Возвращение домой

– Мигель, спроси у ачименсея, а не помешает ли этому, то обстоятельство, что у меня уже есть жена.

Гонсалес перевёл, что их верховный бог Ачихуран позволяет мужчине иметь столько жён, сколько он может прокормить, и развестись с женой, если он не хочет продолжать с ней жить. Жена такого права не имеет. И что Бенамер – вассал короля, и всегда носил анапу перед королём и королевой.

– Анапа – эта та палка, которую он держит в руке. – уточнил Мигель.

– Прошу! – показал рукой Дмитрий направление к своему дому. Церемонным шагом ачимейсей направился в указанном направлении, девица и собака пошли за ним, по-прежнему, не поднимая головы. Бенамер шел так, как будто он всё это уже видел, но, тут, как на грех, из-за склада вывернул «Студебеккер», и великий посол в ужасе застыл, как вкопанный! Потом повалился на колени, а собака бросилась за машиной, громко лая! Девица начала оседать, Дмитрию пришлось подхватить её! Оказалась, действительно очень красивой и похожей на Десфину. Только беленькая. «Как она умудряется на таком солнце иметь такое белое лицо?» – подумал Дмитрий. Пёс вернулся, машину он не догнал, но полаял от души! Пришла в себя девица, сразу покраснела, просто залилась румянцем, сделала несколько движений, пытаясь освободиться. Дмитрий отпустил её, но протянул ей руку. Она беспомощно взглянула на Бенамера, который разрешительно кивнул ей головой. Девушка положила Дмитрию руку на его локоть, и процессия двинулась дальше.

Свадьбу пришлось играть по обычаям гуанчей, так как присутствовал посол, и, практически, заключался военно-политический союз двух государств. Результатом была жуткая обида Верочки! Которая раскудахталась ещё во время подготовки свадьбы. К положению старшей в доме она относилась очень серьёзно, но то, что у неё свадьбы не было: они просто легли вместе и проснулись в одной постели, и на следующий день она перенесла свои вещи в дом Дмитрия. А для какой-то новой жены устраивается целая церемония. Её возмущению не было предела! Дмитрий за это время хорошо изучивший Верочкины повадки, «ударил» по самому больному месту: стоило положить ладонь ей на лобок, как у неё спирало дыхание, и она замолкала. Как при таком быстром возбуждении она до 20 лет умудрилась остаться девушкой, было загадкой. Остановив поток её слов, Дмитрий сказал:

– Все хотят попасть домой! А дорога туда лежит через Тенерифе. Хочешь домой?

Верочка долго молчала, борясь со своими желаниями, потом хрипло сказала, что её дом тут, а вот муж приволок домой новую бабу.

– Тебя из дома никто не гонит! В доме сорок одна женщина, будет сорок две.

– Но ты же не спишь с ними! Это – фикция! А с этой будешь спать! – тут она вскинула руку к лицу, зажала рот и выбежала из комнаты. Её тошнило. Дима вышел за ней.

– У нас ожидается прибавление?

– Да, уже второй месяц. – сглотнув слюну, ответила Вера.

– Вот и отлично! Твой ребёнок будет первым. Ты – первая во всём. А с присутствием Олоры тебе придётся смириться, как и с тем, что она будет моей. Это – политика.

– Так ты её не любишь?

– Господи! Какая ты глупая! Я её сегодня впервые увидел! Всё, приведи себя в порядок, и умерь свою ревность. Не глупи!

– Я … Я так не могу!

– Значит, тебе придется уйти. Другого варианта нет. Родишь ребёнка, выкормишь и уйдешь к другому. Ты не справляешься с ролью старшей жены.

– Хорошо, я попытаюсь.

Верочка соврала! На следующий день, убедившись, что Дмитрий и Олора физически муж и жена, и Олора заняла её место в постели, она побежала к Заворотько. Чего тот и ждал! Он собрал партийное собрание, на котором стоял вопрос о поведении коммуниста Матвеева. Возмущённым голосом он зачитал заявление гражданки Матвеевой о том, что её, беременную!, бросил муж, коммунист Матвеев, который окружил себя целым гаремом, ведёт себя как падишах, и совершенно не соответствует высокому званию коммуниста. И произошло то, чего совсем Заворотько не ожидал! Собрание заржало! Все восемьсот коммунистов валялись на траве, давясь от смеха. Потом единодушно сняли вопрос с обсуждения, и подняли другой вопрос: соответствует ли поведение коммуниста Заворотько целям и задачам экспедиции? Решили, что не соответствует, толку от него никакого, а, чтобы и другим неповадно было, исключили его из состава партийного комитета, и сослали на угольный карьер рабочим, Дмитрий его уволил со службы. Заворотько припомнили все его проделки в 23 УР, то, что он загнобил пару-тройку стоящих коммунистов, подвел под расстрельную статью. И то, что за время экспедиции он работал только языком и ложкой. Чернила у него отобрали сразу по приходу в Гранд-Тёрк. Собрание закончилось, все стали расходиться, подошло несколько человек, и сказали, что готовы забрать с собой Верочку.

– Мужики! Да Вы что, с дуба рухнули? Её никто никуда не гонит! Она – мать моего будущего ребёнка. Захочет – сама уйдёт. А предложение можете сделать, только не мне. И гаремом я не пользуюсь. Они просто живут у меня, работают как все. Института брака у нас нет, во всяком случае, пока! Нам нужны люди! Имеющихся семи тысяч человек явно недостаточно для решения всех задач. Так что дело за вами, мужики. Без вас бабы не родят!

Верочка ушла, правда, ненадолго. А когда вернулась, то её место было прочно занято Лорой и Татьяной, служанкой и подружкой Лоры, с которой они вместе росли. Дмитрий, тоже, избавился от синдрома моногамии, дети были важнее принципов. Он стал регулярно посещать всех женщин в доме, потому, что к ним не подходили другие мужчины, искренне считая их собственностью Дмитрия.

Глава 3. Индустриализация – наше «все» или борьба старого с новым

В августе были готовы станины для прокатного пресса, фундамент под него, начали возводить цех. А Дмитрий особое внимание направил на создание и оборудование химической, нефтехимической и физической лабораторий. С появлением лабораторного стекла дела у химиков пошли веселее. Получена азотная, серная, плавиковая кислоты, выделен фтор, хлор, получили перфторметан, наладили производство карбида кальция. Так как запасы адсорбента для получения кислорода на кислородном генераторе «Петрозаводска» конечны, то ведутся активные работы по созданию адсорбента собственного изготовления, а в физической лаборатории создают детандер и ректификационную колонну для криогенного генератора кислорода. До промышленного масштаба, конечно, далеко: нет пока нужного количества стали и стекла, но, всё начинается с малого! С модели! Нашли место под строительство гидроэлектростанции, протащили туда электрический экскаватор, для которого всё-таки смогли сделать двигатель, все шестерни, и редукторы. А в мастерской на доке начали производить инструментальную сталь в вакуумной печи. Очень приличного качества, и наладили выпуск качественного инструмента. Однако запросы у начальника мастерской сразу резко возросли! Теперь ему понадобился корунд и алмазы!

– Корунд получишь, а до алмазов нам, пока, не дотянуться! Необходимо строить парусно-моторное судно с неограниченным радиусом действия. А стали пока нет в нужном количестве и нужной конфигурации. Алмазы будут, но позже. Народу мало, и где его взять, ума не приложу, Михалыч!

– Девчонок беременных много, моя тоже понесла.

– То-то и оно! А коров мало! Надо ещё раз идти в Европу, а твоя мастерская нужна здесь! И на берег её не перетащить, там мощностей электрических не хватит. У «Колы» уже генераторы на пределе, когда вас нет. Надо электростанцию делать быстрее, а там столько работы! А танкер получился полное дерьмо! Еле ползает! Второй, который строится, вроде получше и побольше, все-таки, уже киль металлический, но до совершенства ему ещё очень далеко! Ладненько, пойду, посмотрю, что и как с домной, и у углежогов.

– Счастливо, Лоре привет!

Лора училась читать и писать по-русски. По-своему она писать умеет, читать тоже, но петрографическое письмо сложное, да, к тому же, им владеют только два человека: она и Бенамер. Татьяна, урожденная Маджас, ни писать, ни читать не умеет, ей много сложнее. Девчонка совсем тихая, робкая, она как-то незаметно вошла в семью, так как неотлучно находилась при Лоре. Неприятное для слуха имя ей сменили, и она уже откликается на Таню. Её появление в постели Дмитрия в первый же месяц организовала сама Лора. У неё начались месячные на пятый или шестой день после свадьбы, и она позвала Татьяну, что-то сказала ей, та вся вспыхнула, вышла, потом вернулась, сняла свою козью шкуру и стала неумело ласкать Дмитрия. Лора сказала Диме, что это так принято у них, когда жена не может исполнять свои обязанности, это делает служанка. Так и появилась ещё одна женщина у Матвеева. На следующий день Дмитрий расширил кровать и противомоскитный полог, и сказал Тане, что она может спать здесь, если хочет. Лора не возражала, так как, когда Дмитрия не было, они всегда спали вместе: не так страшно, потому как ночи на Кубе полны страшных звуков, постоянно кто-то ухает, мяукает, издает истошные вопли. Жизнь в ближайших джунглях кипит! Вначале Таня пристраивалась в ногах, но это вызывало большое неудобство у Димы, и он приказал ложиться рядом. Таня такая же беленькая, как Лора, только гораздо ниже ростом. Лора была высокой, почти как Дмитрий. Воспитанная в королевской семье, она несла с собой весь набор как положительных, так и отрицательных качеств. Попыталась командовать девицами вокруг, но её остановил Дмитрий, сказав, что они такие же его жены, как и она. Разговаривать с ней приходилось ещё при помощи Мигеля. Собственно, из-за этого, в тот же день, он ушел ночевать в соседнюю комнату к Таури, молодой аравачке из племени Таино, которая, кстати, оказалась довольно пылкой. Равноправие в семье было восстановлено! Потом, когда Лора научилась говорить по-русски, Дмитрий объяснил ей, что в их обществе нет слуг и господ, что ей придётся идти учиться и работать, как всем. В общем, если бы не дурость Верочки, всё бы было по-другому, но, сделанного – не вернешь, а все, что делается – к лучшему.

Панфилов, командир форта Рыбачий на Тринидаде, за асфальт, кухонные ножи, стеклянные банки и бусы организовал сбор сока гевеи, эксплуататор индейского народа, начал регулярно ходить одним из катеров к карибам у озера Герере, и собирать собранный ими каучук, умница! За три месяца собрал 10 тонн, и перебросил его в Матвеев. Но, основное занятие в Рыбачьем, это нефть, регион, который занимают карибы, довольно опасный, и Матвеев приказал сильно исследованиями не заниматься. Карибы не прочь позавтракать противниками, активно строят различные ловушки для зверья, используют быстродействующие яды и духовые трубки. Поэтому контакт налажен только с одним небольшим племенем, которое на пирогах пересекло пролив, надеясь повоевать с местными индейцами, а увидело каменный форт, чавкающие насосы и самодвижущиеся корабли. Заинтересовано покрутились возле форта, затем прислали делегацию. Они пользовались асфальтом из озера Питч, и хотели набрать его. Тут Панфилов, которого достали подтекающие фланцы насосов, и вспомнил о каучуке. Предложил в обмен собирать и первично обрабатывать сок гевеи, снабдил сборщиков банками и ножами. Мужское население острова, так и не успокоившееся, успокоили, а всех женщин и детей забрали себе. Эта часть населения достаточно хорошо перенесло изменения в образе жизни, доставленный танк вспахал поля, женщины активно занялись их обработкой. Для них было странно, что чужестранцы их не съели. Самое большое распространение на острове имели хлопковые поля. Но, по сравнению с Кубой, островок небезопасный, много змей, врачи приготовили сыворотку из крови двух женщин, имевших иммунитет: на глазах у всех сначала одну, а потом вторую, тяпнули змеи, те пососали ранки, и, кроме небольшой температуры, поднявшейся ненадолго, с ними ничего не произошло. Врач форта быстренько сообразил, что надо делать! А потом появились лошади, и стали использовать лошадей для этих целей. Вначале гарнизон меняли, пока шли боевые действия, потом он стал постоянным. Женщин на острове было раз в двадцать-тридцать больше, чем мужчин, каждый обзавелся большой семьёй, начальства поменьше, работа, правда, монотонная, и климат тяжёлый, и необходимость постоянного боевого дежурства, но, человек привыкает ко всему. Но, постепенно, до соседей на континенте дошло, что с боевыми действиями сюда лучше не соваться, отымеют, а по торговым делам можно заходить. Установился хрупкий мир.

На Гранд-Тёрке, который не стали переименовывать, так и называли, правда, прибавляя букву «Н» на конце, по имени известного персонажа фронтовых газет, который стал основной картофельной житницей, в августе собрали урожай, и засеяли поле второй раз, но, все захотели оттуда уехать, кроме двенадцати человек пехотинцев. Там скучно! Кроме караульной службы и окучивания картофеля, только рыбалка, ловля лангустов, да высушивание соли. Туда перебросили смешанный состав девушек как аравачек, так и гуанчек, доведя численность до 50 человек, из них 12 мужчин, плюс экипаж LCU, который обеспечивал переброску всего и вся, плюс связь и огневая поддержка. Но, именно там появился первый самогон из картофеля! Чёртова скука! Уличённого в самогоноварении старшего матроса разжаловали, осудили к году исправительных работ на железнорудном карьере. И это при условии того, что пиво на островах практически заменило воду! Его потребление никто не ограничивает: жарко, ночами душно, и постоянно хочется пить. И на острове было всё для того, чтобы варить пиво, нет, ему захотелось покрепче, и в сосиску, да и остальных спаивать начал. Нарушения дисциплины были, как без этого! Но, сильно сдерживало то обстоятельство, что с джунглями мало кто был знаком, первые же ожоги от хождения босиком по пляжу с физалиями, быстренько отучили безалаберно относиться к своему здоровью. Ну, и, комендантские патрули, регулярно посещающие все окрестности и имеющие право заходить в любой дом, плюс работа политработников, комсомольской и партийной организаций, в которых произошла достаточно сильная ротация и бездельников оттуда убрали на тяжелые работы, после случая с Иваном Захаровичем.

В октябре лето кончилось, и настала самая райская погода на острове! Собрали первый урожай зерновых, устроили по этому случаю выходной день и праздник. Отдыхали два дня! Во время праздника к Диме подошла Верочка, с уже заметным животиком, и попросила разрешения вернуться домой.

– Конечно, Вера! Никаких проблем, свободные комнаты есть.

– Ты меня не простишь?

– За что?

– Я тебе изменила с несколькими мужчинами.

– Ты мне изменила раньше, с Заворотько. Это – считается, а остальное – нет. Дальше всё зависит от тебя. В доме сейчас совершенно другие порядки, и ты – просто одна из жен. И только потому, что у тебя мой ребёнок. Всё поняла?

– Да, я обратила внимание, что многие женщины в доме в положении, это все твои дети?

– Ну, точно сказать не могу, наверное. Я ведь никого не держу, и каждая из них может свободно уйти, если захочет, но не уходят! Только ты и ещё одна ушла, уехала на Гранд-Тёркин. Сама попросилась.

– А как Лора воспримет моё возвращение?

– Не знаю. Это неизвестно, но она о тебе никогда не спрашивала. Может быть, и не догадывается о твоём существовании. Она человек из другого времени, и в то время, когда ты ушла она не говорила по-русски.

– А сейчас говорит?

– С акцентом, но говорит. Медленно, но пишет. А где ты работаешь?

– В госпитале индейском старшей медсестрой, и в школе, преподаю русский язык и гигиену.

– Ну, молодец! Иди!

– Ты не проводишь меня домой?

– Нет, у меня дела, возьми записку, тебе помогут перенести вещи. – он набросал на листике коры несколько слов, передал Вере и ушел на катере на «Петрозаводск». Вера появилась в доме лишь через несколько дней. Лора спросила о ней, кто это такая?

– Я видела эту женщину на нашей свадьбе, она была чем-то сильно недовольна.

– Тем, что появилась ты. У неё мой ребёнок и раньше она жила в этой комнате.

– Понятно, но у меня тоже твой ребёнок, и у Тани. Тебе нравится Таня?

– Хорошая жена. Вы у меня все хорошие, и я вас всех люблю.

– У нас на Ачинете семьи меньше, но у нас просто нет таких удобных домов, мы жили в пещерах.

– Скоро этот дом нам станет маленьким! Надо начинать постройку нового, через три месяца Вера родит первого ребёнка, а потом… – Дима, смеясь, схватился за свои щеки, и поцеловал жену в животик.

– Королевская семья должна быть большой и сильной, у тебя должно быть много сыновей, это твоя армия, твоя опора.

– Я не король, я – командующий. И все люди вокруг – моя семья. За каждого несу ответственность. И за то, куда пойдёт страна. Помнишь, что мы заложили новое металлическое судно?

– Да! Был большой праздник.

– Вот закончим его, и мы сможем посетить Ачинет. Твоим родителям и всему Ачинету грозит беда.

– Какая?

– Испанцы. Они хотят владеть этим островом.

– Это наша земля! Мы там живем с того момента, как Ачихуран поднял её из воды! Ты поможешь отцу?

– Да, мы поможем им. Ведь ты моя жена, и ты с Ачинета, и у нас многие оттуда.

Их разговор прервал звонок телефона. Звонили с угольного карьера. Обнаружена довольно большая группа вооружённых индейцев, в боевой раскраске, и внешний вид с араваками не совпадает! Взяв винтовку и Макса Грейхсвитца с радиостанцией, Дмитрий на «Додже» поехал к карьеру, который находился в 150 километрах западнее. Интересно, кто такие эти индейцы, и как они попали на остров, и почему ни Эйкьюэйбана, ни Матуото ничего не говорят об этом? Их люди контролируют западную и центральную часть острова.

Индейцы оказались лукоянами, но привёл их сюда один из сыновей Матуото, хватило одного выстрела вверх, чтобы индейцы упали на землю и смиренно ждали, когда их всех свяжут, после этого начали допрос. Отряд большой: 250 человек, прибыли на трех больших боевых пирогах. Их лагерь на острове Сьега-де-Авила, там ещё около тысячи человек. Туда они пришли на плотах. Так как сибоней отличался от всех окраской, то его отделили от остальных и допрашивали отдельно. Тут же выяснилась пикантная подробность! Дружил Гуазабара ни с кем-нибудь, а с бывшим полковником Заворотько! Среди мужчин-сибонеев, у которых значительно сократилось количество жён, недовольство! Женщины уходят учиться в школу, и не возвращаются, стало некому жевать маниок и варить брагу, стало голодно, потому, что конуко делать некому, все молодые и самые красивые девушки ушли, остались старые и замужние, да и те стараются при первой возможности снять набедренную повязку! То есть развестись. Работа в Матвееве легче и сытнее. Да, её много, иногда непонятной: зачем, например, часами месить глину. Но кирпичи постоянно требуются! Да, старых и некрасивых в жены никто не берёт, но если работать, то получишь трехразовое питание, пиво, гамак и противомоскитную сетку, и трудолюбивые женщины уходили на работу в форт. Принимали и с детьми, но, с шести лет, которых сажали учиться, а их матери работали на строительстве, готовили пищу, убирали улицы и следили за вывозом мусора. Гуазабара попытался воздействовать на отца, но тот, знавший силу и огневую мощь гарнизона, к тому же связанный клятвой подчиняться гуанину Дмитрию, отказался поддержать молодых воинов, а Заворотько, недовольный полигамией и моральным разложением (по его мнению, он выражался, конечно, покрепче, самым ласковым было слово разврат) нашел с ними общий язык. И направил их к соседям! Решил импортировать революцию, рассчитаться с Матвеевым за свой позор. А потом, когда начнутся боевые действия на Кубе, выйти эдаким пророком, что вот: «Я же говорил! Я предупреждал! Довели народ до ручки!». Сам он не был в момент высадки на острове, и плохо представлял себе «боевую мощь» лукоян и сибонеев. Начитался Фенимора Купера, и представлял их могучими и опытными воинами и следопытами. Интриган! Дмитрий послал за ним и за отцом Гуазабара. Но, Иван Захарович, предусмотрительно куда-то слинял, увидев, как провалился его план: кровь не пролилась, а у экспедиции появился повод для окончательной разборки с ним, и повод посетить Багамские острова. Матуото прибыл на четвертые сутки. Он уже в курсе, что натворил его сын, длинное ухо работает быстро. Оказывается, подзатыльник – интернациональный жест! Гуазабара съёжился, отца он боялся. Поселенцы были его врагами, и он старался держать марку, и выглядеть воином, а присутствие отца превратило его в нашкодившего мальчишку. Выяснилось, что ему отказала девушка, к которой он сватался, он хотел сделать её четвёртой женой, и в тот же день Туана ушла в школу, и вышла замуж на поселенца. С этого времени и возникло желание рассчитаться с поселенцами. Его развязали. Матвеев решил, что говорить надо на аравакском. Начал издалека:

– Ты знаешь, что мы, с великими, курили трубку мира, и все признали меня гуанином?

– Я это знаю, великий гуанин!

– Это касается всех? Или кто-то может нарушить слово?

– Нет, это касается всех, и никто не может пойти против воли гуанина.

– Я, великий гуанин, заставлял тебя что-то делать, что противоречит тому, чему тебя учил твой великий отец.

– Нет, великий гуанин. Ты сказал, что все могут жить так, как жили раньше и верить в тех богов, какие у кого есть. Но, наши женщины ушли к вам.

– Их гнали к нам насильно? Их отбирали у тебя?

– Нет, великий гуанин, они ушли сами! Ни ты, ни твои люди не заставляли их уйти, наоборот, не всех брали к себе. Но, они уходят и уходят!

– Ты пытался думать: почему они так поступают?

– Когда вас не было, они так не поступали.

– Правильно, у них появился выбор! Что ты им можешь дать такого, чего нет у нас?

– Ничего, великий гуанин! У вас всего больше: и еды, и украшений. И еда у вас вкуснее, и москитос не кусаются.

– А ты думал: почему у нас всего много?

– У вас, великий гуанин, есть «гудящие»!

– А почему у нас они есть, а у тебя их нет.

– Я не знаю, великий гуанин.

– Именно поэтому у тебя их и нет! Потому, что ты ничего не знаешь, и никогда не работал. Ты только охотился, ловил рыбу, ел и спал. А ты видел, сколько у нас все работают: и воины, и женщины?

– Да, великий гуанин, у вас все выполняют все работы, а нам Ке', Ки' и Ку' сказали, что что мужчина – это «Гуазабара», поэтому отец мне и дал это имя, я – воин!

– Ты – плохой воин. Тебя взяли в плен, и ты ничего не смог сделать!

– Я – могучий воин! Попробуй убить меня! – у него сжались кулаки, и глаза засверкали! Дмитрий ударил его ногой в грудь, неожиданно и сильно. Парень упал, отдышался, перевернулся на грудь, и стал стучать кулаками по земле.

– Ты сильнее, и более могучий воин, чем я, великий гуанин! Я достоин только смерти! – сказал он спустя некоторое время.

– Нет, мальчик, тебя не убьют, это слишком легкий выход для тебя, хоть ты и хотел принести войну на наши земли. Ке', Ки' и Ку' (боги земли, воды и войны) отвернулись от тебя за это. Ты станешь поселенцем, но не сразу, а когда выучишь наш язык, научишься работать, как мы, когда принесёшь пользу нашей сабане. Тогда найдётся варише (женщина), которая захочет стать твоей Лиани (женой). Это сказал я, великий гуанин!

– Ты мудр, гуанин Дмитрий! Это великое испытание для него! Пройдет через него, станет снова мужчиной! – сказал молчавший всё это время Матуото. – Иди, женщина!

– Стоять! Нет, никакой он не женщина. У нас нет такого деления. Он – рабочий. И когда почувствует гордость за выполненное им дело, тогда он и станет мужчиной. Это не наказание, это познавание себя, что он тоже может работать, как поселенец, построить настоящий дом и завести себе столько жен, сколько сможет прокормить.

– Хоп! Я согласен с тобой, гуанин Дмитрий.

С этого момента, в форт начали приходить в школу и молодые люди. А это тысячи рабочих рук, пусть неумелых, но, нашим людям не привыкать, они просто повторяют подвиг Магнитки, ДнепроГЭСа, Беломорканала и других «великих строек». Когда небольшая группа инженеров, с помощью вот таких вот деревенских парней и девчат от сохи, строила индустриальные гиганты СССР, продукцией которых СССР разгромил Германию. И Гитлеру ничего не помогло! Ни то, что инженеров у него было многократно больше, ни то, что их техника была многократно лучше. Пришли такие вот простые деревенские парни, и не только, и намылили всем гитлеровским воякам холку! Осенью в Матвееве запустили коксовую батарею, начали собирать и запрессовывать коксовый газ, который был нужен для разогрева металла при прокате. Да, это не индустриальный гигант типа Магнитки, там всё оборудование было американским и немецким, это – не закуплено по импорту, а произведено в 15-м веке на некогда пустом берегу залива Матвеева, который у нас на картах обозначается заливом Гуантанамо, с крупнейшей американской военно-морской и военно-воздушной базой в Карибском регионе. И на тот момент ни одно государство в мире не имело такой индустриальной мощи! Да, ширина стального листа меньше двух метров, толщина не может быть меньше трех миллиметров, но, работает домна, конвертер Бессемера с воздушным поддувом, коксовая батарея и мартен. А все силы переброшены на строительство гидроэлектростанции, где монтируется турбогенератор 750 киловатт, большего пока не сделали, и требуется закончить плотину, и приступить к заполнению водохранилища. А в декабре вышла первая газета, и в школах перешли с коры на бумагу!