Империя пяти народов. Книга I. За два столетия до конца

С тех пор, как Саргус окончательно решил, что лучшей кандидатуры ему не сыскать, он стал появляться на глаза Мили чуть чаще, чем обычно.

Бывало, он сталкивался с ней в коридоре, одаривал ослепительной улыбкой и интересовался как идет процесс освоения его предмета. Или спрашивал, нужна ли ей его помощь или консультация. А иногда, как истинный джентльмен, помогал донести учебники из библиотеки.

Все было в рамках приличий и придраться к его безупречному поведению не мог даже лорд ректор, знаменитый своими драконовскими карательными мерами в отношении преподавателей, допустивших себе панибратство или вольности со студентами.

Таким образом, Саргус все время был у Милеи на виду, оказывая мелкие знаки внимания и заставляя ее взгляд как можно чаще останавливаться на нем.

Реймер порвал все свои прежние связи, послав обоим любовницам дорогие подарки и высокопарные заверения в вечной дружбе. Одна из его пассий все-таки выбила у него свидание и закатила истерику. Но Реймеру было к таким пассажам не привыкать, и он успокоил нервную особу, заверив ее, что только под гнетом безысходных обстоятельств, он вынужден в скором времени попрощаться с холостяцкой жизнью, но, как человек честный, не имеет права дурно поступать со своей будущей женой и иметь связи на стороне. Особа доводам вняла и оставила Саргуса в покое. Горизонт был чист, и молодой человек приготовился к длительной осаде крепости по имени Милея Грайв.

***

– Эмтэ-переход через внутренний энергетический барьер частицы с единичным спином… Студент Зарк!

Преподаватель квантовой физической макротрансконфигурации профессор Ясин редко встречал студентов, которым бы нравился его предмет. Квантфизмак был дисциплиной теоретической, поэтому интереса никогда не вызывал, в отличие от его прикладного воплощения – ВБМ.

Но без общего понимания механизмов эмтэ-взаимодействия частиц в микромире и его применения на макроуровне образование высшего боевого эмтэгра нельзя было считать полным, поэтому студентам приходилось вгрызаться своей трепетной эмалью в злой корунд этой специфической и непонятной науки.

Милея Грайв и Харад Зарк тоже не относились к поклонникам квантфизмака. Но если Милея держала себя в руках и старалась, если не осмыслить, то, по крайней мере, зазубрить весь этот непонятный поток информации, который излагал профессор Ясин, поскольку она должна быть просто безупречной, чтобы попасть на службу в УВБМ, то Харад прекрасно знал, что в будущем эта наука ему не пригодится вот вообще ни разу и относился к занятиям квантфизмака соответствующим образом.

– Будет сессия – посмотрим, – отвечал он на все увещевания Милеи более серьезно подойти к предмету.

Зарку было до лампочки на теорию. Ему нужен был в правую руку меч, а в левую атакующий ауронер. А какие физмаковские формулы описывают процесс материализации этого ауронера в его руке, ему было без разницы.

Сегодня на лекцию Харад притащил книжку об эмтэ-артефактах, используемых в Управлении. И все время дергал Милею, пытаясь привлечь ее внимание.

Книженция у Харада была на самом деле очень занятная. И полезная.

Артефакт, во все времена используемый негаборцем в борьбе с врагами, был только один – его меч. Внутри толстой стальной оболочки находился стержень из радиоактивного элемента. Чаще всего полония. При острой необходимости, когда силы были уже на исходе, негаборец открывал на гарде меча доступ к стержню и, черпая оттуда энергию распада атомного ядра, преобразовывал ее в атакующую.

В Харадовой книжке было подробно описан процесс изготовления такого меча. Затем следовал анализ сильных и слабых сторон стержней из того или иного элемента, схема защитной оболочки вокруг стержня и прочая, и прочая. Волей-неволей, Милея тоже поглядывала в сторону увлекательного чтива, и профессор Ясин, в конце концов, не выдержал.

– Студент Зарк, я понимаю, что общение с противоположным полом гораздо интереснее, чем переход мюоном энергетического барьера. Но, может быть, Вы и нам расскажете, что там так сильно привлекло Ваше внимание? Нам тоже интересно послушать. Вдруг это гораздо важнее, чем то, о чем говорю я?

Зарк закрыл книжку, спрятал ее на коленях, и поняв, что на этот раз он профессора все-таки разозлил, решил пойти ва-банк.

– Да, профессор, так и есть. Я как раз знакомлю студентку Грайв со своим потрясающим исследованием в области квантовой физической макротрансконфигурации энергии. На основе этого исследования я разработал собственную эмтэ-теорию. Она называется «Исчезновение Второго носка в барабане химмашинки как проявление квантовых взаимодействий элементарных частиц на макроуровне».

– Да что Вы говорите! – Изрек профессор. – Любопытно послушать.

Зарку ничего не оставалось, как сунуть книжку на колени Милеи, встать и начать излагать:

– Итак, в основу моего исследования лег постулат, что Второй носок не является постоянным объектом макромира. «Как же так?» – Удивитесь Вы, профессор. А я с уверенностью скажу: «Да, так и есть!» Моя теория, проливающая свет на так называемый парадокс исчезающего Второго носка, базируется на предположении, что во время очистки в барабане химмашины имеет место наличие квантового эффекта туннелирования. Когда мы засовываем в числе всех остальных два одинаковых носка в машинку и закрываем дверцу, то каждый из них автоматически является как правым так и левым. Т.е. у каждого носка два состояния, и он находится в суперпозиции. Обладая колоссальной энергией макротела, но являясь при этом квантовым объектом, в одном из этих состояний Второй носок покидает пределы нашей Вселенной и оказывается в параллельной, где такой же умник решил почиститься и напихал в свою парамашинку своих воню… ээээээ… несвежих параносков. Таким образом, Второй носок из нашего барабана оказывается в парабарабане, а евоный туннелируется к нам. Кстати, профессор, вот почему Ваша коллекция одиноких носков, засунутая в левый угол нижнего ящика комода, всегда только пополняется и никогда не убывает. В итоге мы имеем квантовый мост между нашей и параллельной Вселенной и взаимно обогащаемся одинокими носками. А все почему? Да потому что наша и ихняя химмашинки во время работы являются взаимозависимыми, но полностью изолированными от внешнего мира системами, где проходят процессы квантового обмена между мирами на радость носочных воротил имперской и параимперской легких промышленностей, обеспечивающих стабильный рост своих прибылей за счет чистоплотного населения.

Профессор приподнял и опустил брови, затем откинулся на спинку кресла и произнес:

– Я поражен, студент Зарк…

Харад встрепенулся, задрал нос и гордо оглядел одногруппников.

– Я просто поражен степенью Вашей осведомленности о месторасположении моих носков, – невозмутимо добавил преподаватель.

Класс заржал, а Зарк покраснел до кончиков ушей.

– На следующем уроке жду Ваш реферат по сегодняшней теме. А в случае отсутствия оного, Вы рискуете нарваться на разбирательства с руководителем группы. А учитывая, что в Вашей группе это никто иной как милорд ректор, я, студент Зарк, заранее могу спрогнозировать евоную, – подчеркнул профессор, – реакцию.

Мили сидела, как шуршун за веником, но увы, это ее не спасло.

– Студентка Грайв, Вас касается то же самое. Или Вы вслед за студентом Зарком тоже хотите меня поразить какой-нибудь революционной теорией трансвселенского гардеробного обмена?

– Нет, – пискнула Мили.

– Несказанно рад, – профессор встал. – Все свободны.

После занятий Мили с Харадом печально перемещались по академическому коридору в сторону столовой.

– Эх, Милька, влипли мы. Слушай, а давай рванем в «петуха»?

– Куда?

– Помнишь мы в «лошади» были? Ну? Я тебе еще про «У осипшего петуха» рассказывал? Еще более культовое место, чем «лошадь».

– А профессор Ясин и реферат?

– На выходных забацаем. Все равно квантфизмак только на следующей неделе.

Мили мгновение поколебалась и решилась.

– Ну давай.

«Петух» и впрямь понравился ей больше «лошади».

Здесь была своя особенная уникальная атмосфера. Мили как будто попала в шпионский боевик. Создавалось впечатление, что вся таверна состоит из одних темных углов, где встречались и обтяпывали свои темные делишки всякие подозрительные личности. И антураж был соответствующий: стены, облицованные серым камнем с настолько натурально выполненной сочащейся водой и плесенью, что поначалу казалось удивительным, что в помещении нет затхлого воздуха. Тяжелые, грубо сколоченные серые деревянные табуреты окружали собой столы такого же серого цвета, напоминающего цвет омытого тысячей ливней кольчатого деревенского забора.

Милее было до жути интересно рассматривать хмурых обросших гномов, зыркающих своими темными глазами из-под кустистых бровей, и эльфов с ног до головы закутанных в темные плащи, плохо скрывающие их тонкие высокие фигуры. У самой барной стойки сидели двое шарнов, плотно прижав к плечам крылья, прикрытые широкой накидкой. Они склонили друг к другу головы и что-то тихо, но эмоционально обсуждали. Четверо демонов в толстых кожаных перчатках уставились в визеры, закрывая длинными волосами и надвинутыми на лицо капюшонами свои желто-зеленые глаза.

Милея пребывала в каком-то восторженном возбуждении. Теперь она поняла, зачем Зарк попросил ее надеть плащ, закрывающий как можно больше поверхности тела, и сам надел такой же.

Красота!

Харад познакомил ее с Конером и Полли – хозяевами таверны. Они оказались милейшими демонами и очень понравились Мили.

В общем, в компании темного гномьего эля и не менее темных личностей вечер прошел просто шикарно. Личности эти тем не менее потасовок и поножовщин не устраивали, а тихо и мирно строили свои «кровавые» планы под надвинутыми на глаза плащами.

Глядя на своего симпатичного веселого спутника, Мили в очередной раз подумала о том, что Харад очень похож на Гаройна.

А может стоит реанимировать свою детскую любовь?

***

С некоторых пор Эрхион Эрден начал испытывать некий дискомфорт на своих уроках. Даже, наверное, не дискомфорт, а раздражение. Какое-то мелкое, но противное, как крошка в постели – вроде бы и никакого существенного вреда, но присутствие ощущаешь постоянно. Сначала он решил, что это из-за этой девочки – Милеи Грайв. Но однажды, зайдя в класс, демон увидел, что она еще не пришла, но это мерзкое чувство все равно возникло. Значит, не она. А что тогда? Или кто?

Ответ демон, в конце концов, нашел, и он его поразил. Раздражающим фактором был Харад Зарк. И, что самое неприятное, лорд ректор никак не мог понять почему. Студент как студент. Умный, сообразительный. В группе ВБМ других не водилось. На занятиях вел себя сосредоточено, задания выполнял правильно, был вежлив и почтителен, активно развивал свои эмтэ-способности. И что, Мрак забери, в нем не так?

В этом году ему досталась хорошая группа. Даже наличие девчонки ее не портило. У каждого студента была какая-то яркая индивидуальная особенность, отличающая его от остальных, но не являющаяся очевидным недостатком.

Лессер Тиригорн, например, являлся классическим примером молодого имперского аристократа: гордый, заносчивый и считающий себя выше других. Он держался чуть прохладно со своими одногруппниками, ни с кем особо не сближаясь.

Природные данные у Лессера были вполне на высоте. Кроме породистой внешности, он обладал недюжинным умом и едким ироничным чувством юмора. Мальчику рано начали развивать эмтэ-способности, поэтому учиться для него не составляло великого труда. Даже в ИАМе.

Эрден видел, что Тиригорн парень неплохой, нужно только слегка сбить с него спесь. И это рано или поздно случится.

Ивор Астинг был интеллектуалом. Он не демонстрировал нарочно свои умственные способности, но через два-три занятия Эрдену стало ясно, что в тесте на IQ он набрал бы в этой группе наибольшее количество баллов. Любую информацию Ивор впитывал буквально на лету и тут же продвигался вперед, анализируя ее и делая правильные, далеко идущие выводы. И в этих выводах он редко ошибался. Эрден не знал, что сподвигло Астинга пойти в высшие боевые эмтэгры. Он полагал, что ему гораздо лучше подошло бы научное поприще. Интеллект этого парня можно было использовать с гораздо более высоким КПД, чем скитания по Империи и изничтожение нежити и прочих негативных порождений. Но молодой шарн сделал свой жизненный выбор и добился места в его группе. Что ж будем учить.

Рубаха-парень душа нараспашку Харад Зарк являлся, что называется, клейкой массой группы. Абсолютный альтруист и экстраверт Зарк не скрывал своего покровительственного отношения и симпатии к Милее Грайв.

Анализируя свои эмоциональные состояния, Эрден пришел к выводу, что вот эти «неуставные отношения» его и раздражают. Парень хороший, но, получается, мягкотелый. Если уж ты решил податься в негаборцы, то будь добр оставить свои душевные порывы за пределами службы. В УВБМ нет времени на нежности. Хотя, конечно, женщин там тоже нет.

Несмотря на отсутствие симпатии к Хараду, демон понимал, что парень обладает, пожалуй, самым важным качеством для сотрудника УВБМ – он свято верил в идеи негаборцев и готов был положить на алтарь службы голову. И, несмотря на свою антипатию, Эрден очень уважал его за это.

Семью Адама Беркина лорд Эрден знал очень хорошо. Все предки парня по мужской линии отслужили в УВБМ, поэтому в выборе профессии Адама не стоило сомневаться. Он с детства был погружен в атмосферу службы боевых эмтэгров. Физически очень крепкий, знающий негативов не только по учебникам, но и по многочисленным рассказам своего отца, дяди, деда и прадеда, Адам уже и так был наполовину готов к службе и знал, чего от нее ожидать.

Александр Иларриль. Второй сын наместника системы Треугольника Келлера Иларриля был откомандирован отцом в боевую группу факультета общей макротрансконфигурации ИАМа по политическим соображениям. Старшего брата Александра отец подспудно готовил себе на смену, погружая его в мир двухсторонних встреч, расширенных заседаний и политических интриг. Рано или поздно встанет вопрос о назначении нового руководителя системы Треугольника, и Иларриль-старший надеялся, что Император не оставит без внимания его заслуги и тот колоссальный опыт, который он может передать своему первенцу. А для поддержания имиджа преданного Империи служаки, наместник отправил свое среднее чадо в столицу на учебу в ИАМ с дальнейшим поступлением в УВБМ. Александр прилежно учился с глубоко укорененным в нем сознанием того, что «так надо ради семьи».

Эрдену было жаль парня, живущего во имя чьих-то установок и стереотипов. В Александре была удивительная врожденная эльфийская артистичность. Он мог бы запросто найти себя на творческом поприще, например, в качестве актера, потому как исподволь вызывал искреннее доверие и симпатию у любого, кто общался с молодым эльфом. Демон надеялся, что, проведя пару десятков лет на ниве борьбы с темными силами, Александр поймет, что это не его стезя, и когда-нибудь сможет раскрыть свои таланты.

Так, дальше.

Индеструс Карраган. Вот зачем так называть детей? А?

Эрден знал, что демоны любили все эдакое витиеватое и с подтекстом. Вот и Индеструсу хочешь не хочешь, а пришлось соответствовать своему имени, намекающему на несокрушимость. Габаритный силач с рельефной мускулатурой и взглядом исподлобья мог бороться с негативами не только огнем и мечом, но и своим видом тоже. По крайней мере, многим его сокурсникам, которым довелось сойтись с Карраганом на спарринге, точно хотелось сбежать еще до боя.

Какое-то подразделение УВБМ неплохо так укрепит свои ряды за счет этого монстра.

Еще один парень из группы – Маркус Фарнис. Вот был он каким-то скользким, непонятным и мутным. Перед Эрденом Маркус буквально преклонялся. Для старого демона такое отношение было не внове, но он чувствовал, что Фарнис не слишком искренен в проявлении своих чувств. Однако со всеми заданиями он успешно справлялся, замечаний касательно поведения не имел, дополнительные работы сдавал в срок, поэтому Эрден просто закрывал глаза на его льстивое подобострастие. Видимо, парень решил, что таким образом может себе с большей вероятностью обеспечить путевку в ряды УВБМ. И, возможно, это и сработало бы, если бы речь шла не об Эрдене. Демон никогда не заводил себе любимчиков, но и не игнорировал никого. И тем более неприятно ему было его инстинктивное неприязненное отношение к Хараду Зарку.

Ну и Милея Грайв. Ох, уж эта Милея! Откуда только она взялась с укоренившейся в голове музой романтических странствий по иным мирам во имя борьбы со злом? Лорд ректор твердо решил, что завалит ее на зимней сессии. Нечего ей делать в его группе, а в УВБМ так тем более. Так уж и быть, потерпит ее четыре месяца, потом отчислит назад на общеэмтрансовский. После этого поведение Зарка на его занятиях точно придет в норму. И закончится вот это вот всё: отодвинуть подошедшей соседке по парте стул, поднять упавший стилус или поддерживающе пожать ладонь перед тем, как ей идти к доске.

Безобразие! Иначе и не назвать. Развели тут институт благородных девиц!

«Все, довольно!» – лорд Эрхион Эрден отвлекся от своих мыслей начал очередное занятие.

Темой сегодняшнего урока было преобразование энергии распада ядер радиоактивных элементов в атакующую эмтэнергию. Начали с самого элементарного – распад солей урана.

Эрден поставил на преподавательский стол круглое блюдо с куполообразным прозрачным верхом. На нем лежали куски темно-коричневого минерала.

– Это уранинит. Слабый радиоактивный минерал. Сейчас будем учиться преобразовывать излученную им энергию распада атомного ядра в боевую эмтэ.

Сначала Эрден показал сам, как преобразовывать каждый из видов частиц, испускаемых при радиоактивном распаде в эмтэнергию. Для каждого из видов излучения – альфа, бета и гамма – был свой механизм. Показав несколько раз как следует работать с каждым из них по отдельности, лорд ректор для начала заблокировал бета- и гамма- излучения и прогнал всех по альфе. До тех самых пор, пока каждый мог все повторить без ошибок.

Он тренировал своих подопечных, пока они не усвоили правильный алгоритм действий. Потом аналогично по двум другим. После этого, окрыленные своими успехами студенты начали попарно соединять два вида испускаемых частиц и преобразовывать в нужную энергию. И, наконец, научились оперировать всеми тремя.

Убедившись, что у всех получается свободно управлять совокупной энергией распада атомного ядра и преобразовывать ее в нужное эмтэ-русло, лорд ректор сказал, что пора переходить к практическим тренировкам.

Разбив учеников на пары, Эрден разделил имеющийся уранинит на четыре части и велел первому из пары создавать атакующую энергию из излучаемых минералом радиоактивных частиц, а второму выставлять щит и отражать атаку своего соперника.

Щиты формировались из эмтэнергии, циркулирующей в теле и ауре самого существа, поэтому выставлять их учили уже с детства, по мере овладения ребенком умениями управлять своими энергопотоками. Степень сложности такого щита зависела от ситуации. При нынешних условиях было достаточно защитного щита второго уровня, потому что энергия распада ядра была не такой сильной, как, допустим, нуклеосинтеза. Да и излучающий минерал был так себе.

Милее достался в партнеры Лессер Тиригорн. Первой нападала она. Сделав все в соответствии с тем, как показывал лорд преподаватель, Милея запустила в своего соперника крохотный ауронер. Тиригорн даже не счел необходимым посмотреть в сторону атакующего светящегося шарика. Только поморщился, когда он рассыпался, столкнувшись с его щитом, и презрительно измерил Милею взглядом. Мили тоже в долгу не осталась и демонстративно скривилась, когда очередь атаковать перешла к ее партнеру.

Лессер не мог простить такого пренебрежительного отношения к своей персоне, да к тому же хотел лишний раз продемонстрировать свои высочайшие боевые способности лорду ректору. И он потянул энергию не только из своего камня, но и из трех других.

Рассчитав силу так, чтобы не повредить девчонку, а только поломать ее энергощит и как следует припугнуть, чтобы в следующий раз думала, как кривиться в его адрес, Тиригорн бросил в Милею шар концентрированной атакующей эмтэнергии.

Девушка даже не поняла, что произошло. Просто как будто ее кто-то оглушил, с силой подбросил в воздух и толкнул назад. Воспринимая действительность словно в замедленной съемке, Мили сначала увидела глумливую физиономию своего соперника, а потом недоумевающие лица одногруппников, для которых она выглядела, наверное, глупее глупого: с раскрытым ртом, выпученными глазами и вытянутыми по инерции вперед тощими конечностями. Она почувствовала, что падает, и сейчас вместе с твердой поверхностью аудиторского пола ее настигнет боль, смех сокурсников и крепкая трепка от лорда ректора за то, что она не умеет пользоваться защитой.

Но долететь до земли Милея не успела. Она почувствовала, что кто-то поймал ее в воздухе и держит на руках.

– Студентка Грайв, с Вами все в порядке? – Услышала она невозмутимый голос лорда Эрдена у себя над головой.

Мили широко распахнула глаза, запрокинула подбородок и наткнулась на встревоженный, в отличие от голоса, желто-зеленый взгляд своего преподавателя.

– Дддда, спасибо, – чувствуя, как краснеет, промямлила она.

И тут с ней что-то случилось. Мили не поняла, что именно. Какое-то странное событие, не имеющее не только названия, но и объяснения тоже. Нет, не событие, а мысль. Да, мысль. Хотя, в ее случае, эта мысль как раз таки была событием.

«Мрак, как же уютно и надежно у него на руках. Вот бы не отпускал» – сказала она себе.

Это возникло у нее в голове как-то самопроизвольно, как будто это подумала не она, а кто-то другой, но ее мозгами.

«Боги, да что же я такое вообразила?!» – Ужаснулась Милея.

И потом вдруг поймала себя на мысли, что смотрела сейчас на лорда Эрдена не как на учителя, а как на мужчину. На очень привлекательного мужчину, который как настоящий джентльмен пришел на помощь даме в трудную минуту.

И тут он осторожно опустил ее ноги, чтобы поставить на пол.

В этот момент Мили отчетливо ощутила, что колени ее не держат, и она продолжает оседать. Распахнув глаза от ужаса и растеряно вперившись в лицо лорда ректора, она в тот же миг снова очутилась у него на руках.

– Кажется, Вам необходимо навестить лазарет, студентка Грайв. Все свободны, – громко объявил Эрден остальным ученикам и шагнул в переход.

Через полчаса, прошедшая полное сканирование у врачей и целителей Милея смотрела на медицинское заключение о своем физическом и энергетическом состоянии. В его конце было две графы: «энергетика» и «физическое здоровье». В обоих из них стояла запись «в норме».

Тогда что это было с коленями?! А?

Внезапно дверь широко распахнулась, и в палату влетел Харад.

– Мили! Мили, с тобой все в порядке?

Следом за стремительно появившемся студентом пришла медсестра, пытающаяся его как-то урезонить и объяснить, что это лечебное учреждение и его крики здесь более чем неуместны.

Милея села на кровати и посмотрела на своего друга.

– Чего разорался? Все норм. Простите, метресса Юсмер, – обратилась она к медсестре. – Студент Зарк уйдет через десять минут. Я Вам гарантирую.

Женщина-шарианка тяжело вздохнула, покачала головой и оставила их наедине.

– Мили, – Харад сел рядом с ней на кровать, – я ужасно испугался. Этот Тиригорн… Я его придушу, честное слово.

– Да прекращай ты возмущаться, Харад. Пойдем в УВБМ – там и не такое будет. Ведь это же мелочи.

– Ну да. Ты права, – поник Зарк, секунду помолчал, а потом встрепенулся. – Точно все в порядке? Ничего не болит?

– Точно.

Харад внимательно посмотрел на свою подругу глаза в глаза, а потом, поддавшись порыву, наклонился и поцеловал ее в губы.

– Прости. Это я так. В целях проверки твоего хорошего самочувствия, – он отвел взгляд от изумленно открывшей рот Милеи. – Ладно, я пойду. Поправляйся.

Молодой человек быстро вскочил с кровати, пока Мили не опомнилась, и понесся к выходу.

«Ничего себе! Ну ничего себе!» – Других мыслей почему-то в ее звенящую голову не приходило.

Это был ее первый поцелуй с мужчиной. Первый!

И как он случился? На лазаретной койке!

«Вечно у меня все не как у нормальных существ. Тьфу» – грустно подумала Мили.

Она даже не поняла, понравилось ей ли нет. Нет, сам молодой человек ей определенно нравился. Не без того. Но штука в том, что и без «этого самого» тоже: без замирающего сердца, без учащающегося пульса от его прикосновений, без долгих дум по ночам. Да, он был чем-то похож на ее старую любовь Гаройна. Но Милея понимала, что она уже выросла, и ее мечта о могучем боевом эмтэгре трансформировалась в мечту о службе в УВБМ. А образ Гаройна как таковой поблекнул и остался только в воспоминаниях о наивном и веселом детстве.

Милея подумала, что если завтра Зарк признается ей в своих чувствах и предложит встречаться, то она даже не будет знать, что ответить: соглашаться или отказать? Чувств – тех самых чувств – не было!