Дамхейн-1. Земля разбитых грёз

Правда, пока что ничего важного заметить не удалось. Не грибы же, похожие на сыроежки, собирать, в самом деле.

Я бросил короткий взгляд на товарищей и с трудом унял раздражение.

Подумать только, идем какой-то час, а они уже выдохлись. И как, спрашивается, пережили тренировки? Лишь таец поддерживал темп, и это несмотря на простуду! Остальные члены отряда же откровенно устали. Но если Кишимото с Фридой лишь чуть замедлили ход, то Майкл тяжело дышал, покраснел, точно рак, брошенный в кипяток, и вспотел, будто в сауне.

Было видно, что долго он не протянет. Впрочем, пока спутники переставляют ноги, тратить время на отдых и не подумаю! Паладины весьма недвусмысленно дали понять: задерживаться в лесу – смерти подобно. А значит – шагать, шагать, и ещё раз шагать!

Тем более, что прямая, точно шоссе, тропинка, вела нас все дальше и дальше вглубь леса.

А потому мы шли ещё добрый час, пока я наконец-то не сжалился над бедолагами. К этому времени троица из стран Золотого Миллиарда уже едва волочила ноги, а потому пришлось объявлять привал, сойдя с тропы и найдя удобное поваленное дерево.

– Отдохнем и перекусим, – предложил я.

– Схожу за дровами, – вызвался Вирот Вутичайпрадит и, взяв в руки топор, подошел к ближайшей ели, начав рубить сухие ветки, поминутно чихая и сморкаясь.

– За растопкой, – вызвался я, – остальные – отдыхайте.

Пришлось отойти от лагеря, но, к счастью, недалеко, с сушняком тут проблем не было. Жаль, но ни одной березы поблизости не отыскалось, впрочем, помимо коробка спичек каждого снабдили также сухим мхом на растопку, а значит, проблем с костром возникнуть бы не должно.

Перебравшись через корягу, я подобрал несколько небольших веточек и тут по спине пробежал неприятненький холодок, какой бывает, когда за тобой наблюдают. Резко обернувшись, схватился за кинжал, но не увидел никого…

Приглючилось? Нет, я точно ощутил чей-то взгляд. Очень недобрый… И как-то сразу стало неуютно. В одиночестве, среди деревьев… Кто знает, какая тварь может поджидать за соседним стволом?

Подхватив с землю ещё одну ветку, я едва ли не побежал к лагерю, туда, где бодро стучал топор.

Быстро разведя костер, мы принялись обедать консервами и галетами, найденными в рюкзаках. Тушенка, на удивление, оказалась куда вкуснее, нежели наша земная. Наверное потому, что была сделана из настоящего мяса, а не сои, жира и хрящиков. Поэтому я умял свою порцию в момент. Наевшись, спросил товарищей:

– Вам ничего в этом лесу не кажется странным?

– В смысле? – с набитым ртом осведомился Майкл. – Лес, как лес.

– Ты не был охотником и не ходил за грибами?

Он покачал головой.

– Не люблю я все это.

– Кто что думает ещё?

Фрида с Кишимото переглянулись и одновременно пожали плечами. Вся надежда оставалась на Вирота. Я посмотрел на тайца едва ли не с мольбой и тот, после непродолжительного раздумья, ответил:

– Тропинка очень прямая и чистая. За ее пределами – чаща. Тут – ровная дорога. По ней идут два человека. Нет упавших стволов. Нет пней. Нет камней. Нет, – он взмахнул руками, подбирая нужное слово, затем, сдавшись, закончил, – палок на дороге. Даже насекомых и змей нет.

При упоминании последних Фрида едва заметно побледнела и прошептала:

– Ну и хорошо.

– Насекомые должны быть, – согласился я с Виратом. – Слабо себе представляю лес без комаров.

– И что вы хотите сказать? – нахмурился Майкл, нервно сжимая рукоять арбалета.

– Не знаю, – честно признался я, – но складывается ощущение, что нас ведут к цели.

– Ой да ладно тебе, – вступил в разговор Кишимото. – Ну подумаешь. Это ж первое испытание для героев, стартовая локация, понимать? Тут и должно быть все просто. Быстренько выполнить его, и пойти в настоящий приключение!

Хотелось верить, что он прав, иначе мы рискуем оказаться в глубокой заднице.

Я поднялся и потянулся, разминая плечи. На миг опять показалось, что кто-то наблюдает, но уже спустя секунду неприятное ощущение пропало.

А может, все действительно будет хорошо, и мне стоит лечить нервы.

Я помог Вирату затушить огонь, затем повесил вещмешок на спину и подобрал копье.

– Ладно, народ, странный это лес, или нет, идем дальше. Вряд ли местные станут к нам нормально относиться, если не принесем этот чертов камень.

***

Шаг за шагом, мы все глубже погружались в это зеленое море. Наверное, прошли добрых десять километров, если не больше. И теперь уставать начал даже я, а ведь всегда считал себя достаточно выносливым и неприхотливым человеком, да ещё и имел регулярный опыт хождения по лесам.

Что уж тут говорить об остальных. Даже неунывающий и невозмутимый Вирот начал сдавать! Хотя, в его случае все могло объясняться жаром. Я видел, как таец пару раз принимал лекарства, которые, похоже, помогали все хуже.

– Нужно останавливаться на ночлег, пока не стемнело.

– Может, сперва все-таки доберемся до камня? – поинтересовалась Фрида.

– Он никуда не убежит. Если хозяйка леса действительно дарит его лишь иномирянам, то мы и завтра найдем, что нужно.

– Но давайте все-таки пройдем ещё немного, – с нотками упрямства в голосе попросила скандинавка, – я вижу там просвет, может быть, тропинка закончится.

Я присмотрелся. Действительно – в сгущающихся сумерках можно было различить слабое мерцание впереди и – как будто – просвет в стене деревьев.

– Что скажете?

Ответ был единодушен: идти.

И мы двинулись.

Чем ближе подходили к таинственному источнику света, тем больше я нервничал. Лес в вечерних тенях смотрелся откровенно угрожающе: ветки начали больше походить на лапы чудовищ, что-то скрипело неподалеку, где-то что-то гудело… неожиданно громкое карканье разорвало ночную тишину, и я едва не обделался от страха.

Посмотрел в сторону звука. На ветке примостился здоровенный иссиня-черный ворон. Именно ворон, corvus corax на латыни, а не его мелкий родич – серая ворона, она же corvus cornix.

– Ах ты! – я погрозил птице и сплюнул. – Тварюга, надо же было так напугать.

Остальные члены группы выглядели не лучше, а Майкл как-то со значением посматривал на птицу, то и дело переводя взгляд на арбалет.

– Оставьте пернатого в покое, – решительно произнесла Фрида, – идемте, мы почти добрались.

Она оказалась права. Десять минут пути, и деревья неожиданно раздались в стороны, пропуская нас на широкую лесную поляну, украшенную изумрудно-зеленой травой. Ни одна ветка не закрывала ее, а потому можно было увидеть клочок неба и тусклый вечерний свет – день стремительно угасал. Но не это привлекало наше внимание, а изумительный цветок, растущий прямо на середине поляны. Большой, точно подсолнух, с мощным стволом и мясистыми зелеными листьями, он ещё не успел закрыть лепестки, и те: бирюзовые, нежные и мягкие даже на вид, источали умопомрачительный аромат. А в центре бутона примостился камень: черный опал, похожий на миниатюрную вселенную, заключенную в овальную оболочку.

– Мы найти! – радостно воскликнул Кишимото. – Ура!

И он рванул к цветку, намереваясь схватить драгоценность.

А вот у меня очко сжалось от нехорошего предчувствия.

Просто. Все слишком легко и просто. Небольшая прогулочка по прямой, как линия метро, тропинке. Туристический обед. Пустой лес. Так не бывает!

Опять почувствовал на спине неприятный, злой взгляд, но никого не увидел.

– Стой! – заорал я не своим голосом, но было поздно.

Японец зажал камень в пальцах и дернул со всей силы. Опал вышел из цветка легко, точно был специально положен в паз и ждал человека, который его вытащит.

И как только это произошло, события начали разворачиваться стремительно. Во-первых, живой и полный сил цветок поник, на глазах усыхая и превращаясь сперва в экспонат гербария, а затем – в пыль. Вслед за этим по поляне ударил неожиданный порыв ветра, нас закружило и бросило на землю.

Я приложился о землю и со стоном поднялся, оглядываясь вокруг. Лес разительно изменился.

Не было больше ни прямой тропинки, ни аккуратных деревьев, ни даже солнечного света. Мы очутились посреди лесной поляны, окруженной корявыми, покрытыми мхом елями. Переплетенные меж собой ветви почти полностью закрывали небосвод и в окружающей темноте было сложно что-либо разглядеть. Шумели кроны деревьев, жужжали комары и мухи, вдалеке ухала сова, и в тон ей отвечала какая-то неизвестная птица.

А уже в следующую секунду неподалеку раздался леденящий кровь рык. Тихий, грозный, сулящий смерть.

Я сорвал с плеч рюкзак и потянулся за факелом. Быстро вытащил непромокаемый контейнер, достал из него коробок. Дрожащими пальцами зажег спичку и поднес ее к пропитанной смолой тряпке. Пламя стремительно разгорелось, и мы наконец-то смогли оглядеться. И лучше бы не делали этого!

На полянку медленно и величественно выходил оживший кошмар.

Волк размером с лося или зубра. Нет, крупнее! Мощнейшие лапы мягко ступали по хвойной подстилке, еловые ветки задевали густую шерсть, налитые кровью глаза неотрывно следили за нами. Монстр приоткрыл пасть, демонстрируя клыки размером с мою ладонь, и зарычал.

И было в его рыке нечто такое… Презрительное, что ли?

Да, пожалуй, именно так.

Зверь презирал жалких букашек, вторгшихся в его владения, и не скрывал своего отношения.

Все замерли, не в силах издать и звука, а монстр медленно, но верно начал приближаться. И стало ясно: если сейчас же ничего не сделать, то мы покойники!

Проблема в том, что я бы и не возражал против действий, да вот только тело отказывалось повиноваться. Страх: дикий, первобытный, невообразимый, сковал меня, не давая и шагу ступить. Максимум, что получалось, так это хрипеть от ужаса и пялиться на приближающуюся смерть.

Как ни странно, но спас нас всех толстяк Майкл Смит. Американец сумел каким-то чудом нажать на спусковой крючок и болт сорвался с арбалетного ложа, устремившись к морде твари.

Причинить серьезного вреда ей он, правда, не сумел, застряв в густом мехе, но все-таки пробил кожу и поцарапал огромного волка, заставив того взреветь.

И в тот же миг наваждение спало, я ощутил, что вновь владею своим телом и первое, что сделал – это бросил в тварь факел. Тот бесславно отскочил от нее и упал на траву, но волк отшатнулся.

И у меня в мозгу тут же сформировался план действий. Если встанем в круг и зажжем ещё факелов, сможем отогнать его! А не захочет валить, подожжём лес. Плевать на экологию, тут бы выжить. Главное сейчас – не разделяться!

– В кучу, собираемся! – заорал я, вытаскивая из рюкзака второй факел. – Больше света!

Наверное, если бы нас готовили чуть дольше, все получилось бы, но увы…

Фрида, завизжав от ужаса, бросила арбалет и помчалась прочь с поляны. Точно также поступил и Кишимото, доказав, что можно сколько угодно желать приключений, вот только человек узнает истинную свою природу лишь столкнувшись с ними.

Зверь бросился именно за японцем. В один прыжок гигантский волк настиг беглеца. Щелкнули зубы и Кишимото закричал так, что ноги у меня подкосились, а факел выпал из трясущихся ладоней.

Кошмарные клыки буквально срезали правую руку, распороли бок и живот азиата и на землю повалились кишки. Но на этом настоящий ужас лишь начался.

Следующей жертвой стала Фрида. Ей повезло больше – милосердное чудовище откусило голову женщины. Тело, фонтанирующее кровью из шеи, пробежало ещё пару шагов – точно курица, познакомившаяся с топором, – после чего завалилось на бок и рухнуло. Я во все глаза смотрел на то, что ещё мгновение назад было человеком, а теперь обернулось подергивающейся в смертельной агонии куклой, лишенной головы, и внезапно ощутил тепло ниже пояса.

Я покосился на штаны и принюхался. Ну да, обоссался, герой!

От этой глупой и несвоевременной мысли меня пробило на нервный смех

– Вставай! – услышал я крик Вирота.

Таец уже поднимал оброненный Фридой арбалет и целился в волка, а Майкл перезарядил свое оружие и занял более-менее удачную позицию для стрельбы.

– Вставай, нам нужно твое копье! И подними факел!

Встать? Драться? С этим? Какой смысл?

Вирот хотел было крикнуть что-то ещё, но не успел – серая молния буквально снесла его, а в следующий миг зубы вонзились в незащищенный живот человека, разрывая плоть и добираясь до внутренностей. Таец страшно закричал, а волк, утробно рыча и чавкая, принялся пожирать ещё живую жертву, не обращая ни малейшего внимания на вопли.

В этот момент Майкл Смит выстрелил и на сей раз он был точнее. Арбалетный болт вонзился монстру точно в левый глаз и тот, страшно завопив, повернулся к храброму американцу.

И в этот момент у меня в голове что-то щелкнуло.

Внутри черепной коробки билась лишь одна мысль: «Хочу жить! Хочу жить!! Хочу жить!!!»

Миг спустя к ней прибилась товарка: «Бежать!!!»

Я вскочил, подхватил копье и, не разбирая дороги, бросился в заросли.

Ночная мгла обступила со всех сторон, я несколько раз упал, разбил в кровь нос и разодрал щеку, но не останавливался ни на секунду. Позади слышался рев зверя и вопли человека, пожираемого заживо, но ни что не могло остановить бег. Да, это было трусливо и мерзко, да, следовало драться, да, копье могло помочь против зверя, но…

Страх и жажда жить наглухо перекрыли все прочие мысли, не позволяя замедлиться и уводя все дальше, прочь от поляны.

Позади послышались тяжелые шаги, что-то грохнуло, а затем я услышал леденящий кровь вой. Охотник решил позабавиться с жертвой и развлечь себя настоящим преследованием.

Я затравленно озирался по сторонам, выхватывая из темноты то одну, то другую деталь, пытаясь найти спасение.

Ничего интересного. Никакого убежища! Хоть на дерево лезь!

Я лихорадочно огляделся, мысль вскарабкаться по еловым веткам на миг показалась притягательной, но близкий вой заставил отказаться от этого плана – не успею забраться достаточно высоко!

Сглотнув тягучую слюну, прибавил скорость, надеясь, что волку не наскучила эта гонка, потому что, едва только он утомится, все кончится.

Я бежал через бурелом, а рык приближался, становился все более презрительным и глумливым. Могучий лесной зверь насмехался над жалким трусом и предвещал мне страшный конец.

И поделать с этим трус не сможет ровным счетом ничего!

Неожиданно я выбежал в неглубокий овражек и с трудом сдержал крик радости. Повезло! На другой стороне виднелся черный зев норы достаточно широкой для того, чтобы я мог в неё втиснуться.

Не думая ни секунды, бросил копье и метнулся к спасительному убежищу, не задумываясь о том, что буду делать, если внутри сидит хозяин, или тоннель окажется слишком узким. Сейчас весь мир крутился вокруг небольшого лаза, который стал важнейе горы золота. Я ласточкой нырнул в него и пополз, хватаясь руками за корни и загребая землю.

А сзади послышался яростный рев!

Быстрее!

Извиваясь, точно червяк, я протискивал себяглубже и глубже, и вот, когда ступни уже скрылись в норе, снаружи лязгнули клыки, а затем – заскреблось. Тварь принялась рыть! И от осознания этого я начал ползти с удвоенной силой.

Повезло – лаз оказался длинным, извилистым, быстро стал расширяться и я выбрался в просторную нору. Пустую, если судить по запаху.

Темень стояла такая, что не было видно собственных рук.

Похлопав по карманам, я нашел-таки коробок, который, к счастью, не успел убрать в вещмешок. Чиркнув спичкой, огляделся и с трудом сдержал вопль ужаса: в дальнем углу норы сидела мумия, точнее – труп, высохший от времени. Рассмотреть его не получилось – спичка догорела, обжигая пальцы.

Осторожно, чтобы не коснуться мертвеца, подобрался поближе и только тогда зажег следующую. Одет покойный был почти так же, как и наша команда, рядом с ним валялся покрытый пылью мешок, а на коленях лежал простой меч.

Похоже, ещё одному “герою” не повезло оказаться в лесочке.

Я зажёг новую спичку, после чего открыл трофейный вещмешок, в котором нашел банку консервов, несколько листов бумаги, и, самое главное, факел. Я зажег его и только теперь смог нормально всё осмотреть.

Нора, в которой мы с покойником оказались, имела два выхода, а значит, можно было выбраться чуть поодаль от поджидавшего возле лаза зверя, а также – не задохнуться, когда кончится кислород. Кроме мертвеца и его вещмешка тут не нашлось ничего интересного. Впрочем, состояние тела покойного красноречивее слов говорило о том, что случилось. Левая рука у него отсутствовала по локоть, причем, судя по следам, её откусили. Человеку хватило сил заползти в нору и соорудить жгут из ремня, но кровопотеря сделала свое дело.

– Так, а это что такое? – тихо прошептал я, и потянувшись к нагрудному карману, вытащил оттуда сложенный вчетверо листок и ручку.

Марку узнал сразу, а потому все сомнения в том, что покойный прибыл с Земли, отпали. Каким-то чудом покойный сумел спрятать весьма недешево выглядящий Паркер и притащил его в этот чертов лес.

– Ну, приятель, давай взглянем на твои последние слова.

И снова мне повезло – покойный оказался англоговорящим, а потому получилось – хоть и с трудом – разобрать трясущийся почерк умирающего человека.

Мое имя Майкл Валлинлайт, двадцать четыре года, Нью-Джерси, штат Нью-Йорк. Я был перенесен в это Богом проклятое место третьего ноября две тысячи восьмого. Чертовы уроды наплели мне – гику – с три короба про помощь сказочному миру, точно я стал главным героем партии в ДнД, и отправили сюда, на съедение паскудным тварям.

Не знаю, что паладины мутят, но не верьте им. Они врут…

Пока другие дрались я сбежал, как последняя тряпка… Простите меня, парни…

Силы уходят… Перед глазами темнеет… Прощайте…

Мама, я люблю тебя…

Я прислонился к каменной стенке норы. Вот все и стало понятно, но что делать дальше?

При одном воспоминании о волке к горлу подкатывала тошнота. И очень захотелось пить. Я снял с пояса флягу, которую к счастью, не потерял, и сделал пару глотков.

Что ж, одной проблемой меньше, но что дальше? Выбраться через второй лаз, а потом? Убить монстра?

Перед глазами одна за другой проносились картины гибели товарищей и их муки, и страх вновь затопил сердце.

Как? Я же не какой-то герой или солдат, а лишь чертов менеджер! Дрался-то последний раз в младшей школе! И ладно бы, мне выдали ружье, тогда, думаю, я бы завалил эту тварь. Но что делать копьем? Заснуть волку-переростку в задницу?

От жалости к себе я заскулил и обхватил колени ладонями.

Ничего не приходило в голову. Никаких идей, никаких планов чудесного спасения. Это потому, что спасения не будет. Мы оказались тут не для того, чтобы выжить. Паладинам нужны только камни, которые сами они добывать не в состоянии. А что случится, когда мы принесем их?

От этой мысли стало ещё хуже и я горько заплакал.

– Почему я? Чем я заслужил это? Я же не плохой человек, так за что? – мой вопль был обращен ни к кому конкретно и ко всем.

Увы, мирозданию было плевать на неудачника: ответом послужила гнетущая тишина, полная безысходности.

– Мама, я люблю тебя, – прошептал я слова покойного. – Это моя судьба? Стать второй мумией в пустой норе? Напоминанием следующему бедолаге, который укроется тут от монстра?

Я истерично расхохотался, не в силах больше сдерживать напряжение, рвущееся наружу.

– Вот так и сдохну, да? А что с моими родителями? Что с женой? С дочкой? Я не увижу, как Машка начнет ходить. Как отправится в садик, как окончит школу. Как замуж выйдет и заведет детей!

С каждой новой мыслью частичка страха растворялась, глубоко внутри. Отчаяние медленно начало уступать место чистой и незамутненной ярости. Это помогло прочистить мозги, и я начал думать.

Чтобы выжить, придется забрать камень, хочу того или нет. Без него могу спокойно оставаться в этой пещере и ждать окончания трех суток. Драться с монстром не обязательно, но на случай схватки следует подобрать копье. А ещё – стоит восстановить силы и выспаться.

Решение было принято и я, затушив факел, постарался устроиться поудобнее и провалился в тяжелый неровный сон.

***

Пробуждение оказалось резким и неприятным, причем было не совсем ясно, что стало его причиной.

Кажется, меня позвала женщина. Голос очень походил на тот, что я слышал, оказавшись на странном пляже. Однако, наощупь запалив факел и оглядевшись, я не увидел в норе никого, кроме соседа покойника. Ничего не изменилось с ночи, но я прямо-таки кожей ощущал, что убежище следует покидать. Ощущение это оказалось столь мощным, что я, бросив последний взгляд на мертвеца, схватил его вещмешок и нырнул во второй тоннель.

Ползти пришлось долго, но в итоге удалось выбраться с другой стороны холма, поросшего невысокими деревьями ёлками. В лесу занялось утро, весело щебетали птицы, где-то стучал дятел, тут и там порхали бабочки, а сквозь ветви пробивался теплый солнечный свет. На какой-то миг могло показаться, что вчерашний ужас был просто дурным сном, но увы, реальность напомнила о себе жестоко и бесцеремонно: когда я аккуратно подобрался к лазу, тот был разрыт могучими лапами.

Неподалеку валялось копье, на которое хищник не обратил внимания, и я поспешил вооружиться.

Дорогу назад найти было проще простого – следовало идти по широкой просеке из сломанных веток и примятых кустов. Чудовищный волк, поняв, что жертва уходит, перестал развлекаться и принялся за дело всерьез. Даже странно, что получилось сбежать от него.

Я шел, то и дело оглядываясь и дергаясь от любого шороха, но все было спокойно. Если не считать комаров, которые, видимо, решили отыграться за вчерашний день.

Выйдя на поляну, я едва не заорал, зажимая рот руками, а затем столь же стремительно убрал ладони, освобождая путь рвоте. Сложившись пополам, блевал до тех пор, пока полностью не избавился от вчерашнего ужина. Или обеда, не знаю. А потом добавил ещё порцию – желчи вперемешку с водой.

Тела товарищей были обглоданы и разорваны на части. Буквально всю поляну заливала кровь, тут и там валялись кишки, фрагменты тел, кости с налипшим на них мясом и внутренние органы. Больше всего это походило на какую-то дикую скотобойню, ну или на ритуал психованных язычников из фильма ужасов.

Вот только…

Вот только камер поблизости что-то не наблюдалось. Наверное.

– *** – прошептал я, не в силах произнести что-то ещё, а затем вытер рот тыльной стороной ладони и добавил, – ***…

Как бы страшно ни было, следовало действовать, ведь времени с каждой секундой становилось все меньше. А потому, сглотнув и подавив очередной рвотный позыв, я двинулся вперед.

Первым делом нашел свой вещмешок – тот оказался почти без крови – и закинул его за плечи вместо трофейного. Из леса ещё нужно было выйти и для этого потребуются припасы.

Теперь оставалось отыскать проклятый камень, из-за которого все тут так носятся.

Вспомнив, в какую сторону убегал Кишимото, я довольно быстро нашел искомое: тело, превращенное в мясной фарш, и руку, валявшуюся неподалеку.

С трудом разжав окоченевшие пальцы, и нервно хихикая, я забрал драгоценность у собрата по несчастью и сунул свой билет из этого проклятого места в карман.

Едва только драгоценность оказалась у меня, по верхушкам деревьев прошелся невидимый порыв ветра, зашелестели кусты, и в паре метров от трупа появилась старая-добрая тропа. Такая же ровная и прямая, как и вчера. Мне даже показалось на миг, что вдалеке виднеется выход. Не думая ни о чем, я бросился бежать.

Все мысли и планы моментально выветрились из головы. Я хотел лишь одного: выбраться!

Лишь эта мысль звенела внутри черепной коробки. Хотя нет, была ещё одна, крохотная и незаметная. Этакий голос разума: «Не слишком ли все удачно идет? Почему выход появился сейчас?»

Однако я старательно гнал ее прочь, несясь вперед изо всех оставшихся сил.

Неожиданно нога запнулась обо что-то, и я растянулся на земле, больно ударив колено.

– Кар! – раздался сверху ехидный голос. – Лишь то он получил, что заслужил, бежав, как малодушный трус, от боя.

Я резко перевел взгляд наверх и увидел на ветке здоровенного ворона. Очень похожего на того, что встретила наша группе вчера.

– Ты… можешь говорить? – поразился я.

– Не думай ты о том, что молвит птица, – ответил ворон, – ведь от судьбы, о смертный, не сбежать… И зверь уж близок, жаждет крови, хочет всласть напиться! Бери оружье и сразись за жизнь, за право воздухом дышать!

Последние слова ворон произнес особенно торжественно, после чего перелетел повыше и уставился на меня, указав клювом куда-то в сторону.

Я посмотрел в указанном направлении и ощутил, как к горлу подкатывает новая волна рвоты. Мы с птичкой вернулись на поляну с телами покойных товарищей и сейчас на нее выходил вчерашний монстр. Выглядел он… удивленно? Да, пожалуй, именно так. На морде чудовища было написано почти человеческое недоумение. Впрочем, длилось оно недолго: оскалив клыки, громадный зверь начал медленно приближаться, сверкая единственным глазом.