Земля разбитых грёз

Xoma Sleepy

Земля разбитых грёз

Пролог.

Солнечные лучи приятно щекотали спину, и я блаженно зажмурился, позволяя теплу растекаться по телу. Наконец-то отпуск!

Целый год ждал возможности сбежать из опостылевшего офиса и отвезти семью на юга. И вот, наконец, грёзы стали явью.

Ласковый летний бриз, несущий свежий запах моря, шум волн, шуршание песка, смех и весёлые крики отдыхающих… Что может быть лучше?

Не открывая глаз, я вытянул руку чуть в сторону, нащупывая стакан с коктейлем.

Всё включено, как-никак, надо пользоваться, пока дают.

Стакан не обнаружился. Рука замерла в воздухе.

Что-то не в порядке. Но что? Отгадка вертелась на краю восприятия, однако добраться до нее не выходило, и это выбивало из равновесия.

– Да что ж такое-то! – я перевернулся на спину и открыл глаза.

В этот самый момент произошло сразу несколько событий.

Во-первых, удалось поймать за хвост столь желанную мысль: "Какой на хрен отпуск? Сейчас же начало мая, и я буквально минуту назад вышел из трамвая!"

Во-вторых, я увидел небо.

Хотя, пожалуй, назвать эту субстанцию небом можно только после десятого стакана. Антрацитовое нечто, смахивающее больше на купол планетария, только без звёзд, вот что раскинулось в вышине.

А пляж присутствовал. И море – узенькая полоска, растворяющаяся в темноте где-то через десять метров от берега.

И ничего больше. Тридцать-сорок метров пляжа, жёлтый песок, голубая вода, и тьма вокруг этого пятачка. По-хорошему, следовало испугаться, но происходящее выглядело столь сюрреалистично, что ничем иным кроме сна оно быть попросту не могло, а потому я ощутил лишь любопытство, вперемешку с небольшой – скрытой где-то глубоко внутри – тревогой.

Все-таки столь ярких и запоминающихся грёз видеть раньше не доводилось.

Подумав минуту-другую, я решил не напрягаться и плыть по течению. Сон же, чего волноваться?

Встал, подошел к кромке воды, присел и аккуратно коснулся прозрачной жидкости.

Ничего особенного, обычное тёплое море, как в Греции или Египте. Набрал полную ладонь песка. Опять же, никаких странностей. Отряхнув ладони и сполоснув их в набежавшей волне, почесал затылок, пытаясь понять, что делать дальше.

Неожиданный смешок, раздавшийся откуда-то сзади, заставил резко обернуться.

Никого.

И ещё один смешок, на этот раз справа.

Я резко вскочил, вертя головой во все стороны.

– Ну и кто у нас тут весёлый? По хлебалу давно не получал?

Напротив меня из воздуха соткалась ослепительно яркая фигура, купающаяся в солнечном свете.

Иди судьбе навстречу, – раздался в голове мелодичный женский голос. – Прими её.

Существо взмахнуло рукой, и чернота рванулась вниз, облепив меня со всех сторон, прижав, накрыв непроницаемым пологом, вдавила в песок.

И я потерял сознание.

Глава 1.

Голова болела, как после хорошей попойки. Я медленно, чтобы не усилить неприятные ощущения, приоткрыл сперва правый глаз, затем левый. Где-то, мерах в пяти надо мной, тускло светили лампы. В воздухе стоял тяжёлый запах заброшенного помещения и – отчего-то – озона. Рядом лежала незнакомая женщина в лёгкой бежевой кофточке и брюках. Тряхнув головой, я посмотрел на пол. Монолитный, тёмный, полированный камень, ни трещин, ни стыков. Странно.

Когда глаза привыкли к неяркому свету, решил оглядеться.

За женщиной, валялся ещё кто-то, и ещё, и ещё, нас таких сюда набилось немало. «Сюда» – это в прямоугольный зал, без окон и украшений. На полу была вычерчена огромная многолучевая фигура, отдаленно напоминающая пентаграмму из хорроров.

Внутри неё медленно приходили в себя люди, самочувствие которых, похоже, было не лучше, чем у меня: кого-то рвало, кто-то стонал, кто-то пытался двигаться, держась за голову. Некоторые уже встали на ноги, но давалось им это с трудом.

Продолжая глазеть, я увидел единственный выход – железную дверь с запорами-рычагами, возле которой дежурили два странно одетых охранника. На них красовались самые настоящие длиннополые шинели, точно из фильмов про Первую Мировую, под которыми виднелись металлические кирасы. На поясе каждого висел меч в ножнах, пистолет в кобуре, и небольшие подсумки. Оба держали в руках автоматы незнакомой конструкции, и то, что их стволы были направлены в пол, меня ни разу не успокаивало.

Солдаты – а кто это ещё может быть? – выглядели спокойными и равнодушными к происходящему. Но расслабляться, пожалуй, не стоило. Знавал я ветеранов горячих точек, которые походили на добрых и безобидных мужичков. Заканчивалось это ровно тогда, когда требовалось применить насилие. А значит, стоит кому-то взбрыкнуть, и они откроют огонь. Предупредительный или на поражение? Вопрос, узнавать ответ на который мне не хотелось.

В центре зала располагался небольшой пьедестал, на котором лежали осколки чего-то прозрачного, по цвету напоминавшие изумруд.

И всё, больше никаких достопримечательностей.

Справа раздался восторженный возглас, причем – на японском. Я посмотрел в направлении звука, заговорил молодой парень азиатской наружности, восторженно вертящий головой по сторонам. Поймав мой взгляд, он начал с дикой скоростью тараторить, сопровождая речь жестами.

Увы, но мое знание японского так и осталось на уровне «здравствуйте», «спасибо за еду» и «вытащите это щупальце у меня из задницы», или, говоря проще, ограничивалось набором слов, заученных при просмотре аниме, а потому оставалось лишь удивлённо хлопать глазами.

Поняв, что языковой барьер мешает общаться, японец перешел на английский.

– Как твоя быть?

Столь чудовищного акцента я не встречал со времен поездки в Тунис. Ну и хрен с ним, главное, мы понимаем друг друга.

– Башка трещит, – медленно и четко выговаривая каждое слово, пожаловался я. – Что происходит?

– А сам-то как думаешь? – улыбка азиата в этот момент унизила бы и Чеширского Кота.

Я ещё раз огляделся по сторонам, посмотрел на печать, от которой за километр несло колдунством, на охранников, словно решивших косплеить имперских гвардейцев из Вархаммера, но не сумевших смастерить лазганы, на разношерстную компанию, оказавшуюся в странном помещении.

Звиздец! Полный.

Двух вариантов тут быть не могло.

– Мы что – попаданцы что ли?

– Ага, быть круто, да?! Настоящая исэкай! Все как в ранобе, – мешая японские и английские слова, подтвердил подозрения собеседник, улыбаясь во весь рот. – Мы перенестись в мир, который, это… другой. Убить властелин черный, встретить милые кошкодевочек! Моя не думать, что хикки мочь уметь быть герой!

Парня натурально распирало от восторга, ещё немного и пустится в пляс. И в этом он был не одинок – по мере того, как люди приходили в себя, гул становился громче. Присутствующие весело гомонили, смеялись, даже обнимались.

А вот мне вмиг стало солоно. Страх сковал тело, обхватил внутренности и скрутил их в тугой клубок. В голове осталась только одна мысль: "Как будут без меня Лена с Машкой?"

Наверное, будь я лет на пять младше, не женат и без годовалой дочери, вопил бы от радости. Ещё бы: из скучного и унылого офиса отправиться в волшебный мир, полный чудес… Но сейчас…

Ладно, я застрахован, так что ипотеку погасят, но что дальше? Как они без меня? А родители? У отца сердце больное, а у мамы щитовидка барахлит, им помогать нужно. А теща? У нее ж первая группа инвалидности. Кто о них всех позаботится?

Наверное, на лице у меня отразилось что-то, потому что не в меру дружелюбный азиат подобрался и уже более спокойным голосом спросил:

– Все быть нормально?

– Да… – неуверенно кивнул я, – о семье подумал.

– Все быть хорошо! В многих история герой возвращаться домой в тот же момент, когда и исчезать из мир, – с уверенностью, взявшейся не пойми откуда, ответил собеседник.

– Может быть, но меня тут смущает вот ещё что…

Я замолк, пытаясь найти подходящие слова – ведь ляпнул, не подумав – и тут же понял: да нет, странности, действительно, имелись.

– Да? – азиат моргнул.

– Почему зал освещён лампочками?

И действительно, тьму каменного склепа разгоняли не магические светильники, не факелы и даже не свечи, а лампы накаливания: здоровенные, но светящие крайне тускло. Их было тут штук десять – висевших под потолком в простеньких керамических патронах без плафонов. Хотя таких патронов я раньше не видел. Да и сами лампы были довольно странными. И ещё…

– И наши встречающие. Они же вооружены огнестрелом! – воскликнул я, переведя взгляд на одного из аборигенов.

Этот довод заставил собеседника задуматься и спустя несколько секунд напряженной мыслительной работы он выдал:

– Ну, может, техномагия. Паропанк. Сейчас придет НПЦ рассказать.

Японец точно в воду глядел. Не прошло и пары минут, как охранники, словно повинуясь мысленной команде, отошли от двери, та отворилась и внутрь вошли двое. Первый – высокий молодой красавец с орлиным носом, волевым подбородком, гладко выбритым лицом, иссиня-черными волосами до плеч, аккуратным шрамом на лбу и пронзительными карими глазами. Второй – высоченный седовласый здоровяк лет шестидесяти, грузный, как медведь, с длинной окладистой бородой, ниспадающей на грудь. Одеты они были ощутимо лучше, чем автоматчики: начищенные до блеска черные ботинки на невысоком каблуке, темно-синие брюки, двубортные кители, белоснежные рубашки. Все это великолепие дополняли золотистые пуговицы и желтые же солнечные диски вместо звезд на погонах, а также – пояса с прицепленными к ним ножнами и кобурами. Вообще, больше всего эти двое походили на каких-нибудь высокопоставленных офицеров Российской Империи конца девятнадцатого века.

Из украшений оба носили по перстню на указательном пальце. Помимо этого, в левом ухе молодого «офицера» красовалась серьга с драгоценным камнем, а длинные седые волосы грузного старика были стянуты в косу самым настоящим золотым обручем, щедро усыпанным драгоценными камнями.

Впрочем, не очевидные символы богатства привлекали внимание, нет. Лицо старого «офицера»: грубое, морщинистое, с широкими скулами и большим мясистым носом намертво запечатлелось в моей памяти, потому как выглядело кошмарно. Вся левая щека старика представляла собой один большой уродливый шрам, тянущийся вниз – к шее и уходящий под воротник.

Что же нужно было сотворить с человеком, чтобы остались такие отметины? И насколько же он живуч, если оклемался после подобных ран?

Эти два вопроса всплыли в голове одновременно, но задавать их мне как-то не хотелось. Я почему-то не сомневался, что ответ мне не понравится.

Вновь прибывшие сделали несколько шагов вперед и посторонились, пропуская четырех воинов, экипированных точно также, как стражи двери. Те вкатили тележку, на которой покоился фиолетовый кристалл размером с голову, оставили свою ношу подле двух «офицеров» и профессионально рассредоточились: каждый занял позицию, чтобы товарищи не оказались на линии огня, каждый взял оружие наизготовку, опустив стволом вниз, каждый внимательно изучал нас.

Похоже, сейчас мы узнаем, что тут творится.

И правда – мужчины, дождавшись пока стихнет шум, а все присутствующие уставятся на них, заговорили, переглянулись и кивнули друг другу.

– Доблестные герои, – начал молодой. – Я – Лехри сын Катэйра из рода Коннолли, старший паладин королевства Эйри, приветствую вас в Дамхейне – нашем мире. Приношу извинения за то, что вы были вырваны из привычного окружения и перенесены сюда…

Мужчина остановился, машинально почесал шрам, пересекавший наискось лоб, и продолжил:

– Но выбора нет – мир в опасности и нам требуется помощь героев!

Попаданцы разом загомонили. Многие – весело, радостно, с энтузиазмом. А вот мне было не до смеха. Что-то очень сильно не нравилось в этом накачанном красавчике. Вот только что?

– Мы оказались в безвыходной ситуации, и только вы – пришельцы из иного мира – можете помочь, – продолжал распинаться Лехри сын Катэйра. – Наша проблема может показаться пустяковой, однако лишь от вас будет зависеть, переживут ли сотни тысяч людей этот год, или нет. Вы – наша последняя надежда. Не окажись ситуация столь скверной, мы никогда бы не пошли на такой шаг, как призыв обитателей иного мира. Подробности я раскрою чуть позже, а пока лишь прошу извинить нас за то, что было совершено.

И вновь он почесал свой шрам, на этот раз, кажется, сильнее, затем – глубоко поклонился.

Распрямившись, старший паладин продолжил:

– У вас наверняка появились вопросы, о доблестные герои, а потому – не стесняйтесь, задавайте их. Я постараюсь ответить на все.

И вот тут-то что-то щелкнуло внутри моей черепной коробки. Наконец-то дошло, что же именно не так с говорившим!

Этот паладин, или кто он там, продавал!

Я и сам не раз общался с клиентами в подобном ключе. И по телефону, и на личных встречах. Все сходилось: тот же выверенный, доведенный до автоматизма текст, гладкая, без единого слова-паразита, речь, уверенный голос. Что дальше? Обозначит проблему и подтолкнет к решению? Или расскажет о невероятных возможностях?

С каждой секундой вера словам паладина таяла, а тревога и страх – нарастали.

Человек, доведенный до отчаяния, пошедший на крайние меры, жаждущий спасти тысячи жизней, не станет говорить, точно менеджер, предлагающий новому заказчику продукцию своей фирмы. Это – нонсенс! Что тогда? Нас похитили и устроили спектакль? А зачем? С меня и взять-то нечего, остальные тоже не сильно похожи на арабских шейхов. И что тогда?

Ответ напрашивался сам собой – ничего хорошего.

Быстро обежав взглядом помещение, я понял, что не один такой умный.

Мне в глаза сразу же бросились четыре человека, выглядящих не так восторженно, как большинство. Первый – подтянутый высокий европеец лет сорока; второй – азиат в деловом костюме, мой ровесник; третья – миловидная блондинка, явно разменявшая третий десяток; и, наконец, четвертый – чернокожий громила, выглядевший так, будто его перенесли в иной мир прямиком со съемок нового клипа Снуп Дога или Фифти Сента. Причем громила как-то очень уж характерно прятал руку за спиной, что наводило на мысль об оружии. Ещё человек десять посматривали исподлобья, несколько отводили глаза, у парочки дрожали губы то ли от страха, то ли от ярости.

Остальные же глядели на паладина восторженными телячьими глазами, точно сопливые детишки, которым предложили ну очень вкусное мороженное во-он в том фургоне с тонированными стеклами.

Попробовал понять, чем одни отличаются от других и четким водоразделом оказался именно что возраст попаданцев. Радовались молодые. Те, кто постарше – куда хуже верили сладким речам и ждали подвох. Вот только мы были в меньшинстве: пожалуй, три четверти перенесенных либо учились в универе, либо только-только закончили его. А многие вполне могли ходить в старшие классы школы!

Хотя и среди тридцатилетних «старичков» вроде меня хватало довольных лиц. То ли непуганые идиоты, то ли заразившиеся настроем толпы. Не удивлюсь, если сомнения гложут и их, но эти ребята просто улыбаются и машут, как завещали нам великие пингвины.

Почему? Да потому, что мы все попали!

Хочется или нет, а придется выяснить, что нужно этим… паладинам и пока подчиняться приказам. Нет, конечно, если бы это была какая-нибудь японская книжка, то при попадании в другой мир каждый из нас получил бы суперспособность, да вот только что-то никаких изменений в себе я не ощущал. На всякий случай зажмурился и представил, как в руке появляется огненный шар, молния, ну или какой-нибудь захудалый пульсар!

Ни-че-го. Может, делаю что не так? А давай спросим у соседа.

Я повернулся к азиату и уточнил:

– Слушай, у тебя никаких способностей не появилось?

Тот поморщился и ответил на чистейшем русском:

– Нет. Обидно.

– Понятно.

Несколько секунд мы тупо пялились друг на друга, осознавая произошедшее, затем одновременно воскликнули:

– Ты заговорил!

Сказано это было достаточно громко для того, чтобы нас услышали встречающие.

– Верно, о герой, – повысил голос старший паладин. – Все присутствующие могут понимать друг друга благодаря артефакту, оставшемуся нам в наследство от Старого Мира, – он положил ладонь на кристалл и нежно погладил его. – А посему, разные языки не станут проблемой. Есть ли ещё какие-нибудь вопросы?

Я сглотнул, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Не знаю почему, но лишь сейчас окончательно осознал, в какое дерьмо угодил. Застрял, в чужом мире, без оружия, магических талантов, друзей. Не знаю местных реалий, а без волшебного артефакта даже разговаривать с людьми не смогу. Что из этого следует? То, что я целиком и полностью в руках похитителей. Пардон, несчастных, взмолившихся о помощи сквозь толщу пространства и времени.

И что в этой ситуации делать?

Ответ приходил сам собой: не высовываться, наблюдать, собирать информацию.

Однако не все в нашей пятерке скептиков готовы были затаиться и не отсвечивать. Здоровенный чернокожий парень выхватил из-за пояса пистолет и наставил его на старшего паладина, который, надо сказать, даже не дернулся. Сам я, пожалуй, не смог бы сохранить столь поразительное хладнокровие, оказавшись на мушке.

Хотя, может, он просто защищен какой-нибудь сильной магией, вот и не парится?

– Слыш ты, снежок ***, какого *** вообще творится? Какой на *** другой *** мир? Ты че, *** там? А ну давай *** быстро на *** возвращай меня домой! Имел я *** и вас и ваши *** проблемы! Меня семья ждет!

Паладин не шелохнулся, однако во взгляде его промелькнул дикий гнев, заставивший кровь в моих жилах заледенеть. Как-будто на миг приоткрылась шторка, за которой прячется громадный медведь. Взбешенный, готовый рвать и кромсать!

Пальцы красавчика вновь нащупали шрам, но на сей раз ногти едва не впивались в кожу. Он несколько секунд яростно расчесывал лоб, затем опустил руку стал говорить. Тихо, без агрессии и без злобы. Но слышалось в этом голосе нечто такое, отчего стало не по себе даже чернокожему здоровяку, а тот был явно из тех, кого не напугать словами.

– К сожалению, господин, мы не в состоянии вернуть вас домой прямо сейчас. Как я уже говорил, перемещение было последним шансом и на него потратили единственную оставшуюся в нашем распоряжении Душу Леса.

Сказав это, паладин указал на центр зала, на пьедестал с расколотым камнем.

– Без новых Душ Леса мы не сможем вернуть вас назад, – продолжал свою речь Лехри и я все больше убеждался в том, что он повторяет отлично зазубренный текст, а не говорит от чистого сердца, – однако, как известно, из праха старого, поднимается новое. Буквально через несколько дней в заповедном лесу можно будет собрать урожай Душ, которого нам хватит надолго. Именно для этого, герои, мы и призвали вас! Войдите в лес, достаньте камни, принесите их. После этого все вы будете щедро одарены золотом и серебром. Кто захочет, сможет остаться, дабы и дальше помогать нам, ведь, как гласит пророчество, лишь иномиряне способны дать надежду умирающему Дамхейну. Те же, кто пожелают, вернутся домой, унесет с собой благословения жителей нашего мира и несметные сокровища!

Голос его рос и крепчал, и ближе к завершению речи могучим крещендо заполнял собой весь зал, отталкиваясь от стен и долетая до каждой пары ушей, готовых слушать.

Хорошая речь. Правильная. Логичная. И потому, верить этому разводиле нельзя!

Впрочем, большинство собравшихся прониклись, даже чернокожий парень с пистолетом притих. Хотя, может, до него просто дошло, что не стоит тыкать стволом в незнакомых вооруженных людей, когда тех больше одного?

В это время вперед выступил старший напарник Лехри сына Катэйра, и молодой воин почтительно склонил голову, демонстрируя максимальное уважение, которое было заметно даже во взгляде.

– Прошу простить меня за неучтивость, – сухой надтреснутый голос старика был слышен едва ли не лучше, чем высокий тенор юного паладина. – Я – просветленный Риман сын Махона из рода Тинтричей, высший паладин Эйри. Именно я принимал решение о призыве обитателей иного мира. И коль так, должно мне склонить голову пред вами.

– Господин! – резко воскликнул Лехри, но старик жестом оборвал его и поклонился в пояс.

Лицо молодого воина дернулось, искривилось в злой гримасе, и он отвернулся, но я успел заметить, как в уголках глаз старшего паладина блеснули слезы.

Просветленный – что бы это ни значило – разогнулся и продолжил:

– К сожалению, время наше на исходе. После недолгой подготовки ждет вас поход в заповедное место. А посему, коль есть вопросы – задавайте их.

Говорил он медленно, размеренно, делая продолжительные паузы между предложениями, что ощутимо контрастировало со словами о нехватке времени.

– Просветленный, – подала голос блондинка из "пятерки скептиков", – скажите, что такое эти Души Леса?

– Хороший вопрос, – кивнул паладин. – Пожалуй, объясню вам по дороге. Ступайте за мной.

Он дал знак охранникам и те распахнули двери. Два паладина – старый и юный – пошли вперед, ну а нам не оставалось ничего другого, как следовать за ними. Я оглянулся, посмотреть нет ли желающих остаться. Несколько человек замерли в нерешительности, но колебались они недолго и очень скоро мы все

Шли по не особо широкому коридору, освещённому тусклыми лампами, пару раз свернули, прошли ещё немного, ещё повернули и снова двинулись по запутанному подземному лабиринту. За всё время пути местные не проронили ни слова. Наконец, миновав ещё одну дверь, наш попаданческий – я начал привыкать именовать себя так – отряд оказался в широком коридоре, тянущемся вверх.

Возле выхода из него дежурили два вооружённых солдата, которые открыли двери и мы оказались на здоровенной смотровой площадке, с которой открывался вид на расположенный внизу город. Лишь теперь последние остатки спасительного неверия пропали, и я окончательно уверился, что не сплю и не оказался жертвой дурацкого пранка. Конечно, оставался ещё вариант безумия, но его мой разум старательно отгонял. Очень уж не хотелось представлять, что на самом деле я сейчас в комнате с мягкими стенами – пускаю слюни, обколотый галоперидолом.

Поражаться было чему. Площадка находилась на четвертом этаже здоровенного строения, представлявшего собой странную помесь средневекового замка и торгового центра. Его окружала невысокая, массивная, не выше наших двух этажей стена. Невероятно толстая – ней наверно могли встречно разъехаться пара танков, – укреплённая самыми настоящими равелинами, она вызывала уважение и восторг. Имелись тут и гнезда то ли под пушки, то ли под пулеметы. Здоровенные ворота перегораживали бетонную дорогу, ведущую к широкому проспекту, по которому сновали многочисленные всадники и телеги. Проезжали и грузовые автомобили, правда, нечасто.

Дома пестрели черепичными крышами, самых разных цветов и оттенков. При этом классические средневековые строения тут и там сменялись самыми настоящими панельными пятиэтажками. Впрочем, последние группировались вокруг здоровенных сооружений, которые не могли быть ничем иным, кроме как фабричными или заводскими комплексами. Вдоль дорог возвышались столбы с натянутыми на них проводами.

– Наш мир, – внезапно заговорил просветленный, дождавшись, пока воины привезут тележку с переговорным устройством, – умирает. Двести пятьдесят семь лет назад предки начали Последнюю Войну.

Эти два слова он выделил, давая понять их значение, позволяя прочувствовать тяжесть.

– Война повергла Старый Мир в прах, и мы влачим жалкое существование на его осколках. Не буду утомлять вас скорбной летописью бед, обрушившихся на Дамхейн за минувшие годы, изреку главное: мы задыхаемся без энергии. Электричество. Заводы. Чистая вода. Отопление. Все то, что в вашем мире – обыденность, у нас – дар для избранных.

– У вас нефть кончилась? – спросил кто-то.

– Если бы, – вздохнул старик. – Увы, но наша цивилизация пошла по несколько иному пути развития, а старые источники энергии исчерпались пред Последней Войной. Мы смогли отыскать новые, пусть и не столь надежные. Но разве должно голодающему воротить нос от краюхи хлеба лишь потому, что она черствая? Мнится мне, что нет. А посему, когда два десятка лет назад мы нашли Души Леса в заповедном месте, то счастью жителей Эйри не было предела. И сейчас работа фабрик, освещение единственной в городе больницы, отопление домов, и многое, многое другое зависит исключительно от того, сумеют ли герои добыть Души Леса, иль нет. Наши запасы истощились, и коль не пополним их, королевство придет в упадок, сотни тысяч жизней оборвутся, воцарится хаос, превозмочь который мы не сумеем.

– Но что мешает взять и принести эти ваши Души? – выкрикнул кто-то.

– Повелительница заповедного места не дозволяет никому из рожденных в Дамхейне проникать в ее владения. Она сторожит сокровища, кои могут спасти тысячи тысяч, но, – старый паладин невесело улыбнулся, – что бессмертному духу до страданий людских? Однако мы смогли найти выход – призыв иномирян. В прошлый раз нам удалось достать достаточно Душ Леса для того, чтобы влачить свое жалкое существование, однако всему рано или поздно настает конец.