Октавия Блум и пропавший ключ. Книга 1

* * *

Октавия дождалась, когда бабушка выйдет из комнаты, выпрыгнула из постели и быстро забралась в кровать к Фелисити.

– Я знала, что это волшебная дверь! – восторженно прошептала она.

Бронуэн, лежавшая у кровати, сонно подняла голову, но не увидела ничего интересного и, снова свернувшись клубочком, задремала.

Фелисити, более рассудительная, чем её сестра, закусила губу.

– Но почему бабушка так рассердилась и зачем ей нужно поговорить с мамой? – задумчиво спросила она.

– Ах, ну у мамы ведь тоже огненно-рыжие волосы, как и у меня, – наверное, она нынешняя Хранительница ключа. Может, она захочет сама рассказать нам обо всём, – беззаботно ответила Октавия. Она была уверена, что в карамельно-розовом мире, в котором она жила, не может случиться ничего плохого.

Фелисити её объяснение не убедило, но спорить она не стала.

– У тебя ледяные ноги! Иди к себе, – задрожав, сказала она.

Октавия захихикала и послушно вернулась в свою удобную кровать в счастливом предвкушении завтрашних новых открытий.

* * *

Октавия скользила через туманный лес, полы длинной ночной рубашки намокли от росы. Блуждающие огоньки с искристыми светлячками расстилали перед ней зыбкую тропинку, манили куда-то. Вверху над тонкой сетью ветвей в тёмно-синем небе, усеянном звёздами, висел золотой месяц. Октавия провела рукой по пушистой головке одуванчика, и белые зонтики заплясали в воздухе. Девочка улыбнулась и подумала, что они похожи на фей с крошечными мерцающими крыльями. На фей? Октавия тряхнула головой, закрыла глаза, но, открыв их, обнаружила, что феи не исчезли, а безмятежно улыбались ей.

– Идём с нами, – хором позвали они и полетели вперёд.

Октавия отправилась за ними, бесшумно ступая босыми ногами по упругому мху. Вскоре она вышла на широкую поляну с прудом посередине. Вокруг не раздавалось ни звука. Октавия вопросительно взглянула на фей – они указывали на пруд.

Девочка опасливо подошла к краю воды и посмотрела на своё отражение: медно-рыжие волосы волнами спадали на плечи, фиалково-синие глаза смотрели настороженно.

По воде пробежала рябь, и отражение изменилось: теперь на неё глядел мальчик с растрёпанными медными кудрями, веснушчатым лицом, но в глубине точно таких же глаз мерцал лукавый огонёк. Незнакомец протягивал перламутровый цветок, отливающий в лунном свете фиолетовым. Октавия оторопело отступила назад.

– Тави, не уходи! Ты должна найти меня! Отыщи ключ и спаси меня! – раздавался у неё в голове умоляющий мальчишеский голос.

Октавия резко обернулась, но никого не увидела и снова подошла к воде. Мальчик больше не выглядел озорным – он был напуган.

– Но кто ты? – прошептала она.

– Ты знаешь кто… Я Отто, – ответил ей голос в голове. – Спаси меня, Тави! – И её имя отдалось эхом: – Тави, Тави, Тави…

* * *

Вздрогнув, Октавия проснулась. Её всю трясло, сердце сильно колотилось. У кровати стояла дрожащая Фелисити с белым как полотно лицом.

– Тебе снился кошмар! Ты всё время кричала, что должна спасти Отто. Кто это?

Чтобы успокоиться, Октавия несколько раз вдохнула и, оглядываясь, села. Она не сразу узнала круглую комнату в башне с широкими арочными окнами и зелёными, как море, портьерами, через которые проглядывал серп луны, висящий в безоблачном небе.

– Не знаю, – прошептала она, – но имя кажется знакомым.

Фелисити взглянула на неё с тревогой.

– Постарайся заснуть, – сказала наконец старшая сестра, возвращаясь в свою кровать и задёргивая розовый полог, чтобы защититься от ночной прохлады.

Бронуэн вскочила на кровать и улеглась рядом с Октавией, создавая уют, а девочка легла на бок и стала смотреть на месяц. «Был ли это сон? – думала она. – Я уверена, что уже слышала имя Отто».

В голове у неё невольно вспыхнули воспоминания. Несколько месяцев назад она не могла уснуть и пошла на кухню выпить воды, как вдруг её внимание привлекли взволнованные голоса. Октавия прислушалась и поняла, что мама плачет, а отец пытается успокоить её. Стараясь не потревожить скрипящую ступеньку, удивлённая девочка медленно села на лестнице. Мама обычно такая сильная – почему она плачет? Нервно покусывая нижнюю губу, Октавия слушала разговор родителей.

– Кит, мы должны помочь Отто. Осталось мало времени, – рыдала мама. Через открытую дверь гостиной Октавия видела, что она с ногами сидит в мягком кресле в углу комнаты.

Отец расхаживал туда-сюда, проводя рукой по густым чёрным волосам.

– Мы уже близко, Дженни, я чувствую это. Ещё два цветка, и у нас будет снадобье. Не теряй надежду – мы найдём их! – Он перестал метаться по комнате и опустился на колено возле супруги.

Пытаясь расслышать ответ, Октавия наклонилась вперёд, и ступенька скрипнула. Девочка на мгновение замерла, а затем быстро поднялась на цыпочках в свою комнату, не желая, чтобы её застали. Как только она натянула на себя одеяло и закрыла глаза, дверь тихо отворилась и через несколько секунд снова закрылась.

На следующее утро она уже забыла о странной сцене, которую наблюдала ночью, и не вспоминала о ней до нынешнего дня. Но больше ей об этом не забыть. Октавия твёрдо решила выяснить, кто этот загадочный мальчик, который так на неё похож.

3. Затишье перед бурей

Октавия пыталась подпереть голову руками, но локти соскользнули со стола. Подавив зевок, она потянулась за тостом с маслом.

– Неудивительно, что ты сегодня такая квёлая, после вчерашних-то похождений, – сердито заметила бабушка. – Вы очень меня разочаровали, девочки, особенно Марта и Беатрис, – вы старшие и должны подавать хороший пример. Я же настрого запретила вам подниматься на чердак! – Хозяйка дома гневно фыркнула и взяла чашку из тончайшего фарфора.

– Извини нас, пожалуйста, бабушка, – попросила прощения Марта, искоса бросая разъярённый взгляд на Октавию, которая снова смотрела в пустоту, не замечая бабушкиных упрёков.

– Ну, в любом случае, пока мы не будем об этом упоминать. Я жду звонка от вашей мамы, Фелисити и Октавия. Я оставила для неё сообщение, но когда ваши родители в поле, с ними очень трудно связаться, – объяснила бабушка, рассеянно теребя золотой браслет с подвесками.

Их звон пробудил Октавию от мечтаний.

– Можно мне поговорить с мамой? – забыв об усталости, поинтересовалась она с вопросительной улыбкой. – Я так много хочу у неё спросить!

Бабушка задумалась.

– Наверное, лучше мне одной побеседовать с ней. Не стоит понапрасну беспокоить её в поездке.

Октавия поникла от разочарования.

– Можно я пойду, бабушка? – тихо спросила она.

Бабушка кивнула, и Октавия понуро побрела вслед за подпрыгивающей Бронуэн, которая, видимо, думала, что девочка направляется в кухню. Октавия столько ждала от этих летних каникул! Она жаждала приключений и в самом деле думала, будто стоит на пороге невероятных событий. Но не успели они начаться, как бабушка положила им конец!

Ноги сами понесли девочку на чердак. Она стояла на лестнице и смотрела на закрытую деревянную дверь, размышляя, входить или нет, как вдруг её внимание привлёк какой-то хруст. Обернувшись, она увидела Роуэна – он сидел на подоконнике и грыз ярко-красное яблоко.

– Ой, привет, Роуэн. – Ответа Октавия не ожидала и вздрогнула, когда белка перестала жевать и подмигнула ей.

Да нет, показалось. Белки ведь не умеют подмигивать, верно? Октавия тряхнула головой. Видимо, сказывалась бессонная ночь. Повернув в обратную сторону, девочка решила, что самое мудрое сейчас – устроиться в мягком кресле с хорошей книгой.

* * *

Октавию разбудил какой-то звон. Соскользнувшая у неё с колен книга лежала на полу библиотеки. Из бабушкиной гостиной доносился голос. Девочка на цыпочках подкралась к приоткрытой двери и прислушалась, но сначала разобрала лишь невнятное бормотание. Бабушкин голос звучал отчётливее, когда она, расхаживая по комнате, подходила ближе к двери.

– Хорошо, я буду ждать тебя сегодня вечером. Во сколько ты приедешь? Так поздно? Ну ладно, тогда всё и обсудим. До встречи.

Последовала тишина, и Октавия бесшумно вернулась к упавшей книге. С кем это разговаривала бабушка? «Надеюсь, с мамой», – подумала девочка. Она не видела родителей больше месяца и очень по ним скучала.

Дверь в комнату бабушки открылась, и Октавия спряталась за стеллажом. Через щель между полками она видела, как бабушка вышла из библиотеки и направилась в холл при входе в замок. Похоже, сегодня предстояло ещё одно полночное расследование. Нужно обязательно узнать, кто приедет к бабушке в столь поздний час, – вдруг это мама?

* * *

За ужином Октавия вела себя как шёлковая и без возражений съела ростбиф, картошку и салат. Бабушка всё ещё сердилась, и тётя Клара бросала в её сторону тревожные взгляды. Даже Роуэн как будто почувствовал в воздухе грозу и съёжился на плече у хозяйки.

– Можно я покажу тебе свои последние рисунки, бабушка? Сегодня на берегу я рисовала с натуры. Был очень приятный день, с ветром и высокими волнами. – Марта отчаянно пыталась вернуть расположение бабушки и с самого начала ужина глупо улыбалась и старалась ей угодить.

Беатрис скривилась и покосилась на Октавию, которая изо всех сил сдерживала смех. Фелисити сильно толкнула сестру в рёбра, что привлекло к ней только больше внимания.

Бабушка с осуждением взглянула на младшую внучку, но повернулась к Марте и сказала:

– С удовольствием посмотрю. Можешь принести мне свои рисунки в гостиную после десерта. Ты унаследовала пристрастие к рисованию от дедушки. Он бы очень гордился тобой.

Марта послала остальным девочкам самодовольную улыбку. Её сёстры закатили глаза.

На десерт подавали карамельный пудинг – любимое лакомство Октавии, и, судя по количеству съеденного, Роуэн тоже был к нему неравнодушен. После ужина Марта ускользнула, чтобы показать бабушке рисунки, а Беатрис и Фелисити направились в библиотеку.

Октавии не давали покоя мысли о волшебной дверце, и от нечего делать она побрела в галерею, где висели портреты всех членов семьи. Скучая по матери, девочка остановилась перед её портретом в позолоченной раме и с любопытством посмотрела в мамины фиалково-синие глаза, так похожие на её собственные. Интересно, как отнеслась мама к тому, что ей предстоит стать Хранительницей ключа. Отметив про себя расслабленную позу и дерзкий блеск в глазах, девочка решила, что мама приняла новость как должное, и обрадовалась своему предназначению.

Это умозаключение утешило Октавию, и она принялась изучать другие портреты, висевшие в ряд на длинных стенах. Начала она с рыжеволосых, как она сама, дам. Пройдя мимо Кассандры Блум, затем Мадлен Блум, она внезапно остановилась около Франчески Блум и уставилась на большую красивую бабочку с переливающимися крыльями, сидевшую на пальце женщины. Девочка отошла на шаг назад, затем вернулась к портретам Кассандры и Мадлен и, прищурившись, стала разглядывать кролика на первой картине и оленя на второй. Животные казались почти бесплотными. «Любопытно», – подумала Октавия и побежала по вытертому ковру, высматривая другие портреты ярко-рыжих дам. Выяснилось, что каждая из них была изображена вместе с каким-нибудь животным, либо сидящим на плече, либо стоящим рядом. Хитрые лисы, цветастые бабочки, лукавые птицы – целый зверинец.

Заинтригованная Октавия встала перед портретом молодой тёти Клары с гордо восседающим у неё на плече Роуэном. Очень интересно.

На руке у матери сидел её любимый воробей Пан. Мама рассказывала, что спасла его едва оперившимся птенцом. Сколько живут птицы? Это никак не мог быть тот же воробей, которого Октавия помнила с раннего детства, – но почему же эта птица с забавно наклонённой набок головой и умными чёрными глазами так похожа на Пана? На портрете маме было лет восемнадцать. Действительно очень интересно.

Раздался стук, и, повернувшись, Октавия увидела тётю Клару, опирающуюся на свою узловатую палку.

– А, вижу, ты начинаешь догадываться, – проговорила старушка, выразительно взглянув на Роуэна. Белка неподвижно сидела у неё на плече и с интересом смотрела на девочку.

– Тётя Клара! У меня так много вопросов… – Октавия замолчала: от арочной двери галереи её окликнула Фелисити.

– Вот ты где, Тави! Миссис Фосетт приготовила ванную. Бабушка хочет, чтобы мы сегодня легли спать пораньше.

– Сейчас приду… Флисси, посмотри… – Октавия указала на портрет их матери. – Тебе не кажется странным, что мамин воробей Пан живёт так долго?

Фелисити озадаченно взглянула на неё.

– Никогда об этом не думала. Может быть, птицы – долгожители, – проговорила она, пожав плечами.

– Возможно, – пробормотала Октавия, хотя её это не убедило, и посмотрела на тётю Клару.

Та широко улыбалась.

– Пойдём, не стоит лишний раз сердить бабушку. Она сегодня не в духе. – Фелисити поёжилась и вышла из галереи.

Тётя Клара повела рукой ей вслед.

– Лучше иди, Октавия, а то и правда расстроишь бабушку ещё больше. Скоро ты всё узнаешь.

Девочка разочарованно вздохнула и, ещё раз взглянув на изображение матери, пошла за сестрой.

* * *

Октавия лежала в темноте, прислушиваясь к дыханию Фелисити. Удостоверившись, что сестра заснула, она вылезла из-под одеяла и в лунном свете нащупала ногами тапочки. К её досаде, их пришлось вынимать из-под головы Бронуэн. Собака недовольно открыла один сонный глаз, лизнула девочке руку и снова заснула.

Октавия знала, что на сей раз никак нельзя попасться, и потому бесшумно надела тапочки, сунула в карман фонарик и выскользнула из комнаты. В коридоре она посмотрела в оба конца и стала на цыпочках пробираться к лестнице. Взойдя по ней на самый верх, девочка перегнулась через перила и посмотрела вниз в пустой холл. Опасности не предвиделось, и, схватив с ближайшего диванчика под окном бархатную подушку, Октавия села в темноте и стала ждать.

Сильный ветер, о котором говорила Марта, принёс летнюю грозу: небо рассекали молнии, словно кнутом обжигая тучи, и следующие сразу за ними раскаты грома сотрясали стены замка. Октавия наблюдала за бушующим штормом через большие окна, как вдруг входная дверь распахнулась от внезапного порыва ветра и знакомая худощавая фигура в потёртой кожаной куртке и пыльных мотоциклетных ботинках стала бороться с потоком воздуха, пытаясь закрыть дверь.

– Я так и знала, – прошептала Октавия, когда мама прислонилась спиной к дверному полотну и вынула из-под куртки Пана.

Птичка, расправив крылья, радостно запорхала по холлу. Мать решительно направилась в библиотеку, таща знакомый коричневый кожаный рюкзак, Пан полетел следом за ней. По пути мама бросила наверх тревожный взгляд, словно почувствовала, что младшая дочь прячется там, и Октавии пришлось отпрянуть от перил.

Когда мама скрылась в библиотеке, Октавия помчалась в свою комнату будить Фелисити.

– Мама приехала, – горячо прошептала она, тряся сестру за плечо.

– Что?.. Октавия, почему ты опять не спишь? Нам из-за тебя влетит, – пробормотала Фелисити, потирая со сна глаза.

– Говорю же, мама приехала! Я видела, как она пошла в библиотеку. Вставай. – Октавия заставила сестру сесть и побежала в соседнюю комнату будить кузин.

Когда все девочки проснулись и нашли свои тапочки, Октавия уже вся дрожала от нетерпения.

– Если нас поймают, я скажу, что отговаривала тебя, – с зевком предупредила Марта.

Октавия равнодушно кивнула и повела сестёр в библиотеку, Бронуэн сонно поплелась позади всех. Из открытой двери бабушкиной гостиной доносились громкие голоса. Услышав имя Отто, Октавия и Фелисити изумлённо переглянулись.

Октавия заглянула в комнату. Мать ходила взад-вперёд по круглой гостиной, ярко-рыжая коса до пояса болталась туда-сюда. Пан порхал у неё над головой, словно потешная птица из мультфильма. Мама сняла кожаную куртку и повернулась лицом к бабушке и тёте Кларе.

– Не могу поверить, что девочки узнали об этом таким образом… я хотела сама всё им объяснить, когда у нас будут все цветы, необходимые, чтобы разрушить проклятие. – Она остановилась и устало провела рукой по лицу. – Кит, Анна и Пирс уже почти нашли в Индонезии трупный цветок. Он цветёт только раз в десять лет, так что это наш единственный шанс. Счастье ещё, что я пошла по другой подсказке, хотя и ошибочной, за последним цветком, а потому оказалась поблизости и смогла быстро приехать и заняться нашей новой заботой.

Бабушка осторожно прикоснулась к руке дочери.

– Я знаю, что тебе очень трудно. Извини, что не смогла защитить девочек. Нужно было запирать дверь на чердак. Я думала, они послушаются запрета и не станут подниматься туда. – Она вздохнула.

Мама горько усмехнулась.

– Могу поспорить, что заводилой была Октавия.

Тётя Клара захихикала:

– Вся в мать, – но тут же замолчала, поскольку её племянница недовольно вскинула брови.

Октавия увидела, как мама со вздохом упала в кресло около камина и задумчиво уставилась на огонь.

– Мама, тётя, – начала она, – я знаю, что ключ от двери потерян, но нет ли другого способа попасть в Сказочную страну?

Бабушка дрожащими руками стала разливать чай.

– Зачем? Зачем ты хочешь его найти? Ты же помнишь, что случилось в прошлый раз.

– Я знаю, что это тебя огорчает, но все наши исследования за последние девять лет показывают, что нет такого цветка, как ариант, по крайней мере в этом мире. След затерялся. Я искала повсюду… – Мама замолчала, чтобы её собеседницы осознали сказанное.

Глядя в глаза дочери, бабушка вздохнула.

– Ты правда думаешь, что последний цветок растёт в Сказочной стране?

Мама кивнула и с отчаянием ответила:

– Только так мы сможем спасти Отто.

Тётя Клара отхлебнула чаю и проговорила:

– Другого способа пройти сквозь дверь нет – нам потому и поручили охранять вход, чтобы никто не смог туда проникнуть. Если подумать, после всех бед, которые случились в прошлый раз, возможно, это хорошо, что ключ потерялся.

Мама подняла на неё измученный взгляд, и старушка, к её чести, выразила лицом раскаяние и пробормотала:

– Но если так можно спасти Отто, ты, конечно, должна попробовать.

В последовавшей за этим тишине бабушка с беспокойством посмотрела на сестру и дочь и прочистила горло.

– Боюсь, я должна сделать признание, – робко произнесла она.

Собеседницы с явным любопытством повернулись к ней. Роуэн навострил уши, а Пан сел на спинку кресла за спиной у мамы и устремил на бабушку внимательные глазки.

Поставив свою чашку, бабушка подошла к тёте Кларе.

– После того, что произошло с Генри, я решила: будет лучше, если ключ пропадёт, – сказала она, и Октавия увидела слёзы в её потускневших зелёных глазах.

– О чём ты говоришь? Ключ выпал из кармана Генри в Сказочной стране. Мы ведь обе пришли к такому выводу, – с недоумением проговорила тётя Клара.

– Когда мы вернулись на чердак, вы двое спустились в кухню, а я увидела на полу блестящий ключик, подняла его и повесила на свой браслет, чтобы никто больше не смог пройти через эту дверь! – с волнением закончила бабушка.

Тётя Клара, казалось, потеряла дар речи.

– Но… но это не тебе… я Хранительница ключа, а не ты!

– Да, и все беды начались из-за моей зависти к тебе! – Бабушка упала на стул, и её худенькое тело затряслось в рыданиях.

Тётя Клара и мама в растерянности переглянулись: обычно бабушка не показывала слабости и выносила все испытания с железным самообладанием.

– Ну ладно, ладно, не убивайся так, Эви, – стала утешать её тётя Клара с сочувствием в голосе, гладя сестру по руке. – Мы обе были не правы. Я кичилась тем, что мне, младшей сестре, суждено быть Хранительницей ключа, а не тебе. Посмотри, куда нас завели злость и зависть – за них поплатился бедный Генри, а теперь ещё и Отто.

– Возможно, так и должно было произойти, чтобы завершился круг. Ведь всё начиналось в Сказочной стране, и у меня предчувствие, что всё там и закончится, – задумчиво предположила мама. – Я обязана рискнуть, ради Отто.

За дверью комнаты девочки толкали друг друга, чтобы лучше слышать. Беатрис случайно упала на Октавию, которая повалилась на дверь и распахнула её полностью.

– Девочки! – Мама вскочила и упёрла руки в бока. – Давно вы подслушиваете?

– Довольно давно, – ответила Октавия и подбежала обнять маму.

Та крепко прижала дочь к себе и тут же отпустила.

– Знаете, мы должны многое вам рассказать, но сейчас не время. Идите спать, а я пока закончу разговор с бабушкой и тётей Кларой.

– Про Отто? – лукаво спросила Октавия.

В комнате воцарилась тревожная тишина. Три женщины в изумлении переглядывались.

4. Тайны открываются

Мама, прищурившись, посмотрела на Октавию.

– Что тебе известно про Отто? – И обратилась к старушкам: – Мама, тётя?

Они обе растерянно замотали головами.

– Бабушка и тётя Клара мне ничего не говорили. Вчера, после того как мы обнаружили Волшебную дверь, он мне приснился, – как ни в чём не бывало объяснила Октавия.

Мама удивилась и, схватившись за подлокотник ближайшего стула, медленно опустилась на него.

– Ты видела его во сне? Что он сказал? Как выглядел? – засыпала она дочь вопросами.

Поразившись внезапной бледности маминого лица, Октавия села на скамейку для ног и взяла её за руки.

– Ну, он похож на меня, только с веснушками. Сказал, я должна найти ключ и спасти его. Да, и ещё он протягивал мне перламутровый фиолетовый цветок, – припомнила она.

К маминым щекам снова прилила кровь. Она с ликованием взглянула на бабушку.

– Я же говорила, что последний цветок в Сказочной стране!

Лицо у бабушки исказилось от ужаса, и Октавию вдруг охватило необъяснимое болезненное сочувствие к пожилой женщине.

– Но мама, зачем тебе цветы? – спросила Фелисити, садясь рядом с Октавией на скамейку для ног.

Мама вздохнула, на лице у неё ожесточённо боролись разноречивые чувства. Она взяла дочерей за руки.

– Я хотела, чтобы вы узнали об этом при других обстоятельствах, но, боюсь, мы скрываем от вас гораздо больше. – Она помолчала и глубоко всмотрелась в глаза Октавии. – Мы думали, что вам лучше не знать о таких вещах. Мы рассчитывали, что всё будет решено много лет назад, но, к сожалению, у нас ничего не получилось. Имейте в виду, что феи могут быть коварными и не все из них такие добрые и готовые исполнить желания, как в книгах, которые ты читала, Октавия.

Марта и Беатрис молча сели на зелёный бархатный диван рядом с тётей Кларой, и сестра бабушки рассеянно погладила их по головам. Бронуэн заскулила и, подойдя, лизнула Октавии руку. Девочка в ответ погрузила свободную руку в густую шерсть собаки.

– Что ж, если уж рассказывать эту историю, думаю, надо начинать с самого начала, – смирившись с неизбежным, произнесла бабушка. – Я не горжусь своей ролью в произошедшей катастрофе, но я сделала всё возможное, чтобы защитить вас, девочки, от любой опасности. – Хлебнув для подкрепления сил чаю, она села в кресло. – Итак, когда вашей двоюродной бабушке Кларе исполнилось десять лет, наши мама и тётя устроили в бальном зале торжественную церемонию посвящения, пригласив остальных совершеннолетних родственниц. Клара стала новой Хранительницей ключа, и я со стыдом должна признаться, что очень ей завидовала. Я старалась серьёзно относиться к своей роли Стражницы двери, но, увы, зависть овладела мной.

– Виновата не только ваша бабушка, девочки, – я тоже немного задирала нос и, как часто делают сёстры или братья, поддразнивала Эвелин, – перебила её тётя Клара, глядя на сестру с извиняющейся улыбкой. – Я всегда страдала в тени вашей бабушки и, когда мне поручили хранить ключ, поняла, что настало моё время считать себя важной персоной.

Бабушка кивнула и сделала глубокий вдох.

– Вы, девочки, знаете, что у нас был брат – Генри, близнец Клары, который умер юным, сразу после окончания Второй мировой войны. – Она крепко вцепилась руками в подлокотники кресла. – И вот от зависти я рассказала ему про ключ, а это строжайше запрещено, поскольку только женщины в нашей семье должны знать тайну. Был ветреный осенний день, и Клара поднялась на чердак; ей нравилось сидеть там и предаваться мечтам.

Октавия поёрзала на месте. Как это знакомо!

Тётя Клара подхватила рассказ сестры:

– Я практиковалась в обнаружении двери. На случай острой необходимости мы должны были знать, как её найти, и я шарила руками по плинтусу, когда вбежал Генри, а сразу за ним Эви. – Её обычно блестящие глаза потускнели из-за болезненных воспоминаний. – Я носила ключ на ленточке, висевшей на шее, и Генри сорвал его с меня и пригрозил открыть дверь. Он думал, что это просто забава. Я попыталась помешать ему, но всё произошло очень быстро – брат вставил ключ в замочную скважину, и не успела я и глазом моргнуть, как мы все вместе оказались на поляне в лесу. – Тётя Клара немного помолчала и продолжила: – Я старалась вынуть ключ из замка, но, пока мы пихали друг друга, видимо, наоборот, случайно провернула его. Только Хранительница ключа, нынешняя или будущая, может открыть замок, – объяснила она.