Тайна Черных Гор

– Через сколько лет? – Спросил Биттерфилд.

– Лет! – Горан усмехнулся. – Через восемь месяцев. Сказал, что искал мне новую мать, а не жену для себя.

– Да. Рановато. – Сказала Наташа.

– Думаете, между новой миссис Вукович и мистером Вукович была связь? – Спросила Божена, и от ее слов Горан покраснел.

– Пока рано делать такие умозаключения. – Ответил Биттерфилд.

– С самого детства меня мучают эти самые подозрения. – Горан бросил вилку и нож, и его стейк из лосося так и остался наполовину нетронутым до конца вечера: аппетит совсем пропал. – Вы понимаете, какие муки мне доставляло всю жизнь общение с отцом и мачехой? В детстве я души в них не чаял, но с годами сомнения все больше отравляли мою жизнь. Я хочу знать правду! Я обязан ее знать. Вы сказали, что я испорчу отношения внутри семьи, если вытряхну все наше грязное белье. Но они уже испорчены. И были испорчены до меня и без моего участия.

– Драга Вукович покончила с собой… – Сказала Божена. – Когда была всего на пару лет старше меня. Я просто не представляю, что должно произойти, какая катастрофа, чтобы заставить меня сделать то же самое. Да еще и с ребенком на руках! Нет, эта история вся какая-то нечистая.

– Мы во всем разберемся. – Сказал Биттерфилд.

– Так вы согласны? – Лицо Горана загорелось таким восторгом, как будто ему еще не было и двадцати.

Биттерфилд переглянулся с Наташей и благодушно улыбнулся Горану и его девушке.

– Получается, что да.

На следующее утро просторный минивен вез всех четверых в национальный парк, где был спрятан от посторонних глаз замок Вуковичей. Водитель лихо вел автомобиль по нескончаемым горным серпантинам, пока зеленые долины с курящимися над ними туманами и облаками оставались где-то далеко внизу вместе с прекрасным синим морем, казавшимся столь ровным и спокойным, когда смотришь на него издалека.

Казалось, эти пейзажи вечны: и крошечные города где-то на кромке моря, и бесконечно петляющая лента дороги, построенная на самом обрыве гор, и зеленые сосны, как пух, раскиданные по склонам.

Но вот спустя пару часов наконец из вида пропало море, и горы стали не столь крутыми. Просто они поднялись наконец на высоту, и теперь автомобиль ездил на этой высоте между холмов и равнин, пока не привез их в долину, словно спрятанную от человека горными грядами, покрытыми льдом даже летом. Здесь у небольшого лазурного озера стоял огромный каменный особняк, больше похожий на старинный замок. Это и было родовое гнездо Вуковичей.

В саду их встретил очень пожилой мужчина в кресле, которое катала по аллеям сиделка, женщина лет пятидесяти.

– Дядя, это мои друзья, мистер Биттерфилд и мисс Честер. – Представил ему своих друзей Горан. – А это моя девушка Божена.

Но старик, которому было, должно быть, около ста лет, не издал ни звука, не кивнул и даже не взглянул на племянника. Наташа присела, заглянула ему в глаза и сказала громко:

– Здравствуйте, мистер Вукович!

На самом дне серых, выцветших глаз будто что-то колыхнулось, но старик не пошевелился.

– Напрасно стараешься, Наташа. – Сказал Горан. – Пойдемте в дом. Дядя уже давно ничего не слышит и не видит. Вряд ли он вообще что-либо понимает.

– Зачем же ты нас представлял ему? – Спросила Божена.

– Из приличия. Вдруг у него бывают просветления. Пойдемте в оранжерею отца, он наверняка там. Я вас познакомлю.

– А что, в Черногории тоже бывают оранжереи? – Удивилась Наташа.

– В горах – да. Здесь и сейчас довольно прохладно. А зимой тем более. Отец обожает свои растения и цветы, на пенсии увлекся ими особенно.

– Хобби в старости – это прекрасно. – Сказал Биттерфилд.

Отец Горана действительно был в оранжерее, располагавшейся в западной части замка и смотревшей частично и на горы, и на чистейшее озеро. Бранко Вукович был почти таким же высоким, как и его единственный сын, широким в плечах и довольно поджарым. Со спины он мог бы показаться братом Горана – так похожи были их фигуры. Лишь серебристые волосы выдавали возраст.

Когда он обернулся к гостям, то им предстал добродушный аристократ с маленькими едкими глазами и орлиным носом.

– А, вот вы и здесь! Это твоя девушка?! Горан, неужели этот день настал? Вы не представляете, сколько лет мы ждали, что он представит нам свою пассию. Но у него все время что-то не срасталось.

Наташа покраснела, поймав на себе взгляд Биттерфилда и Горана.

– Женщины слишком расчетливы. Я долго искал ту, которой будет все равно на мое состояние.

– Представляете, я до последнего не знала, что Горан директор завода. – Сказала Божена. – Он сказал, что на испытательном сроке в роли обычного менеджера по продажам. А рейс в салоне бизнес-класса объяснил тем, что летел вместе с директором. Потом оказалось, что все было наоборот, это его менеджер летел с ним!

– Остроумно. – Сказал Биттерфилд.

Наташа промолчала, потупив взгляд.

– Я даже квартиру снял самую простую и притворился, что пока не заработал на свое жилье. – Сказал Горан и засмеялся вместе с Боженой.

– Ах, хитрец! – Воскликнул Бранко Вукович. – Когда же ты раскрыл все карты перед своей очаровательной спутницей?

– На прошлой неделе. Тогда же, когда сделал предложение.

Божена показала всем огромный бриллиант на пальце.

– Она, правда, сначала хотела бросить меня из-за моего обмана. Но потом ее сердце оттаяло. Она увидела, что я готов был умереть, и сжалилась надо мной.

– Какая душещипательная история. – Пробормотала Наташа, и Биттерфилд насмешливо посмотрел на нее. Привыкшая быть в центре внимания на работе или в любой другой компании, она теперь вынуждена была стоять в тени другой, более успешной женщины.

– А ваша Наташа? Как вы познакомились? – Спросил вдруг Бранко. – Она так прелестна! Просто цветок!

– Это долгая история. – Сказал Биттерфилд.

– Знаете, моя первая жена тоже была из простой семьи, как и Божена.

– Может быть, поэтому и я выбирал всегда среди простых девушек. – Перебил его Горан.

– Да-да. – Продолжил задумчиво Бранко. – Видите эти розы? – Он указал на несколько роз всех оттенков и ароматов. – Кажется, у меня их здесь больше всего. Самые прекрасные, самые душистые. Драга была как эта роза. Такая же хрупкая и недолговечная. Розы быстрее всего вянут, если сорвать их с куста. Но краше их ничего нет.

– Он так упоенно рассказывает про свою первую жену, – шепнула Наташа Генри. – Что я сомневаюсь в том, что у него могла быть связь с ее подругой.

– Да, выглядит так, как будто он до сих пор ее любит.

– У меня, знаете ли, даже в бумажнике ее фотография до сих пор. – Бранко показал всем бумажник с очень старой фотокарточкой с его первой свадьбы. – Лучше женщины я не встречал. Мой отец ее так любил. А мой дядя! Вы его еще не видели?

– Я представил его гостям. – Сказал Горан.

– Он так любил ее, так любил! Временами я даже ревновал. После ее смерти он почти сразу потерял все свое здоровье… Да… Жизнь жестокая штука.

– Кажется, минус еще один подозреваемый. – Шепнула Наташа.

– Пока все выглядит довольно невинно. – Ответил ей Биттерфилд.

– Я надеюсь, вы все выясните. – Вдруг сказал Бранко и хитро подмигнул инспектору. – Мы очень надеемся, что вы сделаете такой подарок старику Вуковичу. Может быть, он выйдет из оцепенения и начнет хотя бы реагировать на наши слова. Уже тридцать с лишним лет молчит и никак не отвечает ни на что! Мой отец считает, что он все понимает, как собака. Интересно, прав ли он?

Надо было видеть, как потемнело лицо Биттерфилда в эту минуту! Он поглядел на Горана с такой свинцовой тяжестью в глазах, что молодой Вукович все понял и потупил взгляд. Даже Наташа не удержалась и покачала головой.

Через несколько минут Горан увел своих гостей из оранжереи.

– Милый, я пойду в нашу спальню, если ты не против. Очень устала. – Сказала Божена.

– Хорошо, я позову дворецкого, чтобы он проводил тебя. Без его помощи ты ничего здесь не найдешь.

Когда Божена и дворецкий удалились, все трое прошли в кабинет Горана.

– Скажите, мистер Вукович, как вы себе представляете наше расследование, если вы уже всех уведомили о том, что я занимаюсь этим делом? – Процедил Биттерфилд.

– Послушайте, ну не всех, не всех! Я сказал только отцу: не могу ничего от него утаивать.

– А если он и есть главный подозреваемый? – Не удержалась Наташа. – Ты сам сказал, что всю жизнь подозревал его и мачеху!

– Да, но не отца ведь… из них двоих это могла быть только она!

– О нет… – Сказав это, Наташа плюхнулась на диван. Усталость после изнурительной поездки по серпантинам мигом накатилась на нее.

– Вы сейчас пойдете к отцу и поговорите с ним так серьезно, как это возможно, мистер Вукович. – Холодно сказал Биттерфилд. – Если он кому-то проговорился, мы должны знать об этом. А если еще не успел, то вы должны запретить ему даже намекать на что-либо подобное. Я здесь не инспектор, я писатель. Все! Точка!

Горан кивнул и, как пристыженный школьник, торопливо вышел из кабинета.

Разместившись в огромной комнате, напоминавшей больше королевские покои, чем спальню, где по центру боковой стены стояла широкая кровать с балдахинами, Наташа вышла на просторную террасу. Только сейчас она почувствовала, как свежо в горах. Этот прохладный чистый воздух был намного приятнее, чем горячий пар, который ощущался именно так даже вечером у побережья.

Неожиданно чей-то голос привлек внимание Наташи. Она повернулась налево и увидела сухую маленькую женщину, довольно бойкую, с живым, но почему-то не очень приятным лицом, некогда, наверное, очень симпатичным. Карие глаза ее горели от любопытства: она бесстыдно рассматривала Наташу.

– Здравствуйте, я Алма Вукович.

– Вы супруга Бранко Вуковича? – Спросила Наташа.

– Да, именно. А вы, должно быть, невеста Горана? Я спала, когда вы приехали. Обеденный сон – святое в этих краях. Простите, что не встретила вас.

– Нет, ну что вы…

– И вы – англичанка. Прекрасный выбор. Наш мальчик не подкачал даже в выборе невесты.

– Но я не невеста Горана.

В этот момент Биттерфилд выглянул на террасу.

– В самом деле? Кто же вы?

– Мы друзья Горана и Божены. Я Наташа, а это мой друг Генри.

– Тогда простите мне мою оплошность! Я такая болтливая. Не зря муж говорит мне, что купит молнию, чтобы застегивать мне рот время от времени. Иначе все семейные тайны выболтаю.

– А у вас они есть? – Наташа спросила как можно беззаботнее и засмеялась.

– Они у всякой семьи есть, особенно такой многочисленной и с такой богатой историей.

Биттерфилд не сводил глаз с маленькой бойкой женщины.

– Вы простите, что я скажу вам это, но Горан нам столько про вас рассказывал. Вы заменили ему мать, насколько это возможно. Так мы с Генри поняли.

– О да! Его мать! – Лицо Алмы даже просияло при воспоминании. – Ее невозможно заменить. Она была святой.

– Святой? – Биттерфилд вскинул брови.

– Да. Из простой семьи. Училась очень хорошо. Искренне верила, что добро в нашем злом мире может победить. Нужно только, чтобы каждый старался изо всех сил для этого. Она верила, что чем больше людей будут гореть этой идеей, тем прекраснее будет этот мир. Мы смеялись, даже называли ее последователем толстовцев.

– Кого? – Не поняла Наташа.

– Русского писателя Толстого. Многие люди проповедовали его идеи после его смерти.

– То есть она была очень доброй и безобидной, не хотела войны и насилия? – Уточнил Биттерфилд.

– Да, совершенно верно!

– А как вы относитесь к таким идеям?

– Я?! – От неожиданности Алма засмеялась. – Никогда не задумывалась на эту тему. Не думаю, что в нашем положении можно всерьез относиться к таким вещам. Мы ведь аристократы, древний хорватский род.

– И вы тоже?

– Да, моя фамилия, может быть, еще более древняя, чем Вуковичи.

– Как же вы познакомились с Драгой? Я думала, вы были подругами.

– О, мы были подругами, но нас познакомил Бранко. Я была его лучшей подругой, другом в юбке – так можно сказать. Он просил моего благословения на свадьбу с Драгой. Я одобрила этот союз. А потом такое несчастье, я всегда была рядом с ним и малышом Гораном. Для меня он был как родной. Видимо, поэтому отец Горана решил, что я стану лучшей матерью для мальчика, чем чужая женщина. А потом он меня полюбил. Да, потом он все-таки полюбил меня. По-своему.

Наташа и Биттерфилд переглянулись. С каждым месяцем, проведенным вместе, они все чаще понимали друг друга без слов. Прежде они думали, что Алма была лучшей подругой Драги, а затем предала ее, вступив в связь с Бранко. Но теперь получалось, что Бранко даже не любил ее никогда так, как любил Драгу. Если, конечно, Алма не лгала.

– А Божена… Она, получается, не англичанка? – Осторожно спросила миссис Вукович, и Наташе показался неприятен этот вопрос: как будто Алма хотела именно англичанку в качестве невесты для пасынка.

– Нет, она, кажется, хорватка. – Сказала Наташа.

– Понятно.

Алма кивнула головой. Казалось, она была не столь рада такому ответу Наташи.

Перед полдником Наташа решила принять долгую ванную, чтобы освежиться и расслабиться после утомительной дороги под палящим солнцем и неприятным кондиционером в машине. Биттерфилд сказал, что прогуляется по саду и понаблюдает за остальными домочадцами.

Наташа включила восхитительную классическую музыку, но чуть не уснула под нее. Да и вода быстро остывала: казалось, только в фильмах эта процедура была расслабляющей и приятной. В действительности же она доставляла намного меньше удовольствия.

Наташа вышла в одном полотенце, хорошенько обтерлась, стоя у кровати. И хотя замок был построен из крупного камня, внутри все стены были обиты деревянными панелями удивительной красоты, с ажурным орнаментом и многочисленными картинами.

Неожиданно, как это бывает с человеком, когда, сам не зная почему, но он точно знает, что кто-то наблюдает за ним, возможно, подсознание улавливает чужую энергию, направленную на него – Наташа обернулась и увидела, как чей-то глаз блеснул в стене напротив. Блеснул – и исчез. Она была совершенно голой, и это происшествие привело ее в ужас.

Кто это мог быть? Она завернулась обратно в полотенце и подскочила к стене, молясь, чтобы ей просто все почудилось. Но когда Наташа вплотную подошла к деревянной панели, то увидела круглое отверстие, какое бывает в древесине – совершенно естественное, никем не выструганное, но все же – отверстие.

Она потрогала его пальцем и вдруг поняла, что через него кто-то действительно наблюдал за ней. О, этот замок был полон призраков, и еще каких! Мороз пошел у нее по коже: одновременно и от ужаса, и от интереса.

Глава вторая

На полднике собралась вся семья, и Горан представил гостей и свою невесту деду Милену Вуковичу, дяде Марко Вуковичу и его жене Заре.

Они расположились на большой террасе на первом этаже в тени размашистых кедров. По игольчатым веткам прыгали птицы, развлекая всех своим пением. За столом также сидел и брат деда Ален Вукович. Сиделка кормила его пюре из ложечки, но он почти все выплевывал.

– Обязательно это делать за общим столом? – Зара поморщилась.

– Нет, давайте сошлем его на кухню к прислуге. – Съязвил ее муж Марко. – А лучше сразу в подвал.

– Что такое, Зара? Это член семьи и мой брат. – Сказал дед Горана Милен.

Сам Милен казался намного моложе брата, он был бодр и энергичен.

– Вы, наверное, намного младше своего брата? – Спросила Наташа.

– Да, мисс Честер, у нас разница в возрасте двадцать лет. И все равно: это мой любимый брат.

– Мы вместе с отцом заботимся о дяде Алене. – Признался Марко сквозь холодную усмешку. – И Заре это докучает, конечно же.

– Я столько лет не жаловалась, но стоило мне один раз что-то сказать, как все! – Съязвила Зара. – Я все терплю, вы знаете. Но у нас гости.

– Расскажи, дорогая Наташа, чем ты занимаешься? – Спросила Алма, уводя разговор в другую тему. И хотя Алма старалась быть доброй, Наташе она с первого взгляда казалась какой-то навязчивой.

– Я занимаюсь продакт менеджментом. Выбираю и закупаю товары для очень крупной компании, а затем занимаюсь маркетингом и продвижением, чтобы все продавалось, а не застаивалось на складе.

– Это, должно быть, безумно интересно. – Сказала Зара.

– Да нет. Профессия бортпроводницы и полезнее, и опаснее. – Смутилась Наташа. – Отвечаешь за безопасность стольких людей.

– А кто у нас бортпроводница? – Удивилась Алма.

– Божена работала ею раньше. – Сказал Горан с гордостью.

Но только отец и Зара оценили его ответ и улыбнулись Божене, выказывая свое восхищение.

– Ах, ну да. – Пробормотала равнодушно Алма.

Горан попробовал разговорить Наташу, чтобы убрать неловкую паузу, но Наташа упорно игнорировала его. Казалось, он чем-то обидел ее, и даже Биттерфилд удивился ее поведению.

После полдника Наташа и Биттерфилд пошли гулять по тропе, плутавшей среди холмистого бора. Но не успели они пройти и пяти минут, как Горан догнал их.

– Наташа, что случилось? Ты злишься на меня?

– Нет, это ты мне объясни все. – Заявила Наташа.

– Объяснить что?

– Какая невинность! Какое неприкрытое изумление. – Съязвила Наташа.

– Да что происходит? – Даже Биттерфилд не выдержал их двусмысленных пререканий.

Наконец Наташа выпалила все без обиняков:

– Сегодня после ванны кто-то подглядывал за мной. Когда я одевалась!

– В смысле? Как подглядывал? Кто-то был в нашей комнате? – Спросил Биттерфилд.

– Генри, ты что, на его стороне? – Возмутилась Наташа. – Да это Горан подглядывал!

– Да как я мог сделать это?!

– Через дырку в стене! – Закричала Наташа и обратилась к Биттерфилду. – У них, оказывается, замок с тайными лазами!

– Такого быть не может! – Воскликнул Горан, но было видно, что он сам был обескуражен ее словами. – Покажи мне, где это место.

– Без проблем. Пойдемте в нашу спальню.

Вскоре они вошли в комнату, где Наташа подвела их к стене, где она видела тайный лаз. Но к ее полному изумлению, она мучилась, но не могла найти дырку. Она видела только одно естественное отверстие в стене примерно в том же месте, что и в первый раз, только за ним был камень. Она попробовала проткнуть или толкнуть его, но камень стоял намертво. Тогда Наташа стала толкать стену, но Горан предупредил ее жест и стал сам толкать стену. К нему присоединился и Биттерфилд.

– А чья там спальня за стеной?

– Там спальня моих родителей.

Наташа удивленно приподняла брови.

– Постой, а ты что, думала, что это я за тобой подглядывал через вот это отверстие? – Вдруг сообразил Горан и покраснел.

– А кто еще?

– О нет… Как ты могла так подумать? Пойдем в спальню родителей.

Но в спальне ничего подозрительного они не обнаружили. Они обследовали всю стену, соприкасавшуюся со стеной спальни Наташи, но так и не нашли ни тайного лаза, ни тайной двери.

– Тогда как я могла видеть чей-то глаз в том отверстии?! Ничего не понимаю.

– Ты видела не глаз, а камень. – Сказал Биттерфилд.

– Ага, и камень сверкнул!

– Может быть, это был конденсат. Камень холодный, в комнате тепло. Ты увидела сверкнувшую каплю воды. – Объяснил Биттерфилд.

– Но я ткнула пальцем внутрь, там не было камня. Там была полость.

– Это уже игра воображения. Ты так напугалась, что приняла желаемое за действительное.

– Отличное объяснение!

Наташа насупилась. Но и Горан встал на сторону инспектора.

– Послушай, если бы здесь были тайные лазы, я бы знал о них. Я ведь провел здесь столько недель детства! Мы здесь все облазили с друзьями. Увы, это очень обычный замок.

– Очень обычный замок с очень обычными стародавними событиями. – Съязвила Наташа.

– С этим не спорю. Некоторые события были не совсем стандартными. – Признал Горан. – Однако не стоит преувеличивать.

– Мне кажется, сам факт неразгаданного преступления подействовал тебе на нервы. – Сказал Биттерфилд. – Дорогая, пойдем погуляем по бору, и ты развеешься.

– Пойдем лучше покатаемся на лодках по озеру. – Предложила Наташа. – Позовем наших первых подозреваемых. Время-то идет. Мы должны понять, что здесь случилось.

Биттерфилд согласился, и уже вскоре они были на берегу озера.

Бранко Вукович настоял на том, что он будет катать в лодке Наташу, а Биттерфилд – Алму. Увы, их план побыть в компании других членов семьи не сработал. Наташа сидела в лодке и думала о том, что Бранко, узнав о намерениях Горана перевернуть все грязное белье семьи, мог намеренно саботировать расследование. Поэтому и напросился кататься с ними на озере, не позволил позвать с собой Марко и Зару.

Бранко так бойко греб, как будто каждый день упражнялся здесь на озере, и вскоре они оказались в совершенной тишине озерной глади – в окружении величественных гор, чьи верхушки были изрезаны льдами.

– Какая ты прелестная девушка, Наташа. – Вдруг сказал Бранко. – Ты напоминаешь мне мою жену.

– Алму?

– Нет, не ее. Конечно же, мою единственную и неповторимую Драгу.

– Чем же я на нее похожа? Насколько я поняла по фотографии, она смуглая и кареглазая.

– Как и все женщины здесь!

– У меня светлая кожа, боюсь обгореть. И глаза голубые.

– Я имел в виду, конечно, другое. Ты такая же милая и добрая. Светлая.

– То же самое можно сказать и про Божену. – Заметила Наташа.

– Да, Божена тоже очень хорошая девушка.

– Мистер Вукович, – Наташа вдруг решилась задать ему скользкий вопрос, который отчего-то засел в голове. – Мне показалось за столом, что Алма не очень рада Божене. И даже как будто нарочно проявляет слишком любезные чувства ко мне. Вам так не показалось?

– Ах, да ведь она настоящая свекровь! Не сомневайся: будь ты на месте Божены, она пила бы твою кровь, а Божену ставила бы тебе в пример.

– Она всегда такая… с таким характером?

– Как и все аристократки.

– А в семье все голубых кровей?

– Да. Поэтому моя первая жена была из простой семьи. И Горану я советовал выбрать жену простую. Он пробовал по молодости встречаться с юными аристократками.

– И как? – Улыбнулась Наташа. Она начинала понимать, почему полгода назад Горан обратил вдруг на нее внимание, как будто его совсем не волновало ее простое происхождение.

– Сам же сбегал от них. Пустые дурочки. Потом зарекся. Пробовал с обычными женщинами встречаться, но им всем, конечно, нужны были его деньги.

– Палка о двух концах.

– Именно. Поэтому он поступил мудро, ввел Божену в заблуждение, проверил ее чувства.

– Да, это было умно.

Биттерфилд и Алма остались где-то позади, и Наташа осторожно оглянулась, помахала им рукой, а они помахали в ответ.

– Твоя имя. – Вдруг сказал Бранко.

– А что с ним не так?

– Оно как будто русское. Ты случайно не из России родом?

Наташа засмеялась.

– Нет!

– Прости.

– Ничего страшного, меня постоянно спрашивают об этом. Просто моя мама увлекалась в юности русской культурой, и тогда же решила, что назовет меня Наташей. В честь какой-то героини русского романа.

– А, Наташа Ростова.

– Откуда вы знаете?

– Здесь же была раньше большая страна – Югославия. У нас было много контактов с Советским Союзом, хотя отношения долго были не самыми безоблачными. С русской культурой здесь раньше были очень хорошо знакомы. Молодежь, конечно, уже ничего не знает. Значит, у тебя нет русских корней?

Наташа улыбнулась и покачала головой.

– И ты не коммунистка?

В ответ на этот вопрос она не удержалась и засмеялась.

– Я не встречала в Англии коммунистов среди моих сверстников.

– Это очень хорошо. – Сказал Бранко.

По его взгляду Наташа поняла, что он не лгал и не преувеличивал. Только причем здесь был коммунизм? Почему вообще речь зашла о нем? Имело ли это отношение к самоубийству Драги? Наташа задумалась, и оба они какое-то время молчали, пока она не прервала тишину:

– Скажите, мистер Вукович, а как давно вы владеете этим замком?

– Наши предки купили его еще в девятнадцатом веке. А что?

– А там есть…

– Привидения?

– Нет, тайники. Тайные ходы, тайные коридоры или лестница?

Наташа пристально глядела на Бранко, чтобы понять, скажет он правду или солжет. Как бы Горан с Генри ни убеждали ее в том, что ей все померещилось, в памяти застыл момент, когда она засунула палец в отверстие и поняла, что за стеной была полость. Бранко не избегал ее взгляда, как будто и не собирался лгать.

– В детстве я мечтал найти что-то подобное. Исследовал стены, подвалы. Но я ничего не нашел. Поэтому не думаю, что это возможно. Это самый обычный особняк.

Наташа кивнула. Но по ее лицу было видно, что она считает иначе. Какое-то время она расспрашивала его об Алме и знакомстве с ней, надеясь выявить существенные расхождения в их с миссис Вукович историях, но ничего подозрительного не обнаружила.