Цветочек

Проснулась Дейна оттого, что солнце беспощадно жарило спину. Ткань рубахи нагрелась, и спина была неприятно влажной. В голове царила странная пустота. Обычно она просыпалась почти сразу: начинали приходить мысли о прошедшем дне, стучались заботы дня сегодняшнего, и тело приятно ныло и требовало завернуться в одеяло. Тело ныло и сейчас, а ещё мерно покачивалось вверх-вниз, а левая нога онемела почти до бесчувствия. Приподняв голову, женщина сонно осмотрелась и мгновенно пробудилась.

Она лежала на груди господина Ссадаши и совсем недавно утыкалась носом в его распахнувшийся ворот. Сам наг лежал на спине, раскинув руки в стороны, и продолжал спать. Дейна хотела было скатиться, но обнаружила, что кончик хвоста как раз обвил её затёкшую ногу. Шевеление побеспокоило нага, и он недовольно поморщился. Дейна замерла, поражённая не совсем приятным чувством.

Во сне наагалей не был похож на ребёнка. Обычно спящие кажутся расслабленными и более уязвимыми, но господин выглядел куда суровее, чем в жизни. Взрослее.

Дейна попыталась успокоить внезапно зародившуюся тревогу. Ему восемьсот лет, он должен выглядеть как взрослый мужчина. Но… Она опять посмотрела на опущенные уголки губ. Наг словно был недоволен чем-то, даже брови слегка сведены. Может, снится что-то плохое?

Приподнявшись, Дейна всё же попыталась скатиться, но кончик хвоста сжался, и она лишь немного сползла набок. В бедро что-то упёрлось, и хранительница с недоумением посмотрела вниз. Одежда, что ли, комом встала?

Наагалей нахмурился ещё сильнее и всё же приоткрыл глаза. Дейна замерла, ощущая, как внутри продолжает нарастать тревога: мутный сонный взгляд с бликами недовольства совершенно не походил на взгляд дурачка.

Но тут наг проснулся, уголки губ приподнялись и взгляд просветлел.

– Дейна, – пропел он хриплым со сна голосом.

От сердца мгновенно отлегло, и хранительница перевела дыхание.

– Вставайте, господин. Нам пора идти. И отпустите меня.

Кольца разжались, и Дейна наконец обрела свободу.

Пока она растирала онемевшую конечность, господин совсем проснулся, потянулся – из рукава выпал спящий там уж – и оправился. Правда, одежда чуть ниже пояса всё равно продолжала топорщиться. Наверное, нижняя юбка задралась.

– Ну всё, идём, – Дейна запихнула полоза на уже привычное место, подхватила подранную куртку и поднялась на ноги.

Наагалей с готовностью поднялся, и хранительница с досадой посмотрела на всё ещё встопорщенную одежду. Но поправлять не стала.

– Господин, может, не надо? – пытался образумить наагалея Шширар. Судя по вялому тону, охранник не верил в успех, но считал своим долгом хотя бы попытаться. Всё же напарница.

Ссадаши нетерпеливо отмахнулся.

– Ползи, проверь охранные посты, – распорядился он. – Ты мне там точно не нужен.

Шширар с укором посмотрел на него, но спорить не посмел и уполз.

А Ссадаши с кривой ухмылкой уставился на двери купальни.

До дворца они с Дейной добрались спокойно. Теми же переулками, дворами, садами и огородами. Уже у ворот их встретил радостный Шширар – мог бы и получше сыграть – и Дейна передала ему господина, а сама ушла привести себя в порядок. Помыться и поменять одежду.

Ссадаши не слышал их разговора, охранники слишком тихо шушукались, и о том, куда подевалась Дейна, узнал только в покоях. Ему бы воспользоваться возможностью и сползать допросить пленников, но… Соблазн оказался слишком велик!

Прислушавшись, Ссадаши различил за дверью шаги. Ещё моется или уже одевается? Осторожно подёргав ручку и убедившись, что дверь заперта, наг на мгновение задумался, а затем расплылся в хищной улыбке.

Кто он? Дурак. Он наг? Он наг, а наги сильные. Значит, он сильный дурак. А раз он сильный дурак…

Ссадаши резко дёрнул на себя дверь, и запор с хрустом выломался из косяка.

– Дейна, – наг радостно подался вперёд, – смотри, что у меня ес…

Ссадаши замер, оборвавшись на полуслове. Напротив него стояла… Дейна?

На него из-под пены чёрных кудрей смотрели те же самые глаза – тёмно-синие, словно покрытые изморозью. Это было то же самое лицо, но… более суровое, крепкое… мужское. Обомлевший Ссадаши скользнул глазами вниз, и руки и хвост упали сами.

В голове стало звонко-пусто.

На Дейне были только штаны. Но вот грудь, восхитительная грудь, к которой он прижимался ночью… исчезла. Вместо неё Ссадаши видел широкие грудные мышцы с коричневыми сосками и, не удержавшись, посмотрел ещё ниже, на рельефный пресс и дорожку чёрных волос, уходящих под пояс штанов. Сглотнув, наг поднял глаза вверх и уставился на лицо… Дейны?

Серо-синие глаза сощурились в лукавой улыбке, и мужчина напротив вопросительно приподнял бровь.

– Мой господин, что-то случилось?

Мой господин…

Ссадаши вздрогнул и замотал головой.

– Тогда ещё пара минут, – хрипло пропел мужчина и закрыл перед носом ошалевшего нага дверь.

Сидящая на подоконнике Дейна оторвала взгляд от парка и посмотрела на вошедшего Шѐрра. Тот не потрудился даже рубашку накинуть, а она специально ушла из раздевалки в кладовую, чтобы он перед ней голышом не расхаживал. И чего он в общие купальни притащился? Не мог выбрать более удачное время?

– Там твой подопечный заползал, – беспечно поведал Шерр, вытираясь полотенцем. – Дверь сломал, дурашка.

Дейна мгновенно вскинулась и с подозрением уставилась на него.

– Ты же не обидел его?

– Что ты, – губы Шерра растянулись в усмешке, – я был очень ласков.

Глава XI. Волк в овечьей шкуре

Не может быть… Нет! Ссадаши тряхнул головой и резко остановился. Глаза застила белая пелена. Пару секунд спустя, впрочем, до нага дошло, что это не пелена, а стена.

– Господин? – появившийся Шширар тоже сперва посмотрел на стену, а потом обеспокоенно уставился на наагалея.

Выглядел тот непривычно ошарашенным.

– Шширар, Дейна ведь женщина?

Охранника сбил с толку даже не вопрос – господин был горазд забавляться глупостями, – а прищуренный подозрительный взгляд, которым его наградили.

– Женщина, – осторожно ответил наг. – Но, говорят, рука тяжела, как у мужика.

Ноздри господина хищно раздулись, а хвост обеспокоенно метнулся из стороны в сторону. Шширар озадачился ещё больше.

– Я не мог ошибиться! – яростно прошипел Ссадаши.

Ну действительно, как он мог бы ошибиться? Дейна пахнет женщиной, Дейна выглядит как женщина, слышится как женщина и на ощупь она тоже женщина! Правда, разнообразных маскировочных зелий и артефактов сейчас великое множество… Нет, он не ошибся! Ссадаши крутнулся на месте. Дейна – женщина! Ему восемь веков, он за свою жизнь чего только не повидал. И сам не раз маскировался! Вспомнить хотя бы его прошлый приезд во дворец. Да тогда ему и зелий никаких не понадобилось! На одном притворстве выполз.

Ошеломление наконец отпустило Ссадаши, и в размышлениях появилась трезвость.

Он определённо видел перед собой мужчину. С глазами Дейны. Вот глаза у неё очень необычные, такие редко встретишь. Они-то и ввели его в заблуждение. Нет, это была не Дейна!

– Шширар, у Дейны есть братья?

– Есть, – осторожно отозвался наг. – Один родной и вроде бы пара троюродных.

– Где они?

– Мои дознаватели ещё не вернулись, – Шширар подавил желание поёжиться под суровым взглядом господина. – Но они не в Дардане. Родной должен быть на северо-востоке, на приграничной заставе. Служит там, с кочевниками воюет.

Застава на северо-востоке? Далековато… Вряд ли братец приехал. Может, троюродные? Для отца-человека вроде молод…

– В городе у неё никаких родственников нет?

Шширар не любил говорить, что он чего-то не знает, но и врать не мог.

– Про них при дворе ничего не рассказывают, только про Дейну. Нет, если бы в городе кто-то был, мы бы знали. Мы же искали всё что можно.

– Искали… – с издёвкой протянул Ссадаши, отворачиваясь.

И изумлённо вскинул брови, увидев уже знакомого виконта. Которого Дейна в карпах купала, то есть в пруду.

Виконт Ронт хотел незаметно и с достоинством скрыться, пока его никто не видит, но треклятый наг обернулся и уход превратился бы в бегство. Так низко пасть благородный муж себе позволить не мог. Поэтому горделиво вздёрнул нос, и торопливое семенение сменилось медлительным шествием, мол, мимо иду, будьте здравы господа.

– О, господин, – Ссадаши кокетливо переплёл пальчики, но вот улыбнулся очень хищно, да и хрипотцу в голосе маскировать сюсюканьем не стал.

Виконт вздрогнул.

– Чего тебе, обоеполое змейство? – неприязненно протянул парень.

Ссадаши изумлённо вскинул брови и посмотрел на повеселевшего Шширара.

– Он меня оскорбил. Опять!

И с азартом посмотрел на мужчину. Тот побелел и отступил подальше, а когда наг пополз к нему, плюнул на достоинство и бросился бежать.

– Куда же ты, милый? – пропел ему вслед Ссадаши.

Шширар только укоряюще покачал головой.

Увы, но сбежать Ронту не удалось. Белобрысый наг перехватил его за шиворот у самого выхода в парк и, мурлыча под нос что-то ласковое, потащил упирающегося мужчину дальше, к уже знакомому прудику.

– Водичка сегодня прелесть, – доверительно прошептал Ссадаши на ухо виконту перед тем, как швырнуть на берег и засунуть головой в воду.

Пока парень булькал водой, наагалей заботливо закатал собственный рукав, чтобы не замочить, полюбовался солнцем и бабочками. И уже когда виконт начал затихать, всё же позволил ему вынырнуть.

Ронт душераздирающе закашлялся и попытался отползти от нага подальше, но тот крепко держал его за шиворот и нежно улыбался.

– Расскажешь мне о Дейне?

Кашляющий и сморкающийся виконт на мгновение замер, а затем рассерженно зашипел:

– Я бы и так рассказал, зачем топить?!

– А топил я за другое, – ласково пропел Ссадаши. – Ты же обещал Дейне, что не будешь меня обижать.

– Так это ей… – неуверенно начал мужчина.

– Мне пожаловаться Дейне?

– Н-нет, – Ссадаши прямо услышал хруст ломаемой гордости.

– Вот и правильно, – похвалил виконта наагалей, – а то утопит же! А мне её потом выгораживай. Так расскажешь о Дейне?

Ронт утёр сопливый нос мокрым рукавом и опасливо уточнил:

– А что рассказать-то?

– Ну какого рода, звания, положения… Может, знакомства серьёзные имеет?

– Ха! Она дружит с принцессой, вот её знакомства! А та её, гадюку, привечает.

– Купаться хочешь? – заботливо уточнил Ссадаши.

Виконт насупился и продолжил уже осторожнее:

– Она из рода Аррекс, второй ребёнок нынешнего графа Аррекса. Они скотоводы и, говорят, очень богатые, но больше времени проводят со скотиной, чем в светском обществе. Мать её умерла давно, и их с братом вроде дядя по матери воспитывал и его сестра, тётка ихняя. Вот вроде и всё.

Парень отвёл глаза.

– Всё? – не поверил Ссадаши и взболтал воду хвостом. Получилось очень многозначительно.

Ронт сглотнул и ещё раз вытер рассопливившийся нос.

– Ну… – он опасливо осмотрелся, – кое-что собрал по своим связям. Она ж при принцессе, надо понимать, чего ждать…

– Конечно, – согласился с ним Ссадаши.

– Пару лет назад у них в семье кошмар что приключилось. Её дядя – тот, что воспитывал, – избавиться от племянников пытался, чтобы до наследства добраться, что им мать оставила. Он-то по молодости пропал, его погибшим посчитали, и почти всё родовое богатство было отписано матери Дейны. Потом вернулся, но поздно. Отец умер, а сестра в наследство вступила.

– И где сейчас этот дядя?

– Так граф Аррекс убил его. Ну так говорят! – поспешил добавить Ронт.

– А потом Дейна вышла замуж и разругалась с отцом?

– Нет, это было раньше. Она сперва вышла замуж и с отцом разругалась, а потом та история с дядей случилась.

Ссадаши нахмурился. Что-то ему не нравилось. Будто целой горсти пазлов не хватало.

– А за кого она вышла? В Давридании женщины после замужества в род мужа идут. Почему её по рождению зовут?

– Так по имени мужа никто не знает, как величать, – развёл руками Ронт. – Да и её высочество представила её как Аррекс.

А была ли эта девица замужем? Ссадаши засомневался. Он не чуял на Дейне сильного мужского запаха, но если муж умер два года назад, то он мог просто исчезнуть. Ни один запах, кроме собственного, не держится долго.

– А где её брат сейчас?

– Какой? – удивился Ронт.

– Ты же сам сказал, она второй ребёнок. У неё же есть брат.

– Был брат, – мрачно поправил его Ронт. – Дядюшка, пусть ему Тёмные ложе кольями выстелют, всё же своё чёрное дело наполовину сделал. Убил.

– Убил? – Ссадаши бросил взгляд на Шширара.

Рот охранника изумлённо приоткрылся, и выглядел он искренне обескураженным.

– Правда, я слышал, – Ронт понизил голос, – будто Дейна утверждала, что у неё сестра есть. А кому-то говорила, что граф Аррекс ей не отец. И вообще слухи ходят, что она не человек. Мол, дядя её всё же убил, но пришёл Тёмный дух и занял её тело. Я бы не верил этому, – парень пренебрежительно отмахнулся. – Дейна горазда врать, никогда не поймёшь, где соврала, а где правду сказала. Хотя сама-то врунов терпеть не может! Она тут с одного маркиза чуть шкуру не спустила. Он божился, что влюблён в её высочество, и в то же время спешно разрывал помолвку с невестой, которой тоже клялся в любви.

– Вот как, – Ссадаши озадаченно потёр подбородок. В последнюю фразу он уже не очень вслушивался.

– Так что, – Ронт криво улыбнулся, – вы поаккуратнее, господин. Прознает о ваших играх, и не видать вам чешуи на своём хвосте.

Растроганный заботой наагалей благодарно макнул его башкой в воду.

– Вот вы где!

Ссадаши и Шширар только-только вернулись в дворцовые стены, и въедливый суровый голос заставил их поморщиться. Впрочем, обернулись они уже с сияющими улыбками на лицах.

К ним, решительно чеканя шаг, шёл невысокий жилистый мужчина, больше похожий на полинявшего и обтрёпанного коршуна. Под серыми, глубоко посаженными глазами лежали мешки такого размера, словно их обладатель не спал уже пару месяцев. Крупный крючковатый нос, тонкие, недовольно искривлённые губы, седые пакли волос… Более подходящую личность на роль дознавателя сложно найти.

– Наагалей, я слышал, ваши люди ночью кого-то захватили. Предположительно заговорщиков. Когда вы хотели поговорить об этом со мной? – дознаватель, заложив руки за спину и широко расставив ноги, остановился напротив нагов, преграждая им путь.

– А мы кого-то захватили? – Ссадаши удивлённо всплеснул ладошками и уставился на Шширара.

Тот не подвёл. Смутился и весьма искренне пробормотал:

– Да парни перебрали и вместо бабы прихватили этого. Всю ночь с ним вино жрали, пока я их не расшугал.

– А пленный? – продолжал настаивать Ссадаши.

– Ну… ушёл, наверное, – неуверенно протянул охранник. – Эти олухи обещали выпроводить.

– Он ушёл, – наагалей, сияя невинной улыбкой, обернулся к дознавателю.

Тот продолжал пристально смотреть, явно не веря ни единому слову.

– Не пытайтесь крутить мне уши.

– Виконт Мо… – оскорблённый недоверием наагалей запнулся, силясь припомнить имя рода дознавателя. Ну не Мозоль же он, в самом деле?

– Виконт Моззи, моего господина вчера не было во дворце, и он ещё не знает, что произошло. Но, уверяю вас, мы не сталкивались с теми злодеями, – вкрадчиво проговорил Шширар.

Виконт неожиданно подался вперёд и, схватив Ссадаши за грудки, рывком притянулся к нему.

– Не надо дурить мне голову, наагалей, – прошипел дознаватель нагу в подбородок, – я прекрасно знаю, что вы из себя представляете!

Оттолкнувшись от Ссадаши – того сдвинуть с места не удалось, – виконт всё так же решительно удалился. Наги проводили его одинаково ласковыми взглядами.

– Что там с пьянкой? – поинтересовался Ссадаши.

– Ничего интересного, – отозвался Шширар. – Ничего не знает, ничего не ведает. Приказали ножичком пырнуть и всё.

– Ну и слей его этой Мозоли. Только грамотно, чтобы этот грач нас не привязал к нему. А он что, один?

– Нет, – охранник погрустнел, – ещё четверых взяли. Но двое того… совсем, бабы перестарались. А ещё двое в беспамятстве.

Послышались торопливые шаги, и наги умолкли. В коридоре показалась беспокойно осматривающаяся Дейна. Увидев господина, женщина расслабилась.

Только вот Ссадаши напрягся. Его глаза то и дело косились на грудь хранительницы. Нет, ну не может быть, чтобы эта роскошь оказалась ненастоящей!

– Господин, вы уже поели?

– Да…

– Нет, – решительно сдал его Шширар.

– Надо поесть.

Ссадаши украдкой показал охраннику кулак, но тот притворился, что не заметил недовольства начальства его преданной службой.

– Ты вроде куда-то хотел уползти, – сладко пропел наагалей.

– Да, мне нужно… поговорить с наагасахом, – Шширар решил, что оговорку «проверить посты» господин ему не простит. Почему это телохранитель должен проверять охрану всего наагатинского посольства? – Дейна, надеюсь на тебя.

Ссадаши терпеливо дождался, когда охранник скроется, и только после этого повис на плечах хранительницы и жарко зашептал:

– Дейна, я видел в купальне мужчину! Ты же не мужчина?

Дейна аж поперхнулась и ошалело уставилась на господина. Ей-боже, такие выводы могут только дети делать!

– Господин, я не мужчина.

– Так это был твой брат? – обрадовался наагалей. – У него такие же глаза, как у тебя.

Дейна окаменела, ощутив, как распахивает пыльные крылья паника. Дурак дураком, но понимание имеет. Если он разболтает…

– Знаете, – женщина нервно облизнула губы и попыталась улыбнуться, – иногда я всё же бываю… не совсем женщиной. Но давайте это останется между нами, хорошо? Здесь таких, как я, не любят. Пусть это будет нашим маленьким секретом.

Лицо господина вытянулось, и он, ничего не говоря, опустил глаза вниз, на грудь хранительницы. Судя по её соблазнительному шевеленью, полоз был там.

– Хорошо, – слабым голосом отозвался наагалей.

– Вот и прекрасно, – обрадовалась Дейна. – Пойдёмте есть? Я голодна как волк.

Глава XII. Ловушка для наагалея

Очередное собрание глав прошло не совсем гладко, и даже по его завершению недовольный шум и гвалт никак не могли затихнуть. Причиной раздора в этот раз стала историческая вражда между нагами и песчаными волками.

– Мы никогда не пустим на свою территорию захватчиков, отнявших наши родные земли! – патетично, словно проповедь вещал, кричал паттер Ио̀ргон, глава песчаных волков.

Шаш смотрел на его высохшую костлявую фигуру с усталостью и терпением, остро сожалея, что песчаные волки так долго живут. Сколько он помнил, паттер Иоргон никогда не упускал случая обвинить нагов в захвате северной части пустыни Халла̀ва. У нагов, впрочем, на эту историю имелся свой взгляд, и уступать родные земли наглым блохастым соседям они не собирались.

– Хоть бы разными словами, что ли, речь составлял… – почти не разжимая губ, прошептал сидящий рядом Делилонис. – А то каждый год одно и то же. Я уже выучил.

– Ага, – тоскливо вздохнул наагасах и добавил: – Я заявляю, что любого нага…

– Я заявляю, что любого нага, – оправдал его ожидания паттер, – покусившегося на нашу территорию, ждёт ужасная смерть!

– В этот раз продержался достаточно долго, – заметил наагариш. – Обычно уже на первом заседании вскакивал.

– Повода не было.

А сегодня повод возник.

Змейка в этом году разлилась действительно очень сильно и стала коварной. Скрытые водой холмики превратились в мели, древесные кроны цеплялись за днища лодок, из-за множества препятствий речной поток порой завивался водоворотами… Одним словом, навигация очень сильно затруднилась. И если о пострадавшем населении княжество могло само позаботиться, то с иноземными купцами, чьи товары шли через Шаашидаш в остальные уголки Давридании, возникли проблемы. Не все хотели рисковать мошной, и империя теряла часть дохода от таможенных пошлин, а разбалованный народ – закарийские шелка и стекло. Лежащие южнее Харшнее и Зази направили караваны через территории песчаных волков, у этих религиозных стран с оборотнями и отношения были неплохие. А вот более «распутная», как выразился паттер Иоргон, Закария дел с ними иметь не хотела. И если купцы северной части страны могли спокойно обойти разлив через Шаашидаш и пустыню Ходячих песков – вороватые, но радушные песчаники ничего против не имели, – то для торговцев с юга путь уж слишком удлинялся.

И герцог Имѐрцк, молоденький управитель Дабенѝзского герцогства, предложил переправить закарийских купцов через земли песчаных волков. А если торговцы опасаются, то пусть их сопроводят наги. Нагам они же доверяют, раз через их земли спокойно ходят.

И началось…

– Ссадаши бы к ним заслать, – мстительно прошипел Дел. – Прям к самому святейшеству, во искушение.

– Эти распутники не только зарятся на наши земли, но и крадут наших женщин, принуждая их к браку! – продолжал обличать негодяев паттер.

Шашу на это даже ответить было нечего. Три месяца назад наагариш Раша̀д, глава одного из южных кланов нагов, необычайно жуткий даже по меркам соплеменников мужик, умудрился жениться. И, Тёмные его побери, не просто на какой-то оборотнице, а на племяннице самого паттера! Нет, наагасах радовался счастью славного и сурового наагариша, но подозревал, что тот жену себе всё же украл. Южные наги порой грешат этим. Внешность у них жуткая, характер чаще поганый, да ещё и слухи о них такие ходят, что их свои иногда опасаются. Среди южных самое высокое число неженатых мужчин, они проституткам за рождение детей платят и сами потом растят, как могут, без матерей.

– Да вашу застоявшуюся кровь давно пора разбавить, – гнусно хмыкнул князь варлийцев, его сиятельство Хенѐсий.

Варлийцы и песчаные волки исторически не враждовали, но, судя по взгляду паттера, он уже был готов нарисовать эту вражду в хрониках прошлых веков.

Широкоплечий, крепко сбитый князь Хенесий нагло посмотрел в ответ, топорща рыжую бороду в ухмылке. Сильный, пышущий здоровьем оборотень с густой гривой медных волос против тщедушного главного жреца, у которого борода словно бы и вовсе не росла, а редкую, уже седую шевелюру изрядно поела плешь, смотрелся куда представительнее. Вот уж у кого кровь точно не стоит!

– Мы ещё не забыли, какими нас создали благие боги, и не собираемся множить полукровок, которые не знают, какому творцу возносить благодарность за свою жизнь, – ядовито прошипел жрец.

– Думаю, на сегодня хватит, – прозвучал холодный голос императора, и открывший было рот князь недовольно скривился. – Продолжим завтра.

Главы, недовольно ворча, начали подниматься и покидать зал.

У выхода Шашеолошу и Делилонис столкнулись с паттером Иоргоном и его молчаливым и безропотным сыном, пассом19 Ида̀ном. Ссориться из-за того, кто первый порог переползёт, наагасах не хотел и остановился, милостиво уступая дорогу. Жрец со злобой зыркнул на вежливо улыбающихся нагов и заскрежетал зубами от ярости. В вере песчаных волков сочетание белого и чёрного имело особый священный смысл, и, глядя на черноволосого черноглазого наагасаха, одетого во всё чёрное, и его белохвостого светлоглазого советника, облачённого в белое, паттер невольно задумался: а не посылают ли боги ему какой-то знак?

Фу, кощунство какое! Жрец тряхнул головой и, вскинув подбородок, пошёл прочь. А вот его сын немного помедлил и неожиданно прямо и уверенно посмотрел на нагов ясными жёлтыми глазами. И вежливо качнул головой на прощание. Шаш тоже опустил подбородок.

– Старая головёшка, – пророкотал остановившийся рядом князь Хенесий, – когда уж его болотная жижа покроет?20

– На всё воля богов, – дипломатично отозвался Шаш.

– Чего жмёшься, как девица? – князь зыркнул на замершего в стороне сына.

Тот виновато посмотрел на отца, но не приблизился. И всячески избегал смотреть на наагариша Делилониса. Тот же скромно свернул хвост и изучал красочные плиты пола.

– Я слышал, наагашейд опять эту дохлость ко двору прислал, – без обиняков выдал князь. – За ним хоть кто-то смотрит?

– Мы смотрим, – мягко ответил Шаш. Уточнять, что смотреть за дядей – дело бесполезное и неблагодарное, не стал.

Князь и так это знал. И мрачно посмотрел на сына.

Тот был выше отца на голову, куда стройнее и симпатичнее, но на фоне князя выглядел щенком.

– Хватит хвост жать, трусло, – недовольно пророкотал Хенесий.

Парень обиженно зыркнул на отца золотыми глазами и всё же искоса, как-то стыдливо посмотрел на Делилониса. Тот в ответ виновато улыбнулся.

– Наагасах, – к ним в сопровождении графа Мосце приблизился император, – мне нужно с вами поговорить.

– Конечно, – улыбнулся Шаш и коварно пропел: – Князь, оставляю наагариша на ваше попечение.

И Дел, и княжич взглянули на него с крайним неодобрением.

Раашир едва дождался, когда дверь кабинета закроется и они с наагасахом останутся наедине.