Невеста по договору, или Истинная для дракона

«Уж какое содержание, мне прямым текстом пообещали деньги на хлеб, не больше», – мысленно произношу. Я до последнего собираюсь молчать, что мне с ссоры с этой женщиной?

Собираюсь, но все же не молчу.

– А вам завидно, да? Вы тоже хотите статус? Быть графиней, мной? – насмешливо спрашиваю.

Вдали от опасного дракона я чувствую себя смелее. Ингрид мне видится обычной склочной дамой.

– Больно надо! – она высоко задирает свой нос. – Мой супруг – барон! А теперь еще и в городском совете будет заседать. И благодаря наследуемым предприятиям, он становится влиятельнее любого графа! Твое происхождение хорошо только для замужества с драконом. И то, как видишь, даже высший ящер без титула передумал брать тебя в жены. Ты пуста! Ты брак! – зло выплевывает она и останавливается возле двери. – Заходи, я не хочу долго с тобой возиться. Карстен должен успеть вернуться домой к ночи, я не собираюсь волноваться за него из–за тебя!

«Тем не менее я выкинула этого высшего ящера из головы. Может, я не так пуста, просто магия другая, без туманов и прочих спецэффектов? – проносится в моей голове, пока я безропотно кружусь в то время, как Ингрид расстегивает многочисленные крючки на спине. – Еще бы узнать, все драконы могут, как этот? Если да, то нужно держаться от них подальше. Не стоит уповать на то, что раз одного я сумела выкинуть из своего сознания, то и с другими справлюсь».

– Придется отправить тебя в новом дорожном костюме. Ты слишком низкая, мне он не пойдет. Угораздило же Карстена приказать тебе его пошить, даже мой костюм не так хорош, – с раздражением причитает Ингрид. – Держи! – она кидает одежду на кровать. – Одеться сможешь сама. Твои два чемодана, больше не заслужила, и без того ела наш хлеб два года, – она пинает два небольших саквояжа, и тут ее взгляд опускается на окно за моей спиной. – Ах да, и эту статуэтку с поломанной шкатулкой забери, – Ингрид подскакивает к подоконнику и хватает фигурку на высоком постаменте. – Крайне странное и ненормальное изделие, меня оторопь берет каждый раз, когда приходится заходить к тебе в комнату и натыкаться взглядом на это уродство, – качает головой женщина.

– Танцовщица? – вырывается из меня удивленное. Статуэтка представляет собой как раз ее, девушку в сольном танце, тянущую ногу. – Что в ней может быть странного и ненормального?

«Постамент высоковат, да, но там замочная скважина, видимо, про эту шкатулку речь, под статуэткой», – добавляю про себя.

– Конечно, ты всегда защищаешь творения своей матери. Вот только она покинула тебя, девчонка, а ты и вполовину не такая талантливая, как она! Короче, не испытывай мое терпение, раз оделась, держи статуэтку, прическу я тебе делать не собираюсь, идем!

С трудом ловлю фигурку, Ингрид сует ее мне в руки крайне небрежно, и с любопытством осматриваю.

«Ты красивая и вовсе не странная, миниатюрная, правда, но ведь не всем быть высокими», – мысленно разговариваю с девушкой, застывшей в причудливом танце, и тут происходит странное…

Глава 6

То ли удар головой имеет серьезные последствия, то ли керамическая девчушка мне только что подмигнула. Пока я лихорадочно моргаю, что–то острое вдруг царапает мою кожу. Я почти полностью уверена, что до этого фигурка была гладкой, однако, на моей руке проступает кровь, как от укола. Я даже вскрикнуть от изумления не успеваю, а след от пореза затягивается на глазах, и статуэтка снова становится гладкой.

У меня галлюцинации, да? Сотрясение мозга?

– Ты идешь, Александра? – оборачивается раздражённая супруга Карстена. – Или ты планировала под шумок украсть украшения? Я не дам тебе бродить по поместью, якобы сентиментально прощаясь с ним, а на самом деле обворовывая нас. Твоя мать оставила тебе лишь статуэтку с деревянной лачугой, смирись. Украшений не было, и ты сама об этом прекрасно знаешь!

«Какой–то давний спор? Чего она так взъелась на украшения? Или она судит по себе? – думаю отрешенно. – Может, это она обокрала меня? Не может быть, чтобы у матери графини не было украшений. Они бы мне пригодились, их можно продать, если найти кому. А я не знаю никого, потому и не стоит начинать».

Молча подхватываю второй чемодан и тороплюсь за Ингрид. В одном она права, мне лучше быстрее покинуть этот негостеприимный дом и надеяться, что дракон сам найдет причину моего неожиданного отпора. Он явно из породы злых самовлюбленных самцов, таких задеть может что угодно, но они предпочитают в любой ситуации считать, что они лучшие.

– Ингрид, помогла Александре? Спасибо, – кивает Карстен, встречая нас в холле. – Господин Гарольд откланялся, сослался на срочные дела, по поводу шахт заедет на неделе, если появятся вопросы. Не скучай, дорогая, скоро вернется прислуга, ты не будешь долго в одиночестве.

Опекун оставляет легкий поцелуй на щеке своей супруги, и с моего места видно, как она незаметно кривится. Неужто настолько жаждала замужества, что выскочила за противного себе? На дракона она смотрела с едва скрываемой жадностью, да и сейчас не сразу смогла совладать с собой и скрыть разочарование уходом Гарольда.

Впрочем, это не мое дело. Мне не будет никаких преференций, если я поделюсь наблюдениями с Карстеном. Не исключено, что он и сам все замечает. Но место в городском совете обязывает поддерживать образцовый брак, даже от воспитанницы не дает до конца отвязаться, хм.

– Будь осторожен, дорогой, – напутствует Ингрид, трансформируясь в заботливую супругу, – я буду ждать тебя.

Я не удостаиваюсь чести быть обнятой на прощание, но я не расстраиваюсь по этому поводу. Карстен подает мне руку и помогает залезть в карету, следом ставит мои чемоданы, я опустила поклажу перед тем, как забираться в транспортное средство, а вот сам опекун отчего–то не спешит внутрь кареты.

– Мы дали абсолютно всем слугам выходной, – говорит Карстен извиняющимся тоном, – ты же знаешь, Ингрид не любит, когда кого–то нет и предпочитает потерпеть один день в месяц абсолютно без всех, потому мне придется быть кучером.

– О, – коротко восклицаю, – хорошо, – киваю.

Мне в общем–то все равно, но некоторая надежда на то, что я смогу узнать у Карстена что–то полезное, была.

– Ах да, пока не забыл, держи, ключ от дома и, – опекун лезет в нагрудный карман и достает листок, сложенный в несколько раз, – это вторая часть завещания. Я забыл, она была со мной, но я не нашел ее сразу по растерянности.

«Не нашел или не захотел найти? – думаю раздраженно. – Это разные вещи».

– Спасибо, – приходится сказать вслух и взять лист.

Карстен удовлетворенно кивает, закрывает дверь кареты и занимает место кучера. Я же собираюсь почитать, больше делать все равно нечего. Но у меня не выходит, карету трясет, и меня с непривычки начинает укачивать. В итоге я так и еду, держа в одной руке статуэтку и листок, а другой схватившись за основание окошка. Непрерывное наблюдение за пейзажем помогает моему желудку немного успокоиться.

Вскоре я даже расслабляюсь, но читать все равно не рискую, как и отпустить окошко. Не успеваю подумать о том, что побег из неприветливого поместья скоро закончится скучным прибытием в новый дом, как нашу карету нагоняет одинокий всадник, едва не преграждая путь, от чего карету ведет в сторону. Я вскрикиваю от испуга, мы ведь сейчас врежемся!

Глава 7

Но нет, Карстен выравнивает карету, ему удается не потерять управление. Опекун что–то со злостью кричит всаднику, но не предпринимает попытки оторваться от него. А незнакомец в свою очередь зачем–то равняется с каретой. Он как будто специально подстраивается под ход наших лошадей, надеюсь, это не разбойник с большой дороги? Выглядит опрятно и прилично, ассоциации с разбойниками не вызывает, но внешность обманчива.

– Господин Карстен! Господин Карстен, это важно! Пожалуйста, остановитесь, – просит мужчина, лицо его наполовину скрыто высоким воротником, а на голове котелок. Я бы не вспомнила его, встреться мы во второй раз при других обстоятельствах. – Несчастный случай на фабрике, один человек погиб, трое ранены и до сих пор остаются под завалами!

В следующую секунду я жалею, что не держалась обеими руками, а еще лучше ногами и зубами. Тогда бы, возможно, мне удалось остаться на месте, а не впечататься на всем ходу в противоположную стену кареты.

– Что ты сказал? Несчастный случай? – доносится до меня голос опекуна.

С кряхтением поднимаюсь с пола, удар был очень ощутимый, резкое торможение нельзя допускать, когда есть пассажиры, наверняка на завтра у меня все тело будет в синяках. А вот статуэтка не пострадала, из крепкого материала она, а так сразу и не скажешь.

– Да, господин Карстен, сейчас разбирают завалы, делают все возможное, чтобы спасти пострадавших и не увеличить количество жертв. Но сами понимаете, ваше присутствие будет кстати, успокоит народ, покажет, что руководство относится серьезно к своим обязанностям, что вам не все равно. И семья погибшего, им бы компенсацию какую, – говорит всадник.

– Да сам знаю, не рассказывай мне, – раздраженно обрывает его опекун. – Как же быть, как быть? – бормочет он, ни к кому, в сущности, не обращаясь. – Александра! – восклицает вдруг. – Александра, придется тебе дальше самой! – Карстен, видимо, спрыгивает на землю и торопливо открывает дверь кареты, я как раз успеваю принять вертикальное положение и поправить наряд после падения. – Иди садись, осталось немного, я объясню, куда ехать.

– Да, иду, – Ставлю статуэтку на пол, искренне желая той и дальше оставаться невредимой, почему–то я прикипела душой к юной танцовщице, и выхожу наружу. – Между прочим, вы так резко затормозили, что я упала и серьезно ударилась, могла и сломать что–то!

– Не до этого, Александра, там несчастный случай, да ты все слышала. Садись уже! – раздраженно отвечает Карстен.

С его помощью я забираюсь на место кучера и беру в руки поводья.

– Села, что дальше? – во мне тоже закипает раздражение, не один опекун тут нервный.

– Дальше поезжай прямо, на развилке сверни налево, там вскоре появятся очертания Бербиджа, столицы соседнего княжества, да ты знаешь. Но на многое не рассчитывай, дом твоей матушки на самой окраине, ты его не пропустишь, он большой, деревянный, с запущенным садом и круглой беседкой. Твоя мать любила растения, как ты помнишь, да и в том доме ты бывала маленькая, насколько мне известно, поймешь, что прибыла по адресу. Потеряться здесь сложно, – говорит Карстен, попутно запрыгивая на лошадь к всаднику. Не успеваю собраться с мыслями, как опекун со всей силы хлопает по боку одной из запряженных лошадей, от чего животные резко трогаются, а я чудом не улетаю вниз. – Пошла!

Мне требуется несколько минут, чтобы сердце перестало стучать, как заполошное, и я смогла вдохнуть полной грудью и расслабленно. Вроде бы не так страшно управлять повозкой, как мне казалось. Действительно, едешь себе и едешь, ничего сложного. Вот только дорога вокруг, одна я, поля, чуть дальше лес, и ни живой души. А еще смеркается.

Немного некомфортно, должна сказать. Одно радует, если у меня появятся соседи на дороге, то я об этом узнаю сразу, все же мы в степи, не в густом лесу. Правда, если соседи будут сзади, я не узнаю об их существовании, пока они не поравняются со мной.

Н–да, ситуация.

– Развилка! Ура, обещанная развилка! – говорю вслух с облегчением. – Почти добралась, счастье–то какое.

Интуитивно натягиваю поводья лошадей, чтобы притормозить и правильно выбрать направление, вот только меня ожидает неприятный сюрприз: левее уходит целых две дороги, и какая правильная неизвестно.

– Вот жадный козел, имущество забрал, до дома не довез, да еще и инструкцию нормальную не дал, – ругаюсь на бросившего меня Карстена.

Впрочем, делу это мало помогает, и я выбираю то направление, что проходит посередине между правым и крайним левым, искренне надеясь на удачу.

Вскоре степь сменяют сначала редкие, а потом все более частые деревья. В итоге я заезжаю в самый настоящий лес и начинаю подозревать, что я выбрала не тот путь. Все–таки Карстен говорил, что после поворота останется всего–ничего до дома, а я все еду и еду, и даже очертаний незнакомого Бербиджа не вижу.

– Черт, это же логично! Налево – это налево, а не немного левее, – вполголоса ругаюсь, в густой лесной чаще становится совсем не по себе, а звук собственного голоса немного успокаивает. – Я поехала фактически прямо, и неважно, что это прямо немного уходило в левую сторону.

Мне бы развернуться, но среди деревьев этого никак не сделать. Для такого неопытного кучера, как я, даже в поле будет проблемно развернуть карету с лошадьми, потому я просто продолжаю ехать вперед, надеясь на изменение природных условий и совсем немного на то, что произошло чудо, и я все-таки выбрала правильный путь.

Совсем темнеет, и из леса то и дело начинают доноситься звуки ночных обитателей: то сова ухнет, то одинокий волк завоет. Это я надеюсь, что он одинокий, на деле такого счастья может и не случиться.

– Уу–ух! – раздается вдруг очень громкое справа от меня.

И мои напряженные до предела нервы дают сбой, от испуга я хлещу поводьями лошадей, что они воспринимают, как руководство к действию. Карета набирает скорость, я одновременно пытаюсь утихомирить взбесившихся животных и удержаться на месте кучера, а не свалиться на землю и оказаться погребенной под колесами деревянного транспортного средства. Мне кажется, хуже ситуации невозможно придумать, но я ошибаюсь.

– Ааа! – кричу, что есть силы, когда внезапно из леса на дорогу выскакивает одинокий всадник. – Уходи! Затопчу! – Со всей силы натягиваю на себя поводья, но тщетно, столкновение неизбежно…

Глава 8

Лошади ударяют всадника и резко останавливаются. Сами. Мое управление ими игнорируется.

Я же все–таки вылетаю из кареты, к счастью, просто на землю, ни под какие колеса я не попадаю, животные наконец–то успокаиваются и больше не предпринимают попыток нестись вперед во весь опор.

– О нет, – стону во весь голос, с трудом поднимаясь на ноги, – я сбила человека.

Пусть он сам резко выскочил на дорогу из леса, виновата все равно я. И как оказывать ему первую помощь? Едва ли в карете найдутся бинты и перекись.

– Господин, вы как, живы? – спрашиваю, осторожно подходя к сбитому всаднику. Мое тело болит, наверняка завтра будет еще большая куча синяков, чем после падения из-за Карстена, но это ерунда по сравнению со сбитым беднягой. – Я не смогла остановиться вовремя, зачем вы так резко вынырнули? За вами гнался кто?

«А ведь мое предположение логично. Он вполне мог с трудом вырваться из лап лесных разбойников и наткнуться на мою карету», – осеняет меня.

Заставляю себя активнее ковылять к лежащему на земле мужчине, только погони разбойников нам не хватало. Хорошо хоть его лошадь цела, стоит себе чуть в отдалении и с недовольным видом щиплет траву, к хозяину не подходит, но и не бросает его, и то хлеб.

– Мистер, не знаю, как вас, вы хотя бы живы? – вопрошаю жалобно, буквально падая на колени рядом с телом незнакомца. Его шея скрыта высоким воротником, торопливо кладу руку на него и ищу пульс, ткань тонкая, я почувствую. – Вы живы! Какое облегчение, – произношу, нащупав искомое. – И сердцебиение не слабое, сильное, неплохие шансы на благополучный исход!

К сожалению, на этом мои познания в лечебной диагностике заканчиваются. Единственное, что еще я знаю, так это то, что пострадавшего может быть опасно передвигать до приезда врачей, у него может быть что–то сломано, внутреннее кровотечение и прочие неявные, но очень опасные гадости. Вот только какие врачи? Никто не приедет в эту глухомань помогать нам.

Вдруг из леса вновь раздаются громкие звуки, а, может, они и не прекращались, просто я настолько сосредоточилась на осмотре сбитого мной мужчины, что не замечала ничего вокруг. На этот раз звучит стройный хор волков, сомнений нет, там не одна особь. И они уже близко к краю леса, прямо там, где сижу я с незнакомцем.

– Так, мистер, будем надеяться, что у вас нет скрытых переломов и кровотечений, – поднимаюсь на ноги и аккуратно разворачиваю его на спину. Мне психологически легче, разговаривая вслух с незнакомцем, пусть он и без сознания. И потом, вдруг от моей болтовни он придет в себя. – О, да вы красавчик! – нервное напряжение заставляет меня нести всякую чушь. – Тем более будет жалко, если до вас доберутся волки. Но ничего, я вас сбила, я же вас и спасу, я справлюсь!

На деле все оказывается, естественно, сложнее. Я хватаюсь за камзол незнакомца и едва–едва сдвигаю его тело хоть на сантиметр. Подавляю подкатывающую истерику и пробую еще раз. Немного получается, но совсем чуть–чуть. Такое ощущение, что мое тело никогда в жизни не держало ничего тяжелее набора для вышивки. Впрочем, скорее всего так и было, иначе почему мое сердце сейчас бьется так, словно я пробежала марафон, а не приложила кратковременные усилия. А вой волков меж тем раздается совсем рядом.

– Ничего, я вас не брошу, я вас вытащу! – говорю все не приходящему в сознание мужчине и вновь его тащу.

Логичнее было бы попытаться привести его в чувства, но воды у меня нет, а бить несчастного по щекам мне кажется неправильным. Впрочем, не знаю как, но мне удается–таки дотащить пострадавшего до кареты. И тут я сталкиваюсь с новой проблемой: нужно преодолеть высокий порожек, чтобы затащить мужчину внутрь.

– Черт, – ругаюсь сквозь зубы, – мне не хватит сил вас поднять.

Меняю тактику и сажусь на незнакомца, совершенно не думая в этот момент о двусмысленности моих действий, наклоняюсь ближе к нему и слегка трясу за плечи.

– Мистер, вам нужно прийти в себя, вам нужно помочь мне спасти вас! – наклоняюсь еще ниже, не знаю зачем. Вот только я уже практически лежу на незнакомце и всерьез задумываюсь о том, нужно ли ему делать искусственное дыхание и массаж сердца, или это не тот случай. – Простите, мистер, – я выпрямляюсь и все–таки решаюсь, замахиваюсь для удара по щеке, но выполнять его мне не приходится, незнакомец очень вовремя приходит в себя. – Вы открыли глаза, счастье–то какое! – радостно восклицаю и встречаюсь взглядом с озадаченным происходящим мужчиной.

И тут же происходит странное: посторонние звуки вновь уходят на второй план или даже исчезают вовсе, как и весь окружающий мир. Картинка передо мной сужается до лица сбитого незнакомца, до его пылающих ярких глаз, которые становятся моей орбитой, к которой меня тянет, и вокруг которой я готова крутиться вечность.

А еще его губы…

Чувственные и слегка приоткрытые.

Они словно зовут, манят прикоснуться к ним, поцеловать, ощутить их вкус…

И к своему затаенному ужасу я наклоняюсь, чтобы пойти на поводу наваждению…

Глава 9

Поцелуй не случается. Я замираю и не иду на дальнейшее сближение. Незнакомец тоже остается неподвижен, рассматривает меня, как и я рассматриваю его. Причем, понимаю я это отстраненно, какой-то отдаленной частью сознания. Основная же часть по-прежнему нескромно нависает над мужчиной и не может оторвать от него свой взгляд.

Необычный зрительный контакт дарует очень странные эмоции и чувства. Словно меня ударяет током, да только ударяет приятно, маняще и вызывает желание повторить опыт. А лучше, не прерывать этот.

Моя душа искренне ликует, радуясь близости незнакомца, сердце трепещет, а пальцы подрагивают. Я должна прекратить это, ощутить себя не в своей тарелке, смутиться, в конце концов, но у меня внутри лишь чувство нахождения на своем месте. Как будто весь свой предыдущий жизненный путь, включая тот, что был до попадания в этот мир, я шла именно к этому моменту.

«Ощущения феерические, и это всего лишь от одного зрительного контакта, но не похоже на меня вот так прикипать к мужчине, едва его увидев», – оформляется у меня в голове мысль. И это можно назвать настоящей удачей, поскольку наваждение тут же спадает, возвращая способность мыслить критически.

– Вы дракон! – визжу истерично и попутно подскакиваю на ноги, с трудом подавляя в себе желание все-таки дать пощечину незнакомцу.

Да, не он надо мной нависал последнюю минуту, но наверняка он виноват в происходящем. Я знаю о драконах прискорбно мало, но даже этого достаточно для того, чтобы их серьезно опасаться.

– Эм, здравствуйте, прекрасная незнакомка, простите, что я лежу, вы меня, кажется, сбили немного ранее. И да, я дракон, – учтиво произносит мужчина, не делая попытки подняться на ноги. – Вы не общаетесь с драконами? Не привлекают они вас, да? Что ж, понимаю, о вкусах не спорят, но тогда вам стоило лучше выбирать, кого сбивать.

«Да он издевается!» – возмущаюсь про себя.

Вслух я говорю другое, на всякий случай одергивая платье и делая шаг назад. Мало ли, снова применит ко мне свои чары, а я не сразу смогу им воспротивиться.

– Я не специально вас сбила, я потеряла управление каретой, впервые управляла этим транспортным средством. Я заблудилась, и меня напугала сова, вот лошади и побежали, сломя голову, – сумбурно объясняю, лихорадочно краснея. – А вы резко выскочили на дорогу! И я вам кричала, чтобы вы убирались с моего пути. Я виновата, согласна, но наезд был непреднамеренным! И вообще, вы столько времени лежали без сознания, я могла просто оставить вас на земле и уехать, мне бы ничего не помешало скрыться, но я решила спасти вас от волков!

– Так мне вас нужно поблагодарить? – Брови незнакомца стремятся вверх. – Серьезно?

– Необязательно, но было бы неплохо, если бы вы учли, что я не скрылась с места аварии и пыталась спасти вас. А вот вы поступили нечестно! – во мне пробивается возмущение.

– Я? Нечестно? Это когда же? Когда попал под вашу карету? – Брови незнакомца уже сравнялись с линией роста волос.

– Нет. В этом, я полагаю, был элемент неожиданности и несчастного стечения обстоятельств. А вот то, что вы воспользовались своей силой и заставили меня глазеть на вас, как какую-то восторженную дурочку, характеризует вас, как бесчестного дракона. Впрочем, не удивлюсь, если честных драконов не существует в природе.

Смущение и злость придают мне сил, и я защищаюсь, нападая.

Зачем я наклонилась к нему? Это было крайне глупо и двусмысленно. Не могла аккуратно трясти сбоку?

– Позвольте, но это вы были сверху, когда я очнулся! – закономерно возмущается мужчина.

– Я вас спасала! Я не могла затащить вас в карету, а волки выли уже совсем близко, вот я и пыталась привести вас в чувство, как раз хотела ударить по щеке, но не пришлось, – оправдываюсь, но затем тут же наступаю, повышая голос. – А вот вы каким-то образом меня обездвижили! Все случилось, когда наши взгляды пересеклись!

– Да с чего вы взяли, что драконы могут повелевать разумом?! – незнакомец тоже кричит, не остается в долгу.

Кажется, ему сильно не нравятся мои обвинения в порабощении воли.

– Да с того, что буквально пару часов назад со мной проделал такое другое дракон! – кричу в ответ…

Глава 10

Незнакомец замолкает на секунду и во все глаза смотрит на меня с…С сожалением? Опасением? Сочувствием?

Сложно определить, когда не рискуешь смотреть прямо в его глаза, и я отвлекаюсь на более насущные проблемы.

Мы так шумим, что уже кто угодно мог прибежать к нам из лесу, но, что удивительно, никого до сих пор нет. А ведь настоящая ночь вступает в свои права, одиноко горящий на карете фонарь почти не спасает от мглы. Но волков нет.

Видимо, их настолько впечатлили наши крики, что они решили, что противник превозносит их по количеству, ни к чему нарываться почем зря. По крайней мере от медведей советуют спасаться шумом, чем волки хуже?

– Кто–то заставил вас что–то сделать помимо вашей воли? – Взгляд дракона становится внимательным и сосредоточенным, а сам он приподнимается на локтях и принимает полусидячее положение, опираясь на порожек кареты.

– Осторожнее, у вас могут быть скрытые повреждения, все же вам досталось, – делаю маленький шажок к незнакомцу, но быстро одергиваю себя. Он и без того решил, что я к нему пристаю, пока он был в отключке. – Ничего такого, ситуация была не столь пикантной, как наша с вами, если вам интересно.

Рискую заглянуть в глаза дракону, между нами сейчас довольно большое расстояние, я смогу вовремя остановить себя. Притяжение снова имеет место быть, но оно не столь всеобъемлющее. Да и глаза у этого индивидуума добрые, не как у моего несостоявшегося муженька. Правда, тоже слишком яркие и нечеловеческие. Но если зрачки Гарольда обжигали в неприятном смысле этого слова, то глаза незнакомца укутывают в уютный кокон и дарят приятную прохладу.

Разрываю зрительный контакт и слегка трясу головой. Либо этот дракон по–другому воздействует на сознание, либо он сам по себе такой притягательный, что я невольно тянусь к нему, и никакое это не внушение и подавление воли.

– А что вы сегодня делали? – мужчина смотрит на мня скептически.

Должно быть, я для него ненормальная, которая сама наехала, сама дотащила до кареты, а там зачем–то сама же и пристала. Но так как ее, то есть меня, застали на месте преступления, решила выкрутиться, предъявив обвинения.