Иголки и кружева

– Ну и здорово, – обрадовалась Аврора. – В смысле то, что всё прошло без лишних неловкостей. Но Ребекка, наверное, всё-таки права. У тебя был тяжёлый день. Тогда мы не будем мучить тебя дальше. Когда отдохнёшь и будешь готова, сама всё расскажешь.

– Спасибо…

– Да и другим девочкам тоже будет интересно узнать о тебе больше. Не только нам.

– Ах да… – мгновенно спохватилась только расслабившаяся Софи. – Ведь есть ещё девушки.

– Есть, – кивнула Аврора. – Бриана сегодня дежурная. Она закончит с уборкой и придёт сюда. Тея тоже должна скоро вернуться… Наверное…

– Что-то её не видно, – Ребекка по-прежнему сидела на подоконнике и иногда поглядывала в окно. Взгляд её при этом был внимательным, а не рассеянным.

– У Теи выходной, – Аврора принялась за пояснения. – Она должна вернуться до десяти. Таковы правила. Но Тея… Она не очень любит правила, поэтому мы волнуемся, что она опоздает, и ей достанется от Аделины. Аделина не терпит нарушения дисциплины.

– Будем надеяться, что Тея придёт вовремя, – заключила Софи, а сама подумала, что не рискнула бы злить владелицу ателье. – А пока можно попросить вас рассказать чуть больше об Аделине, мастерской, о том, что ещё я должна знать кроме того, что важно соблюдать правила? Мне бы всё это пригодилось. И меня бы это успокоило. Неизвестность пугает меня куда больше, чем строгость и правила…

– Разумеется, мы всё расскажем! – Аврора готова была говорить, а Ребекка никак не могла оторваться от окна. Аврора заметила это. – Да кого ты там всё высматриваешь?

– Тею… – ответила Ребекку.

– Не верю.

– Не верь, – Ребекка усмехнулась, но всё же встала и прошла к своей кровати.

Чем дольше шёл разговор, тем больше говорила Аврора. И бодрости, смешанной с дружелюбием, её голосу было не занимать. Похоже, она принадлежала к числу людей открытых, лёгких на подъём, готовых к любым новым знакомствам. И когда первые сложности нового знакомства остались позади, Аврора перестала чувствовать какую-либо скованность.Все расселись так, чтобы говорить было удобно. Софи успела разложить вещи и привыкнуть к обстановке. Она уже чувствовала себя спокойнее. А рассказы о том, что в мастерской всё хоть и строго, но вполне справедливо, вселили в неё веру в лучшее. Девочки делились случаями из жизни ателье, вспоминали разных клиентов. Аврора много шутила и улыбалась. Ребекка была менее расслабленной. И она продолжала смотреть в сторону окна.

А вот с Ребеккой всё происходило ровно наоборот. Поначалу она участвовала в разговоре, проявляла любопытство, говорила, казалось, с удовольствием. А потом её энтузиазм стал утихать, и в конце концов Ребекка совсем затихла. Она всё больше смотрела куда-то в стену, куда-то, где даже картины никакой не висело. Софи была уверена, что по большей части Ребекка даже не слушает, что говорят остальные. Может, Ребекка устала за день. Может, в принципе не любила общаться. Софи не бралась судить.

Аврора в любом случае говорила за двоих.

– Иногда к нам приходят очень серьёзные дамы, – говорила с воодушевлением Аврора, возможно, догадываясь, что Софи не может перестать удивляться фиолетовым глазам собеседницы. Аврору ничего не смущало. – Высший класс, аристократия. Иногда заходят жёны очень высокопоставленных людей. Эти дамы богатые и требовательные. Сами себя они, наверное, считают восхитительными, но работать с ними сущий кошмар. Всё им не так. Порой они не знают, чего хотят, порой хотят невозможного. А нас считают так… Недолюдьми… Но лучше воспринимать всё это как вызов. Ну или как сложность, которую важно преодолеть, чтобы стать сильнее.

– Хорошая идея убеждать себя в таком… – взвесила услышанное Софи.

– Да. По-другому с этими дамами нельзя. Они невыносимы. Противные… Жуть. Некоторые даже…

Договорить она не успела. Дверь открылась, и в комнату прошла ещё одна девушка, работающая в мастерской.

Она была довольно высока ростом. Стройная и подтянутая она совсем не казалась хрупкой, скорее, угловатой. Светло-каштановые волосы едва доходили длиной до середины шеи. Одежда на девушке тоже не отвечала представлением о красоте среди масс. Вместо привычных платьев на незнакомке были длинная коричневая юбка, белая блузка и черная жилетка, сшитая будто бы из мелкой сетки. А поверх неё был надет широкий чёрный пояс.

– А это Бриана! – радостно сообщила Аврора.

– Лучше просто Бри, – откликнулась только что представленная работница мастерской.

– Рада знакомству, – ответила Софи.

– А это Софи, – продолжила представление Аврора. – Её первый день в ателье прошёл удачно.

– А где Тея? – кивнув, спросила Бриана. – Ещё не вернулась? У неё осталось всего пятнадцать минут.

– Мы тоже волнуемся, – согласилась Аврора. – Её ждут неприятности, если Аделина узнает. Нельзя опаздывать…

– А что, если она специально это делает? – отвлеклась от своего молчания Ребекка.

– Кто? Аделина?

– Да нет же. Тея. Ей нравится думать, что правила соблюдать незачем. А кто соблюдает, тот неправ. Вот она и дразнит всех, кого может.

– Зачем ей это?

– Да кто её разберёт… У неё свой собственный взгляд на жизнь.

Эти слова, произнесённые Ребеккой, окончательно утвердили Софи в мысли, что каждая её новая знакомая обладает своеобразным характером, с которым придётся считаться, чтобы прижиться в мастерской. Всё указывало на полное отсутствие обыденности в ателье. И это при том, что Тею Софи так до сих пор и не увидела, а о Бриане могла строить догадки только по тем нескольким минутам, что та присутствовала в комнате.

Составить полноценное мнение Софи, само собой, не успела, но заметила, что Бри отличается от своих соседок по комнате тем, что не стремится к женственности. Аврора из всех присутствующих, была самой женственной, за ней следовала Ребекка. А вот Бри явно замыкала это неоглашённое соревнование. У неё были чёткие движения, а ходила она размашистым шагом. И не было ни единого признака того, что Бриану это беспокоило.

– Ты не голодна? – спросила Бри у Софи.

– А? – не ожидала такого вопроса Софи. – А… Да вроде бы нет.

– Давай я принесу тебе что-нибудь из кухни. Первые дни в мастерской тяжёлые. А силы надо поддерживать.

– А за это наказаний не будет? – Софи успела понять, что правил в ателье немало.

– Конечно, нет, – ответила, не колеблясь, Бри. – Аделина строга. Это бесспорно. Но она не чудовище.

– Это хорошо… – протянула Софи.

– Всё-таки схожу на кухню, – приняла решение Бри. – А потом предлагаю не тянуть со сном.

– Но мы только начали знакомиться, – возмутилась Аврора.

– Наговориться мы ещё успеем. А вот поспать нужно всем, особенно Софи. Силы стоит беречь.

Когда Бри вернулась из кухни с едой, беседы всё же умолкли не сразу. Некоторое время они продолжались даже после того, как были потушены все свечи. Аврора никак не могла перестать говорить. Бриане и Ребекке, видимо, уставшим от неё, пришлось напомнить соседке по комнате о том, что пора спать.

– А Тея так и не вернулась… – напомнила Аврора перед тем, как умолкнуть.

– Проблемы… – протянула Ребекка. – Её ждут проблемы.

– А вдруг с ней что-то случилось? – испугалась Аврора.

– Будем надеяться, что нет, – подвела итог Бри.

Когда дверь тихо отворилась, все уже спали. Бриана и Софи проснулись первыми. Софи успела испугаться.

– Ты где была? – шёпотом спросила Бри.

– Зачем шептать? – спросила вошедшая девушка. – Никто не спит.

Она была права. Аврора и Ребекка тоже пробудились.

– Все спали, пока ты нас не разбудила, – не растерялась Бриана. – Ночь на дворе, а ты бродишь непонятно где.

Софи догадалась, что в комнату пришла Тея.

Тея не стала мешкать и принялась переодеваться в ночную рубашку. Двигалась она на редкость уверенно, несмотря на темноту. Очевидно, ей не первый раз в жизни приходилось переодеваться при таких условиях.К сожалению, рассмотреть её в полумраке было сложно. По спальне словно бродила тень, у которой еле-еле проступали какие-то черты.

– Так где ты была? – повторила свой первый вопрос Бри.

– С друзьями встречалась, – неопределённо ответила Тея.

– С какими?

– А тебе какая разница?

– Ты встречалась с кем-то из своей прежней жизни? – не давала сбить себя с курса Бри.

– Не твоё дело, – Тея тоже не сдавалась.

– Вообще-то это дело всех нас. Если ты не забыла, мы работаем в одном ателье.

– Да, но личная жизнь у всех своя. Я с вами вашу делить не хочу. И вы мою тоже вряд ли хотите делить со мной мою.

– Как думаешь, Аделина узнает, что ты не вернулась вовремя? – спросила Ребекка.

– Надеюсь, что нет, – Тея закончила переодеваться. – Я пролезла через окно.

– Через какое?

– Если мы продолжим говорить, Аделина нас точно услышит, – сказала Аврора. – Она спит очень чутко. Помню, я спустилась однажды за стаканом воды, так она встретила меня на лестнице, когда я возвращалась в спальню.

– Ари права, – признала Бриана. – Оставим всё это до утра. Но от вопросов тебе не уйти.

Последнее было обращено Тее. А она проигнорировала тон Бри и ловко запрыгнула в свою постель.

– Что же вы не сказали, что у нас новенькая? – спросила Тея, глядя в сторону Софи.

– Приходи вовремя, не броди где попало, и нам не придётся ничего говорить. Сама будешь всё знать.

– Какие вы все занудные… – вздохнула Тея и обратилась к Софи. – Ладно. Утром познакомимся. А то остальные с ума сойдут от страха.

Софи подозревала, и совсем не беспочвенно, что сама боится больше всех остальных. Она только появилась в мастерской. При этом Софи была из тех людей, которые не могут быть спокойными, когда кого-то ругают или отчитывают. Софи всё и всегда принимала слишком близко к сердцу. Она не сомневалась, что если Аделина примется отчитывать Тею, то она, Софи, начнёт переживать. С этими мыслями ей с трудом удалось уснуть.

Глава 3. Потайной шов

Утро началось рано.

Для всех девушек, кроме Теи и Авроры, это было привычно и легко.

Тея, проспавшая совсем недолго, была бы не против поспать ещё, может, до самого обеда. Только позволить себе такое Тея не могла. Ей нужно было идти в мастерскую. Выходной кончился, работа требовала полного внимания к себе.

Пока все собирались, Софи впервые удалось как следует рассмотреть Тею.

Та оказалась девушкой, балансирующей где-то между привлекательностью и вульгарностью. У неё были большие карие глаза, которые ясно выражали уверенность в себе и что-то, что напоминало усмешку над всем миром. Губы Теи не были пухлыми, но казались чувственными. Тёмные волнистые волосы так и норовили выбиться из косы, которую Тея заплела себе сразу после того, как облачилась в платье медно-коричневого цвета с корсетом и не самым скромным вырезом.

– И зачем так рано вставать… – недовольно протянула Тея, заканчивая приводить себя в порядок.

– Если будешь меньше бродить по ночам, вставать будет легче, – не без иронии отозвалась Бри.

– Ари, насколько мне известно, легла спать вовремя… – Тея кивнула в сторону Авроры. – Однако выспавшейся она не кажется.

В этом Тея не ошибалась. У Авроры на лице было буквально написано то, что она бы не возражала поспать ещё. Глаза казались сонными, вечерняя бодрость даже не думала проявляться, движения были медленными. Девушка никак не могла собраться.

– Ты же знаешь, что я просто не умею рано вставать, – зевнула Ари и принялась расчёсывать свои по-прежнему невероятно светлые волосы. – Раньше я всегда бодрствовала вечером и ночью, а потом спала хоть до полудня.

– Да, в этом наши с тобой прошлые жизни похожи, – Тея усмехнулась и открыла рот, чтобы добавить что-то ещё, но остановилась и умолкла.

Этим днём Ребекка сменила Бри в дежурстве по мастерской. Когда остальные девушки спустились в кухню, завтрак уже ждал их на столе.

– Доброе утро, – произнесла появившаяся на пороге кухне Аделина.

Стоило ей войти, как все словно по команде встали.

– Садитесь, – объявила Аделина.

Просить дважды не пришлось. Сама Аделина устроилась во главе стола.

Софи села с краю, подальше от начальницы и уставилась в стол. Она всё ещё боялась смотреть на Аделину, хотя та не выражала ни единого признака злости.

Остальные чувствовали себя лучше. Тея и вовсе вела себя бесстрашно. Несмотря на то, что ей угрожал выговор, а то и увольнение, она не прятала взгляда, даже смотрела на Аделину с некоторым вызовом. Возможно, она планировала извлечь из своей самоуверенности пользу, возможно, просто не чувствовала страха.

Когда все приступили к завтраку, Аделина, поймав на себе очередной взгляд Теи, снова заговорила.

– Ждёшь, что я начну тебя отчитывать? – спокойным тоном осведомилась она.

– Так Вы в курсе? – Тея едва не скорчила гримасу. Вернуться ночью незаметно ей не удалось.

– Разумеется.

Повисло молчание. Аделина не спешила говорить, и Тея в ожидании уставилась на неё, но вместо того, чтобы наконец приступить к отчитыванию, Аделина налила себе чаю.

– Так что, выговор будет? – не выдержала Тея.

– Мы поговорим у меня в кабинете, – всё так же спокойно ответила Аделина.

– А разве не полезнее сделать это в присутствии других?

– Не в сегодняшнем случае.

– Но почему?

– Потому что ты этого ждёшь, – Аделина сделала глоток чая. – Наверное, ты даже речь приготовила, чтобы представление устроить. Но представления не будет. Мы поговорим без посторонних.

Тея усмехнулась, но больше ничего не сказала.

Когда завтрак закончился, Аделина распределила обязанности на сегодня. На долю Софи выпала работа в швейной комнате. Доверить ей общение с клиентами Аделина пока не стремилась. Для этого Софи не доставало опыта.

– Аврора будет с тобой, – закончила Аделина. – Если что-то будет не получаться, обращайся к ней. А в полдень я приду, и мы поработаем над незнакомыми для тебя техниками. И над манерами.

– Манерами? – удивилась Софи.

– Конечно, – Аделина улыбнулась. – Мало быть хорошей швеёй, нужно ещё быть леди.

– Но я ведь не принадлежу к высшему сословию…

– Это не повод вести себя недостойно и не давать своей внутренней красоте раскрыться внешне.

– Хм… – Софи задумалась.

– А если внутренняя красота не подразумевает таланта использовать правильную вилку? – с усмешкой спросила Тея.

– Запомнить нужную вилку способен даже человек, чьи интеллектуальные способности далеки от великолепных, – даже не подумала растеряться Аделина. – Это удалось и тебе.

– И я до сих пор не вижу в этом смысла, – заметила Тея.

– Заметишь со временем.

В мастерской было принято благодарить человека, приготовившего пищу, поэтому Ребекка получила свою порцию признательности. И признательность была заслуженной. Завтрак вышел таким, что всем удалось насладиться вкусом и набраться сил.

– У тебя получается всё лучше и лучше, – на похвалу не поскупилась и Аделина.

– Я стараюсь… – Ребекка принялась убирать со стола. – Хотя готовить мне по-прежнему тяжело. Не хватает опыта.

– Опыт придёт, – заверила владелица мастерской. – Само собой, тем, кто готовил с более юных лет, чуть легче ориентироваться на кухне. Но ты делаешь большие успехи.

– Спасибо.

– Значит, Тея не из высшего сословия, а Ребекка как раз из него, – сказала Софи, когда она и Аврора очутились в швейной комнате.

Там хранилось столько ниток, пуговиц, оборок, игл и прочего, что легко можно было потеряться, разглядывая их. Софи впервые подумала о том, что такая мелочь как пуговичка может задать настроение, сделать одежду особенной, подчеркнуть характер того, на кого одежда была надета.

Однако Софи не позволила себе тратить время на разглядывание. Она обратила внимание на ткань, которой предстояло стать нижней юбкой, и принялась за дело. Откладывать она боялась. Так можно было совсем не начать.

Первым делом в ход пошли мел и линейка. Их обещали вскоре сменить ножницы.

– А как ты догадалась про Ребекку? – спросила Ари.

– Она сказала, что ей не хватает опыта в готовке.

– Точно… – Аврора о чём-то на мгновение задумалась. – Да, она из верхов. Никогда не могла запомнить, какое положение в обществе занимали её родители, но люди были важные. Только опыт готовки у неё отсутствует не потому, что в её доме готовили слуги.

– А почему? – не поняла Софи.

– Ну… – светловолосая девушка замялась, нахмурилась и всё же ответила. – Не думаю, что я имею право говорить за неё. Пусть она сама тебе расскажет, если сочтёт нужным.

– Ладно, – Софи не забывала внимательно следить за тем, что она делает с тканью. Нельзя было её испортить.

Аврора тоже занялась делом. У неё получалось быстрее и аккуратнее. Софи поглядывала на неё, но без зависти. Ей скорее было интересно, к чему можно стремиться.

Правда время от времени Ари пыталась взбодриться. Она потряхивала головой и учащённо моргала.

– Да сколько можно… – проворчала она после очередной попытки привести себя в форму.

– А что такое? – спросила Софи.

– Да всё проснуться толком не могу. Для меня ранний подъём – это пытка, хотя я стараюсь перестроиться. Честно… Стараюсь.

– Верю, – кивнула Софи и не соврала. – Так у тебя проблемы с ранним подъёмом из-за прежней жизни?

Она уже успела понять, что слова «прежняя жизнь» лучше всего подходили к попытке заговорить о том, где, когда и кем были другие девушки.

– Да, – ответила Аврора, но добавлять ничего не стала. Вместо этого она поморщилась.

Софи постеснялась настаивать на продолжении беседы.

– Ладно… – протянула в конце концов Аврора. – Если я не начну с себя, то кто же тогда это сделает?

Она улыбнулась. Софи улыбнулась в ответ. Она поняла всё без пояснений. Среди других Аврора была самым разговорчивым и открытым человеком. Тея, казалось, тоже любила поговорить, но до открытости Ари ей было далеко. Впрочем, судить обо всех обитательницах мастерской было ещё рано.

– А ты сама-то готова слушать? – спросила Аврора. – История будет не из числа тех, о которых принято болтать каждый день. Что-то и вовсе может показаться тебе неприятным…

– Ничего страшного, – откликнулась Софи. – Я готова ко всему.

– Не спеши с такими утверждениями, – снова улыбнулась Аврора.

Она достала нить другого цвета и принялась вдевать её в ушко иголки.

– Ты когда-нибудь слышала такое слово как… – начала Ари, но не закончила.

– Да?

– Геллах.

Аврора произнесла это вкрадчиво, растягивая буквы «л» и делая «а» особенно ударной.

– Геллах? – хоть Софи и сказала, что готова услышать всё, такого она точно не ожидала. – Ну… Я слышала.

– И что ты слышала?

Софи осторожно взвесила свой ответ.

– Что это община, жизнь которой вращается вокруг культа. Вроде бы они поклоняются Луне, ночи и всему такому…

– Точно… – протянула Аврора.

– Когда я была маленькой, меня и других детей пугали тем, что за плохое поведение нас отправят в эту общину, – вспомнила Софи, но тут же вздрогнула. – Постой… Ты что, оттуда?

– Оттуда, – не стала больше тянуть Аврора. – Правда меня в общину за плохое поведение не отправляли. Я просто там родилась.

– Ничего себе… – изумилась Софи. – Это невероятно! Не уверена только, в хорошем или плохом смысле невероятно…

– Скорее в плохом, но я не вижу смысла жалеть о прошлом. Что было, то было.

– Мне нравится такая позиция. Так… А что было?

Софи помнила о том, что ей надо продолжать кроить. Аврора тоже не отвлекалась слишком сильно от своего основного занятия с шитьём. Впрочем, рассказ, за который Ари принялась, мог отвлечь от чего угодно.

Я родилась в определённый год, в определённый день и определённый час. Не сказать, что так было спланировано, но в общине решили, что это знак. Какой именно… Кто бы знал. В любом случае решение было принято. Меня забрали из семьи и отдали на воспитание к специальным людям. К тем, которые знают, как сделать из девочки жрицу.

С ранних лет меня готовили к тому, что я буду участвовать в ритуалах, что моя жизнь будет крутиться вокруг поклонения Ночи. В общине это считалось завидной судьбой. Жрицы были частью избранного круга. Нужно было только вырасти такой, какой требуется…

Среди тех, в чьи руки я попала, были и те, кого в обычном мире зовут лекарями. Они якобы лечат. Хотя в моём случае они занимались тем, что бесконечно поили меня зельями.

Цвет моих волос и глаз… Это не от природы. Это от зелий. Жрица должна выглядеть необычно, казаться невесомой, не от мира сего. Мне до сих пор жаль, что я не знаю, какая я была при рождении. Брюнетка? Блондинка? Рыжая? И какие у меня были глаза… Люблю представлять себя в разных видах, но правду всё равно вряд ли когда-нибудь узнаю.

Среди других девушек, которых готовили в жрицы, у меня одной получились фиолетовые глаза. Говорили, что это из-за моего особенного дня рождения. Но мне кажется, это потому, что меня поили куда большим количеством зелий. Мне не оставили ни единого шанса остаться такой, какой я была.

А ещё случилось так, что некоторые моменты своей жизни я не помню. Когда уже здесь, в большом мире, я всё рассказала настоящему лекарю, а не кому-то из общины, он пришёл к выводу, что все те зелья помимо прочего обладали дурманящими эффектами. Причём очень сильными.

И в этом нет ничего удивительного. Человек, находясь в трезвом уме не будет совершать всё то, чего требовали от жриц на ритуалах. Да и вообще… Вся эта община… Люди, которые как-то уж слишком безропотно верят в… то, что им навязано верить.

Пока я и другие девочки были ещё маленькими, мы были служанками при взрослых жрицах. Но чем старше мы становились, тем больше нас приглашали в так называемый храм на горе.

Это место невозможно описать… Там нужно побывать, чтобы понять, насколько странное это место. Оно одновременно красивое и пугающее. С него открываются великолепные виды, но только каждую секунду тебя не покидает ощущение, что сейчас что-то случится. Впрочем, может, это всё зелья, и не было в храме ничего особенного. Трудно сказать.

До сих пор помню каждый уголок храма. В главной его части стояло пятнадцать статуй… Считалось, что они – это разные воплощения Ночи. Одна, та что центральная, будто бы всегда смотрела на всех присутствующих вместе и на каждого в отдельности. Она следила. Пристально так… При этом лицо её казалось таким, словно пощады не будет. Я боялась этой статуи так, что порой у меня подкашивались колени.

Другие воплощения пугали меня меньше. Даже то, которое вытягивало перед собой нож. У этой статуи было на редкость спокойное лицо.

Что до меня и других девочек, нам полагалось держать статуи и храм в идеальной чистоте. Раз в неделю, в определённый день и определённый час, мы приносили разные травы и цветы, некоторые поджигали, чтобы своим ароматом они обволокли всё вокруг, другими мы украшали стены и постаменты. Статуи мы не украшали. Считалось, что это настоящее оскорбление Ночи…

Только однажды одна девочка не удержалась и положила цветок на голову воплощения мудрости… Её отговаривали, а она только смеялась. Говорила, что ничего страшного не случится.

Через неделю после этого в храме собрали всех. Пришёл даже главный жрец, а он появлялся перед людьми всего несколько в год. Я боялась его и до того дня, а после так вообще приходила в ужас от одной только мысли о нём. Он был огромный. Грубое лицо, раскрашенное чем-то красным, многослойная одежда, множество украшений. Но главное – взгляд. Взгляд человека, который не знает пощады.

А провинившуюся девочку разместили в центре, на специально созданном ложе. Руки и ноги привязали. Не помню, сколько ей тогда было. Наверное, лет четырнадцать… И она не заслуживала того, чему её подвергли.

Её истязали до самого утра. Били плетями, читали заговоры, чтобы Ночь не отвернулась от общины, клялись, что человек, который совершил непростительное, наказан. А девочка кричала. Её голос до сих пор звенит у меня в ушах. И её лицо у меня перед глазами. Отворачиваться и затыкать уши нам было запрещено. Мы должны были смотреть, как страдает человек.

Только спустя время я догадалась, зачем община выжидала неделю. Жрец хотел, чтобы эффект от зелий, которыми нас продолжали поить, у провинившейся сошёл на нет. От всех этих снадобий мы мало чувствовали боль. В противном случае все изменения цвета волос и глаз мы бы не пережили. А та девочка их больше не пила. Ей запретили даже приближаться к ним. Не могу даже представить, как она мучилась в тот день.

К утру она всё ещё была жива. Никто не ожидал, что она продержится так долго. Ритуал требовал прекратить удары плетьми с первым лучом солнца. Я думаю, жрец дал команду закончить пытку с большой неохотой. Ритуал гласил, что выживший должен покинуть общину. А люди, которые выходили из общины, представляли угрозу. Ведь они могли вернуться и привести с собой мир, о котором в замкнутой общине не принято было знать.