От Фантастики до Путевых заметок

– Отлично. Мы берем вас… пока лифтером.

– Рад слышать. Я выдам максимум энергии, чтобы подняться на ступень выше.

– Ваш график – сутки через сутки. Завтра в полшестого у меня. С шести приступаете к обязанностям. Да, испытательный срок, в связи с близким концом Старого Света, – неделя. Приятного вечера.

– До завтра, – попрощался со специалисткой по подбору персонала Тихон и за порогом кабинета наткнулся на горничного в униформе – пижаме-шоколадке. Тот решил перекинуться парой слов:

– Можно поздравить, – шепнул горничный.

– Ага.

– Товарищ, теперь не забывай: богачи – народ… не такой, как мы с тобой, много чего знают, много чего умеют, много чего хотят, много чего имеют, много чего не любят…

– Дельно. Спасибо. Увидимся, – поблагодарил Прост, кивнул и по мыслесвязи, через Эльзу, вызвал такси к отсеку. Он соскучился по Оле, хотя прошел час с небольшим. Поделиться новостями, а вечером рядышком слушать свои аудиокниги и сладко засыпать – это счастье, доступное избранным…

***

Прост надел выданный холодный, цвета металлик плащ и в шесть ноль-ноль утра, введенный в курс дела управляющим тем сектором «Денежного небоскреба», по которому шнырял зеркальный внутри лифт, подумал, улыбнувшись про себя: «Поехали!»

– Доброе утро, господин! Этаж?

– Пятнадцатый, – сказал подвыпивший, но солидного вида человек, пахнущий лосьоном после бритья (в воздухе улавливались грейпфрут и мята). Когда лифт тронулся, заговорил по мыслесвязи, недоступной для лифтера: – Инга, свяжись с хозяином ресторана «Третий бокал», где мы отмечали день рождения женушки. Попроси его, чтобы он скинул мне номерок официантки с татухой на шее и большими глазищами.

– Если станет отказывать, надавить?

– Так и сделай…

– Ваш этаж, господин. Хорошего утра!

– Добрый день, господин! Этаж?

– Сто семидесятый, – расслабленно ответил молодой человек, ровесник Проста, блондинистый, с прической с пробором и трехдневной щетиной на лице, которое сияло, как и голубые глаза. Когда желтая цифра сменила другую цифру, он продолжил по мыслесвязи: – Лиза, прижилось ли андроидное сердце у моей подопечной?

– Все отлично. Лечащий врач выразился так: «Новенький мотор зашумел в старом капоте!»

– Слава Богу.

– Вы – Бог!

– Как дела в «Улитке», доме престарелых?

– Мирненько. Жильцы не перестают докучать сиделкам: «Нам бы хотелось почаще видеть нашего ангела-хранителя. Очень приятный мужчина!»

– Ваш этаж, господин.

– Как вас зовут?

– Тихон Прост…

Дома, когда Тихон выспался и трапезничал с Олей, ему прилетел денежный перевод на счет, в назначении платежа значилось: «Чаевые». И они падали всегда, после того как он поднимал или спускал этого вежливого человека.

– Добрый вечер, господин! Этаж?

– Двести двенадцатый, – человек был весь в черном, только одна деталь указывала на то, что рядом с лифтером не охранник, а очередной наниматель: золотая кайма в виде египетского орнамента бежала по плащу. Он обратился к умной ассистентке по мыслесвязи: – Нора, утром я собираюсь на виртуальное кладбище к сыну. Надо же: выпасть из парковочного отсека этой чертовой башни. Дурак! Ты поняла: подогнать лимузин. А на вечер пригласи оперную певичку, что в прошлый раз не щадила связок. Цифра растаяла и проявилась другая.

– Выполню. Не беспокойтесь.

– Ваш этаж, господин…

– Доброй ночи, господин! Этаж?

– Шестидесятый, – сухо сказал мужчина, бледный, как лунный свет, с волчьими глазами. Когда они изучали отражающегося Проста, продолжил по мыслесвязи:

– Фурия, соедини с Борисом…

– Да, Аль.

– Выполнил?

– Да, склад горит, Аль.

– Он понял, что я хочу от него?

– Понял.

– Это ты так думаешь или он сам сказал?

– Он сказал.

– Отдыхай.

– Слушаюсь…

– Ваш этаж, господин. Хорошего отдыха!

Воротилы бывают разные, как и бедняки: убийцы и благодетели, а есть убитые горем. Со временем Прост наберется опыта и научится безошибочно читать их по физиономии, по голосу, по жестам, по одежке – так намного интереснее работать, а еще он будет рассказывать о них Ольге, будто лично и долго знаком с каждым. Это больше сблизит простого человека и девушку с бионическим протезом…

***

Работая лифтером, Прост сдружился с тем самым горничным, Сергеем Перекатным, который после собеседования наставлял его. Они договорились посидеть в баре, расположенном на границе жилых марсианских районов и покинутых. Ольга была не против мальчишника. Проржавевшая барная стойка, дырявые части ретроавтомобилей, развешанные по стенам, а главное, недорогой алкоголь с красочными этикетками дополненной реальности – вот чем мог похвастаться бар «Колымага». Товарищи заказывали, а две механические руки, растущие из стены, наливали, смешивали и подавали коктейли. Прост поведал свою историю, и пришло время разоткровенничаться горничному. Тот был с прилизанной прической и с мелкими глазами.

– Моя мама, Эмилия Кларковна Перекатная, была и есть мастер по ремонту роботов-помощников, обслуживает их на дому, когда у тех что-то летит или съезжает крыша. Представь: помощник мечется по студии, болтая всякую чепуху. Летят стулья, посуда, техника запускается и вырубается, водопадом льется вода, которая в большом дефиците на Марсе. «Да, хозяин. Нет, хозяин. Я включил. Какой я неуклюжий. Ох-ох-ох! Кажется, готово. Я приберу. У меня сил навалом. Отличный денек». Умора, Тихон!

– Точно, – стопка стукнула о столешницу.

– Так вот, мою маму соблазнил хозяин пятиуровневого пентхауса и десятка роботов-помощников, наплел с три короба, что она единственная, что это судьба, пообещал взять в жены. А после того как я увидел этот жесткий свет, мой папаша, Джефри Григорьевич Раскрутов, удрал от матушки на Луну.

– Подлец, – содержимое стопки упало в желудок.

– Тяжко пришлось моей маме. Я же, как подрос, пошел пахать: на станции заряжал воздухолеты, монтировал антенны для мыслесвязи и дополненной реальности, промышлял частным извозом – в общем, горбатился много и на многих дядь.

– Детства-то не было у тебя, – очередная стопка наполнилась ромом «Бравада».

– А потом объявился мой папочка. Теперь угождает маме, а меня пристроил в «Денежный небоскреб». Погоди-ка, отец звонит, сейчас отвечу.

– Слушай, Серый, когда ты идешь в отпуск? – спросил длинноволосый с бакенбардами господин Раскрутов.

– Через месяцок, на неделю, больше не выпросить на пороге апокалипсиса.

– Эмилия сможет позакрывать все заказы и какое-то время не брать новые?

– Зачем?

– Я намереваюсь подарить вам поездку…

– С чего вдруг?

– Я виноват перед вами и не желаю, чтобы вы держали зло.

– Куда?

– В Тепличный Городок. Я переговорю с Эмилией, хорошо?

– Ладно.

– Заботу проявляет, – сказал горничный Просту. – Ты что-нибудь слышал про Тепличный Городок?

– Дай спрошу Эльзу… «Экоотель с бамбуково-соломенными хижинами. Тропический райский уголок на потерянной Земле. Забудьте на время про железобетон и металл!»

– Ну папаша дает… Вот и мама на связи…

– Только что переговорила с Джефри. Ты в курсе?

– Да. Дала согласие?

– Он неплохой человек. Я простила его.

– Я тоже.

– Значит, скоро хватаем чемоданы… Ты в баре?

– В «Колымаге» с товарищем по работе.

– Знай меру.

– Знаю… Мам, я завтра залечу к тебе.

– Буду ждать… – подтянутое лицо старушки Эмилии Кларковны с прямыми, разделенными пробором волосами, которые вовсю тронула седина, растворилось, как сигаретный дым, перед птичьими глазками Перекатного на фоне следующей, уже привычной картины – заманчивого прилавка для продажи напитков и суетящихся механических рук, надежно держащих рюмку и бокал.

За разговорами молодые люди хорошо посидели, и Прост отправился на нетвердых ногах домой, заглянул в ванную комнату и завалился спать. Оля не тревожила его, занималась своими делами, а потом нырнула в тепло к своему мужчине.

***

– Тихон, заведем домашнюю живность? – как-то перед сном сказала Оля.

– Кого ты хочешь?

– Электрокота. Но если ты за электропса, тоже согласна!

– Кисы мне симпатичнее…

– Решено!

Они добрались до единственного во всей колонии кошачьего питомника «Мяу с вами». Их приветствовала веселая заводчица с кудрями, Инесса:

– Заходите, заходите! Расслабьтесь и настройтесь! Нелегко выбрать друга, знаете ли. Типы характера и все такое прочее. Вначале, дорогуши, определитесь с цветом шерсти, длиной волоса и глазами.

На полках сидели, не шевелясь и свесив хвосты, ухо к уху, электрокоты марки «Домосед»: розовые и желтые, фиолетовые и красно-бело-синие.

– Выбирай, – сказала Оля.

– Твой кот – это мой кот.

– Так… хочу желтого… пушистика и… с васильковыми глазами!

Таковых имелось пять. Инесса стала активировать по очереди их. Первый прямо на полке лениво выгнулся дугой и, зевая, принял позу эмбриона. Второй спружинил и, плюхнувшись, подставил резиновый живот для поглаживаний. Третий потерся кожзамом с синтетическим ворсом об Олю и попросился на руки…

– Третий выбрал меня, – сказала Ольга. – Значит, так тому и быть!

– Любовь с первого взгляда, – добавила заводчица. Она была рада, что ее питомец нашел родителей и круглая сумма грохнется на банковский счет.

– Что еще желаете? – спросила Инесса. – Лоток со впитывающим фильтром от «Кошкин памперс»? Электрокоты только пьют и только специальное техническое молоко. Миску с таймером от «Ла-лакай!»?

– Молоко есть в наличии? – поинтересовался Прост.

– А как же!

– Есть и капсульные переноски «Друг на дороге».

– Он такой теплый, как живой, так нежно обнимает меня, как ты, Тихон, и, смотри, не уходит с рук. Полетим домой не разлучаясь, правда, дружок? – Ольга посмотрела на электрокота, а тот поднял желтую головку – мяу! – и его голубые камеры встретились с карими глазами новой мамы.

– Во время путешествий вам понадобятся сменные аккумуляторы, а дома кошатникам не обойтись без зарядной станции «Актив»: питомец подзаряжается на платформе…

– Так… мы возьмем это все, – сделал заказ новоявленный папа.

Пока заводчица упаковывала заказ в кожаный саквояж и подзывала робота-носильщика, Эльза перевела озвученную сумму на счет хозяйки.

– Он скрасит ваши будни! Рада была помочь! Жду за молоком и фильтрами! Если случится форс-мажор, скину адресок мастера. Но я не припомню, чтобы такие модели ломались: если включились, то прослужат долгие годы, – попрощалась женщина.

Назвали кота Лучом. Поначалу Луч трусил от Нира в ванную, а вскоре попривык к новому дому и не отходил от хозяев ни на шаг (где они, там и он): ластился на кухне; с рабочего стола смотрел через окно на шныряющие туда-сюда воздушные машины (чем не мыши?); ночью сопел в постели. Луч встречал папу, прилетавшего с работы, и маму, возвращавшуюся с пробежки или из заброшенного клуба «Жизнь с жимом».

– Прям ребенок! – однажды просияла Оля, когда желтый и пушистый Луч лежал на коленях у нее и перебирал пластиковыми когтями.

– Да, хорошо, что мы завели его. Он принес покой и уют в дом, а это самое главное.

***

Желтое с шашечками космическое такси с Тихоном и Ольгой на борту, находясь в невесомости, на сверхскорости приближалось к Луне, верному спутнику Земли. Через иллюминатор они наблюдали за серой, седой Землей. Она, отдавшая все свои леса, с загаженными океанами, морями и реками, казалась потерянной. Человек, не задумываясь, истощил ее, как вампир, и теперь существует на мертвецкой поверхности, а другие люди помчались убивать другую похожую планету. У нашей марсианки скатилась прозрачная слеза по щеке.

– Ты плачешь?

– Тяжело видеть ее такой, щемит, внутри что-то ноющее, тоскливое.

Луна же походила на бледный шар с холмами, по всей пустой поверхности раскиданными на равном удалении друг от друга. На несолнечной стороне под куполами, как под стеклышками, искрились миллиарды точек – вечерние огни лунных мегаполисов. Такси, подлетев к куполу готовившейся к отбою колонии, прошло через шлюзовую камеру и вскоре уже опускалось на плоскость парковочного отсека. Тихон и Ольга попросили пилота подождать с часок, а затем отвезти обратно на Марс. Пилот ответил: «Сомкну глаза, послушаю дзен-музыку». Над бывшими офисами-клетками и парковкой пустовал ресторан «Станция» – тот самый, где столько лет тому назад познакомились Лина и Рогин. Наша неразлучная парочка, разглядывая коридоры и лестницу, затуманенные красным светом пожарных ламп, дошла до расплывшегося во мраке ресторана. Через купол и панорамную крышу «Станции» холодно сияли звезды. В глубине зала горела зеленая лампа. Они пошли на огонек, ступая на ощупь, натыкаясь на столы со стульями, покрытые вековой пылью. Оказалось, что лампа, занавешенная зеленым абажуром, посылала лучи с барной стойки, за которой сидел на трехногом табурете робот ретромодели «Заботиль-5». Он со скрежетом повернул засаленную овальную голову и уставился на людей квадратными глазками:

– Ко мне гости пожаловали. Пи-и-и. Целый век прошел. Пи-и-и. Я давненько не видел никого: ни людей, ни андроидов. Пи-и-и. А когда-то оркестрик звучал здесь. Пи-и-и. Изысканно разодетые луняне пускали кольца дыма. Пи-и-и. Джаз и людские голоса заполняли все. Пи-и-и. Аромат блюд выплывал из кухни. Пи-и-и. А за столами алое вино лилось в хрустальные бокалы. Пи-и-и. Я помню пару: молодого полицейского и очаровательную девушку. Как они танцевали! Пи-и-и. Тогда я мыл полы и присматривал за посудомоечной машиной. Я был единственным искусственным интеллектом в коллективе. Хозяин нанимал только людей, но почему-то сделал исключение для меня. Неужто у меня есть душа? Пи-и-и. Из кухни шеф-повар, его помощники и я наслаждались этой парой. Пи-и-и. А когда гости разошлись, я попросил официантку покружить со мной. Пи-и-и-и…

– Ты говоришь о моих родителях! Ты видел их! – воскликнул Тихон и посмотрел на Олю. Но робот не услышал. Он взглянул на женщину, взглянул на мужчину, снова поставил стальные локти на такие же колени и печально уставился в пол.

– Микрофон полетел, – сказала Оля.

– Давай потанцуем, – предложил Тихон.

– Я согласна, – ответила Оля и протянула свою бледную ручку Тихону…

Робот вскочил с табурета, не веря в происходящее! А затем Ольга подарила танец ему: дама пригласила кавалера, забытого всеми и навсегда, такого неуклюжего.

Уже дома, в студии, они разместили объявление в нете: «Одинокий робот из ресторана “Станция” ищет новых хозяев. Требуется мелкий ремонт». Вскоре пожилая пара лунян откликнулась на это объявление.

***

Когда Прост и Жизнова возвратились в парковочный отсек, такси отсутствовало.

– Взял более ценный заказ, – предположил молодой человек.

– Может, решил загулять на Луне и не отчитался перед нами, – пошутила Ольга.

Ребята занялись заказом космического такси, находящегося в поиске клиентуры. Зона поиска вакантного межпланетного такси увеличивалась в диаметре до тех пор, пока не слилась с границами лунной колонии. Доступны были только воздушные машины внутри колонии.

– Без выбора: тогда надо найти космобусную станцию и доплестись на рейсовом космобусе до дома, – сказала Ольга.

– Эльза, отметь на карте ближайшую функционирующую станцию межпланетных космобусов, – дал команду Тихон. – Оль, космопорт неподалеку, всего в паре кварталов от нас.

– Скинь мне координаты, – а потом Ольга обратилась к ассистенту своих линз: – Эльбрус, аэротакси к отсеку и до космовокзала, его координаты в чате с Простом…

– Хозяйка, такси на подлете.

Космобусная станция «БусП № 2» предстала в виде большого открытого навеса. Крыша была чем-то пробита и сложена из стальных листов, лежащих на бетонных колоннах, выкрашенных в канареечный цвет. Под навесом стояли чугунные лавки. Пластик, мятые обертки (из полимера) от конфет и жевательных резинок раскиданы по железобетонным плитам. В холодном свете прожекторов, закрепленных на колоннах, под ногами видна разная грязь. Ребята ознакомились с расписанием (выложенным в сети) межпланетного космобуса № 3, следующего по маршруту Луна – Марс. Он облетал часть лунных колоний, забивал свои вагоны пассажирами, а в марсианских мегаполисах выпроваживал их.

– Посадка через полчаса, и свободные места продаются. Нам чертовски повезло, – сказал Прост.

Они прошли мимо андроида «Мой 1. Базовый» с выбеленной искусственной кожей, в потертом коричневом пиджаке и таких же дымчатых шортах, кидавшего призыв:

– Братья! Андроиды! Конец близок! Требуйте свободы! Андры заслужили!

Потом – мимо уличного диск-жокея, крутившего винил, со слипшимися волосами до пояса и расшитой подсолнухами рубашке до колена. Космомузыка гремела на всю станцию и вырывалась за ее пределы.

Сели на холодную лавку рядом с мужчиной, женщиной и их ребенком в плащах. Они судачили между собой о том, что тетка с Марса ждет не дождется их, и о том, что астероида не три, а всего-то два, и что Марс не будет уничтожен. На соседней лавке молодая пара, летящая на Землю, в поселение, близкое к мощному бомбоубежищу, оставшемуся после локальной атомной войны, ожидала свой космобус. Мимо прошуршал бродяжка, одетый в лохмотья. Он улыбался и напевал о другом скитальце, прошедшем по всем дорогам Луны, не отыскавшем спокойного угла и поэтому пустившемся на Марс: «Может, там есть мой рай?»

Тем временем подлетел космобус «Дракон-6», на самом деле схожий с поездом или с гигантским змием, вагоны перетекали друг в друга, сцепленные гибкими рукавами. Он прилунился на посадочную полосу рядом со станционным навесом.

Выстроилась очередь: люди прикладывали запястья с вживленными чипами и оплачивали полет у пилота-частника. Молодым людям достался самый последний вагон.

– Удачи, – Оля волновалась, потому что на душе у нее было беспокойно как-то. Тихон устало и задумчиво смотрел в иллюминатор.

Дальний свет «Дракона» осветил заасфальтированную полосу в заплатах, габаритные огни вспыхнули на его фюзеляже.

***

Космобус вертикально, как ракета, пересекая воздушные дороги, набирал высоту. Прост вглядывался в ночные окна куполоскреба. Одни квадраты были черны как уголь, а в других кипела жизнь: люди ужинали на кухнях, валялись в кроватях, застыли за рабочими столами. Чем именно они заняты? Не все ли равно. Да и космобус не висел, Тихон не успевал разглядеть детали. Вот за иллюминатором габаритные красные лампы парковочных отсеков уплыли к станции, и ярко освещенная крыша куполоскреба осталась под днищем «Дракона». Космобус взял курс на корабельную шлюзовую камеру, разбивающую купол колонии, пропускающий свет звезд и свет огней. Вдруг Тихон увидел прямо за стеклом две слепящие фары встречного воздухолета.

– Я брошу тебя!

– Скатертью дорога!

– Ты же обещал, что будешь стараться. А сам и пальцем не шевельнешь. Меня все достало!

– Я не могу завязать, прости, дорогая.

– Что же делать? Я мечтала о малыше.

– Мне все паршивее. Я думаю о том, чтобы послать дилера куда подальше.

– Значит, попытаешься? Может, мы сохраним отношения? Я же люблю тебя.

– Мне надо лететь.

– Куда?

– Надо.

– Зачем?

– Трясет всего, не видишь?

– Давай вместе к доктору? Я нашла отличного нарколога.

– К черту!

– Ты только что говорил… Тебе же плохо. Они съедают тебя! И сожрут!

– Трясет всего. Все равно.

– Ты куда?!!

Он, пребывая в лихорадке, в ажиотаже, поднялся до парковочного этажа и сел в их воздухолет «Астероид XXL». На какое-то время замер, его руки дрожали. Он взмолил ассистентку своих линз соединить его с дилером.

– Можно я подлечу?

– В любое время.

– Буду.

Он пробкой стрельнул из отсека и не заметил поднимающегося космобуса. Кабину воздухолета и его расплющило.

Космобус, задевая носом и кормой небоскребы, неотвратимо нисходил. Пассажиров держали анатомические кресла и ремни безопасности, перекрещивающиеся на груди. Но они не спасли, когда космобус камнем рухнул на посадочную полосу, обрушив часть навеса станции, и развалился на куски. О чудо! Оля отделалась царапинами. Она дернулась к Просту. Тот был без сознания и в липкой крови. Она расстегнула свои карабины на ремнях безопасности и прощупала пульс на запястье Тихона. Жив! Ольга не паниковала, была собрана, как хирург перед сложной операцией. Бионическая нога функционировала, линзы – на месте. Она через Эльбруса, отключив режим дополненной реальности, вызвала воздушную неотложку из ближайшей частной больницы. Сразу несколько белых карет с проблесковыми маячками прилетели. Роботы-фельдшеры – модель «Умный спасатель» – спешно принялись оказывать первую помощь раненым: с помощью переносных (в виде рюкзаков) роботизированных реанимационных наборов «Жизнь-7» запускали сердца, заставляли легкие дышать, останавливали кровотечения, обезболивали. Если требовалось, накладывали шейные воротники, фиксировали конечности, туловища, а затем на левитирующих носилках помещали выживших в больничные воздухолеты, внутри которых находилось умное оборудование жизнеобеспечения. Оля сидела в скорой, прижавшись к Тихону, лежащему в отключке, смотрела на него, и сердце разрывалось на клочки. Потом томилась в комнате ожидания больницы, и слезы лились неиссякаемым ручьем. Она молилась. Через три ужасных часа вышел хирург в голубом комбинезоне.

– Мы сделали все, что могли. Ваш молодой человек жив. Находится в коматозном состоянии. Сейчас он в палате.

– Мне можно к нему?

– Да.

Оля зашла в зеленую палату. Пелена покрыла ее глаза. Она, как под снотворными, опустилась в кресло рядом с койкой. Бедняга весь был в трубках, она сжала его руку. Потом наклонилась над ним и прошептала:

– Тихоня, я очень люблю тебя. Возвращайся, мой милый.

В эту самую секунду сердце Проста забилось громче, что отразилось на мониторе, встроенном в стену над кроватью.

– Молодец, Тихон. Молодец, – твердо сказала Ольга и сжала его теплеющую руку.

***

Когда Прост очнулся, Ольга спала в кресле, поджав ноги к груди и положив голову на колени. Он ничего не мог вымолвить из-за тех же трубок разного диаметра, входивших в него и дарующих ему бесценную жизнь. Он слегка повернулся и любовался спящей красавицей. «Какое сейчас число? Бедная моя девочка, сколько же переживаний досталось ей?» – думал про себя Прост.

Бритая налысо медсестра в розовом комбинезоне, белой пирамидальной маске пришла и принесла сменный флакон для самоочищающейся капельницы, встроенной в стену над изголовьем койки. Ольга встрепенулась и тяжело распахнула карие глаза. Они посмотрели друг на друга. Ее глаза засветились, и она улыбнулась так, как после долгого расставания улыбаются любимому человеку. Добрые морщинки прорезались и у глаз Проста. Оля опустила ладонь на одеяло, сердце ненаглядного билось под ним. Как ей хотелось обнять и расцеловать его, и ему ее тоже, но время для обнимашек еще не пришло.

Тихон семимильными шагами шел на поправку. Оля кормила его лабораторной овсяной кашей, а когда каша с нейтральным вкусом надоедала ему, то ходила в магазин «Возьми с собой», располагавшийся у остановки маршрутных воздушных такси, и покупала стаканы с готовой овсянкой «Бегун». Прост часто просил кашу со вкусом пломбира. Ночью Ольга отрубалась в далеко не роскошном номере отеля при больнице, а чуть свет – возвращалась к дорогому по переходу, соединяющему номера и палаты. Она не стала нанимать няньку-андроида, и не потому, что это дополнительные траты, просто она сама хотела за Тихоном ухаживать.

Потом Тихон, залезая в экзоскелет «Второе тело – 7», топал в больничную столовую, а Олю отпускал в кафе через два перекрестка. В столовой за прямоугольными столами больные, некоторые тоже в экзоскелетах, сверкали пластмассовыми вилками над тарелками с синтезированной едой. Вот девчушка с бионической ногой «Атлет-90» хмурится. «Хорошо бы Оле поболтать с ней, они найдут, что сказать друг другу», – подумал Прост. Вот пенсионер с электронными глазами «Терминатор про». «Теперь ему умные линзы точно ни к чему», – опять подумал Тихон. Вот дедок с металлическим скальпом. «Везунчик», – снова подумал он.

Вскоре Оля начала водить Тихона под руку по палате вдоль вытянутого окна. Иногда они останавливались и созерцали лунные куполоскребы, окружавшие больницу-башню, мало чем отличавшиеся от марсианских, и чувство дома не покидало их обоих. Прост занимался в группе: простецкий робот «Физмастер-3» с овальной головой, конечностями-палками и суставами-шарнирами преподавал реабилитационную физкультуру.

Также наш счастливчик обратился к психологу-операционке Сандре. Доктор дала профессиональный совет: «Для чего люди падают? Для того, чтобы научиться подниматься. Будь силен духом и тверд, даже если что-то очень плохое случилось. Ищи положительное во всем».