Искры среди теней

Полицейский встал прямо, его лицо стало ещё более каменным.

– Закон, конечно. Только вот вы забыли одну важную деталь, Штольц. Это дело касается «НоваТех». И это значит, что если вы не хотите лишиться своей лицензии и бизнеса, вам лучше оставить его в покое.

Штольц почувствовал, как его тело напряглось. Это был один из тех моментов, когда человек понимает: его пытаются не просто отговорить, а заткнуть рот, поставить на место. В этом городе давно все решали деньги и связи, и «НоваТех» была корпорацией, которая стояла на вершине всего. Они контролировали разработки, которые не поддавались никакому внешнему регулированию. Отследить что-то в их империи было почти невозможно.

– Это вам не понравится, – добавил полицейский, немного опустив голос. – Мы знаем, что вы частный детектив. Но вы ведь понимаете, что чем больше вы влезаете в это, тем сильнее вас «прикроют». От вас ни одна организация в этом городе не получит ни одной крупной сделки. Иначе мы просто сделаем вашу работу невозможной.

Штольц долго молчал, но понимал, что это был не просто психологический ход. Он знал, что такие угрозы могут означать многое. Как бы он ни старался, «НоваТех» могла буквально стереть его из всех списков, от бизнес-реестров до баз данных по заказам.

Тем не менее, его не так-то просто запугать.

– Не думаю, что они смогут закрыть меня, – сказал он, подходя ближе к полицейскому и внимательно смотря на его планшет. – Сильно сомневаюсь, что вы будете для них таким же важным, как я. И я точно не остановлюсь, пока не выясню, кто здесь кого убил.

Полицейский лишь бросил на Штольца ещё один угрожающий взгляд, а затем, не сказав больше ни слова, развернулся и ушел в коридор. Штольц остался в лаборатории, ощущая, как напряжение в комнате растет. Он глубоко вздохнул и взглянул на бумаги инженера, которые теперь казались еще более важными, чем когда-либо.

Пока он рассматривал записи Ревкина, его мысли снова вернулись к словам полицейского. Они не просто угрожали – они пытались манипулировать им, играли на страхе, на его будущем, на его карьере. Всё это было частью игры, в которой Штольц теперь оказался. Но он знал, что отказаться от этого дела – значит предать всё, во что он верил, всю свою карьеру. Пора было копать глубже.

Штольц вернулся к столу и снова стал изучать листы бумаги. Внизу каждой записи были странные пометки, указывающие на связи Ревкина с другими технологическими гигантами, не только с «НоваТех». Он заметил одну интересную деталь, которую ранее не обращал внимания – следы воздействия вируса на систему, который мог быть внедрён извне. Кто-то пытался что-то скрыть, но Ревкин явно пытался восстановить информацию, как если бы знал, что его жизнь в опасности.

Неизвестно, с кем был связан Ревкин, но он явно оказался в ситуации, когда ему пришлось работать с более могущественными силами, чем просто корпорации. Штольц задумался, что Ревкин мог бы знать о проекте «Эмоциональный разум», о котором слышал от коллег. Если этот проект действительно мог создавать машины, способные принимать и обрабатывать человеческие эмоции, тогда он становился опасным не только для самой корпорации, но и для всего человечества.

Штольц быстро сделал несколько снимков с его планшета, чтобы изучить их позже. Он знал, что от этого шага не будет возврата.

Тогда его взгляд упал на экран одного из компьютеров. Вспышка мысли осветила его разум. Он быстро подошел к системному терминалу, установил свой собственный интерфейс и начал искать скрытые файлы. Он не был специалистом в области компьютерной безопасности, но все свои навыки в киберпространстве он освоил за годы работы. Не прошло и нескольких минут, как он нашел фрагмент данных, который явно был удален.

Штольц провел необходимые операции по восстановлению информации. Экран заискрился, и перед ним появилось сообщение. Это было странное, неопределенное сообщение, которое не имело смысла сразу. Но, пролистав его несколько раз, он наконец понял, что это был не просто код. Это было нечто гораздо большее. Информация о проекте «Эмоциональный разум» была переписана в совершенно другой структуре, чем они привыкли. Это не был обычный код, а серия инструкций для чего-то более сложного. Это была концепция, которая могла дать искусственному интеллекту возможность не только понимать эмоции, но и – возможно – манипулировать ими.

Штольц закрыл файл и открыл его снова, проверяя, не было ли скрытых следов его доступа. Всё было чисто. Системы безопасности «НоваТех» могли и не заметить, как кто-то проник в их самые глубины, но все равно это было очень опасно.

Он ощущал, как его руки начали немного дрожать от осознания, что он снова оказался на грани какого-то огромного открытия. Всё это вело к одной цели – Ревкин был убит, потому что он пытался остановить что-то, что могло выйти из-под контроля. И теперь Штольц, возможно, был единственным человеком, который мог разгадать, что именно.

Он встал и направился к выходу из лаборатории, его разум был на пике активности. В его голове проносились тысячи мыслей, тысячи вариантов того, что могло происходить. Но одно было точно: полиция и корпорации не позволят ему легко завершить расследование. Впереди было много трудных решений и много препятствий.

Но теперь Штольц знал, что ему нужно действовать быстро. И чем больше давил на него этот мир, тем сильнее его желание копать глубже.

Штольц стоял в лаборатории, поглощенный мыслями о последнем разговоре с полицейским. Он знал, что это дело обрастает все более темными нюансами, и его интуиция подсказывала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он открыл один из экранов компьютера и снова начал перелистывать найденные данные. Вся информация, которая казалась такой важной, словно скользила от него, как песок между пальцев. Но что-то было не так. Было ощущение, что он уже пропустил что-то ключевое.

Его взгляд скользнул по комнате. Он не сразу заметил, но вдруг в его поле зрения появился едва различимый знак. Это было что-то маленькое, нарисованное на стене рядом с дверью. Тонкие линии, почти незаметные на фоне стерильной белизны, создавали странную геометрическую фигуру, напоминающую древний код. Штольц подступился ближе. Символ был едва заметным, но он был там – маленький и неприметный.

Он остановился в нескольких шагах от стены, рассматривая символ. Это было что-то среднее между иероглифом и шифром, но в этом сочетании линий было нечто большее, чем просто искусный рисунок. Штольц сразу же вспомнил, как хакеры использовали подобные символы для обхода систем безопасности. В прошлом ему приходилось сталкиваться с такими знаками, когда он работал с высокотехнологичными системами, связанными с корпоративными и правительственными базами данных.

Штольц сглотнул, понимая, что это был не просто случайный знак. Он мог быть использован как метка или индикатор для того, кто знал, как его расшифровать. Этот символ мог быть важной частью цепочки, связывающей Ревкина с теми, кто хотел скрыть истинную причину его смерти. Штольц вспомнил, как в старые дни хакеры и подпольные организации использовали такие знаки, чтобы передавать информацию без риска быть пойманными. Это был своего рода пароль для тех, кто был "в теме".

Он задумался, что может означать этот символ. На первый взгляд он выглядел простым, но Штольц знал, что ничего в этом деле не бывает простым. Он вытащил свой мобильный и сфотографировал рисунок, затем быстро открыл приложение для распознавания символов. Хотя он не ожидал, что получит мгновенный результат, этот символ явно не был универсальным, что только подогревало его интерес.

Не получив ничего полезного от телефона, Штольц решил попробовать интуитивно. Он подошел ближе, осторожно касаясь пальцем символа, пытаясь ощутить на ощупь каждую линию. Никакого заметного изменения не произошло, но его опыт подсказывал ему: это не просто рисунок. Это сообщение, скрытое в самых обыденных элементах окружающей среды.

В голову пришла мысль – возможно, это не просто код для хакеров. Может быть, это часть более глубокой системы защиты, которую Ревкин разрабатывал для своего проекта. Если бы он хотел скрыть важную информацию, вероятно, он оставил это как след для тех, кто должен был ее расшифровать. Штольц подумал, что это может быть ключом к разгадке. Этот знак был не случайностью, а преднамеренной меткой.

Он встал и снова окинул взглядом лабораторию. Весь этот идеальный порядок, стерильность и холодный технологичный стиль скрывали какую-то темную тайну. Штольц чувствовал, что каждое решение, каждый шаг мог быть частью этого запутанного лабиринта.

Процесс расследования в первую очередь требовал терпения и внимания к деталям. Но сейчас Штольц чувствовал, что он не может позволить себе ждать. Он сразу вспомнил, что раньше слышал о секретных программах, в которых применяли подобные методы шифрования и метки. Возможно, Ревкин не просто разрабатывал технологию для ИИ, а также работал над чем-то гораздо более масштабным, что было бы невозможно остановить обычными методами.

Штольц снова взглянул на знак, и его глаза сузились. Этот символ был похож на старый хакерский шифр, который использовался для обхода стандартных систем защиты. Но кто мог быть за этим? Если это было связано с "НоваТех", значит, за этим стояла гораздо более крупная организация. Он стал подозревать, что за смертью Ревкина может скрываться не просто корпоративный заговор, а что-то гораздо более опасное.

Штольц сделал еще одну фотографию и покинул лабораторию, продолжая анализировать символ в голове. Он понимал, что для того, чтобы раскрыть тайну, ему нужно было подключить старых знакомых – тех, кто хорошо разбирался в хакерских системах и старых кодах. Он не был специалистом в этом, но знал, что существуют люди, которые могли бы помочь расшифровать такой знак.

Когда он снова вышел в коридор, его шаги были решительными. Он уже не сомневался в том, что это расследование приведет его в гораздо более глубокие воды, чем он изначально предполагал. Всё это казалось чем-то большим, чем просто убийство одного инженера. В глубине души Штольц чувствовал, что он оказался в самом центре большой игры, где ставки были намного выше, чем он мог себе представить.

Его мобильный снова завибрировал. Штольц бросил взгляд на экран – сообщение от неизвестного номера. Он открыл текст:

"Зачем ты там? Не суй нос, куда не надо."

Сообщение исчезло через секунду, будто стерлось само собой. Технологии – удобная штука для тех, кто хочет остаться в тени. Это был не первый раз, когда ему присылали такие загадочные предупреждения, и чаще всего они заканчивались пустыми угрозами. Но сейчас это совпадение казалось слишком странным.

Штольц посмотрел на символ, нарисованный на стене, и сделал несколько снимков своим старым, но надёжным телефоном. Символ был как вызов, оставленный кем-то с извращённым чувством юмора или ясным посланием. Его форма и стиль напомнили ему кое-что из прошлого, но мысль ускользнула прежде, чем он успел ухватить её полностью.

«Позже разберусь», – пробормотал он себе под нос, убирая телефон.

Штольц оставил лабораторию позади, а символ остался в его памяти, словно навязчивая мелодия. С каждым шагом он чувствовал, как неведомая тяжесть дела ложится на плечи всё сильнее. Кто бы ни убил инженера, он явно хотел оставить после себя не только страх, но и тайну.

Город за дверью лаборатории встретил его своим привычным хаосом. Штольц остановился, чтобы ещё раз обдумать увиденное. Этот символ был ключом, но к чему? Возможно, к самому убийству, а может, к чему-то более масштабному.

«Кто-то определённо играет не по правилам», – подумал он, оглядывая улицу.

Вадим вытянул из кармана старый блокнот и сделал пару заметок, чтобы не упустить ничего важного. Теперь он знал, что следующие шаги придётся делать осторожно.

Штольц направился к дому, решив, что начнёт копать глубже утром, когда голова станет яснее. Но он уже предчувствовал: спокойных ночей у него теперь не будет.

Первая гипотеза

Лаборатория встречала Штольца стерильной чистотой, но за этим порядком угадывалось нечто большее. В этом помещении, где создавались передовые технологии, было слишком спокойно. Будто убийство здесь – не хаотичный всплеск насилия, а тщательно продуманная операция. Это сразу насторожило детектива.

Штольц медленно провёл взглядом по комнате. Стол инженера был аккуратно убран, даже для профессионала, помешанного на порядке. Мониторы всё ещё светились, но большая часть данных была либо зашифрована, либо стерта. Кабели лежали ровными линиями, как будто их кто-то специально укладывал, а не использовал в спешке. Всё это выглядело неестественно.

– Чистота – враг расследования, – пробормотал Штольц себе под нос.

Подойдя к столу, он обратил внимание на стоявший в углу сервер. Металлическая дверь корпуса была чуть приоткрыта. Внутри он заметил следы перегрева – характерный запах горелого пластика витал в воздухе. Но вот что удивило его больше всего: термоклей, которым был закреплен один из кабелей, оказался свежим. Кто-то явно пытался что-то починить или спрятать уже после смерти инженера.

“Почему?” Этот вопрос не давал покоя. Если убийца действовал в спешке, зачем возиться с сервером? Если улики хотели скрыть, почему не уничтожили всё подчистую? Штольц почувствовал, как одна мысль сменяется другой, но пока ни одна не давала ответа.

Он прошёлся вдоль стены, где висели чертежи. Это были сложные схемы, понятные только инженерам. Но одна из них привлекла его внимание. На чертеже, обозначенном как «Проект Гелиос», красной ручкой была сделана отметка. Штольц присмотрелся: кто-то оставил символ, похожий на стилизованное солнце. Этот знак он уже видел раньше, но не мог вспомнить, где именно.

“Странно. Почему этот символ знаком мне? И как он связан с делом?”

Он достал из внутреннего кармана смартфон и сделал снимок, чтобы позже разобраться. Символ сам по себе ничего не значил, но он цеплялся за память, как заноза.

Затем его внимание привлекла стеклянная панель на противоположной стороне лаборатории. На её поверхности виднелся слабый отпечаток ладони. Отпечаток был едва заметен и выглядел так, будто его оставили намеренно. Рядом с ним находился лазерный замок, через который, предположительно, инженер ежедневно входил в лабораторию.

Штольц присел на корточки, пытаясь разглядеть следы рядом с замком. На полу виднелись мелкие царапины, будто кто-то поставил металлический предмет и поспешно убрал его. Детектив достал миниатюрный сканер, который всегда носил с собой, и провёл по поверхности замка. Устройство просканировало область, высветив в воздухе голографическое изображение: странные всплески энергетического воздействия.

– Взлом, но необычный. Либо кто-то хорошо прикрывал свои следы, либо это дело рук профессионалов, – пробормотал он.

Тишину лаборатории нарушил тихий звук капель. Штольц обернулся. В углу лаборатории стоял автоматический резервуар с охлаждающей жидкостью, но одна из трубок протекала. Капли падали на стерильный металлический пол, оставляя небольшие разводы. Он подошёл ближе и заметил, что разрыв трубки выглядит механическим, будто её кто-то повредил намеренно. Это снова не вязалось с картиной убийства.

Пока он размышлял, в его памяти всплыли недавние разговоры с клиентом из «НоваТех». Те упомянули, что инженер последние недели жаловался на сбои в работе оборудования. Тогда это казалось мелочью, но теперь складывалось в одну цепь. Проблемы с оборудованием, странные знаки, слишком идеальная стерильность – всё указывало на то, что убийство было не просто спонтанным актом, а тщательно спланированной операцией.

Штольц направился к столу инженера и провёл пальцем по поверхности. На ощупь он почувствовал, что один из ящиков немного приоткрыт. Детектив заглянул внутрь и нашёл блокнот. Это было странно само по себе – кто в век цифровых технологий использует бумагу?

Он открыл блокнот и пролистал страницы. Большая часть из них была исписана формулами и заметками, но последние записи были перечёркнуты, словно инженер спешил что-то записать, а затем передумал. На одной из страниц виднелась запись: “Если они узнают, это конец.”

Штольц сделал фото и аккуратно закрыл блокнот. Это могло стать ключевой уликой, но пока слова инженера были лишь загадкой.

Он осмотрелся ещё раз. Всё в этой лаборатории – от следов взлома до мелких деталей – казалось слишком идеальным для случайного убийства. Вопросы множились, но ответов не находилось.

Штольц почувствовал, как внутри закипает знакомое чувство азарта. Это дело было сложнее, чем он предполагал, и он не собирался отступать.

Штольц поднялся на ноги и окинул лабораторию ещё одним взглядом. Чем больше он находил, тем сильнее казалось, что всё это место – сценическая декорация, созданная, чтобы сбить с толку. Улики не складывались в привычную картину. Напротив, они только запутывали.

Он подошёл к монитору, всё ещё подключённому к главному серверу лаборатории. Экран мигнул, и система запросила биометрическую идентификацию. Штольц хмыкнул:

– Это вы зря.

Он достал из кармана небольшое устройство, разработанное одним из его старых друзей – таким же, как и сам, детективом, но с манией к технологиям. Устройство подключилось к системе и начало сканирование. Через пару секунд экран показал доступные файлы, но большинство из них были повреждены или удалены.

Среди оставшихся он заметил одну странность. Время последнего доступа к системе указывало на то, что кто-то вошёл в систему спустя три часа после смерти инженера. Это мог быть убийца или кто-то, кто пришёл замести следы.

“Вот это уже интереснее.”

Штольц перенёс файл на устройство для дальнейшего анализа. Затем переключил внимание на записи с камер наблюдения. Обычно они становились ключевым источником информации, но не в этот раз. Видео были подозрительно обрывочными.

Он быстро просмотрел фрагменты. На записи инженер входит в лабораторию в 21:47. Дверь за ним закрывается. Затем камера переключается на другой угол, но странным образом пропускает следующие 12 минут. Следующий кадр показывает уже открытую дверь, и тени нескольких фигур быстро исчезают в коридоре.

– Слишком удобно, чтобы быть случайностью, – пробормотал он.

Отредактированные записи раздражали его. Кто-то явно старался оставить как можно меньше следов, но зачем тогда вообще оставлять что-то? Если это корпорация, они могли бы стереть все данные подчистую. Либо это была не халатность, а тщательно продуманный ход.

Штольц открыл ещё один файл. Это был лог активности системы лаборатории. На первый взгляд, всё выглядело нормально: стандартные процессы, автоматическая проверка оборудования, поддержка температуры и влажности. Но одна строка выбивалась из общего порядка. В 22:05, буквально через пять минут после того, как фигуры исчезли с камеры, система зарегистрировала скачок энергопотребления.

Этот всплеск не был зафиксирован в отчётах оборудования, а это значило, что использовалось что-то внешнее – устройство, не входящее в стандартную комплектацию лаборатории. Он отметил время и начал искать, что могло быть причиной.

Штольц вернулся к серверу и подключился к вспомогательной системе. После недолгого поиска он нашёл зашифрованный файл, датированный тем же временем. Файл был повреждён, но сохранил достаточно данных, чтобы вызвать у него интерес. Дата изменения совпадала с тем самым всплеском.

– Убийца что-то искал. Или… оставил, – размышлял Штольц, копаясь в коде.

За пару минут ему удалось восстановить часть содержимого файла. Там была таблица, заполненная техническими терминами и формулами. В верхней части документа стоял заголовок: "Проект Гелиос. Протокол S-19."

Эти слова снова всплыли в его памяти. «Гелиос» – тот же проект, на который указывал чертёж в лаборатории. Но что такое «Протокол S-19»? Ответы пока ускользали.

Его мысли прервал тихий звук, раздавшийся из угла комнаты. Он обернулся, но ничего необычного не увидел. Однако это заставило его вспомнить про лазерный замок и едва заметный отпечаток ладони. Кто-то явно входил сюда после смерти инженера, и этот кто-то был достаточно уверен в своей безопасности, чтобы оставить отпечатки.

– Может, ты и правда хотел, чтобы я нашёл это, – тихо сказал он, обращаясь к покойному инженеру. – Или это ловушка?

Штольц вернулся к просмотру записей. Ещё один фрагмент камеры, расположенной у выхода, показал кое-что странное. Через несколько минут после всплеска энергии по коридору прошёл человек. Его лицо скрывал капюшон, а движения были быстрыми и нервными. Но что-то в его походке показалось Штольцу знакомым.

– Интересно. Ты кто такой?

Он сделал скриншот и сохранил его для дальнейшего анализа. Личность этого человека могла стать ключом ко всему. Но даже при всём своём опыте Штольц знал, что это только вершина айсберга. Кто-то приложил слишком много усилий, чтобы замести следы, но почему-то оставил эти улики.

На миг его накрыла усталость. Детективы часто называют такие дела «паутинами»: чем больше ты двигаешься, тем сильнее увязаешь. Он провёл рукой по лицу и глубоко вздохнул.

– Ладно, пора двигаться дальше, – сказал он, поднимаясь.

Перед тем как покинуть лабораторию, он ещё раз внимательно осмотрел помещение. Штольц понимал, что с каждым новым открытием это дело становится всё более опасным. Но его интуиция подсказывала: здесь скрыто нечто гораздо большее, чем просто убийство.

Штольц в последний раз осмотрел лабораторию, прежде чем вернуться в свой офис для анализа собранных материалов. Его беспокоило поведение инженера в последние дни перед смертью. Что могло заставить профессионала такого уровня нарушить привычный порядок жизни? И не менее важно – почему он остался совершенно один в ту ночь?

Вернувшись в свой кабинет, Штольц подключил устройство с собранными данными к компьютеру. Первыми он изучил записи из корпоративной переписки инженера. Её стиль и содержание удивили детектива.

Первые письма, датированные несколькими неделями до смерти, были стандартными: отчёты, технические обсуждения, предложения по улучшению процессов. Но постепенно их тон начал меняться. За несколько дней до инцидента инженер стал гораздо менее сдержанным. Его ответы становились короткими и даже резкими.

"Мне кажется, это непродуманное решение," – писал инженер своему коллеге по поводу нового подхода в разработке.

"Ваши замечания бесполезны," – ещё одно сообщение, адресованное всей группе.

Штольц продолжал читать. Каждое письмо лишь усиливало впечатление, что инженер стал отдаляться от своей команды. В одном из последних сообщений он прямо написал:

"Я не могу больше это обсуждать. Я займусь проектом один."

Этот комментарий вызвал обсуждение в корпоративной переписке. Коллеги явно удивились такой резкости. Один из них задал вопрос:

"Ты уверен, что всё в порядке? Может, нужна помощь?"

Ответ был ещё более холодным:

"Не вмешивайтесь."

Штольц задумался. Поведение инженера явно выбивалось из нормы. Даже если он сталкивался с рабочими конфликтами, что могло подтолкнуть его к такому уровню изоляции?

Письма были только началом. В корпоративной системе удалось найти ещё одну серию записей: отчёты о входах и выходах из лаборатории. Обычно инженер уходил домой около девяти вечера, но в последнюю неделю перед смертью он оставался в лаборатории до глубокой ночи. Некоторые дни он вообще не покидал её.

"Что он там делал?" – подумал Штольц, пробегая глазами по журналу.

Среди записей было ещё одно несоответствие. В один из дней система отметила вход в лабораторию в 23:42, но камера, закреплённая у входа, ничего не зафиксировала. Инженер входил без следа, будто у него был способ обходить стандартные системы безопасности.

Штольц нашёл это подозрительным. Даже в корпорациях такого уровня не все сотрудники имеют доступ к инструментам, позволяющим так незаметно перемещаться. Возможно, инженер занимался чем-то, что хотел скрыть даже от своих начальников.

Детектив перешёл к изучению личного планшета инженера, который был изъят с места преступления. Планшет оказался тщательно защищённым паролями и шифрованием. Это не удивило Штольца, учитывая характер работы жертвы, но вот что действительно привлекло внимание – на устройстве почти не было личной информации.

Никаких фотографий, заметок, личной переписки. Только рабочие файлы, да и те казались отредактированными. Вряд ли человек, проводящий столько времени за разработками, не оставил бы хотя бы несколько записей о своих мыслях или результатах.

Штольц достал лист бумаги и стал выписывать основные странности:

Резкая смена поведения.

Увеличение времени работы ночью.

Использование обходных путей в системе безопасности.

Отсутствие личных данных на планшете.

Все эти факты намекали на то, что инженер что-то скрывал. Но что именно?

Для прояснения ситуации он решил обратиться к старому знакомому из отдела кадров «НоваТех». Этот человек ранее помогал ему добывать информацию о сотрудниках, когда требовалось углублённое расследование. Через час Штольц уже получил первые данные.