Красной планеты Надежда

За этими рассуждениями я даже не задумалась о том, с чего, собственно, генералу вызывать меня лично. Обычно вопросы, связанные с моей работой решались опосредованно, через начальника МТО, технико-ремонтной бригады или начальников лабораторий. Раз вызывает лично, значит, будет вести речь о расследовании… Неужели Ван Хауэр нажаловался? Ну вот, только разборок с кляузами после того, как мой парень предстал в столь нелицеприятном свете, мне для полного счастья и не хватало!

Однако, как оказалось, мой лимит удивления на сегодня еще не исчерпан.

– А, Надя! – Дубровцев едва оторвался от какой-то сложной голопроекции, стоило мне заглянуть в его кабинет. – Заходи! Дело на полминуты.

И, стоило мне, провожаемой настороженно-оценивающими взглядами охранников, подойти к его рабочему столу, он вручил мне крохотную, размером с ноготь полупрозрачную пластинку. Ого! Съемный накопитель для хранения данных, в обиходе – «Льдинка»! Мой ровесник, не иначе! А то и старше.

С окончательной заменой информационного «костыля» – всемирной паутины интернет – на инфосферу и проникновением ее во все сферы жизни общества необходимость в подобных устройствах отпала сама собой. Я и не думала, что мне доведется подержать такое в руках.

– Отдай Котту при случае, – попросил меня Юрий Валентинович.

Не приказал, как обычно, а именно попросил. Видно, погода испортится – всерьез и надолго. Или, не дай Бог, метеорит в область Новой Терры упадет!

И еще у него не было и тени сомнения в том, что случай мне представится.

– Скажи, там информация, которую он просил, – продолжил генерал, одновременно проводя какие-то манипуляции с голопроекцией. – Все, что мой человек смог достать. И еще передай, чтобы заканчивал тратить время на ерунду. Транспортные карты о перемещении «Фобоса» за сентябрь вряд ли имеют отношения к гибели Хоффмайера и Полторахина. И вообще, пусть выяснит, что тут, у нас под носом, происходит. И как можно быстрее! Есть вопросы?

Я хотела возразить, сказать, что не собираюсь более встречаться с Виком, и вернуть «льдинку». Однако в последний момент вспомнила Ван Хауэра и передумала.

– Я не знаю, где его искать, – тихо сказала я.

Понимаю, что афишировать помощь Вику не стоит. Как и говорить о ней не посвященному в истинную суть дела.

– Он сам тебя найдет, – услышала я в ответ. – Еще вопросы?

Я покачала головой.

– Тогда иди, Надя. Иди.

Он поднял голову, и я вдруг отчетливо увидела и темные круги под глазами, и кожу на лице нездорового землистого оттенка, и глубокие морщины. Уверена, это не просто возраст и усталость. Похоже, генерал болен. Странно, что я не заметила этого вчера…

– Ах, да! На Ван Хауэра пришлось наложить дисциплинарку, так что он злой, как черт. И Соммерс тоже. Так что постарайся им на глаза не попадаться. И не ходить в одиночку.

Я только глазами захлопала. Вот это номер! То есть, я сама, своими руками сделала себе подлянку, при всех сообщив о том, что главный следователь явился на работу с похмелья!

– Да нет, все правильно, – произнес Юрий Валентинович, ни к кому не обращаясь, будто разговаривал сам с собой. – Все равно пить будут. Совсем уж закручивать гайки не стоит, но и закрывать глаза на такое тоже не надо. Иначе обнаглеют до крайности, и такое начнется… Перегрызем ведь друг друга…

– Юрий Валентинович? – негромко окликнула его я.

Он едва заметно вздрогнул, будто забыл о моем присутствии. Посмотрел на меня, тряхнул головой, потер лицо руками.

– Извини, Наденька, задремал, видать. Переработки никому на пользу не идут.

– Вам бы отдохнуть, – осторожно посоветовала я.

– В могиле отдохнем, – отмахнулся генерал. – А тут дел много.

Я только вздохнула.

– Береги себя, – напутствовал меня он.

И снова начал вертеть голопроекцию так и эдак, давая понять, что аудиенция окончена.

Кстати, приглядевшись, я поняла, что это не руины древнего города, как я подумала изначально – в ней угадывались очертания космического корабля подобного тому, который привез меня сюда. Правда, этот корабль разломился на несколько частей, потому я и приняла их издали за остовы полуразрушенных зданий. Кажется, передо мной голографическая версия останков «Марса-4». Ах, да, Вик же рассказывал, что получил травму и дозу радиации как раз во время демонтажа какого-то оборудования с потерпевшего крушение корабля! Видимо, разбор руин будет продолжен…

У меня язык не повернулся спросить генерала о самочувствии. И о чем-либо еще. Так что я молча ушла, спрятав носитель с информацией в карман джинсов. Понятия не имею, как именно передать его Вику. Но, может, Дубровцев прав, и Вик сам будет искать встречи со мной. Но где и когда?

Покинув ангар 1-1, я побрела к оранжерее. Рабочий день еще не закончен, так что я вполне успеваю поговорить с ботаниками. Одновременно я написала сообщение Даше с предложением встретиться – про ампулу-то я совсем забыла! Однако, подруга не отвечала. Наверное, чем-то занята.

Общение с работниками ботанической лаборатории оставило только приятные впечатления. Да и сама лаборатория тоже. Нигде более в Новой Терре нет такого количества живых растений, буйства зеленого цвета и потрясающе вкусного воздуха, наполненного ароматом земли. Удивительно! На Земле я всегда старалась увильнуть от трудовой повинности на садово-огородном участке у деда и бабушки, мне, городской до мозга костей, не нравилось там буквально все. А сейчас я поймала себя на мысли, что с удовольствием покопалась бы в земле, посадила бы что-нибудь…

Более того, меня развеселило написанное от руки объявление на входе в ангар. Оно гласило: «Распылитель заперт в моем кабинете! Кто возьмет без моего персонального разрешения, узнаю и порву, как Тузик грелку! Потому что меня уже достало, что он все время пропадает куда-то!». И размашистый автограф профессора Коростылевой, поверх которого отчетливо виднелся грязный отпечаток поистине монументального кулака. Точно начлаба ботаников! Рука Любови Петровны, по слухам, по тяжести немногим лапище главврача уступает!

– Действительно, пропадал, – едва ли не хором подтвердили ботаники. – Прямо-таки мистическим образом. Вроде, оставляли на месте, а он потом пропадает и обнаруживается совсем не там, где должен быть. И, главное, никто ничего не знает! Вот Коростылева и разозлилась, теперь распылитель выдает только лично, под роспись.

Я покачала головой, удивляясь происходящему в ботанической лаборатории, а после начала задавать словоохотливым трудягам уже свои вопросы.

– Ну да, видел я двоих у стены жилого модуля, – делился со мной подробностями раннего заступления на дежурство ассистент начлаба Гера Левашов, которому в то утро выпало контролировать работу теплиц. – Думал, парочка уединения ищет. Угол-то у нас тут достаточно глухой, оранжерея и теплицы большую часть обзора закрывают. Ну, я, как воспитанный человек, не стал подглядывать. Да мне и некогда особо, надо было все показатели перепроверить, то, се…

И, кажется, вознамерился, поминутно строя глазки из-за визора очков, перечислить все показатели, на которые он ориентировался, чтобы убедиться в правильной работе приборов. Пришлось перебить его. Снова произвожу впечатление невоспитанной особы. Зато время и нервы себе сэкономила.

– Как выглядели эти двое?

– Да я уже все следственной группе рассказал… – Гера задумчиво поправил очки и окинул меня лукавым взглядом, явно на что-то намекая. – И вообще, у меня дел много!

Набивает себе цену, не иначе. Хочет, чтобы я его поуговаривала, пофлиртовала, пообещала что-нибудь эдакое, тем самым потешив его самолюбие и подняв авторитет среди коллег. А я, как назло, ни того, ни другого делать не собиралась. И, пока придумывала, как бы вытряхнуть из парня интересующие меня сведения, рядом с нами возникла сама заведующая лабораторией Любовь Петровна Коростылева, женщина, деловая и, что называется, конкретная.

По колонии даже шутка ходит: «Сачковать на работе ботаникам любовь не позволяет. Не любовь к профессии, а Любовь Петровна!». Смысл ее сводится к тому, что профессор Коростылева, внешне дама крупная, рослая и суровая по характеру, подчиненных держит в ежовых рукавицах, а те и мяукнуть против нее не смеют. На деле это не всегда так, но общественное мнение сложилось таким вот образом. И, как оказалось, в отдельных случаях оно мне очень даже на руку…

– Геша, не вредничай! – велела Любовь Петровна, сопровождая сказанное легким материнским подзатыльником. – Еще раз повторишь, не переломишься. А потом девушка подумает, принять ей твое приглашение на кофе или нет. Она ж, вроде, не свободна.

Левашов тяжело вздохнул, грустно посмотрел на меня, и все-таки поведал:

– Двое – парень и девушка. Она в бирюзовом зимнем костюме, он то ли в черном, то ли в темно-сером. На головах капюшоны. Несли кейс вроде тех, в которых ремонтники свои инструменты таскают. Я бы даже подумал, что парочка ищет уединения, если бы не те кейсы. Вот, собственно, и все.

Я на секунду задумалась, а после поинтересовалась, откуда у Геры такая уверенность насчет половой принадлежности подозреваемых, и не следует ли из его слов, что ремонтный кейс они несли вдвоем.

– Ну, он высокий, выше нее на голову, куртка мешковатая, цвет темный, – ответил Геннадий, потирая затылок. – У нас так процентов девяносто мужиков ходит. А бирюзовый и облегающий никто из них точно не наденет, так что вторая точно женщина. Да и фигура там просматривалась женская.

И он даже взмахами рук обозначил примерные параметры фигуры неизвестной девушки. Хм, либо у Геры разыгралось воображение, либо мне есть, чему завидовать…

– Костюмчик, выходит, на ней внатяг сидел? – спросила я.

Мне он, признаться, великоват – я специально приобрела костюм на размер больше на тот случай, если поправлюсь. Есть, куда расти, как шутит Даша. А вот неизвестной девушке – впритык. Иными словами, Гера для меня очень ценный свидетель, из его показаний следует, что там, за стеной жилого модуля, была не я, а кто-то другой. Да, доказательство косвенное, но это уже хоть что-то. Вот только Ван Хауэр, подозреваю, принял к сведению только ту часть показаний Левашова, которые подтверждают мою виновность. Увы…

Я поблагодарила Геру за сведения, пообещала подумать насчет кофе и сбежала от его навязчивого внимания.

Как раз получила сообщение от Даши. Подруга писала, что находится в медблоке и ждет результатов анализов. Но выйти не рискует, потому что здесь, кроме нее, сидят сотрудники обоих лабораторий, размещавшихся в ангаре 3-3 – био и генноинженерной – в полном составе, в том числе злющая Кочетова. Общаться с ней, да и с остальными коллегами у Даши никакого желания нет, ведь все они вынуждены сидеть в очереди на сдачу анализов из-за ее оплошности. Так что вынуждена она, несчастная, вместо подготовки празднования своего дня Рождения, прятаться у медиков в подсобке. И сидеть ей, бедолаге, там еще, минимум, час, пока у всех анализы не возьмут и результаты их не получат.

Намек я поняла, поэтому, забежав на пищеблок и разжившись там пачкой бисквитных пирожных, коробкой шоколадных конфет и пачкой чайных пакетиков, отправилась к медикам. Там, прокравшись мимо Дашиных коллег, я поднялась на второй этаж, где находились палаты для тех, кто нуждался в стационарном лечении (к счастью, сейчас пустующих), и стала искать нужную мне подсобку. Пришла несколько раньше оговоренного времени, но, думаю, пятнадцать минут погоды не сделают. В крайнем случае, подожду.

Даша, однако, обнаружилась в палате – стояла, склонившись над одной из медкапсул, и что-то набирала на портативном дисплее. С чего это она облачилась в медицинскую пижаму?

– Даша! – окликнула ее я.

Девушка, вздрогнув от неожиданности, обернулась, и я поняла, что обозналась.

– Ой, прошу прощения! Я перепутала Вас с моей подругой! – улыбнулась я.

И сама удивилась, как такое вообще возможно. Да, цвет волос кажется одинаковым при тусклых лампах в режиме энергосбережения – потом уже, когда девушка обернулась, я заметила, что она не шатенка, а брюнетка. Кроме того, обе заплетают волосы в косы, обе фигуристые. Но эта девушка, как минимум, на голову ниже Даши. И черты лица другие.

– Вам нельзя здесь находиться… быть без разрешения врача! – строго сказала она, подаваясь вперед всем телом и, как мне показалось, закрывая медкапсулу своим телом.

Сильный акцент свидетельствовал, что русский язык для нее не родной. Да и слова она явно подбирала.

А я вспомнила, кто она. Бриттани Уилкинс, операционная медсестра. Раньше наше с ней общение сводилось к мимолетным встречам в столовой, «здравствуй – до свидания». По работе я с ней не пересекалась, во время лечения тоже. Так что есть еще в колонии люди, с которыми я лично не знакома.

– Простите! – я виновато развела руками. – Я ищу Дашу Мерхушину. Она должна быть здесь.

– Она есть ушла! – ответила медсестра не слишком дружелюбно и, как мне показалось, слишком поспешно. – Я ничем не мочь Вам помочь! Уходить немедленно!

И отвернулась к медкапсуле.

Мне не оставалось ничего иного, кроме как ретироваться. Странно! Почему Даша ушла, не дождавшись меня? Может, появилась возможность провести вечер поинтереснее? Такое и раньше бывало. Тогда Дарья объявлялась только утром, довольная, и рассказывала о прошедшем свидании. Ну что ж, ее право. Жаль, меня не предупредила об изменении своих планов. Ну что ж, раз так, пойду на первый этаж к биологам, предложу им чаю за здоровье коллеги выпить – не пропадать же вкусняшкам!

Биологи к предложению попить чай отнеслись положительно – все, кроме Эльвиры. Та, задумчивая и погруженная в себя, только махнула рукой, разрешая веселье, и молча отправилась на второй этаж медблока. А у нас получилось что-то вроде спонтанного пикника в оранжерее.

Очень продуктивный пикник. На нем я узнала, что у Эльвиры действительно есть алиби на время убийства Хоффмайера – она все это время была в лаборатории, на виду у шестерых сотрудников. Минус одна кандидатура в подозреваемые.

Еще за нами увязалась Аня Решетникова, которая, как оказалось, встречается с парнем из биологов, и я смогла потихоньку узнать у нее, где она была вчера в то время, когда Вик видел, как кто-то в желтом пробежал за его спиной к помещению со скафандрами.

– Я сразу после завтрака хотела спать пойти, – рассказывала, морща нос, Аня. – Я же с ночного дежурства шла. Но Усиевич меня обратно дернул, сменщице моей, нездоровилось, она на работу не вышла. Так что пришлось мне еще и дневную смену пахать.

– А кто у тебя сменщица? – просто для проформы осведомилась я, мысленно вычеркнув еще одну кандидатуру из списка подозреваемых.

– Уилкинс, – опять скривилась медсестра. – У нее вечно то понос, то золотуха. Были бы на Земле, ее бы уже уволили за прогулы. Увы, тут ей гарантирована сохранность рабочего места. Пожизненная. А нам с остальными девочками, похоже, гарантировано пожизненно дежурить и ее смены тоже.

С этим трудно было спорить. Я и не стала, посочувствовала. Аня посочувствовала мне в ответ – у меня-то сменщика не было. Я же отшутилась, что, в этом случае, сочувствовать надо не мне, а всей колонии. Но, может, мне повезет, и сменщика мне привезет «Марс-6»?

А уж под конец, когда пикник уже подходил к концу, биологи рассказали мне о том, как Баркли с другим ремонтником, Рамирезом, спешно меняли какую-то деталь в СВЧ-печи, чтобы обед был готов в срок. Минус еще один подозреваемый. Алиби у всех, кто вчера утром надел желтое. М-да… Может, стоит просмотреть видеозаписи за вчера и поискать еще кого-нибудь в желтом? В конце концов, на завтраке не все колонисты присутствовали, и я вполне могла кого-нибудь упустить. Но это уже не сегодня – спать очень хочется. Мне ведь за прошлую ночь удалось поспать часа четыре, от силы.

Так что на ужин я не пошла, а по завершении стихийного пикника отправилась в свою каюту, приняла душ и легла спать. Вика там уже не было, и я, хоть и сама просила его не задерживаться у меня, ощутила укол беспокойства. Как он? Больной, неизвестно где… Вдруг ему стало хуже? Вдруг его арестовали? А я даже не могу помочь ему! И не знаю, как его искать. Может, активировать тревожную кнопку? Мысль хорошая, но что-то удерживало меня от этого шага. Как и от того, чтобы рискнуть и написать Вику сообщение – это точно будет глупостью.

Тяжелые мысли одолевали меня еще долго, однако в какой-то момент усталость взяла свое, и я провалилась в сон. Чтобы через три часа проснуться от сильного голода.

Глава 6

12 ноября, ночь

Надя

Есть по ночам, когда другие колонисты уже уснули или устраиваются на сон (кроме, разумеется, тех, кому выпало нести дежурство в медблоке, на периметре, в центре управления или на модуль-станции), не просто вредно, а порой и опасно! Одним вредом для фигуры дело не ограничится, поняла я, когда, стоило мне подойти к двустворчатому холодильному шкафу, кто-то сзади схватил меня за волосы, больно приложил лбом о дверцу холодильника и повалил на пол. И прежде, чем я успела сориентироваться в ситуации и дать хоть какой-то отпор, моя правая рука оказалась заломленной за спину, да так, что плечевой сустав вспыхнул огнем, а в спину с нажимом уперлось колено – одно неверное движение, и травма мне обеспечена.

– Что, думала, настучишь на меня генералу и все, свободна? – прошипел мне на ухо Ван Хауэр, обдав алкогольными парами. – Не выйдет, Надья! Ты мне заплатишь за унижение!

И, как подтверждение серьезности его слов, еще один рывок за руку, от которого у меня из глаз брызнули слезы. Вот я идиотка! Предупреждал же меня генерал, а я… Да что теперь ругать себя? Надо думать, как выпутаться! Силой не смогу – не справлюсь я с мужчиной, да еще и военным. Лучше попытаться обмануть или заболтать. А если позвать на помощь Вика, активировав «тревожную» кнопку на голопланшете? Но тогда его наверняка схватят! Нет, нужно придумать что-то другое!

– Что вы от меня хотите?! – всхлипнула я, пытаясь максимально расслабиться. – Неужели не понимаете, что нападение на меня будет иметь последствия?!

Новый рывок за руку, на этот раз сопровождавшийся остервенелым вдавлением колена в мой позвоночник. Больно!

– Рот раскрывать будешь, когда я позволю! – прошипел Ван Хауэр. – Иначе еще больнее будет!

Наверное, он хотел живописать, какие «развлечения» мне предстоит пережить с ним (или, скорей всего, я не должна их пережить), однако не успел. Неожиданно его тихое, полное торжества и предвкушения шипение сменилось громким, каким-то женским взвизгом, мгновенно переросшим в вопль ужаса. В тот же миг давление на спину исчезли, а моя рука обрела свободу. И прежде, чем я смогла подняться хотя бы на четвереньки, преодолевая боль в растянутых мышцах, услышала его стремительно удаляющиеся шаги. Что так напугало бравого следователя по кличке Ван Хельсинг, раз он, подогретый похотью, алкоголем и жаждой мести, оставил свою добычу и бросился наутек?! Может, и мне пора уносить ноги?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Название лекарства придумано автором, все совпадения случайны.

2

«Я здоров! Здоро-о-ов! Никакого психолога! Вы не понимаете всей сложности ситуации! Быстрее! Необходимо выехать немедленно!»

3

Место вымышлено, все совпадения случайны.

4

Название придумано автором, все совпадения случайны.

5

Название выдумано автором, все совпадения случайны.