Сборник. Голубая кровь сайхов

– Если возьму колье, будешь рассчитывать на новую встречу? – спросила я в лоб.

Дел кивнул.

– Буду рассчитывать в любом случае. Причину уже объяснил.

– Хорошо. Спасибо, – придвинула футляр к себе, давая понять, что подарок принят. По правде говоря, колье было чудесным! И мне не терпелось примерить его.

Древний варвар улыбнулся – не криво, как раньше, а скорее дружелюбно, позитивно, что ли:

– Ответь на вопрос.

– Дэллан…не знаю, – описать происходившее в душе оказалось и впрямь адски трудно. Инстинкты говорили: айн – опасен, очень опасен, а интуиция твердила иное.

– Дай мне время, хорошо? – уговаривала я.

– Месяца с лишним недостаточно? – бровь небрис поползла вверх.

– Если уж быть откровенной, рассчитывала, ты бросишь эту затею, – призналась я.

– Если уж быть откровенным, – передразнил Дэл. – Сам этого жаждал! И тоже полагал, что так и поступлю. Как видишь, мы оба ошиблись.

– Тогда подожди еще несколько дней.

– А потом? – во взгляде древнего варвара опять мелькнуло озадачившее выражение…

Беззвучная просьба прострелила, как пуля, и я сдалась без боя:

– Потом сообщу – в каком виде смогу общаться с тобой.

Дэллова улыбка повеселела, но на лице читалось недоверие. Дескать, обманула раз, обманешь и снова. Виновата! Слов нет!

– Хорошо. Но пообещай, что не спрячешься в вашем идиотском сайхийском мире! – потребовал айн.

– Обещаю, – прозвучало клятвой. Я должна древнему варвару, ничего не попишешь.

Он собирался выйти. Но внезапно приблизился и наклонился ко мне через весь стол, еще немного – и кончики наших носов соприкоснулись бы. Взгляд голубых глаз проникал в мозг.

– Жду звонка, – айн чеканил каждое слово, будто стремясь запечатлеть в непутевой голове беззанской обманщицы.

– Позвоню, – выпалила я на автомате.

Дэл испарился из кабинета, оставив на щеках ощущение прохлады дыхания дитя ночи.

***

Я заварила ромашковый чай. Налила в огромную голубую чашку в форме цветка и взялась за бумаги.

Надо сказать, сверхи – бюрократы те еще. У меня накопилось столько документов, что хоть вой. Мужественно взяв себя в руки после нескольких чашек успокоительного настоя, спрятала коробочку с колье в сумку и принялась за работу. Отчеты по туризму, отношениям между сверхами, поведению ключевых фигур разных рас…

Когда увесистая стопка папок похудела вдвое, в глазах рябило от заглавных букв, галочек, прочерков и прочих изысков чиновничьего языка. Не глядя, налила себе еще чая.

А ведь в своем мире работала в исследовательской лаборатории. Обожала экспериментировать, анализировать, строить теории! И очень любила мужа. Он был не самым красивым мужчиной на земле, не особенно богатым и уж точно не столь известным и влиятельным, как Дэл. Но заботливым и хорошим, действительно хорошим человеком, каких мало.

Невольный вздох нарушил тишину. К горлу подкатил ком, сердце сжалось…

Стук в дверь отвлек от тяжелых дум.

– Да? – ну, если это айн…

Посыльный, черноволосый небрис в черном же костюме, сгодившимся бы даже для визита к человеческому президенту, переминался с ноги на ногу на пороге, молчаливо ожидая, когда разрешу войти. Я распахнула дверь и ахнула… Не говоря ни слова, спортивного вида парень за считанные секунды заставил кабинет огромными корзинами, изящное плетение которых напоминало соломенные кружева. Каждая была до отказа наполнена… крупными ирисами с едва ли не метровыми стеблями. В центре букета непременно торчала визитка Дэла.

Айн и впрямь угадал мой вкус. Обожаю эти цветы… Они так редко продавались в магазинах родного мира… Розы – пожалуйста, герберы – любого цвета, лилии – сколько хочешь. Но не ирисы! Немудрено, что я всякий раз, как ребенок шоколадке, радовалась цветам оттенка вечернего неба.

О стольких ирисах и не мечтала. Сапфировый океан с желтыми всполохами. Кабинет расцвел, как сайхийские поля. Легкий, очень мягкий, немного пряный аромат наполнил воздух ощущением праздника. Я так увлеклась разглядыванием цветов, что не заметила, как посыльный исчез из кабинета.

Ежу понятно – для Дэла это копейки. К тому же жест более чем банальный – в духе женских романов и романтических бредней малолеток. Своеобразный «джентльменский набор»: цветы, украшения, только конфет и вина не хватало. Но все-таки в душе разлилось приятное тепло.

Рядом с древним варваром на меня накатывал неуправляемый страх, накладывающий отпечаток на все мысли и эмоции. Да, слышала от Ария не раз и не два, что у небрис длинные, страшные клыки. Но одно дело знать, и совершенно другое – наблюдать возле собственного лица. Смертоносные сабли, острые, длинные – идеальное оружие, созданное природой и магией смерти древнего сайхийского принца…

Возле сородичей Ария ощущала себя уверенно, наедине с детьми ночи – слабой и беззащитной, с Дэлом то так, то эдак.

В воображении или в том же кино живая идеальная машина для убийств выглядит красиво. Но рядом… страшненько…

Фиц определенно менее ужасающий. И дело не только в размерах…Дэл то приближался, то шумно вдыхал, то наклонялся, почти касаясь губами щеки или уха… Внезапность и непредсказуемость айна рождали смешанное чувство, где страх играл главную партию.

Вайс вел себя и двигался как человек. Вероятно, для того, чтобы подобные мне ощущали себя рядом более комфортно. Древний варвар же вовсю эксплуатировал способности небрис. И любой, вроде меня, сразу видел – насколько Дэл мощнее, быстрее, опасней.

Не уверена, что айн поступал так намеренно. Скорее всего, древнему варвару никогда и в голову не приходило подумать о переживаниях людей или сверхов слабее него. Наверняка, это последнее, что волновало флавелльского короля. Никто не знает – какая черта характера подведет его в той или иной ситуации.

Так, Эзра, собраться! Надо принять решение по поводу Дэла! Снова бежать – не вариант. Сколько можно? Я устала скрываться от айна, от прошлого, от загадок… От правды.

Я застряла в мире Ария… Не выбраться! Пути назад нет…

Сердце сжалось… Отчаянно забилось, ускоряясь. Вдох замер в груди, вызвав легкое головокружение. Слезы душили, глаза саднило. Почему я? Мне так хорошо было в реальном мире! Где никаких нападений нечисти на смертных… Никаких войн между сверхами и ненависти пятисотлетней выдержки, не угасающей веками! Никаких небрис, фейри… сайхов…

Арий… я любила его так, как обожают спасителя. Боготворила почти.

Но за годы жизни в новом мире ни разу мысленно не возвращалась к нашей знаменательной встрече во всех деталях… Теперь же воспоминания хлынули рекой, высушив слезы, но оставив болезненный привкус неисцелимой тоски.

Глава 9

Я умирала.

Полмесяца на холодном мраморном вокзале – гигантском временном пристанище смертных и бессмертных путешественников. Среди нескончаемых потоков чужих людей и нелюдей, которым нет никакого дела до моего горя и одиночества. Утопая в гуле поездов и электричек, не смолкающем ни днем ни ночью, заставляя тело вибрировать в такт. Терпя несносных зевак, кидающих презрительные взгляды, словно я – полное ничтожество, и редких гуманистов, окатывающих сочувствующими взорами, но этим и ограничивающихся.

Хорошо еще, бомжи разрешили остаться. Прежде думала, бездомные помогают друг другу и поддерживают в несчастьях, делясь последней краюхой хлеба. Ничего подобного! Большинство готовы перегрызть глотку за теплое место для сна, за кусок батона из помойки, за рваную тряпицу, спасающую от ночного холода, пробирающего до костей. Инстинкт самосохранения, будь он неладен. Все существа – разумные и неразумные, смертные и бессмертные – его рабы. Как бы ни считали мы себя цивилизованными, добрыми, интеллигентными, в момент, когда судьба на волоске, становимся животными. Наносная эмаль культуры и вежливости вмиг обращается в прах, осыпаясь, подобно пыли с древних артефактов.

Никогда бы не поверила, что опущусь до этого мира. И не опустилась, просто не ела…

Меня тошнило при одной лишь мысли, что нужно выживать. Жевать вонючие отбросы, укрываться грязным смердящим шмотьем, драться за клочок пола у батареи…

Во мне боролись инстинкт самосохранения и презрение к себе за скотское состояние, до которого докатилась. Я не мылась бог знает сколько времени. Воняла, как подзаборный пьяница, не просыхавший месяц. Подняться не хватало сил. Даже сесть – и то стало серьезной проблемой. Руки дрожали и непроизвольно подгибались, тело потяжелело, будто налилось свинцом, голова гудела и кружилась. Перед глазами все плыло, как на корабле при сильной качке. Когда чудилось, что от жажды горло вот-вот растрескается, подобно сухой глине, приходилось ползти к баллонам возле касс. Да, черт возьми! Ползти, на четвереньках, подволакивая непослушные ноги, семеня трясущимися коленями, отросшими ногтями шкрябая по глади каменного пола.

Похоже, вскоре мой вид пробивал на жалость даже самых жестоких, ненавидящих весь мир товарищей по несчастью… Несколько бомжей, прежде либо старательно игнорирующих меня, либо озверело оглядывающих при малейшей потуге приблизиться к мусорке, где могла заваляться какая-никакая еда и теплое тряпье, попытались накормить остатками гамбургера.

Я извивалась как уж, отбрыкивалась от полузасохшего, кем-то недоеденного бутерброда, с отпечатками кривых резцов. Думала, отстанут, бросят на волю судьбы, предрешенной в тот миг, когда Вселенная зашвырнула меня в чужой мир.

Но после недель безразличного отторжения бездомные не оставляли попыток облагодетельствовать приблудную жертву обстоятельств. В один прекрасный день бомж притащил старое изодранное детское одеяло. Трясущимися руками накрыл и ретировался.

Я впадала в спячку… и понимала, что это значит. Признаки близкой кончины изучила в институте назубок. Она, как кошка, подкрадывалась на мягких лапках – неминуемая, мучительная, безжалостная. От холода. От голода. От безнадеги.

И вот уже временами сознание оставляло меня. Зрение обманывало, играло злые шутки. Мерещились рисунки, испещрявшие прохожих, подобно узорам на минералах, лица искажались, превращаясь в уродливые маски.

Наконец, я почти отключилась, провалилась во тьму, как падают в глубокий ледяной колодец. Холод пробегал по телу, захватывая в цепкие объятия и отзываясь мелкой дрожью, сменявшейся онемением. Организм перестал откликаться на отчаянные призывы мозга… Тьма перед глазами взрывалась пестрыми вспышками – прощальным салютом жизни перед завершением…

Неожиданно меня как следует встряхнули. Еле расклеив веки, казалось. весившие тонну, увидела красивое лицо, мужественное и очень мудрое… По крайней мере, именно такое впечатление создалось тогда. Но поражало не это, а красные радужки глаз незнакомца. Прозрачные, словно рубины. Вампир? Нет! Я ж не в мире Сумерек, где у нежити алые зрачки. Если такой вообще есть в природе. Волосы существа густыми жемчужными прядями ложились на крепкие плечи.

Гигант присел. Придерживая мой подбородок, пристально рассматривал, словно пытался изучить каждую черточку, каждую родинку, каждую морщинку. На идеальном лице мелькнула тень тревоги. Незнакомец отпустил меня так резко, что я едва не шмякнулась головой об пол. Альбинос не позволил – бережно придержал. С минуту медлил, но затем решительно сгреб в охапку и без усилий выпрямился.

Поразительно! Мутное сознание резко прояснялось. Сама себе напоминала компьютер после смены разряженного аккумулятора на полный. Уже забыла, какими стремительными бывают мысли, четким – зрение, острым – слух.

Очутившись на улице, не узнала город, куда выбросило из родного мира.

В тот день все выглядело серым, подернутым дымкой, походило на очертания дна мутного озера или черно-белый фильм на истлевшей от времени кинопленке.

Сейчас свет лился отовсюду. Город преисполнился красками, словно умелый художник добавил цвета в поспешный карандашный набросок.

Удивиться не успела – чернота заволокла сознание.

Следующие недели включения-выключения – так я назвала их про себя – продолжались с завидным постоянством. Я окуналась в забытье, бродя в лабиринтах узких коридоров, скупо освещенных бликами факелов, швыряющих в потолок серый чад.

Неожиданно выныривала, стараясь проморгаться от режущих глаза солнечных зайчиков, бесцеремонно скачущих по лицу. Морщилась, отворачивалась – отмахнуться не могла, руки плохо слушались, едва оторвавшись от белоснежного одеяла, бессильно падали на него вновь. Бесчувственно внимала однообразным вердиктам врачей – смертных, фейри, сайхов – тогда я не разбиралась в местных расах, лишь удивлялась внешнему отличию. «Умрет…», «Погибнет…», «Неизлечима…», «Максимум несколько недель… » – эскулапы были на редкость единодушны.

Поразительно! Расстройства, страха перед неминуемым, паники, жажды бороться… ничего не ощущала. Напротив, интуиция упорно твердила: «Это не конец…»

И тотчас меня опять заглатывала мгла, принося загадочные видения.

Одно запомнилось особенно четко.

Затхлый воздух, затененный коридор, потрескивание факелов, все как обычно. Ноги сами несут куда-то и останавливаются перед портретом девушки, очень похожей на меня. Лицом, фигурой, кожей, даже цветом глаз и волос.

Взгляд прикован к полотну, невесть как висящему на совершенно отвесной каменной стене, без намека на гвоздик или крючок, тело непослушное, застывшее. Ослепительная вспышка зарождается где-то в недрах картины, легко перебивая рыжее пламя факелов по бокам от нее. Зажмуриться не успеваю – перед глазами проносится калейдоскоп цветных звездочек. Изо лба струей кипятка выплескивается энергия, бордовой дугой расчертив полумрак, окутавший меня до пояса, и вонзается чуть ниже пупка. От боли складываюсь пополам, но меня, как механическую куклу, разгибает назад – в обратную сторону устремляется синий поток льда, освежая, проясняя мысли. Вот она – долгожданная легкость. Морщусь и… просыпаюсь в очередной раз.

Меня изучают неестественно желтые глаза сайха в белом – в редкие минуты прояснения сознания, Арий, мой спаситель поведал о своей расе. Ужас, одиночество, осуждение льются из взгляда энного уже медика неконтролируемым потоком.

– Она умирает… Ты знаешь, живой не пройти из параллельной Вселенной, – голос врача звучит потерянно, раздосадовано. Страшный прогноз ввинчивается в мозг, возвращая к реальности. Я впервые принимаю его на веру, близко к сердцу. Почему?

– Риг! Делай, что я сказал! – тон альбиноса подчиняет полностью и безоговорочно. – Зелье готово! Держи!

Из последних сил пытаюсь повернуть голову, увидеть, что именно передает Арий эскулапу, но дикая боль вгрызается в шею, ползет к затылку, темечку, лбу, ударяя точно молотом.

Плоское лицо желтоглазого приближается еще раз. Сочувствующий взгляд изучает лицо, руки, впивается в глаза. Я открываю рот, стремясь выдавить хоть слово, но мир раскалывается на сотни частей. Они кружатся, смешиваются, подобно кускам разломанного пазла. Мгла… Знакомый коридор извивается сзади и спереди, подобно анаконде. Факелы приветствуют меня, дружно мигая, игриво подбрасывая в полумрак оранжевые капли искр…

***

Канареечное такси ждало у входа во дворец покровителя. Похоже, этот шофер решил лично возить принцессу Беззана, не делясь счастьем с другими. Еще вчера догадалась – парень из сайхоманов, фанатик, что с него возьмешь.

Симпатичный, лет двадцати пяти, снова в классическом костюме – смертные шоферы, получающие эликсир-пропуск в наши угодья, проходят настоящий кастинг. Отличные навыки вождения, приятная внешность, вежливость в любой ситуации, умение промолчать, если клиент не расположен к беседе – неполный список требований.

– Вы сегодня рано в офис, до смены почти два часа, – таксист приветливо улыбнулся, открывая дверцу.

– Дела, – вздохнула я, опускаясь на заднее сиденье. Торопливо приподняла подол длинного серого платья – не дай бог испачкается. Соответствовать идеальности сайхов – тяжкий труд, если не приучен с рождения. Приходится следить за собой, контролировать каждый шаг, каждый жест. Еще эти волосы… Никак не желают подчиняться этикету – вечно выбиваются из прически. Заправив за ухо прядь, откинула тугую косу на спину.

– Поехали!

Дверца почти беззвучно закрылась, шофер сел за руль, и в машине воцарилась тишина. Водитель даже музыку не включил, позволяя мне погрузиться в думы. Ободряюще улыбнулась догадливому смертному – не время для светских бесед – надо сосредоточиться на новом задании Ария.

Днем выяснилось – в дальнем поселении гибриды и заезжие сайхи устроили настоящие петушиные бои. Не обошлось без жертв с той и другой стороны. К сожалению, такие происшествия улаживает тоже бюро. Покровитель поручил разбираться нашему отделу. Видимо, хотел, чтобы у меня появился опыт работы с разными сверхами, не только с небрис.

Потому и торопилась в офис. Собиралась покопаться в компьютере – хотя бы узнать форму обращения к поселковому начальству и собственно к сайхам. Для обвинения, выяснения обстоятельств, допросов и деловых переговоров народ Ария выдумал специальные фразы и предложения. Попробуй только презреть эти формальности – с тобой даже разговаривать не станут. Дель мне о подобных случаях все уши прожужжала.

Конечно, я могла проконсультироваться у Трея – он в таких вещах дока.

Переговорами с мэриями и прочими высшими городскими и поселковыми чиновниками прежде занимались принц с Зарзеном. Но после вчерашних комментариев по поводу визита Дэла, варварской одежды, годной только для «стрелок» человеческой братвы, безвкусных букетов, загрязняющих кабинет, диких криков и рыков, услышанных всеми отделами, один вид Трея вызывал сильное раздражение.

Ночь мира смертных, как всегда, вынудила зажмуриться. Первый же вдох принес тягучее ощущение надвигающихся неприятностей. Знакомая дорога неприветливо ощетинилась ветками деревьев, мрачными тенями обступивших посеребренную фонарями трассу.

Офис восставал из мглы гигантским копьем, нацеленным в небо. Что со мной? Ужастиков не смотрела давно, визит Дэла не вспоминала…

Молчаливые охранники, все как один с малахитовыми глазами, проводили удивленными взглядами. Спросить, почему я так рано, права не имеют – принцесса с чернью заговаривает первой. Простолюдин, начавший беседу с аристократом, временно становится невидимкой. Ни один уважающий себя сайх, даже самый безродный, не проронит ему ни слова. Пока государь не отменит наказание…

Ирисы отвезла домой, и кабинет опустел, лишился жизни. Вспыхнувшие лампы у потолка, реагирующие на движение, облегчения не принесли… Надо поскорее отвлечься, а то еще чего померещится.

Привычно нажала кнопку запуска компьютера и откинулась на спинку кресла, тщетно пытаясь избавиться от жутковатых ощущений. Гнетущая тишина в коридоре напрягала. Хотя, может, и к лучшему! Никто не мешается, не зудит над ухом, не расспрашивает, не предостерегает.

Системный блок монотонно гудел, на экране мелькали буквы и цифры. В коридоре раздалось едва уловимое приглушенное шарканье. Что такое? Неужто и правда нашествие муравьев? Подгадали момент и напали! Интересно, на технику нацелились или тайны сайхов покоя не дают? Или стены в спешке перекрашивают? Я прислушалась. Шорох приближался и резко оборвался звенящей тишиной.

Сердце болезненным комком сжалось в груди, вдох застыл на губах, кулаки непроизвольно сжались.

Странно… Выйти в коридор, позвать охрану? Не успела подняться с кресла, как дверь распахнулась и затрепетала у стены, звонко ударяясь об нее ручкой.

В кабинет ворвалась толпа незнакомцев.

Я инстинктивно отшатнулась и завалилась на кресло, чуть не кувыркнувшись вместе с ним. Ужас лишил дара речи. Шею свело, крик о помощи не шел из пересохшего горла, ногти вонзились в подлокотники. Тревожная кнопка! Надо дотянуться! Совсем рядом, с тыльной стороны столешницы. Ужас сделал тело непослушным, вялым.

Я завороженно уставилась на псевдосуперменов. Не каждый день врываются подобные личности, к тому же в такой одежде! Бежевые костюмы обтягивают, словно вторая кожа – с ног до головы. Глаза скрыты, по типу маски человека-паука. Незваные гости на мгновение заполонили проход и дружно ввалились – в просторном кабинете тут же стало тесно. Мужчины – крепкие, мускулистые, среднего роста, в руках поблескивают ножи. Железо! Как у одного оказался арбалет, не поняла, но стрела приковала взор. Угрожающий наконечник нацелился на меня: заостренный, ромбовидный, с широкими лопастями. Не в силах пошевелиться, в полном ступоре уставилась на неминуемую смерть.

Чуть слышный щелчок – и стрела свободна, приближается, как в замедленной съемке. Гипнотическое вращение околдовывает, затягивает точно в омут. Говорят: у страха глаза велики. Так и есть! Я хорошо видела зазубрины на краях, почти ощущала, как железо пробивает кожу, вгрызаясь в податливое тело… Оглушительный хруст вырвал из плена шока – Арий перехватил стрелу в воздухе, по дороге свернув арбалетчику голову. Тело стрелка рухнуло как подкошенное, оружие со звоном встретилось с полом и неприятно задребезжало. Сердце в ответ резко пустилось вскачь, подобно оленю, встретившему охотника, и снова замерло, тяжелым бременем окаменев в груди. Перед глазами все поплыло, в ушах шумело море. Ватные ноги едва шевелились, мышцы натянулись, как струны.

Собрав волю в кулак, вскочила, рука сама нашла заветную кнопку и нажала. Гул сирены эхом разнесся по пустым коридорам, алые лампочки сигнализации замигали, прочерчивая розовые полосы на белоснежных стенах. На помощь! Спасите! Нападавшие замялись – всего на секунду, и бросились на Ария бестолковой толпой, явно не готовые к такому повороту событий. Приемному отцу этого хватило. Он кинул на меня испуганный взгляд, на лице мелькнуло облегчение – цела и невредима, и свернул двум ближайшим противникам головы, будто вытаскивал кочаны капусты на грядке. От хруста костей я задрожала, меня словно били и били по лицу. Кровь хлынула к щекам, голова потяжелела, горло свело ещё сильнее. Не то что закричать о помощи ещё раз, рта открыть не могла. Перед глазами мелькали обездвиженные тела, оседавшие на пол и в неестественных позах замиравшие на белом паркете… Тем временем противники Ария оценили ситуацию и начали собственную игру… я не умею драться, только поняла, что бежевые старались зайти со спины к покровителю или ко мне, а Арий пресекал попытки. Один всё же проскользнул в мою сторону, но приёмный отец резким движением смахнул ему под ноги монитор и одним ударом сломал позвоночник. Не замедляясь ин на секунду, Арий ловко увернулся от ножей, достав при этом ещё одного наемника, тот всхлипнул и безжизненным мешком рухнул на пол. Снова непонятная пантомима, когда приемный отец принимает удары ножей на мой жилет, который успел подхватить с вешалки и накинуть на левую руку. Я вздрагивала от каждого шлепка. Где же охрана? Метнула взгляд на дверь – никого. Отползла к стене, вжалась как в кресло. Боже! Как же хочется стать невидимой и неслышимой… Провалиться сквозь землю! Как же хочется домой!!!

Арий медленно кружил, гипнотизировал. Его зрачки… никогда прежде не видела такого цвета – ни дать ни взять адское пламя с янтарными проблесками. Взгляд, полыхавший злостью и расчетливостью, перескакивал с одного врага на другого. Четверо… Оставшиеся наемники уже не спешили – вымеряли, следили, выжидали. В ярком свете лампочек у потолка, ножи угрожающе сверкали. Чего они ждут?

Внезапно Арий кинул остаток жилета в лицо одному из убийц и, пользуясь его растерянностью, ухватил руку. С легкостью оторвал и выбросил, будто расправился с тряпичной куклой – кабинет вновь наполнил хруст, ему вторил крик пострадавшего. От жутких звуков холодело внутри. Кровь потекла на паркет и алыми линиями стремительно расчерчивала места стыков досок… Красная? Значит, не сайхи… Но определенно и не люди. Смертные против Ария столько бы не продержались. Значит, гибриды. Обезумев от боли, однорукий, прежде чем затихнуть, упал под ноги товарищам – чем беззанский монарх немедленно воспользовался, ринувшись в атаку. Отблески железа слепили глаза, Арий крутился, как юла, ускользая от смертельных клинков. Впрочем, атакующие были уже обречены, усталость явно брала свое – гибриды ощутимо замедлялись. Только покровителю, казалось, все нипочем – он точно неуязвимый голем метался среди врагов, чтобы нанести очередной смертельный удар или уклониться.

– Берегись! – хрип режущей болью отозвался в горле. Когда Арий пробил висок последнего, в комнату ворвались ещё трое. Я на неверных ногах подалась вперед – глупое тело рвалось на помощь сайхийскому государю. Арий крутанулся как в ускоренной съемке, ударил ребром ладони, сминая гортань… в этот момент другой наемник за спиной покровителя занес нож.

Лезвие неприятно блеснуло и вошло в плоть… Дэллана, как в масло. Небрис вихрем влетел в кабинет, сметая все на пути. Дверь жалобно скрипнула, снова ударилась о стену и повисла на одной петле. Откуда взялся айн? Мысли выветрились – наемник остервенело всаживал нож в грудь древнего варвара. Раз… два… три… А как же хвалёная реакция небрис, а как же скорость, которой хвалился передо мной Дэл? Древний варвар взревел – почему то мне подумалось, что с таким же кличем в священном безумии берсеркера он врывался на стены вражеского города – принял очередной удар на предплечье и пнул нападавшего в пах. Мгновение – раны затягиваются прямо на глазах, а враг падает на пол – ответный выпад айна пробил солнечное сплетение. Только серая футболка, в считанные секунды превратившаяся в лохмотья, напоминает о том, что Дэл выдержал несколько жестоких ранений. Тем временем Арий расправился с последним атакующим мощным ударом в голову – лицо превратилось в кашу, тело обмякло у ног покровителя.