Институтка. Уроки любви

Екатерина Каблукова

Институтка. Уроки любви

Пролог

Амадин внимательно следила за колбой, выжидая, когда жидкость в ней окрасится в бледно-розовый цвет, означающий, что пиявки растворились. Затем она достала тонкий нефритовый стержень и опустила в сосуд. Жидкость заискрилась и забурлила, становясь снова прозрачно-белой, зато бледно-зеленый нефрит блестел все ярче, приобретая изумрудный оттенок.

– Готово! – девушка с замиранием сердца извлекла стержень и поместила его в небольшой пульт, а потом щелкнула тумблером. Игрушечная железная дорога ожила: вспыхнули неярким светом фонари, паровоз медленно отошел от перрона и двинулся в сторону туннеля.

– Получилось! – выдохнула Амадин. – Мартина, у меня получилось!

Она с ликованием посмотрела на невысокую блондинку, стоявшую у соседнего стола. Мартина Вайзель, хозяйка лаборатории, пригласившая Амадин работать у нее в Кнайтхоффе, с интересом рассматривала едущий по рельсам игрушечный поезд.

– И на сколько хватит магического стержня? – полюбопытствовала она.

– Часа на два. Подобная магия нестабильна и быстро испаряется, но все равно, ты понимаешь, что это значит?

– Можно не забирать магический дар полностью, – кивнула Мартина Вайзель, доставая папиросу и прикуривая. Амадин недовольно покосилась на нее. Табачный дым юная магичка не любила, от него она начинала кашлять, но портить радость момента бессмысленными пререканиями не хотелось, потому она отошла в сторону, чтобы не вдыхать противный едкий дым:

– Именно!

Мартина только покачала головой.

– Интересно, где ты найдешь столько пиявок, не говоря уже о возможности полноценных испытаний… – заметила она, задумчиво следя за тем, как игрушечный поезд исчезает в тоннеле.

– Не знаю, – Амадин с неодобрением посмотрела на сигарету, но промолчала: не ей указывать, что должна делать хозяйка лаборатории. – В Кнайтхоффе точно нет. Твой отец и так был слишком любезен, давая мне материал…

– Если ты про пиявок, то он только рад, что не приходится их утилизировать, – Мартина усмехнулась. – Так что ваше сотрудничество обоюдовыгодно.

– К счастью для всех, – Амадин широко улыбнулась. – Теперь осталось описать все и отправить патентную заявку.

Ее радости не было предела. Наконец-то она победила! Победила Сайлуса и ему подобных. Всех!

– И куда ты ее отправишь? – Мартина снова глубоко затянулась и выпустила сизую струйку дыма.

– В магический совет Сен-Кантена, разумеется, – девушка пожала плечами. – Для патента требуется заключение не менее пяти магов, уровня не ниже магистра. Вряд ли мы найдем их в Кнайтхоффе.

– Да, но… – Мартина задумчиво покусала губу.

– Что не так?

– Может, тебе просто продать разработки? Я слышала, что Аллемандия занимается как раз вопросом смешения магии в одном стержне. Думаю, ее правительство заплатит любые деньги, чтобы заполучить твои исследования.

– А потом похоронит их. И меня заодно, – хмыкнула девушка. – Нет, Мартина, этот путь порочен. Мы с тобой обе прекрасно осознаем, что аллемандцы ненавидят магию. Их действия направлены лишь на то, чтобы выкачивать дар полностью. Один маг или несколько – разница небольшая. Да они сделают все, чтобы эти исследования никогда не увидели свет.

Она решительно тумблером, паровоз остановился. Мартина пожала плечами:

– Тогда остается одно…

– Подать заявку на патент в магический совет при Академии Сен-Кантена, – кивнула Амадин.

Она начала снимать халат из небеленого льна, в котором всегда проводила испытания. Наложенные на него защитные плетения, половину из которых она изучила в доме Великого инквизитора, защищали от небольших взрывов и агрессивных химикатов, которыми обычно сопровождались опыты. Плетения тоже были ее разработкой, запатентованной по всем правилам, но Амадин придавала им меньше значения, чем полированному нефриту, который впитал магию нескольких людей.

До сегодняшнего дня подобное считалось невозможным. Стержень, благодаря которому работали локомотивы и механизмы, всегда наполнялся энергией одного мага. Преступника, которого по решению суда лишали дара.

Амадин и самой была уготована та же участь, и только вмешательство Великого инквизитора Рейнарда де Треви, герцога л’Армори и правой руки короля спасло ее. Правда, это же вмешательство ввергло в пучину порока, сделав из честной девушки любовницу. Связь не продлилась долго, герцог предпочел ей более опытную Дезире: актрису, сводню и свою давнюю подругу, – поэтому Амадин решилась уйти. Вернее, уехать из Сен-Кантена, увозя с собой воспоминания о кратковременном романе.

– Заявки такого уровня подаются лично изобретателем. Ты уверена, что хочешь этого? – поинтересовалась Мартина, присаживаясь на подоконник. Открывать окно она не рискнула, судя по деревьям, снаружи был сильный ветер. Амадин задумчиво проследила за качающимися туда-сюда верхушками. Вернуться означало встретиться лицом к лицу с прошлым… и с Рейнардом де Треви. Она тяжело вздохнула.

– У меня есть выбор?

– Забыть про нефритовые стержни и заняться плетениями, – предложила Мартина. – Получить патенты и безбедно жить всю оставшуюся жизнь, которая, несомненно, будет долгой.

– Нет! – Амадин покачала головой. – Ты просто не представляешь себе, каково это – сидеть в тюрьме и ждать приговора.

От воспоминаний девушку передернуло. Заметив это, Мартина прищурилась, но промолчала. За что Амадин ей была очень признательна. Мартина вообще мало спрашивала о ее прошлой жизни, довольствуясь тем, что ей рассказывают.

– Мне придется поехать, – Амадин не знала, кого она убеждала больше: Мартину или себя. – Придется, чтобы никто и никогда не смел шантажировать адептов или лишать их магии…

Глава 1. Рейнард де Треви

Она вернулась. Пришла, беззвучно приблизившись к кровати, откинула тяжелые занавеси балдахина.

– Рей…

– Амадин…

Приподнявшись на локте, он внимательно всматривался в хрупкую девичью фигурку. Тонкая шея, плечи, утопающие в пене кружев, водопад темных волос, струящийся по спине.

– Ты все такая же…

Она торжествующе рассмеялась, запрокинув голову. В лунном свете лицо вдруг исказилось, стало грубее, а около глаз появились морщины.

– Рейнард, Рейнард… – прошептала женщина, наклоняясь к его губам. Он вздрогнул:

– Сесси?

Раскатистый звук грома выдернул из вязкого кошмара. Инквизитор открыл глаза и с минуту смотрел на деревянные столбы кровати. С тех пор как ему начал сниться этот сон, он приказал снять балдахин. Бесполезно. Сон все равно повторялся, а в последнее время все чаще.

Рейнард тяжело вздохнул и приподнялся, чтобы выпить воды, графин с которой всегда стоял на столике у изголовья.

Раньше он был наполнен виски. Герцог подумал, что стареет, жадно сделал несколько глотков и снова откинулся на подушки. Тяжело вздохнув, закрыл глаза.

Заснуть ему не удалось. Вестник появился в комнате, присел на изголовье и тихо курлыкнул. Остатки сна как рукой сняло. Инквизитор прекрасно понимал, что Валентин не будет будить просто так. Послание само упало в ладонь. Прочитав его, инквизитор тихо выругался, вскочил и дернул шелковый шнур колокольчика.

Камердинер не заставил себя ждать. В халате и ночном колпаке он был все так же невозмутим и собран, как если бы одевал хозяина к ужину.

– Гийом, скажи Леону, пусть запрягает лошадей, – отрывисто распорядился герцог, застегивая рубашку.

– Да, ваша светлость.

Слуга протянул хозяину брюки и вышел. Ровно через пять минут карета была подана к крыльцу родового особняка л’Армори. Леон с хмурым видом восседал на козлах, а лошади недовольно косились на виновника их беспокойства. На темном, усыпанном яркими звездами небе не было ни облачка.

– Куда опять на ночь глядя? – ворчливо поинтересовался кучер.

– К западным воротам, – герцог нахмурился, вспомнив разбудивший его звук, который он принял за гром. – И поторопись.

– Как прикажете…

Щелканье хлыста, и кони послушно понеслись в темноту ночи. Рейнард расположился поудобнее, намереваясь в дороге урвать еще несколько минут драгоценного сна. Не удалось – на окраине Сен-Кантена пели соловьи.

Спрятавшись в густых кронах, они заливались вовсю. Герцог с раздражением взглянул в окно кареты и задернул шторку, словно это могло приглушить птичье пение. В ответ раздалась особо длинная рулада.

– Проклятые соловьи!

Он достал платок и промокнул пот со лба – последняя неделя выдалась очень жаркой, и даже ночь не приносила долгожданной прохлады. Внезапно пение стихло. Повеяло гарью, кони тревожно заржали и рванули вперед.

– Тише, тише, – пробасил Леон, успокаивая напуганных животных

Карету тряхнуло на ухабе, потом она остановилась. Свет фонарей проник сквозь тонкие занавески, на резных панелях заплясали уродливые тени.

– Приехали, ваша светлость!

– Да.

Теперь к запаху гари примешивался аромат тухлых яиц. Как обычно, ночное происшествие дурно пахло во всех смыслах. Прижимая платок к носу, Рейнард неспешно вышел.

Лайонель уже был на месте. Вместе с Валентином руководил жандармами, расставляя оцепление вокруг остатков небольшого дома. Разбросанные по пути обломки кирпичей и осколки черепицы красноречиво свидетельствовали о силе взрыва.

– Ли, – махнув секретарю, чтобы тот не отвлекался, инквизитор подошел у другу. – Что у нас?

– Ты очень удивишься, если я скажу: “труп”?

– Один?

– Ты кровожаден.

– Разумеется, ведь меня вытащили из постели и заставили среди ночи мчать через полгорода.

– Ты не слишком торопился.

– Смысл мне гнать лошадей? Труп уже точно никуда не денется.

– Пойдем, сам решишь, есть ли смысл. Предупреждаю, зрелище не из приятных!

– А когда было что-то другое? Причины взрыва выяснили?

– Пока нет.

В сопровождении жандарма, освещающего путь магическим фонарем, они перешагнули то, что еще совсем недавно было порогом. Обугленные стены и погнутые балки напомнили Рейнарду другое здание – склад в Блодетте. По спине пробежал холодок, а в висках заломило. Герцог безотчетно провел рукой по затылку, а потом внимательно осмотрелся.

– Ли, сюда, – позвал он друга. – Посветите!

Последнее предназначалось сопровождающему их жандарму. Тот послушно поднял фонарь вверх и сразу же, охнув, уронил.

– Мать честная! – мужчина попятился, осенняя себя священным кругом. – Простите, вашблагородия…

Зажимая рот руками, он кинулся прочь.

– Понабрали служак, – фыркнул граф Аткинсон, подбирая фонарь и снова зажигая его.

Глядя на то, что осталось от тела, Рейнард скривился.

– Интересно, кто это и как здесь оказался, – пробормотал он, пряча платок.

– Собираешься проверить ауру? – Лайонель настороженно смотрел на друга.

– Хочешь сказать, что побеспокоил меня только для того, чтобы продемонстрировать обугленные кости? – с иронией поинтересовался герцог.

– Нет.

– Готово, – Рейнард обернулся к заместителю. – На всякий случай – отойди.

– Рей…

Даже в темноте было видно, как друг напрягся.

– Ли, это – приказ! Мы не знаем, магический взрыв или нет!

– Но…

– Просто не мешай.

– Хорошо, – все еще держа фонарь над головой, тот попятился.

Инквизитор выдохнул и приступил к заклинанию. Древняя магия крови, пользоваться которой могли лишь избранные. В последний раз, когда он применял ее, погиб его заместитель, да и сам герцог был на волоске от смерти. Руки подрагивали, и опорные символы получились неровными. Рейнард еле заметно покачал головой и извлек ритуальный клинок, который всегда носил с собой. Зашипев от боли, он подождал, пока ладонь наполнится кровью, и потом махнул рукой. Алые капли щедро пролились на нити заклинания, напитывая их жизнью.

Время замедлило свой бег. Рейнард стоял, считая удары собственного сердца. один, второй, третий…

Туман окутал лежащие на земле останки, насыщаясь живой энергией крови, чтобы обрести тело. Полупрозрачные видения возникли перед герцогом. Мальчишка лет семнадцати с испугом смотрел на кого-то, девушка, одетая по-деревенски просто, и мужчина в лабораторном халате, какой обычно используют, когда проводят магические опыты. Он не обращал внимания на юношу с девушкой, хотя смотрел прямо на них.

– Трое? – пробормотал Ли, еще раз рассматривая обгоревшее тело. – А труп один.

– Угу, – согласился Великий инквизитор, – дело становится все интереснее…

– Ощущение, что они не знают о присутствии друг друга.

– Именно. Причем все трое

Призрак мужчины огляделся и направился к окну. Выглянул, словно проверяя, все ли спокойно. Потом вернулся, судя по жестам, достал из сундука какие-то склянки и начал проводить опыт, смешивая содержимое. Внезапно полупрозрачное лицо перекосило от страха, и призрак растворился.

Рейнард выдохнул и обернулся к другу:

– Ли, ты все видел?

– Да. Интересно, что было в склянках? – Лайонель подошел ближе.

– Смотрим сами или вызовем жандармов? – усмехнулся герцог, кивая на неприглядные останки.

– Времени жалко, – отмахнулся друг, сотворяя нужное плетение.

– Постарайся не смять тело. Вернее, то, что от него осталось, – Рейнард задумчиво наблюдал за действиями заместителя. Ли бросил уничижающий взгляд в сторону герцога и выпустил готовое заклинание. Магическая паутина плавно обволокла останки, после чего, переливаясь медленно воспарила, приподнимая труп и обнажая остатки стола вперемешку со стеклом и кусками бледно-зеленого полированного камня.

. Друзья переглянулись.

– Нефрит? – Лайонель нахмурился.

– Да. Похоже на магический стержень, – Рей осторожно накрыл один из осколков платком и поднес к фонарю, внимательно рассматривая расколовшийся на концах камень. – Тебе не кажется странным разлом?

– Ощущение, что его рвало изнутри.

– Именно.

– Стержень не успели наполнить? – предположил Лайонель.

Инквизитор помотал головой:

– Мне кажется, его переполнили.

– Но это…

– Возможно, если пытаться закачать две ауры. Отсюда и взрыв, – Рейнард мрачно улыбнулся. – Что ж, с возвращением…

– Мне кажется, или ты доволен этим происшествием? – поинтересовался граф Аткинсон.

– Ли, это дю Морталь. Он стоит за взрывом.

– Почему ты так считаешь?

– Я просто знаю, – глаза инквизитора вспыхнули мрачным огнем. – И, клянусь, на этот раз я его уничтожу!

Глава 2. Амадин Гросс

Пыхтя и скрежеща тормозами, поезд подполз к перрону. Вздрогнул в последний раз и остановился, окутав встречающих сизым облачком магического выхлопа. Вреда рассеивающаяся магия не причиняла, но неприятно покалывала кожу. Да и расточительно. Глядя на сизые клубы, Амадин задумалась, можно ли собирать эту энергию. Теоретически выходило, что да, практически – это было очень затратно. Пока что.

Выжидая, когда толпа на перроне рассеется, девушка терпеливо сидела в купе. Благо она путешествовала первым классом и вполне могла позволить себе задержаться, не боясь косых взглядов проводника. Горничная, путешествующая с ней, кинулась было открывать дверцу вагона, но Амадин удержала ее:

– Погоди, мы не торопимся.

– Да, мадемуазель.

Это было сказано так почтительно, что Амадин улыбнулась. Знала бы эта девица, кем была ее хозяйка еще полгода тому назад, вряд ли говорила бы с таким почтением. Да что там! сразу потребовала бы расчет, ибо негоже порядочной горничной общаться с падшей женщиной. Пусть падение было очень давно. Хотя… Амадин до сих пор не могла разобраться, было ли это для нее падением, или же, наоборот, возвышением.

– Милли, ну что же ты? – обратилась она к горничной, привычно откидывая мысли о Рейнарде де Треви прочь. – Пора выходить!

– Дым еще не рассеялся, – сообщила служанка, прильнув к окну. Любопытная, хоть и простоватая девушка, ровесница Амадин, впервые отправилась куда-то дальше предместий родного города. Ей всё было внове и интересно. Одергивать горничную Амадин не стала, вспомнила себя и свои первые путешествия.

Она выглянула в окно, оценивая обстановку, вздохнула и быстро соорудила "корзину" – магическое плетение, затягивающее в себя неприятные запахи и звуки. Серые клубы дыма покорно поползли в едва заметный человеческому глазу магический короб, а потом быстро схлопнула заклинание.

– Вот теперь – пора!

Горничная выскочила первой, с любопытством осматриваясь вокруг. Амадин проследовала за служанкой. Выйдя, она окинула взглядом знакомый перрон, отмечая, что здесь ничего не изменилось. В какой-то момент девушке показалось, что она увидела того самого мужчину в котелке, который осенью собирался сдать ее жандармам.

Заметив пристальный взгляд хорошо одетой незнакомки, мужчина приосанился, но сразу же сник, поскольку его одернула идущая рядом с ним женщина. Она смерила Амадин строгим взглядом и отвернулась.

Девушка усмехнулась и откинула со щеки прядь волос – совсем недавно она сделала модную стрижку и все еще не могла привыкнуть к тому, что короткие кудряшки то и дело падают на лицо.

– Изволите носильщика, мадемуазель? – крупный мужчина в синей форме и фартуке остановил свою тележку рядом с ней, зорким глазом оценивая размеры и стоимость ее багажа.

– Да, пожалуй, – Амадин кивнула и, выждав, пока чемоданы погрузят, направилась к выходу. Горничная семенила за ней следом, а шествие замыкал носильщик. Выйдя из здания вокзала, девушка остановилась, делая вид, что подыскивает экипаж. На самом деле, она замерла, наслаждаясь тем, что считала для себя утраченным. Сен-Кантен! Шумный, суетливый, с пылью на улицах и громкими окриками лоточников и извозчиков. В противоположность только пробуждающемуся от холодной зимы ветреному и сырому Кнайтхоффу, здесь уже везде была яркая зелень, а на клумбах пестрели цветы. Понимая, что ее поведение могут счесть странным, Амадин махнула рукой, подзывая извозчика.

Несколько колясок, стоящих у угла здания, наперегонки устремились к ней – в надежде на щедрую оплату каждый возница жаждал заполучить хорошо одетую пассажирку.

Амадин еле слышно хмыкнула: а ведь год назад они предпочли бы не заметить худую девицу в казенном форменном платье. Что ж… времена меняются.

Амадин невольно перевела взгляд на остроконечный шпиль, возвышающийся над крышами домов, и поморщилась. Академия магии. Несколько лет назад она вошла туда со священным трепетом. Тогда Амадин и представить не могла, сколько грязи таится за стенами престижного учебного заведения.

– Мадемуазель, вам куда?

Вопрос заставил вынырнуть из воспоминаний. Извозчик внимательно смотрел на Амадин, уже прикидывая, сколько запросить за поездку с иностранной гостьи.

– Отель Метрополь, – распорядилась та, садясь в коляску. – И я прекрасно знаю, что это стоит не больше тайлера.

Корыстный огонь в глазах извозчика погас. Скрипнув зубами, он спрыгнул с козел, чтобы загрузит багаж.

– Мадемуазель, вы знаете расценки? – изумилась горничная, садясь рядом с хозяйкой.

– Да. Я здесь жила, – Амадин отвернулась, не желая вдаваться в подробности.

Милли немного поерзала, сгорая от любопытства, но потом отвлеклась, рассматривая широкие улицы столицы.

Ехать пришлось недолго. Вскоре коляска, обогнув сквер, остановилась у отеля. Амадин вышла и с грустью посмотрела на окна располагавшейся на первом этаже ресторации. Когда-то Валентин водил ее сюда. Интересно, как он поживает? Все также работает секретарем у герцога? Сейчас, в Сен-Кантене, она побоялась произнести имя Великого инквизитора, слишком уж свежи были воспоминания.

На секунду девушке показалось, что знакомый профиль мелькнул в глубине зала. Сердце заколотилось, но Амадин сурово одернула себя: она не позволит, чтобы прошлое повелевало ее жизнью теперь.

– Пожалуйте, мадемуазель!

Она заметила, что швейцар, огромный мужчина с лихо закрученными усами, давно распахнул дверь и теперь недоумевающе смотрит на странную гостью.

– Спасибо, – улыбнулась девушка, заходя в холл отеля.

Обилие мрамора, резных панелей и бронзы впечатляло, но не подавляло как раньше.

По алой ковровой дорожке Амадин прошла к стойке скучающего портье, встретившего ее профессиональной дежурной улыбкой:

– Желаете номер, мадам?

– Он заказан.

Портье вежливо поклонился:

– Ваше имя?

– Гросс. Амадин Гросс.

– Одну минуту, – мужчина начал листать книгу учета постояльцев.

Амадин с деланным безразличием огляделась по сторонам, втайне восхищаясь каждой начищенной до блеска медной завитушкой, свидетельствующей о роскоши отеля.

На номере в Метрополе настояла Мартина.

– Эм, ты заслуживаешь самого лучшего! – возвестила она, отправляя магического вестника. – Только Метрополь и только люкс!

– Но…

– Прекрати, ты это заслужила. К тому же Метрополь придаст тебе солидности.

– Ты плохо знаешь Сен-Кантен.

– Я хорошо знаю тебя.

– Магистр Гросс? – голос портье выдернул ее из воспоминаний.

– Да, – заметив его замешательство, Амадин не смогла сдержать улыбку. Не многие магички могут позволить себе такую роскошь, как номер люкс в лучшей гостинице Сен-Кантена.

– Всё готово, мы вас ждали, – портье махнул рукой, подзывая коридорного. Мальчишка подскочил, на ходу поправляя фуражку.

– Мадам?

– Мадемуазель, – поправила его девушка, скорее по привычке и заслужила заинтересованные взгляды нескольких постояльцев. – Милли, покажи молодому человеку наш багаж.

Горничная, до этого момента стоявшая у дверей рядом с чемоданами, оживилась:

– Да, магистр!

Ее обращение заставило служащих отеля взглянуть на гостью еще с большим уважением. Богатая незамужняя магичка была в Сен-Кантене невиданным зрелищем.

– Прошу! – портье подозвал помощника и, подхватив ключ, решил лично проводить необычную гостью до номера.

Амадин проследовала за ним, украдкой косясь на белоснежные колонны и зеркала в позолоченных рамах.

Мраморная лестница, застеленная ковровой дорожкой, короткий коридор, стены которого были увешаны картинами, и перед дорогой гостьей распахнули двустворчатые двери, ведущие в помпезную комнату.

– Прошу мадемуазель! Ваш номер: гостиная, спальня, кабинет, и комната для горничной с отдельным входом, – портье торжественно распахивал каждую дверь, демонстрируя названное помещение.

Амадин задумчиво наблюдала за ним. Под этим пристальным взглядом портье нервничал все сильнее:

– Если что-то не так, мы можем…

– Нет, меня всё устраивает, спасибо…

Она протянула монету, которая моментально исчезла в руке. Мужчина поклонился:

– Если что-то понадобиться…

– Разумеется.

Легкий кивок дал портье понять, что ему пора вернуться на свой пост. Девушка дождалась, пока дверь закроется, оставшись одна, прошлась по номеру. Полированная до блеска мебель, позолота, тяжелые бархатные шторы…

Амадин покидала Сен-Кантен гораздо скромнее. Уйдя от Рейнарда, она долго бродила по улицам. Ни на что не надеясь, в то же время в душе Амадин желала, чтобы герцог одумался. Тщетно.

Промокнув и замерзнув, девушка все-таки направилась на поиски ночлега. Им оказался постоялый двор на окраине.

Пожилая вдова была в шаге от того, чтобы захлопнуть дверь перед носом подозрительной девице с потерянным видом появившейся на пороге, однако сжалилась и выделила каморку под крышей.

После роскоши особняка случайная спальня казалась убогой, кровать – скрипучей, а матрас – жестким и продавленным, но это не заставило ее передумать. Амадин прорыдала почти всю ночь, уснув только с рассветом.

– …желаете переодеться? – голос горничной ворвался в воспоминания. Девушка не сразу сообразила, о чем идет речь.

– Нет… хотя, пожалуй, да! И для начала стоит освежиться! – не дожидаясь ответа, она прошла в ванную комнату, отвернула оба крана, доверху заполняя водой огромную мраморную чашу и добавляя немного ароматического масла. От одежды Амадин избавлялась порывисто и с нетерпением, словно стремясь в объятия горячо любовника. Она усмехнулась промелькнувшей мысли и шагнула через бортик. Чуть прохладная вода мягко обхватила лодыжки, обняла бедра, прикосновение после тесноты вагона и плотного платья было изысканной лаской. Магичка обхватила руками грудь, слишком долго сжатую оковами корсета. Соски болезненно заныли, а следом сладко потянуло между бедер.

Перед глазами встала совсем другая ванна, еще более роскошная и огромная… и мужчина в ней, небрежно опираюшийся спиной на бортик. Возможно, сейчас бы он скомандовал ей развести шире бедра и приласкать себя. До самого конца их недолгой связи это требование казалось ей предельно непристойным, краска заливала щеки, но она покорно сжимала грудь, оглаживала ладонью живот и проводила пальцами по нежной коже, все ниже, туда где всё сладко пульсировало в предвкушении. Требовательные прикосновения, шлепки обнаженной плоти и безудержные стоны. Она всегда любила воду, а Рейнард любил брать ее в воде.