1517. ПРИКЛЮЧЕНИЯ МИШЕЛЯ И ДИАНЫ

Открыл для путников ворота,

Но только встретил их не пир

И не в тарелках сыр и шпроты.

Мишель с Дианой изумились -

В столице было не спокойно.

Правитель с войском против бились

Разбойных армий не достойных.

Каир уже был окровавлен,

Осман Селим брал его штурмом.

Народ взбешён был и растравлен

И открывал повсюду тюрьмы.

Агенты, воры, палачи

Посеяли мгновенно смуту,

Но патриоты, взяв мечи,

Военных жаждали салютов!

Османов отгонял от стен

Султан Египта Туман-бей.

Он был бесстрашный, и колен

Не гнул перед ордой гостей

Непрошеных с кривым мечом

В руке, не знающей пощады.

Великий воин напролом

Повёл мамлюков снять осаду.

В Ливане о войне в Египте

Все знали только в виде слухов.

Во время разных чаепитий

Один шептал другому в ухо:

– Каир стоит, солдаты в шрамах

Не уступают супостатам,

И только трус с домашним хламом

Бежит от пушечных раскатов.

И в тоже время рать османов

Была сплочённа и сильна,

И янычары – великаны

На город хлынув, как волна,

В резне ни сколько не жалели

Защитников своих домов.

Повсюду зарево висело -

Горел в пожаре каждый кров.

Стекались в Нил потоки крови,

В осаде город голодал,

И всадники, коней пришпорив,

Сражались в шлемах без забрал.

Османских флагов была туча

Уже повешена повсюду.

Сгоняли турки пленных в кучу

И превращали в трупов груду.

Защитники метали копья

И вдаль пускали сотни стрел.

Им даже помогали топи -

Обоз врагов в болоте сел,

И скарб, награбленный в набегах,

Пришлось османам скинуть в тину,

Чтоб тем освободить телеги

От плена вяжущей трясины.

И всё же армия Египта

Не выдержала вражьей силы.

Как скажут после манускрипты,

На пушки с луком шли эмиры.

Селим разбил их, кто остались,

Тем стало трудно отбиваться,

И войско на конях умчалось

С резервами сформироваться.

Потом вернулись с новой волей,

Но проиграли пушкам луки.

Османы плётками пороли

Всех, кто носил колпак мамлюков.

Рубили головы на плахе

И вешая их на столбы,

Они держали город в страхе,

Чтоб он не продолжал борьбы.

Османами убиты были

Десятки тысяч египтян -

Те, кто отпор давать решили,

Включая мирных горожан.

Шамшир, палаш и ятаган

Вонзались быстро так в их лица,

Что даже падая стакан,

Не успевал ещё разбиться.

Через три года сын Селима -

Стратег мудрейший Сулейман

Решит затмить величье Рима

И выйдет в сторону Балкан,

Где разгромит войска боснийцев,

Болгар и венгров беспощадно,

Их страны, превратив в частицы

Своей империи громадной.

Мишель расстроился ужасно -

Он не предполагал в дороге,

Что здесь так жутко и опасно,

И красный уровень тревоги

Введён уже по всей стране,

И чувствуя себя в капкане,

Он раздосадован вполне,

Упрёком докучал Диане.

– Откуда право, знать мне было, -

Оправдывалась вслух Диана.-

Что здесь страна в войну вступила?

– Ну, ты же письма получала!

– Там был лишь ворох приглашений,

Ангажементы и записки,

И папа отгонял сомненья,

Что дочь здесь будет в крайнем риске.

– И мой отец, и дед не знали, –

Сконфузился в ответ Мишель, -

Ведь, если б знали, не послали

В страну за тридевять земель,

Залитую всецело кровью.

Теперь мы оба в западне,

А ты не шевелишь и бровью,

Своею чувственной вполне.

Диана поняла – беседа

Вмиг станет, кислой, как лимон,

Если колоть Мишеля следом

Таким же ядом, как и он.

И девушка в красивом платье,

Поправив красные чулки,

Его ладонь взяла в объятья

Своей заботливой руки.

Мишелю страшно было с мысли,

Что он от дома далеко,

Но руки в ужасе не висли

Дианы – спутницы его.

Она была тверда, как камень,

Красотка с луком на плечах!

В глазах её сверкало пламя

От дум о турках палачах.

– Подумай сам, куда нам скрыться?

Каир закрыт ведь на замок!

– Так может выпить и забыться?

В запое переждать виток

Чудовищного напряженья?

Пойти в таверну к морякам,

И прекратить своё движенье

На пару дней, напившись там.

– Родню расстроишь, не забыл ты,

Что именно они желают?

Чтоб правильным на свете был ты,

Гнал мысли, что тебе мешают

И тащат в кабаки развлечься.

Семье ты нужен, как мудрец.

Так что пора тебе заречься

От тяг к распутству, наконец.

Диана – просто загляденье

В момент той ссоры сразу стала.

Осанка гордая с рожденья,

И прелесть нежного овала

Лица притягивала сильно,

И хоть Мишель был раздражён,

Он понимал, что весь стабильно

В любовь к девчонке погружён.

Он пальцы рук её целует,

Но понимает, что сейчас,

Они вдвоём весьма рискуют,

И надо бы в столь грозный час

В любом доступном направленье

Вперёд им мчаться ураганом,

Упёршись сапогами в стремя

Из окружения османов.

Но город был уже взят в клещи,

Кругом ходили патрули,

Сплошной заслон без мелких трещин –

Вблизи кордоны и вдали.

Метались жители столицы,

Те, кто ещё остался цел,

И лишь высовывали лица,

Их сразу брали на прицел.

Каир был точно не Бейрутом,

Хотя по-своему красив.

Он словно дольки от грейпфрута

И свеж и сочен, вдохновив

Художников писать картины,

Чтоб передать его дыханье

У Нила бурного в низине

Шестьсот годов существованья.

Его названье в переводе

Одно лишь значит – победитель.

Он, как звезда на небосводе

Ведёт всех в новую обитель,

Кто хочет лучших ощущений,

Почти до самой эйфории.

И вот сейчас он пал в смущенье

В сражении при Ридваниййи.

Качался на качелях месяц

Свой взор в Египет устремив,

Герои захотели взвесить,

Как надо, чтоб не получив

Стрел метких от османов кучу,

Сбежать быстрей от патрулей,

И спрятаться в лесу дремучем,

Хотя бы лишь на пару дней.

– Стоять! – вдруг рявкнул чей-то голос.

Мишель подпрыгнул от испуга.

Диана же, поправив волос

За ухом, встала возле друга.

Взяла стрелу с пером гусиным,

Воткнула тут же в тетиву.

– А ну, не вежливый мужчина

Осмелься, выйди на траву!

– Ну что же, меч мой заскучал,

Ведь целый час он без сраженья! –

Из-за сарая генерал

Вдруг появился в украшеньях.

Помимо рыжего камзола

Он был и с рыжей бородой,

Но ноги абсолютно голы,

Ведь он был полностью босой.

– Не удивляйтесь, туфли рядом,

Но я их в луже замочил. –

Рыжебородый с дерзким взглядом,

Казалось, вовсе не хитрил.

Меч был реально обнажённым,

И крепко сжат в его руке,

С рисунком странным, нанесённым

Весьма эффектно на клинке.

– Что за узор, нельзя ответить? –

Диана не спускала лук.

– И как успела ты приметить?

Да это несколько гадюк,

Переплетённых меж собою -

Секретный мавританский знак.

Смотри, ведь нас уже с тобою,

Буквально, разделяет шаг

И ты нисколько не боишься

Удара моего меча!

Иль думаешь, что ухитришься,

Когда я размахнусь с плеча,

Послать стрелу мне прямо в грудь?

А что же паренёк твой сзади?

Ну ладно, отпущу вас в путь,

Пленительного шарма ради.

Уж очень-очень ты красива,

И, кстати, если есть вопросы,

Я называюсь, и мужчиной,

И Хайреддином Барбароссой.

Быть может слышали такого

Вояку из страны Алжира,

Что у испанского престола

Мы с братом отобрали силой?

Теперь Арудж – султан там славный,

А я сюда приплыл к Селиму,

Чтоб принял он нас здесь, как равных,

Морских и храбрых пилигримов.

Союзниками мы с ним станем,

А вы что делаете, кстати,

Так близко очень к полю брани

И есть ли у вас бланк с печатью?

Есть пропуск, или вы шпионы?

– Ну всё, стрелу я посылаю!

– Да ладно, дамочка, кулоном

Тебя я награжу, ведь знаю,

Что для красивых нет бумаг.

Твой пропуск – это обаянье!

Там на кулоне тот же знак.

Ну а теперь уж, до свиданья.

Исчез так быстро Барбаросса,

Фактически, как появился,

Как будто кто-то дёрнул тросом,

И он мгновенно испарился.

А вот кулон его остался –

Из золота резной, массивный,

В руке Дианы задержался,

Сверкая красотою дивной.

Что стало дальше с Хайреддином,

Мы знаем только лишь из книжек,

Он у османов взлётом львиным

Прославился, приняв их ближе.

Потом турецким адмиралом

Назначен, и бил в битвах многих,

И Средиземноморье стало

Турецким полностью в итоге.

– Гадюки! Что же это значит? –

Диана подняла кулон

К глазам поближе, – Не иначе,

Хранитель от ранений он.

А может амулет от страха?

А может смысл другой имеет?

В стране, где бой идёт с размахом,

Владельца делает сильнее.

Мишель приблизился к Диане –

Её глаза смотрели смело.

Она была в его кафтане

И это очень её грело.

Пробор изящный сделан классно

Был острым кончиком расчёски,

Внушала множество соблазнов

Её красивая причёска.

Он был ей восхищён за смелость,

К себе вкушал негодованье.

Её фигуры статной спелость,

Будила в нём огонь желаний,

Но вместе с тем, рождалось чувство -

Каир опасней с шагом каждым,

И в гуще ярости и буйства

Риск увеличивался дважды.

– О, сверх прелестная Диана!

Что ж происходит на Земле?

От кровожадного султана,

Быть может нам, тебе и мне

Прорваться надо в колеснице,

Пока стемнело в небесах,

И как проворные лисицы,

Умчаться в здешние леса?

– Куда?

– В страну, где жизнь спокойна.

– Поверь, такого места нет!

Везде кругом сплошные войны -

Султаны делят белый свет,

Чтоб гордо отразить на картах

Прибавку новых областей,

Убив в сражениях с азартом

За это тысячи людей.

Когда у человека власть,

Отдать её он вряд ли хочет,

Ни крохи, ни хотя бы часть,

И потому и днём и ночью

Его все мысли о войне,

Ведь в вихре войн намного проще

Всегда остаться на волне

И показать, что он сверхмощен.

Мишель задумался и понял,

Диана целиком права.

Куда бы, не скакали кони,

Кругом – кровавая трава,

И люди, что ту кровь пролили,

А значит, надо не бежать,

А стать в боях настолько сильным,

Чтоб их суметь не проиграть.

– Османы! – он присел за камень

И потащил Диану вниз. -

Ну вот, мы из полымя в пламень

С тобой попали, и сюрприз

Для нас, вообще-то, не забавный.

– Их сколько?

– Двое, как и нас.

Похоже, что в сраженье равном,

Свободу отстоять сейчас

Нам нужно – это наше право.

– Да подожди, уходят ведь.

Ты слишком сильно жаждешь славы,

Не думая, что будет впредь.

Они опасные солдаты,

Обученные воевать,

К тому же в дорогих халатах -

Наверняка, ведь это – знать.

– Заметили, похоже, нас! –

Мишель вскочил на ноги быстро. –

Ну что же, я имею шанс

Стать в этот миг максималистом

И крайность взглядов показать.

– Будь осторожен! – сдвинув брови

Диана знак успела дать,

Увидев, что осман готовит.

Метнул солдат копьё в Мишеля,

Но промахнулся – парень юрко

Присел, потом ножом нацелен

Вперёд помчался прямо к турку,

И в бок вонзил по рукоять.

А в этот миг стрелу Диана

Смогла свистящую послать

В другого храброго османа.

Но раны для османов словно

Значенья не имели вовсе,

Два турка знатных, чистокровных,

Вдвоём Диану прочь отбросив,

Мишеля за руки схватили

И повалили на уклон

Пустынной улице в Каире,

Где в лужах отбивался он.

Трясина, гниль, топь, слякоть, грязь,

Одежда в мерзости болотной,

Как будто с щукой бьётся язь –

Так бой смотрелся их пехотный.

Осман ударил топором,

Мишель перехватил клевец

И очень быстро колесом

Вбок откатился наш боец.

Другой осман бил булавой,

Ливанец снова увернулся

И сделал выпад он рукой

С кинжалом – воин изогнулся

И рухнул прямо на дороге,

Зажав прокол ужасной раны.

Диана в это время в ноги

Второму бросилась осману.

Когда же он упал на землю,

Диана стала объяснять,

Что грубость вовсе не приемлет,

И объясненье закреплять

Ударом кулака так часто,

Что янычар начал кричать

От страха, рот раскрыв зубастый,

Где не было зубов штук пять.

Бежали турки с поля боя,

Герои ж наши не спешили.

Мишель теперь считался – воин,

Хоть оба руки обагрили

Османской кровью, но Диана

С прекрасной юности без страха,

Участвовала в битвах славных

Ещё в походах араваков.

Сильны и смелы те индейцы,

Что были для неё роднёй,

Недавно встретив европейцев

Они им дали жёсткий бой.

Отвага грозных араваков

Была, как плеть конкистадорам,

Что бесконечно шли в атаку,

Ямайку покорить в ту пору.

– Но почему трясутся пальцы? –

Диану спрашивал Мишель.

– Так ты ж сражался! Не на танцы

Ходил попрыгать под свирель.

Мы нанесли им лишь раненья.

Затянутся они на них,,

А ты подумал на мгновенье,

Что мы чуть не убили их?

Надёргай щавель, съешь кусочек,

Взбодришься сразу же Мишель,

И спрячь подальше кошелёчек -

Здесь воры резвы, как форель.

Отнимут звонкие монеты,

И ты окажешься на дне.

Придётся в пабе петь раздетым

Для постояльцев на столе.

Мишель от шутки прыснул смехом,

Но строгий вид вернул опять.

Надвинул куфию поверху

Густых бровей, и проверять

Полез он тщательно в кармане,

А там ли точно кошелёк?

При этом вспомнил о Ливане,

Но ностальгией пренебрёг.

Он понял, что нет рядом деда

И слуг, и армии его,

И оставаться привередой

Нельзя в Египте ни за что,

А надо с мужеством сражаться

С любым, кто вышел против них,

И станет к лучшему меняться,

Их нынешний опасный миг.

Ливанец вытер кровь с кинжала,

И обобщил сраженья суть,

Он вспомнил, как копьё взлетало

Из рук османа ему в грудь,

А значит, если б не ударил

Кинжалом турка он в ответ,

Тогда бы точно был ужален

Вторым копьём за первым в след.

– Вот ты, Диана, ходишь с луком,

Хоть взгляд твой и довольно милый,

Но, я уверен, скажешь внукам,

Что споры разрешала силой.

Я вижу, ты рельеф имеешь,

И пресс железный виден тоже,

Я понял, ты и бить умеешь.

Научишь то, чего ты можешь?

Диана бёдрами качнула

И подошла к Мишелю близко,

И ласково ему шепнула,

В нём страсти разжигая искру.

– Мой стиль – кулачный бой гавайский,

Я изучала мокомоко,

И уж на выпад разгильдяйский

Отвечу жёстко и жестоко.

Могу ударить я так быстро,

Вмиг расстоянье сократив,

Что даже оружейный выстрел,

Врагу покажется шутлив.

К тому же лук мой не подводит -

Точнее в мире нет стрелка!

Но ты и сам не слабый, вроде,

С большим размером кулака.

– Не дрался я ещё ни разу -

Со мной всегда была охрана,

И те, кто мне дерзил, их сразу

Вязали тут же неустанно.

Я в детстве с личным педагогом

Лишь только в шахматы играл,

И научился думать много,

А вот как драться не узнал.

– Глазами целься в подбородок,

Тяни кулак, как тетиву,

И бей прям на противоходе -

Роняй соперника в траву,

И, если точно в челюсть вдаришь,

Противник, сколько б он не весил,

Его всегда сидеть отправишь

В любом конфликте интересов.

– Спасибо за совет Диана.

Мне очень нужно поболтать.

Хотел уже вина бокалом

Отвлечься, чтоб не паниковать.

Зачем мне драться кулаками,

Когда могу найти я кол?

Не проще им вперёд зубами

Врага уткнуть в дощатый пол?

– Поспорю! Ты имей в виду,

Что иногда решить сложнее,

Чем надо бить в лицо врагу,

А, если враг тебя быстрее?

И тот же кол он первым схватит,

И так тебя им треснет в лоб,

Не посмотрев, что ты из знати,

А он лишь нищий из трущоб.

Давай, начни сопротивляться

Своим всем страхам, чтоб не дать,

Им над тобою изгаляться

И им тобой повелевать.

Да, мы сейчас с тобой в капкане,

Никто в Египте нас не ждёт,

Но если мы бояться станем,

То, кто-то рядом нас прочтёт,

А дальше уж без извинений

Нас разобщит по одному,

Вбив клин нам в наши отношенья,

Их разорвав, как бахрому,

И потому нам нашу дружбу

Необходимо укреплять,

И спор о панике не нужный

Из разговоров удалять.

Сейчас я чмокну тебя в щёчку,

И с той минуты ты мне дашь

Здесь слово, что ты станешь очень

В пути мне предан, где лаваш

Делить с тобою мне придётся

И драться вместе за себя,

Тогда нам счастье улыбнётся,

И мы сплотимся, ты и я.

На том друзья и помирились

И сняли комнату в избушке,

Где ещё люди подселились,

Попавшие в одну ловушку -

Они в Каир зайти успели,

А выбраться уже никак,

А турки рядом всё наглели,

Взяв город полностью в кулак.

Тяжёлых пушек гром ужасный

Здесь слова не давал сказать,

Османских ядер рой опасный

Был призван стены сотрясать

Домов, в которых люди жались

Друг к дружке в страхе за себя,

Потом, не выдержав пытались

Бежать на лодках от огня.

Нил бушевал теченьем мощным,

Потоком бурным тёк он с гор,

И многим беглым стал помощник -

Их лодки нёс наперекор

Османским патрулям, что только

Могли пустить в след пару стрел,

Прекрасно зная, что нисколько,

Вреда не причинят совсем.

А вот Египет был разграблен.

Мамлюкский рухнул султанат.

Селим зашёл с щитом и саблей.

Взяв в плен здесь весь госаппарат.

Потом пришли и за Мишелем,

Узнав, что он царя родня.

Арестовали, лук нацелив,

И вот уже в цепи ступня.

К цепи железный шар тяжёлый

Прикручен, чтобы не сбежать,

Сидит Мишель в темнице голый,

И ищет, кому взятку дать,

Ну, а вокруг, полно народа,

В соседних клетках всё битком,

И только он, как знатный родом,

Был в одиночке под замком.

Как получилось, что пленили?

Да как обычно – кто-то сдал

От страха или подкупили,

Никто Абею не сказал.

Но, хорошо, что хоть не стали

Пытать, а где сейчас Диана?

Османы про неё не знали.

Она ж пошла на рынок рано.

Мишель пощупал всюду стены -

Они из камня, где-то мох.

Пол земляной, и раз в день пленным

Приносят сваренный горох.

Кувшин с водой, диванов нету,

Солома брошена в углу,

И окон нет, чтоб лучик света

Запрыгал зайцем на полу.

Охранник в форменной одежде,

Что носит только янычар.

Наверно был военным прежде,

Сейчас для войн давно уж стар,

И потому в тюрьму пристроен.

Зовут Ага – он чистый турок.

На вид силён и телом строен,

Но при начальстве чуть сутулый.

Мишель искал, чем бы заняться.

Ни книг, ни шахмат на столе,

Лишь оставалось в клетке шляться

И на соломе спать во мгле.

И потому юнец, расстроен,

Упал в солому и стал ждать

С надеждой, что тюрьму откроют

И его выпустят опять.

– Привет, сосед! – вдруг чей-то голос

Услышал он со стороны.

От страха шевельнулся волос

И пот закапал со спины.

– Ты кто? – Мишель ответил тут же

И обернулся раза два.

– Ты в темноте не обнаружишь,

Откуда я шепчу слова.

Я за стеной и тоже узник,

Зовут Салих, попал сюда,

Как вашей армии союзник.

Когда османская орда

Внезапно на Каир напала,

Я с Палестины прискакал -

Так в договоре подлежало,

Что наш правитель подписал.

– Какая армия, не понял? –

Мишель подполз на звук поближе.

– Ну как же? Ты каирский конник?

Или за что сидишь, обижен?

Попал случайно в свою клетку?

Ты воевал за Туман-бея?

А может, ты марионетка,

,Подставленный к стене моею?

– Не воевал, родня я просто.

Султан Египта – дядя мой!

– Тогда отсутствуют вопросы, -

Сказали тихо за стеной,

И больше никакого звука.

Мишель аукнул пару раз –

В ответ ни шороха, ни стука.

И никаких-то новых фраз.

Затем был сон довольно яркий,

И пробуждение тогда,

Когда воды плеснул из чарки

Ему в лицо осман Ага.

Охранник сильно был встревожен

И очень уж сейчас хотел

С Мишелем поболтать, похоже,

Из-за чего даже присел.

– Ливанец, это я шептался

С тобой недавно за стеной.

Я просто лично убеждался,

Что ты здесь пленник не простой,

И точно, в случае любом

Имеешь денег очень много,

А я как раз построить дом

Хочу с хорошею дорогой.

Ещё хочу жениться снова

И нужно выкуп заплатить

Мне за невесту, что готова,

С моим свой род объединить,

Но вот родня плюёт на чувства,

За так её не отдаёт,

А у меня в карманах пусто

И дело к пенсии идёт.

Так что смотри, могу за взятку

Освободить тебя с тюрьмы,

Принёс тебе вот яйца всмятку,

Вина немного и хурмы.

Здесь ходит слух, что денег прорву

Ты обещал за свой побег.

Я понимаю, что припёрло

Без женщин и других утех.

– Вина не надо, пить я бросил!

– Тогда, кто деньги мне отдаст?

– Ага, я что, малёк лосося,

Такой же глуп и языкаст?

Сними с ноги моей браслеты,

И на свободе передам

Я в руки сам тебе монеты -

Они по разным адресам.

– Ну что ж! – сказал осман смышлёный. –

Сегодня в ночь помчишься резво,

Как только наш начальник склонный

К вину, окажется не трезвым

В кругу коллег, что на диванах

Напьются и прилягут спать.

Сегодня станет он с охраной

Свой юбилей в тюрьме справлять.

И потому, ты приготовься.

Для бега мышцы разомни.

Я всё устрою, ты не бойся,

Не будет подлой западни.

Я лишь один там пить не стану,

Точнее сделаю я вид,

Что рад придти на праздник званый,

Но не приветствую спирт.

А, как охрана спать заляжет,

Я в полутьме к тебе приду,

И нам с тобою будет важно

Не оказаться на виду

Здесь у других военнопленных,

Чтобы тихонько улизнуть.

Ну, а потом, хоть в Рим, хоть в Вену

Ты продолжай свой дальше путь.

– Отлично! Кстати, не искали

Меня хоть кто-то из родни?

Ну, может дама в модной шали

Стоит, вздыхая, у тюрьмы.

– Да это место вряд ли знают –

Тюрьма секретная твоя,

К тому же ты сидишь в подвале,

Не так уж много, лишь три дня.

Вообще, вас всех освобождают

В связи с амнистией, но вот,

Когда уж, точно, я не знаю.

– Так это просто анекдот! –

Вскричал в ответ Мишель осману, –

Ты просишь деньги за побег

Перед амнистией султана?

Какой же умный ты стратег!

– Султан Селим – довольно мудрый!

Он яркий словно, как Луна,

Он мягок, как в коробке пудра,

И твёрд, как бивни у слона.

Для нас он идеальный лидер.

Светлейший…

– Слушай ты достал.

Я никого ещё не видел,

Чтоб так начальство воспевал.

– Тогда сиди ты в тесной клетке

И жди амнистию свою

Три года или пятилетку,

А я на это посмотрю.

– Так нас не завтра отпускают?

Конец ознакомительного фрагмента.