Лео

Вечерами в клубе все выглядит иначе и иначе звучит. Здесь уже не так душно и очень тихо. Слышу только звук своих шпилек о паркет. Завтра нужно на съемку утром, до этого времени продолжаю разгрузку и снижаю до минимума количество жидкости. Послезавтра сдаю статью. Я уговорила свою треклятую мигрень затихнуть и из последних сил напрягаю мозг. Мчусь по коридору и вдруг слышу уже знакомый ритмичный стук. Боже, или ты не останавливался? Улыбаюсь и поворачиваю к дверному проему. Он снова там, у окна. Этот ритм, это дыхание, это, непременно, он. Видимо, тебе тоже нравится эта темнота и свежий воздух. И, может, спокойствие одиночества.

Я прижимаюсь к дверному косяку и наблюдаю. Сосредоточенный, он ни за что не заметит меня. Как заведенный он избивает грушу. Интересно, о чем он думает в эти минуты? Прижимаю синюю папку к груди и размышляю о нем. Вдруг он останавливается. В этот момент я насторожилась: неужели заметил меня? Он снимает толстовку и проходится по залу, восстанавливая дыхание. Вытирает лицо краем майки. Красивый затылок, очень короткие волосы. Мощная немного покатая спина. Отличная задница. Сильные руки, красивая трапеция. Босые ступни. Дышит часто, ходит по кругу, как загнанный зверь. Ну, почему здесь так темно? Разочарование. Уже поздно, нужно возвращаться домой. Да и хочется остаться незамеченной. Нравится наблюдать за ним издалека. Вчера сюда меня привел алкоголь и случайность, сегодня – стечение обстоятельств. Тогда я еще не знала, что завтра сюда меня приведет банальное желание увидеть его таким снова.

Тогда ночью я впервые думала о нем. Меня никогда не привлекали спортсмены, тем более, боксеры. Они всегда казались мне упрощенным вариантом мужчин. Но эта сила в нем цепляла. Я не знаю, кто он, даже не видела его лица. Почему он так сильно отпечатался во мне? Я сидела на террасе и пыталась сама себе объяснить вибрирующую внутри тревожность, из-за которой не могу заснуть. Очень хочется увидеть его лицо. Какой он? Какие у него брови, глаза, губы? Как звучит его голос? Любопытство съедало меня заживо. Я должна увидеть его, тогда успокоюсь. Так я объяснила себе тогда свое беспокойство. Очень глупо, но мне нужно было оправдать свое нелепое поведение и непонятное состояние. Только утром я заметила, что забыла опубликовать пост. Ну, здравствуй, саморазрушение, давно не виделись.

С восходом солнца эти мысли ушли из меня. Я встала с чистым сознанием и чувствовала себя полной энергии. Очень кстати, так как впереди была съемка для моей статьи. Включаю музыку и крашусь. Так я медитирую по утрам. Ящики туалетного столика забиты косметикой, большинство приходит сюда из пиаррассылок косметических брендов. Это одна из моих слабостей помимо нижнего белья и обуви. Обожаю шпильки и красивое кружево.

Сижу в машине и пью кофе. Половина одиннадцатого вечера. Большая девочка с большими амбициями. Уставшая до ужаса. Хочу в постель, но сижу и смотрю на вход в спортивный клуб отца. Сижу и пытаюсь оценить весь масштаб своего кретинизма. Или же это пытливый ум? Здоровое любопытство? Сдаюсь, признаю собственный неадекват и вместо того, чтоб завести мотор и дать дёру, выхожу и иду внутрь. Я сегодня смелая. Уже на коридоре я слышу его и радуюсь, как первостатейная дура. Снимаю туфли, беру их в руки и поднимаюсь на темную трибуну: сегодня хочу увидеть больше, поэтому нужен хороший обзор.

Он внизу со своей кожаной игрушкой. Удар, еще, еще. Интересно, сколько длится его тренировка? Обзор хороший, но он далеко, и я снова не вижу черт его лица. Вот черт. Сейчас бы театральный бинокль. Свободная майка без рукавов открывает глазам сильные плечи и грудь. Любопытно. Обнимаю пальцами холодный металлический поручень и кладу на них подбородок. Красивые сильные икры. Как собрать этот пазл, черт возьми? Хотелось спуститься, подойти и заглянуть ему в лицо. Тогда я уверяла себя, что так эта занимательная игра потеряет для меня всякий смысл, но, если честно, я просто до жути боялась приближаться к нему.

Жарко. Снимаю шейный платок и кладу на колени. Удары стихают и остается только частое и тяжелое дыхание. Измотан. Сильный и неугомонный, он ходит взад-вперед, давая себе восстановить дыхание и придумывая способ продолжать изматывать свое тело. Ему мало. Сколько же в тебе энергии? Плечи и руки блестят от пота. Он пытается загонять себя, пытается словно найти предел своих физических возможностей. Мне нравится размышлять о нем и догадываться о его мыслях. Пока я думала, он взял скакалку. Прыгает легко и быстро, а я бессознательно считаю обороты. Интересно, какого он роста? Насчитала с сотню прыжков и сбилась на этой мысли. Он остановился. Не устал, просто, видимо, дошел до поставленной цели. Завидую твоему упорству, кто бы ты ни был. Отсюда он кажется очень красивым. Я улыбаюсь, он ходит по залу, уперев руки в бока и опустив голову.

Почему я здесь? Смотрю на часы: почти полночь. Дура. Корю себя за безответственность, но не ухожу. На что еще ты способен? Покажи мне всё. Пара десятков отжиманий. Кажется, на кулаках. Кажется, так он просто развлекается. Крутой. Зачет тебе. Поднимается на ноги, снова ходит. Потом опускается на матрацы на спину, складывает руки за голову и поднимает глаза в потолок. Я в ужасе сползаю вниз к полу и прячусь за ограждение. Только бы не заметил. Хватаю туфли и сбегаю.

Я выбежала на темную улицу. Сильный ветер ударил в лицо и подхватил волосы. Свежо, легко. Стою босая и глубоко вдыхаю вечерний прохладный воздух. Дрожь еще со мной. Он еще во мне со своим тяжелым дыханием. Я думала, очень скоро мне надоест, интерес угаснет, любопытство стихнет, сердце восстановит ритм. Я даже не догадывалась о том, как прочно он застрял во мне. Он губительно влиял на мой пульс. Ненавижу то, что не могу контролировать. Тогда я еще не знала, чем все это закончится. Я просто растерянно дышала посреди пустынной темной улицы, ложно полагая, что это только моя игра. Сжимаю каблуки босоножек и закрываю глаза. Уже знаю, что снова вернусь сюда завтра. Но не догадываюсь, что встречусь с ним лицом к лицу. Завтра я впервые посмотрю в его глаза. Вот так начиналась история о том, как моя жизнь рассыпалась под тяжелым ударом его поставленного джеба.

– Джо, ты здесь, милая? – мама взволнованно заглядывает мне в лицо, пригибаясь к кухонному столу. Возвращаюсь из мыслей. Все втроем вопрошающе смотрят на меня. Видимо, до этого ко мне обращались не единожды. – Ты заснула над этим многострадальным салатом? – мама улыбается. Опускаю глаза в тарелку и наблюдаю изрешеченный вилкой салатный лист. М-да. Классика.

– Я задумалась о своей статье, прошу прощения, – нагло вру и откладываю уже вилку.

– Я думала, о Кевине, – мама снова улыбается. Он ее бесспорный любимец.

– О Кевине?

О, боже, откуда столько удивления в моем голосе? Осталось только добавить: «А кто это такой?»

Мама вскидывает брови.

– Вы же завтра уезжаете с ним за город, или я что-то путаю?

Я забыла об этом. Я совсем забыла об этом.

– Даааа, – растерянно тяну я и выдавливаю идиотскую улыбку. – Будет здорово!

Лгунья. Не будет. Как я могла забыть? Мы несколько недель планировали этот отдых.

– Он вчера приходил, – папа промакивает губы салфеткой.

– Зачем? – я повышаю голос и тут же осаждаю себя. Да что со мной не так? Дерганная дура, ешь уже свой салат.

– Сказал, не смог дозвониться до тебя вчера вечером, вы вроде собирались вместе закупить продукты.

Какая же я идиотка. Я оставила телефон в машине вчера. Вздрагиваю, осознавая, что он до сих пор там. Я даже не заметила.

– Я где-то забыла свой телефон, совсем замоталась, – наиграно расстроенно вздыхаю и выдаю единственную правдоподобную ложь в данной ситуации. Сколько вранья за один завтрак. Очень сытно.

– Где ты была? – мама подозрительно осматривает мое лицо. Видимо, язык лжет быстрее, чем мимика. Это как с грозой: сперва – свет, потом – раскаты. Чувствую себя загнанной в угол тупицей.

– Что? – делаю из себя еще большую дуру, выигрывая время.

– Ты в порядке? – Зак скривился: моя тупость для него непривычна.

– Мне надо бежать, – вскакиваю слишком резко. Улыбка для прикрытия. Медленно задвигаю стул, будто все нормально и меня не трясет. – Хорошего дня, – контрольная улыбка. Сбегаю.

Кевин обижен. Прошу у него прощения. Долго обнимаю. Нежно целую. Прощена, но злюсь на себя за свой промах. Такое со мной впервые. Я потерялась ненадолго. Я словно оказалась в зазеркалье, где время течет иначе. Нужно купить продукты, собрать вещи. Уф. Почему-то я не озадачена, а зла. Зла на себя, потому что не хочу об этом думать. И не хочу покидать город. Я много думаю последнее время. Думаю непродуктивно. Я зависаю на долгое время в собственных мыслях, попусту прокрастинируя.

Вечером накануне отъезда собираю вещи. Растерянная и заторможенная стою над сумкой, засунув в нее обе руки. Пищит телефон: Кевин шлет сообщения. Потом прочту. Уже почти десять. Не могу сосредоточиться, дергаюсь. Прохожусь по комнате, размышляя, насколько я сумасшедшая, чтобы поехать снова в клуб. Беру ключи от машины и опускаюсь на кровать. Почему-то понимаю, что иначе не смогу уснуть. Сжимаю ключи пальцами и выхожу из комнаты.

В этот раз я подготовилась и надела кеды. Теперь не придется бегать по трибунам босой. Зачем я делаю это? Иду по тёмным коридорам клуба в полной тишине. Останавливаюсь. Тишина действительно полная. Здесь никого нет. Нет-нет-нет. Я не слышу его присутствия. Ускоряю шаг и заглядываю за дверь. Его нет. Его кожаная подружка неподвижна. Проклятье. Джо, с чего ты взяла, что он здесь каждый день? Делаю шаг внутрь. Тихо. Внутри немного света от фонарей за окном. Останавливаюсь возле застывшей груши и чувствую мерзкую пустоту внутри, сырую и угнетающую. Необъяснимо тоскливо. Боже, Джо, завтра ты с любимым поедешь на выходные за город! Ликуй! Чувствую в горле слезы обиды. Дура. Ну почему его нет?

– Давай, сожги меня заживо, – произношу, почему-то, вслух. Видимо, от обиды на него.

Прикасаюсь пальцами к кожаной груше.

– Ты помнишь его? – прикладываю ладонь к черной коже и медленно скольжу по ней рукой, обходя ее по кругу. – Какой он, расскажи? Красивый? Отчаянный? Каково это, чувствовать прикосновения его рук? – поглаживаю кожу, вспоминая, как в нее гулко входили его кулаки.

– Хочешь проверить?

Вздрагиваю в испуге и непроизвольно сглатываю. Тогда я впервые услышала его голос. Низкий. Этот тембр так сильно резонирует во мне. От него внутри все начинает дрожать. Каждый раз. До сих пор.

Впереди на трибуне движение. Сжимаюсь от ужаса. Глаза привыкают, и я могу различить силуэт, сидящий передо мной и наблюдающий из темноты. Только не так. Он отставляет на сидение рядом бутылку воды и медленно поднимается. Шаг ко мне, еще. Он неторопливо, словно издеваясь над моим загнанным сознанием, выходит на свет. Спортивная обувь. Темные спортивные брюки. Толстовка нараспашку поверх футболки. Руки в карманах. Он приближается, я сосредоточенно всматриваюсь в темноту, ожидая секунды, когда в свете фонарей смогу увидеть его лицо. Еще шаг. Он останавливается и смотрит на меня. Я чувствую его взгляд на своей коже. Нестерпимо. Интуитивно делаю шаг к нему навстречу. Он тоже. Я все еще не вижу его лица. Иду к нему ближе, потряхиваемая дрожью. Наконец, свет достает до его лица. Я останавливаюсь в панике и предвкушении. Какой ты?

Он продолжает приближаться. Светлая кожа. Сильная шея, выдающийся кадык. Широкая и мощная линия челюсти, сильный подбородок. Тонкие губы. Явные желваки на щеках. Широкие ноздри. Карие глаза. Я застыла, понимая, что он смотрит прямо мне в глаза. Пора бы смутиться, но я не могу отвести взгляд. Светло-карие, большие с легким прищуром, словно он всматривается вдаль, они прямо смотрели на меня. Успела заметить напряженные брови. Дальше я просто смотрела в его глаза. Затмение. Я не знаю, сколько длилась эта волнительная пытка. Он сделал еще шаг ко мне. К тому моменту я уже была парализована им. Просто стояла и тряслась, задыхаясь от сумасшедшего пульса. Вдруг он достал руки из карманов. Вздрагиваю и понимаю, что на его правом запястье повязан мой шейный платок. Дура. Я совсем забыла про него, видимо, обронила в прошлый раз. Сама себя подставила. Чувствую, что краснею. Рассматривает меня.

– Иди ко мне, – он делает еще один шаг и оказывается совсем близко. Опасливо сжимаюсь. Не приближайся. Мне душно и тревожно от твоей близости. Стою как вкопанная и смотрю в эти пылающие карие глаза. Он делает последний шаг. Непозволительно близко. Жадно рассматриваю его лицо вблизи. Красивый, как я и думала. Очень. Слишком. Нечем дышать. Чувствую, что он испытывает меня. Размыкает губы. Сглатываю. Воздух между нами нагревается. Он медленно поднимает правую руку к лицу и зубами развязывает узел на платке, глядя мне в глаза. Дерзко, сумасшедше. Я наблюдаю, как он с чувством сильно сжимает ткань пальцами. Потом подносит его к лицу и глубоко вдыхает запах, прижимая его к своим губам. Слабость под коленями. Только бы не упасть. Я поднимаю руку, чтобы забрать платок, но он медленно кладет его в карман. Он все еще не сводит с меня глаз. Но уже сводит с ума. Изучает мою реакцию. Ты что задумал? Тише, это моя игра. Проклятье. Не могу больше выносить его глаз. Моя дрожь становится эксплицитной. Делаю шаг назад от него и сбегаю, как дура.

Выбегаю на улицу. Быстро благодаря кедам. Воздух. Больше воздуха. Идет дождь. Отлично, мне нужна холодная вода. Много воды. Прижимаюсь спиной к машине. Дыши, Джо, глубоко, давай. Сжимаются ребра. Меня трясет. Кажется, сейчас стошнит. Поднимаю лицо: капли стучат по коже. Глаза закрыты. Словно немое кино: он медленно выходит ко мне из темноты. Снова. Боже, снова. Свет скользит по его лицу. Большие карие глаза горят. Ты же этого хотела, Джо, хотела посмотреть ему в лицо. Получай.

III

– Зайка, принести еще мартини? – за спиной сладкий голос Кевина.

– Нет, милый, не нужно больше, – лежу на животе у бассейна и читаю книгу. Кевин за моей спиной играет в гольф. Он ужасно играет. На мне любимый дорогущий купальник. Погода отменная, солнечно и ветрено. Страницы книги подрагивают от ветра, держу их пальцами. Я думаю о нем. И о том, как он смотрел в мои глаза. Как никто не смотрел. Слишком прямо. Слишком долго. Дрожь пошла по телу. Кевин подкрадывается и целует меня в плечо. Вздрагиваю. От неожиданности.

– Посидим вечером в джакузи? – он целует меня в спину.

– Угу, – переворачиваю страницу, которую так и не прочла.

– Ты сегодня тихая. Не нравится здесь? – он гладит меня по волосам.

– Нравится, – вру и улыбаюсь.

– Может, хочешь вернуться?

– Не хочу, – снова лгу.

– Отлично, – целует меня в макушку.

Он никогда не умел распознавать мою ложь. И никогда до конца не понимал, чего я хочу. Он не чувствовал меня. Переворачиваюсь на спину. Он улыбается. Я тоже. Смотрим друг другу в глаза. Он не видит меня. Я не вижу его. Целует меня привычно мягко в сомкнутые губы и возвращается на газон. Я хочу домой.

Вода в джакузи горячая. Поднимаю глаза к небу и смотрю, как густой пар восходит в темноту над моей головой. Что-то изменилось. Перевожу глаза на Кевина: он сидит напротив в воде и делает селфи. Горячие пузырьки расслабляют тело и сознание. Закрываю глаза и чувствую в голове странные мысли. Почему мы так мало смотрим друг другу в глаза? Почему так редко касаемся?

Открываю глаза и смотрю на него, пытаясь понять, что чувствую. Взываю к чувствам. Давай же. Призови все свои органы чувств. Вспоминай, как он пахнет, как целует, как смотрит, как говорит, смеется. Воспоминания есть, но чувства не приходят с ними. Смотрю внимательно, долго. Пристально. Вот-вот должна почувствовать. Должна. Ну же!

Я ничего не чувствую. Что я делаю не так? Куда исчезла дрожь от его взгляда? Боже, ее никогда и не было вовсе. Я же точно знала, что люблю его. Как так? Я придумала эту любовь? Я придумала нас? Почему я раньше никогда не задумывалась об этом? Конечно, ты же не оставила в своем расписании времени для размышлений.

– Тебе не жарко? – он поднимает глаза от экрана.

– Мне хорошо, – выдавливаю из себя очередную ложь.

– Супер, – он подмигивает и возвращается к телефону.

Когда все успело стать пресным? Не могу уснуть. Стою на крыльце и наслаждаюсь ветром в волосах. Неспокойно внутри. Не люблю это чувство. Чувство, что литосферные плиты моей идеальной жизни сдвигаются. Против часовой стрелки сдвигаются. Значит, что-то придется изменить. А я так дорожу стабильностью.

Он виноват во всем. Он смотрел мне в глаза так, словно знает что-то, чего не знаю я. Что-то обо мне или о моей жизни. Словно знает жизнь лучше, чем я, словно знает меня лучше, чем я сама. Его глаза будто бы говорили: «давай, подойди ближе, я все изменю вокруг тебя. Ты смотришь не так, ты видишь не те цвета. Я покажу. Я поверну вселенную нужной стороной». Он будто содрал защитную мутную пленку с экрана моего айфона. Оказывается, этот экран выглядит иначе. А я-то и так считала его идеальным.

Мало воздуха. Закрываю глаза и пытаюсь не паниковать. Он вызвал слишком сильные чувства. Пока я не знала, почему. Он стал землетрясением на моей планете, это он вызвал трещины земной коры под моими ногами и сдвинул литосферные плиты моей жизни. Он нагнал на меня цунами, которым мне предстояло захлебнуться.

Машину трясет. Я притворяюсь, что сплю. Я никогда не сплю в дороге. Он знает, но не помнит. Мне нужно время подумать. Я очень злюсь. На парня с карими глазами, на себя. Мне неспокойно. Почему мне все время кажется, что я должна возвращаться к нему? Почему я чувствую, что мы должны поговорить? Что я скажу ему? Я даже не знаю, кто он.

Бегу по темному коридору клуба. Я снова возвращаюсь к нему. Он внутри. Я слышу его дыхание и ритмичные стуки его кулаков. Влетаю внутрь: больше нет надобности прятаться. Он слышит мои шаги и останавливается. Сердце колотится, дыхание не приходит в норму. Он поворачивается и смотрит мне в глаза, придерживая покачивающуюся грушу. Его кожа блестит от пота, тяжелое дыхание шумно вырывается через губы. Хочу обрушить на него всю накопленную злость, все мысли, что крутились внутри эти сутки, но чувствую, как подступают слезы. Он подходит ближе. Нет, не смотри!

– Отдай мне его, – отчаянно протягиваю руку. Мне тогда казалось, что если заберу платок, нас ничего не будет связывать больше. Но он забрал не только платок, он забрал мое спокойствие. Сердце сильно стучит. Сегодня я проснулась в ином мире.

– Почему ты не пришла вчера? – он не сводит с меня глаз, только медленно приближается. Я растерянно сглатываю.

– Верни этот чертов платок! – я закричала. Дезориентированная, оглушенная и сбитая с толку, я не в себе. Он изучает мои глаза.

– Этот? – он достает его из кармана и поднимает в воздух. Он все еще не восстановил дыхание. Грудь его часто вздымается. Он весь мокрый от пота. – Ты из-за него вернулась ко мне? – он облизывает губы.

– Дай сюда! – я делаю движение пальцами, призывая вернуть мне платок.

– Нет, – он качает головой и возвращает платок в карман.

– Нет? – я взбешена.

– Нет, – он невозмутим. – На нем твой запах. Я хочу его. Пусть останется со мной.

Дерзкий болван. Делает шаг ко мне. Я чувствую его частое дыхание. На лице поблескивает испарина. Большие напряженные глаза. Такая сильная челюсть. Мокрая шея.

– Зачем он тебе? – он прямо смотрит в мои глаза, отслеживая реакцию на свои слова. Чувствую его запах и непроизвольно сглатываю.

– Ты касался его губами. Я хочу его. Пусть останется со мной.

Как тебе такое? Я вижу, как загораются твои глаза. Пусть я дрожу от собственных слов, пусть глотка рвется на части, я стерплю. Еще шаг. Он почти касается меня грудью. Не подходи. Оборвалось дыхание. Что, черт возьми, в тебе такого? Мне нравится запах твоей кожи. Прямой смелый взгляд. Какие же у тебя невероятные глаза… Размыкает губы, привлекая мое внимание. Не делай так. Непроизвольно опускаю взгляд. Опрометчиво, ведь он следит за мной.

Хочу поцеловать его. Нестерпимо. Сводит челюсть. Я не буду этого делать. Остановись, Джо, не смей. Между нами очень сильное напряжение. Притяжение. Воздух между нашими телами раскаляется и им сложно дышать. Теряю самообладание. Так сильно тянет к нему. Такого со мной еще не было. Мучительно. Он молчит и часто дышит. Кадык на влажной шее подрагивает. Могу поклясться, он чувствует, что творится у меня внутри. Что ты за демон такой?! Я не сделаю этого, не смотри так. Я сильная. Я прекрасно контролирую себя. Ни за что. Нет. Не бывать этому. Шаг к нему – и целую его губы. Отчаянно обхватываю, ударяясь о его горячее лицо. Он не отвечает мне, уязвляя. Кровь от ярости и обиды приливает к лицу. Отстраняюсь, но он не отпускает от себя и вдруг, широко разомкнув губы, целует меня.

Порывисто. Сильно. Чувственно. Крепко. Глубоко. Как никто не целовал. Он взорвал меня движением своих губ. Шумное дыхание его звучит возбуждающе. Его рука на затылке сильнее вжимала меня в его лицо. Дышать трудно. Мы захлебывались друг другом так откровенно. Я думала, что такими первые поцелуи не бывают. Но я пылала на его губах, сгорая от нетерпеливого желания к нему.

От влечения легкость расползается в области солнечного сплетения. Не знаю, сколько это продолжалось, не помню, кто отстранился первым, помню только, что почти потеряла сознание.

– Теперь он тебе не нужен, – снова вижу перед собой эти глаза. Впервые мы так непозволительно близко.

– Ты и не собирался его возвращать, – смотрю ему в глаза. Что ты сделал со мной? Как заставил так легко поддаться тебе? Во рту немного солено от его пота. Я чувствую запах его кожи на себе. Мне нравятся эти чувства. Так сильно нравятся.

– Еще не поняла, что я хочу оставить его себе? – он облизывает губы. – Хочу, чтобы он принадлежал мне, – его глаза улыбаются.

Хочу, чтобы ты принадлежал мне. Сдерживаюсь, чтобы тоже не облизать губы после его прикосновений. Они горят. Хочу снова почувствовать его. Краснею от собственных мыслей. Нужно уйти прямо сейчас.

Вздрагиваю и целую его снова. Предательский порыв. Чувствую под пальцами его теплую кожу: я уже держу его за шею. Он обхватывает мое лицо руками и притягивает к себе.

– Боже, – отстраняюсь, разворачиваюсь и быстро ухожу.

– Подожди.

Останавливаюсь, но не поворачиваюсь. Что еще ты можешь мне сделать? Я на грани помешательства от тебя. Слышу его приближающиеся шаги. Оборачиваюсь.

– Я дам тебе кое-что взамен. Так будет честно, – он снял с запястья спортивный напульсник и протянул мне. Послушно беру его в руки. – Пусть останется у тебя.

Сжимаю влажную ткань пальцами. Спасибо. Твой запах в моих руках добьет меня этой ночью. Это поможет более явно представлять тебя рядом. Теперь это мое новое хобби.

Хочу остаться с тобой.

Молча разворачиваюсь и ухожу.

Сумасшествие. Судорожно поворачиваю ключ в зажигании. Пальцы дрожат и плохо слушаются. Сердце очень сильно стучит. Педаль в пол. Машина начинает пищать: я забыла пристегнуть ремень. Проклятье. Торможу. Вдох-выдох. Горю. Я полыхаю. Сгораю. Давай же: застегиваю ремень и быстро трогаюсь с места. Прочь от него, прочь от мыслей о нем. Стрелка на спидометре поднимается, как и мое кровяное давление. Чувствую пульс в висках. Останавливаюсь. Хватаю сумку и выбегаю на улицу. Заскакиваю в подъезд. Лифт поднимается так медленно. Черт возьми. Звоню в дверь. Еще. Еще.

– Джо? – на пороге встревоженный Кевин. – Ты в порядке, детка?

Срываюсь с места и целую его.

– Что случилось? – он убирает с лица мои волосы.

– Просто обними меня! – снова целую его, стягивая с себя кардиган. Он захлопывает дверь ногой. – Я соскучилась по тебе! – расстегиваю его рубашку.

– И я по тебе скучаю, – он обнимает меня, увлекаемый мной в спальню.

Лежу на спине и смотрю в потолок. Мне не стало легче. Чувствую только опустошение. И тоску. А еще необъяснимую злость. Я не получила того, зачем пришла. Огонь не погас. Хочется кричать. Сильно сжимаю пальцами края одеяла. Он сломал меня. Я ничего не могу чувствовать, кроме него. Словно только он может задеть что-то во мне. Поворачиваю голову на Кевина: утомленный моим внезапным порывом, он уснул. А мне с ним рядом душно. Тесно. Мне больше нет здесь места. Это все не мое будто. Все другое и такое чужое. Вскакиваю в панике и хожу по комнате. Я думаю о нем. Не переставая. Касаюсь пальцами губ, вспоминая, как он целовал меня. Горю. Я все еще горю! Кевин не может мне помочь. Это словно тушить метаноловое пламя водой. Задыхаюсь. Хватаю его рубашку с кресла, надеваю и выбегаю на балкон. Воздух прохладный и свежий. Моя кожа горит. Обхватываю поручень пальцами. Хочу кричать, но не могу его разбудить. Издаю жалкий сдавленный стон и ударяю ладонями по поручню. Черт-черт-черт! Возвращаюсь в комнату. Беру сумку и вытряхиваю ее содержимое на ковер.

Нашла. Хватаю напульсник и возвращаюсь на балкон. Ты знал, что делаешь. Ты отдал мне его, чтобы я продолжала сходить с ума и вдали от тебя. Поздравляю, ты победил. Сажусь на подоконник и упираюсь ступнями в поручень. Холодный ветер скользит по ногам и заставляет меня дрожать. Прижимаюсь спиной к холодному стеклу. Закрываю глаза. Твое сильное лицо передо мной. Мощные желваки. Напряженные брови. Твой прямой смелый взгляд внутри меня. Ты целуешь меня сумасшедше. Облизываю губы. Поднимаю ладонь и прижимаю к губам его напульсник. Он пахнет им, его кожей, потом. Мне нравится этот запах. Дикость какая. Вспоминаю его влажное от пота лицо, мокрую сильную шею. Сжимаю пальцами подоконник. Снова жарко. Уйди от меня. Оставь. Мысли запутались. Холодный воздух не спасает. Рубашка дрожит от ветра. Спрыгиваю на пол и возвращаюсь в комнату. Здесь жарко и душно. Оставляю дверь на балкон открытой и опускаюсь в постель.