Выбор: Следующий шаг за тобой

– Дэвид, – окликнул я друга, вставая со своего места, – а Стивена ты, случаем, не видел на этой вечеринке? Это не может быть его рук дело?

– Джек, я тебе сотни раз говорил, что твоего сына мы проверили по всем пунктам. Он всё также ненавидит тебя, как и раньше, но ненавидит тихо. Нет, это не его рук дело. В этом я уверен. Возможно, Лаки в курсе происходящего. Даже, скорее всего. Он же держит всю Флориду. Но ему только на руку, если между кланами развяжется война.

– Между кланами? Ты думаешь, это Ангелы?

– Бог с тобой! – отмахнулся он. – У них кишка тонка. Но ты уверен, что из Змеев никто не уцелел?

Этот вопрос я слышал много раз, и ответ был всегда один. Ложь, в которую я сам поверил за эти годы, была сродни правде – она произносилась уверено, без колебаний. Я словно вернулся на двадцать лет назад – в тот день, когда пробирался в полной темноте в чужом доме, в поисках тех, от кого должен был избавиться. Я до сих пор помнил глаза Оливии пронзительно зелёного цвета. Это было не первое убийство, которое я совершил, оно же не было и последним. Но это была первая и единственная женщина, молодая мать, жизнь которой я оборвал. И только я знал о том, что её сын был жив. Наследник Змеев всё это время жил под моей крышей, считал себя моим сыном и даже не догадывался, что я сделал его сиротой, разрушил всю его жизнь, присвоил себе то, что принадлежало ему по праву наследования. Если он узнает о том, кто он такой…Нет, этому не бывать.

– Да, я уверен, что из Змеев никто не уцелел, – в очередной раз солгал я, уверенно смотря в глаза друга, – поэтому и теряюсь в догадках, кому мы встали поперёк горла.

– Боюсь, ты удивишься, если узнаешь, сколько человек тебя ненавидят, – хмыкнул Рэй.

– Ненависть и способность бросить вызов – не одно и то же. – бросил я задумчиво. – А где сейчас Стивен?

– Конкретно в эту минуту – не знаю, – развёл руками Дэвид, – последний раз мы его видели в Палм-Бич. Он был в сопровождении очаровательной блондинки – ноги от ушей, грудь – во! – показал руками Дэвид предполагаемые размеры бюста.

– На себе не показывают, – усмехнулся я, – смотри, а то с такими объёмами тебе будет сложно оставаться незамеченным в укрытии. Так что там с ней?

– С грудью?

– С девушкой! Вы выяснили, кто она?

– Не совсем, – Дэвид потёр переносицу, – Стивену она известна под именем Меган, но мы нашли данные о том, что в прошлом году она останавливалась в одном из отелей под именем Кэтрин. А, значит, она скрывает свою личность. Почему – предстоит ещё выяснить.

– И вы, вместо того, чтобы заниматься делом и попытаться узнать, с кем живёт мой младший сын, сунулись на вечеринку для заработка?

– Джек, чем ты недоволен? – вновь подал голос Рэй. – Ты сам приказал найти тех, кто нелегально продаёт наркоту молодёжи, мы его убрали. Грубо, но убрали. Ты сам просил сбыть залежалый товар как можно быстрее. На вечеринке мы справились с этой задачей за несколько минут – там всегда можно найти нужного дилера. Потеря наших людей была случайна – кто-то стрелял, и мы не стали выяснять кто. Разберёмся с этим позже. Джек, ты хотел контролировать город, подчинить себе всех, заставить их тебя бояться. В твоей власти весь наркобизнес, незаконный оборот оружия. Ты держишь казино и рестораны. Тебя прикрывают со всех сторон, в глазах правосудия ты чист. Что сейчас не так? – Рэй махнул Дэвиду, и оба вышли из комнаты, не дав мне шанса ответить.

Что было не так, я и сам не знал. Возможно, с самого начала я не планировал втягивать детей в свои дела. Мне нравилось, что они жили в достатке, ни в чём себе не отказывали. Но Стивен стал случайным свидетелем перестрелки, после чего собрал вещи и сказал, что больше у него нет отца. Я пытался его искать, и несколько раз мне удалось даже встретиться с ним, чтобы объясниться. Но это было невозможно – он сказал, что лучше жить в бедности, но честно, чем пользоваться деньгами, омытыми кровью. В глубине души я знал, что он прав. Но свой путь я не выбирал – на него меня толкнули мои родители, и сойти с него я не мог. Отсюда был только один выход – тюрьма с пожизненным заключением.

Из размышлений о том, правильный ли путь я избрал, и зачем я толкнул Габриэллу на него же, меня вывел шум в холле. Время уже перевалило за полночь, и в темноте, которая окутывала дом, каждый звук казался раскатами грома.

– Да не трогай ты меня! – раздавался громкий недовольный голос Эрика. – Я в состоянии идти сам!

– Я тебя и не трогаю! – проорала Габриэлла. – Ты сам вцепился в меня и не отпускаешь! Скажи спасибо, что я не бросила тебя там, на пляже, со стрельбой и вооружёнными бандитами!

– Кажется, что ты одна из них! Откуда у тебя оружие? – судя по тону, Эрик задавал этот вопрос уже не первый раз.

– Тебя это не касается, – отрезала Габриэлла, – спроси лучше отца, я разговаривать на эту тему не хочу.

Я с усталостью вздохнул, понимая, что сейчас, если Эрик начнёт задавать вопросы, у меня будет лишь один путь – сказать ему правду. Я вышел к детям, понимая, что чувствую невероятное облегчение от того, что они живы. Я искренне любил их, они были всем тем, ради чего я жил, несмотря на то, что мои поступки не оправдывали меня и не были поводом гордиться мной как отцом.

– С вами всё в порядке? – спросил я обеспокоено. – Вы не пострадали?

Я бегло осмотрел их, не обнаружив ни ран, ни следов крови. Значит, целы.

– Ко мне кабинет. Оба. – тоном, не терпящим возражений, приказал я.

– Всё нормально, – ответила мне дочь, нехотя следуя за мной, – я успеваю вовремя реагировать. Как всегда.

– Сколько их было? – уточнил я, жестом приглашая присесть Габриэллу и Эрика, мнущегося на пороге кабинета.

– Я не видела, судя по количеству выстрелов – один. Но могу ошибаться.

– Скорее не ошибаешься. Последнее время каждое моё действие встречает сопротивление. Складывается впечатление, что кто-то бросает нам вызов и пытается убрать нас с дороги.

– Кто? – Габриэлла смотрела на меня испуганно. Она, хоть и была посвящена в мои дела, но до конца не осознавала той опасности, которой я подвергал её жизнь. Да, собственно, и свою тоже.

– Вопрос не только в том – кто, вопрос в том – почему? Почему именно сейчас? Почему на вечеринке… Не бери в голову, это не твои заботы. Я разберусь с этим.

– Что вообще происходит? – подал голос Эрик, устало опускаясь в кресло. – Мне кто-нибудь может объяснить, о чём вы говорите? Отец? – сын посмотрел на меня вопросительно. – Откуда у моей сестры пистолет? Почему она взяла его с собой на вечеринку? О каком вызове вы говорите? Кто стрелял?

Вопросы обрушились на меня один за другим. В них не было логики и не было порядка. Сын задавал их вразнобой, заставляя меня нервничать, потому что он был единственным, кому я не мог – и не хотел – открывать правду. По крайней мере, в том виде, в котором она была у меня. Но держать его в неведении больше я не мог, слишком близко он подобрался к тому, чтобы стать частью моего мира. Того мира, частью которого он и должен был быть. Вот только по другую сторону.

– Габриэлла, оставь нас, пожалуйста, с Эриком наедине, – попросил я, – нам нужно поговорить.

– Можно подумать, я не в курсе того, о чём ты хочешь поговорить, – буркнула она устало и недовольно, – хорошо, я буду наверху. И, пожалуйста, постарайтесь не поубивать друг друга, когда будете выяснять, кто, где и в какой именно момент свернул не туда.

– Налей мне виски, – попросил меня Эрик, когда Габриэлла вышла из кабинета, – кажется, что разговор на трезвую голову меня если не испугает, то точно разозлит.

Я кивнул, понимая, что возражать сейчас не в состоянии, и направился к бару. Взяв бутылку коллекционного Джек Дэниэлс, я вернулся к сыну, застав его в той же позе. Он вальяжно сидел в кресле, закинув ногу на ногу, в его взгляде читалось то, что я всегда боялся в нём увидеть – шок, непонимание и презрение. И это ещё до того, как он узнал правду. Я налил в стакан виски и протянул сыну, не сводя с него взгляда. Он буквально одним глотком осушил стакан, не поведя и бровью.

– Я слушаю, отец, – холодным, но спокойным тоном произнес он.

– Что ты хочешь знать?

– Всё, – уверенно ответил он, – по крайней мере, всё то, что знает моя сестра.

– Хорошо, – я кивнул, – но пообещай мне…

– Что? Что я не брошу тебя и не сбегу как Стивен? Что буду продолжать любить тебя? Не буду я давать громких обещаний, потому что я живу во лжи, которой вы с Габриэллой кормили меня так долго. Ты говорил мне, что Стивен сбежал, потому что у вас с ним были разногласия. Кажется, я стал понимать, о каких именно разногласиях ты говорил.

– Эрик, я не знаю, как уместить всю свою жизнь в короткий рассказ, но попробую. Постарайся выслушать меня, не перебивая. Потом, если захочешь, будешь задавать вопросы.

Эрик молча кивнул.

– Наша мирная жизнь не такая уж мирная, какой кажется снаружи. Изнутри это гниль и грязь, боль и страдания. Ты думаешь, что мы живём в этом шикарном доме благодаря тому, что я владею игорным и бизнесом? Или это доход от ресторанов? Как бы ни так. Безусловно, сеть казино приносит нам стабильный и немаленький доход, но даже это не позволило бы нам держать такой огромный дом, яхт-клуб и разбрасывать деньги налево и направо.

Я сделал паузу, делая глоток виски, и тут же продолжил:

– Уже много лет я состою…точнее, я являюсь главой криминальной группировки, которая называется Чёрные волки. В наших руках находятся полный контроль за сбытом наркотиков и торговля оружием. Здесь, в городе Майами, всё это принадлежит нам. Это то, чем я живу уже больше двадцати лет. Казино – это отличное место для того, чтобы заключать выгодные сделки, искать потенциальных клиентов и партнёров. Туда не приходят бедные люди и редко заглядывают глупые. Ими сложно управлять – да, но с ними можно сотрудничать и получать от этого выгоду. Ты вряд ли сейчас имеешь хоть малейшее представление о том, что я имею в виду. Но со временем поймёшь. Ты поймёшь, что есть люди, которые стоят выше обычных дилеров, что они контролируют весь процесс от скупки до реализации, и если этих людей убрать, начнется хаос. Бесконтрольный и беспощадный.

– Ты говоришь ужасные вещи, – тихо перебил меня Эрик, – получается, ты продаёшь наркотики, значит, ты наркоторговец, который подсаживает людей на эту дрянь, медленно убивая их, – Эрик ненадолго замолчал, подбирая нужные слова, – ты способствуешь тому, чтобы население мучительно умирало, но при этом платило огромные деньги за свою же смерть!

– Я способствую тому, чтобы процветал игорный бизнес. Всё остальное лишь держу под контролем. Это разные вещи. На количество людей, употребляющих запрещённые вещества, я влиять не могу, они сами делают свой выбор и только им решать, на какой путь ступить. Но если пустить всё это на самотёк, не контролировать тех, кто продаёт наркотики, и пути сбыта, тогда начнётся беспредел. А так всё находится в моих руках. Я точно знаю, когда и куда прибудет очередная партия и кому её нужно отправить. Мне неприятно об этом говорить, Эрик, но наркотики были и будут всегда. И люди, употребляющие их, тоже. Я не заставляю их делать это. Я даже не знаю, кто они. У меня запрашивают товар – я его продаю. Получаю деньги. А дальше товар распространяется по городам, маленьким или большим. И на этом моя работа в этом направлении заканчивается.

– Неприятно об этом говорить? – повторил мои слова Эрик неверящим тоном, – ты шутишь? Тогда зачем тебе всё это? Почему ты не можешь просто жить как все? Как обычные люди. Пусть другие контролируют незаконную деятельность. Почему ты? Почему нельзя купить дом попроще, не держать яхты и не покупать себе часы стоимостью квартиры в Нью-Йорке? – казалось, возмущении. Эрика нет предела. – И ты что-то говорил про оружие? Что с ним? Ты незаконно торгуешь оружием и за это тоже получаешь деньги? И куда ты продаёшь его?

– В разные штаты, заграницу. Много куда.

– И ты убивал людей?

Вопрос повис в воздухе, накаляя обстановку до предела. Воцарилось недолгое молчание, которое никто не решался нарушать. Я вздохнул, понимая, что разговор вышел не на тот уровень, на котором он находился изначально.

– Да, – коротко и ёмко ответил я. А что я должен был ещё сказать? Это была правда. Горькая, неприятная, ужасная. Но лгать сейчас было бессмысленно.

– Какой кошмар. И ты втянул в это мою сестру?

– Габриэлла является лишь приманкой для выгодного сотрудничества. Она юна, красива, обаятельна. Легко находит общий язык с разными людьми, без проблем заводит новые знакомства. Полчаса её присутствия в казино экономят мне уйму времени – она приносит информацию о том, кто присутствовал, кто сорил деньгами и на кого я могу рассчитывать, а кого нужно убрать. Она даёт наводку, получает данные – передаёт их нам, остальное – не её забота.

– Хорошо, – Эрик нервно стучал пальцами по боковине кресла, – но зачем ей пистолет?

– Эрик, в криминальном мире люди попадаются разные. И не всем по душе общение с той, кто пытается выудить информацию. Некоторые быстро раскусывают её. У меня есть враги, Эрик. Пистолет нужен для того, чтобы от них защищаться.

– Стивен ушёл из дома по этой причине? Потому что не хотел быть частью вашего мира?

– Да.

– Почему Габриэлла не ушла вслед за ним? Неужели она не испугалась?

– Тебе лучше поговорить об этом с сестрой, – устало сказал я, – я не могу давать ответы за неё.

Эрик кивнул и встал с кресла. Не проронив ни слова, он резко открыл дверь, хлопнув ею так, что у меня зазвенело в ушах. По звуку его удаляющихся шагов было понятно, что он поднимается наверх, к сестре. Я услышал, как громко стукнула дверь, как дети начали громко о чём-то спорить. Затем раздался топот ног по лестнице, следом закрылась входная дверь, и в доме стало тихо. Эрик с Габриэллой куда-то ушли, оставив меня одного в своей тьме и сопровождающей её тишине.

Глава 3. Эрик.

После того, как я услышал правду – или хотя бы её часть – от своего отца, я не мог оставаться в доме, где находился он. Стены тут же сдавили лёгкие, напоминая о каждом лживом слове, каждой тайне, которые от меня скрывали всё это время. Мне нужно было подумать. Остаться наедине с собой.

От опрометчивых поступков меня спасла сестра. Она молча, но решительно отправилась со мной, вызвала такси и вопросительно посмотрела на меня:

– Есть план?

Я покачал головой. Плана не было, но был адрес отеля – место, куда я несколько раз приезжал в те моменты, когда хотелось спрятаться от внешнего мира. Не слишком известное, но надежное и скрытое от посторонних глаз и ушей.

Когда такси подъехало, я невольно улыбнулся. Хоть что-то оставалось неизменным. Старенькое, но аккуратное здание приветливо манило нас открытыми дверьми. Выкрашенные в бежевый цвет стены и деревянные оконные рамы действовали успокаивающе. На входе нас встретила администратор – женщина лет сорока, приветливо улыбающаяся и не задающая лишних вопросов.

Свободный номер оказался на шестом этаже. Просторный, но не роскошный. То, что было нужно для важной беседы.

– Ты всерьёз не собираешься возвращаться домой? – спросила меня Габриэлла, когда я со злостью пнул стоящий передо мной стул, а потом обессилено опустился на него.

– Нет, – покачал я головой, – точнее – пока нет. До тех пор, пока я не разберусь в том, что думаю насчёт всего происходящего. И пока ты не расскажешь мне, откуда у тебя этот кольт и как часто ты им пользовалась.

– Это не кольт, – возразила сестра, кивая на оружие, которое она слишком демонстративно положила на столик перед собой, – это Walther.

– Оружие Джеймса Бонда? – то ли задал вопрос, то ли констатировал я факт.

– Вот, а говорил, что не разбираешься в пушках.

– Я разбираюсь в фильмах, а оружие меня пугает. Пока я учился играть на гитаре и барабанах, ты училась стрелять? В людей?

– Брат, пожалуйста, – Габриэлла устало прикрыла глаза, с трудом сдерживая зевок, – перестань считать меня серийной убийцей. Я никого не убивала, повторяю тебе это в сотый раз. Стрелять я умею, и очень хорошо, но я всего лишь девушка, а не глава мафии.

– Ну да, ты его дочь, – хмыкнул я, злобно сверкнув глазами.

– А ты его сын, – с вызовом ответила она, – и что?

– И что? – спросил я с усмешкой. – Да то, что я всё это время жил, не думая о том, чем занимается мой отец, и о том, что ты ему помогаешь. Я развлекался, не вдаваясь в подробности того, откуда у нас столько денег – я был уверен, что эти деньги заработаны честным путем благодаря отцовскому бизнесу.

– Ты считаешь казино честными деньгами? – с сомнением спросила Габриэлла, отвернувшись от меня.

Я снова обратил внимание на то, какой худенькой она была. Призрачный свет гостиничных ламп, смешивающийся с холодным сиянием уличных фонарей, освещал её хрупкую девичью фигуру. В этом мерцающем полумраке она казалась ещё моложе. Хотя ей и так было всего девятнадцать. Сестра обняла себя за плечи и подошла ближе к окну.

– Я считаю, что отец не должен был столько лет скрывать от меня правду. – тихо произнёс я. – Я член семьи, а такое ощущение, что он меня не считает даже за человека.

– Он оберегал тебя, – начала она говорить, не поворачиваясь и пристально изучая открывающийся из окна вид на спящий город и слегка тронутые лунным светом деревья, окружающие отель, словно желая отыскать там что-то для себя очень важное.

– Он не хотел втягивать тебя в этот мир. Мир, который полон грязи, убийств, лжи и притворства. Ты наслаждался жизнью, играл в группе, ходил на тусовки с друзьями, встречался с девушками – жил той жизнью, которой и должен жить парень в твоём возрасте. Всё это время меня отец отпускал лишь со своей охраной на сделки, которые проходили в его казино, а порой – за его пределами. Я получала или передавала нужные координаты, находила людей, готовых платить за наш, так скажем, не самый законный груз. У меня толком не было и нет друзей, кроме Кэролайн, которая спокойно относится к тому, что я периодически пропадаю, и не задаёт вопросов. Когда на моём теле появлялись синяки, она также молча реагировала на них. Не знаю, догадывается она о том, чем я занимаюсь, или думает, что меня бьёт мой несуществующий парень, но в душу не лезет. Я не могу заниматься своей личной жизнью, потому что отец считает, что это всё пустая трата времени, и он уже подобрал мне жениха. Я даже не знаю, кто он и откуда. Знаю только, что он сын одного из его прихвостней. – Габриэлла усмехнулась. – Семейный бизнес.

– Зачем ты это делаешь? – тихо спросил я. – Почему не можешь сбежать, как сбежал Стивен? Или сказать отцу, что ты не хочешь ему помогать?

– Потому что ему нужна моя помощь, – она всё же обернулась, глядя прямо мне в глаза, – мало кто из девушек согласится участвовать в криминальных делах, а рисковать собой отец не всегда готов, он же…

– …он же рискует твоей жизнью! – стукнул я кулаком по стене, резко вставая со стула и отодвигая его ногой. – Как ты этого не понимаешь?

– Я понимаю, – она обречённо кивнула, потом собралась и более уверенным тоном продолжила, – послушай, я уже привыкла к такой жизни. Меня не нужно жалеть и переживать за моё психическое состояние. Всё в порядке.

Возможно, она хотела добавить что-то ещё, но продолжить ей не дал странный шум снаружи – он доносился с улицы. Габриэлла резко пригнулась, схватив меня за руку, буквально силой заставив опуститься на пол рядом с ней, и прислонила палец к губам, велев тем самым вести себя тихо. Палец она быстро убрала, и тут же в её руке оказался пистолет. Когда она его схватила – я не представлял. Как и не представлял, какой жизнью она жила, если на малейший шум реагирует вот таким образом. Зато я отчётливо ощущал её руку в своей руке. И это был отнюдь не сестринский жест. Он был больше похож на крик о помощи. Да, я не был посвящён в их дела, не участвовал в криминальных разборках, но я был её братом. Единственным братом, который всегда находился рядом. Точнее, я должен был находиться рядом, должен был заботиться о ней, как о младшей сестре. Вот только сейчас я испытывал весьма смешанные чувства, упорно стараясь отбросить их подальше. Самым страшным было то, что к братским чувствам они не имели никакого отношения.

– Всё в порядке, – Габриэлла отпустила мою руку, смущённо улыбаясь, – ложная тревога. Извини, что напугала.

– Я не из пугливых, хотя ты могла подумать иначе, – хмыкнул я.

– Именно поэтому ты так крепко вцепился в меня на пляже, когда раздалась стрельба?

– Я боялся за тебя, – повёл я плечами, – а не за себя. Я же не знал, что ты свободно владеешь оружием, держишь в руках весь криминальный мир и никого не боишься.

– Эрик, – с нажимом на моё имя начала говорить сестра, – знал бы ты, как я на самом деле боюсь. Мои руки не дрожат лишь потому, что в них постоянно находится пистолет, который не должен случайно выстрелить. Но каждый раз, отправляясь на сделку, я думаю о том, выживу ли я? Не будет ли каких-либо проблем? Ты вообще представляешь, как устроен криминальный мир изнутри?

Я покачал головой. О криминальном мире я знал лишь из фильмов и книг, которые, к слову сказать, довольно редко читал. Я представлял себе главу мафиози, сидящего в кожаном кресле и одетого в чёрный костюм, который отдаёт приказы по телефону, курит сигару и пьёт виски. И на этом всё. Фантазия дальше отказывалась подкидывать нужные картинки, ограничивая моё воображение лишь кадрами из просмотренных фильмов.

– Так вот, Эрик, изнутри всё намного сложнее и запутаннее, чем снаружи. Наш отец – фактически он не делает ничего. Чаще всего это именно так. Он лишь управляет огромным количеством людей, которые делают всю грязную работу за него. Кто-то ради денег, кто-то ради славы…кто-то ради того, чтобы избавиться от долгов. Хотя по сути всё равно всё сводится к деньгам. Всегда всё сводится к деньгам. Люди ради денег готовы идти на страшные преступления, убивать близких, врать…Но отцу не приходится участвовать в этом лично. Если и приходится, то крайне редко в сложных ситуациях. Не знаю, делал ли он это в прошлом, но думаю, что да. А сейчас у него огромная команда людей, а, если быть точнее, то пешек, которыми он управляет как король. Так вот…я одна из этих пешек. И на то есть свои причины.

– И ты, конечно, мне их не назовёшь?

– Почему же, – она легко улыбнулась, – это не такая уж и тайна. Я подчиняюсь отцу на его условиях, но в обмен он обещал мне, что…

Габриэлла колебалась, будто боясь сказать мне правду. Будто это та правда, которая уничтожит всё то, что было до неё.

– Что он обещал тебе, Габи?

– Он обещал, что познакомит меня с матерью. Но только в том случае, если я буду делать то, что он говорит.

Шок пришёл не сразу, но довольно быстро. Отец утверждал, что наша мать мертва. С кем он собрался знакомить Габриэллу? С трупом?

– Брат, – Габриэлла пыталась поймать мой взгляд, – я понимаю, что ты шокирован. Я тоже была шокирована, но наша мать жива. Он не хотел втягивать её в криминальный мир, а потому надёжно спрятал, и…

– Надёжно спрятал? – перебил я, чувствуя, как внутри меня закипает гнев. – Ты хочешь сказать, что столько лет наша мать была жива, и мы не видели её лишь потому, что твой отец занимался преступной деятельностью? То есть мы могли жить с ней, вдали от этого ужаса, в который тебя втянул Джек?

Я не сразу сообразил, что назвал отца Джеком, и не нашим, а её отцом. Подсознание работало быстрее и отказывалось воспринимать человека, который столько лет мне врал, как отца. Я словно оглох – то ли от новости, которую узнал, то ли от шока, который испытал. Всю свою сознательную жизнь я провёл без матери, будучи уверенным, что она мертва. Я не знал ни её заботы, ни её доброты. Безусловно, отец дал мне всё, в чём нуждается обычный человек – одежду, еду, кров, образование. И даже больше – богатую жизнь, в которой я мог ни в чём не нуждаться. Вот только порой складывалось ощущение, что всем этим он словно откупался от меня. Габриэлла всегда была его любимицей, он очень часто говорил всем, что самое лучше, что у него есть – это его дочь. Но я никогда не слышал, чтобы он что-то подобное говорил обо мне. Раньше я не придавал этому значения, потому что был уверен, что ему очень непросто было воспитывать троих детей без женской помощи, столько работать, чтобы нас обеспечить. А сейчас во мне закипала ненависть от осознания того, что он лишил нас со Стивеном и Габриэллой матери и всё это лишь потому, что он не хотел её втягивать в свои дела. Мог и не втягивать, но дать возможность хотя бы увидеться с ней!

– Ты знаешь, где она? – спросил я Габриэллу слишком грубо. – Где наша мать?

– Нет, – она мотнула головой, – думаешь, отец такой идиот, чтобы дать мне информацию, без которой он не сможет манипулировать мной?

– И когда он откроет тебе правду? – с сомнением спросил я. – Когда он наиграется и даст тебе свободу?

– Я не знаю.