Глубина страха

– А что? Считаешь меня черствым сухарём?

– Никогда. Черствости в твоём характере точно нет, в отличие от упрямства, – его рука спустилась мне на поясницу, и большой палец стал выписывать круги.

Я шмыгнула, усмехнувшись. Похоже, полицейский уже знает мои мысли.

– Я всё равно полезу в этот дом, – бубню ему в рубашку.

Брендан кладет подбородок мне на голову и глубоко вздыхает.

– Знаю.

8. У этого дома свои секреты

Черная кошка легко добьется своего.

Эмилия

Брендан скребёт подбородок, покрытый однодневной щетиной и, с хмурым видом, оглядывает дом.

– Неужели ты правда думал, что в библиотеке я солгала и лезть в этот дом не собиралась?

– Во мне теплился уголёк надежды, что ты не настолько свихнулась.

Мы стояли около покосившегося забора дома в предрассветное время. Было холодно, но меня грело предчувствие того, что сегодня я, наконец, раскрою все тайны этого дома.

Брендана грело кофе из термоса.

– Надежда умирает последней, – я похлопала его по плечу.

– С тобой она уже сдохла.

– Ты пессимист.

– Рядом с тобой весь мой оптимизм затухает под гнётом твоих безумных идей.

Я фыркнула, сделав шаг в сторону дома.

– Не может затухнуть то, чего изначально не было.

– Эмилия, – грозно рыкнул он, на что я показала ему язык и быстрым шагом направилась к двери в дом.

За спиной раздался тяжёлый вздох.

– Не лети вперёд паровоза, там может быть опасно.

Брендан поймал меня за капюшон и оттянул назад, первым переступая порог дома.

– Во-первых, не тяни меня так, я не ребёнок, – он кивнул на моё возмущение, мол продолжай, – Во-вторых, в этом доме нет ничего опасного.

– Естественно, – полицейский развёл руки, – И не важно, что он почти развалился и в любой момент то дверь отвалится, то балка на потолке.

– Я видела и хуже.

– Удивительно, что ты ещё жива, – он отвернулся, проходя дальше в дом.

Вот выскочка. А позавчера, пока обнимал меня в библиотеке, был нежнее Герци, выпрашивающей еды по утрам.

– Ты слишком правильный.

– И что в этом такого? – он сложил руки на груди, ожидая ответа. Прямо-таки отец за секунду до отчитывания нашкодившего ребенка.

– Это скучно, – я аккуратно ступила на скрипучую доску, – Каждый день одно и тоже. Не удивлюсь, если у тебя даже завтраки с ужинами одинаковые.

– Мимо, писательница, – он сделал шаг ко мне, – Моё меню настолько разнообразно, что любой ресторан позавидует.

– Хорошо. Тогда, когда ты последний раз путешествовал?

Брендан потер подбородок.

– Меня устраивает мой город и путешествовать я не сильно люблю.

– Вот видишь, ты всё время либо на работе, либо дома. Разве это однообразие не утомляет?

– Это говорит мне автор, который несколько месяцев может сидеть дома за написанием книг.

Я покачала головой, не соглашаясь.

– Даже во время работы с книгой я выхожу на улицу. Хожу писать в парки и библиотеки, или снова иду в какое-нибудь заброшенное место. А это в разы больше активности, чем у тебя.

Он приподнял бровь, не скрывая смешинки в глазах.

– Я возьму тебя как-нибудь на нашу обычную тренировку. Поймёшь, что такое активность.

Ей богу, пусть на него та самая балка с потолка и упадёт.

Но, мне пришлось признать, что в чём-то он был прав. Дом выглядел плохо. Краска на стенах потрескалась и обсыпалась. Дерево под ногами даже не скрипело, а похрустывало. Коридор, в который мы вошли, был темным и пыльным. Ковер на полу местами был погрызен молью, в отличие от небольшого шкафчика для обуви. Тот неплохо сохранился и был достаточно миленьким.

Запах гниения же царил в каждой комнате.

Я сморщилась. Этот запах был не от древесины. Это разложившееся мясо. На всю жизнь запомнила этот запах, после того как в заброшенном городе наткнулась на умершую корову.

– Этот запах.. – Брендан закрыл нос сгибом локтя и уверенно направился в сторону кухни. Я посеменила за ним, но резко врезалась в его спину, когда он затормозил в дверном проёме, – Не смотри.

– Что там?

– Сказал же, не смотри, – он запихнул меня себе за спину, когда я попыталась его обойти.

– Да что там? Я не маленькая, визжать не буду.

– Очень хочется на мертвую лису посмотреть? – Брендан повернулся и, сжав мои плечи, стал тащить назад.

Такой расклад меня точно не устраивал.

– А может там лис?

– Чего? – мужчина ошарашенно замер.

– Вдруг там не лиса, а лис. Это многое меняет.

Пока Брендан пытался сообразить, что я несу, я вырвалась из его рук и проскочила на кухню.

Это было милое помещение с деревянной утварью, обоями в цветочек и бежевыми шторами. Правда сейчас это всё было грязным и порванным, но в лучшие свои времена эта кухня была прототипом для какой-нибудь картины. Например, раннее утро в деревне. Рассветное солнце светит в окно, лучи падают на белую скатерть и небольшую вазу, в которой стоят свежие лилии.

Правда сейчас все мои фантазии рушит небольшое рыжее тельце, лежащее на полу. Он не свернулся в клубок, а просто лёг, словно спит под солнышком.

– Ты слушаться совсем не умеешь, я правильно понял? – Брендан встал за моей спиной и рыкнул в ухо.

– В моей комплектации нет такой функции.

Его недовольство я могла почувствовать спиной. Что ж, сам за мной попёрся, пусть теперь терпит.

Сделав пару шагов к телу лиса, а это был именно он, закрыла нос пальцами. Воняло, конечно, знатно.

– Вот и на кой черт ты к ней идёшь?

– К нему, – поправив Брендана, я взяла кусок ткани, который лежал на подоконнике и накрыла тело животного.

– Чего?

– Это лис.

– Как ты, блять, разглядела?

Я посмотрела на него исподлобья.

– Ты же можешь кошку от кота различить? – он кивнул, – Тоже самое, только размер чуть больше.

Я закрыла окно, через которое и пробралось животное. Правда кто его, черт возьми, открыл?

– Неужели пол так важен?

– Знаешь, в чём особенность лис?

Брендан прищурился и отрицательно покачал головой.

– Лис после смерти своей лисицы навсегда остаётся один. Они, как и люди, скорбят и тоскуют.

– И?

– Какой ты черствый.

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что Брендан закатил глаза.

– Скорее всего этот лис сам решил умереть после потери своей самки и пришёл сюда. Он не ранен, не страдал от голода…

– Но, возможно, он подцепил какую-то хрень и умер от болезни.

– И такое может быть, – я повернулась к мужчине, – Но мой вариант мне нравится больше.

Не знаю почему. Либо этот дом, либо истории живущих здесь когда-то людей, натолкнули меня на такие мысли.

– Естественно, – буркнул он, – Осматривай давай остальное помещение. Мы пришли не для того, чтобы на мертвого лиса глазеть.

Точно. Но вынести тельце мы всё равно должны. И похоронить. Какая-то я сегодня сентиментальная.

В гостиной, которая примыкала к кухне, всё выглядело примерно также. На диванах лежали цветастые пледы, погрызенные насекомыми. На нескольких подсвечниках ещё остались остатки свечей. В небольшом камине ещё лежали дрова, которые не успели поджечь.

– Такое ощущение, что дом покидали в спешке, – Брендан провел пальцем по одной из полок, на которой стояла чашка и блюдце.

– Скорее всего именно так и было. В дневниках матери миссис Нортон не говорится о последних пропажах девушек, – я прошлась по комнате, заглядывая в каждую щель, – В последней записи об этом доме она говорит, что его заколотили, а хозяин – бывший учитель в городской школе, поспешно уехал.

– На этом она решила закончить вести свои наблюдения, попахивающие психической болезнью?

Я усмехнулась, аккуратно открывая небольшой шкафчик. Там было пару носовых платков и носки. Кто хранит это в гостиной?

– Если бы. Просто последний дневник так и остался у моей любимой соседки. Она припрятала его от Гордона.

– Кто бы сомневался, – Брендан покачал головой, подходя ко мне, – На кой хрен хранить носки в гостиной.

– А что, ты так не делаешь? – я мастерски сыграла негодование, – Всегда храню их именно в гостиной. Ещё люблю нижнее бельё сложить на кухне.

Брендан закашлялся, а я захихикала.

Какой доверчивый.

– Не шути так, – мистер полицейский похлопал себя по груди.

– Неужели подумал, что если зайдёшь ко мне, то обнаружишь трусики в шкафу с вилками?

Стоять. Это звучало, как флирт. Назад, не на ту тропу ступили. Не на ту.

– Знаешь, что самое интересное? – Брендан ступил ближе ко мне. На лице ни грамма смущения, – Я бы даже не особо удивился.

Чегось?

Он подмигнул и отошёл к часам. Подмигнул? Мне не показалось? Вот же самодовольный индюк.

Так. Часы. Большие напольные часы. Похожие я точно где-то видела. Они были высотой почти с Брендана и стояли в самом углу комнаты. Из темного дерева, с изящным циферблатом и позолоченным маятником.

Точно. Я вспомнила, где это видела.

– Отойди, – я схватила первый попавшийся табурет и взобралась на него со стороны правой стенки часов.

– Что ты делаешь? – Брендан быстро хватает меня за талию, удерживая от падения с шатающегося табурета.

Теплота его рук прожгла мою кожу даже через толстовку.

– В часах есть потайные отсеки, – шикнула я, пальцами пытаясь нащупать кнопку или место, на которые можно нажать.

– Какие к черту отсеки? Это старинные часы, которые уже несколько лет пылятся в этом доме. Они ходят то до сих пор с божьей помощью.

– Во-первых, ты только что оскорбил часовщика, сделавшего эти часы, во-вторых, это немецкие часы.

Брендан хмыкнул за моей спиной, словно мои последние слова не имели смысла.

– Все старые немецкие часы делались практические одинаково и во всех есть потайной отсек, – начала объяснять я, и, как доказательство моих слов, одна из деревяшек отошла от часов, открыв небольшое углубление в боковой части. Радостно выдохнув, я довольно улыбнулась Брендану, который с сомнением поглядывал на часы.

Может он и хороший полицейский с неплохими навыками детектива и шикарным телосложением, но в загадках старых домов мастер – я.

Пошарив рукой по тайнику и собрав всю пыль, вытащила оттуда странный продолговатый предмет и кусок скомканной бумаги.

– Ты сумасшедшая.

– Нет, просто иначе смотрю на мир.

Брендан спустил меня со стула и встал рядом, когда я начала разворачивать маленькую записку.

Зря я сюда приехала. Нужно было послушаться родителей и не влезать в неприятности. Но уже поздно. Он рядом. Он знает, что я в курсе его преступлений.

Я буду следующей. Он сам это сказал. Назвал меня своим новым произведением искусства. Я хотела всем рассказать, но никто мне не поверит. Они не знают, что среди них живёт больной на всю голову одержимый маньяк.

Если кто-то найдёт это письмо, знайте, ответ всегда у вас под носом. Просто нужно внимательней смотреть.

– Что за хрень? – прошептала я, переворачивая листок. Он был неаккуратно оторван из блокнота и в спешке сложен.

– Почему здесь не написано имя преступника? – Брендан забрал у меня листок и стал рассматривать внимательно текст.

Видно, что эта записка писалась в спешке. Короткие предложения, прерывистый почерк и местами забытые окончания. На одном из уголков бумажки виднелся овал, внутри которого бумага была неровной. Скорее всего это высохшая слеза.

И всё же, от прочтения такого мурашки по телу. Это предсмертное письмо жертвы маньяка. О скольких таких я писала, и сколько таких читала при просмотре очередных подкастов про убийц. Но сейчас всё ощущается сильнее. Я сама держу в руках последние слова одной из пропавших девушек. Новая улика в деле Досчервуда.

Найденная мной.

Брендан обязан меня похвалить.

– Она пишет, что хотела рассказать всем, но знала, что никто её всерьёз не воспримет. Возможно, не написав имя того, кто собирался её убить, она хотела заставить город задуматься.

– Задуматься, блять? Весь город ломает голову о том, кто похищает молодых девушек, а она решила поиграть в шарады?

– Считай, что эта записка переводится, как "Выкусите", – Брендан ещё больше помрачнел, – Она пишет, что искать нужно на самом видном месте. И, как показывает практика, а именно лучшая база данных в городе, – на моё замечание мужчина зыркнул так, что мне захотелось где-нибудь спрятаться, – Самые страшные преступления происходят у нас под носом, мы просто не хотим их видеть.

– Подробнее, Эми.

– Ситуация с графиней Аркуровой. Все в городе видели, что она стала замкнутой и нервной, при том, что её все чуть ли не боготворили, называя ангелом, – миссис Нортон, правда, называла её грешницей, – Никто не попытался понять, что происходит с женщиной. Возможно, если бы хоть кто-то приложил усилия и что-то разведал, то город узнал бы про излишнюю настойчивость и угрозы старшего Аркурова и смог предотвратить беду.

– Никто не думал, что у графа съехала крыша на почве любви.

– Вот именно. Его считали если не приятным мужчиной, то, по крайней мере, обычным. А ведь именно такие "обычные" и скрывают под маской свою, улетевшую в мир насилия, крышу.

Маньяка нельзя распознать. Как бы много ты не знал об их разновидностях, привычках и особенностях, понять, что именно он – твой муж, брат или сосед – способен расчленить молодую девушку? Почти нереально. И всегда у тебя будет лишь один довод: я же знаю его всю жизнь, он не мог такого совершить.

Мог. Еще как мог.

– А знаешь, в чем особенность маленьких городов?

Брендан сжал челюсть.

– Здесь каждый друг друга защищает, – я сделала шаг к нему, – И нет, это не плохо, просто имеет свой минус. Вы будете защищать от посторонних своего, не желая слушать правду.

– Преувеличиваешь.

Я хмыкнула.

– Если бы я пришла к тебе и сказала, что Гордон Вильденштейн каждую ночь караулит у моего дома и у меня есть доказательства, что он хочет меня прикончить. Кому бы ты поверил?

Брендан сжал челюсть и на щеках заходили желваки.

– Я бы выслушал тебя и провел расследование.

– Пока остальной город называл бы меня лгуньей?

– Никто не посмеет назвать тебя лгуньей, пока ты под моей защитой.

Ого. Я не ослышалась?

– А вы умеете говорить приятные вещи, Брендан Холл. У меня даже сердце затрепетало, – пусть считает, что я язвлю.

Ему не нужно знать, что это правда.

– Ты считаешь, что это своеобразная подсказка?

– Да. Правда нам она не поможет. Мы не знаем, кто жил в этом доме после учителя.

Брендан призадумался, присев на спинку старого дивана.

– Ещё не всё потеряно. Почерк с закругленными линиями и под наклоном, что говорит про миролюбивость и энергичность писавшего.

У меня аж глаза на лоб полезли. Брендан понял характер человека по почерку? Прекрасно осведомлена о такой технике, но никак не могла в ней разобраться. Вот если человек пишет, как курица лапой, он и по характеру тот ещё петух?

– Да ладно? Ты в этом разбираешься? – я похлопала мужчину по плечу, – А ты не так и бесполезен, как я думала.

– Эмилия, я тебя сегодня точно придушу.

Упс. По тонкому льду хожу.

– Мы знаем примерный характер девушки, можно поспрашивать в округе у пожилых людей. Может, кто-то помнит такую.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.