Зеленая Любовь

Алесто Нойманн

Зеленая Любовь

Послепредисловие

– Строганов, что это за штабель между диалогами?

– Почему ты всегда так остро реагируешь на мои описания?!

– Потому что они в абзац.

– Ради красоты!

– Ради одной березы!

– Когда пытаешься словами нарисовать природу, то в дело всегда вмешивается витиеватость.

– Забудь это слово вообще. Сожги где-нибудь. И закопай.

– Какое?

– Витиеватость. У тебя не описания, а паровоз. Причем не электричка, а именно товарняк с углем. Пока эти сорок два вагона проедут, можно умереть. А потом вообще забыть, что был там где-то машинист в самой голове. Смекаешь?

– Разве не так писатели украшают свой текст?

– Как? Колючей проволокой из запятых?!

– В твоем детстве, наверное, только про Тимура и его команду читали…

– Так. Ты позвал меня, чтобы я с тобой читал твой роман и хлопал? Я тогда позвоню Ксюше, пусть она приезжает и хлопает.

– Оставь мою младшую сестру в покое! И давай так, если бы мне нужны были аплодисменты, я бы тебя ни за что не звал.

– Тогда сядь обратно. Осталось немного.

Тебя тут только не хватало

Кирилл

1

– Что там только что упало?! – Кирилл откинулся на спинке стула, выглядывая в коридор. – Мам?! Ты живая?!

– Все хорошо, сынок! Не отвлекайся!

Ласковый голос сильно контрастировал с металлическим звоном падающих в раковину тарелок. Пока он тут пытался сосредоточиться, мама намывала посуду из серванта, сочтя ее слишком пыльной для приличного дома. В этом не было абсолютно никакой необходимости. Но мамы всегда видят грязь там, где ее никогда не было.

Ксюша за его спиной прыснула. Сестра сидела на кровати по-турецки с планшетом на коленях. Последние часа два она смотрела отечественный ужастик. Предсказуемая и плохо продуманная охота на поселковую чупакабру. Но сестра бы от этого комментария отмахнулась, сказав, что следит за постановкой кадра и цветокоррекцией.

– Ксюха, пойдешь сейчас к маме на кухню, – угрожающе сказал Кирилл.

– Давай не надо. – Она поставила на паузу. – Мне и дома их хватает.

– Ты же в Москву собиралась, – напомнил Кирилл. – Подруги звали.

– Мама с папой сказали, что после ремонта они и так будут закрывать кредит до пенсии. Поэтому денег мне не светит. А мы с Лизой решили, что зимой съездим. Москва не сбежит, а лето лучше посвятить подготовке к пересдаче сессии.

– И ты изо всех сил как посвятила себя. – Кирилл кивнул на планшет, где на весь экран растянулось перекошенное от ужаса лицо главного героя. Возможно, встреча с чупакаброй наконец-то состоялась.

– А то, – одухотворенно сказала она. – Ты когда-нибудь слышал о выгорании? Вот, я решила начать летние каникулы с его профилактики.

– Господи. Первый курс прошел, Ксюша выгорела.

– Не обесценивай. – Она состроила гримасу. – Мне эта физика в кошмарных снах снится.

– Так и должно быть. Учеба редко бывает интересной.

– Если ты в жизни так бурчишь, страшно представить, что у тебя в романах. – Она широко улыбнулась и начертила в воздухе нимб над головой, когда брат метнул на нее уничтожающий взгляд. – Ладно-ладно, молчу. Про что пишешь, кстати?

– Про… – Кирилл тут же поник. У него всегда были проблемы с тем, чтобы в двух словах описать свое творчество. Слишком много всего: философские проблемы, продуманный мир фэнтези, где жили эльфы, гномы и люди. К этому добавлялись любовная линия, большая война королевств, темная история главного героя. В общем, ничего общего с ширпотребом, который сейчас с таким удовольствием поглощала Ксюша.

– Опять все страдают и колдуют? – подсказала сестра.

– Они не страдают, а переживают личностный кризис!

– Ладно, пусть будет кризис, не ори.

На кухне в очередной раз что-то рухнуло в раковину, и они оба вздрогнули. Кирилл вздохнул и свернул вкладку с недописанной главой.

– Ты мне скажи, чего им на даче не сиделось? – спросил он, заметно раздражаясь. – У отчима же свой загородный дом возле Малиновки, разве нет?

– Ага, – ответила Ксюша. – Ни разу там не была, но родители хвалят. Говорят, что там уютно и живописно. Даже спутниковая тарелка стоит, чтобы интернет ловил.

– Тебе лишь бы интернет.

– Ну твои-то эльфы и без интернета приходят. Главное правильных грибов в волшебном лесу собрать.

Кирилл громко фыркнул. Несмотря на то, что у них с сестрой были общие родители, ощущение складывалось такое, что кто-то из них двоих приемный. Скорее всего, он сам.

Время бежит слишком быстро, и Кирилл перестал успевать за тем, чем сейчас интересовались подростки. Ксюше в сентябре исполнилось девятнадцать лет, тогда как Кирилл в конце августа справил свой двадцать пятый день рождения. Небольшая разница, а пропасть между ними все шире и шире.

– Вернемся к главному. Почему родители не поехали на дачу, если в квартире капитальный ремонт?

– Поэтому и не поехали. – Ксюша покачала головой. Пучок, в который она намертво затянула непослушные светлые волосы, грустно поболтался в такт. – Ты же знаешь Андрея. Отчим должен проконтролировать каждую деталь, они туда почти каждый день ходят изводить бригаду.

– Ужас какой.

– Позавчера им криво положили плитку в ванной. Пришлось оттирать вот это вот, чем ее скрепляют. Такой скандал был. Твои эпические битвы эльфов с гномами и рядом не стояли.

– И после этого они решили вообще за каждым стыком лично следить?!

– Ну, ты же рядом живешь. Андрей сказал, что с дачи они будут ехать часа два. А тут – всего десять минут пешком. И можно опять искать кривые стыки.

Кирилл подпер голову рукой и невидящим взглядом посмотрел куда-то в пол. Отпуск у него начинается с понедельника, сегодня четверг. Он ведь специально взял два дополнительных отгула, чтобы отдохнуть подольше. Но родители будут страдать с ремонтом еще недели две, не меньше.

И как теперь реанимировать свою музу, когда мама роняет тарелки в раковину?

Когда Кирилл написал свой первый роман, ему было семнадцать. Он прекрасно помнил, как в голову выстрелило идеей. Как он самоуверенно сел за клавиатуру и начал строить свою нелепую историю о тайной мафии, которая похищала человеческие жизни.

Первую неделю в голове висел туман эйфории, он чувствовал себя самым настоящим режиссером фильма. Пока шел в школу, надевал здоровенные наушники и слушал самые свои любимые песни, представляя их саундтреками к будущему фильму, который снимут по его шедевру. На переменах что-то торопливо записывал в тетради, когда приходило вдохновение. Целую неделю засыпал, представляя, как его персонажи разговаривают друг с другом.

И никому ни за что не рассказывал, что пишет самый настоящий роман. Иначе они спугнут волшебство, вдохновение его покинет, и работа застопорится.

Вдохновение смылось очень быстро. Через месяц идея книги про мистическую мафию и девушку, которая их обнаружила, казалась самой идиотской на свете. Кирилл тщетно переслушивал все песни, которые раньше давали второе дыхание. Под которые персонажи так реалистично проживали кинематографичные моменты своей жизни. Ничего. Идея как была идиотской, так и осталась.

Учился он чуть лучше, чем плохо. К экзаменам готовился как к виселице – совсем никак или иногда запоем наверстывал что-то за пару часов. Но идея дописать книгу не умерла. Каждый раз Кирилл притаскивал себя за волосы, чтобы продвинуть свой дырявый сюжет немного вперед. Если настроения совсем не было, он перечитывал, что уже написал. По пять раз исправлял тавтологии. Грузил кирпичи причастных оборотов почти на каждое существительное. Поглядывал на книгу Достоевского на полке. Вспоминал, что сквозь настоящую литературу нужно продираться, чтобы добраться до сути.

Свое творение он закончил на майских праздниках. Пролистав сумасшедшие сто пять страниц материала, радостно прыгал на стуле. Конечно, каждый сюжетный поворот требовал оправданий. Герои говорили как на всю голову блаженные. Вместо шедевральной достоевщины получился уникальный вырвиглаз.

Домашний принтер стал первой жертвой его романа. Бедный старый агрегат подавился зажеванной бумагой. Потом примерно то же самое произошло с теми немногими читателями, которым довелось с этим творчеством знакомиться.

И все-таки Кирилл собой гордился. Даже тогда, в семнадцать лет, признать поражение и дописать было гораздо проще. Подумаешь, криво. Подумаешь, глупо. Главное – усидчивость. Если у него получилось один раз, получится и второй.

Потом случились университет и книги режиссеров по сценарному мастерству. Вся самоуверенность схлопнулась еще на этапе введения. Ближе к теории об арках персонажей Кирилл хотел рыдать и жечь рукописи.

Он переписал себе в блокнот все схемы классических сюжетов, по которым снимаются высокобюджетные фильмы. И хоть бы одна чертова идея на эту схему улеглась!

Чем больше конспектов, советов и схем, тем меньше его унылая муза хотела высовывать голову из панциря. Именно так он ее и представлял. Древняя унылая черепаха, которая лежала на всей этой теории как кирпич. Спала или умерла, сказать было сложно. Куда делся этот грациозный феникс, который толкал его писать ерунду? Пускай ерунду, но он ведь писал!

Планы на отпуск были грандиозные. Кирилл думал развернуть тут активную писательскую деятельность, которую откладывал из-за плотного рабочего графика в офисе. Вставать пораньше с утра, заваривать себе кофе и садиться за работу. Всю прошлую неделю он читал статьи о грамотном распределении времени, устанавливал на смартфон приложения-таймеры, которые помогли бы не отвлекаться. По его подсчетам, первая часть романа, которую он начал дня три назад, должна быть закончена через две недели или около того. Сделано было все, даже план сцен подробно расписан. Одного он не учел – криво положенной плитки.

Он любил свою маму и уважал нового отчима, который души не чаял в новой семье. Но в двадцать пять лет желание жить отдельно вполне естественно. Кроме того, он привык быть один. Отпуск на то и дается, чтобы провести его так, как хочется. Знал бы, поехал на море. Писал бы там.

Море… Если так подумать, то чем река не море?

– Ксюш, я, наверное, соберусь и поеду на дачу Андрея. – Кирилл закрыл ноутбук и принялся упаковывать его в специальный рюкзак для компьютерной техники. – Есть там интернет или нет, я готов на все, лишь бы остаться в тишине. Возьму свою машину, заеду в супермаркет и двину. Далеко, говоришь, туда ехать?

– Э-э-эй! – воскликнула сестра. – Ты меня тут бросить собрался?!

– Вся комната в твоем распоряжении. Никто тебя не обделяет.

– Да сдалась мне твоя комната! – проворчала Ксюша. – Сейчас там доделают ванную, и мы пойдем ее отмывать. Не так я представляла свои летние каникулы.

– Со мной хочешь? – усмехнулся Кирилл. Он обернулся на письменный стол, прикидывая, что еще нужно взять с собой.

– Естественно! Представь, сколько я там всего наснимаю!

– А родителям кто с уборкой помогать будет?

– Как насчет тебя, прозаик? – язвительно уточнила Ксюша. – Или я что-то пропустила, и ты у нас выпал из семьи в игре на выбывание?

– У меня отпуск.

– А у меня каникулы!

Повезло родителям с помощниками.

Тяжело вздохнув, Кирилл прикинул, что Ксюша, скорее всего, целыми днями будет сидеть в интернете или бегать по садовому сообществу со своим новым фотоаппаратом. Больше всего на свете Ксюша любила фотографировать и записывать видео, которые потом монтировала и укладывала на жесткий диск. Ее творчество наседало на память компьютера как носорог на велосипед, поэтому приходилось постоянно покупать внешние носители. Сестра планировала этим летом путешествовать вместе с подругой и генерировать новые фильмы. Но из путешествий остались лишь походы на кухню за бутербродами.

– Спроси у мамы, отпустит она тебя со мной или нет, – сказал Кирилл, и Ксюша тут же радостно вскочила с кровати и крепко обняла брата.

– Ты самый лучший! – Она чмокнула его в макушку, растрепав и без того всклокоченные светлые волосы. – Считай, что я уже готова.

На сборы не ушло много времени. Кирилл достал из-под кровати здоровенную сумку, с которой должен был посещать спортзал. Сумка была как новая, только слегка покрылась пылью. Ничего удивительного, спорт вошел и вышел из списка привычек за первый месяц тренировок.

Зеркала в зале придумали, чтобы следить за техникой выполнения упражнений и воодушевляться успехами. Вместо вдохновения Кирилл увидел в отражении позади себя лысого детину. Тот одной рукой поднимал гантель с цифрой, которую Кирилл хотел бы увидеть хотя бы на своих весах.

Картина маслом. Позади надрывается кряжистый мужик, а рядом в отражении стоит грустный Кирилл – щуплая земная оболочка с грифом от штанги. Просторная футболка висит на нем как на вешалке, из кроссовок выглядывают носки с лягушками, колодцы крупных карих глаз подсвечиваются панихидной любовью к спорту. А вечно растрепанные волосы стоят дыбом. Но не в стильном начесе как у местных бодибилдеров, а как у летучей мыши, которая весь день провисела башкой вниз.

И вот сумка, наконец, вспомнила, зачем покупалась. Летних вещей у Кирилла было немного, поэтому упаковаться получилось минут за десять. Оглядевшись, он сгреб зарядные устройства, наушники и прочие мелочи. Вот без них точно никак не обойтись, а одежда – дело десятое. Он туда не гулять едет, а работать над романом.

И пускай у него опубликована пока только пара повестей. С суммарным количеством просмотров, не превышающим количество пальцев одной руки.

Ксюша уже собралась и теперь громко убеждала маму, что ничего с ними на даче не случится. Андрей согласился буквально сразу же, вручив Кириллу связку ключей от дома и убежав в свое строящееся логово. Лицо у него было такое довольное, будто он что-то задумал. Наверное, тоже с ума сходил от восторга, проживая в двухкомнатной квартире вчетвером.

Мама рассказывала Ксюше про то, что в их семье не принято бросать детей одних, но та напирала с решительностью грузовика. Имела полное право. В отличие от одноклассников, сестра никогда не ходила по вечеринкам, ни разу не пробовала алкоголь и сигареты. Кто-то называл ее парниковым помидором, но Кирилл-то знал, что ей это все было просто неинтересно.

Зато она до щенячьего визга любила смотреть обучающие фильмы про монтаж видео, возиться с отснятым материалом, который показывала только брату и паре своих друзей. Иногда во время работы в редакторе слушала какую-нибудь аудиокнигу про маньяков или подкаст про то, как распознать психопата в толпе. Ксюша так быстро определилась с любимым занятием, что становилось даже немного завидно. Какое кому дело до того, что монтировал видео каждый второй?! Ее уверенность в том, что можно сделать еще лучше, вдохновляла и угнетала одновременно.

Кирилл в этом возрасте давился философской литературой и шедеврами античности, которые были сильно не по возрасту. А что поделать – создавал себе образ загадочного и никем не понятого поэта. Писателей много, а он такой один, смотрите. Только сейчас хватало мозгов признаться, что дело не в загадочности, а в замкнутости и нежелании открываться людям. Особенно искренним и громким, которые всегда шутили и ждали того же от окружающих.

Взяв со стола ключи от машины, он грустно окинул взглядом комнату. Его одинокая берлога, логово эскаписта и затворника, у которого даже друзей толком после университета не осталось.

Ну, кажется, это все. Осталось только поцеловать маму, пообещать, что будет звонить каждый вечер и не пустит Ксюшу одну в лес к медведям. Косолапые этого не переживут.

2

– Ты точно помнишь, где нужно повернуть? – Ксюша припала к стеклу, разглядывая мелькавшие вдоль дороги изумрудные кустарники. – Андрей говорил, что там где-то должен быть переезд…

– У нас есть навигатор. – Кирилл кивнул на стрелку на GPS, ползающую по карте.

Ксюша тихо усмехнулась и осторожно зафиксировала фотоаппарат, снимая природу, мимо которой они проносились вдоль узкого шоссе. Кирилл успевал разглядеть все только покадрово, изредка вскидывая взгляд. Нужно было следить за потрескавшимся асфальтом дороги, чтобы ничего не отломить от машины на внезапной рытвине.

И вот она, пасторальная красота загородной жизни. Молочно-белое почти осязаемое небо с синеватыми тучами. Горизонт, расчерченный бесконечными линиями электропередач. Гористая местность, укрывающая разлом между небом и землей. Холмы, укутанные в зеленое покрывало леса.

Перед выездом из города они заехали в большой супермаркет и вынесли оттуда три пакета вкусной и полезной пищи: чипсов, лапши быстрого приготовления, газировки и шоколада. Конечно, Кирилл, будучи мудрым и взрослым братом, настоял на том, чтобы они взяли что-то посерьезнее сухариков и утрамбовал на дно тележки увесистые пакеты с крупами, молоко и две банки тушенки.

Шоссе было абсолютно пустым, мимо лишь иногда проезжали тяжелые грузовики. В летней предгрозовой тишине природа словно замерла, и Кирилл приоткрыл окно. Наконец-то можно заглушить кондиционер, пекло отступило в хмурые тучи.

Они проезжали мимо деревенских автобусных станций, возле которых никого не было – погода и довольно поздний вечерний час не располагали, но именно это Кириллу и нравилось. Безлюдные места добавляли даже обитаемым деревням спокойной загадочности. Ветер в приоткрытое окошко рвался резкий, громкий и свежий – тот самый ветер, которым нельзя надышаться. Ветер, который с громким порывом врывался в душный салон, сметая летнее марево и принося запах далекого дождя и лета.

Кирилл взглянул на навигатор. Ехать оставалось минут двадцать. Теперь главное было не пропустить мост над небольшой речкой, который пролегал через железнодорожный переезд и выводил в деревню. Оттуда было совсем недалеко до садового товарищества «Приозерный». Туда-то им и нужно.

Ливень ударился в лобовое стекло, расплываясь неровными потеками, раздуваемый ветром. Кирилл тут же закрыл окно. Небо впереди неестественно быстро темнело, деревья на его фоне стали будто еще зеленее.

Молча взглянув на навигатор, Кирилл повернул руль, и «тойота», чуть сбавив скорость, двинулась через пути, покачиваясь, как корабль на волнах. Миновав зеленую железнодорожную будку, они въехали на небольшую деревенскую дорогу. Осторожно двигаясь через основную улицу по мокрому блестящему асфальту, оба молча оглядывались по сторонам. Свернув на проселочную дорогу, усыпанную галькой, «тойота» ощутимо закачалась, подпрыгивая на рытвинах и выбоинах.

– Дальше Бога нет, – мрачно прокомментировала Ксюша, когда ее начало потряхивать из стороны в сторону. – Надеюсь, нас не съест медведь.

– Оставь надежду всяк сюда входящий, – весело поддержал Кирилл.

– Рули давай, не отвлекайся. Не хочу, чтобы мы застряли в какой-нибудь канаве и полночи звали на помощь.

Солнце, несмотря на окончание дождя, так и не выглянуло. Впереди появилась дорога, змеившаяся в сторону «Приозерного». Ее утоптанная вымоченная дождем пыль с обеих сторон обхватывалась болотом и плотными зарослями камышей.

– Вот это он забрался, – присвистнула Ксюша, не уставая поражаться могуществу местной природы. – Я думала, тут будет какая-нибудь пашня, асфальт и домики.

– Мне очень нравится. – Кирилл улыбнулся. – Уединенно и живописно. Вдохновляет на творчество.

– А ты знал, что тут всякую древнюю лепнину искали?

– Какую еще лепнину?

– Я в интернете сегодня прочитала, когда смотрела фотографии. – Ксюша разблокировала телефон и нахмурилась. – Блин, связи совсем нет. Статью не открою.

– Расскажи своими словами.

– Археологи тут нашли какой-то привал древних людей.

– А-а-а, слышал. – Кирилл кивнул. – Верхнепалеолитическая стоянка. Об этом писали на городском сайте, у меня баннер выскакивал. Ксюш, а лепнина-то тут причем?

– Ну, горшки они там искали, наконечники, утварь всякую.

– Лепнину, – передразнил Кирилл и рассмеялся. Сестра шутливо ткнула его в бок.

Хватаясь за руль как за спасательный круг, Кирилл надеялся, что машина не влетит в какой-нибудь неожиданный валун, который разнесет ему подвеску. Осторожно съехав с горы на узкую дорогу, он сбавил скорость, и теперь они осторожно черепашились по мокрой дороге, молча оглядываясь по сторонам. Редкие домики, старые развалюхи, огромные болотистые местности и зеленый бархат холмов в вечерних сумерках.

Наконец, впереди показались большие железные красные ворота с покосившимся знаком, на котором зелеными буквами было что-то выведено.

«Приозерный».

– Господи, мы выжили. – Ксюша облегченно откинулась на спинку кресла и выдохнула. – Я уж думала, что потеряемся в тайге и придется звонить маме.

– Как бы мы потерялись, если здесь не было ни одной развилки? – проворчал Кирилл, поглядывая на рогатку совсем узких дорог. – Это, кстати, первая. Куда нам надо?

– Андрей говорил, что все садовое товарищество объединено кругом вот этой вот дороги, поэтому все равно. – Ксюша приподнялась с места. – Но быстрее будет налево. Там как раз наша улица.

Постройки в садовом товариществе были настолько же разными, как их владельцы: деревянные покосившиеся заброшенные избушки, монументальные каменные коттеджи с изящными беседками, аккуратные домики с детскими бассейнами и велосипедами во дворах. Наконец, Кирилл остановил машину возле чугунной ограды, плотно увитой плющом. Андрей что-то говорил про то, что нужный дом можно узнать по растительности как в джунглях.

– Тут. – Ксюша нетерпеливо отстегнула ремень безопасности.

Домик, покрытый кремовым сайдингом, уютно нахохлился посреди большой осторожно подстриженной лужайки. Окна первого и второго этажей выходили на заросшую ограду и ягодные кусты. Справа от калитки маленьким бордовым Титаником громоздился не то гараж, не то железная углярка. Рядом с домом бежевым пирожным стояла летняя кухня – маленькая копия основного дома с точно такой же коричневой крышей.

– Как красиво, – выдохнул Кирилл. – Очень уютный дом. Видно, что в него много сил вложили.

– Очень красивый и, слава Богу, маленький. – Ксюша решительно зашагала через лужайку возле гаража. – Не представляю, как можно спать в огромном коттедже посреди тайги. Я бы точно засыпала с иконой.

– А ты побольше ужасов смотри на ночь.

– Одно дело фильм, а другое – настоящая тайга за огородом. – Сестра пыталась говорить серьезно, но не удержалась от улыбки. – Хотя, ты прав. Нужно иногда отвлекаться на что-нибудь мирное. Без нечисти и маньяков.

Последних она вспомнила вполне вовремя, через секунду их веселье полностью улетучилось. Ксюша, которая уже добралась до угла дома, повернулась и замерла, распахнув глаза.

– Что там такое? – Кирилл прибавил шаг, догоняя сестру. Проследив направление ее взгляда, он остолбенел от неожиданности.

Тяжелая железная дверь, от которой Андрей выдал связку ключей, оказалась открыта нараспашку. Дверной колокольчик, висевший над антимоскитной шторкой на магнитах, слабо позвякивал, покачиваясь на сквозняке.

– Ограбили? – выдохнула Ксюша, хватаясь за рукав брата.

– Не знаю. – Кирилл, казалось, прирос к своему месту, совершенно не представляя, что им делать.

– А если они еще здесь?

Лучше бы она вообще этого не произносила.

Буквально тут же как в самом настоящем фильме ужасов за их спинами явственно послышались тяжелые шаги. Сестра обернулась гораздо резвее и завизжала во всю силу легких, еще крепче хватаясь за руку Кирилла. Ее крик пролетел во влажном воздухе почти осязаемой оглушающей волной. Потеряв способность соображать от страха, Кирилл тут же прижал сестру к себе.

Прямо от бани, пересекая большую поляну, к ним медленно шагал высоченный мужчина. Лица было не разглядеть – его скрывала плотная черная маска без единой прорези. Старая выцветшая штормовка почти трескалась на широких плечах, голову закрывал капюшон. Но самое страшное – огромный колун, который незнакомец крепко сжимал в руке.

– Вы кто? – Кирилл не узнал собственный испуганный голос.

– Распутин, – густым басом отозвался незнакомец.

Услышав фамилию, Кирилл словно окаменел. «Распутин… Не может быть! Этого не может быть!» – панический вихрь мыслей в голове. Перед глазами возникло бородатое лицо Григория Распутина, святого черта, который держал в страхе царскую семью.

– Григорий Ефимович? – переспросил Кирилл сиплым голосом. В горле резко пересохло.

– Дурак что ли совсем? – Незнакомец стянул с лица маску и отбросил капюшон.

– Господи, Артем, ты?! – Ксюша истерично хихикнула и облегченно выдохнула.

– Он самый. – Распутин весело отсалютовал и засмеялся.

Кирилл все еще стоял неподвижно, пытаясь осознать перед собой человека, которого никогда раньше не видел. Внушительный рост, широкие плечи, коротко остриженные светлые волосы. Но самым любопытным в его облике были глаза – серые, живые и пронзительные, с ловкими искрами в глубине.