Чапай, или Россия – мама дорогая

На стук в дверь хозяин откликнулся не сразу. Вовка, обидевшись, выпил почти все пиво и уснул. Открыл дверь, и угрюмо уставившись сквозь очки на незваного гостя спросил:

– Чего тебе? Пива больше нет. – Он потешно сморщился и поправил разбитую оправу. Ничего хорошего Вова от Чапая не ждал. И решил, злясь на своё малодушие, больше ему ни в чем не уступать.

– Ну, чего ты на меня волком смотришь? Ты сегодня меня выручил? Выручил! Злишься? Думаешь, поступил с тобой неправильно, некрасиво… А я не такой, я к кому с бутылкой пошёл? К тебе! Я же должен! – Выставив бутылку вперёд, Чапай радостно улыбнулся.

– Ну, проходи, чего стоишь? – Вова немного смягчился при виде пол-литра, но вида не подал. Пусть эта скотина немного по уговаривает, по унижается…

Но Чапай решил, что на этом все любезности закончились, прошёл к столу и поставил бутылку на стол.

– Готовь закусь, хозяин! – Произнёс он с видом Деда Мороза.

Делать нечего, пришлось Вове на стол накрывать. Тем более он все равно собирался обедать. Разлил по тарелкам борщ, поставил стаканы.

– Ого, да у тебя и борщ есть! Неужели сам наварил?

– Мать вчера приезжала, наварила на неделю…

Зачерпнув ложкой из тарелки, Чапай, причмокивая, похвалил:

– Знатный борщец! Молодец твоя мамка! Ну что, Вова, наливай! А то остынет это произведение…

И ведь хорошо сидели, душевно так. Выпили то, что Василий принёс. Потом, Вова достал из своего запаса…

Видать, зря Вова водку после пива начал пить. Глядя на то, как Чапай по-хозяйски, наливает себе уже третью тарелку борща, он начал понемногу заводиться. И опрокинув очередную стопку, не удержался:

– А все же ты Васька, как ни крути… козёл!!! – Он ещё не был пьян. … Но уже становился храбрым.

– Ты че, Вова?! От такой наглости Василий поперхнулся. – Я ведь просил тебя, не называть меня так! – И аккуратно с чувством облизав ложку, медленно положил ею на стол рядом с тарелкой.

– А я не называю. Я констатирую факт.

Вова задумчиво смотрел сквозь стакан. Он не зря когда-то получил высшее образование и при случае употреблял такие вот заковыристые, заумные слова. И знал, что словечки эти больше всего злили Чапая. Поэтому в минуты своего львиного обличья говорил Ваське гадости очень грамотным, учёным языком.

– Кастр.. аируешь? Вова, я ведь не люблю ломать голову над тем, как и чем ты меня называешь! Ты можешь говорить по-человечески, я тебя очень даже вежливо прошу!?

– Я, Вася, говорю так, как привык! И у тебя разрешения в своём доме спрашивать, не намерен! Ты, Василий, не просто козёл, а козёл деградирующий!

– Ты, Вова, решил меня вывести… Слушай, а может, не надо? Так все хорошо было.Нормально общались… Сидишь, оскорбляешь…

– Зачем? Я просто выражаю свои мысли вслух.

– А ты можешь не делать этого? Ну, не выражать… вслух… – Василий подпёр лицо сжатым кулаком и просительно уставился на собутыльника. – Ну, подумай сам, сейчас ты меня разозлишь, я рассержусь и все – день пропал… Давай мы лучше с тобой ещё выпьем! Чапай, налил стаканы и примирительно положил руку на плечо Вовке.

– Думаешь, я тебе борща сейчас налью? Нет! И так почти весь съел! Ты, Вася, вообще много ешь и много пьёшь! Особенно чужое, тебе не принадлежащее. На халяву, как ты любишь выражаться…

– Слушай, Вова, что я тебе скажу! Я, конечно, институтов не кончал, но сказать по-человечески могу. Так вот, напоминаю, я у тебя борща не просил! Ты мне его сам налил!

– Я тебе налил одну тарелку, а три остальные ты налил себе сам! – Подслеповатые глазки Вовы постепенно наливались кровью.

– Вот ты даёшь! Так я ведь, чтобы тебя не тревожить, не беспокоить хорошего человека…

– Ты грубо, вероломно побеспокоил меня сегодня утром, когда я с пивом шёл к себе домой…

– Это не честно Вова, ты ведь сам, по доброй воле угостил меня пивом! Ну, что теперь мелочиться?

– Вот! А говоришь, что не козел! Да ты просто бык! Бычара кастрированный! – голос Вовки уже срывался на фальцет. От волнения он приподнялся над стулом, но всё равно был гораздо ниже своего гостя.

– Мы ещё не закончили, а ты вынуждаешь меня психовать! Давай все же допьём… А после, я согласен поговорить. – И немного помедлив, Василий выпил свою долю. Вова пить не стал. Он, отодвинув свой стакан, встал и закурил. Даже во весь рост, он был всего на голову, выше сидящего на стуле Чапая. Но сегодня это его совсем не смущало, обида, распирающая изнутри, неотвратимо превращалась в злобу. Чувство, имеющее власть и не над такими слабыми мира сего. Маленький рост, плохое зрение и разные весовые категории сейчас не имели никакого значения. Малорослый, безобидный и тщедушный, слабый физически мужичек, превратился в огромного бесстрашного льва. Сейчас Вова казался себе большим и непобедимым.

– И пить с тобой я больше не буду! С такими уродами, как ты, противно сидеть за одним столом. Ты ведь, Вася, и не человек вовсе, ты недоделанный мутант.

– Во! Муданта… какого-то выдумал… Неужели нельзя как-то попроще… По-человечески. Ты бы, Вова, сел, не мельтешил у меня перед глазами. – Чапай, взмахнул растопыренной пятернёй. – А то, не ровен час, задену ещё, я ведь выпимши!

На скулах с виду невозмутимого Чапая играли желваки, но он ещё держался, ну, вовсе не хотел ссориться. Тем более, по его мнению, и повода серьёзного не было!

– Ты мерзкий и наглый волчара! Какая мать тебя только выродила?! Какой папа сделал?! Таких, как ты, надо в виварии отдавать на опыты… – Вовка выдохся, и ненадолго прервал свой монолог.

– Ты бы, Вова, мамку мою и батю не трогал, а? Не надо моих уважаемых родителей задевать… Меня обзывай, раз твоя душа просит, а батю с мамкой не надо! Я ведь за них и зашибить могу… Посадят потом…

– Да разве ж они у тебя были когда? Ты… Ты неудавшийся опыт какого-то сельского химика…

– Меня сделал мой родной батя – Иван Петрович. Да, он живёт в селе, вернее в станице. Не понимаю, почему это я тебе вдруг так разонравился? – Вылив остатки водки в свой стакан, Василий выпил и, не закусывая, закурил.

– Облезлый бездомный пёс тебя делал, большим пальцем задней ноги! – Вова бегал, вокруг Чапая и, размахивая мизерными кулачками, пытался его запугать. Тот положил недокуренную сигарету в пепельницу и взял в руки кухонный нож. Он молча провёл пальцем по лезвию, немного поиграл. Вовка так упивался своим красноречием, что заигравшись, не обратил внимания на надвигающуюся опасность. Скулы Василия стали будто каменные, бугры желваков уже выпирали на уши. Вова на свою беду ничего не замечал. Он, не останавливаясь, изобретал все новые, и новые оскорбления и одновременно бегал по кругу вокруг стола…

Не размахиваясь, Василий воткнул нож в тощую ягодицу Вове в тот момент, когда он в азарте нарезал очередной круг, и, вынув, положил на стол. Затем взял полотенце и, протерев лезвие, убрал нож в ящик стола.

Вовка заткнулся на полуслове. Он остановился и, выгнув шею и открыв рот, не отрываясь, смотрел на красное пятно, увеличивающееся на глазах. Вернее, на штанах.

– Это… Ты …Что сейчас сделал? А?! Вася? – Смертельно побледнев Вовка, мигом растерял своё красноречие и, шкура могучего льва тут же сползла с его худых плеч.

– Я? Ничего особенного. Я просто выключил радио. – С невозмутимым видом, Чапай, перелил водку из Вовкиного стакана в свой и одним глотком опрокинул в себя.

– Это… Кровь?! – Вова все никак не мог поверить в то, что с ним проделал Василий. – Он, провёл по ране ладонью и поднёс её к глазам, потом зачем-то понюхал. Снял очки и произнёс тихо и обречённо: – Кровь! Моя кровь… Ты… Меня зарезал. Да? Вася?

– Да не, я тебя не зарезал. Не переживай. Я только тебя заткнул. Если бы я хотел тебя зарезать, то взял бы немного выше и левее… Не здесь была бы рана, понимаешь? Ты же грамотный парень… а не понимаешь! – Василий укоризненно качнул головой.

– Мне …как-то нехорошо. Ты все же зарезал меня! – Вовка резко развернулся и выбежал из квартиры.

– Аня! Аня! Открой скорее! Меня твой муж убил!!! – Он бил кулаком по соседей двери.

– Что, ну что там у вас стряслось?! – На пороге квартиры стояла испуганная Аня. Заметив кровавую дорожку от Вовкиной квартиры к своей, смертельно побледнела.

– А…где Вася?

– Какой там, на хрен, Вася?! Он сидит там, водку допивает… Он меня убил, Аня!.. Ты не видишь, что ли? Вызывай скорее скорую!

– Ага, щас! Никакой скорой! Размечтался! – на пороге Вовкиной квартиры возник Василий.

– Что произошло? Вася? – Прижавшись к стене, Аня пропустила мимо себя истекающего кровью Вову. – Ты проходи на кухню, а то у меня в комнате ребёнок спит… – Аня не могла отвести глаз с ноги соседа. Со штанины на пол непрерывной струйкой стекала кровь.

С трудом передвигая негнущуюся ногу, раненый добрался до кушетки. Заметив, что Аня по-настоящему испугалась и растерялась, он и вовсе расклеился, побледнел и, растянувшись навзничь, обречённо сложил руки на груди.

– Что ты с ним сделал, идиот?! Тебя посадят. – Так и не прикрыв входную дверь, Аня не в силах сдвинуться с места стояла в коридоре. – Сейчас я вызову скорую, а они милицию…

– С чего ты взяла, что я ему что-то сделал? – C невозмутимым видом скрестив руки на груди, Василий стоял рядом с ней. – Ты бы кровь-то смыла на полу… А то соседи подумают черт те что… Да и двери закрыть надо бы. А скорую мы обязательно вызовем… После того, как мы с Вовой поговорим. – Он вошёл в кухню и, взяв стул, присел возле не подающего признаков жизни раненного Вована.

Аня, выйдя, наконец, из ступора, отправилась в ванную и, взяв ведро с тряпкой, пошла замывать следы трагедии.

– Послушай Вова, что я тебе сейчас скажу. Ты, главное, слушай внимательно и хорошенько все запомни. – Несмотря на внешнюю невозмутимость, Чапай порядком струхнул. А вид крови и вовсе привёл его в замешательство. Осознав всю серьёзность ситуации, Василий неожиданно для себя заговорил грамотно и логично. – Сейчас приедут врачи, а они приедут только в том случае, если я их вызову. У тебя понимаешь, вместо одной, две дыры в заднице… Рана у тебя Вова, и получил ты её вполне заслуженно. Так вот… Все зависит от того, как ты сейчас все запомнишь и потом расскажешь врачам, а после и ментам… Постарайся меня понять, я ведь сейчас и о тебе тоже беспокоюсь. Ты же умный мужик. Должен все сам понять. Ты че молчишь, чувак? Ты меня слышишь? А, Вова? – Василий привстал и наклонился над Вовкой. Тот упрямо сжал губы и отвернулся от обидчика к стене.

– По моему, тебе срочно нужно зажать рану, а то, не ровен час, ты прямо здесь у меня концы отдашь… Но я че то не слышу, ты как? Жить то хочешь? —

Чапай и раньше не был замечен в сентиментальности, а сейчас, когда горячая и непредсказуемая натура привела его к воротам каземата, он разозлился. Не видя для себя другого выхода, решил запугать повергнутого противника. От слов Чапая, полных сочувствия и заботы, Вовка побледнел. Он привстал и, схватив случайную тряпку, бережно приложил ее к ране. Толкнул Чапая в лицо и громко крикнул:

– А-а-а-ня!!! Он меня добить хочет! Зажми мне рану поскорее, а то я кровью изойду! – Раненый всерьёз встревожился перспективой быстрой смерти от потери крови.

– Аня. Моя жена! Это, чтоб ты знал! Она сделает то, что я ей скажу. Ты готов меня выслушать? – Васька, игнорируя выпады испуганного собутыльника, одной рукой уложил его снова и, ожидая ответа, уставился тому прямо в глаза.

– Да! Да! Я тебя слушаю. Только скажи Ане, чтобы она мне рану обработала! Чтобы кровь остановила…

– О! Да ты ещё вполне… Видишь, как орать можешь! Значит, ещё поживёшь… Аня! Принеси скорее простыню какую-нибудь, нужно же, в конце концов, оказать первую помощь человеку! – Он поднялся, удовлетворенно икнул и направился к холодильнику. – Если я не ошибаюсь, где-то должна быть бутылка вина…– Ты выпить хочешь, А? Вова?

Вовка побледнел ещё сильнее и, прикрыв глаза, затих.

– Да не переживай ты так, сейчас все сделаем в лучшем виде… – Василий отыскал вино и налил себе полный стакан. Спокойно выпил и, вернувшись, снова сел на стул. – Короче, дело было так: ты решил сходить за пивом.… Идёшь себе домой с полной авоськой пива, как вдруг, возле родного подъезда, к тебе подходит какой-то чувак и нагло так просит поделиться…

– Так ведь… Это же… ты… – От такой наглости Вова забыл, что раненый и, приподнявшись на локте, ткнул пальцем в Чапая.

– Ты Вова не понял. Я тебе сейчас говорил, что это я?

Вошла Аня и принялась за Вовкину задницу. Сначала она смазала её йодом, затем приложив к ране огромный тампон, перевязала. Вова при этом пытался стеснительно прикрывать своё достоинство. Заметив Вовкино смущение, Чапай хохотнул:

– Да расслабься ты! Ну чем ты можешь удивить мою жену… После меня?

Василий решил пошутить, но судя по выражению лица Вовки, неудачно. Во взгляде соседа было столько ненависти и злобы, что Чапай на секунду замер и заткнулся. Но ненадолго.

– Ну, так слушай дальше: этот чел требовал от тебя честного раздела. Ну, ты естественно, как всякий уважающий себя мужик, послал его подальше… А он, вытащил нож! Но ты ведь не ожидал! Не подумав повернулся к нему боком…Тот, ни с того ни с сего и р-раз! В общем, порвал тебе задницу на… Да не обижайся ты! Это я так, по привычке! Понял, что говорить нужно? – Вовка злобно сверкнул глазами и отвернулся к стене.

– Я прямо не знаю, вызывать скорую, или нет? Столбняк, к примеру, может быть… Или вдруг заражение крови случится …

Вовка в ужасе уставился на вошедшую Аню. Его маленькие, подслеповатые глаза превратились в два черных шарика, которые выскочили над дужкой очков и грозили вот-вот раскатиться в разные стороны.

– Перестань над ним издеваться! У него и так от страха сейчас сердце остановится! – возмутилась Аня.

– Да разве я издеваюсь? Издеваться я буду, если он ничего не запомнил, или ненароком что-то перепутает … Я бы не советовал тебе, Вовчик … – Чапай встал и нависая над лежащим, многозначительно кашлянул. – Тогда, Вова, тебе и вовсе не жить… Вовка измученно прикрыл глаза и, вздохнув, отвернулся к стене.

– Да я уже вызвала скорую помощь! – Аня смело оттеснила мужа в сторону. – Сейчас здесь будут врачи.

– А вот это ты поспешила. Зря. Нужно было у меня спросить…Теперь вот не знаю, как мне с тобой поступить…

– Я знаю. Ты сейчас пойдёшь в спальню. Я сама встречу врачей и сама его отправлю!

– Отправишь…Ты смотри меня в милицию не отправь…Вовка, ты всегда был умным мужиком! Смотри, не подкачай, на этот раз! Я в тебя верю! Ну, а я пошёл спать… Василий, несмотря на бодрый тон и показную браваду, заметно нервничал. Дойдя до порога спальни ещё раз обернулся: – Вован! Мы с тобой ещё встретимся …

– Все! Хватит. Иди! Я пойду, посмотрю машину. – Аня, устав и перенервничав, совсем перестала опасаться мужа. – Вася! Мне очень не нравится все это…Ты ведёшь себя, как… Как…

Чапай молча подошёл к жене и, приобняв её, спокойно удалился.

Врачи благополучно заштопали Вовкин зад и, уколов против всяких неожиданностей, вскоре отпустили домой. А Васька на следующий день с чистой совестью и вполне спокойно отправился на работу.

Через день, на его имя пришла повестка. Чапай, перечитал её несколько раз и передал в руки жены.

– Фройлен, а… чего это?

– Насчёт Вовкиного ранения, я думаю… – Аня простодушно посмотрела мужу в глаза.

– А почему меня вызывают? Ведь это ты отправила его на скорой …

– Но это не значит, что это я ему ножик в зад воткнула!

– Так … Этот… Ты думаешь, он все же меня сдал!?

– Вы тогда оба хорошо выпили… А Вовка к тому же испытывал, как это… Болевой шок. Я думаю, он мог забыть, о чем ты тогда с ним говорил. А, может, в свидетели тебя записал…

– В свидетели? Ну да, я ведь тогда у него в квартире ждал… Ну не ждал, а …Да, наверное, так и есть – свидетель. Ты пойдёшь со мной, фройлен? Как и всякая шкодливая тварь, Васька был немного трусоват. В общем, не любил он карающие органы.

– Я?! Зачем?

– Ну… Как зачем? А вдруг меня посадят? Сразу? А ты и знать не будешь? – В голосе её бравого супруга явно чувствовалась растерянность и страх. Он понял, что без моральной поддержки в стенах служителей правопорядка будет чувствовать себя совсем неуютно.

– А если я пойду, над тобой сжалятся и помилуют? Не мели ерунды! Никто тебя не посадит! Это ты такой …А Вовка, он не злопамятный. Не станет он так тебе мстить…

– Это какой я «такой»? Что, тебе, значит, этот в очочках уже больше нравится? Значит, Вова весь такой несчастный и страдалец?! А я злодей и душегуб? Так, по-твоему, выходит?

– Да пойду я, пойду! Чего ты? – Аня мигом растеряла свою смелость.

– А вот ты, спросила у меня, почему я ему ножик в задницу воткнул?! Да он, ботаник этот, сначала вылакал мою водку, озверел от ста грамм и потерялся на хрен!! Он столько говна на мою голову сложил, что даже ты бы не выдержала… Думаешь, просто так взял и воткнул! Ты вообще видела, когда, чтобы я за нож хватался?! Он, козявка такая, батю моего с маманей помянул! А кто его за язык тянул? За родителей я накажу по любому…Я, конечно, не подарок, пошутить люблю! Но и отвечать за свои шутки буду сам! Я его честно уговаривал, просил даже… Но он как с цепи сорвался! Ничего не помогло… Пришлось таким вот образом его заткнуть… – Устав от длинного монолога Василий сел.

– Ну, вот так там все и расскажешь! Как было! А чего мне-то там делать? – Аня, как и любой гражданин нашей страны, не очень хотела лишний раз встречаться с представителями милиции. – Я ведь все равно с вами не была… Ничего не видела.

– А ты скажешь, что слышала, как он рассказывал. Ну, то, что я ему говорил… Что он сам все перепутал, а я ни при чем! И вообще, как это ты не пойдёшь? Я хочу, чтобы ты пошла со мной! Фройлен! Ты мне жена или нет? Я что, по-твоему, каждый день, вот так людям в зад нож втыкаю!? Или я в драках замечен? – Вася весь прямо побагровел.

– Ну ладно, пойду, пойду. Чего ты заводишься? Мне не трудно… – Глядя на то, как её Вася вдруг сдулся и посмотрел на неё обиженным взглядом несправедливо наказанного мальчика, Аня не стала больше спорить.

Наутро Василий пробудился ни свет ни заря. Он достал свой лучший костюм, выкопал откуда-то галстук в горох. Помылся, побрился и вылил на себя полфлакона туалетной воды. Разбудил Аню и терпеливо ждал на кухне, пока она соберётся. Был подозрительно покладист и молчалив. Аня тоже старалась понапрасну не беспокоить Васю. Она с жалостью поглядывала в его сторону и вздыхала. Они пришли по адресу, указанному в повестке, за час до назначенного времени. Оттуда их направили к участковому. Вася очень обрадовался такому повороту дела.

– Фройлен, это значит, что Вовка не стал писать на меня заявление!

– Тебя вызвали. Я не думаю, что попить чайку… – Аня тоже поняла, что ничего особенно страшного её баламута не ждёт. А ей приходится терять время из-за его художеств.

Семен Семенович Макеев проработал участковым уже много лет. Василия, как и остальных не совсем рядовых граждан своего участка, знал не понаслышке. В кабинете, за боковым столом напротив участкового, вытянув вперёд ногу, сидел Вова.

– Можно? – Василий, предварительно вежливо постучав, просунул голову в приоткрытую дверь.

– Входи, коли пришёл. – Участковый, подняв голову, пригласил посетителя.

– Идем, фройлен. Видишь, нас уже ждут… О! Вова! А тебя уже выпустили? – Вовка не здороваясь, отвернулся к окну.

– Вы, Семён Семенович, что-то хотели от меня? – Подобострастно улыбаясь, Вася скромно встал у стены. – А то, я ведь с работы отпросился…

– Здравствуйте. Присаживайтесь. Тебя Василий пригласили по поводу происшествия, в котором пострадал ваш сосед. Вот ознакомьтесь. А тебя, часом не повысили? Прямо, директор! – Он с усмешкой окинул нарядного Василия и протянул лист бумаги, криво исписанный почерком Вовы.

– А…А что это? – Вася не спешил взять бумажку. – Он отчего-то мигом взмок и, взяв из рук жены сумочку, принялся там что-то усердно искать.

– Фройлен, а у тебя есть платок? А вот он, нашёл! – Он, достал, наконец, платок и промокнул себе лоб. Все это время объяснительная, а это оказалась именно она, была в протянутой руке Семён Семеныча.

– А! Да, да… Я сейчас… Фройлен, то есть, я хотел сказать, Аня. Возьми, прочитай, неудобно же! Человек ждет… – Василий отодвинул стул от стены и сел поближе к Вовке.

– Мне бы хотелось, чтобы эту бумагу прочитали именно вы! – Тон участкового не допускал ослушания.

– Я? Но… Ну, что же… Давайте, тогда. Я прочитаю. – Чапай испепелил Вовку уничижающим взглядом. И как ему казалось, незаметно пригрозил ему под столом кулаком. Вова и без того имевший жалкий вид, втянул голову в плечи и опустил глаза.

Разгладив руками тетрадный листок, Чапай, принялся читать.

Объяснительная

«Я, Богатырев Владимир Пантелеевич, проживающий по адресу: ул. Дружбы 9 кв.44. Двадцать второго марта сего года утром, шёл домой из магазина. Нёс пакет с пивом. Я шёл молча и думал, что мне хватит пива на все выходные. Я никому ничего не обещал и вовсе никого не звал…. Там было шесть бутылок… дело было вечером. Уже почти стемнело. Вдруг из темноты ко мне подошёл, совсем неожиданно, какой-то Чапай. Это было возле моего подъезда. Он очень невежливо меня попросил, чтобы я с ним поделился. Но мне делиться совсем не хотелось, так как и самому на все выходные было мало. Я его послал по-мужски, но он как всегда нагло проигнорировал мой протест и решил силой отобрать у меня пакет. Тогда я хотел применить по отношению к нему силу. Но не успел. Он каким-то образом, ловким приёмом воткнул мне нож в ягодицу. И отобрал две бутылки пива. Я потерял много крови и очень пострадал. Где он живёт, я не знаю, и опознать его не смогу». – Немного ниже стояла приписка:

«Но мне хорошо известно, что этот человек просто козел, и у него совсем нет совести».

Объяснительная была подписана Вовой. Внизу стояла дата того самого злосчастного вечера.

Пока Василий читал текст, его лицо понемногу багровело. Он перестал потеть. И к концу чтения, его последние надежды по поводу своей свободы, окончательно испарились. Напротив, было заметно, что он явно взбешён. Закончив с объяснительной, Вася сначала посмотрел на Вову, затем на участкового. Медленно поднял руку и ослабил, а затем и вовсе снял галстук с шеи. Небрежно кинул его Ане и прямо, уже без тени подобострастия посмотрел на блюстителя порядка. Он уже ничего не боялся.

– Ну, и что? А при чем здесь я? – В голосе Василия звучала твёрдость. Прямо скажем, не мягче стали.

– А разве это не вас так называют?

– Как? Моё имя и фамилию вы знаете. Здесь я её не встретил. – Чапай сел на стул и нагло откинулся на спинку.

– Нам всем, находящимся здесь в данный момент, в том числе и вашей супруге, хорошо известно, что в народе вас именуют именно так – Чапай! Ведь так, я не ошибаюсь, Анна Александровна? – Семён Семёнович пристально посмотрел Ане в глаза.

– Я? … Н-нет, я впервые все это слышу… – Она успела уловить угрозу во взгляде мужа и вспыхнула кумачом.

– Ну, как же так, все знают, а вы даже не слышали! Ведь вы неправду говорите!

– Не знала я ничего, я вообще давно спала…

– Спали? Когда? Уточните, пожалуйста.

– Ну… С вечера. Когда Вовка прибежал. А у него кровь! Я всегда, как только сына уложу, так и сама… Сразу ложусь спать. Ой! – Васька с силой прижал её ногу под столом.

– Что такое?

– Да нет! Кольнуло что-то… Это я так …

– Значит, вы, Василий, на улицу за пивом не выходили?

– Нет, не выходил! – Убедившись в том, что ситуация повернула в его пользу, Чапай тут же сел на коня.

– Ну, ладно, теперь вопрос к вам, Владимир. Вы здесь написали – Как всегда нагло… Что вы имели ввиду?

– Ну, я имел… – скосив глаза, в сторону руки Чапая, Вовка тут же поправился – Ничего я не имел. Это я …был больной. Мне было обидно. И выпимши был. Ошибся… Я, когда выпью и не такое могу написать. А я их просил!

– Что и кого вы просили?

– Их! Я просил оставить все до утра! Но меня никто не послушал! – Вовка заметил, что кулак Васьки от напряжения побелел. Его бедная маленькая душа опустилась куда-то в подвал. Он нервно снял очки, затем быстро вернул их на место и, сделав глубокий вдох, продолжил: – А вот они… То есть мои хорошие соседи, можно сказать, мне жизнь спасли. Да. Особенно вот гражданин Чапай! – Вова произнёс последнее слово и чуть не упал в обморок, когда заметил свою оплошность.

Участковый, торжествующе посмотрел на Васю. Но Вова, тут же неимоверными усилиями взял себя в руки и поправился: – Нет! Я, не про этого Чапая писал, там был совсем… другой, не такой! Он совсем не такой, как этот… – От напряжения у Вовки запотели очки. Он никогда не был замечен в излишней болтливости, поэтому очень устал. Сняв очки и протерев их пальцами, снова надел.

– Да вы не волнуйтесь! Вам сейчас ничто не угрожает. И вообще, если вдруг кто-то будет вам угрожать, вы можете прийти ко мне и написать заявление… – Семеныч в упор посмотрел на Чапая и, отвернувшись к окну, устало откинулся на спинку стула.