Охотница за призраками

– Итак? – спросила я, чтобы не ждать долгих объяснений. Чем быстрее Паркер объяснит мне, как я оказалась в этом стеклянном ящике у призраковедов, тем быстрее я смогу отпустить его и заняться сбором информации. Иначе для чего нам в 21-м веке интернет? Любой идиот теперь сможет выяснить, как отправить призрака в свет, так ведь?

Паркер помедлил, почесал затылок, видимо ощущая мой взгляд спиной. Словно в замедленной съемке, он снова опустил руку.

Прежде чем я успела до конца понять, что Паркер собирается сделать, он сел на стул рядом с моей кроватью, сложил руки на груди, словно подбирая правильные слова.

Я медленно выпрямилась.

– Если ты считаешь, что я не выдержу правду…

– Дело не в этом, – перебил он меня. Его голос звучал мягко, словно он разговаривал с маленьким ребенком. – Мне бы только хотелось, чтобы рядом с тобой был кто-то из друзей. – Говоря это, Паркер выглядел настолько несчастным, что мне стало нехорошо. Что он от меня скрывает?

– Если ты не хочешь рассказывать, я пойду к твоему брату. – Признаю, это были жестокие слова и явно не лучшие. Я задумчиво побарабанила кончиками пальцев по коленям. Паркер сжался от моих слов, будто я его напугала.

Я почти ожидала, что он сейчас развернется, скажет: «Ну ладно, все тогда» – и попрощается. Но ничего подобного не произошло.

– Ты некоторое время была не в себе после того, как в тебя вселился полтергейст, но я считаю, что это была только видимость, прикрытие, а на самом деле происходило нечто иное. Я не уверен на сто процентов, но думаю, что многие полтергейсты объединились, чтобы получить контроль над тобой. Я предполагаю, что они замаскировались, потому что они приучали тебя к своему присутствию уже много лет и в результате смогли сделать вид, что ты одержима. – Он посмотрел мне прямо в глаза, будто моя реакция могла выдать ему еще больше деталей. Но я просто сидела и смотрела на него. Я ничего не понимала.

– Тобой, вероятно, манипулировали уже долгое время. Полтергейсты использовали на тебе техники ментального контроля подобно тому, как духовидцы могут применять их к самим полтергейстам.

– Использовали?

– Направляли, как робота, можно сказать, – продолжал Паркер. – С помощью детской песенки. Ты же знаешь, как это устроено.

– Да, – запнувшись, ответила я. Действительно, я уже знала об этом. Наталья Бойко вчера мне все объяснила. – С помощью пыток и дрессировки на какое-то слово или предложение. Потом воспоминания жертвы изменяются, чтобы она ничего не знала о произошедшем.

Паркер немного наклонился вперед, оперся локтями о колени и сплел пальцы.

– Для тебя это песня о маленьком паучке.

Что, простите? Ментальный контроль надо мной? Методы ментального контроля полтергейстов? Впрочем, я вспомнила, что однажды после нападения полтергейста очнулась в медпункте, и Реми напевал именно эту песню, сказав, что я бормотала ее во сне. А Паркер ведь упоминал о ней в ту ночь, когда он нашел меня в лесу? На мгновение у меня перехватило дыхание.

– Полтергейст сказал, что ты их избранная, так же как Нова была нашей.

Не может быть, что он имеет в виду то, что я подумала. О нет. К сожалению, я не могла отрицать, что все внезапно обрело смысл.

Нова уже рассказала мне часть истории. Мое тело забыло, как дышать.

– Нова сказала, что полтергейсты тогда помешали мне скатиться с горки. Чтобы Нова оказалась на моем месте и была убита.

Хотя я тут же поняла, что Паркер не знает, о каком дне моей жизни идет речь. Он кивнул.

Мой мозг все еще пытался сложить кусочки мозаики. Полтергейсты, Олив и Садовник…

Меня отвлекло от размышлений какое-то движение у двери. Сначала мне показалось, что там стоит Нова. Но это была не Нова и не Окта, которая была на нее очень похожа. Я моргнула, надеясь, что у меня просто галлюцинация. Но нет. Я открыла глаза и увидела перед собой маленького призрака. Серая, дымящаяся фигура. Мне показалось, что девочке-полтергейсту примерно восемь лет, а может быть, меньше. Темные волосы были заплетены в косу, уложенную вокруг головы. На девочке было платье с длинными рукавами и с пуговицами на груди. К ладоням и коленям прилипла трава, но страшнее всего было то, что ее горло было почти полностью перерезано и приоткрывалось, словно она говорила с нами через это отверстие в шее.

Меня чуть не стошнило.

– Кто это? – прошептала я Паркеру, не сводя глаз с девочки.

– Кто? – Он потер нос в своей прежней манере.

– Ну, та девочка у двери. Полтергейст.

И Паркер, и девочка бессмысленно уставились на меня. Хотя у меня возникло ощущение, что девочку лучше не выпускать из поля зрения. Я покосилась на Паркера.

– Там никого нет, – ровным голосом сказал он.

Это шутка какая-то?

Не говоря ни слова, я показала в сторону двери. Как будто рядом с ней не витал отчетливо различимый призрак. Серый полтергейст, полный ярости. Такие часто попадались Паркеру. Но эта девочка казалась мне мирной, и она не сдвинулась ни на сантиметр.

– Тебе нехорошо, Севен? – Что-то прижалось к моей голове. Мне понадобилась секунда, чтобы понять, что это Паркер положил руку мне на лоб.

Рука Паркера? У меня закололо кожу. Это покалывание сбивало меня с толку. Не зная, оттолкнуть его руку или остаться так сидеть, я наконец выбрала более простой вариант и впала в какой-то ступор. Немного помедлив, я отвернулась от него, чтобы снова посмотреть на полтергейста. Но, когда я повернулась в сторону двери, призрак уже исчез. Металлическая заслонка перед замочной скважиной, которая должна была предотвращать нежелательные визиты призраков, была слегка сдвинута. Могла ли она прийти и снова исчезнуть через нее? Сама дверь была заперта. Я мысленно поблагодарила Кроува, что он потребовал от Хатти, чтобы они добавили замок в мою комнату.

– Пожалуйста, не считай меня за сумасшедшую, но тут была девочка, которая выглядела совсем как Окта. Может быть, это даже ее родственница. Не знаешь, у Окты была сестра?

Странно, но, когда Паркер услышал это, на его лицо словно легла тень.

– Нет. Я знаю только про брата.

Ладно… Значит, они не связаны. Если Паркер и правда ничего не видел, я, наверное, просто сошла с ума. Повинуясь какому-то импульсу, я дотянулась до смартфона, который стоял на зарядке, и ввела в поисковик «обезглавленная девочка, трава». К сожалению, я получила лишь несколько мутных результатов, так что в итоге убрала телефон в карман пиджака. Я решила сначала разобраться в событиях прошедшей ночи. Чтобы собраться с мыслями, я помассировала переносицу.

– Расскажи мне в деталях. Что произошло вчера вечером?

Паркер сглотнул, поерзал на своем стуле.

О нет. Я слишком хорошо понимала, что это значит.

– Ты что-то от меня скрываешь.

Некоторое время Кроув смотрел на дверь, через которую в любой момент мог войти Паркер. Как они и договаривались. Чтобы узнать от Варлы, что она видела в своем видении, в котором шла речь о Севен. Паркер уже давно должен был прийти. Сразу после того, как он отнес Севен в ее комнату и попросил школьных призраков позаботиться о ней… И вот Кроув уже больше получаса ждал брата в комнате Варлы. Та сунула ему в руку стакан воды и с тех пор беспокойно наматывала круги по комнате. Сильва висела в воздухе над кроватью Варлы.

Кроув еще не привык видеть охотницу в призрачном, а не человеческом обличье. Хотя они не были друзьями, мысль о ее смерти, о которой пока знали лишь немногие, каждый раз заставляла его содрогнуться, словно он слышал об этом впервые.

– Почему мы тратим столько времени, чтобы дождаться Паркера? – прошептала Сильва. – Расскажи Кроуву о своем видении, и тогда решим, что делать.

Варла застыла на месте, затем засунула указательный палец под черную шелковую ленту, к которой был привязан колокольчик. Этот жест и ее огромные глаза напомнили Кроуву персонажа манги. Или какую-нибудь жуткую куклу-убийцу. Куклы… От этой мысли он похолодел. Есть ли в мире что-то более жуткое? Лучше не думать о куклах.

– Да, о чем там речь? Не хочу сказать ничего плохого, но вы двое уже могли бы выпустить призрака из бутылки.

Призрачная Сильва изо всех сил старалась не заскрипеть зубами.

– Может, в клоунских башмаках у тебя будет больше шансов на хорошую карьеру, Ирвинг?

Кажется, улыбка Кроува смутила ее, а затем настолько сильно вывела из себя, что она снова обратила внимание на сестру.

– Может, мне вообще больше не следует терпеть этого слабоумного? Разве что он и в призрачном обличье продолжит нас преследовать… Варла видела, как Севен тебя прикончила, – произнося последнее предложение, она снова высокомерно улыбнулась ему.

Как же он ненавидел ее надменность. Почему Сильва не могла просто уйти в свет?

Погодите. Что?

– Варла видела что? – Кроуву не хватило самообладания, и его голос вдруг зазвучал так же неловко и высоко, как у восьмилетнего ребенка.

Нет, нет, нет!

– Повтори еще раз. Я, наверное, ослышалась. – Ледяной порыв ветра будто окатил меня, потому что по затылку снова растекался холод.

– Джеймс… Полтергейсты, наверное, запрограммировали тебя, чтобы ты разрушила школу. И когда Джеймс хотел провести обряд экзорцизма, ты проткнула его ножкой от стула. Мне очень жаль.

Что? Слова Паркера казались бессмыслицей.

– Я его убила?

– Нет, вина не на тебе. Ты была одержима.

Я по-прежнему не могла осмыслить все это, потому что до сих пор помнила только одно мгновение из всего, что случилось. Я проткнула кого-то из учеников ножкой от стула? Вскоре после того, как полтергейст активировал ментальный контроль надо мной, а потом еще и вселился в меня? Две недели назад я отмела бы все это как невозможное или с криками убежала бы. Но теперь мысли метнулись к Нове. Сестра смотрела на меня с таким состраданием. Она знала.

– Нова? – прошептала я. – Нова? – Но она, разумеется, не появлялась. Я вспомнила ее слова. Она сможет лишь изредка покидать место, где ее держат. О, когда я узнаю, кто с нами все это совершил…

Я опустила голову на руки. Я убила Джеймса! Некоторое время я просто всхлипывала, но потом осознала, что слезы тут совершенно не помогут.

– Что я могу сделать? Что мне делать дальше?

Паркер удивленно моргнул.

– Полтергейсты… Тебе нужна защитная терапия против ментального контроля. Сестры Хатти ошибочно считают, что ты была одержима и тебе нужен обряд экзорцизма. Но я сказал, что не согласен с ними. Возможно, ты была под чьим-то влиянием, потому что тебя могли контролировать на близком расстоянии, но ты не была одержима.

Несколько секунд я выжидательно смотрела на него, и он продолжил:

– Влияние – это совсем не то же самое, что одержимость. Я имею в виду, что призрак мог находиться в непосредственной близости, но ни один полтергейст не проникал внутрь тебя. Обряд здесь совершенно не нужен. Более того, существует шанс, что ты его не переживешь. Это серьезная опасность. – Паркер печально посмотрел на меня, но мне не хотелось, чтобы он дальше углублялся во всю эту чушь про экзорцизм. Они же не могут так просто его организовать или могут? Без согласия моего и тети Карен?

К тому же, если Паркер прав, я не была одержима. Это уже что-то. Но Джеймс!

– Когда похороны? – тихо спросила я, хотя у меня на языке крутилась тысяча других вопросов.

– Этого я не знаю, но ты меня поняла, Севен? Нам нужна терапия для тебя, и Хатти в конце концов на это согласились. – Он немного помолчал, затем понизил голос так, что он превратился в пронзительный шепот. – На случай, если они попытаются все же подобраться к тебе у меня за спиной: тебе ни в коем случае нельзя принимать участие в этом обряде. Если Хатти не добьются успеха, они обратятся к еще более жестким средствам, чтобы изгнать из тебя призрака. Полтергейста, которого в тебе нет, понимаешь?

Да, я понимала, но одновременно для меня было невыносимо, что Паркер заботится обо мне. Обо мне! Жизнь Джеймса была на моей совести. Мои руки были липкими от крови. Что вообще обо мне думают родители Джеймса? Закрывая глаза, я видела его перед собой. Как он стоит в тайной комнате за дверью, которая открывается цитатами Далай-ламы[1], и наблюдает за мной, когда я вхожу. Джеймс с его веснушками и рыжими волосами, которые он подстригал так коротко, что они едва прикрывали уши, делая его похожим на монаха. Должна была погибнуть я, не он! Сжатые в кулаки пальцы задрожали. Должна была умереть я, а не Нова. Под взглядом Паркера все тело будто зачесалось. Я больше ни секунды не смогу выносить его сострадание. Не давая ему больше ничего сказать, я вскочила, распахнула дверь комнаты, едва не сорвав ее с петель, и пустилась бежать по коридору.

– Севен! – крикнул он мне вслед. – Севен, пожалуйста, не делай ничего необдуманного! Здесь для тебя небезопасно.

У меня едва не вырвался хриплый смех. Для меня небезопасно? Для других учеников тоже, если я оказываюсь рядом с ними.

Паркер очень хотел броситься за ней вслед. Но это, скорее всего, лишь заставило бы ее бежать еще быстрее, пытаясь отгородиться от самой себя и от всего случившегося. Образ Севен, которая была все дальше, заставил его сердце сжаться, словно кто-то привязал к нему скалу.

О, Севен.

А он еще не рассказал ей о Реми и о ее тете.

Как эмоционально и одновременно холодно она восприняла правду о Джеймсе.

– Рубен! – Призрак, чье имя произнес Паркер, остановился, прекратив рассматривать столик в коридоре рядом с комнатой Севен. Как обычно, услышав свое имя, Рубен отпустил очки, которые теперь болтались на одном ухе и у которых не хватало второй дужки, так что их все равно постоянно приходилось придерживать. Дрожа, он повернулся к Паркеру, подхватил очки и расположил их перед своими глазками. Насколько Паркеру было известно, Рубен был одним из самых старых школьных призраков. И хотя он отлично знал все в школе, сегодня его будто неожиданно заинтересовал именно этот предмет мебели. Именно в этой части коридора.

– Симпатичная резьба, не правда ли? Наверное, из шестнадцатого века, Падди.

– Паркер. Но не важно. Рубен, пожалуйста, окажи мне услугу и проследи за Севен. За ученицей, которая сейчас сбежала вниз по лестнице. Я пошлю еще пару других призраков, но ты должен защитить ее, понял? За ней охотятся полтергейсты.

– Полтергейсты? – пискнул Рубен. – Бедняжка. Разумеется. Полтергейсты выгнали с этих земель мою семью.

Паркер улыбнулся:

– И именно поэтому ты лучше всех подходишь для этой работы.

В одно мгновение Рубен напрягся всем своим призрачным телом. Теперь он был похож уже не на растерянного ученого, а на участника Олимпиады из семидесятых.

– С радостью, Падди. Ей нечего бояться.

Паркер лишь улыбнулся, но его глаза оставались слишком сухими, и облегчение не отразилось в них.

Я сбежала вниз по лестнице, мимо сестер Хатти, которые как раз вместе с мистером Бухари шли наверх.

Корал Хатти вытянула руку, чтобы схватить меня, но сестра удержала ее.

– Пропусти ее. – Голос Оливии чем-то напомнил мне мамин.

Из-за этого слез стало еще больше. Скоро их станет так много, что по щекам потекут целые ручьи. Мне нужно выбраться наружу. Реми? Почему он не пришел сразу же, когда я почувствовала себя плохо? Мне так нужен мой лучший друг.

Пытаясь нашарить перила правой рукой, левой я прикрыла глаза. Нет, нет, нет! Не может быть, чтобы все это было на самом деле. Но почему вообще призраковедам понадобилось запирать меня в этот стеклянный ящик? Была только одна причина, и Паркер пытался мягко объяснить ее мне. Снова и снова его слова повторялись в моей голове, и я снова и снова ощущала на себе его полный сочувствия взгляд. И это, пожалуй, было хуже всего.

– Севен! – Голос Кроува донесся до меня с третьего этажа. – Севен, остановись.

Я услышала, как он шумно спускается по лестнице. Теперь еще и Кроув… Но не важно, кто бы меня ни окликал в этот момент, я просто не могла остановиться. Невозможно. Так что я бежала и бежала. Пока не оказалась в парке на своих любимых садовых качелях, которые были сделаны в форме кареты Золушки и окрашены в осенние тона. Черные металлические стойки образовывали дуги. Солнце, которое стояло еще высоко, ослепляло меня. Слишком солнечное утро для сентября.

Недолго думая я забралась на качели. Именно здесь еще недавно Кроув держал меня за руку, а я плакала у него на плече.

Разумеется, он нашел меня здесь и сегодня. Но убегать от близнецов Ирвингов было в любом случае бессмысленно. Вероятно, полтергейсты давно следили за мной. Кто-то всегда будет у меня за спиной – то ли чтобы мной воспользоваться, то ли чтобы за мной присмотреть.

Кроув в развевающемся на ветру пиджаке бросился на меня так, будто пытался не дать мне утонуть. Ступеньки перед задней дверью он просто перепрыгнул, по пути расстегнул форменный пиджак, бездумно сбросив его на землю. У него за спиной болтался призрак с половинкой очков, который наблюдал за мной. Он был похож на растерянного ученика в широких штанах, который заблудился в школе.

– Севен! – Кроув не стал пытаться остановить качели и вместо этого просто запрыгнул на них рядом со мной. Он будто дрожал всем телом.

Я смотрела на него.

Он прерывисто дышал.

– Ты или сейчас простудишься, или уже болен, – напрямую сообщила я ему.

– Что? – Кроув провел рукой по волосам, прилипшим ко лбу. – Пиджак просто мешал мне бежать быстрее.

Похоже, эта тема была для него исчерпана, поскольку он обнял меня и крепко прижал к себе.

– Почему ты тут одна и как ты сбежала от призраковедов? Не то чтобы я был не рад, что они тебя отпустили, но тебе не следует оставаться одной. Это слишком опасно.

Я слабо хихикнула, и он озадаченно нахмурил лоб.

– Опасно для кого? – Я начала растирать руки, хотя мне было не холодно. Но Кроув явно так подумал. Я посмотрела ему прямо в глаза. – Нет никакой причины меня защищать. Лучше переживай о других. – Я кивнула в сторону школы.

В этот момент я заметила, как призрак со сломанными очками висит в воздухе недалеко от соседних садовых качелей и наблюдает за нами. Кроме него, других учеников не было видно. Они явно как раз пошли завтракать.

– Ты же это не всерьез. – Голос Кроува звучал сдавленно. Свободной рукой он взял меня за подбородок, погладил большим пальцем по щеке. – Севен, я невероятно влюблен в тебя. И никто в мире не значит для меня столько, сколько значишь ты. – Взгляд его бирюзовых глаз стал мягким, когда он это произносил. Словно он смотрел на гору золота, на вершине которой сидел котенок. Кроув Ирвинг признался, что в меня влюблен? В какую параллельную реальность меня забросило?

Я моргнула. Прежде чем я успела собраться с мыслями, лицо Кроува приблизилось к моему. И снова он прошептал мое имя, а затем его губы встретились с моими. Он поцеловал меня так, что мне показалось, будто это акт отчаяния. Но этот поцелуй ощущался совершенно естественным. Я обняла его и поцеловала в ответ, как будто это могло стереть мои воспоминания о том, что произошло за последние двенадцать часов.

Глава 4

– Паркер?

Он с сожалением увидел, как в конце коридора открылась дверь. От интонации, с которой произносилось его имя, у него каждый раз покалывало между лопаток. И дело было не в ее французском акценте. То, как она выглядела, каждый раз пробуждало в Паркере желание сбежать – и побыстрее.

– Что случилось? Ты вытащил Севен из подвала против воли мистера Бухари? Ты же знаешь, что она напала на меня? – Сабрина обвиняющим жестом указала на повязку на шее. – И почему она только что побежала вниз, будто ее черти покусали?

Каждое слово француженки вонзалось ему в шею, будто острые зубочистки.

Он попытался просто отмахнуться, ответив, что личные дела Севен ее ни в малейшей степени не касаются, но внезапно почувствовал необходимость довериться Сабрине. В ней было что-то, что заставляло просто ответить.

– Ты выглядишь совсем разбитым, подойди, садись сюда. – Не успел Паркер и глазом моргнуть, как Сабрина уже затащила его в свою комнату и усадила в розовое кресло.

– Выговорись, и тебе станет лучше.

Между бесконечными книжными шкафами в библиотеке тянулось множество проходов, которые были плохо освещены, потому что утреннее солнце до них не дотягивалось.

Сабрина оттолкнула с дороги обнимающуюся парочку. Широкоплечий юноша выкрикнул ей вслед двусмысленный комплимент, но она даже не обернулась. Девушка была слишком занята тем, чтобы не закричать. Все то, что она узнала, рвалось на волю. И как раз удачно, что оба первых урока отменили из-за собрания учителей. Сабрина слишком хорошо представляла, что там будут обсуждать. Кошмар, который творился прошлой ночью.

С полки, которая была за спиной Сабрины, упало еще несколько книг, но она не обернулась.

– Севен видела Дорогую Ханну.

– Что, простите? – И Наталья, и Йоко с Авериной, которые пришли в библиотеку, чтобы законспектировать какие-то сведения о нападениях полтергейстов, подняли головы. Книги, лежавшие перед ними, выдавали, чем они занимаются. Сегодня они обе также пытались вывести свою личную кампанию против Севен на новый уровень.

– Дорогая Ханна показалась Севен. Паркер мне только что рассказал. Разумеется, сам он не понял, что произошло у него перед носом.

Аверина моргнула. Сабрина предполагала, что боль от отказа Кроува, отдавшего предпочтение Севен, привела к тому, что теперь симпатичная испанка игнорировала близнецов Ирвингов.

– Мы тут пытаемся разобраться в мотивах полтергейстов.

Но Сабрина только отмахнулась.

– Хатти об этом позаботятся, Ави.

Йоко рассматривала свои ногти, похожие на когти демона, покрытые черным лаком.

– Дорогая Ханна? Но это же просто легенда. Что-то, что ученики рассказывают друг другу при свечах, чтобы испугаться. Как Кровавая Мэри или Слендермен.

Сабрина наклонилась вперед, опираясь обеими руками на стол и радостно улыбаясь.

– Что, если это не только легенда? У этой девочки была прическа как у Ханны и порез на шее. Ее голова откидывалась назад, как сказала Севен, и даже руки и колени были перепачканы травой.

– Тсс. – Иеремия сердито посмотрел на них.

Сабрина закатила глаза. Ох уж эти старшие студенты.

– Это не доказательство. – Наталью все это, похоже, не убедило, но она явно заинтересовалась.

– Но что, если это правда? – возразила Сабрина. – Если Севен и правда должна стать следующей повелительницей призраков или, по крайней мере, ее заменой, то совершенно логично, что ей показалась Дорогая Ханна.

На этих словах Наталья сломала карандаш.

– Прости, дорогая. – Делано улыбаясь, Сабрина повернулась к ней. – Я бы тоже предпочла, чтобы эта вакансия досталась тебе.

Йоко тем временем массировала своими крошечными ладонями, которым остальные ее соплеменники явно позавидовали бы, лоб, на котором было слишком много морщин для ее возраста.

– Итак, ты хочешь сказать нам, что девочка-полтергейст, которую, согласно легенде, видят не все, которая убивает людей или, по крайней мере, причиняет им вред, явилась этой девчонке, этой деревенщине?

– Именно. – Сабрина повернула настольную лампу так, чтобы посветить на Йоко, будто они в полиции на допросе. Ее сердце колотилось. В этой школе что-то происходило, и она только что это обнаружила. Сабрина засунула указательный палец под шейный корсет, почесала кожу под подбородком. Севен заплатит за то, что причинила ей вред.

– Это может быть нам полезно. Если задать Дорогой Ханне два вопроса, которые начинаются с ее имени, она должна будет ответить. И непременно скажет правду.

– Ну да. – Йоко моргнула и отодвинула лампу. – А еще Дорогая Ханна убивает того, кто задаст больше двух вопросов, которые начинаются с ее имени.

Только теперь Наталья приподняла уголки рта. Словно в замедленной съемке, она подняла голову вверх и повернула направо, чтобы посмотреть Сабрине прямо в глаза.

– И ты правда веришь, что Севен видела именно Дорогую Ханну?

У Сабрины тоже поднялись уголки рта. Как будто мышцы ее лица пытались подражать Наталье.

– Мы это выясним.

– О, Севен, – вздохнул Кроув, прижимаясь к моим губам. – Как мне тебя не хватало.

– Заткнись и целуй меня. – На самом деле от поцелуев Кроува мне казалось, будто я поднимаюсь в воздух, будто я не в человеческом облике, а в призрачном. Мне даже пришлось проверить, не покинула ли я тело. Но, если бы это произошло, я бы все равно потерялась в этом поцелуе. Не обращать внимания больше ни на что, кроме бабочек в животе, – это новый для меня опыт, который будто опьянял. Это и было мне нужно.

Некоторое время я наслаждалась поцелуем, даже погладила Кроува по руке, и он что-то довольно прошептал. Но правда обрушилась на меня, словно жесткая пощечина. Я не могу вечно прятаться от реальности в объятиях Кроува. Эта школа… Полтергейсты… Столько смертей… Призраковеды, которые заперли меня в стеклянный ящик, в котором я не могла даже сесть. Джеймс… Может, мне нужно просто убежать отсюда как можно дальше. Просто куда-нибудь в лес.