Отражение

Я захихикала.

– Потому что вы придурки даже в трезвом состоянии?

– Да. А вот ты отлично справлялась со своей работой.

– О, брось! Ты просто до сих пор под впечатлением от того, как смачно я заехала тебе в лицо твоим же виски.

– Определенно.

Мы дружно засмеялись, отчего, казалось, даже диван немного затрясся.

Тоффи, свернувшись калачиком, мирно спала на своей подушке, неподалеку от елки, в воздухе пахло выпечкой и мандаринами, да и всю прежде сдержанную обстановку комнаты теперь разбавляли самые разные праздничные штучки, один взгляд на которые как-то по-детски радовал. И мысленно оценив всю эту картину со стороны… Мне это нравилось.

Вечер плавно перетекал в ночь, но усталости не было. Напротив, я чувствовала себя переполненной энергией. Какой-то странной, неиссякаемой… до дрожи в каждой частичке тела.

– А твои родители не разозлятся, что ты празднуешь Рождество не с ними? – внезапно опомнилась я. – Ты же… сбежал?

– Даже если и так, мне все равно. Им уже давно пора понять, что я не их мальчик на побегушках. – Деймон шумно вздохнул. – Не волнуйся об этом, хорошо?

– Ладно. А я… Мне сегодня звонила мама.

Его взгляд метнулся на меня, а рука легонько коснулась моего плеча. Жест прямо говорящий – «я с тобой».

На душе сразу стало еще теплее.

– Как все прошло?

Я не могла сдержать улыбки, и повернула голову к нему, не отрывая ее от диванных подушек.

– Намного лучше, чем думала. Знаешь, мы с ней всегда были гораздо ближе, чем с папой, но пока она не позвонила… я и не думала, что так сильно скучала по ней. И готова была мириться со всеми своими обидами, лишь бы слышать ее голос.

– Но почему, тогда… – Деймон дернул щекой. – Почему она не поддерживает тебя?

– Оказалось, что поддерживает. Просто… не физически. Дело в том, что их общие заработки папа всегда забирал себе и сам решал, на что следовало бы их потратить. В то время, как маме из общего бюджета достаются лишь крохи. Я не получала от него ничего, даже с учетом моей постоянной помощи. А когда просила о поддержке, слышала только его недоверчивые смешки, в итоге так ничего и не получая. Он не верил в мой успех, не верил и маминым планам, как будто… все еще не оправился после того времени, когда мы почти что жили впроголодь. Сейчас, конечно, все хорошо, но… когда дело касалось незапланированных для него трат, нам в большинстве случаев приходилось выкручиваться самим.

– И как ты справилась?

– Как добралась до Гаршира? – Я повела плечом. – Работала прошлой осенью в одном магазинчике у нас в городе. Так и скопила кое-что. Как будто заранее знала, что будет невозможно убедить папу помочь мне. А с мамой… Она сказала, что гордится мной, и для меня это самое главное. – Наши взгляды пересеклись. – Именно это я и хотела услышать.

Деймон вдруг переплел наши пальцы, положив их между нами. Сердце в груди неистово заколотилось, когда он произнес:

– Ты восхитительная девушка… Каталина.

Голос Деймона прозвучал тихо, но так серьезно, что улыбка мигом спала с моих губ. Я моргнула, не в силах сразу ответить. В животе что-то дрогнуло от этих простых слов. В них будто заключалось что-то гораздо большее, чем обычный комплимент.

– Ты… правда так думаешь? – шепнула я.

– Я знаю это, – он наклонился чуть ближе. Его глаза смотрели прямо на меня. – Этот мир не перестает испытывать тебя, а ты… всегда оптимист. Ты добрая, храбрая, бескорыстная. И меняешь все вокруг, даже не замечая этого. Если бы ты могла увидеть себя моими глазами, – он тихо усмехнулся, – ты бы не сомневалась в моих словах.

Шумный вздох сорвался с моих губ, когда все тело будто налилось свинцом. Никто никогда не говорил мне ничего подобного. Ни разу. И сейчас в моей груди будто развернулся новый мир, полный света и тепла, мигом обдавших мое сердце.

– Деймон… – я прошептала его имя, сама не понимая, что именно хочу сказать.

Он склонился ближе ко мне, и расстояние между нами стало почти ничтожным. Своей большой теплой ладонью Деймон накрыл мою щеку, медленно, осторожно, словно прикасался к чему-то хрупкому. От этого едва ощутимого касания по коже пробежал электрический разряд.

Я замерла. Мир вокруг затих, будто кто-то приглушил все звуки. Только наши дыхания смешивались в этом крошечном пространстве. И когда губы Деймона ласково накрыли мои, я подалась ближе к нему, расположив руки на мощной груди.

Его поцелуй был осторожным, бережным, будто он боялся причинить мне боль. Мое сердце заколотилось так сильно, что я почти слышала его стук в ушах. Губы приоткрылись, выпустив судорожный вздох. Я шевельнула ими по его губам, не умея, не зная, как «правильно». И спустя мгновение, охваченная дрожью, отстранилась, мягко проведя пальцами вниз по его груди.

– Подожди-подожди… – шепнула, смущенно опустив глаза. – Я-я… я не умею…

Тишина повисла между нами, но только на секунду.

– Не умеешь? – в голосе Деймона не было ни насмешки, ни удивления. Только тихая нежность, да толика непонимания. Его палец осторожно коснулся моей нижней губы. – Ты хочешь сказать… тебя никогда не целовали?

Я кивнула, чувствуя, как щеки пылают. Земля могла бы прямо сейчас разверзнуться подо мной. Это было бы менее неловко.

– Невероятно.

Как-то ласково улыбнувшись, Деймон вновь наклонился ко мне, и мои глаза упоенно закрылись, когда наши губы соединились. Но теперь его поцелуй был медленнее, еще нежнее. Я тихо всхлипнула, когда он крепче прижал мою руку к своей груди, и наконец ответила ему. Уже чуть смелее, чувствуя, как в сердце нарастает буря, которую невозможно остановить.

Все мое тело отзывалось на его прикосновения: щеки раскраснелись, дыхание сбилось, а живот снова и снова сжимался в сладкой судороге. Казалось, одна его ладонь, скользнувшая к моей шее, оставляла за собой огненный след. Я позволила себе раствориться в этом мужчине, впервые в жизни ощущая, как мир сжимается до одной-единственной точки.

До нас двоих.

Я тонула в этом чувстве, но именно оно внезапно и напугало меня. Я никогда такого не испытывала. Это было похоже на падение в неизвестность, и чем глубже падала, тем страшнее становилось.

Я резко отстранилась, и подскочила на ноги, прижимая ладонь к груди, чтобы хоть как-то совладать с бешено скачущим сердцем.

– Я… мне лучше уйти… Я… я должна… – слова сорвались слишком поспешно, и голос дрогнул.

Деймон быстро поднялся следом, рассеянно нахмурив лоб, но не делал попытки удержать меня. Он только открыл и закрыл рот, будто не решаясь сказать то, что в действительности хотел бы сказать.

Однако все же произнес:

– Уже поздно. Ты можешь… остаться, если хочешь. Располагайся в моей спальне, а я посплю здесь, на…

– Нет, не нужно, Деймон. Извини. Думаю, лучше вернуться.

– Хорошо, – он мягко кивнул. – Тогда я отвезу тебя.

Я кивнула в ответ, смятенно убрав за ухо прядь, а сердце заныло от понимания того, что я, вероятно, испортила этот момент своими волнением и неопытностью. В глазах Деймона по-прежнему светилась нежность, и это только сильнее разрывало меня изнутри.

Я поспешно накинула куртку, избегая его взгляда. Но когда мы вышли в ночь, в звенящую тишину заснеженной улицы, я краем глаза заметила, как он бросил взгляд на мой дрожащий профиль, прежде чем открыть мне дверь машины.

Пока мы ехали, я с трепетом в груди осознала одно: он не настаивал, потому что по-настоящему уважал меня. Даже в его поцелуе не было ничего принуждающего. Я сама хотела этого. До дрожи на губах хотела. Но почему-то до сих пор боялась себе признаться в этом.

Меня тянуло к Деймону. Он как-то неожиданно для меня самой стал одним из самых важных людей в моей жизни. Он… стал дорог мне. И это чертовски пугало, заставляло теряться в собственных «хочу». И не только потому, что впервые испытывала подобные чувства. Или потому что, от ощущения его рук на моем теле я таяла, словно мороженое, забытое на солнце. А… Это и правда происходило? Мы, два человека, которые еще не так давно терпеть друг друга не могли, теперь…

Вау.

Всю дорогу мы молчали. Окончательно запутавшись в себе, я не знала, что сказать. Да и стоило ли вообще начинать. Деймон тоже не предпринимал попыток начать разговор. Он смотрел прямо перед собой, плавно ведя машину в сторону общежитий.

О чем он думал сейчас? И что значили его… жесты?

Я остановилась у двери своей комнаты, прижав подарочную коробочку к животу. Она приобрела для меня теперь совершенно другое значение.

– Ну вот. Все. Спасибо тебе, что… за все, – выдохнула чересчур взволнованно, но заставила себя привычно улыбнуться, добавив тихо: – Счастливого Рождества.

– Счастливого Рождества.

Деймон шагнул ко мне. Наступал еще и еще, пока за моей спиной не оказалась стена, а мое бедное сердце вновь не ускорило свой темп.

Боже мой… Это слишком. Я не могу…

Его взгляд задержался на моих губах, и я снова ощутила ту самую бурю внутри, что сотрясала воздух в моих легких и вызывала легкую щекотку внизу живота.

Он мягко огладил мои плечи.

– Малыш…

– Н-не надо, Деймон, – покачала я головой, сглотнув. Эта бархатистая синева сводила меня с ума…

Какое-то время мы просто смотрели друг на друга. Как будто безмолвно обмениваясь чувствами, пробудившимися нашим поцелуем.

Он кивнул.

– Хорошо. Тогда… Доброй ночи.

– Да, – вздох получился громче, чем хотелось бы. – Спокойной ночи.

Деймон отступил, дав мне свободное пространство.

Стоило бы прошмыгнуть мимо него и спрятаться у себя в комнате, оставив за дверью все то необъяснимое, что происходило между нами. Так ведь было проще, привычнее. Отвернуться, притвориться, оттолкнуть… Но я не хотела. Не хотела терять те чувства и моменты, которые мы пережили вместе. Чем бы ни было это… Я не хотела терять Деймона.

Возможно, именно эта мысль и побудила меня подняться на носочки и со скоростью света коснуться губами его подбородка, после чего отперла дверь и нырнула внутрь. И только когда я осталась одна, осознала, как трясутся мои руки. Дыхание было слишком частым, когда я прижала пальцы к губам, где все еще хранился вкус его поцелуя.

Его вкус. Такой новый, но удивительно родной. Я дрожала, но внутри теплилось странное ощущение, будто я наконец-то нашла то, чего всегда ждала… даже не подозревая об этом.

Глава 32

Деймон

– Да. Спасибо, Том. До связи.

Закончив звонок, я убрал телефон во внутренний карман куртки и протяжно выдохнул в потолок вестибюля.

Наконец-то появились вести. Правда, в этот раз не так много, но уже хоть что-то. За последние полтора месяца детектив успел найти кое-какие следы, оставшиеся в базе данных той медиа компании, куда сливали фотки со мной, подписывая их всякой чушью. И одним из того, что он рассказал мне, было очередное подтверждение для меня. То, что я и сам давно знал: Каталина не имела к этому никакого отношения. Поставщиком в обоих случаях оказалась некая Челси Ноубл. Но вот кто она такая, откуда взялась и существовала ли на самом деле – большой вопрос, с которым Тому еще предстояло разобраться.

Пару недель назад он даже устроил мне допрос с пристрастием, пытаясь выяснить, действительно ли я не знал этой Челси. Он предполагал, что она могла быть одной из обиженных мною девиц, которых я, цитирую, “скорее всего, однажды оставил без надежды на большее”. Но я сразу отмел этот вариант. И не то чтобы я заглядывал в паспорт к каждой из тех, кто бывал в моей постели. Просто чувствовалось, что за этим стояло нечто большее, чем обычная обида за несбывшиеся девичьи мечты.

Сегодня же у детектива появилась информация о ряде очень интересных звонков одному определенному абоненту, которые совершил Брендон Купер, главный редактор медиа компании, примерно в то же время, когда всплыла статья. Об обычном совпадении и речи не было. Так что, ни подозрительному Брендону, ни Челси, ни кому-либо еще теперь не отвертеться от внимания Тома. Тот, словно голодная акула, вцепится в них, пока все в этом запутанном деле не встанет на свои места. Уж в этом сомнений никогда не было.

Лифт наконец-то звякнул, и из-за дверей показался ни кто иной, как сам Кильман. Серый выглаженный костюм, зализанные назад волосы, расчетливость в лице, вечно просящем кулака…

– Что-то ты зачастил к нам в офис, – хмыкнул я, и его узкий рот тут же выгнулся в хитрой усмешке. – Может, тебе сюда надувной матрас купить?

– Не волнуйся, Хаверсон-младший. При всем своем загруженном графике я вполне успеваю и на ужин дома.

Он с важным видом обошел меня, но я остановил его, выставив руку в сторону. Благо, из снующих вокруг сотрудников бизнес-центра на нас никто не обращал внимания.

– Слышал, ты не перестаешь приставать к отцу с Висконсином. Это предложение на будущее или у тебя уже есть какие-то великие планы, о которых нам стоит знать?

– Уж не знаю, что ты там слышал, но мы с Морганом налаживаем новые контакты, так что…

– Мы? По-моему, ты забываешься, мистер Кильман.

Он прищурился, усмехнувшись.

– Почему же?

Я сложил руки в карманы брюк, оглядев его скучающим взглядом. Внутри все сжималось от отвращения. Каждое его движение, эта ухоженная внешность, липкая самоуверенность… все казалось нарочито показным. Я слишком хорошо знал таких людей: улыбаются и уже точат нож за спиной.

– Потому что эта компания все еще носит имя моего отца. И если кто-то здесь что-то и решает, то это явно не ты.

– Ты как-то слишком горячишься, Деймон, – Кильман покачал головой, и мне захотелось впечатать эту самодовольную морду в ближайшую стену. – Я всего лишь предлагаю новые пути развития. Ты ведь сам знаешь, что любой бизнес держится на связях.

– Связях, или на том, что выгодно для таких как ты? – бросил я, внимательно глядя на него.

Я ждал хоть тени нервозности. Его бровь и правда едва дернулась, но он тут же натянул маску благожелательности.

Гад. Сколько тренировок понадобилось, чтобы так искусно прятать всю свою внутреннюю гнилую мерзость?

Однако, в его голосе все же засквозило холодом, когда он произнес:

– Тебе стоит быть осторожнее с формулировками. Я твой союзник, а не враг.

– Ну да, союзник, – я тихо усмехнулся. – Знаешь, что интересно? Ни в одном твоем шаге я, почему-то, не вижу ничего союзнического.

– Это что? Обвинение?

Он поднял подбородок, будто хотел показать превосходство, но уголки губ дрогнули в ухмылке.

Я чуть дернул плечом, ощущая, как в висках стучит раздражение. Его присутствие здесь было почти физически невыносимо.

– Нет. – Мой голос звучал ровно, хотя внутри все кипело. – Скорее предупреждение. Что бы ты там не затевал за нашими спинами, ничего у тебя не выйдет. Понял?

На пару секунд между нами повисла тишина. Я видел, как он щурится, как его взгляд пытался пробить меня насквозь. Но пробивать нечего. Я давно понял, с кем имел дело.

– Ладно, – фыркнул Кильман и хлопнул меня по плечу. Его ладонь жгла сквозь пиджак, как метка. – Молодость горячая, а я привык работать головой, не кулаками. Но поверь, Деймон… – он наклонился чуть ближе, и в его голосе зазвенело что-то скользкое, почти доверительное. – Настанет момент, когда ты сам поймешь, что без таких, как я, бизнес редко остается на плаву.

Я выгнул брови.

– Да ну? Ты поэтому продолжаешь надеяться, что отец прислушивается к тебе по поводу продаж Висконсину? Как же… глупо с твоей стороны.

В его глазах что-то мелькнуло. Раздражение или нетерпение? Я уловил это мгновение и запомнил. Его маска снова треснула, но он поспешно вернул ее на место.

– Ты видишь заговор там, где его нет, – сказал он почти дружелюбно. – Уверен, твой отец не такой мнительный как ты.

Я только хмыкнул и шагнул в сторону лифта, бросив ему через плечо:

– В этом и проблема, Кильман. Он чересчур тебе доверяет. Но я – нет.

***

Время уже близилось к шести вечера, когда я, закончив возиться с макетом “дома моей мечты”, повесил на плечо сумку и вышел из мастерской.

Усталость давила на глаза, так что в течении дня приходилось не раз тереть лицо и опрокидывать в себя одну чашку кофе за другой, дабы не провалится в двенадцатичасовой сон – не бухнувшись при этом лбом об стол.

Близилась сдача проекта, и тормозить было нельзя.

Спустившись на этаж ниже, прошел по коридору, когда глаза вдруг зацепили знакомую изящную фигурку, спешащую в противоположную от меня сторону. Она не заметила меня, будучи явно погруженной в собственные мысли. В ее руках был большой пакет, почти доверху заполненный какими-то предметами, а под мышкой – длинный рулон крафтовой бумаги. Должно быть, ее снова отправляли за канцелярской “провизией”.

Утомление мгновенно сошло на нет.

Я не медлил. Без особого труда нагнал ее, выудив из рук пакет.

– Дай сюда…

Я тут же чертыхнулся про себя: весил он фунтов двадцать, не меньше. Может, стоило пожаловаться на медиацентр за эксплуатацию?

Каталина вздрогнула, тихо охнув, и рулон с глухим шлепком упал на пол. Я тут же поднял и его.

– Боже мой!..

– И тебе привет, – усмехнулся я, заглянув ей в лицо.

Боже, как же она прекрасна… С растрепанной косичкой и румяными от бега щечками… Меня раздирало от желания снова поцеловать эту девушку.

С того вечера, с ее дня рождения, прошел месяц. Месяц после нашего первого поцелуя, от которого она убежала. И я уважал ее решение. Понял, как она была напугана и взволнована. Ей было необходимо время, и мне ничего не стоило дать ей его, больше не предпринимая попыток перейти черту.

Как бы сильно, мне этого не хотелось…

Мы ни разу не обсуждали это, и при встрече вели себя как обычно, словно между нами не произошло ничего такого. А я и не настаивал, несмотря на тлеющее желание вновь ощутить ее губы на своих. Ее прощальный поцелуй, прежде чем она скрылась в своей комнате, казалось, до сих пор согревал мой подбородок – и сердце. В тот момент мне ничего так сильно не хотелось, как поймать ее, прижать к своему телу и никогда не отпускать.

Но я был готов ждать. Столько, сколько ей понадобится. Пока она сама не будет готова, я больше не трону ее. Потому что, ни за что на свете не стал бы давить на нее своими чувствами.

– Ты меня напугал, – выдохнула Каталина, прижимая ладонь к груди.

– Прости. – Улыбка сама растянулась по моему лицу. – Просто не мог смотреть, как ты тащишь эту тяжесть одна.

– Это не так уж и…

– Даже не начинай.

Она покачала головой, дернув уголками губ.

Мы шли рядом. Я нес бумажный пакет, а Каталина держала рулон, и каждый раз, когда наши плечи случайно соприкасались, где-то за грудиной вниз по животу пробегала волна тягучего тепла. Я пытался не смотреть на нее слишком открыто, не выдавать себя. Но черт… рядом с ней даже воздух становился другим.

– Слушай, – начал я небрежно, – хотел приехать сегодня к тебе, чтобы кое-что обсудить, но раз уж мы пересеклись здесь…

– Опасное начало, – усмехнулась она, бросив на меня озорной с ноткой смущения взгляд.

Мы остановились у двери. Каталина потянулась за ключами, чтобы открыть ее, и я поймал себя на том, что снова любуюсь ею слишком долго. Слишком открыто и настойчиво.

Мы вошли в кабинет.

– Через неделю у Тео начинается чемпионат. И мы поедем туда с Фрицем на пару дней. Так сказать, поддержать, пока они с парнями не уедут в Арбер, и дальше. И подумал… может, поедешь с нами? Ты могла бы снять фото для репортажа в газету. Они в любом случае поедут на гонку, так что тебе просто можно было бы присоединиться к нам.

Я видел, как ее глаза расширились. Удивление, потом вспышка интереса.

– Ты серьезно? – она прикусила губу, и в этот миг мне показалось, что весь мир сжался до ее восторженного взгляда.

– Абсолютно, – я пожал плечами, делая вид, что в этом не было ничего особенного. – Будет весело. И потом… – я усмехнулся, – ты ведь любишь биатлон не меньше, чем сам Тео.

Она замолчала на пару секунд, и в тишине я слышал только собственный бешеный пульс.

Какого черта я так нервничал?!

– Это здорово, но… – Каталина прошла к одному из столов и, положив на него принесенную бумагу, вновь обернулась ко мне. Я же замер у порога, будучи совершенно не в состоянии оторвать от нее взгляд, когда она продолжила: – Но ты уверен, что они захотят взять меня? Я ведь только помощник фотографа, к тому же первокурсница…

– С этим уже все улажено.

– Что это значит?

Я направился к ней. Оставил пакет на столе и отошел ровно настолько, чтобы увидеть ее лицо.

– На днях я разговаривал с вашим директором и убедил ее, чтобы ты была одной из членов их команды на эту поездку.

– И… Она так просто согласилась?

Брови Каталины в замешательстве сдвинулись к переносице, так, что меня вмиг накрыло почти неодолимое желание коснуться этих складочек губами. Держи-ка себя в руках, придурок!

– Конечно. Но не потому что я просил. Кажется, им очень понравились твои коллажи с презентации…

Ее лицо стало постепенно озаряться светом. Губы тронула мягкая улыбка, а в глазах, бегающих по моим, появился радостный блеск.

– Ты шутишь?

– Нет.

– Значит… я правда могу поехать с вами?

– Да.

– И увижу гонку в живую?

Я не мог не улыбнуться ей в ответ. Не тогда, когда мою девочку переполняло такое заразительное счастье.

– Именно так.

Один единственный вздох сорвался с ее губ, и Каталина прыгнула ко мне, крепко обняв меня за шею. Карамель… Сладкая, ненавязчивая… Хотелось зарыться носом в изгиб ее плеча и упиваться этим невероятным ароматом.

И вдруг, как вспышка, в который раз за последнее время в мысли ворвался тот самый момент, когда я впервые коснулся ее мягких губ. Ее дрожь, смущенный всхлип и неловкое признание. Это был ее первый поцелуй, и то, что она доверилась мне в этом, пусть всего на пару мгновений… было бесценно для меня. А теперь Каталина сама прижималась ко мне. Смеялась, дарила этот чистый, искренний порыв, в то время, как во мне еще больше все переворачивалось.

Мои руки автоматически обхватили Каталину за талию. Я приподнял ее над полом и закружил, пока она смеялась куда-то мне в ключицу. И тогда понял, внезапно, четко, бесповоротно, – вот оно, мое место.

А эта потрясающая девушка – моя тихая вечность.

Мое нежное сердце.

Мой родной дом.

Глава 33

Каталина

Я почти беззвучно захлопнула дверь машины и с нескрываемым восхищением оглядела высящееся перед нами здание.

Дом. Нет, не просто дом. Как будто иллюстрация шале класса люкс из журнала с недвижимостью. Мощное, обширное, величественное… Я понятия не имела, какой эпитет максимально точно дал бы ему описание.

Шале было одним из немногих, что располагались в этом районе Лейк-Плэсида в неком хаотичном порядке. Густая даже для зимы растительность скрывала “домики” друг от друга, даря настоящее уединение. Потому сейчас казалось, будто мы были здесь совершенно одни на ближайшую сотню миль.

Темное дерево облицовки дома оттенял белый снег, создавая довольно интересный природный контраст. Огромные панорамные окна отражали заснеженные деревья, и пробивающееся сквозь лапы елей утреннее солнце. Темно-коричневая покатая крыша была покрыта уже подтаявшей снежной коркой, а вдоль террасы мерцали мягкие огоньки гирлянды, создавая ощущение, что нас здесь давно ждали.

В этом месте все было иным. Прохладный и прозрачный воздух, будто с привкусом хвои. Умиротворяющая тишина, нарушаемая только отдаленным шумом дороги, музыки и эхом собравшихся на гонку гостей. Что, думаю, было лишь исключением, тем более во время проведения подобных спортивных мероприятий. Гаршир – а, в частности, территория кампуса, – был вполне спокойным и уютным местом для таких ценителей тишины как я, но Лейк-Плэсид теперь явно выбивался в мои личные лидеры.

Я глубоко вдохнула, тут же ощутив запах хвои, смешанный с горным воздухом. И вдруг поймала себя на том, что улыбаюсь. Предвкушение двух дней здесь, во всей этой красоте, делало меня странно счастливой.

И…взволнованной. Особенно в те моменты, когда мысль о том, как на самом деле был обеспечен Деймон, врывалась в мою бедную головушку.

И почему я постоянно забывала об этом? О том, насколько социально разными мы были. Как мы вообще оказались здесь вместе? Вдвоем?

Черт возьми…

Ты справишься с этим, справишься!

Я обернулась к Деймону. Он уже достал наши сумки и, закрыв багажник, направился ко мне.

– Может, стоит убедить Фрица тоже остановиться здесь? – хихикнула я, когда он самодовольно улыбнулся, подмигнув бровями.

– А что, какие-то проблемы?

– Нет, просто этот домина… он же огромный! Многовато для нас двоих, не находишь?

– Кто знает, – Деймон весело пожал плечами и двинулся дальше по каменной дорожке, ведущей к террасе. Я провожала его взглядом, чувствуя как ускоряется сердцебиение.