Яркость

Когда мы перешагнули порог, тот же тёплый, цветочный воздух сада ударил в лицо – как последний привет нашего убежища. Перед нами стоял забор, за ним – плотная, серая, неподвижная пелена тумана, казавшаяся незыблемой стеной.

– Готова? – спросил я чужим в давящей тишине голосом.

Астра кивнула, не глядя на меня. Она сделала шаг вперёд, к завесе. Я последовал за ней. Мгла не стала преградой – плотная серая стена расступалась сама собой перед каждым нашим шагом, редея до молочной дымки. А вскоре, по мере нашего продвижения, марево исчезло вовсе. Последние клочья рассеялись, словно их и не было. Нам открылся вид того, что осталось от деревни.

Ледяной воздух опалил лёгкие. Лето, только что царившее в саду Астры, сменилось суровой зимой. Промёрзшая дорога, хрустела инеем под ногами. Небо накрывало низким, свинцовым куполом. Ветер завывал, неся колючую снежную пыль. Деревья вокруг стояли голые, как скелеты, застывшие в мучительной агонии. Листья давно осыпались, превратившись в коричневую труху под ногами.

Астра обернулась, взглянув на свой дом. Тот стоял как бы отдельно, но уже не под солнечными лучами; впрочем, цветущий сад всё ещё ярко выделялся на фоне серого окружения.

Дома, располагавшиеся вдоль дороги, оставляли гнетущее впечатление: выбитые стекла, покосившиеся крыши, мрак и запустение внутри. Некоторые были сожжены. Обугленные остовы стен торчали обломками чёрных костей. От них несло гарью и холодом. И – ни души. Ни звука жизни. Только вой ветра и слабое потрескивание замерзающих веток.

– Что… что могло случиться? – растерянно спросила Астра.

– Не знаю, – пробормотал я, сердце сжалось. В этом гиблом месте время будто перескочило куда-то далеко вперёд. Где уже пронёсся всесокрушающий смерч, не иначе, который разрушил деревню, а затем выморозил саму жизнь. – Идём к таверне.

Она, таверна Филиппа, представлялась мне символическим сердцем деревни, приютом неприкаянного странника; в ней всегда можно было найти людей, получить помощь, впитать в себя хоть каплю тепла. Раньше.

Мы пробирались по замёрзшей дороге, обходя чёрные провалы, огибая давно заброшенные участки. Кажется, в одном из домов кто-то прикрыл окно изнутри, когда услышал наши шаги. Астра шла, прижавшись ко мне плечом, через ткань я ощущал её мелкую дрожь.

Таверны не было.

На её месте зияла огромная воронка – совершенно круглая, с гладкими оплавленными стенками, уходящими вглубь. Ни обломков, ни признаков фундамента. Ничего. Как будто гигантская рука вырвала таверну Филиппа и всё, что было под ней, из земли, оставив лишь эту чёрную бездонную дыру. Края покрывал переливающийся цветами радуги в скупом свете зимнего дня слой инея.

Мы остановились на краю пропасти, совершенно потерянные в этом полумёртвом, изувеченном мире. Куда идти? Что теперь делать? Неужели это сотворило то зло, выпущенное нами в особняке?

Вдруг Астра вздрогнула. Не от страха. Она резко повернула голову в сторону одной из уцелевших улиц, ведущей в центр деревни. Её взгляд стал отсутствующим, отстранённым, точно тогда, в спальне, когда она видела призрак ребёнка, тень его прошлого.

– Ниа, – прошептали её губы. – Ниа там…

Астра направилась к дороге – на молчаливый, призрачный зов. Она шла на ощупь, по нити чужого прошлого. Я, спохватившись, устремился следом, боясь спугнуть её сосредоточение.

Холод пробирал до костей, но Астра шла с упорством одержимой, ведомая чем-то, недоступным другим. Минуя уцелевшие дома, мы вышли на небольшую площадь перед двухэтажным зданием, которое, кажется, принадлежало какой-то знатной семье из города.

Астра резко остановилась, подняла глаза кверху, указала осторожным кивком на балкон второго этажа с массивными коваными перилами, холодно отсвечивающими промёрзшим железом.

Там, поперёк глубокого кожаного кресла, вальяжно развалившись, лежала Ниа. Она буквально растекалась в его объятиях, раскинув руки на спинку и подлокотник. На ней была лёгкая тёмная ткань, обнажавшая большую часть тела. Отдельные лоскуты вяло колыхались на ледяном ветру. Её волосы небрежно свисали вниз, раскрывая лицо, которое казалось одновременно знакомым и чужим – спокойным, отстранённым, безэмоциональным. Она смотрела не на нас, а куда-то вдаль, как владычица, оценивающая свои владения.

– Ниа! – крикнул я. – Что случилось? Мы видели…

– Ой, да бросьте, – немедленно прореагировала Ниа. Её голос, звонкий, чистый, словно разрезал холодную тишину. Но в нём отсутствовал и намёк на теплоту. – Стало ведь только лучше. И тише.

– Но эти дома? – ужаснулась Астра. – Таверна?

Ниа медленно опустила взгляд, снизойдя до потревоживших её покой. В её глазах читалась пустота – в них не было ни радости, ни удивления. Лишь холодное, безразличное любопытство, смешанное с лёгким раздражением.

– Проваливайте! – зло выдохнула она, помедлила и перевела взгляд на горизонт. – У меня нет настроения для разговоров.

– Ниа! – я сделал шаг вперёд, в наивной попытке разрушить стену внезапно возникшего отчуждения. – Очнись! Что-то происходит! Это важно! Как мы…

Я не договорил – Ниа плавно поднялась с кресла. Её босые ноги не коснулись замёрзшего пола балкона. Она парила в воздухе, лоскуты тёмной ткани странно колыхались, обнажая тонкие руки. Ниа двинулась вперёд – не шагнула, не прыгнула, а именно двинулась. Поплыла по воздуху в нашу сторону, медленно и неотвратимо. Кованые перила балкона при касании с её телом… истлели. Мгновенно рассыпались в серую пыль прямо у нас на глазах.

Ниа бесшумно опустилась на промёрзшую землю перед нами. Она не смотрела на Астру – хищный взор был прикован только ко мне.

– Той здесь нет. Ты опоздал.

Я инстинктивно попятился, но Ниа оказалась проворнее – молниеносно шагнула вперёд, схватила мою левую руку. Её хватка была железной, нечеловечески сильной. Дёрнула за запястье вверх, подняв перед своим лицом.

Бинты вспыхнули ярким, ослепительно-белым пламенем и вмиг испарились, не оставив даже пепла. На обнажившейся коже внешней части ладони чётко горели выжженные изнутри буквы:

НИА

Она провернула мою руку к себе и сразу перевела взгляд на карман Астры, прямо туда, где лежал сверток.

– И кажется, ты не понял, что тут важно, а что нет, – презрительно добавила она.

Мир, окружавший нас, содрогнулся – не метафорически. Под ногами задрожало, загудело. Слева, в десяти шагах, земля внезапно вздулась – и взорвалась фонтаном грязного льда и пара – в небо ударил первый гейзер. Потом справа – ещё один. И ещё. Поверхность вокруг затряслась, раскрыв разломы, зияющие чернотой. Иней рассыпался, как пыль, обнажая мёртвую, крошащуюся почву.

Жгучая, невыносимая боль пронзила мою руку, ударила в мозг. Я закричал, пытаясь вырваться, но хватка Ниа была абсолютной.

Трещины на земле продолжали расходиться веером от наших ног, гейзеры били всё ближе, небо чернело.

Я попытался повернуться к Астре – но не успел.

Мир взорвался ослепительной белизной. Боль и свет достигли апогея – и в миг оборвались, сменившись абсолютной, невесомой темнотой.

Наступило ничто.

***

Запах ромашки. Приглушённый стук ставни. Что со мной произошло? Я всё ещё жив?

Тепло её ладони, лежащей поверх моей перебинтованной руки. Я открыл глаза. Астра сидела рядом. Лёгкий ветерок шевелил светлые пряди, превращая их в сияющий ореол на фоне разгорающегося утра.

Она встала и подошла к окну, заслонив слишком яркий свет. Прикрыла створку.

Шёпот ветра и пение птиц стихли, но они были реальны. Затем вернулась и опустилась рядом на край кровати.

– Астра… – выговорил я с благодарностью, и чтобы подтвердить, что окончательно пришёл в себя.

– Всё будет хорошо, – прошептала она, поглаживая меня по перебинтованной руке. – Как ты? – Астра потянулась ладонью к моему лицу.

Но ничего не было хорошо. Это был не сон. Слишком ярко, слишком реально стояли перед глазами картины: обугленные разрушенные дома, кратер на месте таверны, Ниа, парящая над руинами с лицом холодного божества… и её имя на моей руке. Это было видение – острое и неоспоримое предупреждение о грядущем.

Буквы, выжженные на коже.

Я не смог удержаться – мне нужно было удостовериться.

– Астра, сними бинты, – хрипло, чужим голосом, попросил я.

Она одёрнула руку:

– Что?! Фрэй, нет, рана свежая…

– Скорее! Убери их! – я был уверен, что медлить нельзя. Если я прав, то каждая секунда отсрочки – шаг Ниа к пропасти. И к нашей смерти.

Астра, побледнев, послушалась и, несмотря на недоумение и тревогу, принялась разматывать пропитанные травами бинты. С каждым витком всё больше обнажалась кожа – воспалённая и чувствительная.

И там, на тыльной стороне ладони, в ямочке между большим и указательным пальцами – чётко, неопровержимо, как клеймо, обнажилось то самое подтверждение:

НИА

Буквы пульсировали в такт моему стучащему сердцу.

Астра отвернулась, будто отрицая увиденное.

– Камень, – произнёс я, вставая на ноги. Я не собирался сдаваться без боя. – Он у тебя. Где?

– Что?! – она попыталась остановить меня, ухватив за рукав, но я решительно, хоть и мягко отстранился, и уже шагал по коридору к её комнате.

Верхний ящик. Бельё. Я выдернул неосторожно артефакт, и он выпал из свёртка, покатившись по полу. А на его поверхности угадывалась знакомая надпись. Я перевёл взгляд на свою ладонь. Этот ожог… Словно насквозь прошитые буквы проступали с внешней стороны кисти тем самым именем.

– Фрэй, нет! Только не трогай! – Астра стояла в дверях, с лицом, искажённым первобытным страхом. – Ты не в себе!

– Я видел! – прохрипел я. И уложил камень обратно в свёрток, продолжая держать тот в руке. – Видел разрушения и смерть! Нам надо к Ниа. Идём! Пока не стало поздно! – я подошёл к Астре и ухватил её за руку.

Она отдёрнула кисть, будто я прикоснулся к ней раскалённой головёшкой.

– Да что с тобой такое?! – её глаза сверкнули ревнивой злобой. – Она всегда была странной! А теперь ты… с её именем на руке… бежишь к ней?! С этим проклятым камнем! Она опасна, Фрэй!

Я скривился от её слов, но вряд ли меня что-то могло остановить. Я стремительно прошёл в комнату с разбитым накануне зеркалом, чтобы проверить.

Большое овальное стекло в резной раме было абсолютно целым. Нетронутым. Ни трещин, ни осколков.

– Оно… – прошептал я, ухватившись за косяк. – Ты его разбила. Это ещё может не случиться.

Астра стояла неподалеку.

– Я не понимаю тебя, – выдавила она.

Боль в руке ударила с новой силой. Времени не оставалось. Я повернулся, сжимая камень в свёртке.

Пейзажи зимней мертвой деревни встали перед глазами. Остаться – значит всё так и случится? Идти – значит отдать себя в руки Ниа? Что делать? Верного пути я не знал, но последствия бездействия помнил.

– Идём со мной! – наконец решился я. – Медлить нельзя! Или жди здесь. Здесь… безопаснее.

– Нет! – она вцепилась мне в рубашку. – Не уходи! Не оставляй меня одну!

Я беспардонно отстранил её – не грубо, но твёрдо.

– Прости. Скоро вернусь. Обещаю тебе.

И ушёл. Пройдя мимо. Её тихие всхлипы сливались с ненавистным тик-так часов.

Тёплый воздух сада. За забором – серая, мёртвая стена тумана.

Мутная гладь привычно расступилась при приближении. Она не обволакивала, а таяла и исчезала.

Я встал на пыльной дороге. Обычное утро. Тело ныло, слабость валила с ног. Но знание будущего вело к таверне, которая оказалась на своём месте: я выдохнул с облегчением.

Дверь была приоткрыта. Толкнул её вперёд. Скрип гулко отозвался в безмолвном пространстве.

За дальним столом, у окна – она. Ниа. Спиной ко мне. Волосы небрежно собраны. Она смотрела в окно, подперев щёку правой рукой, на которой был шрам.

Ниа, конечно, обернулась на скрип.

Я осторожно подошёл, пытаясь понять, кто передо мной. Та же Ниа? Её ли это глаза – с той же глубиной, с отблеском страдания и усталости? Её ли волосы? Она выглядела измотанной и отрешённой. Но не чужой.

– Фрэй? Ты… в порядке? Я думала… – Она махнула рукой, словно отгоняя лишние слова. – Хорошо, что теперь ты вернулся.

Я сел напротив, нащупав свёрток в кармане.

– Ниа. Ты… как?

Она отвела взгляд в окно, коснувшись виска кончиками пальцев.

– Пусто…

Я молчал, давая ей время. Наблюдал.

– Не думаю, что я в порядке… – призналась Ниа. – А ты? Астра? Почему вы позже не… Не знаю. Вы с ней целы?

Это была она. Не богиня разрушения. Просто Ниа, сбитая с толку, пытающаяся собрать себя по кусочкам – как и я.

– С нами что-то произошло, Ниа, – начал я осторожно. – После озера. После особняка, – я вытащил свёрток, развернул его, и артефакт выкатился на стол. – Помнишь его?

Она вздрогнула и насторожилась.

– Камень Вивианы? Но как?

– Он был у меня в руке, когда мы вынырнули, – я медленно отодвинул ткань. От камня веяло смутным теплом. Он тускло пульсировал переливающимися железными вкраплениями. – Мы забрали его. Думали так безопаснее. Но… – Я перевёл взгляд на Ниа. – Он… связан с нами, с произошедшим. И сильнее всего… с тобой.

Ниа нахмурилась.

– Со мной? Почему?

Я медленно положил левую руку на стол.

– Потому что он выжег это на мне. И на нём… – я указал на магический источник, – тоже твоё имя.

Она недоверчиво замерла. Потом медленно осмотрела камень, вглядываясь в его глубину.

– Что это значит, Фрэй? Моё имя… Наши шрамы от него? – она помедлила. – Я чувствовала такую родную связь с этим словом, но теперь не знаю… Все эти смерти…

– Я видел кое-что, – продолжил я. – Будущее, очень тёмное. Где всё рушится. Ты помнишь, на что способен артефакт. Я не жду слепого доверия, но умоляю прислушаться. Не знаю, как избежать катастрофы. Единственная зацепка, ключ – это ты. Надеюсь, вместе разберёмся. Я, ты, Астра. Мы все в опасности.

Ниа смотрела то на реликвию, то на мой ожог-клеймо. В её глазах бушевала буря: страх перед неизвестным, жгучее влечение к источнику силы и отчаянная потребность понять происходящее с ней.

– Что… если я прикоснусь?

– Я не трогал его с тех пор. Возможно, он даст ответы. Те, что ты искала. Во всяком случае, я на это надеюсь…

Она медленно протянула руку. Её тоненький палец замер над его поверхностью – на грани выбора, которого уже не было… Затем коснулся камня.

Вспышка. Резкая, цвета жёлтого фосфора. Окутавшая кисть, а потом и всю руку. Ниа замерла. Её глаза закрылись. Она не вскрикнула, не дрогнула – просто оцепенела.

По её неподвижному лицу медленно поползли слёзы.

Через несколько секунд Ниа моргнула.

– Я чувствую… эту боль, Фрэй. Как свою. Она раздирает всё внутри. Это… – она болезненно сглотнула. – Это правда произошло? Астра в самом деле мертва?

Глава 3. Пустая комната

Холод. Давление, сжимающее грудь как тисками. Что-то тяжёлое и вязкое обволакивало, тянуло вниз. Где-то в глубине сознания росла, заполняя всё, паника. Вверх! Мускулы конвульсивно дёрнулись. Толчок. Ещё один.

Темнота расступилась, сменившись зеленоватым сумраком.