Хранители оберегов. Путь первый

─ Я думал, ты бежать решил, ─ с хрипотцой произнес тот. Рост его был не больше кошки. Одет был просто, борода у него уже седая была, как и пряди волос, что торчали из-под шапки.

─ Да куда же я побегу? ─ тоскливо спросил Микула. ─ Кругом же лес.

─ Да путь у тебя один. И верно ты его пройдёшь. Иначе Прабог выбрал бы другую душу, ─ заверил домовой. С Сюшей Микула познакомился на своём пятом году жизни. Тот строго его наругал за брошенный мусор в избе. Примерно с тех пор мальчик и стал помогать матери с хозяйством. Отчасти чтобы не злить домового. А Сюшу разозлить было легко.

─ А я вот не верю, неужели этого никак не избежать? ─ отчаянно спросил мальчик.

─ Никак, ─ заверил домовой, ─ В последнее время нечисть уже по ночам шастает, ─ между делом добавил домовой, ─ Особенно по деревне. Многие домовые обеспокоены. Мы, конечно, избы защитим, но тех, кто за двором, спасти не сможем.

─ Что же меня ждёт ночью в лесу? ─ ужаснулся парень, хватаясь за колени.

─ Война, ─ честно ответил домовой. Он единственный был честен с Микулой. Тот сжался от страха, смотря на чёрный лес.

─ Не бойся, ─ приободрил его Сюша, ─ ты потомок медведей, в тебе сокрыта сила бога. Они тебя не смогут победить.

─ Нет, я точно не дойду. Заблужусь, ─ чуть не плача ответил Микула.

─ Хочешь брата попрошу, он пошлёт своих детей, те лес хорошо знают. До ночи тебя проводят, утром снова придут? ─ нагнув голову, домовой заглянул в темно-голубые глаза юноши.

─ У тебя есть брат? ─ удивился Микула.

─ Конечно. Мы одного вида, но обязанности у нас разные. Если я домовой слежу за хозяйством и избой, то Леший следит за лесом. Это его территория, ─ мудро ответил домовой, поглаживая бороду.

─ У Лешего есть дети? ─ ещё больше удивился парень. Он хотел спросить от кого, но передумал. Не его ума дело.

─ Ну да, есть. Озорные правда. Иного путника они бы сбили с дороги. Но я-то попрошу, и они помогут, ─ засмеялся маленький муженек.

─ Сюш, а попроси пожалуйста. Мне с ними спокойнее будет. Если доведут, я в долгу не останусь, ─ Микула схватил домового за его маленькие ладони.

─ Конечно, не останешься, ─ хитро улыбнулся тот, ─ Если вернёшься, так и в лесу нечисти меньше станет. Им это тоже на руку. Так что больше не хандри. Иди спать. Завтра утром я с тобой попрощаюсь, ─ домовой успокаивающе погладил Микулу.

─ Благодарю тебя, Сюша, ─ парень подорвался в дом, чтобы поскорее лечь.

Микула спал до самого утра, ему снились кошмары. В темноте леса сверкали чьи-то красные глаза. Кто-то так и норовил откусить от него кусочек. Так что утром он проснулся с петухами, ощущая усталость в плечах. Идти вновь не хотелось. И черт с этими проводниками, толку от них, если его ночью съедят? А может, и они съедят. А может, их всех вместе съедят. Микула точно не знал, но в одном был уверен: в лесу ему делать нечего. Правда, так думал только он. А вот матушка наоборот. За завтраком она наложила ему вторую порцию каши. Приготовила чистую белую рубаху с вышитыми знаками Велеса. Микула смотрел на перевернутый треугольник и рога над ним, как на проклятье. Все верили в него, а он… Его тошнило от каши. От ощущения, что все радостно ведут его на убой, словно скотину в дар богам. Сложно было ощущать себя иначе, зная, что сил защитить себя у него совершенно нет. Зато есть желание жить.

─ Держи, ─ отец протянул ему лучшее копье, что у них было. Микула осторожно взял его в руки. Рукоять была тяжёлой, из дуба, покрытая тонким слоем смолы. Узнавалась рука Верерука, узоры, что переплетались с рунами, превращаясь в защитные заклинания.

─ Благодарю, отец, ─ Микула отложил копье к рубахе. Сердце билось, как бешеное, и мальчик боялся, что отец услышит его.

─ Ты молодец, Микула, ─ он хлопнул парня по плечу, ─ Я буду ждать твоего возвращения.

Матушка, кряхтя, принесла походный мешок и корзинку.

─ Вот, Микул, собрала все самое нужное. Котелок, крупы, немного вяленого мяса, полбатона хлеба. А в корзинке все Велесу, я ему рубаху с солнцем вышила, отец твой собрал мёду, Верерука положил флейту. Ты если сможешь, по пути ему грибов собери, что ли. Нельзя к нему с пустыми руками. Обязательно надо что-то от себя положить. Не потеряй только, ─ она поставила корзинку на лавку и обняла сына.

─ Ты только вернись, хорошо? ─ прошептала матушка.

─ Хорошо, ─ ответил Микула, обнимая её в ответ. После Микула переоделся. Надел вышитую знаком Велеса рубаху, да темно-зелёные штаны, обул красные сапоги. Отец сам его подпоясал.

─ Помню, как это было в первый раз, ─ тяжело вздохнул мужчина. Только сейчас Микула заметил, как сильно изменился отец. Впали щеки, залегли мешки под глазами, руки стали словно худее. Будто на лет десять за ночь постарел.

─ Я вернусь, ─ пообещал Микула, беря мешок, корзинку и копье. Его он использовал как посох.

Проводить его вышла вся деревня. Народ благословлял, его обнимали, в щеки целовали. Несколько молодых девушек даже плакали за материнскими плечами. Никто ничего плохого ему не говорил. И на мгновение Микула показалось, что он просто надумал себе такое отношение людей. Конечно, вышли не все. Те, кто задирали, не пришли. Возможно, они в него не верили. Да Микула и сам в себя не верил, но виду не подавал. Обняв ещё раз плачущую мать, он пошёл через ромашковое поле к лесу. Туда, где восходит солнце. Туда, куда вела тропа.

Глава 2. Настасья

Серебристый металл со свистом рассек воздух. На острие серпа заиграли обжигающие лучи солнца, а через мгновение он опустился, срезая толстые колосья пшеницы. Настасья удовлетворенно кивнула, глядя на урожай, что упал к её ногам. Жёлтые колосья рассыпались, и девушка уже слышала ворчание матери, которая потом будет их собирать. Только она так срезала урожай. Остальные делали это аккуратно, заранее связав колосья веревками. И лишь злотовласая Настасья действовала на опережение. Спешила, словно опаздывала куда-то. Пыталась быть первой, хотя соревноваться было не с кем.

─ Полдень! ─ раздался грубый женский крик над полем. Девушки весело поднялись, отряхивая подолы юбок. Настасья, как и все, повесила серп на красный пояс, что подпоясывал рубаху. И тоже побежала к Матрене. Та всегда собирала их на обед. Матрена была их учителем, все девочки, что достигали семи лет, попадали к ней. Женщине уже было за пятьдесят, и она считалась самой мудрой в их деревне. Сейчас она стояла с охапкой сарафанов, напоминая огромную овцу. Сарафаны в работе пачкать было нельзя. Перепутать тоже было невозможно. Орнамент, вышитый на каждом, был индивидуальным. Шили девушки сами, обычно на третий день недели, после обеда. Рисунок на плотной ткани говорил о возрасте девушки, её положение в обществе, и о её достоинствах. Настасья носила орнамент с острыми треугольными краями, говорящий о её силе и работе в поле. А её подруга Маришка вышила себе орнамент с цветами, наглядно показывая свой дар шитья. Потому-то к ней и чаще обращались с просьбами о вышивке. Настасья не просила, она считала все это не таким важным. Как минимум для неё. Натянув сарафаны, девушки одна за другой выстроились в ряд, ожидая сестёр. Матрена помогла с сарафаном самой младшей из них, Аннушке. Ей было всего десять, и она только-только начинала свой путь в работе с полем. Маленькие ручки были изранены грубыми колосьями. Настасья ощущала её боль как свою. Сама она в поле начала работать с семи лет. А обращаться с серпом научилась и того раньше. И пусть ей завтра исполнится всего тринадцать, так что от Аннушки она недалеко ушла, но чувствовала себя гораздо выше младшей. И даже выше старших девушек. Матрена поправила свой легкий расписной платок, и махнув рукой, повела их в большую избу на обед. Мужчины уже отобедали и теперь пришла их очередь. Кормили их хорошо. Щи, свежий хлеб, картошка с зеленью и компот. Настасья ела как в последний раз. Отчасти она знала, что последний. Сегодня после обеда у неё будет свободное время, чтобы собраться. Но ей впервые хотелось остаться среди родных душе сестёр. Шить вместе с ними и не думать о завтрашнем дне. Дне, когда она появилась на свет с даром от бога.

─ Насть, ─ тихо шепнула Маришка, ─ Вечером встретимся, ─ она хитро улыбнулась и подмигнула. Темноволосая красавица с серыми глазами и круглым носом была её единственной подругой. Как минимум Настасья считала её, пусть и хрупкую, но равной себе. И не только из-за возраста. Просто так сложилось. В Маришке был стержень. Она терпела боль, голод, плеть. Сносила колкие замечания Матрены и жила с улыбкой. В то время как большинство девушек молча сгибались под давлением. Настасья понимала, что воспитанием их мама заниматся не может. Потому она, Славанька и Катюша были весь день под надзором Матрены. Обычно Настасья следила за младшими сёстрами, но с неделю назад осознала; она им больше не нужна. Те хорошо могли постоять за себя, хорошо справлялись. Особенно Катюша, та была умнее и хитрее даже старших братьев. Отнеся посуду, Настасья подошла к Матрене.

─ Матушка, ─ они всегда обращались к ней так, потому что та считала, что они её дети, ─ Я закончила, ─ Настасья никогда не говорила о своих желаниях этой женщине, но знала, что та и так все понимает. Теперь же пришло время попрощаться. Завтра она сюда не придёт. Неизвестно, вернётся ли вообще. Пока остальные девушки ели, тихо перешептываясь, Матрена взяла её под руку.

─ Пойдём, ─ повела она девушку к выходу. Стоило им оказаться на улице, Матрена тяжело вздохнула и проронила пару слезинок.

─ Настасья, ─ было видно, как она себя сдерживает: голос ломался, а глаза покраснели, ─ Ты мне как дочь. А потому прошу, будь осторожна. И вот, ─ она сняла свой платок с головы и повязала его на шею девушки. Это был самый лучший подарок, от этой строгой женщины. Настасья ощутила как защемило сердце. Не хотелось уходить.

─ Оберег для тебя, ─ она обняла девушку, нежно поглаживая по спине, ─ Береги себя. А мы с Машей договоримся о замужестве. Тебе же Илюша нравится?

─ Да, ─ голос девушки дрогнул, она тоже обняла Матрену. Больше шести лет эта женщина воспитывала её, была рядом каждый день. И пусть она не была с ней добра, пусть не решала её проблемы, но научила очень многому. Стойкости, готовке, шитью, работе в поле. Она взрастила Настасью, как колосья в поле. Она была ураганом, дождливым днем и солнцем. И теперь отпускала Настасью в далёкий, неизвестный ей путь.

─ Всё будет, только возвращайся, ─ Настасья кивнула, всхлипнула и отпустила тучную женщину. Девушка вышла со двора и отправилась к лесу, стараясь не оглядываться и не плакать. Сегодня надо было встретиться с ещё многими людьми. Ещё предстояло пролить много слез. И в первую очередь, ей нужно было найти его. Того, кого прятал лес.

Лес встретил её теплом зелёной листвы вперемешку с солнечными бликами. Кроны высоких дубов одобрительно шелестели. Было слышно вдалеке кукушку, вблизи – пение соловья и беготню белок. По тихому шелесту травы она услышала знакомые шаги и сразу обернулась.

─ Настюша, ─ перед ней стоял высокий парень. Белые, почти как снег, волосы были собраны в хвост и лежали на мускулистом плече. Белая рубаха расстегнута, оголяя обнаженную мужскую грудь. Рукава высоко подвернуты. Голубой лоскут с трудом подпоясывал рубаху. Тёмные штаны да лапти были надеты на накаченные ноги. В руках он держал букет полевых цветов: тут и маргаритки, и ромашки, и одуванчики, и колокольчики.

─ Илюша, ─ ахнула девушка. И кинулась в его крепкие объятия. Только в них она могла ощутить себя слабой и невинной девушкой. Парень прижал её к себе одной рукой, а второй провел по пшеничным волосам, что собраны в толстую косу.

─ Я так рад, что ты пришла, ─ прошептал он низким и твёрдым голосом. Илья работал дровосеком, он был силен, мог бы с лёгкостью её сломать в своих объятиях. Но обнимал нежно, словно голубку.

─ Я не могла не прийти, ─ она отступила, давая ему возможность вручить цветы, ─ Спасибо, ─ краснея и нежно принимая букетик, ответила она. Они неспешно пошли к речке. Там обычно они могли сидеть часами, общаясь, обсуждая, как прошла их неделя. Но сегодня им предстояло попрощаться. От этого Настасье было невыносимо больно. Больше всего она хотела бы остаться рядом с Ильёй. Выйти замуж, родить и воспитывать их детей. Предел мечтаний для любой, но только чтобы исполнить мечту, не достаточно уговорить родителей и научится шить. Ей предстоит спасти их деревню. Дойти до самого Велеса. И кто бы знал, как сильно она хотела бросить все это. Кто бы знал. Но эта ответственность легла на её плечи.

─ Мне больно от того, что ты уходишь. Неужели нельзя пойти кому-то другому? ─ в серых глазах плескалось отчаяние. Парень выглядел как побитый пёс.

─ А мне ещё больнее тебя покидать, ─ Настасья провела ладонью по его щеке. Илья поймал и прислонился к ней холодными губами.

─ Я должна, ─ зажмурившись от поцелуя, прошептала девушка. Ей словно вырвали сердце. Она должна, иначе о счастье в будущем можно не мечтать.

─ Будь проклята богиня Лада, что забирает тебя. Нечестно, что только тебе выпадают такие несчастья. Ты не заслуживаешь их, ─ в сердцах высказался возлюбленный.

─ Нет, не говори так. Это честь и шанс. Если бы не это, выдали бы меня за первого же жениха на пороге. И не видать бы нам счастья. Я поборюсь за наше будущее. А ты его построишь, ─ мягко произнесла Настасья, ─ Мы, как настоящая семья, сделаем вклад вместе.

─ Но ведь это я должен обеспечить нам будущее, ─ возмутился Илья.

─ И ты это сделаешь. Мне надо идти, матушка меня ждёт, ─ парень снова обнял её. Намного крепче, так, как и обнимают на прощание. На долгие расставания. Но Настасья хотела верить, что это расставание будет совсем недолгим.

─ Береги себя, ─ прошептал он.

─ Обязательно, ─ заверила она, обнимая в ответ, ─ Я вернусь, ты и не заметишь что меня не было.

─ Нет, замечу. Каждую минуту я буду молиться за твоё благополучие, ─ заверил её Илья. Настасья была ему благодарна.

Обратно девушка шла на ватных ногах. Хотелось плакать. Но нельзя. Она воин, спаситель деревни. Она избранная Ладой. И её ноша не предполагает слез. Только сражения. Матушка, как всегда, была у печи, готовила ужин.

─ Настасья, ─ увидев дочь у порога, матушка сразу её обняла, ─ А от кого цветочки?

─ Илья подарил, ─ тихо ответила девушка, ставя их в глиняный горшок и подливая туда воды из кувшина.

─ Завтра заплету тебе косу с ними, ─ матушка у Настасьи была женщиной хрупкой. Множество родов истощили её тело, но она все равно трудилась. Как и Настасья, женщина была светловолосой. Её большая и длинная коса была убрана под домашний платок без вышивки. Матушка тоже ходила в сарафане, специально сшитым ею для домашних дел. После них она обязательно переодевалась, в красивый и нарядный сарафан, чтобы порадовать мужа.

─ Хорошо, ─ Настасья сняла платок Матрены и положила его рядом с цветами.

─ Сейчас помогу тебе собраться, ─ матушка поспешила найти девушке походный мешок. В него Настасья положила маленький котелок, глиняную чашу и ложку, кинжал, доставшийся от отца. Затем собрала крупы по разным мешочкам, запасной сарафан и платок от Матрены. Отдельно матушка собрала ей корзину с подношением.

─ Вот, там рубаха, немного варенья, и руны. Мы с отцом сами делали. Если поймаешь что, хотя бы зайца, тоже положи, Велес будет рад таким дарам, ─ хлопотала женщина, накрывая все белым платком. К мешку Настасья принесла колчан. Он был обшит её подругой Маришкой, по тёмной ткани вверх бежал заяц, а за ним лиса, оба были окружены зелёными листьями липы. В колчане было около двадцати стрел. Отец заранее сделал их для Настасьи. Также к нему она привязала свой серп. Им она орудовала лучше всего.

─ Вот и собралась, ─ печально заметила Настасья.

─ Так быстро, ─ не менее расстроенно заметила матушка, ─ Пойдём, поможешь мне с ужином.

Так и поступили. Настасья была неплоха в готовке. Она видела, как мама пытается отвлечься от того, что она уходит из родного дома завтра. Она не плакала, и Настасья брала с неё пример. К ужину пришёл отец и братья с сёстрами. Старшие сразу пошли к ней.

─ Мышка – малышка, как ты рано сегодня, ─ засмеялся Вася. Потрепал её светлые волосы, сам он тоже был сероглазым блондином. Они все унаследовали цвет волос от матери, и цвет глаз отца. Многие шутили, что они, как матрёшки, одинаковые.

─ Отстань от сестры, ─ придержал руку Васи Дмитрий. Он был самым старшим, а потому больше по характеру напоминал молчаливого отца. Девочки поспешили на помощь маме, проигнорировав сестру.

─ Садитесь уже, ─ тихо сказала Настасья и поспешила помочь сёстрам накрыть стол. Ужин прошёл как обычно, братья шумели, шутили, рассказывали страшные истории сёстрам. Пугали младшую волками. Настасья волков не боялась, она уже имела с ними дело и даже обрела друга среди них. Но братьев не останавливала, волки и правда были рядом с ними по её просьбе. Защищали родных от зла, что все больше расползалось по лесу. До её возвращения только волки и могли защитить деревню. Матушка делала вид, что сегодня самый обычный вечер. А вот отец наоборот расспросил, все ли девочка собрала. Настасья понимала, они все переживают за неё. Но сегодня она ещё будет дома. Еще будет тёплая постель и спокойный сон. Но там, в лесу, её уже ждали. Нечисть, что бродила по болотам. Ведьмы, что точно будут им мешать. И ещё один человек, такой же, как и она. У которого была сила и ответственность. И только он мог её понять. После ужина Настасья помогла маме, а потом отпросилась во двор, увидеться с Маришкой.

Подруга стояла у избы, ожидая её.

─ Настасья, ну наконец-то, ─ заворчала она, ─ Я ненадолго, только вот передать, ─ девушка сунула кулёк ей в руки. ─ Там немного, вяленой рыбки и мяса, и сало ещё положила, хлеба сегодняшнего. Ты завтра в дороге съешь. Тебе же силы нужны будут. И ещё вот, ─ она достала маленькое деревянное солнце на шнурке, ─ Сама выстрогала. Оберег тебе, на удачу и возвращение домой, ─ последние слова вырвались из её уст со всхлипами. Настасья крепко обняла подругу.

─ Всё хорошо, все будет хорошо, ─ зашептала она, утешая черноволосую девушку. Маришка успокоилась не сразу. Она, шмыгая носом, всё же повязала оберег на шею девушке и сквозь слезы улыбнулась.

─ Тебе идёт, ─ Настасья ощутила, что и сама готова заплакать. Сердце в груди сжалось от боли. Они все верили, в неё, в её возвращение. А она нет. Настасья готова была умереть.

─ Я вернусь, обещаю, ─ закусывая губу, прошептала девушка и снова обняла подругу. Ей хотелось остаться в этих теплых и мягких объятиях. Тишина деревни, тёплый свет, мягкие руки. Настасья хотела сохранить это мгновение в своём сердце.

─ Я буду ждать, ─ пообещала Маришка, ─ Каждое утро на рассвете, каждый вечер на закате, я буду стоять у тропы и ждать, так что возвращайся скорее, ─ мягко произнесла та, все ещё всхлипывая. Настасья ей верила. Когда они распрощались, она ещё долго смотрела подруге вслед. Затем тихо выскользнула за калитку и пошла в лес. Ей нужно было встретиться с Василисой. Травницей, что жила недалеко от деревни.

Избушка среди деревьев манила тёплыми огнями из окон. Дверь и калитка были приоткрыты. Настасья знала, Василиса её ждёт. Войдя внутрь, она обнаружила девушку у котла. Чёрные волосы толстой косой лежали на спине, белый сарафан был испачкан травами и копотью, сразу было видно, что красавица целый день провела за работой. Она подняла взгляд голубых глаз на гостью и улыбнулась. В отличие от других, Василиса никогда не сочувствовала участи Настасьи. Она обучала её выживанию в лесу и травничеству. Практически те же знания вкладывал в Настасью и отец: охота, сражения, физическая сила, выживание в лесу. С трех лет он учил Настасью, будто та была мальчиком.

─ Я думала, ты не придёшь, ─ девушка оторвалась от работы, вытерла руки прямо об подол и схватила чёрный кулёк со стола. ─ Держи, ─ протянула она его Настасье, ─ И скажи спасибо. Тут целебные настойки, бинты и мази. Всё что может потребоваться в первую очередь. А там, в лесу, найдёшь, чего не хватит. Но я надеюсь, обойдётся без серьёзных травм.

─ Я тоже надеюсь. Благодарю тебя, ─ Настасья слегка поклонилась, принимая кулёк. Но вместо привычной усмешки Василиса её обняла.

─ Буду ждать твоего возвращения. Не думай, что сможешь сбежать от обучения в дальнейшем. Из тебя выйдет отличная травница, ─ прошептала девушка.

─ Обещаю, вернусь как можно скорее, ─ ответила блондинка. Ей было приятно в объятиях травницы, хоть та и пахла лесом, тем местом которое ждало её. Где была её погибель.

Настасья почти бегом вернулась домой и тихо зашла в избу. Звезды уже загорались на небе, а солнце спрятало последние лучи. Осторожно положив оба кулька в походную сумку, она прислушалась. В комнате, где спали дети, слышался мамин голос. Она рассказывала сказки. Скрипнули половицы, девушка обернулась. На пороге стоял отец, хмурый, как и всегда.

─ Батюшка, ─ поднялась девушка с колен.

─ Присядь, ─ требовательно сказал он. Настасья послушно села на скамейку. Отец тренировал её с детства, научил пользоваться и луком, и серпом, и копьем, и топором. Неохотно он отдал дочь и на воспитание Матрене. Согласился лишь под натиском матушки, что хлопотала о её будущем. Отец достал свёрток с верхней полки, развернул и протянул ей. Это были красивые, расписные сапоги.

─ Сам сделал, тебе. В лесу в лаптях не удобно. Тут ещё штаны. Ты уж при матери не надевай. Но кто знает, что там в лесу вас ждать будет, ─ он говорил мягко и с заботой. Настасья осторожно отложила их в сторону и обняла отца.

─ Благодарю, батюшка, ─ прошептала она. Так в походный мешок легли мужские штаны, и красные сапоги. Роскошь для их семьи. Но Настасья верила, что когда вернётся героиней, её одарят по заслугам. Когда она вернётся, жизнь будет полна счастья.

На рассвете девушка встала вместе с мамой. Они никого больше не будили. Собрались тихо, позавтракали кашей; матушка заплела ей косу, собрала её на голове и украсила цветами. Настасье это нравилось. Мамины руки были нежными и маленькими. Такими родными, что сердце снова сжималось от тоски. Она ещё не ушла, а уже скучала. Деревянный гребешок матушка положила ей в походную сумку.

─ Не забывай причесываться и заплетать волосы, ─ проговорила она.

─ Конечно, ─ свою косу Настасья очень любила. Волосы у неё были густые и длинные, а как известно, именно коса делала девушку краше в глазах возлюбленного. Настасья оделась в нарядный сарафан, обула лапти, взяла все свои пожитки. Было тяжело, но она верила, что справится.

─ Береги себя, ─ матушка обняла её, позволив себе пару слезинок.

─ Готовься к свадьбе, матушка. Я вернусь очень быстро, обещаю, ─ девушка обняла её на прощание и направилась к лесу. Отчасти она была рада, что уходит без проводов. Они специально с матушкой так рано встали, ведь знали, что пока каждый с ней простится, день пройдёт. А Настасье нужно было не это. Она хотела как можно скорее возвратиться. Солнце вставало из-за деревьев, протягивая в приветствие свои лучи. Поправив походную сумку на плече, девушка смело вошла в чащобу.

Глава 3. В светлом лесу

Микула шёл среди высоких дубов, худых осин и родных душе березок больше часа. Руку оттягивала корзинка с дарами, а ноги ныли от непривычной обуви. Но он не останавливался. Шумели деревья, в кустах орешника слышались шорохи белок. Обещанной помощи все не было.

"Не мог меня Сюша обмануть", ─ решил парень, прислоняясь к березке. В её тени было прохладно, ему казалось, что дерево обнимало его в ответ холодными тонкими ветвями. Убаюкивало сладким шелестом, в котором одному ему слышны слова. Лес любил Микулу, а потому с радостью отдавал свои силы, чтобы парень шёл дальше.

"Они скоро придут", ─ зашелестели берёзки. Микула сразу понял, про кого говорят деревья. Он радостно поднял корзинку и медленно пошёл дальше навстречу обещанной помощи. Солнце поднималось все выше, играя солнечными бликами на тропе. Парню было тепло и уютно в этом светлом лесу. Казалось, он идёт к очередной полянке с ягодами или грибами, а не на поиски призрачного камня, бога и человека из другой деревни. Что вот сейчас соберёт дары природы и вернётся домой, сядет обедать, потом будет помогать матушке. От мыслей о матушке у Микулы саднило сердце. Как они сейчас там, одни? Отец-то ушёл в поле скорее всего, а матушка… Не скучно ли ей одной? Может, она сидит у окна, в надежде, что Микула вернётся? При мысли о матушке парню захотелось повернуть обратно. Пусть кто-то другой идёт к Велесу. Пусть другие спасают деревню. Он не способен на такое. Он слишком слаб и труслив. И словно в подтверждение его слов вокруг разом зашевелились кусты. Микула вскрикнул и замер, не зная, что делать. Он изо всех сил сжал копье – посох, готовясь сражаться за свою жизнь. На солнечный свет осторожно вышли маленькие человечки. Они были не больше его сапог. Зелёные, полупрозрачные, и больше напоминали ветки деревьев для хвороста, а не людей. Тонкие, словно ниточки, но всё ещё напоминающие людей.