Янтарный трон

Ваня осторожно выглянул из-за смородинового куста, внимательно озираясь по сторонам. И очень хорошо, что поступил именно так. Прямо навстречу его укрытию шли оба хулигана. Ваня тут же нырнул обратно, укрывшись ветками.

– А точно кожаные? – спросил Филат.

– Ага. Прям до колена, – ответил Петька.

– И как он про него узнал, про малер этот?

– Какой ещё «малер», дурачина? Он же ясно сказал: «альберт».

– Вот быстрее он «малером» зовётся, чем «альбертом». Совсем у тебя мозги спеклись.

– У меня хоть есть чему печься!

– А ну повтори!

– Не глухой – не повторю!

Дальше началась небольшая возня, и Ваня сделал вывод, что друзья-хулиганы сцепились друг с другом. Вот говорят: «Бьёт – значит любит». И, судя по их поведению, любили они всех вокруг. Особенно тех, кто поменьше. Вообще не подраться ни разу за день было для них сродни чуду.

Один раз они даже сцепились из-за того, кто первый начнёт колотить Ваню. Пока они спорили, тот успел сбежать. Впрочем, к вечеру помирившиеся друзья поймали мальчика и вернулись к прерванному занятию одновременно. Через пару минут хулиганам надоело драться и, тяжело дыша, они продолжили прерванный разговор:

– Главное – успеть до её возвращения.

– Ага. Савельич тоже поедет в город, так что никто не помешает.

Вряд ли эти двое планировали что-нибудь хорошее, вроде уборки или самостоятельного приготовления ужина. Нет, Петька с Филатом опять готовили какую-то пакость. Вот только докладывать о ней воспитательнице Ваня не собирался.

За всё время в этом месте каждый из детей рано или поздно усваивал для себя одно простое правило: стучать нельзя. И даже не потому, что за это потом могли побить. Нет. Хотя, без сомнения, мысль о последующей расправе ни у кого не выходила из головы. Дело в том, что доносить друг на дружку было просто не принято. Так же не принято, как ходить в баню в одежде или руками есть щи.

– Я знаю, где она хранит запасной ключ, – продолжил попискивать Филат, постепенно переходя на шёпот. – Главное – вернуть его на место.

– Это ты хорошо придумал.

– И лучше бы другим не попадаться на глаза, пока мы будем «малер» выносить.

– Думаешь, кто-то настучит?

– Ещё чего, – усмехнулся Филат. – Кто на нас с тобой настучит? Но лучше не рисковать. Всё-таки не о куске хлеба речь.

– Это да, – протянул Петька. – «Альберт-то» этот поценнее будет.

– Только, чур, я сапоги первый ношу!

– А чего это ты первый? Сперва я их надену, а потом тебе отдам.

– Не буду я их после тебя надевать.

Хулиганы принялись выяснять, кто же первый наденет сапоги при помощи любимого инструмента переговоров – кулаков. Сидящий в кусте смородины Ваня никак не мог понять, о какой такой вещи говорили эти двое, пока не сложил два и два. И как только догадался, волоски зашевелились по всему его телу. Вот уж действительно, речь шла не о хлебе.

Ваня легко сложил слова «малер» и «альберт», и получился «мольберт». Тот самый, что стоял в комнате их воспитательницы. Как-то раз Ваня спросил, откуда он у неё. Софья Васильевна не ответила на вопрос. Лишь сказала, что этот мольберт – её единственная связь с прошлым.

Поэтому сейчас, скрываясь от хулиганов, мальчик оказался перед очень сложным выбором. Стучать на них воспитательнице не собирался. Всё-таки этому правилу было много лет, а с Софьей Васильевной Ваня познакомился совсем недавно. С другой стороны, даже за столь короткое время они очень сдружились, и он не хотел допустить подобного. Одно дело, когда Петька с Филатом отбирали хлеб у малышей, но сейчас всё было иначе: речь шла о самом настоящем преступлении, а Ваня оказывался сообщником. И как только мальчик подумал, что хуже быть не может, на него сверху налетел один из хулиганов.

– Это кто у нас тут подслушивает? – спросил Петька, отряхиваясь.

Филат поднял Ваню за шкирку и отволок к дереву. Петька подошёл следом.

– Что же нам с тобой делать? – Филат одной рукой сжимал его за воротник, а на другой поигрывал костяшками. – Ты ей настучишь?

Ваня отрицательно покачал головой.

– Вот и молодец, – его одобрительно пошлёпали по щекам. – А то мы и случай со смолой тебе припомним.

– А если всё-таки передумаешь – мы превратим твою жизнь в ад.

Вдруг Филат наклонился к Ване и прошептал ему в самое ухо:

– И никакая воспитательница тебе не поможет.

Женя

– Евгений Андреич, напомните, пожалуйста, зачем мы вообще в эту великанью пещеру сунулись? – спросил Митрич, крестьянин Жениного отца, за хорошую службу пожалованный сыну в дядьки. – И почему именно таким путём идём, где ползать надо? Это вы у меня, барин, молодой и здоровый, а я ведь уже старик совсем, еле ноги передвигаю.

Митрич спрыгнул с каменного уступа и огляделся по сторонам. Пещера и впрямь была исполинских размеров: потолок, по его прикидкам, находился едва ли не на уровне неба.

– А не ты ли, дружище, не далее как вчера, – возразил ему Женя, спрыгивая следом и смахивая пот, – километров десять с удочками наперевес пробежал ради омуля байкальского? Которого, к слову, так и не поймал.

– Когда ж его поймаешь, когда вы всё время отвлекаете.

– Так ведь потому и отвлекаю, что не клюёт у тебя ничего!

– Так ведь не рыбу на рыбалке ловят.

– А что же? – спросил Женя, который от удивления даже подпрыгнул. Брови его подпрыгнули вместе с ним. – Что же ловят на рыбалке?

– На рыбалке, – невозмутимо продолжал Митрич. – На рыбалке ловят удачу. Которая, к слову сказать, и вчера от нас отвернулась, и сейчас не спешит передом поворачиваться.

– Ты о чём, дружище?

– О чём? – возмутился Митрич, чуть не поскользнувшись на краю очередного уступа. – О чём я?! А всё о том же, Евгений Андреич, что Управление ваше могло сюда не нас с вами отправить, а солдат Андреевского полка, например. У вас уже полгода как палочку отобрали, у меня её отродясь не было. Как мы с вами без палочек – да против великанов?

– Брось, Митрич, великаны – создания добрые, сам знаешь. Им главное не врать, и всё в порядке будет.

Едва договорив, Женя спустился ещё на один уступ. Митрич упёр руки в бока, остался на месте и смотрел сейчас на него сверху вниз.

– Мы же два часа назад в Десятниково были, – возразил он. – Сами вы, сударь, видели, как они эту деревню разворотили. Да и Хранитель куда-то из неё пропал, так что за волшебством там некому теперь следить. Вот поверьте мне, схватят нас, сварят, и не погуляю я на вашей свадьбе.

– Может, оно и к лучшему, – с грустью отозвался Женя, но быстро пришёл в себя. – А теперь давай-ка слазь за мной. Только тихо. Кажется, я что-то слышу.

Дальнейший путь друзья преодолевали молча, спускаясь по уступам друг за дружкой и стараясь не шуметь.

– Как же эти великаньи ступеньки мне надое… – начал возмущаться Митрич, но Женя зажал его рот рукой и жестом показал молчать. Они оказались перед дверью размером с палубу огромного парохода. Аккуратно спрятались за ней и прислушались к голосам:

– Надо вернуться! – прогромыхал один из великанов. Его голос был раскатистым, как майский гром. По Жениному телу прошла дрожь.

– Я не хочу её больше видеть, – обиженно прогремел второй.

Женя вышел из-за двери и нерешительно откашлялся.

– Добрый… – начал было он, но вскоре остановился. Хотел сказать «Добрый день», потому что когда заходил в пещеру, был ещё день. Вот только спуск по ступенькам оказался настолько долгим (всё-таки размер ступенек в домах великанов и людей сильно различался), что Женя был вовсе не уверен, что сейчас день. А если бы великаны решили это проверить и узнали бы, что за это время наступил вечер, непременно бы разозлились на это враньё. А великанам врать нельзя. Именно поэтому Женя прервался посреди фразы и быстро исправился:

– …здравствуйте.

Великаны не сразу его услышали, поэтому Женя громко повторил:

– Здравствуйте!

Тут великаны обернулись. Брови на их мордах грозно нахмурились, и Митрич спрятался за спину своего барина.

– Надеюсь, ваше красноречие нас не подведёт, – прошептал он.

– Что человеку здесь надо? – спросил один из великанов, нагибаясь к неожиданным гостям. Его голова оказалась размером во весь Женин рост.

– Для начала – давайте познакомимся. Меня зовут Женя. А это мой… друг, Митрич.

Митрич неуверенно вынырнул из-за Жениной спины, поклонился и тут же занырнул обратно.

– Этого великана зовут Горюн, – ответил один из них, указывая на себя.

– А этого – Топтун, – сказал про себя второй.

– Рад знакомству, – абсолютно искренне ответил Женя.

– Зачем человек пришёл к нам? – спросил Горюн.

– Человек пришёл узнать, зачем великаны разгромили деревню неподалёку отсюда.

– Великаны ничего не громили, – ответил Топтун и посмотрел под ноги.

– А что же великаны в таком случае делали?

– Великаны искали.

Женя удивился. Если бы всякий раз, когда он что-нибудь искал, приводил к таким последствиям, горе тому городу, в котором бы он поселился.

– Что великаны искали?

– Великаны искали не «что», – ответил Горюн.

– Да, «что» великаны не искали, – добавил Топтун.

Женя задумался. Он и так старался тщательно подбирать слова, поэтому перед тем, как что-нибудь сказать, брал небольшую паузу. Последние два ответа немного выбили его из колеи.

– Евгений Андреич, – зашептал Митрич. – Наверное, эти двое имеют в виду не предмет, а человека.

Женя кивком поблагодарил Митрича и вновь обратился к великанам:

– Кого великаны искали?

– Великаны искали тётю Аню.

– Тётю Аню? – удивился Женя.

– Да. Она была тётей. И она была Аней, – эту фразу Топтун сказал немного злым голосом.

– Но тётя Аня сбежала.

– Тётя Аня обманула Топтуна и Горюна, – на этих словах из глаза Горюна скатилась слеза, упала прямо на Митрича, изрядно вымочив его одежду.

– Какая солёная, – заметил тот.

– А почему она от вас сбежала? – продолжал Женя, игнорируя наблюдение своего друга.

– Великаны не знают.

– Великаны всегда были вежливыми. Они с ней здоровались и не перебивали. И никогда не обманывали.

– А она нас обманула! – воскликнул Топтун и топнул ногой. С потолка на Женю упала пара камешков. – Все люди только и врут великанам!

Ситуация понемногу выходила из-под контроля, однако Женя старался не поддаваться панике.

– Скажите, а тётя Аня была волшебницей?

– Топтун говорит – была.

– А какая вам разница, Евгений Андреич? – зашептал Митрич. – Хоть волшебница, хоть простолюдка – уходить нам отсюда надо. Пока нас со злости не затоптали. Или того хуже.

– Да куда уж хуже, – процедил сквозь зубы Женя.

– Я к тому, что помереть-то можно и не быстро. А я в таких вопросах однозначен: лучше помирать быстро, чем долго.

– Никто, Митрич, помирать не планирует.

– Да когда же это можно запланировать, – проворчал Митрич, но Женя его уже не слушал.

Вместо того чтобы философствовать на тему скоротечности смерти, Женя усиленно думал. Вскоре его усилия принесли свои плоды. Он догадался, что тётя Аня и пропавший Хранитель из деревни Десятниково – один человек. Значит, когда великаны срывали крыши с домов, они не хотели никому навредить. Скорее всего, просто искали эту самую тётю Аню, которая, должно быть, пообещала им вернуться и не сдержала слова. «Никогда не ври великанам!» – как Хранитель мог это забыть?

– Зачем вы её искали?

– Тётя Аня нам читала.

– Что?! – одновременно воскликнули Женя с Митричем.

– Книги, – ответил Горюн. – Что ещё можно читать?

– Какие ещё книги? – ошарашенно спросил Митрич.

– «Как белка василиска обхитрила», «Сказ о водяном и трёх желудях»…

– Она читала вам сказки? – ещё больше изумился Женя.

– Да. Они помогают Топтуну и Горюну уснуть.

– А человек знает какие-нибудь сказки? – вдруг оживился Топтун.

Женя отрицательно замотал головой. У него не было ни сестёр, ни братьев, чтобы читать им на ночь. А единственную сказку, которую он помнил, «Про великана и двух врунишек», решил не упоминать. Её рассказывали детям, чтобы те переставали врать. В конце сказки великан догадывался, что дети его обманывают, и съедал их.

– Сам я сказок не знаю, но могу позвать человека, который знает их очень много. – Говоря это, Женя если и лукавил, то самую малость. Когда великаны его отпустят, планировал обо всём доложить начальнику своего Управления, а дальше уже не его работа. Женя занимал должность младшего помощника, и подобные вопросы были ему не подвластны.

– Человек вправду так сделает?

– Обещаю. А сейчас, если вы не против, нам с другом нужно идти.

На этих словах он тихонько начал пятиться. Митрича долго уговаривать не пришлось.

Внезапно один из великанов преградил им дорогу.

– Пусть один человек пойдёт звать сказочника, а второй останется с нами.

Женя задумался. С одной стороны, предложение это было до безобразия простым, но с другой – просто безобразным. Митрич ни за что в жизни не оставил бы его наедине с великанами; в свою очередь, Женя так же не планировал бросать его здесь одного. Митрич мог ненароком сболтнуть чего-нибудь лишнего и прогневить великанов.

– Человек очень долго думает, – заметил Топтун.

– Человек долго думает, потому что… То есть я думаю… Дело в том, господа Топтун и Горюн, что у меня скоро свадьба. И я никак не могу её пропустить.

– Свадьба – это важно, – заметил Горюн и почесал голову.

– Очень важно. Пусть тогда этот человек идёт.

– Но я не могу уйти без своего друга.

– Ступайте, барин! – взмолился Митрич. – Оставьте меня здесь. Авось выберусь.

– Прекрати! – отрезал Женя. – Я без тебя никуда не уйду.

– Один человек должен остаться, – повторил великан.

– Хм, – вдруг Топтун почесал голову. – Свадьба – важно. Пусть человек оставит свою волшебную палочку и идёт.

– Да, точно, – подхватил Горюн. – Человек может не вернуться за человеком, но за волшебной палочкой вернётся обязательно.

– Но у меня нет палочки, – ответил Женя.

– Почему у человека нет палочки?

– Другие волшебники забрали её у меня. На время.

Женя услышал, как Митрич хлопнул себя по лбу.

– Значит, другие волшебники не доверяют этому человеку?

Едва Горюн договорил, Женя понял, что сболтнул лишнего.

– Нет, я не это имел в…

– Значит, человек обманывал их, – подхватил Топтун. – Значит, к великанам подослали вруна, чтобы он их обманул!

– Нет-нет, – поспешил оправдаться Женя. – За нами скоро кто-нибудь придёт и расскажет вам, что мы не вруны.

Великаны тут же подошли к Жене с Митричем, схватили их за ноги и бросили в котёл.

– Раз за человеками скоро придут, значит, вода не успеет закипеть, – сказал один из них и накрыл котёл крышкой.

Но как бы громко Женя ни призывал великанов отпустить их с Митричем, никто ему так и не ответил. Вода в котле меж тем быстро нагревалась. Женя решил, что если в ближайшее время они не выберутся, то это будет их последнее приключение.

– Не худшая из ситуаций, в которых мы оказывались, Евгений Андреич, – заметил сидевший напротив Митрич, который вёл себя, к удивлению, спокойно, будто смирился, что вскоре из человека превратится в еду.

– А чего это ты не возмущаешься, дружище? – удивился Женя. – Надо выход нам с тобой искать.

– А как же вы, сударь мой, собрались, пускай даже и с пистолетами, да против великанов? Их, небось, даже пушка и та только пощекотать сможет.

– И то верно. А что ж ты, друг, говоришь, что в ситуациях всяких только я оказывался? Ты ж всегда рядом был.

– Это правда, – ответил Митрич. – Вот в логове Лешего вы без меня побывали, пока я вас снаружи выручал. Яйцо аспида тоже я спас. Да и в подвале с призраками всякими уродливыми именно вас заперли.

Возразить Жене было нечего. По ходу службы в Управлении по контролю магических созданий они частенько ввязывались в удивительные приключения, сами того не планируя. И лишь помощь Митрича, которого вскоре Женя перестал считать слугой и к которому стал относиться как к другу, помогала выйти сухими из воды. Правда, сейчас выйти сухими из воды у них не получится в самом прямом смысле этой фразы.

– Соврали бы вы, что ли, Евгений Андреич, – в конце концов сказал Митрич. – Мол, украли её у вас, палочку эту. Так нет же, надо всю правду выложить. Что же не рассказали, за что её у вас изъяли?

– Не умею я врать, Митрич. Особенно великанам. Сам же знаешь. Мне же с детства вдалбливали: «Никогда не ври великанам!» Это же как «Мой руки перед едой».

– Ну, теперь-то вы вдоволь можете свои руки тут намывать. Вон, сколько вокруг воды – целый великаний котёл.

– А тебе лишь бы поворчать, дружище.

– А перед смертью-то чего бы оно не поворчать? Нравится мне ворчать, Евгений Андреич.

Но Женя его не слушал. Он всё думал, как им отсюда выбраться. Котёл стоял на огне рядом с огромным, величиной с избу, столом. Тот, в свою очередь, оказался каменным, поэтому можно было не рассчитывать на то, что он случайно загорится.

– Скажите вы уже им, что никто за нами не придёт, – взмолился Митрич.

– Получится, что я им соврал.

– И что?

– Никогда не ври…

– Да понял я, понял! По-вашему, лучше в котле свариться, чем великана обмануть?

Женя ничего не ответил.

– Тьфу на ваши эти принципы, Евгений Андреич! А я, если честно, не так хотел свою старость встретить. Не в желудке у великана.

– Не будут они нас есть!

– Конечно, не будут. Они ведь нас сюда кинули, чтобы мы согрелись, – съязвил Митрич. – Куда же мы с вами скатились, сударь вы мой, Евгений Андреич…

– Скатились… – проговорил вдруг Женя.

– А я о чём.

– Точно, Митрич! – воскликнул вдруг Женя. – Нам надо скатиться!

– Совсем вы, видно, Евгений Андреич, головушкой о котёл ударились.

– Да нет же, дружище! Ты не так меня понял. Нам нужно скатиться вместе с этим котлом.

– И как вы себе это представляете?

– Попробуем его раскачать.

Митрич хотел что-то возразить, но, услышав озорные нотки в голосе своего барина, послушно закивал в ответ. Когда понял, что тот в темноте не может видеть кивания, вслух согласился.

Договорились по очереди и со всех сил каждый давить на стенку котла позади себя. Сперва ничего не получалось, но, когда Женя предложил делать это под счёт, дело пошло в гору.

– И раз! И два! И раз! И два! И раз! И два!

Где-то на десятом «и-раз-и-два» котёл ненадолго завис на стороне Митрича. Женя тут же подплыл к нему, и они уже вместе принялись давить на стенку. Через доли секунды с котла слетела крышка и с грохотом покатилась по каменному полу.

– Что за шум? – прогрохотал один из великанов.

Как раз в этот момент котёл окончательно потерял равновесие, рухнул на пол и покатился. Он быстро набирал скорость, поэтому ни Женя, ни Митрич не могли из него выбраться. Вместо этого вцепились друг в дружку и кричали, вращаясь в диком водовороте.

– Поднимай котёл! – приказал один из великанов.

– Сам поднимай!

Женя решил, что великаны так и не договорились, кто именно должен поднять котёл, так как, пока они вращались, успел разглядеть две пары ног, направившихся к ним навстречу. Вскоре вращение стало замедляться, и Женя предложил Митричу покинуть чугунную тюрьму.

Затем одно за другим случилось сразу несколько событий: вращение вдруг резко ускорилось, один из великанов вскрикнул, и раздался жуткий грохот. Ни Женя, ни Митрич не видели, что именно случилось, когда через несколько секунд котёл всё-таки остановился и выплюнул их наружу.

Когда Женя попытался встать, он, равно как и Митрич, в тот момент больше всего напоминал травинку, на которую дул сильный ветер сразу со всех сторон. Оба шатались во все стороны и ничего не могли с этим поделать. Так провели около минуты, не в силах сказать ни слова, пока мир вокруг них не перестал вращаться.

Женя внимательно озирался по сторонам, опасаясь нападения великанов. Его план касался только освобождения из котла, но никак не борьбы с этими огромными созданиями.

Картина, открывшаяся перед его глазами, приятно удивила: Горюн и Топтун лежали на полу с закрытыми глазами, голова к голове, на каждой из которых красовалось по здоровенной шишке размером с бочку.

– А может, я всё-таки и поймал вчера удачу, Евгений Андреич, – заметил Митрич, когда его окончательно перестало шатать. – Но пора бы нам отсюда выбираться, пока удача эта не кончилась.

– Золотые слова, – поддержал его Женя.

Он ещё раз обвёл взглядом жилище великанов, животы которых медленно вздымались вверх и опускались вниз. Скудная обстановка, составленная из гигантской, вытесанной из камня мебели, вызывала невольное восхищение. Единственное, чего этим двоим будет не хватать, когда очнутся, – это женщины, рассказывающей сказки. Женя решил во что бы то ни стало выяснить, куда она пропала. И как только он её найдёт, то непременно напомнит, что сказочницу заждались два благодарных слушателя.

Они уже почти подошли к первой ступеньке, как позади Женя услышал какой-то писк. Он резко оглянулся. В жилище великанов ничего не изменилось, пострадавшие по-прежнему лежали без сознания. Может быть, у кого-то из них свистнул нос? Женя ненадолго замер, и звук повторился. Шёл он откуда-то из глубины жилища. Женя пристально посмотрел на Митрича, который дал понять, что его уши этот звук тоже не обошёл.

– Евгений Андреич, идёмте, а? Тут ещё гора ступенек, по которым подниматься будет куда сложнее и дольше, чем спускаться. А вдруг эти двое очнутся? Не знаю, как вам, а мне вот вариться в их котле надоело. Не получат они больше «отвар из Митрича»!

– Мы должны выяснить, в чём дело. Вдруг кому-то нужна помощь.

– Знаю я одного человека, которому нужна ваша помощь. Он как раз напротив вас сейчас стоит.

Женя покачал головой.

– Ты ползи пока, Митрич, наверх. Я догоню.

На этих словах Женя двинулся на звук. Митрич немного потоптался на месте, затем крякнул что-то себе под нос и пошёл следом.

– Знаете же, Евгений Андреич: куда вы – туда и я.

– Знаю, дружище. Знаю, и очень тебе за это благодарен.

У дальней стены прямо на полу стояла перевёрнутая кружка размером с печь. Разве что весила она немного меньше. Своими силами поднять её у Жени с Митричем не получилось, тогда они подложили под трещину в полу великанью ложку. Используя её как рычаг, они забрались в самую ямку и одновременно прыгнули. Кружка тут же подскочила и опрокинулась, а из-под неё вылетел какой-то светящийся шарик.

– Что же это такое, Евгений Андреич? Светлячок какой, что ли?

«Светлячок» этот был размером с кулак, и Женя отрицательно покачал головой.

– Для светлячка слишком велик. Для блуждающего огонька тем более. Что же ты такое?

«Светлячок» немного полетал вокруг Жени, приветственно пожужжав.

– Будто искорка от великаньего огня.

– Лучше не напоминайте, – вздрогнул Митрич.

– А что, если мы тебя так и назовём – Искорка?

«Светлячку», очевидно, имя понравилось, и он приветственно зажужжал.

– Меня зовут Женя. А это мой друг, Митрич.

– А это два великана, – проворчал Митрич, указывая себе за спину. – И давайте не будем больше тут задерживаться.

Он развернулся и зашагал к выходу.

– Он всегда так ворчит, – сказал Женя. – Но это мой лучший друг, и я полностью ему доверяю. Ты тоже можешь доверять.

Искорка словно поняла, что ей сказал Женя, и быстро поднялась и опустилась, будто согласно кивнула.

– А теперь нам пора. Ты с нами?

Искорка ещё раз повторила своё движение и полетела за Женей, который догонял Митрича.

Ваня

Всё время, прошедшее с подслушанного разговора, Ваня не мог думать ни о чём другом: Петька с Филатом хотели украсть мольберт Софьи Васильевны и обменять его на сапоги. А что было делать ему? Стучать на них воспитательнице мальчик не собирался. С другой стороны, нельзя было допустить, чтобы она лишилась своего мольберта, благодаря которому Ваня увидел самую красивую улыбку в мире, и он не хотел, чтобы она пропадала.

Он даже подумывал подговорить Стёпу, чтобы тот подговорил Федю, чтобы тот подговорил Егора, чтобы тот написал предупредительную записку для воспитательницы. Но, во-первых, тогда пришлось бы втягивать в дело других мальчиков, которые могли проболтаться. А во-вторых, это всё равно было стукачеством. А стучать было нельзя.

Иногда Ваня старался не думать об этом, но стоило увидеть Софью Васильевну, как тяжёлые мысли опять возвращались. А ещё Петька с Филатом подливали масла в огонь, когда при виде Вани многозначительно смотрели на него и прикладывали палец к губам. В конце концов, ему надоело всюду на них натыкаться, и мальчик залез на любимое дерево. Уж тут-то они его не достанут.

Так просидел несколько часов, когда решение вдруг пришло в голову: он сам украдёт мольберт воспитательницы! Нет, конечно, Ваня не собирался продавать его или менять на новые сапоги. Он планировал похитить его лишь на то время, пока Софьи Васильевны не будет в приюте. Когда Петька с Филатом уйдут из её комнаты, он обязательно вернёт мольберт на место.