Сага о Невидимке

Комната Диервин была большой, с собственной ванной и отхожим местом. Пахло приятно. Дыру в полу, что служила туалетом, обрабатывали хлором. Такие вещи Ди видела впервые – отхожее место в приюте было отдельной будкой на улице.

Кран с горячей водой тоже стал неожиданностью, как и шкаф, полный пусть и не новых, но вполне приличных платьев. Несколько из них были скрыты футлярами.

– Господин Табиен желает посетить несколько приёмов перед отъездом. – Подсказала экономка.

– Можно? – Ди взялась за замочек на футляре.

– Конечно, они ваши.

Сдерживая вздох радости, Ди открыла футляр. Из под чехла тут же выглянули красные оборки и шёлковая ткань.

“Долго же вы здесь томились, бедняги!”

Проведя пальцами по юбке платья, Диервин чуть не заплакала. Роскошь, недоступная девочке из приюта, теперь висела в её шкафу.

Второе платье было ещё красивее, хоть и казалось Ди слегка порочным: корсет, едва прикрывающий грудь, отдельные рукава-фонарики на второй вешалке и несколько слоёв полупрозрачного фатина. Порывшись в складках, она не нашла нижней юбки.

– Это наряд для закрытого вечера. – Госпожа Дар зарделась. – Вряд ли вам предстоит надеть его для господина Табиена, но он лично выбрал его.

– Закрытого вечера? – Ди одёрнула руку, будто коснулась чего-то скользкого.

– Ваша внешность… – женщина прокашлялась. – Будьте спокойны, милая. Закройте этот ужас и оставьте гнить в шкафу.

Ди вновь перевела взгляд на платье.

“Видимо, закрытый вечер предполагает завершение в постели?”

“Тогда мне действительно нечего бояться.”

“В кои то веки моё лицо сыграло мне на руку!”

Диервин достала свои вещи и гигиенические принадлежности. Отнесла марлевые тряпочки, зубную щётку и мыло в ванную, сложила стопкой полотенца, что выдала экономка. В ящик туалетного столика сложила ободки и заколки, шпильки и единственный флакончик духов. Они были её ценностью на грани роскоши. Пользовалась Ди ими только по особым случаям и отчаянно берегла. Сев на постель и утонув в перине, девушка подумала о том, что первым делом с жалованья купит себе ещё один аромат и будет пользоваться им ежедневно.

Вечером она спустилась на ужин. Так и не увидев своего подопечного, Ди разделила трапезу с госпожой Дар. Они сидели за кухонным столом, ели при свете свечи, в то время как комиссар лакомился уткой в одиночестве в столовой. Девушка внимательно слушала о предпочтениях хозяев, старалась запомнить все мелочи и важные моменты само собой.

– Табиен – мальчик своеобразный, но безобидный, – экономка слизнула жир с пальцев. Кусок утки действительно лоснился под прыгающим пламенем. Картофель был вкусным, разваливался на части, высвобождая пар, но Ди лишь ковыряла вилкой еду. – Он обычно является под утро. Пропадает с друзьями в таверне, иногда тащит с Виктором в дом всякий хлам.

– Виктор? Кто это?

– Племянник господина. Осиротел несколько лет назад, живёт на другом конце улицы в доме родителей. – Экономка с красивым именем Эмиссия вздохнула. – Проклятая война…

После ужина Ди поднялась к себе. Записала в блокнот всё, что узнала за день, и спрятала его под матрас. Так было спокойнее, хотя ничего плохого с ней не случилось. Конечно, в новом доме среди незнакомцев было страшно, но только и всего.

Она зашла пожелать комиссару спокойной ночи. Старик лишь кивнул и махнул на неё рукой.

– Возьми-ка книгу. – Она уже переступила порог, но обернулась, услышав голос старика. На комоде у двери действительно лежала книга. Тяжёлый том. – Это история Континента. Прочти всё. Завтра перескажешь. То, что ты росла в приюте не значит, что жить нужно в невежестве.

“Я и за ночь это не прочту!”

– Да, комиссар.

Дом заснул. Ди улеглась в постель, накрылась мягким одеялом, от которого пахло ванилью. Открыв толстую книгу, принялась читать. Долго. По слогам, как читают дети.

…История становления королевства началась задолго до рождения принцев Шивари и Ишахи. Тукмель – старейший город, являющийся столицей. Город был построен на равнинной местности, где в пятнадцатом веке нашли залежи железной руды и нефти. Со временем вокруг Тукмеля стали расти и другие города, требующие большого вливания в экономику…

Ди зевнула. Глаза слипались, а она только начала чтение.

…После возведения первого ряда стен неподалёку от столицы началось активное развитие торговли. Обширные земли стали домом для фермеров и торговцев. Многие шахтёры основали свой отдельный город и добились освобождения от налогов. Их труд был важен и король пошёл на такие уступки.

Через несколько лет Совет инженеров создал первый прототип буровой машины, которую стали активно использовать при добыче железа. После такие машины стали появляться повсеместно.

Несколько лет спустя механизмы модернизировали и приспособили для нужд остального населения: появились заводы, мусоросборщики, кузнецы.

В год рождения братьев-близнецов королевской семьи, машины так плотно вошли в жизнь, что их перестали бояться дети…

Ди легла чуть ниже. За окном начался дождь.

…Двенадцать лет назад, когда принц Ишахи узурпировал восточные земли, называющиеся Шахир, многие машины были переделаны в боевые. Началось массовое производство огнестрельного оружия и клинков. Пытаясь добраться до брата, спрятавшегося за стенами Восточного замка, король Шивари нёс большие потери. Попытка мирных переговоров провалилась: самопровозглашённый король Ишахи отказался возвращать земли. Континент разделился. Многие люди перешли на сторону врага: отказ ввести перемены в законы и жизнь простых людей вынудила сотни человек пойти на такой отчаянный шаг…

– Двенадцать лет. Надо же! – прошептала Диервин.

Она пролистнула ещё несколько страниц, пробежала глазами по списку фамилий важных особ, оказавших помощь в войне. Среди ровных строчек красивого почерка была и фамилия Хусс.

…Адам Хусс – комиссар пятого отделения. Командовал наступлением на стену. Был с почестями отправлен на пенсию в связи с потерей ног…

Ди призадумалась. Ей казалось, что ноги-то у старика были. Теперь же оказалось, что это был муляж.

…Мусоросборщики – единственные машины, оставшиеся в городах. Потребность в остальных механизмах выросла настолько, что сразу с конвейеров их отправляли на передовую…

Ди уснула. Через мгновенье потухла и свеча.

Столица утонула в тишине.

Утром девушка встала пораньше. Боясь, что комиссар будет ругать за невыполненное задание, одевшись, попыталась прочесть ещё несколько страниц книги, но услышала шум.

Голоса и громкий топот заставили девушку отложить занятие и прильнуть к двери. Двое мужчин, судя по голосам, были пьяны. Разбив вазу на первом этаже, они стали подниматься по лестнице. Голос мадам Дар, раздавшийся будто у самого уха, заставил Ди отпрянуть и замереть на месте. Экономка, видимо, остановилась у двери в комнату девушки.

– Проказники! Наделали же вы шума! Идите прочь, пока комиссар не всыпал вам по первое число.

Мужчины рассмеялись. Ди встала на колени, прильнула к замочной скважине.

Один из молодых мужчин приобнял женщину и поцеловал в щёку. Старушка попыталась высвободиться, но сопротивлялась она явно для вида.

– О, моя дорогая! Душа требует веселья и шума! В этом доме слишком тихо!

Медленно все трое двинулись в другой конец коридора. Ди поднялась, поправила платье, взглянула на своё отражение в зеркале.

“Почему ты такая уродливая?”

Вопрос, брошенный в собственное отражение, отозвался болью в груди. Люди не часто любят за характер или доброту, влюбляются в красивые глаза, в пухлые губы и родословную.

Ди открыла двери, столкнулась нос к носу с экономкой. Старая женщина с лёгким румянцем на щеках улыбнулась.

– Иди, дорогая, пришёл твой подопечный. Вторая дверь справа.

Она дотронулась до плеча девушки. Было в этом жесте что-то неуловимое. Будто попытка поддержать смешалась с отчаянным желание предостеречь, но слов не последовало. Лишь шаги спустившейся по лестнице госпожи Дар.

Ди тихо подошла к двери. Постучала.

– Да!

Сердце колотилось, словно бешеное.

Нажала на ручку и открыла дверь в весьма красивую комнату. Она была ярче всего дома: на окнах не было тёмных штор, кровать была спрятана под белым балдахином, кроваво-красные обои были украшены портретами и небольшими картинами в золотых рамках. Расставленные всюду подсвечники с огарками свечей говорили о том, что хозяин комнаты любил свет. Был и камин. На столике между двух кресел лежала стопка газет.

Как только она вошла, двое мужчин, сидевших в креслах, повернули к ней головы. Ноги обоих были перекинуты через подлокотники. На столике горкой лежал табак. Белые рубашки были расстёгнуты, синие камзолы лежали на полу у их ног. Оба юноши были похожи друг на друга: черноволосые, высокие, красивые, с крепкими фигурами. Они курили трубки, вальяжно откинувшись после бурной ночи. По комнате витал запах перебродившего вина.

– Доброе утро, господа. – Произнесла Диервин.

Один из мужчин скривился, поднёс ладонь с зажатой между пальцев трубкой к виску.

– Тише!

– Ты, должно быть, нянька этого балбеса? – голубоглазый усмехнулся.

“А ты, должно быть, Виктор? Боже, какие же вы оба красивые!”

– Меня зовут…

– Да срать я хотел на твоё имя! – Табиен скривился. Его карие глаза уставились на лицо Ди.

– Я…

– Заткнись! – рявкнул подопечный. Его братец усмехнулся и выпустил клубок дыма.

– Какая же ты уродина! – Табиен отвернулся. – Что за человек?! Неужели нельзя было найти симпатичную? Как я появлюсь с ней на вечере? А?

– Говорят, у таких, – Виктор ткнул пальцем в Ди, – красивые сиськи. С маленькими аккуратными сосками.

– Да? – Табиен явно оживился, поставил ноги на пол. Каблуки его высоких сапог глухо ударились – крик обуви заглушил ковёр. – Ну, покажи!

– Что? – Ди нервно сжала ткань платья.

– Господи, сиськи покажи! – он встал. – Давай живей!

– Я не буду этого делать, господин.

Ответ девушки вызвал у мужчины приступ гнева. Она не успела и шагу сделать назад, как он схватил её и притянул к себе. Ещё раз всмотрелся в лицо, понюхал волосы и сунул руку под ворот. Ди стала вырываться.

– Господин, что вы делаете? Вы не должны…

Ткань с лёгкостью хрустнула. Этот звук будто раззадорил мужчину. Виктор отложил трубку и, закинув ногу на ногу, стал наблюдать. Ткань его белых штанов натянулась в районе паха. Диервин затошнило – она с трудом проглотила кислую отрыжку.

– Прошу, господин. – Ди скулила, словно бездомная собака. Мужчина был силён. Схватив за образовавшийся порез ткани, он рванул платье. – Нет!

Она попыталась прикрыться, но Табиен развёл её руки в стороны и развернул к Виктору.

– Что скажешь?

Виктор молчал. Жадно смотрел на грудь девушки, на её гладкую кожу, на хрупкие оголённые плечи. Она была небольшой, с тёмными кружочками посередине… Он видел множество сисек разного размера, но сейчас сидел перед Ди, словно мальчишка.

– Не мешало бы и потрогать! – Виктор усмехнулся и встал.

Табиен расхохотался. Сжав ладони девушки за спиной, он схватил её за шею.

– Хватит брыкаться! Если не перестанешь, – из его рта пахло табачной смесью. Голова Ди была плотно зажата в пальцах мужчины. Глаза то и дело бегали от его носа до лица Виктора, застывшего на месте. – Я ударю тебя, и отец вышвырнет тебя на улицу, уродливая дрянь.

Табиен схватил грудь Ди и сжал, стал мять её, закрыв глаза от удовольствия.

– Ммм, какая нежная кожа. – Он рассмеялся. – Будто голову пришили у чужому телу. Ты был прав!

Ди замерла. Ей было стыдно и больно. Она стеснялась смотреть на себя голую, не то чтобы трогать, а какой-то незнакомый мужлан вырисовывал на теле узоры пальцами. Девушка заплакала.

– Интересно, – Табиен опустил ладонь ниже, сунул пальцы за ткань нижнего белья, – там ты такая же нежная?

Ди раскрыла глаза от страха. Одними губами, обращаясь к Виктору, продолжающему смотреть на неё, прошептала:

– Помогите!

Виктор нахмурился, опустил глаза.

– Хватит!

Табиен замер, оскалился. Голубые глаза брата вернулись к нему.

Минуту они переглядывались, и когда господин Хусс отпустил Ди, отшвырнув её от себя, она упала на колени. Дрожащими пальцами пыталась собрать ткань на груди, попутно вытирая слёзы.

– Не опоздай к завтраку, уродина!

Табиен вышел. Виктор подал руку, но Диервин отвернулась. Поднялась сама, схватившись за край комода, и тихо вышла.

Только в комнате она могла расслабиться. Взглянув на настенные часы, показывающие без пяти минут восемь, девушка сбросила с себя остатки платья, забежала в ванную и, схватив мочалку, принялась ожесточённо тереть сухую кожу. Она не могла успокоиться: сердце колотилось, пальцы едва слушались, глаза распухли от слёз. Бросив мочалку, она метнулась к шкафу, достала самое закрытое платье без украшений с высоким воротом и влезла в него. Кое-как собрав волосы, девушка выскочила из комнаты.

На кухне никого не было, дверь в столовую была открыта. Во главе стола сидел комиссар, зажав в ладони карманные часы. Оба юноши были здесь.

За спиной Диервин появилась госпожа Дар. Держа кастрюльку с кашей, она протиснулась в комнату.

– Садись, милая. С этого дня ты ешь за столом со своим подопечным.

Комиссар довольно кивнул.

“Не опоздала!”

Ноги не слушались. Ей хотелось сбежать из этого дома, вернуться в приют, где было спокойно и никто не хватал за грудь, не лез в трусы.

– Ди? Милая?

Диервин кивнула, села на стул, уставилась в тарелку с овсянкой. Экономка пододвинула ближе блюдо с дыней и персиками.

– Приятного аппетита.

Она закрыла за собой дверь. Девушке не были интересны ни крупные розы на стенах, ни приятного лилового оттенка скатерть, ни коллекционные блюдца в серванте. В создавшейся тишине Ди боялась поднять глаза, чувствуя, как они смотрят на неё. Лишь после того, как услышала, что старик взялся за ложку и соскрёб ею кашу, она и сама принялась есть, но еда не лезла.

– Ешьте фрукты! – комиссар отодвинул пустую тарелку, промокнул губы салфеткой.

Он разлил по чашкам чай и положил на маленькие тарелки пирожные. Виктор, что сидел рядом с Диервин, передал ей чай. Она не взглянула на него, подождала, пока он уберёт свой локоть.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.