Оливковая любовь

Елизавета Король

Оливковая любовь

Глава 1

Снежные хлопья прилипали к холодным окнам, гирлянды подмигивали снежинкам, а воздух был насыщен ароматом хвои и мандаринов – маленький коттеджный поселок готовился к Рождественским праздникам. Огромные вековые ели величественно возвышались над деревянными и кирпичными домами, каждый из которых был так старательно украшен мерцающими лампочками, мишурой, стеклянными игрушками и прочей новогодней атрибутикой, создавая впечатление рождественского конкурса, в котором жители стремились оказаться на первой ступени пьедестала. К счастью, в этом году обошлось без существенных травм и трагедий, ведь статистика предыдущих предпраздничных приготовлений насчитывала три вызова скорой помощи, два перелома и развод.

В этом небольшом поселении было чрезвычайно сложно утаить любые мелочи благодаря внимательному и дотошному сторожу, который пытал каждого, кто намеревался пересечь границу, а точнее проехать или пройти за шлагбаум, отделяющий этот мини-городок от всего остального мира. Конечно, у столь важного человека была очаровательная спутница – продавщица местного минимаркета Клавдия, обладательница шикарной фигуры и низкого грубого голоса, от которого у покупателей бежали мурашки. Многие жители даже побаивались Клаву за ее способности, осведомленность и предсказания, а еще больше за ее пронзительный чернявый взгляд. Казалось, Клавдия была в курсе всего, что творилось на территории этого поселка и просто обожала сплетничать и пускать различные, иногда неправдоподобные, слухи. С огромным удовольствием она делилась с покупателями очередной сплетней, которая разносилась, как снежный буран, до самых удаленных домиков. Жизнь в поселке кипела, дома сверкали от ярких ламп, ветер гонял мишуру по заснеженным тропинкам, как будто издеваясь, портил идеально украшенные дворы, а слухи от магазинчика бежали со скоростью ветра, давая повод для оживленных вечерних бесед. Дети, скучающие от подобных разговоров, бежали на каток, где звучала молодежная музыка и светили яркие фонари. С раскрасневшимися щеками и мокрыми от пота волосами, они падали в сугробы и ловили ртом снежинки, а потом снова набирались сил и носились по катку с визгами, смехом и беззаботным счастьем. Повзрослевшая молодежь собиралась на заброшенном участке и слушала странную музыку, кутаясь в глубокие черные капюшоны и выпуская дым электронных сигарет, а девушки распускали длинные густые волосы и томно перебрасывали их с боку на бок, медленно и выразительно демонстрируя искрящийся снег в волосах. Этот процесс они старательно снимали на камеру смартфона, как истинные режиссеры, не скупились на количество дублей, снова и снова повторяя позы и движения, пока результат не превосходил все ожидания. Коттеджный поселок был похож на красочную новогоднюю игрушку, аккуратно спрятанную среди заснеженных полей и сосновых лесов, и только дороги, как темные ниточки, тянулись к этому мерцающему шару. Лишь один дом омрачал всеобщее веселое настроение – маленький двухэтажный деревянный коттедж, расположенный около леса на угловом участке и, как перегоревшая лампочка в гирлянде, портил весь внешний облик поселка. С двух сторон дом был огорожен лесом, с третьей – пустым непроданным участком, и только одна сторона выходила на тупиковую улицу, где тускло светил фонарь. Трактор нехотя добирался до этой части поселения, заваливая снегом непроданный участок и отделяя мрачный коттедж от всей остальной территории, как будто нарочно стараясь избавиться от темного пятна на красочной блестящей картине коттеджного городка «Mysteries».

Глава 2

В холодном помещении царил абсолютный бардак: стол был завален исписанными листами, на подоконнике стояло несколько грязных чашек, а все свободные поверхности были забросаны вещами. В центре комнаты располагался большой велюровый диван, на котором скучала растрёпанная девушка с ноутбуком. Одета она была в теплый спортивный костюм, а на ногах свисали огромные толстые шерстяные носки с оленями, больше похожие на валенки, и это было единственным, что напоминало о приближающемся Рождестве в доме Ирфунгильды. Девушка сняла очки и протерла затуманенные глаза, почувствовав боль в окаменевшей шее и заледенелых ногах в носках-валенках и, бросив очередной скомканный лист, захлопнула ноутбук. Оглядев комнату, Гиля, так она представлялась окружающим, чтобы избежать лишних вопросов о происхождении своего необычного имени, сползла с дивана и поставила чайник, но не найдя ни одной чистой чашки решила, наконец, привести свою берлогу в порядок, ведь все равно мыслей в голове, как и текста на бумаге, не прибавлялось. Входная дверь уперлась во что-то твердое и Гиля, выглянув в окно, с ужасом осознала, что несколько дней вообще не выходила на улицу, а на крыльце образовался огромный плотный сугроб, который не давал возможности выбраться из дома. Она настолько была озадачена написанием своей книги, измучена отсутствием идей, что просто выпала из окружающей жизни, ведь эта работа была так важна в наступивший сложный период, но ничего не получалось, как будто в голове произвели генеральную уборку и выбросили много лишнего. Деревянный коттедж, как и саму Ирфунгильду, накрывала звенящая тишина, высокие снежные покровы, отсутствие эмоций, желаний, мыслей, вдохновения и всего того, что требовалось для создания хорошей книжной истории. Гиля не в силах была заполнить даже и половину бумажного листа, не говоря уже об авторском формате!

С недавних пор молодая писательница начала сотрудничество с литературным издательством, и хоть в ее списке произведений насчитывалось всего две книги, одна из которых победила в любительском конкурсе, а вторая – оказалась настолько проникновенной, что читательские отзывы превзошли все ожидания, это частное издательство поверило в успех талантливой литераторши Ирфунгильды, к слову сказать, все думали, что это псевдоним, и заключило с ней договор на публикацию трех книг. Девушка была уверенна, что написать третью книгу не составит большого труда и, получив аванс, заверила руководство, что выполнит работу в установленные сроки, но сроки эти заканчивались… а книга даже не начиналась.

Намотав полосатый шарф с головы до ног и натянув высокую шапку бини, Гиля стала похожа на гусеницу, которая планировала в ближайшее время переродиться бабочкой. В таком оригинальном виде хрупкая девушка выползала на заснеженный карниз, где зацепилась за торчащий гвоздь и повисла как кокон. Несколько минут эта несформировавшаяся бабочка болталась под окном, извиваясь и издавая странные звуки, пока не раздался глухой шлепок, и гусеница не свалилась в глубокий сугроб. Лишь выбравшись из снежной западни, Гиля поняла, что лопата и другой необходимый инструмент остались, теперь уже, по ту сторону двери и девушке ничего не оставалось, как нырнуть на заснеженное крыльцо и выгребать снег руками.

Когда ее голова продвинулась вглубь снежного завала, за калиткой послышались скрипучие шаги и мужское приветствие, которое пришлось проигнорировать в связи с интересной позой и невозможностью ответить взаимными пожеланиями и, лишь доброжелательно покрутив задом, Гиля прошипела: «И Вам доброго дня!»

За спиной снова послышался скрип, но на этот раз сопровождающийся собачьим лаем и запахом псины, что еще больше напугало Ирфунгильду, застывшую на четвереньках перед деревянной обшивкой собственной входной двери.

От разыгравшейся фантазии на тему собачьих инстинктов и последствий укусов, лицо Гили покрылось холодным потом, и она замерла в состоянии дикого ужаса, но, к счастью, лай и неприятный запах быстро удалились с ее участка.

«Даже собакам я не интересна, что уж говорить о людях!» – с разочарованием подумала она и продолжила скрести обледенелую дверь до тех пор, пока та не открылась.

К обеду вещи в комнате были разложены по местам, все чашки отмыты до блеска, велюровый диван, наконец почувствовавший мощный засос пылесоса, и вовсе оказался другого оттенка; гусеничная шкура, зашитая и постиранная, висела на сушилке рядом с камином, и только ноутбук оставался закрытым и брошенным. С самого утра в мыслях крутился один единственный вопрос: «О чем писать книгу?!», но кроме эротических фантазий на тему «человек и собака» в голове ничего не появлялось, лишь тело передергивало от ледяных воспоминаний.

Опустошенный, но в то же время перегруженный мозг желал кардинальной смены деятельности, ему необходимо было переключиться, посвятить себя чему-то приятному, не требующему сложного мыслительного процесса и Гиля, довольная своей находчивостью, полезла на старый чердак, откуда стащила большую коробку с новогодними украшениями. Пыльные шары, гирлянды с оторвавшимися лампочками, лысая мишура и остатки еловых веток – сокровища, которыми был наполнен картонный сундук, но Гиля не сдавалась, решив во что бы то ни стало украсить свою небольшую комнату и настроиться на писательскую волну, ведь она обязана была начать и закончить книгу за рождественские каникулы! Провозившись с новогодним мусором до самого вечера, Ирфунгильда, мотивированная собственной креативной изюминкой, взглянула на итог многочасовой работы – еловое облезлое чудовище с отслоившимися шарами подмигивало двумя зелеными лампочками и кокетливо прикрывалось серебристой мишурой.

– «Хорошо бы придумать тебе имя, но даже на это мне не хватает воображения, – обратилась она к новоиспеченному хвойному другу, – А еще я бы с удовольствием что-нибудь съела!»

Местный минимаркет уже давно закрылся, доставка продуктов в праздничные дни была для нее непозволительной роскошью, а ближайший круглосуточный магазин находился в нескольких километрах от коттеджного поселка, но урчащему желудку эти обстоятельства были абсолютно безразличны.

Укутавшись в объемный зимний пуховик и высокие дерматиновые ботинки, Гиля нехотя выползла на расчищенное крыльцо, которое окутала таинственная тишина. Легкий морозец щекотал ноздри, игривые снежинки то появлялись, то исчезали в темном воздухе и только лай собак снова будоражил воображение.

Удивительно, но старенькая «шкода» Ирфунгильды завелась с первого оборота и, подмигнув хозяйке обледенелыми фарами, пригласила на увлекательную прогулку по заснеженным улицам, и уже через несколько минут автомобиль выкатился за пределы поселка «Misterias». Вечернее пригородное шоссе показалось Гиле абсолютно пустым и по-особенному сказочным, искрящийся снег добавлял волшебства, заполняя пространство удивительным ощущением волнительных грядущих событий. В магазине самообслуживания было также безлюдно, как и на шоссе, что позволило быстро приобрести необходимые товары и вернуться в теплую машину, лобовое стекло которой уже снова засыпали веселые снежинки. Остановившись на перекрестке, Гиля терпеливо ждала пока встречная машина закончит свой маневр и с грустью представляла свой холодный одинокий вечер, когда вдруг услышала протяжный визг тормозов. Встречный автомобиль, с трудом справляясь с заносом на укатанном шоссе, несколько раз, как будто танцуя, прокрутился на обледенелом участке и исчез из видимости резко прибавив скорости. Осторожно выехав на опасный перекресток, Ирфунгильда, стараясь не попасть в подобную ситуацию, медленно нажала на педаль газа и взглянула в зеркало заднего вида, где отчетливо отображался темный силуэт, именно в том месте, где танцевал предыдущий автомобиль. Силуэт пытался подняться, но в силу каких-то обстоятельств сделать ему этого не удавалось. Отзывчивое сердце девушки заставило Гилю остановиться и, несмотря на леденящий страх и коварную безлюдную неизвестность, переключить передачу на заднюю скорость.

На обочине, в глубоком сугробе, отчаявшись подняться на ноги и тяжело дыша, сидел прилично одетый интеллигентный мужчина, от которого не исходило опасности и запаха алкоголя.

– «Что с Вами случилось? Держитесь за мою руку!» – уверенно произнесла Гиля и потащила пожилого человека за рукав толстой дубленки.

– «Спасибо тебе, милая! Я уже представил как замерзну в этом сугробе в канун Рождества, но Господь послал мне ангела–спасителя в твоем обличие!» Гиля улыбнулась и подтолкнула незнакомца на пассажирское сидение своего автомобиля.

– «Вы наверное недалеко живете? Давайте я отвезу Вас домой… или Вам требуется медицинская помощь? Что все-таки произошло?»

– «Видимо из-за гололеда, проезжающий автомобиль занесло и этот негодяй, сбив меня, даже не остановился! А живу я в десяти минутах отсюда… вот решил прогуляться до магазина…»

– «А где же Ваши покупки?» – с недоверием взглянула Гиля.

– «Покупки! Наверное, в сугробе! – виновато произнес мужчина и указал на то место откуда достала его Ирфунгильда, – там только шоколадные конфеты… Белла не разрешает мне их из-за сахарного диабета, но я все же балую себя иногда».

Гиля покорно снова нырнула в снежную насыпь и нащупала небольшой кулек с замерзшими батончиками.

– «Может все же стоит прислушаться к советам супруги?! – передавая заснеженный пакет прокомментировала Гиля свою находку, – сладкое действительно вредно…»

– «Но очень вкусно! Попробуйте! Это мои любимые!» – протянул он яркую конфету.

Вспомнив, что в желудке не было даже крошки с самого утра, а в багажнике замерзал геркулес и дешевые сосиски, Гиля с жадностью заглотила шоколадный батончик и согласилась с предыдущим изречением незнакомца.

Несколько минут темной дороги, украшенной снежными узорами и хвойным ароматом, привели старенькую «шкоду» Ирфунгильды к высоким резным воротам.

–«Белла! Белла!» – неожиданно громко заорал мужчина, напугав Ирфунгильду так, что ей тоже захотелось бросить его в канаву, вдавить педаль газа в пол и веляя корпусом машины исчезнуть в неизвестности, но в этот момент из резных ворот вывалилась Белла… килограмм сто пятьдесят веса, краснощекая, крепкая и горластая. Женщина, причитая и охая, подхватила человека в дубленке на руки и унеслась с ним в дом. «Мне бы такую Беллу! – подумала Ирфунгильда, – Не пришлось бы мне сегодня висеть коконом на гвозде, такая Белла одним пальцем открыла бы двери и одним махом расчистила все входы и выходы». Действительно, участок был очень ухожен, дорожки вычищены, фонари освещали все зоны вокруг дома, а мягкий свет гирлянд создавал праздничный уют. На крыльце снова появилась Белла, но уже без мужчины в руках, и также громко заголосила:

– «Что же Вы стоите на морозе, проходите скорее!» – с этими словами горластая женщина просто затолкала Ирфунгильду в дом, даже не дав ей опомниться. Гиля не сопротивлялась, а причиной такой покорности стал запах еды, очень вкусной еды – здесь пахло сдобой и жаренной картошкой.

Белла снова появилась в дверях, с огромными нагретыми на печке валенками, и Гиля, стянув свои ледяные дерматиновые ботинки, нырнула в теплый мягкий войлок, подумав, что за эти ощущения готова была отдать жизнь.

– «Меня зовут Белла, я тут на хозяйстве у Викторио, а Вас как величать, наша спасительница?»

– «Ирфунгильда» – скромно произнесла девушка, но увидев вытаращенные глаза Беллы, быстро поправилась и произнесла: «Гиля, можно просто Гиля».

– «Ну это другой дело, буду звать тебя Гуля» – рассмеялась женщина и вышла из комнаты.

«Викторио… кто же этот загадочный Викторио?» – размышляла девушка, внимательно рассматривая комнату: книжные шкафы, книжные полки, настенные часы в виде книг, старинные шкатулки, статуэтки, мягкие большие кресла…

– «Я очень рад, что Белла уговорила Вас разделить с нами вечернюю трапезу, – раздался приятный низкий голос, – Даже не представляю как могу отблагодарить Вас, не каждая девушка решится на такой рискованный поступок, ведь в столь поздний час, на безлюдном шоссе, мог оказаться мошенник или преступник…»

Обернувшись, Ирфунгильда скромно покачала головой в ответ:

– «Не стоит благодарности, я рада, что смогла помочь, – но чуть не добавила вслух, – Просто накормите меня!»

Как будто услышав ее голодные мысли, в комнату вошла краснощекая Белла и пригласила всех к столу. Ужин был потрясающий, и Гиля набросилась на еду с нескрываемой жадностью и зверским аппетитом – жареный картофель с грибами и зеленым луком, фаршированные перцы со сметаной, пироги с капустой – это было за гранью вкусовых ощущений! Сказочное пиршество дополнял хрустальный графин, в котором красивым насыщенным цветом переливалось домашнее вино. Лишь осушив до дна огромный бокал из толстого цветного стекла и почувствовав, как теплая терпкая жидкость согрела внутренности, Гиля вдруг задумалась каким образом будет добираться до дома, но проницательный Викторио не упустил смятение на лице девушки и заверил, что позаботится о ее благополучном и безопасном ночлеге.

После выпитого крепкого вина, Ирфунгильду напрочь покинуло чувство страха и самосохранения, а наоборот, укутало невероятным ощущением заботы несмотря на то, что она собиралась остаться на ночлег в доме абсолютно незнакомых ей людей. Но все же это было лучше, чем собственная холодная комната, омерзительно убогая елка, недописанная, а точнее сказать даже не начатая книга, обязательства перед издательством, мокрый кокон на сушке, засыпанное крыльцо и одиночество… полное новогоднее одиночество. Загрустив, Гиля сделала еще несколько глотков красного вина и расслабленно отвалилась от стола, почувствовав себя неприлично пьяной. Ее щеки раскраснелись от тепла и алкоголя, клонило в сон и накрывало неуправляемой ленью, и тогда Викторио распорядился проводить девушку в гостевую комнату, где огромная кровать манила белоснежным постельным бельем. Собрав остатки сил и трезвости, Ирфунгильда прижала к груди банное полотенце и закрылась в собственной ванной комнате, восхищаясь необычными интерьерными решениями: керамическая плитка нежных тонов удачно сочеталась с оттенками дерева, огромное зеркало гармонировало с тонированным стеклом, а из панорамного окна открывался потрясающий вид на заснеженные вековые сосны. Девушка включила душ на режим ливневого дождя, и из квадратной крупной лейки хлынули теплые струи воды, а густое мыло с ароматом тропических фруктов, дополнило расслабляющую атмосферу. Закрыв глаза, Гиля представила себя амазонкой в диких джунглях, где теплая вода, как водопад, стекала по красивому стройному телу, даря наслаждение и свежесть. В своем промерзшем коттедже она не могла себе позволить такую роскошь – долго стоять под душем, не думая о времени и потраченных кубах воды, мысленно переводя их в деньги согласно выросшим тарифам, но сейчас она медленно наносила средства на густые волосы и не спеша подставляла свою кожу мягким струям.

После такой сладкой процедуры в голове наступило просветление, а тело, наполнившись свежестью и бессонницей, требовало крепкого чая. Расхаживая по комнате, Гиля разглядывала каждую мелочь и прислушивалась к голосам на первом этаже, и когда все звуки затихли, она осторожно спустилась на темную кухню. Хозяйничать в гостеприимном, но все же чужом доме, было ужасно неудобно, и Гиля старалась максимально осторожно открывать деревянные шкафчики.

– «Я тоже люблю поздним вечером пить чай и желательно с какой-нибудь сладостью, – неожиданно раздался мужской голос за спиной Ирфунгильды, – Белла к этому времени обычно видит десятый сон, а я ложусь за полночь».

Викторио включил свет и подошел к стеклянному шкафу, откуда достал фарфоровые чашки с позолотой и, уже знакомый Гиле, кулек с шоколадными батончиками. Чайник быстро засвистел на газовой плите и хозяин дома, налив кипяток в кружки, поставил на деревянный стол пудровую вазу с пересыпанными конфетами. Над вазой повисла неловкая тишина, ведь малознакомым людям тяжело было найти тему для разговора, но все же Ирфунгильда осмелилась спросить:

– «Вы много читаете? В Вашем доме огромное количество книг, сейчас это большая редкость».

– «Читаю? Нет, я их пишу» – с ухмылкой произнес мужчина, а девушка уставилась на него с вопросительным взглядом.

– «Не хочу показаться не скромным, – продолжил Викторио, – Но мои книги читают миллионы, людям нравится моя литература, хотя мне самому – не очень», – и он кокетливо рассмеялся.

– «Вы писатель?! Викторио…» – не успела договорить Гиля.

– «Виктория Коссе – это я» – поправил ее мужчина, причмокивая очередным шоколадным батончиком.

Ирфунгильда сглотнула горячий чай, не в силах поверить в происходящее – напротив нее, небрежно пережевывая конфеты, сидел самый известный автор современности, книги которого раскупались миллионными тиражами. Виктория Коссе стала для Гили вдохновением, триггером, который запустил в ней желание открыть в себе писательские способности, ведь она чувствовала схожие нотки с талантливой писательницей, которая в реальности оказалась пожилым мужчиной сладкоежкой.

– «Вы – женщина?! В смысле… Виктория Коссе – мужчина?!» – Ирфунгильда совсем запуталась в своих вопросительных высказываниях и заткнула себе рот шоколадной конфетой.

– «А Вы наверное представляли себе Викторию Коссе очаровательной брюнеткой, с длинными вьющимися волосами, страстным темпераментом и тягой к вседозволенности?!» – усмехнулся писатель.

– «Совсем нет! Мне казалась она скромной и неуверенной…» – неожиданно для Викторио открылась Ирфунгильда, описав ему образ девушки так похожей на нее саму.

Несмотря на то, что Виктория Коссе оказалась мужчиной, все же между известным автором и начинающей писательницей, действительно, нашлось много общего, что позволило им проговорить до самого утра. Викторио был полон загадок, тайн и волшебных историй, которыми он с удовольствием делился с Гилей, и эта поистине сказочная предновогодняя ночь подарила Ирфунгильде намного больше, чем удивительную встречу с любимым автором, что-то важнее, чем бесценные советы опытного писателя, и гораздо эмоциональнее, чем простое вдохновение. Стоило отметить, что не только Гиля была наполнена этим случайным рождественским знакомством, но и Викторио находился под приятным впечатлением от молодой, но такой талантливой и разносторонней девушки.

Когда на кухне появилась Белла, чтобы начать утренние приготовления, обессилившие от разговоров писатели все еще сидели в креслах. Их глаза, казалось, давно уснули, неприличная зевота мешала продолжать беседу и лишь неугомонные сердца все еще жаждали общения. Белла с негодованием взглянула на опустошенный заварной чайник, пудровую вазу полную фантиков и начатый домашний мармелад, который она припрятала к праздничному столу.

– «Шли бы вы уже спать, господа – писатели! Тем более, что вы, как я вижу, успели позавтракать!»

Ирфунгильда с трудом поднялась в гостевую комнату и, взяв со столика чистый блокнот и карандаш, укуталась мягким одеялом. Ей хотелось на бумаге оставить след о сегодняшней ночи: мысли, эмоции, то, о чем забыла спросить… Вдруг это был сон или ведение?! Возможно, судьба не даст ей еще один шанс! Но коварный ветер, монотонно завывая под окнами, убаюкивал сонную девушку, вынимая из ее руки карандаш и пряча белоснежный блокнот под пуховую подушку.

К полудню, сквозь бархатные шторы песочного цвета, солнце настойчиво билось в окно, вместе с холодным ветром и усилившимся за ночь морозом. Поверить в реальность происходящего было практически невозможно и Гиля перебирала в памяти вчерашние события, шаг за шагом, с того самого момента как на своей старенькой «шкоде» покинула коттеджный поселок.

Натянув огромные валенки, она осторожно спустилась вниз и огляделась, мечтая остаться незамеченной, но горластая Белла уже давно услышала скрип деревянных ступеней:

– «Доброго дня, моя дорогая! Как спалось тебе в эту морозную ночь на новом месте?»

– «И Вам доброго дня! Если честно, то я подумала, что мне приснился весь вчерашний день! Разве возможно такое наяву?!» – прошептала девушка, осипшим от ночных бесед голосом.

– «Викторио в полнейшем восторге от тебя! Весь завтрак только и говорил о твоем таланте, проницательности и трогательной индивидуальности, заказал твои книги, а это дорогого стоит!» – не умолкала Белла, а Гиля искренне стеснялась, но была невероятно счастлива слышать эти добрые, согревающие душу слова.

Завтрак, а точнее сказать уже обед, не уступал вчерашнему ужину: блины с семгой в сливочном соусе, свежая выпечка, облепиховый чай с мятой, с чабрецом, с шиповником, ароматный турецкий кофе, приготовленный в турке на печи… у молодой писательницы разбегались глаза от изобилия.

– «Белла! Как же у вас тепло и уютно! А про Ваши кулинарные способности я напишу отдельную книгу, – засмеялась Гиля, – Я так благодарна за время, проведенное с вами, лучшего подарка к Новому году и представить нельзя! Но мне пора возвращаться в свою одинокую берлогу. Я могу попрощаться с Викторио?»

– «Деточка, Викторио уехал в город, но думаю через пару часов вернется. Может ты останешься у нас на праздники?»

Конечно, Гиле совсем не хотелось покидать этот гостеприимный дом с его прекрасным хозяином и добродушной Беллой, но все же она нашла в себе силы отвергнуть, возможно, самое желанное приглашение в своей жизни.