Джек Ричер: Без права на ошибку

– Ну вот, у меня неприятности, – сказала Фролих. – И у вас, ребята, из-за меня, похоже, тоже.

– Не беспокойтесь, – отозвался Ричер. – Ну подпишем бумагу о неразглашении, и все. Думаю, Стайвесант пошел ее распечатать.

– Но что он сделает со мной?

– Скорее всего, ничего.

– Понизит в должности? Уволит?

– Аудит безопасности санкционировал он. Аудит был необходим из-за возникших угроз. Одно вытекает из другого. Скажем ему, что насели на вас с вопросами и вытянули информацию.

– Понизит в должности точно, – упорствовала Фролих. – Босс с самого начала был недоволен, что я затеяла аудит. Говорил, это значит, что я недостаточно в себе уверена.

– Чушь собачья, – отмахнулся Ричер. – В свое время мы постоянно устраивали нечто подобное.

– Такие проверки только укрепляют уверенность в себе, – подхватила Нигли. – Это мы знаем по опыту. Всегда лучше иметь точную информацию, чем просто надеяться, что пронесет.

Фролих опустила глаза и ничего не сказала. В комнате воцарилась тишина. Все ждали; прошло пять минут, потом десять, потом пятнадцать. Ричер встал и потянулся. Подошел к низкому шкафу, посмотрел на красный телефон. Поднял трубку и поднес к уху. Гудка не услышал. Положил трубку и стал просматривать на доске информации служебные записки с грифом «Секретно». Потолок был для него низковат – голова ощущала тепло галогеновых ламп. Ричер развернул стул, сел, откинулся на спинку, а ноги положил на соседний. Взглянул на часы. Стайвесанта не было уже двадцать минут.

– Чем он там занимается? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Набирает текст соглашений собственноручно?

– А может, звонит своим людям, – предположила Нигли. – Сейчас нас всех для верности посадят в тюрьму, чтобы уж точно замолчали навеки.

Ричер зевнул и улыбнулся:

– Ладно, дадим ему еще десять минут. А потом пойдем куда-нибудь поужинать.

Стайвесант вернулся через пять минут. Вошел в комнату и закрыл за собой дверь. В руках у него никаких бумаг не было. Он сел на прежнее место и положил ладони на стол. Побарабанил пальцами.

– Итак, – произнес он. – На чем мы остановились? У Ричера, кажется, был какой-то вопрос.

Ричер снял ноги со стула и повернулся к нему лицом.

– Правда? – спросил он.

Стайвесант утвердительно кивнул.

– Вы, кажется, спрашивали о конкретной угрозе. Понятно, что действует кто-то либо изнутри, либо извне. Или первое, или второе – это очевидно.

– Мы что, будем обсуждать это прямо сейчас?

– Да, будем, – ответил Стайвесант.

– Почему? Что-то изменилось?

Стайвесант пропустил вопрос мимо ушей.

– Если тут поработал кто-то со стороны, стоит ли волноваться? Возможно, и нет, потому что все снова, как в бейсболе. Команда «Янкис» приезжает в город и заявляет, что разнесет «Ориолс» в пух и прах, но значит ли это, что так и будет? Хвастаться – одно дело, побеждать – совсем другое.

Остальные молчали.

– Прошу высказываться, – произнес Стайвесант.

– Ну хорошо, – пожал плечами Ричер. – Вы, значит, считаете, что угроза поступила извне?

– Нет, лично я думаю, что как раз изнутри: кто-то хочет запугать Фролих и тем самым навредить ее карьере. А теперь задайте мне вопрос: что я собираюсь с этим делать?

Ричер посмотрел сначала на Стайвесанта. Потом взглянул на часы. Потом на стену.

«Двадцать пять минут, воскресный вечер, где-то в глубине треугольника Вашингтон – Мэриленд – Виргиния», – сопоставил данные он.

– Я знаю, что вы собираетесь с этим делать, – сказал Ричер.

– Правда?

– Ну да. Наймете меня и Нигли, чтобы провести внутреннее расследование.

– Серьезно?

Ричер кивнул.

– Вас беспокоит, что кто-то из своих способен запугивать ваших подчиненных, следовательно, нужно провести внутреннее расследование. Это ясно как божий день. Никого из коллег использовать нельзя: а вдруг обо всем станет известно и злоумышленнику? Привлекать ФБР вы тоже не хотите, потому что в Вашингтоне так работать не принято. Никто грязное белье на публике не стирает. Поэтому нужен кто-то со стороны. Какое совпадение: двое из подходящих по всем статьям сидят прямо перед вами. Тем более что они уже посвящены в детали из-за Фролих. Одно из двух: либо вы решительно пресекаете их участие в этом деле, либо, наоборот, решаете дать им больше полномочий. Вы предпочтете второе, поскольку в таком случае вам не придется придираться к прекрасно исполняющему свои обязанности подчиненному, которого вы к тому же недавно повысили по службе. Можно ли нас использовать? Конечно. Какой специалист может быть лучше, чем младший брат Джо Ричера? В Министерстве финансов Джо Ричера считают практически святым. Так что здесь ваш зад прикрыт. И мой тоже. Благодаря Джо я с самого начала автоматически получаю ваше доверие. В военной полиции я был на хорошем счету. Как, впрочем, и Нигли. О чем вы знаете, потому что несколько минут назад сами в этом убедились. Полагаю, последние двадцать пять минут вы общались с сотрудниками Пентагона и Агентства национальной безопасности. Вот зачем вам нужны были наши данные. Там их прогнали через компьютеры, и мы оказались чисты. Пожалуй, даже более чем чисты: уверен, что наши допуски к секретным материалам все еще действительны и их степень намного выше, чем вам требуется.

– Превосходный анализ. – Стайвесант с довольным видом кивнул. – Как только я получу бумажные копии ваших допусков, сможете приступить к работе. Они должны быть готовы через час-два.

– Вы можете это сделать? – спросила Нигли.

– Я могу делать все, что захочу, – ответил Стайвесант. – Тех, кто, как они надеются, сохраняет им жизнь, президенты обычно наделяют большими полномочиями.

В комнате на какое-то время воцарилась тишина, потом Стайвесант спросил:

– Я тоже буду считаться подозреваемым?

– Нет, – ответил Ричер.

– А возможно, должен. Возможно даже, что должен быть подозреваемым номер один. А вдруг я продвигаю по службе женщину, потому что меня вынуждают современные реалии? Однако в душе я возмущен таким положением дел, поэтому плету интригу за спиной сотрудницы, чтобы она потеряла над собой контроль и утратила авторитет?

Ричер промолчал.

– Я мог бы найти какого-нибудь друга или родственника, у которого никогда не брали отпечатки пальцев. Мог бы в среду в половине восьмого вечера сам положить бумагу себе на стол, а секретарше строго приказать, чтобы она сделала вид, будто ее не заметила. И она бы мой приказ обязательно выполнила. Или я мог бы, скажем, поручить пронести бумагу уборщикам. Они бы тоже исполнили мой приказ. Но точно так же они бы исполнили и приказ Фролих. Она, вероятно, должна быть вашим подозреваемым номер два. Может, и у нее есть друг или родственник, отпечатки которого отсутствуют в базах данных? Может, она ведет свою игру, чтобы эффектно раскрыть дело и заработать очки в глазах руководства.

– Никакой игры я не веду, – заявила Фролих.

– Мы не подозреваем ни вас, ни Фролих, – сказал Ричер.

– Почему? – спросил Стайвесант.

– Потому что Фролих сама попросила у меня помощи, а что я за человек, примерно знала от брата. Вы же предложили нам с Нигли работать сразу после того, как увидели наши личные дела. Оба не стали бы так делать, если бы вам было что скрывать. Слишком большой риск.

– А может, мы считаем себя умнее вас обоих? Внутреннее расследование, где мы сразу будем вне списка подозреваемых, стало бы лучшим прикрытием.

– Вряд ли и вы, и она настолько глупы, – покачал головой Ричер.

– Ну хорошо, – все с тем же довольным видом сказал Стайвесант. – Тогда давайте сойдемся на том, что во всем виноват завистливый соперник, работающий в нашей организации. Предположим, именно он сговорился с уборщиками.

– Или она, – вставила Фролих.

– Где сейчас эти уборщики? – спросил Ричер.

– Временно отстранены от работы, – ответил Стайвесант. – Сидят дома, с сохранением, кстати, зарплаты. Они живут все вместе. Супружеская пара и сестра жены. Чтобы поддерживать чистоту и порядок, другой бригаде приходится работать сверхурочно, что обходится мне в круглую сумму.

– Что они говорят?

– Говорят, что ничего не знают. Что не приносили никакой бумаги, в глаза ее не видели и, когда они находились в кабинете, на столе ничего не было.

– Но вы им не верите.

Стайвесант довольно долго молчал. Повозился с манжетами рубашки, потом положил руки на стол.

– Вообще-то, сотрудники они надежные, – произнес он. – И очень нервничают из-за того, что находятся под подозрением. Очень расстроены. Даже, кажется, испуганы. Но с другой стороны, держатся с достоинством. Как будто уверены, что мы не сможем доказать их вину просто потому, что они не виноваты. Немного озадачены, да. На детекторе лжи проверку прошли. Все трое.

– Выходит, вы им все-таки верите.

– Нет. – Стайвесант покачал головой. – Как я могу им верить? Вы же сами видели видеозапись. Кто еще мог протащить в кабинет эту чертову бумагу? Призрак, что ли?

– И как все, по-вашему, было?

– Думаю, уборщиков попросил это сделать некий человек, который работает у нас и которого они прекрасно знают. Им сказали, что это обычный тест, нечто вроде учений, или какое-то секретное задание, что здесь нет ничего плохого. Объяснили, что произойдет потом: будут смотреть видеозапись, допрашивать их, проверять на детекторе лжи. Думаю, поэтому они так спокойно полиграф и прошли. Были уверены, что ни в чем не виноваты и никаких неприятных последствий не будет. Были уверены, что, наоборот, помогали организации.

– Вы сами с ними говорили?

– Лучше сделайте это вы, – покачал головой Стайвесант. – В допросах я не силен.

Ричер не ответил.

Он исчез так же внезапно, как и появился. Просто встал и вышел из конференц-зала. Дверь захлопнулась, а Ричер, Нигли и Фролих остались сидеть за столом в тишине и при ярком свете.

– Вряд ли вы здесь очень кому-то понравитесь, – проговорила Фролих. – Ведущих внутреннее расследование нигде и никогда особо не жалуют.

– А я и не хочу никому нравиться, – отозвался Ричер.

– У меня есть своя работа, – сказала Нигли.

– Возьми отпуск, – посоветовал Ричер. – Оставайся со мной, вместе не будем никому нравится.

– А мне за это заплатят?

– Не сомневайтесь, вознаграждение будет, – заверила ее Фролих.

– Ладно, думаю, это даже поднимет мою репутацию в глазах партнеров, – пожала плечами Нигли. – Ну знаете, все-таки работа на правительство. Мне бы сейчас вернуться в гостиницу, сделать несколько звонков и посмотреть, смогут ли без меня обойтись хоть какое-то время.

– Может, сначала поужинаем? – предложила Фролих.

– Нет, спасибо, перекушу у себя в номере, – покачала головой Нигли. – Вы уж без меня.

Они проделали по коридорам обратный путь, добрались до кабинета Фролих, и та вызвала для Нигли машину. Потом проводила коллегу Ричера в гараж и вернулась наверх. Ричер спокойно сидел за ее столом.

– Вы в отношениях? – спросила она.

– С кем?

– С Нигли.

– Что за вопрос?

– Странно, что она отказалась с нами ужинать.

– Вы ошиблись, отношений у нас нет, – покачал головой Ричер.

– А были? Мне показалось, вы очень близки.

– Правда?

– Я же вижу, вы нравитесь ей, а она вам. И она симпатичная.

– Да, она мне действительно нравится, – кивнул Ричер. – И она симпатичная. Но отношений у нас никогда не было.

– Почему?

– Почему? Просто не случилось, и все тут. Понимаете, о чем я?

– Наверное.

– А вот я не понимаю, для чего эта информация вам. Вы не моя бывшая, а моего брата. Я даже не знаю, как вас зовут.

– М. Э., – напомнила она.

– Марта Энид? – поинтересовался Ричер. – Милдред Элиза?

– Ладно, пойдемте, – прервала догадки она. – Поужинаем у меня.

– У вас?

– В воскресенье вечером в ресторан здесь не попасть. Да и позволить это я себе не могу. Кстати, у меня остались кое-какие вещи Джо. Может, захотите забрать.

Она жила в симпатичном домике ленточной застройки не сказать чтобы в шикарном районе на другом берегу реки Анакостия, неподалеку от базы военно-воздушных сил Боллинг. Это был один из тех городских домов, попав в который хочется поплотнее закрыть шторы и не выглядывать в окно. Машины владельцы оставляли прямо на улице. За деревянной входной дверью была крохотная прихожая, которая вела прямо в гостиную. Там оказалось уютно. Деревянные полы, ковер, старомодная мебель. Небольшой телевизор с огромной кабельной приставкой. На полках книги, маленький музыкальный центр, много компакт-дисков. Батареи отопления были включены на полную мощность, поэтому Ричер снял черную куртку и повесил ее на спинку стула.

– Не очень хочется, чтобы это оказался кто-то из своих, – заметила Фролих.

– Уж лучше так, чем реальная угроза со стороны.

Фролих кивнула и двинулась в другой конец комнаты, где арочный проем вел на кухню, одновременно служившую столовой. Рассеянно огляделась, словно не вполне понимала, для чего здесь стоят все эти приборы и шкафы.

– Можно заказать китайскую еду, – предложил Ричер.

Фролих сняла пальто, сложила его пополам и пристроила на табурете.

– Наверное, так и сделаем, – отозвалась она.

В белой блузке она выглядела более мягко и женственно. На кухне горели не очень яркие лампы, и теперь ее кожа была еще красивее, чем при бившем по глазам офисном галогене. Ричер смотрел на женщину и видел то, что, должно быть, восемь лет назад видел его брат. Фролих нашла в одном из ящиков меню заведения, где продавали еду навынос, и сделала заказ. Остро-кислый суп и «Курица генерала Цзо», на две персоны.

– Годится? – спросила она.

– Не то слово, – ответил он. – Как раз это очень любил Джо.

– У меня остались кое-какие его вещи, – повторила она. – Пойдем посмотрим.

Он прошел за ней в прихожую, и они поднялись по лестнице. В передней части дома располагалась комната для гостей. В ней стоял большой шкаф с одной дверцей. Фролих открыла ее, и внутри автоматически загорелась лампочка. Дно шкафа было забито разным хламом, а на вешалке висел длинный ряд костюмов и рубашек, все еще в пластиковых пакетах из химчистки. От времени пластик успел слегка пожелтеть и стать ломким.

– Все это его, – сказала Фролих.

– Он оставил костюмы здесь? – удивился Ричер.

– Я думала, он вернется за ними. – Она коснулась плеча одного из костюмов. – Но прошел целый год, а он так и не вернулся. Наверное, они ему были не нужны.

– Может, у него и так было много костюмов.

– Пара дюжин по меньшей мере, – кивнула она.

– Как у одного человека может быть двадцать четыре костюма?

– Он любил хорошо одеваться, – сказала она. – Вы должны помнить об этом.

Ричер стоял неподвижно. Он как раз помнил другое: Джо в теплое время года ходил в одних шортах и футболке. Зимой носил камуфляжные штаны. Когда становилось совсем холодно, надевал потертую летную куртку из кожи. На этом все. На похоронах матери Джо появился в очень строгом черном костюме, который, как догадывался Ричер, брат взял напрокат. Впрочем, возможно, костюм принадлежал ему. Вероятно, работая в Вашингтоне, Джо изменил подход к одежде.

– Вам нужно забрать костюмы, – произнесла Фролих. – Это ведь теперь ваша собственность. Вы его ближайший родственник, как мне кажется.

– Наверное, да, – отозвался он.

– Еще есть коробка, – добавила она. – С вещами, которые он тоже оставил.

Он проследил за ее взглядом и увидел стоящую под костюмами закрытую картонную коробку с клапанами.

– Расскажите мне про Молли Бет Гордон, – попросил он.

– Что вас интересует?

– После того как она и Джо погибли, я, скажем так, пришел к умозаключению, что между ними что-то было.

Фролих покачала головой:

– Да, они были близки. Вне всякого сомнения. Но они работали вместе. Она была его помощницей, а он не встречался с коллегами из своего отдела.

– Почему вы расстались? – спросил Ричер.

Внизу раздался звонок в дверь – оглушительный в воскресной тишине.

– Еду принесли, – сказала Фролих.

Они спустились. Ели молча. Они ощущали странную близость и в то же время отчужденность. Будто долго летишь в самолете рядом с незнакомцем. Вы вроде чем-то связаны, а вроде и нет.

– Можете остаться на ночь, – предложила Фролих. – Если хотите, конечно.

– Я не выписался из гостиницы.

– Выпишетесь завтра, а потом можете пожить у меня.

– А как же Нигли?

– Она тоже, если захочет, – сказала Фролих после паузы. – На третьем этаже есть еще одна спальня.

– Хорошо, – кивнул Ричер.

Они закончили ужин, он выбросил контейнеры в мусорное ведро и ополоснул тарелки. Фролих включила посудомоечную машину. Зазвонил телефон. Фролих долго с кем-то разговаривала в гостиной, потом вернулась на кухню.

– Стайвесант, – сообщила она, – официально дает вам добро.

– Тогда позвоните Нигли и скажите, чтобы была на низком старте, – попросил Ричер.

– Прямо сейчас?

– Есть проблема – надо решать, – кивнул он. – Я так привык. Скажите, чтобы через тридцать минут стояла у входа в гостиницу.

– С чего собираетесь начать?

– С видео, – ответил он. – Хочется еще раз просмотреть записи. И встретиться с человеком, который этим заведует.

Через тридцать минут они подхватили Нигли на тротуаре перед гостиницей. Нигли успела переодеться: она была в короткой куртке и черных брюках в обтяжку. По мнению Ричера, со спины она выглядела особенно хорошо. Видно было, что и Фролих пришла к такому же выводу. Правда, ничего не сказала. Ехали всего пять минут и скоро снова оказались в здании Секретной службы. Фролих сразу направилась в свой кабинет, а Ричера с Нигли оставила с агентом, в ведении которого была работа камер видеонаблюдения. Невысокий, худой и робкий на вид парень в выходном костюме на встречу с ними явился по первому требованию. Лицо его выражало некоторую растерянность. Он провел их в комнату с аппаратурой, заставленную стеллажами с записывающими устройствами. На одном стеллаже от пола до потолка, аккуратно уложенные в черные пластиковые коробки, покоились сотни видеокассет. Сами магнитофоны представляли собой обычные профессиональные агрегаты серого цвета. Крошечное пространство было опутано проводкой, на стенах висели памятки, тихо жужжали моторы магнитофонов, в воздухе висел запах теплых монтажных плат, неустанно тикали зеленые светодиодные цифры.

– Система работает автоматически, – сообщил парень. – К каждой видеокамере подсоединены четыре магнитофона, каждая кассета рассчитана на шесть часов, так что меняем пленку раз в сутки. Кассеты храним три месяца, а потом используем повторно.

– А где записи, сделанные в ту ночь? – спросил Ричер.

– Здесь, – ответил парень.

Он пошарил в кармане и достал связку маленьких латунных ключей. В тесном пространстве кое-как присел на корточки и открыл низкий шкаф. Вынул три коробки.

– Для Фролих я копировал вот эти три, – сказал он, опустившись на колени.

– Где можно их посмотреть?

– От копий они ничем не отличаются.

– Копирование порой приводит к потере важных деталей, – сказал Ричер. – Первое правило – всегда начинай с оригиналов.

– Ладно, – кивнул парень. – Посмотреть, думаю, можно прямо здесь.

Он неуклюже встал, сдвинул на столе какие-то приборы, развернул небольшой монитор и включил автономный плеер. На экране появился серый квадрат.

– Эти штуковины работают без пультов, – сказал он. – Придется пользоваться кнопками на аппарате.

Он сложил все три кассеты в правильной временно́й последовательности.

– Стулья у вас есть? – спросил Ричер.

Парень вышел и вернулся с двумя офисными креслами. В дверном проеме они застряли, но он все-таки втащил их и разместил перед узким столом. Потом огляделся; было видно, что он не очень рад оставлять чужаков одних в своем маленьком царстве.

– Пожалуй, подожду в коридоре, – проговорил он. – Позовете, когда закончите.

– Как вас зовут? – спросила Нигли.

– Нендик, – застенчиво ответил парень.

– Хорошо, Нендик, – сказала она. – Мы обязательно вас позовем.

Он вышел из комнаты, а Ричер вставил в аппарат третью кассету.

– А знаешь что? – произнесла Нигли. – Этот парнишка даже не взглянул на мой зад.

– Правда?

– Обычно, когда я в этих штанах, мужики пялятся.

– Да?

– Говорю же: обычно да.

– Может, гомик? – предположил Ричер, не отрывая взгляда от пустого экрана.

– У него на пальце обручальное кольцо.

– Тогда, может, очень старается не проявлять неуместных эмоций. А может, просто устал.

– Или я старею, – сказала Нигли.

Ричер нажал на быструю перемотку. Мотор зажужжал.

– Третья кассета, – объявил он. – Утро четверга. Будем смотреть в обратном порядке.

Плеер быстро перемотал пленку. Ричер посмотрел на счетчик, нажал кнопку «Пуск», и на экране появился пустой офис и таймкод: соответствующая дата и время – семь пятьдесят пять. Ричер запустил прямой просмотр, а затем, когда ровно в восемь утра в кадре появилась секретарша, остановил показ. Устроился в кресле поудобнее, возобновил видео – секретарша вошла в квадратное помещение перед кабинетом, сняла пальто и повесила его на вешалку. В трех футах от двери Стайвесанта наклонилась около своего стола.

– Кладет сумочку, – поняла Нигли. – Под стол, возле ног.

Секретарше было лет шестьдесят. На мгновение она повернулась лицом к камере. Фигура довольно полная. Лицо серьезное, но доброе. Грузно опустилась в кресло, пододвинула его поближе к столу и открыла лежащую на нем книгу для записей.

– Проверяет журнал, – сказала Нигли.

Секретарша какое-то время занималась журналом. Потом принялась за высокую стопку служебных записок. Одни складывала в ящик, на других ставила штамп и перекладывала с правого конца стола на левый.

– Ну надо же, сколько у них бумаг, – отметил Ричер. – Хуже, чем в армии.

Дважды секретарша отрывалась от служебных записок и отвечала на телефонные звонки. Но с кресла не вставала ни разу. Ричер быстро перемотал вперед, и в десять минут девятого в кадре появился Стайвесант. На нем был темного цвета плащ, возможно черный или темно-серый. В руках тощий портфель. Он снял плащ и повесил его на вешалку. Прошел на середину квадратной приемной, секретарша подняла голову – что-то ему сказала. Он положил портфель ей на стол, поправил его положение. Наклонился к женщине, что-то ей сказал. Кивнул, выпрямился, шагнул к двери без портфеля и скрылся в своем кабинете. Таймер отсчитал ровно четыре секунды, Стайвесант показался на пороге и позвал секретаршу.

– Вот! Он обнаружил бумагу, – проговорил Ричер.

– Странно, почему он оставил портфель, – протянула Нигли. – Зачем?

– Может, у него была назначена встреча? – предположил Ричер. – Оставил, потому что знал, что скоро опять уйдет.

Он быстро перемотал следующий час. Люди входили в кабинет и выходили из него. Два раза прошла Фролих. Потом явилась группа криминалистов и через двадцать минут ушла, забрав с собой письмо в пластиковом пакете для улик. Ричер нажал кнопку обратного просмотра. Утреннее действо стало разворачиваться заново, только в обратную сторону. Уехали, а потом приехали криминалисты, дважды вышла и вошла Фролих, исчез из офиса Стайвесант, то же самое проделала и секретарша.

– А теперь будем смотреть самую скучную часть кино, – сказал Ричер. – Несколько часов, когда ничего не происходит.

На экране застыл кадр пустого помещения, менялись лишь цифры на таймере, отматывающем время назад. Не происходило абсолютно ничего. Четкость изображения оригинальной пленки оказалась лучше, чем копии, но это ничего особенно не меняло. Изображение было серым, мутноватым. Для камеры наблюдения вполне годилось, но никаких операторских наград это кино бы не получило.

– Ты знаешь, – сказал Ричер, – я тринадцать лет проработал копом, просмотрел чертову уйму таких вот пленок и ничего существенного в них не нашел. Ни единого раза.

– Я тоже, – призналась Нигли. – А сколько часов вот так без толку просидела.

В шесть утра кассета закончилась. Ричер извлек ее, быстро перемотал на конец вторую и запустил ее – тоже в обратном направлении. Таймер проскочил пять часов, и время стремительно двинулось к четырем. По-прежнему ничего не происходило. Кабинет оставался неподвижным, серым и пустым.

– Почему мы занимаемся этим сегодня? – спросила Нигли.

– Потому что я нетерпелив, – ответил Ричер.

– Хочешь вспомнить военную службу? Хочешь показать этим штатским, как работают настоящие профи?

– Доказывать больше нечего, – возразил Ричер. – Мы и так уже опережаем их на три с половиной очка.

Он склонился поближе к экрану. Старался не отводить взгляда. Четыре часа утра. Ничего не происходит. Никто никаких писем не доставляет.

– А может, есть и другая причина, почему мы делаем это сегодня? – спросила Нигли. – Может, ты просто хочешь перещеголять брата?

– Нет нужды. Я прекрасно знаю, кто был он, а кто я. И мне плевать, что думают об этом другие.