
Полная версия
Владимир Высоцкий…и его «кино»
К такому образу Высоцкого мы не привыкли. В нашем представлении Высоцкий – это человек, который не стесняется и не смущается ни в каких ситуациях, душа любой компании, человек, прекрасно знающий себе цену и потому не ищущий ничьего одобрения. Как мы теперь видим, так было не всегда.
«Он был тише воды и ниже травы, – сказала мне Маргарита Жарова, исполнившая в картине роль Нельки, – всегда сидел где-то в уголочке. Вот это я помню отлично. Он очень скромно себя вёл, потому что звездой он тогда не был. Сама наивность, сама скромность. Инициативу не проявлял. Что режиссёры говорили, то он и выполнял беспрекословно.
Посиделок у нас особых не было. Требовалось побыстрее отснять какие-то куски и уехать оттуда. У меня с ним была в фильме одна сцена – там, где мужчины дарят девушкам свои рентгеновские снимки вместо фотографий. Он мне говорит: “Нелечка, смотри, какая грудь и, главное, сердце не занятое”». [6]
Одно и то же событие разным людям запоминается по-разному. Режиссёр картины Л. Мирский вспоминал, что Высоцкий отнюдь не беспрекословно выполнял все указания.
«Он вечно что-то придумывал, во многом наново создавая свою роль, дописывал её, тормошил нас. Разве тут устоишь!
В фильме был эпизод: у ребят кончились продукты, и вот Дима Горин едет за ними в бригаду девушек. По сценарию машину должен был вести посторонний шофёр. Володя настоял, чтобы эту эпизодическую роль переписали на него…Эта сцена потянула за собой следующую – сцену выяснения отношений Горина и Софрона. Вместе они сложились в небольшую линию фильма, пусть и не главную, но яркую». [7]
Время неумолимо, люди уходят. Из всей съёмочной группы фильма мне удалось побеседовать только с художником-постановщиком Марком Гуревичем.
«Дружбы у нас с Володей особой не было, потому что я ведь намного старше, я был на фронте, принимал участие в параде Победы, – говорил он мне. – Володю ко мне тянуло как к художнику, я ему потом, позднее уже, подарил два своих пейзажа.
А Володя был тогда человеком очень молодым. Мы собирались все после трудового съёмочного дня, и иногда он радовал нас своей гитарой и песней». [8]
Съёмки действительно проходили в непростых условиях. Во-первых, погода не баловала (что, впрочем, вполне годилось для показа героического труда советских людей), а во-вторых, некоторые сцены были сложны чисто физически.
«По сюжету мы там строили высоковольтную линию электропередачи, – вспоминал Н. Казаков. – И как-то режиссёры фильма говорят нам, мол, ребята, надо бы залезть на траверсы, где ролики висят, а то всё дублёры да дублёры. (А опоры эти высотой 42 метра, да ещё в горах стоят.) И пообещали заплатить нам тогда по 40 рублей. Дали нам монтажные пояса, и мы полезли… Я помню, осилил метров семь. Как глянул вниз, – так и остановился. А на самый верх забрались лишь артист и спортсмен Алексей Ванин и Высоцкий». [2]

На съёмках «Карьера Димы Горина». Справа – В. Высоцкий, слева – А. Демьяненко. Сколе, Украина. Октябрь 1960
Примерно так же запомнилась та сцена и самому Высоцкому: «Съёмки были на большой высоте, на сорокаметровых опорах. Я в первый раз, когда туда залез, там ветер, страшно, и я прицепился пистолетом страховочным и говорю: “Теперь только меня с аварийной машиной можно снять оттуда”. Вот. А монтажники, эти ребята, у которых мы учились хоть каким-то навыкам, хоть что-то уметь делать, они просто, как обезьяны, просто диву даёшься, как они там по этим перекладинам, планкам без страховки бегают. Потом они делают такой трюк: они спускают канат с сорока метров, и, чтобы не спускаться долго, они просто падают по этому канату, и в конце тормозят руками и перчатками, чтобы не сжечь руки. Они останавливаются внизу. Ну вот жутко, просто дух захватывает смотреть. Но я тоже научился в конце, это оказалось не так трудно». [9]
А вот автор сценария Борис Медовой рассказывал о том случае иначе:
«По сценарию кому-то из героев надо было подняться на сорокаметровую мачту ЛЭП и что-то там сделать. Стоим, ждём дублёров – профессиональных монтажников. Подходит Володя: “Братцы, в чём задержка?” Объясняем ситуацию. “А сами как снимать-то будете?” – “У нас есть телескопическая вышка”. – “Тогда готовьте камеру. Я полезу”. Мы стали его отговаривать. Не надо, опасно. А он на своём: полезу, и всё. И полез, и сняли мы его. Весёлого, улыбающегося на сорокаметровой высоте. Потом спустился вниз и сказал: “А теперь бы чего-нибудь пошамать…”» [7]
И кто теперь скажет с уверенностью – был ли Высоцкий во всём послушен режиссёрам, или фонтанировал идеями, захотел ли он сам лезть на вышку или режиссёры требовали…
На другом выступлении Высоцкий вспоминал ещё об одной сцене фильма: «Мы должны были по горной реке против течения перебегать на ту сторону, там приезжала жена одного из этих монтажников-высотников, которых мы играли. Ну и вот. Снимали… Первый дубль – пробежали, второй – так, тоже как-то, значит, третий – уже труднее: вода холодная, горная река, ноябрь месяц (на самом деле – октябрь. – М. Ц.), в полной одежде. Не очень приятно. Потом уже сил никаких нет. Я пристроился в кильватер, так сказать… Такой был… он играл в “Чемпионе мира” – Лёша Ванин, борец, чтобы он рассекал волны. Ну вот, в общем, кто как мог. И мы обессилели, замёрзли безумно. Принесли спирт, значит, протирать. Вот. Так что мы сразу же сказали, что мы ещё хотим прыгать в воду после этого…» [10]
Упомянутый Высоцким Алексей Ванин был человеком и вообще незаурядным, а по титулам своим – просто уникальным. Он был заслуженным мастером спорта и заслуженным артистом России, я не знаю другого человека, имеющего одновременно оба этих звания. Как вспоминала Т. Конюхова, именно с А. Ваниным общался Высоцкий на тех съёмках больше других.
«С Володей мы много были вместе на тех съёмках, – делился со мной воспоминаниями Алексей Захарович. – Он читал нам стихи, песни пел, а мы ему подпевали. Я ему некоторые приёмы борьбы показывал. На вышки эти все поднимались, не только мы с Володей. Сначала они побаивались. Ну, они молодые ребята, я-то постарше ведь был. Кроме того, я трудовой человек, с Алтайского края, так что я всё это уже проходил. А молодым некоторым надо было помогать, учить их, как подняться на вышку. Потом учить, как по тросам этим ходить. Тогда они, правда, под напряжением не были, но пройтись по тросам – это очень непросто. Однако мы это всё делали. Володя расспрашивал меня о войне. Я был снайпером, получил Красную Звезду, потом – Отечественную войну первой и второй степени, медаль “За отвагу”, три раза ранен был. Когда перерывы в съёмках были, мы все ездили в Чоп. То техники какой-то не было, то ещё что-нибудь – тут мы и уезжали. Что я могу сказать о Володе? Прекрасный парень, труженик большой». [11]
Фильм вышел на экраны летом 1961 года, был неплохо встречен прессой. О Высоцком, правда, в тех рецензиях нет ни строки. Для критиков он пока что оставался одним из многих…
Глава: 3
Фильм: 713-й просит посадку
Дата: 1962
С этой картины, вышедшей на экраны в 1962 году, начались контакты Высоцкого с «Ленфильмом». А как «Ленфильм» познакомился с Высоцким?
Анна Тубеншляк, второй режиссёр фильма:
«Володю Высоцкого я нашла раньше: договор на съёмки мы с ним подписали ещё в июле (1961 года. – М. Ц.). Володя приехал на пробы в Ленинград. По-моему, он пробовался в один день с Валентином Гафтом. Гафт пробовался на роль, которую позже отдали Отару Коберидзе – он первым прошёл пробу. А вторым пробовался Володя, он просто подошёл к камере, спел какую-то песню, был очень контактен, очень как-то располагал к себе, и мы все решили: а что нам ещё искать? Есть прелестный молодой человек с неординарной внешностью – давайте мы его и утвердим. И Володя в числе других актёров был утверждён – на роль молодого солдата американской морской пехоты». [1]
По воспоминаниям А. Тубеншляк получается, что Высоцкий приезжал на пробы в Ленинград. Иначе вспоминается то время актёру М. Туманишвили, в ту пору другу Высоцкого:
«Где-то ближе к середине 1961 года нас пригласили – меня и Володю – на пробы в фильм “713-й просит посадку”. Причём пригласили порознь: сначала его, потом меня, или наоборот – не важно. Главное, что на роль взяли Володю. Причём мы были настолько с ним дружны, что никакого другого чувства, кроме чувства радости по поводу его утверждения, у меня не возникло. И он начал ездить в Ленинград сниматься». [2]
Тогда я сам попросил М. Туманишвили припомнить, как же всё-таки попал Высоцкий в этот фильм:
«Мы с Володей были довольно дружны тогда. И вот в Москву приехала Анна Давыдовна Тубеншляк, второй режиссёр картины. Она искала актёра на роль американского морского пехотинца, который летит этим самым 713-м рейсом. Она пришла в театр (я в то время был актёром Театра имени Пушкина) и пригласила меня на переговоры в гостиницу “Националь”, где остановилась.
В тот день мы были вместе с Володей и после моей встречи с Тубеншляк собирались зайти куда-нибудь – или к Лёве Кочаряну, или в кафе. Я ему говорю: “Давай поднимемся к ней вместе”.
Мы зашли, я ей представил Володю как актёра. Она очень милая женщина была, хорошо с нами поговорила, рассказала про роль, а потом говорит: “Ребята, так, может, вы и на пробы приедете вместе?” Она в тот день уже уезжала обратно в Ленинград. Я говорю: “Ну, мы вас проводим”.
Мы пришли на вокзал провожать её на “Красную стрелу”. Пришли задолго до отхода поезда, стоим, разговариваем. И вдруг в окне вагона мы видим совершенно очаровательное девичье лицо, и эта девушка знаками приветствует Тубеншляк. Та ей тоже в ответ помахала. Мы говорим: “А кто это?” – “Да это актриса, Люся Абрамова, она со мной едет, тоже там будет сниматься”.
Я говорю: “Вовка, какая красавица! Ты, когда поедешь в Ленинград, привези мне её оттуда”. Он ответил: “Хорошо, привезу”. И, вернувшись оттуда, он на ней женился. Вот такой был случай.
А на пробы я так и не поехал, потому что Володя ездил первым и был утверждён сразу, так что мне уже ехать было незачем». [3]
И всё же конкуренты на роль у Высоцкого были. Режиссёр картины Г. Никулин на вопрос, как Высоцкий попал в фильм, сказал:
«Обычным путём: был утверждён, сначала пройдя фотопробы, потом кинопробы. Разыскала его и привела на пробы Анна Давыдовна Тубеншляк. На роль претендовало несколько кандидатов. Володя произвёл впечатление скромного парня, очень покладистого, стеснительного. Всегда молчаливо стоял в стороне, прислушивался. Для него наш фильм был первой серьёзной работой: если раньше снимался в массовках, то тут была роль». (Это не совсем верно: роль монтажника Софрона, уже сыгранная Высоцким в то время в фильме «Карьера Димы Горина», по объёму ничуть не уступала той, что он сыграл в «713-м». – М. Ц.)
Так что же делал Высоцкий на кинопробе, если воспоминания Г. Никулина и Ф. Тубеншляк расходятся? На этот вопрос режиссёр ответил так:
«Какой-то эпизод по сценарию. По-моему, это была сцена диалога с Коберидзе, когда тот потом его бил. Эта сцена была наиболее выигрышной. Кинопробы долго не хранятся, их, вероятно, давно смыли». [4]
Фильм получился самым обычным – какие в те времена снимались на всех студиях страны, – чуть лучше или чуть хуже. Отличие было разве что в том, что с Никулиным актёрам, операторам, художникам было легко работать.
«Григорий Георгиевич Никулин был хорошо подготовлен к этой картине: для меня это было совершенно неожиданным – хотя я и давно работаю на киностудии – увидеть такие карты режиссёрской разработки, – отмечала А. Тубеншляк. – В них точно были указаны кресла в самолёте, и кто где сидит, и кто в каком кадре занят. Словом, работать было легко: вечером я точно знала, что мы будем завтра снимать, какой именно кадр – сотый, трёхсотый или пятисотый». [1]
«Простор для импровизации был минимальным, – сказал Г. Никулин, – потому что всё действие ограничено бортом самолёта. А его действия – местом, где он сидел. Рядом сидела Нонна Тен, кореянка.
Исключением были два момента: диалог с Коберидзе с ударом и сцена, когда избивали Копеляна, – вот тогда они покидали свои кресла. А всё остальное происходило в этой жёсткой мизансцене в статике: они сидели чуть ли не пристёгнутые ремнями». [4]

Съёмки фильма. Справа – Нонна Тен. Ленинград
«Диалог с Коберидзе» запомнился и Высоцкому, он порой рассказывал об этом в своих ранних концертах. Хотя «запомнился» – вряд ли точное слово: больше о своей роли в этой картине Высоцкому было рассказывать практически нечего:
«Я играл в фильме “713-й просит посадку”. Там по сюжету усыпили команду лётчиков… Я приставал к кому-то, помню, а потом врывался в кабину к лётчикам и пытался посадить самолёт на воду. А меня за это отшвыривал Отар Коберидзе и бил». [5]
«Потом был фильм “713-й просит посадки”. Я там играл роль такого солдата американской морской пехоты. И опять занимался тем же самым. Опять приставал к девушке. Опять меня бил, только это уже был Отар Коберидзе. Он был грузин, здоровый человек, темпераментный. Вот. Я думал: ну, изуродует, потому что глаза блестят. […] И даже сказал: “Ещё два дубля – и я дам дуба!” Но каким… каким-то образом остался в живых. Вот. И с тех пор я всегда стал просматривать сценарий: кто кого бьёт». [6]
Отар Коберидзе:
«В одной из сцен во время съёмок я должен был его ударить. Я создавал иллюзию удара, так как сделать это по-настоящему не мог. Володя подошёл ко мне и на ухо сказал: “Батя (так Высоцкий звал Коберидзе), влепи мне по-настоящему, тебе я разрешаю”. Позже он напишет мне об этом на фото». [2]
Вроде бы больше похоже на легенду, да? Но в журнале, на который я только что ссылался, помещена фотокопия автографа Высоцкого: «Отар! Помнишь, как ты меня бил в “713”. Больше никому этого не позволяю, но с тобой встретился бы даже так. Обнимаю! Володя Высоцкий».
«713-й просит посадку» – первый фильм, в котором игру Высоцкого отметил критик. Правда, всего одной фразой, но тем не менее!
«Характерную фигуру представляет собой и молодой солдат американской морской пехоты (артист В. Высоцкий), что называется, “добрый малый”, однако слишком беззастенчивый, пытающийся вести себя даже в салоне самолёта, как в оккупированной стране». [7]
В принципе, на роль морского пехотинца Высоцкий никак не подходил по своим внешним данным. Кажется, он сам какое-то время полагал, что играет не морпеха, а матроса, поэтому считал, что его одеждой в фильме будут бескозырка и тельняшка. Художник по костюмам М. Гаухман-Свердлов, через много лет вспоминал, что Высоцкий на примерке сорвал с себя морпеховскую шапку и кинул на пол: «Что это за клоунский колпак!» Потом поправился: «Поварской».

Слева направо: Ефим Копелян, Владимир Высоцкий, Отар Коберидзе, Александр Барушной
«На вторую съёмку он уже сам надел “чепчик”. “Старик, я был не прав, извини”, – подошёл он ко мне. Но произошло это после того, как он специально навёл справки и выяснил, какую форму носят американские пехотинцы». [8]
Мне удалось поговорить со многими актёрами, снимавшимися в «713-м просит посадку». Их воспоминания о Высоцком той поры я приведу без комментариев.
Нонна Тен (в картине – роль вьетнамской девушки):
«Володя тогда ещё песен не писал, но он рассказывал удивительные рассказы. Мы снимали на “Ленфильме”. Там особых условий для отдыха актёров не было, так что мы сидели в какой-то подсобке.
Во время съёмок собирали всю группу, а она была большая. Всё действие разворачивалось в салоне самолёта, поэтому было неизвестно, когда поставят камеру, чей будет затылок виден, а чьё лицо. Поэтому нас собирали всех, мы гримировались и ждали. Помню, там была такая уборщица, которая всё ворчала: “Вот актёры… Загримуются – и ходють, ходють”. И мы действительно или ходили, или сидели в той комнате.

Слева направо: Отар Коберидзе, Александр Барушной, Владимир Высоцкий
Развлекались чем могли. Играли в коробочки, в балду. Володю очень любил Честноков, исполнитель главной роли, и всегда его подначивал: “Ну давай, Володя, расскажи”. И Володя начинал рассказывать очень смешные истории. Герой этих историй был нацмен, с которым всё время что-то происходило. Например, он приходил в ресторан и находил у себя в супе муху. Много было этих историй, над которыми мы все хохотали.
Потом помню ещё такой эпизод… Во время съёмок я жила в гостинице “Октябрьская”. Там же жили Агапова, Шагалова, Коберидзе. Молодёжь жила в “Выборгской”. Меня тоже хотели поселить в “Выборгскую”, но я не захотела. Иногда ребята приходили к нам в “Октябрьскую”. Там была ещё такая Зана Занони. И я помню, было удивительно красиво, когда пели втроём Володя, Отар (Коберидзе. – М. Ц.) и Зана. Пели они как бы по-английски. То есть они не знали ни одного английского слова, но очень здорово имитировали.
В этот период у Володи был роман с Люсей Абрамовой, но этого я не видела, мне рассказывал Костя Худяков. По словам Кости, Володя иногда бывал влюблённый, а иногда – агрессивный, тогда он ломал двери…
С Люсей однажды была смешная история на съёмках. У неё были не очень красивые передние зубы. Её повезли куда-то и сделали специальные коронки, просто чтобы на зубы надевать. Ну непривычно же ей было в них ходить – так она их сняла и положила в сумочку. Пришла в павильон, положила сумочку и села на неё. Все очень смеялись…
Как-то у нас не было денег. Не дали вовремя суточные, и есть было нечего. Мы собрали свои последние копейки, спустились в ресторан гостиницы “Октябрьская” и чего-то там скромненько заказали. С нами были Володя и Отар Коберидзе, а за соседним столом обедала группа грузин. Они узнали Отара и, значит, – от нашего стола вашему столу. Заказали нам полный стол еды и выпивки. Закончилось тем, что Володя уснул, положив голову в арбуз. Это был единственный раз, когда я видела его выпившим.
Снимали в те времена долго, несколько месяцев мы жили в Ленинграде, так что несколько месяцев мы с Володей регулярно общались». [9]
Константин Худяков (роль американца-молодожёна):
«Ничего выдающегося там не было, была нормальная рабочая атмосфера. Для Володи, как мне кажется, было важно, что он впервые оказался в компании очень хороших артистов. Там были Копелян, Владимир Иванович Честноков, известный премьер Александринского театра. Там были Рэм Лебедев, Корн из БДТ, Отар Коберидзе, Лёва Круглый. В итоге собралась команда очень сильных профессионалов.
Это были и прекрасные актёры, и очень открытые люди, замечательные люди. Может быть, это юность проклятая врёт и подсказывает то, чего не было, но у меня ощущение, что тогда были люди более светлые. Не было в этой нашей травильне-курильне статусов народного артиста и начинающего. Все были очень дружны, откровенны. Я подружился там с Копеляном, знаю, что и Володя с ним потом дружил.
Я думаю, что театр имени Пушкина не давал Володе такого ощущения актёрского единства, какое он получил на этой картине.
Мне кажется, что и сами съёмки – всё же было ограничено скорлупкой такой, кабиной самолёта, – очень нас всех сблизили. Мы же всё время были вместе – просто кто-то был в кадре, а кто-то был в соседней комнате. Там происходила травля анекдотов, историй. Это была очень дружная компания. Вот это было самое доминантное ощущение от этих съёмок.
Он (Высоцкий. – М. Ц.) всех потешал, у него была куча всяких забавных историй про театр, про людей разных. Копелян просто заливался! Он вообще был очень смешливый человек, поэтому реагировал на Володины рассказы безудержным смехом. Там было бесконечное соревнование рассказчиков. Вся компания была буквально нашпигована этими рассказами, байками актёрскими». [10]
Юрий Дедович (роль лётчика Жака):
«Это было наше первое знакомство (с Высоцким. – М. Ц.), первая встреча. Поскольку мы были молодыми и достаточно жизнерадостными, то очень много времени проводили вместе. Володя начинал тогда довольно интенсивно сочинять свои песни. Мы собирались в гостинице “Выборгская” – то у него в номере, то у других актёров.
На съёмках подобрался очень хороший коллектив. Были и опытные актёры, и начинающие. Была тёплая, дружная компания, с удовольствием все общались. Когда сидит компания, то это не столько чьё-то соло, сколько весёлый общий трёп. Кто-то рассказал анекдот, кто-то припомнил какой-то случай со съёмок, кто-то прибаутку вспомнил. Как говорится, кто во что горазд. Володя же тогда не был тем Высоцким, каким он стал через несколько лет. Он был просто один из нас». [11]
Людмила Шагалова (Тереза):
«В то время он (Высоцкий. – М. Ц.) ничего не пел. Он читал стихи Галича и Ножкина. Я это слышала, когда мы после съёмок собирались в гостинице. Это был 1961 год, он только начинал ухаживать за Людмилой Абрамовой.
Особо приятного впечатления он не производил. Мы все даже были удивлены, что Люся Абрамова с ним общалась. Ему было тогда мало лет, а выглядел он ещё моложе. Он выглядел эдаким блатным мальчиком. За Люсей сначала начал немножко ухаживать наш режиссёр Никулин, но потом она быстро перешла к Высоцкому. Они уже общались в основном только с Люсей. Они сблизились в результате того, что их обоих послали к зубному врачу. У них были заметные роли, а Люся к тому же играла голливудскую кинозвезду, но у обоих были плохие зубы. Что-то такое им там делали, накладки какие-то. Факт в том, что эти походы к врачу их сблизили. До этого Люся Абрамова была одна и всё время ходила с книжкой Хемингуэя “По ком звонит колокол”. Где-то одна сидела и читала – почему мы все и удивились, когда они стали вместе». [12]

Рабочий момент фильма. Людмила Шагалова, Ефим Копелян, Владимир Высоцкий
Лев Круглый (журналист-хроникёр Иржи):
«Вероятно, первый раз мы встретились с Высоцким в Ленинграде в 1961 году. Это было на съёмках фильма режиссёра Г. Никулина “713-й просит посадку”. Обычно на съёмку вызываются два-три актёра; тут же, поскольку действие происходит в кабине самолёта и поэтому могут быть видны в кадре многие персонажи, вызывались почти все участники картины. Обычно актёры сидели в курилке (комнате отдыха при павильоне) и занимались бесконечными разговорами, рассказыванием историй, розыгрышами друг друга и т. п. Мне, молодому актёру (в то время мой стаж был лет пять-шесть), всё это было чрезвычайно интересно. Особенно запомнились мне актёры Копелян из театра Товстоногова и Честноков из Александринки. Высоцкий же был мне абсолютно неинтересен. К тому же он всё время был занят молодой и красивой Л. Абрамовой, потом ставшей его женой». [13]
Эве Киви (стюардесса):
«Он (Высоцкий. – М. Ц.) был тогда очень застенчивым мальчишкой. Во всяком случае, мне так показалось. Он был тогда женат на Абрамовой, она тоже там снималась. (Это неверно. В. Высоцкий и Л. Абрамова только познакомились на съёмках этого фильма. – М. Ц.) Она там играла американскую кинозвезду, а я – стюардессу. Между съёмками мы с Володей общались мало, поскольку у нас была своя женская компания.
На съёмках он раз со мной пошутил. Я нагнулась к нему, подала кофе, он чуть не укусил меня за руку. Я даже вздрогнула от неожиданности. В картине, кажется, этой сцены нет, но у меня сохранилась фотография этого эпизода». [14]
Отар Коберидзе (безработный юрист Генри):
«На моих глазах он писал удивительные стихи! Мы заканчивали съёмки вечером, а утром он мне уже звонил: “Батя, я хочу прочесть тебе стихи”. Я так переживаю, что я не взял у него эти стихи, что они не сохранились. В фильме есть сцена, где я должен был его ударить. Я отказывался от этого, я берёг его. А потом он мне написал: “Батя! Я больше никому не разрешал ударить меня”. Он был очаровательный, совершенно изумительный парень. Просто Богом рождённый и Богом нам данный. Я старался не оставлять его одного, потому что его сразу хватали и куда-то уводили пить, а наутро он мне звонил и говорил: “Батя, очень плохо мне…” Мы после этих съёмок никогда с ним больше не встречались, но я считаю, что я с ним был вечность». [15]