Повесть Оленька

Я пожал плечами. Как в женскую душевую? А почему бы и нет? Так рано в душ никто из девчонок не ходит.

– Идём, ― согласился я.

Вошли вместе. Всё так в мужском душе: белый кафель на стенах и коричневый ― на полу, окно, окрашенное голубой краской, вешалки. Я разделся до трусов, прошёл в душевую, включил и отрегулировал воду. Когда вернулся в раздевалку, Оля уже разделась. Она смущённо улыбнулась мне и прикрыла грудь ладошой, другая у неё между ножек. Я пожал плечами и отвернулся.

– Ты так, что ли, пойдёшь? ― спросила она. ― Или меня стесняешься?

Не знаю с чего, я покраснел и разозлился на себя. В душ я собирался идти в трусах.

– Идёшь? ― спросила она и улыбнулась.

– Иди, я приду.

Я не знал, как поступить, потому что действительно стеснялся. Я загорел, работая под жарким солнцем в строительном отряде, под трусами у меня белоснежная кожа, подчёркивавшая наготу. Пошёл в душ как Оля и встал с ней под одну лейку.

***

В начале мы с ней чувствовали себя неловко, искоса, стараясь сделать это незаметно, поглядывали друг на друга. Вскоре неловкость прошла, и мы уже дурачились как дети. Я гладил её намыленными руками. Оля, скользкая от мыла, легко выскальзывала из моих объятий. Когда я всё-таки обнял её, она на минутку стала серьёзной, спросила, заглядывая в глаза:

– Я тебе, наверное, худенькой кажусь, да? Я поправлюсь.

– Не кажешься, ― улыбнулся я. ― Ты не худенькая, а стройная.

– И вот тут у меня мало, ― дотронулась она до своей груди.

– Первый? ― ехидно поинтересовался я.

Она виновато закивала головой.

– Но ведь девчонок не за это любят, ― возразил я.

– А за что?

– За глаза зелёные, ― как у тебя, за ресницы пушистые, ― как у тебя, за нос в веснушках, ― как у тебя…

– Ещё, ещё… ― попросила она, заглядывая мне в глаза.

Девчонки ушами любят, вспомнил я чью-то фразу, это, наверное, про неё. ― за губы сладкие, ― как у тебя, за чёлку ровненькую, ― как у тебя, за хвостик каштановый, ― как у тебя, за улыбку, ― как у тебя, за всё, ― как у тебя. Теперь понятно?

Оля обхватила меня руками за шею, плотно прижалась, закрыла глаза и протянула полураскрытые губы для поцелуя. Потом легонько отстранилась от меня и, улыбаясь, упрекнула:

– Лгунишка, любимый. Нет, правда, я обязательно поправлюсь, и здесь больше будет, ― коснулась своей груди.

– Ну, а пока твои воробышки здесь побудут, ― сказал я и, стоя сзади, прикрыл её грудь ладошками. ― Вон как у птички под ладошкой сердечко стучит!

– Алекс, ты такой бесстыжий…

***

В раздевалке Оля оделась и вопросительно взглянула на меня. Я, смущаясь, быстро натянул брюки на голое тело. Когда мы вышли из душа, в коридоре столкнулись с дежурной по вахте. Мне не повезло.

Сегодня дежурной оказалась Ленка Светлова. Я знал, что она не поехала в стройотряд и осталась на кафедре. Она удивлённо уставилась на нас и ехидно улыбнулась. Видела, что мы вместе вышли из душа и волосы у нас мокрые. Поморщился, обязательно разболтает однокурсницам. Оля испуганно, её смутила красная повязка на руке Ленки Светловой, взглянула на меня.

– Не бойся, всё нормально. Вахтерами у нас студенты дежурят, ― успокоил её, когда мы прошли мимо.

– А у нас тётки злые, ― поделилась Оля.

Понятно, эта встреча была мне неприятна. Вернулись в мою комнату. «Я только чуть-чуть полежу», ― сказала Оля, легла поверх одеяла, как была, в юбке и моей куртке, и моментально уснула. Я прилёг рядом, обнял её и… проснулся в одиннадцать часов. Оля ещё спала.

Мой автобус отходил от автовокзала в полпервого. Нужно было торопиться. Я поцеловал Олю. Она смешно зачмокала губами и вдруг резко открыла глаза.

– Это ты? ― сонная, улыбнулась мне.

Губы её припухли. Я меня тоже, наверное.

– Так не хотел будить тебя, но у меня автобус в полпервого. Нужно идти.

Она потянулась и, обняв, притянула к себе:

– А я тебя не отпущу! Сегодня же воскресение. Значит, выходной, так?

– Так, ― согласился я.

Уезжать не хотелось. Не хотелось уезжать именно от этой, незнакомой вчера, а теперь такой близкой мне девчонки.

– Я не поеду. Я не хочу уезжать, ― сознался я.

– Тогда поцелуй меня.

…Чмокнул в горячую щёчку.

– Поспим ещё? ― спросила она.

– Хорошо, спи.

Легонько постучали в дверь. Оля вопросительно посмотрела на меня. Открыл. Светка Светлова.

– Алекс, можно тебя?

…Вышел в коридор и прикрыл дверь.

– Что, говори?

Она протянула мне свёрток из влажной газеты.

– Держи, в женском душе забыл. Хорошо, что заглянула. Если б уборщица нашла, комендантша скандал бы закатила. Инна с тобой хотела бы встретиться.

– Зачем?

– Не знаю, сказала, если тебя увижу, передать, что встретиться с тобой хочет. Кто это? ― кивнула она на Оленьку.

– Сестра двоюродная.

– Ну-ну, ― улыбнулась Светка. ― С каких пор с сёстрами вместе в душ без порток ходят?

– Всё сказала?

– Что Инне передать, если увижу?

– Передай, ты меня не видела.

Я закрыл дверь, развернул газету, мокрые трусы набросил на батарею отопления. Бессонная ночь вымотала нас, оставила без сил. Оленька уже спала. Что Инне ещё от меня надо? Зачем я ей? Ясно же, что продолжения у нас не будет. Опять туфельки купить? Обойдётся.

Я прилёг рядом с Олей, и был счастлив, что мы познакомились. Как жаль, что мы не познакомились до того, как я подавал заявление на поступление на факультет архитектуры.

Из-за того, что я не смог предоставить в приёмную комиссию с прочими своими рисунками рисунок обнажённой натуры, документы мне вернули. Где бы я нашёл девчонку, согласную несколько часов позировать мне в трусиках?

…Жизнь моя потеряла смысл, я махнул на себя рукой и поступил на факультет промышленного и гражданского строительства. Сейчас у меня есть Оля. Она меня не стесняется и, думаю, согласилась бы позировать мне, но как говорится, поезд ушёл…

Глава 2. День с Оленькой. Её подружки

Мы проснулись в полпервого. Оля не выглядела усталой, а была свежа, как после долгого сна.

– Что делать будем? ― спросил я.― Есть хочешь?

– Я всегда кушать хочу, ― смущённо призналась она.

– Тогда в пельменную?

– Там, наверное, дорого, ― засомневалась Оля. ― У меня сейчас денег почти нет. На мели.

– Ты что? ― удивился я. ― Есть у нас с тобой деньги. И не только на пельменную. Стипендию вчера получил за летние каникулы. А в конце недели за стройотряд заплатят. Гуляем!

– Алекс, ты мои трусики не видел? ― смущаясь, спросила Оленька.

– Нет. Не я их снимал.

– Алекс, хватит подначивать! ― упрекнула Оля. ― Я серьёзно. Вот, нашла. Отвернись, пожалуйста, я переоденусь.

– Я не смотрю.

– Я всё, ― вскоре сказала Оля. ― У вас где-нибудь можно умыться?

Оля уже в серенькой мини-юбке, в белой блузочке, из-под которой угадывается лифчик, и босоножках

– Конечно, пойдём провожу. Умывальник в конце коридора.

В коридоре снуёт народ. Середина дня.

– А что, у вас и девушки, и парни на одном этаже живут? ― спросила удивлённо Оля, увидев девчонок, выходящих из одной комнаты, и парней, входящих в другую.

– Комнаты у нас вперемешку.

– У нас к девочкам в общежитие вход один, к мальчишкам ― другой. И вахтерши двери в десять часов в общежитие закрывают. Нельзя опаздывать: не пустят.

– Значит, у нас свободнее будет. Можно прийти в любое время. Но посторонних по правилам пускают только до десяти вечера. Только правила эти никто не соблюдает. Вахта своя, студенты по графику дежурят.

– А у нас до девяти. И ещё проверяют по комнатам, чтоб никто из знакомых девочек не остался.

Мы умылись и возвращались к себе в комнату. Меня окликнули. Я оглянулся. Нас догнал первокурсник, один из тех, у кого я забрал Олю.

– Чего тебе? ― поинтересовался я.

– Знаю, тебя Алекс зовут. Ты извини, мы не знали, что она твоя девушка, ― кивнул он на Олю. ― Ты тоже извини, ― обратился он к ней, ― ошибочка вышла.

– Забудем, ― остановил я его.

В комнате Оля достала из своей сумочки зеркальце, пудру, губную помаду и начала прихорашиваться, как это обычно делают девчонки. Губная помада светленькая, почти бесцветная, это хорошо, не люблю ярко накрашенные губы. Интересно наблюдать за девчонкой, занятой чародейством.

– Алекс, вначале ко мне, я переоденусь, потом кушать, хорошо?

– Как хочешь.

***

На улице жарко. Наверное, в тени под тридцать. Свою куртку я оставил в комнате. Рубашка с короткими рукавами как у меня ― вот что сейчас нужно. До техникума Народного хозяйства на трамвае минут десять.

В общежитии техникума Народного хозяйства пахло краской. Вахтерша, толстая тётка, долго изучала мой студенческий билет, с подозрением поглядывала на меня, сделала запись в журнале посещений.

– Брат двоюродный, ― виновато объяснила Оля.

– Правила знаешь, ― строго наказала ей тётка.

…Оля согласно закивала и повела меня в свою комнату.

– Второй этаж, ― сказала она, когда мы поднимались по лестничному маршу.

Планировка общежития такая же, как у нас, типовой проект. Длинный коридор, по его торцам умывальники, в середине ― кухня.

Встречные девчонки удивлённо пялятся на меня, оглядываются, когда прохожу мимо. Видно, «наш брат» здесь редкость. Девичье царство: в коридоре, в комнатах с полуоткрытыми дверями ― так прохладнее, полуодетые юные девицы. В конце коридора из умывальника вышла девчонка в трусиках и лифчике, с полотенцем, наброшенном на шею, увидела меня, вскрикнула и, громко шлёпая тапочками не по ноге, стремглав побежала обратно.

***

Дверь нам открыла курносая девчонка в халатике. Я улыбнулся, покосившись на её косички, а она удивлённо уставилась на меня через стёкла очков в роговой оправе, запахнула полы халата и покраснела: «Оля, предупреждать нужно!»

За её спиной у окна за столом, поджав под себя ноги, на табуретке сидела девчонка в белых трусиках и девчоночьей майке. У неё пушистые хвостики волос по краям головы. Она обернулась на секунду, увидела меня, съёжилась и склонилась над столом. Я узнал её и попятился в коридор. Обалдеть, Иришка Скрипочка! Очаровательная малявка с третьего отряда, с которой я был знаком в пионерском отряде после шестого класса! Прошла вечность, а узнал её сразу. Я был во втором отряде, а она в третьем, но она младше меня не на год, а на два. Смешная до коликов в животе! Почему она здесь, если учительницей начальных классов мечтала стать?

Оля возмущённо отчитала соседку по комнате, открывшую дверь:

– Вы что меня бросили? Не подождали?

– Мы с Сашкой везде тебя искали, подумали, ты уехала. Правду говорю, Ира подтвердит! ― сказала девчонка, кивнув на Скрипочку.

Это диалог продолжался несколько секунд. Оля шагнула в комнату, а я прикрыл дверь и остался в коридоре, чтоб не смущать полураздетых соседок Оленьки.

«Алекс, заходи, можно уже», ― через короткое время, открыв дверь, пригласила меня Оля. Я вошёл и обвёл взглядом комнату. Здесь чисто и уютно. Скрипочка уже успела надеть короткий сатиновый халатик. У неё пушистые от природы хвостики волос и синие, знакомые мне глаза. Конечно, она уже не та малявка, которой я знал её в пионерском отряде, но она по-прежнему стройная и симпатичная как раньше. В комнате четыре кровати. Большое окно без штор.

– Девочки, это Алекс, знакомитесь.

– Таня, ― покраснев, назвала себя девчонка в очках.

Иришка, услышав, как ко мне обратилась Оля, недоуменно взглянула на меня, но промолчала. «Алекс, можешь на мою кровать присесть. Я быстро», ― сказала Оля. Она выдвинула из-под кровати чемодан, достала из него одежду, сняла блузку и юбку. «Сзади расстегни, пожалуйста», ― попросила она и повернулась ко мне спиной.

Девчонки удивлённо уставились на неё. Особенно Иришка. Я расстегнул застёжку лифчика на спине Оли. «Теперь отвернись!» Я отвернулся, насколько смог, сидя на кровати. «Алекс ― мой молодой человек. Мы поженимся, когда можно будет, ― объяснила Оля девчонкам. ― Я уже и сейчас его женщина! ― гордо добавила она. Меня немного покоробили её слова и, пожалуй, смутили. Что ж, теперь всем говорить, что у нас было?

– Кушать хочется! Мы с Алексом сейчас в пельменную едем, а потом в парк! ― похвалилась она девчонкам.

Повернулся на её голос. Оля была голенькой.

– Алекс, отвернись!

Танька, она стояла рядом, смущённо, словно извиняясь за Олю, улыбнулась мне. Оля торопливо набросила халатик. Мода повлияла и на эту одежду. Халатики у девчонок коротенькие, и они с голыми ножками.

– «Олька», пожалуйста, возьмите сами меня с собой. Я тоже в пельменную хочу! Ну, пожалуйста! ― запрыгала на месте Иришка и взглянула на меня.

…Скрипочка так и не избавилась от своей привычки не к месту добавлять слово «сами». Она называет Олю «Олька»? Странно звучит. Оля посмотрела с сомнением на Ирку, вопросительно на меня. Я кивнул, соглашаясь.

– Мне самой только переодеться нужно, ― смущённо сказала Ирка.

Понял, что она стесняется переодеваться при мне и предложил:

– Девчонки, я вас на улице подожду. Только не долго!

– Нам десять минут, ― пообещала Оля, взглянула Иришкины хвостики волос и поправилась: ― Ну, пятнадцать минут. Всего.

Курил на крыльце. Понятно, вместо пятнадцати минут прождал сорок. В суворовское училище бы их, там сорок пять секунд подъем!

Наконец, вышли девчонки. На Оле лёгкое платье без рукавов с молнией-застёжкой на спине, босоножки. Ирка надела кремовый сарафанчик с длинным вырезом под ворот от плеча до плеча ― так сейчас модно. На её голове модная причёска в виде укладки волос небольшой шишкой. Совсем взрослая уже. Косметики на обеих чуть-чуть. Да и не нужна она им. С такими симпатичными девчонками и знакомых встретить не стыдно.

***

В пельменной, когда Оля пошла в туалет, Иришка спросила:

– Лёшка, ― почему Оля тебя Алексом называет?

– В суворовском так меня начали называть. И в институте я Алекс. Это сокращённо от Алексея. Вот и привык. Так и зови.

– За мотоцикл, что ты у директора пионерлагеря угнал, тебя в суворовское отправили? ― спросила Иришка и поделилась: ― Когда тебя увезли, о вас с Верой Пироговой целую легенду в лагере сочинили, как ты её от дезертира спас и его автомат директору пионерлагеря принёс, как вы с Верой обнимались, когда в лесу вас нашли, и ты её собой прикрывал, пока она не оделась. А ведь до последнего дня никто не догадывался, что вы любите друг друга!

Ну, не автомат, а карабин, мысленно поправил я Скрипочку. Тот выстрел резко изменил мою судьбу. Выбора был ограничен двумя вариантами: или в колонию для малолетних правонарушителей за превышение необходимой обороны, или в суворовское училище. Решение принимал мой отец. Не лучшие воспоминания, я попросил Иришку:

– Забудем об этом, мне неприятно вспоминать прошлое.

Мы с ней помыли руки, Пришла Оля. У кассы я пресёк попытку Иришки заплатить за себя.

– Ну, Алекс! У меня есть деньги… ― попыталась заплатить она.

– Оставь это. Я стипендию получил за лето. Потом парк и мороженое.

– Кинокомедия новая в центральном кинотеатре идёт «Кавказская пленница, или новые приключения Шурика», ― посмотрела на меня Оля, ― Пойдём?

– Принимается. После пельменной возьмём билеты в кино и затем в парк.

***

В центр доехали на трамвае. Нам удалось взять билеты на сеанс восемнадцать тридцать. В нашем распоряжении ещё два часа. На аллее парка Оля взяла меня под руку, Ира шла справа от меня и сделала так же.

«Не было ни гроша, да вдруг алтын», вспомнил я поговорку. Вчера и мечтать об этом не мог, а сегодня у меня есть Оля, а симпатичная Иришка держит меня под руку. Можно было гордиться собой! Ольга взглянула на Ирку, чуть отстранилась и взяла меня за руку. Ирка сделала так же: взяла меня за другую руку.

– Что ты обезьянничаешь? ― возмутилась Оля.

– Он твой молодой человек?

– Мой!

– А я твоя подруга. Или ревнуешь?

– Вот ещё! Алекс, поцелуй меня.

Сказала, видимо, чтобы подтвердить на меня своё право. Я чмокнул Оленьку в щёчку. Она гордо посмотрела на Ирку.

– И меня, ― попросила Иришка, надула и подставила правую щеку, ехидно взглянула на Ольгу. Видимо поняла её желание утвердить свои права на меня, и захотела её подразнить. ― Или жалко тебе?

– Своего заведи, вот пусть тебя и целует! ― отшила её Оля.

– И заведу!

– У тебя же и так есть.

Это уже для меня. Чтобы и я знал. Эх, девчонки… Ваши уловки на виду.

– Кто?

– Саша, одноклассник твой, что на танцы нас пригласил.

– Сашик, что ли? Так я его с детского сада знаю, вот нашла женишка, ― рассмеялась Танька, ― Сашку!

– Ладно, Алекс, поцелуй её тоже, раз так, вот пристала! ― смирилась Оля. ― Мне не жалко!

– Девчонки, хватит издеваться надо мной, что я вам ― существо неодушевлённое? Пойдёмте лучше на колесо обозрения.

Посмотрев на город с высоты, мы пошли на пляж. Он был на границе парка. Пошли не на сам пляж, ― он был забит отдыхающими, а за его территорию, там свободнее: здесь пара человек, там, и всё… Ирка подбежала к воде, присела и пальчиками попробовала воду.

– Тёплая, ― радостно поделилась она, сбросила босоножки и вбежала в воду. ― Люблю по воде босяком шлёпать!

Оленька, подошла к воде и, зачерпнув пригоршню воды, брызнула ею на Ирку.

– Вай! ― приподняв короткий подол сарафана до трусиков, отбежала назад Иришка.

– Лето проходит, а купаться не ходим, ― пожаловалась мне Оля.

– Вернусь со стройотряда, сходим на пляж, или на прогулочном катере на тот берег съездим. Там ещё лучше. Сейчас даже утром вода тёплая, ― пообещал я и поторопил: ― Идти пора, в кино опоздаем.

Ирка по кромке воды отошла от нас уже далеко.

– Ира, в кино опоздаем, хватит уже! ― крикнула ей Оля.

Иришка помахала нам рукой и, осторожно ступая босыми ножками по гальке, шла к нам.

– Девушка, а как вас зовут? ― спросил парень, что сидел со своим товарищем с бутылкой пива неподалёку.

– Я с незнакомыми молодыми людьми не знакомлюсь! ― высокомерно посмотрела на него Иришка, ― строгость в глазах, куда там!

Ища защиты, она подбежала к нам и крепко ухватилась за мою руку. Мы пошли в кино. Я не удержался от улыбки, спросил её: «Так ты только со знакомыми молодыми людьми знакомишься, а с незнакомыми не знакомишься? Это забавно».

Она смутилась и, не найдя что ответить, скорчила мне рожицу и показала язык.

– Ира, ― спросил я, ― Сашка, о котором Оля упоминала, это не Сашка Панус, с которым я вас в пионерлагере познакомил?

– Нет, другой. Мой одноклассник. Тот Сашка в прошлом году в лётное военное училище поступил. На лётчика, как мой папка.

– Вы что, знакомы? ― удивлённо перевела взгляд с меня на Иришку Оля.

– Да, знакомы, ― улыбнулся я Оле. ― Мы много лет назад в одном пионерском лагере были, но в разных отрядах. ― Иришка, что-нибудь о Вере Пироговой знаешь? ― спросил я.

– Тебя из лагеря забрали, следом за ней её мама приехала и её тоже увезла. Вы что, не переписывались?

– Писал ей с суворовского училища, ни разу не ответила. Потом на каникулы в наш город приехал, новые жильцы сказали, выехали Пироговы, и адреса нет. Это всё в прошлом далёком. Забудь, как я это забыл.

…Соврал я Ирке. Не забыл я. Когда мы расставались, Вера ждать меня обещала, пока мы не вырастем.

***

В кинотеатре Оля положила голову мне на плечо, так же сделала и Ирка. Я понимал, она просто поддразнивает Олю, специально липнет ко мне.

– Я не подушка, ― шёпотом сказал я ей, покосившись на Олю.

– Ей же ты разрешаешь! ― тихонько возразила она.

– Она моя девушка.

– А я подружка твоей девушки. Значит, и мне можно, ― тихонько рассмеялась она и потёрлась носом о моё плечо.

– Вы о чём шептались? ― спросила нас Оля.

– Молодые люди, вы мешаете смотреть кино. Потише, ― упрекнула нас тётка, что сидела сзади.

Когда вышли из кинотеатра, я повёл девчонок в парк, купил им мороженое, гуляли. Спохватился только в восемь часов и хлопнул себя кулаком по лбу. Сегодня же воскресение. Столовые только до восьми вечера.

– В столовую идём? Ужинать. Иначе опоздаем.

– А давайте что-нибудь купим в магазине и у нас сами приготовим? Надоела столовая, ― предложила Ира и достала из сумочки кошелёк. ― Алёшка, ты как?

– Не Алёшка, а Алекс, ― поправила Иру Оленька и вопросительно посмотрела на меня.

– Для меня он Лёшка, я раньше тебя его знаю, ― возразила Ирочка Оле.

– Деньги спрячь, ― сказал я Иришке. ― Я банкую.

В гастрономе я протянул Ольге пять рублей:

– Хватит?

– Ого! Ещё останется!

– Олька, ― давай винегрет сделаем. ― предложила Иришка, ― Масло растительное у нас есть. И картошка есть.

– Девчонки, я вас на улице подожду, ― предупредил я. Хотелось устроить праздник.

Деньги были. На подходе зарплата за стройотряд, да на сберкнижке те, что весной заработал на переводах с немецкого. После ухода в отставку из военного училища из-за травмы, полученной при прыжке с парашютом, я отказался от помощи родителей, и вполне обхожусь подработкой. Студентам-трёхгодичникам, что учатся по направлению их предприятий, всега переводы с немецкого нужны, и хорошо платить у них возможности есть.

…Пошёл в другой отдел. Купил большой вафельный торт в коробке, шоколадных конфет к чаю и задумался: может быть, бутылку вина? Соблазнила необычная форма бутылки. Взял бутылку болгарского вина «Варна». 0,75 литра. На улице посмотрел на этикетку и поморщился: много сахару и 18 градусов! Слишком крепкое для девчонок. Нужно было взять сухое. Но дело сделано, не выбрасывать же…

***

Вышли из продуктовой девчонки. У Ирки в руках авоська. В ней свёкла, морковь, банка зелёного горошка, ещё какие-то свёртки, хлеб.

– Алекс, держи сдачу, ― протянула мне деньги Оля.

– Это тоже к столу, показал я коробку с тортом, вино и кулёк с конфетами.

– А как мы бутылку в общежитие пронесём? ― растерянно спросила Оля.

– В газету завернём, ― предложила Иришка.

– А вдруг развернуть заставят? ― засомневалась Оля.

– А мы в туалете на втором этаже окно откроем и по верёвке поднимем, а потом Лёшка через вахту пройдёт, правда?

– Отлично! Хорошо придумала, ― похвалил я Иришку. ― Сетку давайте мне. Я понесу.

Ира благодарно взглянула на меня и протянула авоську, а я передал ей коробку с тортом. Конфеты и завёрнутую в газету бутылку вина положили в авоську. По дороге я купил ещё пару бутылок напитка «Дюшес».

***

Всё получилось, как нельзя лучше: я обошёл здание общежития Оля отвлекала вахтёршу. Ира открыла окно на втором этаже и опустила бельевую верёвку с привязанной к ней пустой авоськой. Я положил туда вино и попросил:

– Окно не закрывай!

– А что?

Рядом с окном до самой крыши пожарная лестница. Высоко от земли, но допрыгнуть можно. Так я и сделал: подпрыгнул, подтянулся на руках… и я уже на лестнице.

– Алёшка, осторожнее, ― заволновалась Иришка, когда я поднялся до второго этажа и правой рукой ухватился за раму.

Лестницу придётся отпустить. Справлюсь. Держась одной рекой за лестницу, я ухватился свободной рукой за подоконник, а лестницу отпустил, меня резко качнуло в сторону, я повис на одной руке, взялся за подоконник второй рукой, подтянулся и навалился на него грудью. Дело сделано.

– Лёшка! Разве так можно? Я же со страху чуть не описалась! ― воскликнула взволнованно Ирка, ошарашенно посмотрела на меня широко открытыми глазами, хлопнула себя по губам и прикусила язык.

– Что ты чуть? ― улыбнулся я.

– Я не то хотела сказать, ― покраснела она.

Я рассмеялся.

– Да ну тебя, сам смеётся ещё… А вдруг бы сорвался!

Мы пришли в комнату. Кроме Оли там была Таня, что в очках и с косичками и полненькая незнакомая девчонка в широком халате.

– Здравствуйте, ― прошептала она и с пряталась за спину Веры.

– Это Тоня, ― представила её Оля. ― Тоня, это мой молодой человек. Алекс, проходи. Мы сейчас заняты будем. Ужин приготовим.

Иришка посмотрела на меня и что-то шепнула Оле на ушко. Оля попросила:

– Алекс, в окошко посмотри, пожалуйста, нам с Ирой переодеться нужно, чтоб не испачкаться.

– Может, мне лучше выйти?

– Нет, просто не оглядывайся. Хорошо?

– Хорошо, ― согласился я и подошёл к окну.

Через дорогу от общежития техникума окна гостиницы «Астра». Пять этажей. Здание дореволюционной постройки, поэтому выше, ― сделал я вывод. Наш второй этаж чуть выше первого этажа гостиницы. Понятно, там полуподвал в цоколе и потолки не такие. Под карнизом крыши ласточкины гнезда. Ласточки сегодня высоко. Погода будет хорошая. Хотя, что такое хорошая погода? Жара, как сейчас? Даже ночью не уснуть.

– Можешь повернуться, ― сказала Оля.

Она и Ирка уже переоделись и были в халатиках. Я присел за стол, взял в руки журнал «Огонёк» за прошлый год, с трудом подавил зевоту: не выспался.

– Таня, все равно помощи от тебя никакой, хоть с Алексом в шашки поиграй. Ты же любишь. Всех своими шашками замучила: «Сыграй да сыграй», ― пожаловалась мне Иришка.