Гость, прибывший извне

Чердаком то помещение называли скорее по аналогии с чердаком обычного дома. На деле же общего было не так много. Здесь, на макушке старинного главного корпуса университета, простаивал за ненадобностью самый настоящий технический этаж, переоборудованный неведомо когда кафедрой прикладной геологии под хранение всего, в чем сейчас нет надобности, но выкинуть всё-таки жалко. Вот именно к тому месту и пришла молодая учёная. Выдвижная металлическая лестница хоть проблем и не доставила, но звуки издала страшные. Ею явно давно не пользовались, впрочем, это была наименьшая из проблем. Взобравшись на чердак, женщина с ужасом обнаружила, что все эти годы ненужное пространство только пополнялось барахлом. Теперь оно представляло из себя пыльное нагромождение тёмных шкафов, сундуков и гор мусора. «Здесь чёрт ногу сломит и всё равно не найдёт место, где покоится стилоскоп», – с раздражением сказала женщина и тут же почувствовала, как горло першит от колючих частичек пыли.

И правда, долгие поиски не приносили никакого труда, пока Люба вдруг не заметила, что из её собственной сумки исходит свет. «Всего лишь кусочек метеорита с давно подтверждённой способностью к фосфоресцированию даёт о себе знать», – сперва успокаивала себя Умова, пока вдруг не поняла, что свечение местами становится сильнее, а порой слабеет и почти сходит на нет. В этом определённо была некая логика, и Люба, недолго поразмыслив над странной ситуацией, сообразила, что камень сияет сильнее, если она подходит к юго-восточному углу чердака. К слову, это был один из немногих уголков, что ещё держался под натиском хаотично накидываемых предметов. «Здесь даже виден пол!» – возрадовалась ученая, предчувствуя, что более тщательный поиск не будет таким уж сложным и долгим.

Любовь Ивановна бросилась перебирать всё подряд! Под руку ей лезли старые учебники, горы исписанных тетрадей, старые методички и ненужные документы. Всего было много, но всё это было не то. Как обычно и случается в подобных случаях, то, что нужно, нашлось лишь под конец. В самом неприметном ящике пылилось то, что заставляло камень светить ярче луны и даже немного вибрировать. Люба выдвинула ящик и достала из него небольших размеров учебный стенд с закреплёнными двумя десятками различных камней и минералов.

Сомнений не было. Что-то из представленного ассортимента и вызывало бурную реакцию космического гостя. Люба хотела здесь же разобраться, какой именно камень так влияет на образец, но этому не было суждено случиться. Неожиданно резко вернулось прежнее ощущение тумана в глазах. Поплохело так, что бедная женщина чуть было не рухнула на пол! Схватившись за стенку комода, она всё же удержалась на ногах. Следом новая напасть. От комода в воздух взмыл такой столб пыли, что у Умовой тут же зачесалось в носу, и она чихнула… Быть может, именно этот звук отвлек её от изначальной задачи, заставив обратить внимание на вновь вернувшееся ощущения неопределённой тревоги. Женщина остановилась и окинула светом фонаря весь технический этаж. Она не хотела думать об этом, но мысль сама залезла в голову и плотно там укоренилась. «Да уж, здесь, в отличие от лаборатории, целая россыпь мест, где мог бы спрятаться тайный наблюдатель», – всё-таки подумала она, и сердце забилось в новом ритме.

Различных мест и укромных уголков определённо было куда больше, но всё-таки сама мысль, насильно вселившаяся в голову, являлась чистой воды абсурдом. Разве кто-то может следить? Разве кто-то может сидеть месяцами на чердаке и ждать, когда кто-нибудь явится?

«А что, если кто-то поднялся прямо за мной?» – и об этом женщина думать не хотела, но мысль снова пришла без разрешения. Стало совсем не по себе.

Вжавшись спиной в единственный мало-мальски свободный угол, женщина перестала сводить глаз с общего нагромождения шкафов и коробок. И более того, она почти прекратила дышать. С минуту простояв так и убедившись, что ничего не происходит, она на миг перевела взгляд ниже. Стенд с ассортиментом камней лежал у её ног. Располагаясь в целой груде не весь откуда взявшихся красно-лавовых листьев, коробочка камней прямо-таки бросалась в глаза. Люба тут же подхватила её и кинулась бежать прочь!

Погоня вышла сумасшедшей. Люба окончательно забыла о стилоскопе, в два прыжка соскочила с чердачной лестницы, зацепила и порвала рукав кофты, чуть было не подвернула ногу на лестничном пролёте одного из этажей и чуть не сломала личинку замка, когда трясущимися руками открывала дверь лаборатории. Только вот за Любой никто не гнался. Абсурда ситуации добавляло ещё и то, что она никого не видела и даже не слышала. «Так-так, у меня уже крыша едет потихоньку!» – сказала она, закрыв за собой дверь.

Засомневавшись в собственном психическом здоровье, Умова решила отложить дальнейшие исследования и спрятала выкраденные камни за облицовкой стеновых панелей. Дальше только бежать! Бежать! И только бежать! Прочь, куда подальше от мрачных стен университета и всего того, что пугало и при этом совершенно не приносило желаемых ответов на всё новые и новые вопросы.

Светало.

Город снимал гротескную маску тьмы, плавно приобретая всё более дружелюбные черты. Любовь Ивановна встречала это утро в своей квартире. Сна не было, и весь остаток ночи она провела за рассматриванием обломка метеорита под светом настольной лампы. Вот и теперь, с наступлением рассвета, хоть лампа уже и не требовалась, она сидела, как прежде, вглядываясь в причудливую огранку камня и отполированную поверхность металла. Она сидела, смотрела, думала, сопоставляла собственные воспоминания с тем, что за прошедшие сутки состряпали газетчики. Её поражала фантазия людей… Журналисты додумали всё, чего не знали, а не знали они многого, и Любу это как радовало, так и расстраивало… В этих размышлениях женщина постепенно пришла к тому, что хоть вся возникшая ситуация и без того невероятна, возможно, она ещё невероятнее, чем кажется…

Что, если кусочек метеорита, свободно помещающиеся в небольшой пластиковый контейнер, вовсе никакой не метеорит, а частичка некого космического объекта, созданного в незапамятные времена вовсе не природой, а иной цивилизацией, существовавшей в неосвещённом прошлом или даже существующей до сих пор в таких далёких-далёких глубинах бесконечности, что наши телескопы попросту не в силах обнаружить признаки её пребывания в космосе? Сама эта идея будоражила воображение Любы и наводила на мысль, что, вероятно, ни ей, ни человечеству не пойдёт на пользу новость, означающая то, что в чём-то корреспонденты Рен-ТВ были правы.

Что, если где-то действительно существует столь развитая цивилизация и плод её творения в самом деле смог преодолеть гигантский путь межзвёздного путешествия? Люба представила реакцию землян на эту новость, и ей стало страшно… Какая реакция может быть у тех, кто даже в абсолютном космическом штиле не может ужиться друг с другом? У тех, чьи войны тянутся десятилетиями, а пламя борьбы не угасает ни на секунду! Несложно догадаться, что весть о нахождении столь развитой формы жизни обострит уже имеющую грызню между государствами и разожжёт конфликты там, где их прежде не было.

«Нет! Этого просто нельзя допустить!» – воскликнула Умова, предсказав, что новый виток борьбы за влияние в космосе непременно нарушит и без того хрупкое равновесие, отбросив всю цивилизацию в каменный век.

Снова стало не по себе.

На этот раз причина плохого самочувствия лежала на поверхности. Определённо, нужно было срочно что-то делать, чтобы поскорее разгадать космическую тайну странного обломка, но делать это следовало настолько тихо, насколько это вообще возможно.

Но как получить доступ к серьёзным исследовательским возможностям и при этом не привлечь к себе лишнего внимания? Уже тогда, когда утро наступило полноценно, и на улицу высыпались толпы, в голову Любовь Ивановны пришла подходящая идея: что, если озадачить того, кто уже имеет возможность проводить серьёзные исследования? Того, кому можно доверять и кто не расстроится, если как следует попросить провести небольшие тесты в профессиональной лаборатории, что и по сей день стоит на улице Ленинградской во всё том же Кисловодске. К счастью, один такой человек был! Люба познакомилась с ним совсем недавно, и общение то касалось исключительно рабочих вопросов, но иных вариантов не было, и Люба решила: ему стоит довериться! «Если молодой человек получил грант в своём университете на серьёзные исследования, был допущен к геофизической лаборатории и в довесок к этому интересовался химическим составом астероидов, то несложно предположить, что и исследованием метеорита его будет заинтересовать нетрудно!» – рассудила Люба, наконец, завершив умственные терзания.

Она отыскала в списке контактов номер Монеткина Сергея, дрожащим пальцем ткнула на кнопку вызова и принялась ожидать ответа.

– Алло, это кто? – прозвучал заспанный голос.

– Доброе утро! Серёжа, ты не записал мой номер? Это же я, Люба из обсерватории.

– А-а-а-а! – голос прорезался, и теперь собеседник проснулся. – Как я сразу не догадался?! Стыд мне и позор! Возможно, виной всему то, что по телефону твой голос кажется ещё более молодым и прекрасным, чем в жизни. Ну же, могу ли я чем-то помочь?

– Помочь? Да, это можно и так назвать… Понимаешь ли, со мной случилось нечто безумно странное… По телефону говорить об этом не стоит, но тут дело такое, что нам пригодится твой доступ к оборудованию геофизической лаборатории, в частности, к лазерному станку…

Голос собеседника мгновенно переменился.

– Стой-стой-стой, – прервал он её, – забыл сказать, что я очень сегодня занят и вряд ли смогу чем-то помочь… Понимаешь ли, для университета делаю серьёзную работу и график, ох уж этот график, просто ужас…

– Погоди! Моё дело может и подождать. Можем встретиться на этой неделе или на следующей.

– Я бы рад, но, к несчастью, и эта неделя, и следующая, и все последующие недели у меня заняты. Что ж, рад был тебя услышать…

– Подожди–подожди, – перебила она его. – Пойми, что это дело очень важное и секретное. Я не могу просто отдать имеющийся у меня образец кое-чего государству. Уверена, что они просто заберут всё, засекретят дело, и больше я никогда ничего не узнаю о том, что лично нашла неподалёку от обсерватории.

Умова не видела собеседника, но по одному лишь дыханию поняла, что заинтересованность его пробудилась.

– Люба, не хочешь ли ты сказать, что имеешь часть метеорита, о котором с таким восторгом писали газетчики несколько дней назад? Если мне не изменяет память, то всё ограничилось тем, что некие люди, якобы видевшие падение космического объекта, обратились к журналистам, а те без раздумий и какой-либо проверки принялись строчить статьи о том, как на Кисловодск приземлилась огромная глыба. Пожалуйста, скажи, что ты не веришь в эту чушь и не назовёшь мирно лежащий на дороге булыжник каким-нибудь метеоритом.

– Никакая это не чушь! – рассердилась Люба и тут же покраснела от злости, – я своими собственными глазами видела падение и позднее обнаружила осколок, физико-химические свойства которого не имеют ничего общего с булыжником! Это серьёзное дело, и тут не до шуток. И очень жаль, что ты не можешь помочь мне в этом вопросе.

– Ну-у-у, если всё действительно так, как ты говоришь, то это, конечно, всё меняет. Знаешь, я сейчас вспомнил! Как же я мог забыть?! Боже, у меня сегодня есть окошко в пару часиков. Я с удовольствием встречусь с тобой в кафетерии, что рядом с моей лабораторией. Приходи туда сейчас и обязательно приноси этот образец. Обсудим всё подробнее.

– Спасибо! Я знала, что ты не откажешь!

Распрощавшись с собеседником на позитивной ноте, Любовь Ивановна тут же воспряла духом и принялась готовиться к назначенной встрече. Жила она неподалёку от геофизической лаборатории и потому уже через минуту было подсчитано, что через час она передаст осколок в надёжные руки, а ещё через несколько часов ей откроются новые сведения о загадочном пришельце из космоса! Радость переполняла сердце Умовой, а душа её жаждала открытий и приключений! Забегая вперёд, можно с уверенностью сказать, что Люба получила сполна как открытий, так и приключений.

Глава 6

ГЛАВА 6

МОНЕТКИН СЕРГЕЙ МУСЛИМОВИЧ

Если бы сам дьявол явился к Сергею и сказал: «Серёжа, если не перестанешь лгать, я приготовлю для тебя самый горячий котёл в аду, и будешь ты в нём вариться бесконечно долго!» – Серёжа бы ответил, не раздумывая и ни о чём более не справляясь: «Грейте воду! Давайте наставления чертям! Ищите подходящий котёл! Но лгать я никогда не перестану».

Дело тут вовсе не в том, что Серёжа слишком смелый. Как раз наоборот. Этот молодой человек в своей трусости может посоревноваться с пятилетней девочкой, впервые приведённой на приём к стоматологу. Так уж вышло, что Сергей жизни своей без обмана не представлял. Вся его карьера строилась на лжи и чем дольше он жил, тем чаще врал. Порой это просто сходило с рук, а иногда даже приносило некоторую пользу. Да, было и такое, но только не в этот раз.

Минувшая ночь прошла для Серёжи суматошно. Это всегда непросто для низкорослого и короткостриженого парня с обезьяньими чертами лица, но всё же ему всегда ка-то удавалось находить всё новые и новые знакомства. Вот и в этот раз до полуночи он пил с девицами, с которыми несколькими днями ранее познакомился на научной конференции, а вот после полуночи… Ну, в общем-то, продолжал дальше проводить время с теми же девицами.

Сейчас же, обнаружив себя совершенно голым в неведомо чьей квартирке, Серёжа с легкостью плюнул на то, что это за квартирка, кто её хозяйка, где его одежда и как вообще прошла ночь. Обрывки воспоминаний всё ещё хранились в памяти, но поскольку по ним едва ли можно было что-то разобрать, Серёжа предпочёл забыть и эти крупицы, уйдя в сон ещё на час, два, а может быть, и все пять.

Вот в этом нетипичном для многих, но совершенно привычном для самого Серёжи состоянии его и застал неожиданный телефонный звонок неизвестного абонента. Парень так хотел спать, что в его голове на секунду промелькнула мысль бросить телефон в стену! Но телефон было жалко, и Сергей всё-таки ответил, искренне надеясь, что это очередные мошенники и разговор займёт ровно столько времени, сколько времени занимает произношений нескольких самых популярных матерных слов. Но, как нам уже известно, звонили не мошенники. Звонила Любовь Ивановна.

Знакомая, но порядком уже подзабытая женщина начала бойко что-то объяснять и рассказывать. Серёжа, вслушиваясь в неинтересную ему речь странной особы, мысленно поклялся себе, что этим утром лучше продать душу всё тому же дьяволу, нежели встать раньше полудня. Ему казалось, что стоит оторвать голову от подушки, как та непременно взорвётся. Стоит только попробовать встать, как тело парализует. Стоит только попробовать сделать шаг, как весь этот день испортится окончательно…

Но ситуация постепенно прояснялась. Вскоре выяснилось, что дело имеет неотложный характер, потому как в словах Любовь Ивановны парень постепенно начал находить некоторый практический смысл. Сергей вдруг понял, что было бы недурно, если это, конечно, не розыгрыш, получить бесплатно образец метеорита от доверчивой женщины. «Можно написать пару статей и претендовать на повышенную стипендию еще и в следующем семестре. Можно продать метеорит за границу и тоже на этом неплохо заработать!» – размышлял юноша, постепенно расцветая от обилия перспектив. Организм его, ослабленный ночными похождениями, наполнялся живительной силой.

Закончив телефонный разговор, Серёжа не просто встал, он вылетел из постели и ринулся искать собственную одежду! Попутно всё же встретив хозяйку квартиры и разобравшись в том, с кем провёл ночь, он кое-как натянул рубашку, штаны, защёлкнул пару пуговиц, (забыв о ширинке), с небольшим опозданием выскочил на улицу Кутузова и стремглав понёсся к назначенному месту.

В мятой клетчатой рубашке и полосатых штанах, с блестящей от жира причёской-ёжиком, горящими глазами и сбитым дыханием он ворвался в мрачный кафетерий.

«Ага! Вон она! – обрадовался Монеткин, найдя глазами Любу. – Серая мышка сидит, скучает! Кое-как успел! А если бы не успел? Ладно не успеть на кафедру или свидание! Дело плёвое… Но тут из-под носа могли увести метеорит, и грант уплыл бы вместе с ним! Какой ужас! Аж сердце прихватило…»

– Любочка! Доброе утро! Какая красавица! – Монеткин наклонился, чтобы дружески приобнять Любу, но объятий не вышло, и он присел напротив.

– Сергей, сейчас не до любезностей!

– Дело очень серьёзное, понимаешь? Серьёзное, важное и секретное.

– Да-да! Конечно! Понимаю! – отчеканил Монеткин. – Официант! Сюда!

– Слышала, что у тебя есть доступ к закрытой лаборатории. Это действительно так?

– Конечно! На кафедре я свой в доску!

– Дело в том, что возле обсерватории действительно рухнул самый настоящий ме-те-о-рит! – по слогам, едва слышимым шёпотом проговорила Люба.

– Вы готовы сделать заказ? – официант возник внезапно.

– Да! – подключился Монеткин. – Шаурму, пожалуйста.

– Одну? – официант скосил глаза на Любу. Маленькая и худенькая женщина в сером свитере действительно выглядела голодной.

– Конечно же, одну! Как я две съем? Вы меня видели? Сплошные мышцы и никакого пуза!

Парнишка в бардовой жилеточке сделал пометку в блокноте и убежал на кухню.

– Эти официанты совсем от рук отбились…

– Серёжа, давай вернёмся к делу. Пойми, я вышла к берегу озера и обнаружила сотни обломков небесного тела! Мне удалось достать парочку, но утром на том самом месте уже ничего не было!

– Прямо-таки ничего? – осведомился Монеткин с подозрением.

– Ничего! – с уверенностью воскликнула Люба.

– Мистика какая-то… – незаинтересованным тоном проговорил Сергей и тут же развернул взгляд к кухне. Повар срезал с вертела тонкие ломтики обжаренной курицы.

Любе не понравился тон собеседника. Она тут же принялась объяснять, доказывать и убеждать….

«Что за чепуху она мелит? Какое мне дело до того, что она чувствовала слежку за собой? Какое мне дело до её начальства? Мне бы статейку состряпать да продать камешек, а там… Кстати! Насчёт состряпать. Где там моя шаурма? Ага, вот она, уже несут!» – размышлял Монеткин, изнемогая от голода и длинных речей собеседницы.

– Ты сможешь попасть в лабораторию сегодня или завтра? Очень важно как можно скорее получить данные.

– Не вопрос! Ом-ном-ном… – жирные капельки соуса потянулись от шаурмы к рукам, а от рук к столу. – Ты не переживай! Всё исполню в лучшем виде!

– А ты точно умеешь работать с оборудованием той лаборатории? – на миг Любу посетили сомнения.

– Обижаешь! Я лучший в этом деле! Всё, что хочешь, измерим и померим! Ик… Ик-а-а-а…

Терзали Любу некоторые сомнения, но всё же выбор был сделан, а метеорит – передан из рук в руки. И понять бедную женщину можно. Монеткин действительно обещал многое, да вот только на деле, едва забрав образец и придя с ним в лабораторию, Сергей впал в глубочайший ступор. Внеземной объект, без сомнений и всяких скидок, потрясающе красив и, что куда более страшно, потрясающе необычен. Он не походил ни на что из того, что парню доводилось видеть в экспозиции музеев, статьях и университетских исследованиях. Не приходилось быть экспертом и для того, чтобы сходу заключить главное: это точно камень и металл. Они точно внеземного происхождения. Они наверняка будут стоить баснословных денег, потому что ничего подобного на Земле попросту нет.

Что касается детальных исследований, так вожделенных Умовой, то тут вылезала небольшая заноза, тут же вонзавшаяся в грандиозные планы Сергея. Парню было стыдно признаться даже самому себе, но со сложным лабораторным оборудованием работать он не умел, а просить помощи у местных экспертов стало бы самым глупым поступком его жизни, потому что, как считал юноша, доверять в этом вопросе, как и во всех других вопросах, можно лишь людям, удачно сочетающим безупречное образование и невероятное простодушие. Такого человека Сергей, увы, не знал. Лишь время, таблетка цитрамона и усердные думы позволили вспомнить, что когда-то давно имелся как раз такой человек!

Студент посмотрел на пустующую лабораторию, затем на ультрамариновый камень и его обрамление. В отполированной поверхности металла, причудливо искривляясь, отражалась его причёска-ёжик и горбатый нос. Вид был грустным, и чем дольше Сергей думал, тем отражение становилось печальнее. Выбора всё равно не было, и он, за неимением других вариантов, всё же взялся за компьютер, чтобы сочинить подходящее письмецо.

Тут первым делом юноше предстояло понять, как вообще подступиться к этому щекотливому вопросу. Что написать человеку, с которым давно не виделись и не общались? Как не спугнуть его резким предложением и верно всё разложить по полочкам? В самом деле, все эти непростые вопросы требовали срочного ответа, и Сергей, ещё немного прослонявшись по лаборатории, всё-таки принялся набирать текст. Начал он здорово:

«Привет! Пишу я – твой старый добрый друг…»

Сергей тут же запнулся. Во-первых, в социальной сети и так видно, кто пишет, а во-вторых – Юрий не был никогда другом Сергею. Они вместе работали над одной статейкой для научного журнала, а потом, когда Сергей писал бакалаврский диплом, Юрий Игнатьевич давал рецензию, как более опытный и уже трудоустроенный специалист. И всё-таки они общались на «ты», а значит, были людьми не чужими. Тут-то Сергей и смастерил сообщение заново:

«Привет! Можно тебя, как товарища, пригласить в Кисловодск для обследования метеорита?»

Опять выходила околесица. Получалось так, что имеется целый метеорит, который требуется обследовать. Но это не соответствовало действительности, и Сергей принялся печатать снова:

«Привет! На днях нашёл кусочек метеорита и никак с ним не совладаю. Не мог бы ты помочь мне в работе с лабораторным оборудованием?»

Снова вышла чепуха. Не находят метеориты случайно! К тому же он может подумать, что предложение рабочее, а значит, непременно попросит денег. Что-что, а такой расклад пугал юношу до дрожи в коленях, и он поспешил стереть напечатанное.

Далее на свет извергались варианты письма и с менее официальным стилем, и с более точным описанием случившегося. Ложь причудливо смешивалась с правдой, образуя горький коктейль словесного недержания. Взмокший Монеткин бился над письмом часами, затрачивая все имеющиеся умственные усилия на согласование с самим собой того самого окончательного варианта…

«Это же надо такому случиться? Упал на голову этот метеорит, а теперь ещё чёрт знает, как так заинтересовать человека, чтобы он приехал, но интереса больше нужного не проявил…» – возмущённо приговаривал Сергей, сгрызая ноготь на большом пальце. И мог бы он размышлять ещё бесконечно долго, но вот уже на улице стемнело, в окно заглянула луна и, что ещё хуже, в кармане завибрировал и запрыгал телефон.

«Боже! Боже! Это Люба! Что я ей скажу?» – подумал парень и тут же почувствовал, как разум подчиняется панике, а руки трясутся от бессилия… Вероятно, лучше было бы вообще не брать трубку, но Сергей почему-то решил, что так нельзя и ответил на звонок.

– Серёжа, ну что там? Есть уже какие-то результаты?

– Люба! Я просто шокирован! – с напускным восторгом и артистизмом затрещал тонкий голос. – Кажется, что мы столкнулись с чем-то действительно невероятным! Надеюсь, ты с пониманием отнесёшься к тому, что я с пристрастием займусь всеми испытаниями.

– М-м-м, конечно, я понимаю… Конечно, само собой… – соглашалась женщина.

– Сама понимаешь, дело непростое, а ещё эта конспирация… Не так просто скрывать такое! В общем, я тебе непременно позвоню, как закончу и подведу финальную черту!

– Ну а пока? Что можно сказать пока? – не удержалась женщина, желая узнать хоть что-то.

– Люба! Милейшей души человек! Умница! Красавица! Увы, но пока нельзя ничего сказать наверняка! Просто нельзя! Всё ещё неопределённо и может так случиться, что сейчас я понял одно, а завтра всё перевернётся с ног на голову! Получится так, что я обманул вас! Это разве допустимо?! Нет! Совершенно недопустимо!

– Да-да, я понимаю… – продолжала соглашаться Любовь Ивановна.

– Вот и чудненько! Значит, я пойду работать, а вы просто ждите. Поверьте на слово, ожидание того стоит! Результаты будут шокирующими! – продолжал восклицать он, уже порядком покраснев.

Когда разговор закончился, и можно было больше не тараторить, Сергей рухнул на стул, вытер пот со лба и со всей силы выдохнул. «Вроде бы пронесло», – подытожил он и снова вернул взгляд к монитору компьютера. Тот всё ещё показывал финальную версию письма. Версия худо-бедно устраивала Монеткина, и он, наконец, отправил письмо!

Глава 7

ГЛАВА 7

ОБЕЩАННАЯ КОЙКА В СТАЦИОНАРЕ

В воздухе пахло необыкновенно. Разные ароматы бросались в нос, сочетались, наслаивались друг на друга, вместе рождая новый, совершенно незабываемый запах. Пахло фенолом, хлоркой, различными лекарства, но большинству этот букет знаком под простым названием «запах больницы». Именно это знакомое всем зловонье почувствовал Борис очередным февральским утром, когда только проснулся, а глаза открыть ещё не успел… Проснувшись же окончательно, студент тут же впал в ступор. К стойким запахам добавился странный визуальный образ. Юноша никак не мог вспомнить, что случилось с ним после вызволения из обезьянника, и от этого непонимания становилось страшно…