Развод. Я не приму вторую!

Мила Реброва

Развод. Я не приму вторую!

Пролог

– Что это? – спрашиваю я, протягивая Адаму телефон. Голос звучит неожиданно твёрдо, хотя внутри всё дрожит. Он бросает на экран ленивый взгляд.

– Смс, – отвечает безразлично.

– Я вижу, что смс. “Спасибо за телефон, даже мечтать не могла, что получу его ещё до начала продаж”? – слова вырываются почти шёпотом. Глаза жгут, но слёзы я сдерживаю. – Что это значит?

– Значит, понравился, – Адам пожимает плечами и возвращается к своей тарелке, словно ничего не произошло.

– А мне? – спрашиваю резко. – Чего мне-то не купил? Мой телефон уже три года виснет, аккумулятор не держит. Ты же знаешь, как он меня бесит!

– Ты знаешь, что я тебе даю деньги, – отмахивается он, даже не глядя. – Можешь пойти и купить себе всё, что захочешь.

От этих слов у меня внутри что-то переворачивается. Пойти и купить себе? Разве я когда-нибудь тратила на себя? За последние двадцать лет все деньги уходили на детей, на дом, на его мать, на его отца. Я даже не помню, когда последний раз думала о себе.

– Не мог ты сам мне купить? – спрашиваю я уже тише.

– Ну вот, началось, – тяжело вздыхает он. – Марьям, перестань. Я же для тебя всё делаю. Дом, деньги. Чего тебе не хватает?

– Не хватает, чтобы ты обо мне подумал, – отвечаю я срывающимся голосом. – Хотя бы раз.

Он молчит. И я снова одна с этой пустотой внутри.

Я ставлю тарелки в раковину, когда он вдруг говорит:

– Марьям, мне нужно с тобой поговорить.

– Говори, – отвечаю без особого интереса. Всё равно это будет что-то о работе или его матери.

– Я решил жениться.

Моя рука зависает в воздухе, и тарелка чуть не падает.

– Ч-что? – я поворачиваюсь к нему. Внутри всё будто замерло, даже воздух вокруг кажется тяжёлым.

– Я мужчина, – отвечает он, словно речь идёт о чём-то обыденном. – Мне это дозволено.

– Жениться? Ты собираешься жениться? – повторяю я, не веря своим ушам. – Зачем? У тебя есть я.

– Это моё право, – спокойно объясняет он, как будто говорит о погоде. – Мужчине разрешено иметь до четырёх жён. А я, как видишь, беру всего лишь вторую.

Всего лишь вторую.

– Ты серьёзно? – мой голос звучит хрипло.

– Конечно, – он смотрит на меня, как на упрямого ребёнка, который никак не может понять очевидное. – Я обеспечиваю тебя, детей, всю семью. Всё останется как есть. Твоя жизнь никак не изменится.

– Как это – никак не изменится? – голос срывается, я уже не могу держать эту боль внутри. – Ты приводишь в нашу жизнь другую женщину!

– Она не будет здесь жить, я купил ей квартиру, – отвечает он, явно не понимая, почему я до сих пор спорю.

– И ты думаешь, этого достаточно? – я смотрю на него, пытаясь понять, шутка это или нет. – Ты просто решил, что можешь вот так всё разрушить?

Он встаёт из-за стола, поправляет рукава рубашки, бросает на меня взгляд, полный досады.

– Ничего я не разрушаю. Ты драматизируешь. Всё будет как прежде.

Как прежде? Когда он решает взять вторую жену? Когда всё, что я строила, ломается на моих глазах?

Я с трудом сдерживаю рыдания. Но в голове звучит только одно: всё будет как прежде. Только вот прежде больше не вернёшь.

Глава 1

6:30 утра.

Я открываю глаза. Темно, тихо, но организм, как заводной механизм, поднимает меня с кровати. Я тихо сползаю с края, стараясь не разбудить Адама. Он спит, как обычно, на правом боку, слегка похрапывая.

В ванной я встречаю своё отражение: уставшее лицо, чуть расплывшаяся талия. Руки машинально касаются живота.

– Ну, ещё бы, – шепчу себе. – Сорок два года, трое детей, хозяйство… куда тут не располнеть?

Думаю, если бы чуть подтянуться, можно было бы выглядеть моложе. Морщин почти нет, лицо ещё держится. Но мечтать некогда. Я умываюсь холодной водой, завязываю волосы в вечный пучок и выхожу.

На кухне пахнет заваренным чаем, и я начинаю свой ритуал. Каждый день один и тот же.

Завтрак для всех

Свёкр проснётся ровно в семь и уже за столом попросит свой молочный суп с рисом. Для свекрови – тот же суп, но с сахаром, который я добавлю отдельно, потому что она не любит, когда он варится вместе с молоком.

Адаму нужен омлет. С индейкой. Без соли.

Ахмед, мой старший, просит тосты, хотя я тысячу раз говорила, что это вредно на голодный желудок. Но ему восемнадцать, он взрослый, сам решает.

Алия – фруктовый салат. Ещё бы, у неё же мечта стать дизайнером. “Фигура – лицо женщины”, говорит она.

Иса, младший, каша. Всегда каша. Ему всё равно, лишь бы на завтрак был сахар и телефон в руках.

Готовлю быстро, на автомате, хотя каждое движение – это энергия, которая уходит из меня. За всеми этими хлопотами проходит полтора часа, а я всё ещё даже не пила чай.

Семейный завтрак

– Мам, где ложка? – кричит Ахмед.

– На столе! – отвечаю, перекладывая горячий омлет на тарелку.

– Ты не видишь, что здесь грязно? – это уже свекровь. Она проходит мимо, бросая недовольный взгляд на раковину, где я не успела убрать сковородку.

– Сейчас уберу, мама, – машинально говорю я.

– Где мой салат? – Алия уже на кухне, стоит с телефоном в руках.

– На столе, милая.

Я успеваю поставить чайник, когда Иса появляется на пороге.

– Мама, мне каша остывает. Налей молока.

Молча иду к холодильнику.

Мы все садимся за стол. Я пытаюсь съесть кусочек хлеба с сыром, но он застревает в горле. Ахмед просит чай. Адам протягивает мне пустую чашку.

– Ещё добавь сахара, – говорит он.

Я смотрю на всех. И понимаю: ни один из них даже не замечает, как мне тяжело. Они привыкли, что я есть. Что всё делается.

Что я существую.

Я поднимаюсь из-за стола, как только доедаю последний кусок хлеба. Ахмед убирает свои тарелки на край стола – не в раковину, нет, зачем, – и уже выходит из кухни.

– Мам, я ушёл. Если что, не звони, у меня лекции, – бросает он, застёгивая куртку на ходу.

– Хорошо, сынок, – машинально отвечаю, хотя знаю, что звонить я и не собиралась.

Алия тихо сидит в углу, листает что-то на телефоне. Даже не поднимает голову, когда я спрашиваю:

– Ты доела?

– Да.

– Тогда убери за собой.

Она смотрит на меня удивлённо, будто я попросила что-то невероятное.

– Мам, я опаздываю.

И с этими словами встаёт, бросает свою чашку на край стола и исчезает в коридоре.

Иса, как всегда, сидит дольше всех. Он играет в телефоне, ковыряя ложкой в остывшей каше.

– Доедай быстрее, – говорю ему.

– Ещё немного, – отвечает он, не отрывая взгляда от экрана.

Свекровь и свёкр уже ушли в гостиную. Телевизор включён, свекровь громко обсуждает что-то со свекром. Я слышу только отдельные фразы: “Наша молодёжь совсем распустилась… в наше время такого не было…”

На кухне остаётся только Адам. Он неспешно пьёт чай, листая телефон. Я подхожу к раковине и начинаю мыть посуду. Вода льётся, а я слышу только этот звук – шум воды, стук тарелок.

– Ты сегодня куда-нибудь собираешься? – неожиданно спрашивает он.

Я оборачиваюсь.

– Нет, а что?

– Просто подумал, может, захочешь куда-то выйти. Купи себе что-нибудь, – он делает паузу, не отрываясь от экрана телефона. – Твой телефон давно пора заменить. Возьми деньги и купи.

Я не сразу понимаю, что он говорит. Это предложение? Это забота?

– А ты сам не мог бы? – спрашиваю осторожно.

Он поднимает на меня взгляд.

– Я тебе деньги даю. Что ещё нужно?

Внутри что-то обрывается. Эта фраза – словно холодный удар. Деньги. Он думает, что я хочу денег? Что этого достаточно?

Я вытираю руки полотенцем и отворачиваюсь. Не хочу, чтобы он видел моё лицо.

– Да, конечно, – говорю я.

Он кивает, встаёт из-за стола, забирает телефон и уходит. Я остаюсь на кухне одна, с этой странной пустотой внутри.

День начинается

Я убираю тарелки, мою стол, проверяю, чтобы всё было на своих местах. Затем поднимаюсь наверх, чтобы разбудить младшего, который после завтрака всегда ложится обратно в постель.

– Иса, вставай, пора в школу.

Он лениво ворочается, укрывается с головой. А я стою рядом, жду. И думаю, что это уже двадцать второй год моей жизни, когда каждое утро начинается с чужих нужд.

Моих здесь нет.

Когда-то я хотела многое. Быть кем-то. Шить одежду, открыть своё дело, путешествовать. Но всё это осталось в тех днях, когда я стала женой. И матерью.

Сейчас я просто Марьям. Та, о которой вспоминают только тогда, когда нужно что-то подать, приготовить или принести.

И никто из них этого даже не замечает.

Адам

Телефон завибрировал на столе, прерывая мои мысли. Я только открыл ноутбук, собираясь внести расчёты для нового проекта, но экран вспыхнул, привлекая внимание. Сообщение. Милена.

“Ты мне обещал, что мы скоро поедем выбирать мебель, а сам пропадаешь на работе (( Я даже представить не могла, что всё так надолго затянется.”

Я задержал взгляд на экране чуть дольше, чем планировал. Эти её сообщения всегда одинаковые: немного обиженные, чуть капризные, но в то же время трогательные. Милена умеет подать себя. Она знала, как написать так, чтобы я почувствовал себя виноватым. Но, что удивительно, меня это не раздражало. Наоборот.

Я быстро набрал ответ:

“Работа, милая. Скоро всё сделаем, потерпи ещё немного.”

Отложил телефон, но на мгновение задумался. Мебель. Мы с ней уже несколько недель обустраиваем её квартиру. Милена говорила, что ей нравится всё светлое, стильное, современное. “Хочу, чтобы там было просторно, уютно и немного… волшебно,” – сказала она как-то, и я даже улыбнулся.

В последнее время я всё чаще ловил себя на мысли, что с ней легко. Приятно. Она как свежий ветер после знойного дня. Молодая, живая. Совсем не такая, как Марьям.

Когда я только задумался о второй жене, всё казалось таким сложным. Семья, дети, её родители, мои родители… Но чем больше времени я проводил с Миленой, тем сильнее убеждался, что это правильное решение. Мужчинам позволено иметь до четырёх жён, так почему я должен отказывать себе хотя бы во второй? Я же никого не предаю, ничего не рушу.

С Миленой мы познакомились случайно. Она училась на третьем курсе и пришла на практику в одну из строительных компаний, с которыми я работаю. Тогда она показалась мне обычной студенткой: любопытной, с наивным взглядом на жизнь. Но что-то в ней зацепило. Её лёгкость, её улыбка, её способность слушать.

Сначала это были просто разговоры. Потом переписки. А теперь… Теперь я уже обустраивал для неё квартиру. Для нашей новой жизни.

Телефон снова завибрировал. Ещё одно сообщение.

“Адам, я нашла идеальный диван! Белый, из велюра, с тёмными ножками. Такой классный, ты должен его увидеть!”

Я невольно улыбнулся. Милена и её диван. Она так много говорила о том, что хочет, чтобы её квартира выглядела “как из журнала”. Её восторженность была заразительна.

“Пришли фото. Если всё устраивает, покупай,” – ответил я.

“Правда? -=)Ты лучший!”

Положив телефон, я на секунду задумался. Милена никогда не стеснялась проявлять эмоции. Когда я захожу к ней, она всегда встречает меня с улыбкой. Обнимает, целует. Конечно, до свадьбы мы не можем позволить себе слишком многого – это и я, и она понимаем. Но порой… порой всё выходило за рамки.

Я помню, как однажды вечером, когда мы обсуждали интерьер, она вдруг подошла ко мне и обняла. Просто так. Говорила, что благодарна за то, что я есть. Её руки коснулись моего плеча, и я не удержался. Мы стояли так несколько минут, потом она потянулась и легко поцеловала меня в щёку.

Этот поцелуй перерос в нечто большее.

Я до сих пор помню, как её пальцы скользнули по моему лицу, а потом легли мне на грудь. Это не было чем-то неправильным, это было… естественным. Мы просто тянулись друг к другу.

Я понимал, что слишком далеко заходить нельзя, но её поцелуи, её касания были настолько искренними, что я не мог остановиться.

Вернувшись к работе, я подумал о том, что Милена сделала мою жизнь ярче. С ней я чувствовал себя снова молодым. Чувствовал себя мужчиной. С Марьям этого давно не было.

Когда-то она тоже была живой, весёлой, лёгкой. Но это осталось в прошлом. Теперь она мать моих детей. Уставшая, замотанная, вечно в хлопотах. Она не замечала меня. Не видела, как я устал.

А Милена… Она смотрела на меня с восхищением. Словно я был её героем.

“Разве я не заслуживаю счастья?” – подумал я, закрывая ноутбук и беря телефон в руки.

На экране снова светилось её сообщение.

“Ты самый лучший. Правда-правда. С тобой я чувствую себя самой счастливой.”

Я набрал короткий ответ:

“Ты тоже делаешь меня счастливым.”

И внутри стало тепло. Даже после сложного дня я чувствовал, что с ней всё будет иначе. Легче. Лучше. И я снова убедился, что сделал правильный выбор.

Марьям

Как только за мужем захлопнулась дверь, я выдохнула. Не от облегчения, нет. Просто впереди был длинный день, и я знала, что никто, кроме меня, эту махину домашней работы не сдвинет.

Поднялась наверх. Каждый шаг напоминал о тяжести, которая накопилась за годы. Дом большой, а руки у меня одни.

Начала, как всегда, с комнаты старшего.

Ахмед ушёл рано, а за ним осталась знакомая картина: свитер, джинсы, футболка валяются на кровати. Как он умудряется разбрасывать всё именно так? Рюкзак лежит на полу, вместо того чтобы стоять на стуле.

Я начала собирать вещи. Нашла пару носков под кроватью – один был чистым, другой… лучше бы я его не находила.

– Ахмед, тебе восемнадцать, взрослый парень. Неужели сложно хоть раз убрать за собой? – пробормотала я вслух, хотя знала, что эти слова никто не услышит.

Заправила кровать, сложила учебники на стол. Прогладила рукой штору, которая висела неровно. Всё. Теперь можно идти дальше.

У Алии всё, как всегда: пол завален её “творчеством”. Карандаши, эскизы, обрезки ткани – везде. У меня не осталось сил её ругать.

– Дизайнер, – шепнула я себе под нос, поднимая карандаши и складывая их в коробку.

На кровати лежали футболка и юбка. Как она могла так их бросить? Алия часто говорит, что хочет быть самостоятельной, но почему-то её “самостоятельность” заканчивается там, где нужно убрать за собой.

Я застелила её кровать, убрала с подоконника стакан, в котором всё ещё был чай. Пахло прелой травой.

– Алия, хоть бы чашку отнесла, – сказала я вслух, хоть и знала, что в пустой комнате мои слова никому не нужны.

Зашла в комнату младшего. Здесь бардак был другим: книги на столе, зарядные устройства спутаны и валяются на кровати, рядом – тарелка с остатками чего-то липкого.

– Иса, Иса, – вздохнула я.

Собрала книги, аккуратно сложила их на полку. Убрала тарелку, посмотрела на одеяло, которое было просто скомкано в углу кровати. Исправила это. Повернулась и увидела его телефонный провод, намотанный на ножку стула. Размотала и положила на место.

Я знала, что к вечеру всё будет снова разбросано, но ничего не могла с этим поделать.

Вниз я спустилась к 11 часам. Пора было готовить обед.

Войдя на кухню, я сразу услышала голос свекрови из гостиной:

– Обед ещё даже не начинался готовится! Как всегда, невестка опаздывает. В наше время всё было готово с самого утра.

Я остановилась на секунду, чтобы перевести дыхание. В груди защемило, но я ничего не ответила. Зачем? Это бессмысленно.

Я достала кастрюли, начала резать овощи. Сегодня будет суп с курицей для свёкра, плов для детей и что-то мясное для Адама. Всё по списку. Как иначе?

Через полчаса зашёл Иса.

– Мам, мне яблоко нарежешь? – спросил он.

– Сам не можешь? Нож же вот, – ответила я, не оборачиваясь.

– Я занят, – пробормотал он и вышел, не дожидаясь моего ответа.

Ахмед вернулся к обеду.

– Мам, у меня сегодня к вечеру лекции. Мне плов положишь с собой?

– Конечно, положу, – ответила я автоматически.

Свекровь заглянула на кухню, глядя на мои руки:

– Ты так режешь, как будто времени вагон. Ловчее надо.

– Да, мама, – отозвалась я тихо.

Я снова почувствовала усталость. Не физическую – ту, которая сидела внутри. День ещё не закончился, а я уже вымотана. Мне хотелось хотя бы на минуту присесть, просто закрыть глаза и не думать ни о чём.

Но кто мне это позволит?

К тому времени, когда я подала обед на стол, я чувствовала себя пустой. Никто не сказал спасибо. Ахмед сел за стол и сразу уткнулся в телефон. Алия спросила, где её салат. Иса жаловался, что суп остыл.

Я села рядом, налила себе чай. Взяла в руку кусок хлеба. Хотелось плакать, но я улыбалась. Так надо. Ведь я – жена, мать, невестка. Разве у меня есть право на что-то большее?

Адам

Работа всегда была для меня убежищем. Здесь всё просто: есть проблемы – ты их решаешь. Люди уважают тех, кто знает, что делает. Ноутбук, чертежи, сметы, звонки с подрядчиками – это мой мир. Чёткий, понятный.

Дома – совсем другое. Там всё спутано. Быт, дети, разговоры, которые давно утратили смысл.

Марьям… Я посмотрел на часы. Наверняка сейчас она дома, суетится на кухне. Она всегда что-то делает, хлопочет, подаёт, убирает. Дом – это её жизнь. И этим она так гордится.

Когда мы только поженились, всё было иначе. Она была другой. Весёлой, яркой. Я помню, как смотрел на неё в день нашей свадьбы и думал: “Вот она, та самая женщина, которая будет вдохновлять меня всю жизнь”.

Но прошло двадцать два года. Два десятилетия, которые превратили её в кого-то совсем другого.

Теперь она мать моих детей, домохозяйка. Её руки вечно пахнут мылом или приправами. Она носит одну и ту же одежду, волосы вечно собраны в пучок. И я понимаю, что она устала. Но… я тоже устал.

С Марьям я уже давно перестал чувствовать себя мужчиной. Всё, что между нами было раньше, исчезло. Когда в последний раз она смотрела на меня, как на мужчину, как на того, кого можно желать? Я даже не помню.

Секса у нас не было больше года. Всё сошло на нет постепенно. Сначала она перестала обращать внимание на себя: носить красивую одежду, делать прическу. Потом – на меня. Я был для неё просто источником денег, опорой для дома.

Я, конечно, пытался говорить с ней. Намекал, что нужно что-то менять. Что она может уделить себе время, заняться чем-то для себя. Но каждый раз слышал в ответ одно и то же: “А когда? У меня столько дел!”

Да, у неё много дел. Она хорошая мать, хорошая хозяйка. Но быть женой – это ведь больше, чем готовить и убирать.

Милена дала мне то, чего мне так не хватало. Лёгкость. Задор. Чувство, что я снова молод. Она смотрит на меня так, как Марьям давно уже не смотрела. Её глаза горят, когда она говорит со мной. Её смех – как свежий воздух после долгого дня.

С Миленой я чувствую, что живу.

Она не требует от меня ничего сверхъестественного. Ей не нужны деньги на ремонт, ей не важно, купил ли я новый пылесос. Она говорит о мечтах, о планах, о нас. Её интересует мой день, мои мысли.

Милена знает, как поддержать. Как вдохновить.

Когда я решил взять вторую жену, я долго думал, как отреагирует Марьям. Но чем больше размышлял, тем больше убеждал себя: для неё ничего не изменится. У неё есть дом, дети, привычная жизнь. Она счастлива этим. Разве ей нужно что-то больше?

Она ведь даже не заметит разницы. Всё останется по-прежнему.

Я снова посмотрел на телефон. Милена написала:

“Ты подумал, какой цвет выбрать для спальни? Светло-серый или белый? Мне нравится белый, он такой чистый. А тебе?”

Я набрал ответ:

“Белый. Как ты и хотела. У нас всё будет идеально.”

И снова поймал себя на мысли, что с ней всё проще. Легче. Я хочу видеть её счастливой. Я хочу, чтобы с ней моя жизнь снова заиграла красками.

Марьям не потеряет ничего. А я обрету то, чего мне так не хватало все эти годы.

Марьям

День подходил к концу. Я слышала, как дверь открылась и закрылась, а потом по дому раздались тяжёлые шаги Адама. Он вернулся.

– Я дома, – бросил он, проходя в гостиную. Никто из детей даже не откликнулся.

Я вышла с кухни, вытирая руки об уже давно истончённое полотенце.

– Ужинать будешь? – спросила я.

– Конечно, – ответил он, словно я могла подумать иначе.

Его голос был спокойным, но в нём сквозила усталость. Та усталость, которую он, конечно, не собирался объяснять. Я снова ушла на кухню и достала кастрюлю с супом. В голове мелькнула мысль, что это пятый раз за день, когда я что-то подаю или убираю.

За столом, как всегда, собралась вся семья. Я разливала суп, ставила перед каждым тарелку, наполняла стаканы водой, убирала ложки, которые дети раскидали, едва усевшись.

– Мам, мне ещё хлеба, – сказал Ахмед.

– Мам, у меня ложка упала, – добавил Иса.

– Мне салфетку, пожалуйста, – бросила Алия, даже не поднимая глаз от телефона.

– Может, сами? – почти автоматически спросила я, но никто не услышал.

Я опустилась на стул, наконец собираясь съесть хоть что-то, но тут услышала голос свекрови из гостиной:

– Невестка, ты что, забыла, что завтра нужно убрать во дворе? Листья везде валяются!

Я стиснула зубы. Завтра? Конечно, завтра. Почему бы и нет? Двор – это же моя ответственность. Как и огород, который она благополучно решила устроить прошлой весной. “Свежие овощи для семьи,” говорила она. Только теперь свежие овощи добывала из земли я, а она лишь командовала, как будто работала лейтенантом.

После ужина я убирала со стола. Ахмед ушёл в свою комнату, Алия забрала тарелку с остатками салата и бросила её в раковину. Иса уткнулся в телефон прямо за столом, даже не подумав встать.

– Вставай, неси посуду, – бросила я ему.

– Сейчас, мам, я почти закончил, – пробормотал он. Но, конечно, “сейчас” никогда не наступило.

Я взяла тарелки и пошла мыть гору посуды.

Вода текла по моим рукам, которые давно потеряли всякий вид. Кожа сухая, ногти обломаны. Маникюр? Это слово уже давно было для меня чем-то из другой жизни.

“Когда?” – подумала я, опуская руки в мыльную воду. Когда у меня будет время для себя? Чтобы просто присесть, расслабиться, сделать что-то не для них, а для себя.

Я мечтала, что когда дети вырастут, мне станет легче. Что они будут помогать, поддерживать меня. Но они просто выросли, став большими версиями тех же самых себя. Вместо помощи я получала лишь больше просьб, больше вопросов, больше требований.

Не такой я представляла свою жизнь.

Когда я выходила замуж, мне было двадцать. Я мечтала, что у меня будет семья, дом, любовь. Но всё это растворилось в бесконечных днях, заполненных уборкой, готовкой и необходимостью быть для всех, кроме самой себя.

Я закончила мыть посуду, но в голове звучал тихий голос: так больше не может продолжаться.

Поднялась наверх к себе в спальню. За дверью тихо, как всегда. Адам уже лежал на кровати, уткнувшись в ноутбук. Его лицо освещал холодный свет экрана. Рядом на прикроватной тумбочке лежал телефон, который вибрировал каждые пару минут.

Он не поднял голову, не сказал ни слова. Словно меня не было.

Я прошла к шкафу, достала ночную рубашку и переоделась. Он всё так же молчал.

“Как будто я предмет мебели,” – подумала я. “Как будто он даже не замечает меня.”

Я села на край кровати и устало потерла руки. Сил не было. Ни на разговоры, ни на мысли, ни даже на слёзы.

Я просто легла на свою сторону кровати, смотря в потолок, и думала только об одном: Неужели так будет всегда?

Глава 2

Марьям

С утра всё началось, как обычно. Я встала пораньше, заварила чай для свекра и сварила рисовую кашу для младшего. Запах свежего хлеба наполнил кухню, когда я достала тосты для Ахмеда. Всё было как всегда: беготня, хлопоты, но в этом было что-то привычное, даже успокаивающее.

Адам, как всегда, спустился вниз поздно. Всё-таки суббота, и он считал, что имеет право выспаться. Сел за стол, потянулся к чаю.

– У меня день сегодня загруженный, – сказал он, как будто оправдывался за то, что снова не проведёт время с семьёй.

Я промолчала. Что ещё сказать? У него всегда день загруженный.

Телефон, который он положил рядом с тарелкой, вдруг завибрировал. Экран зажёгся, и я краем глаза заметила имя, которое мне ничего не сказало. Одно короткое сообщение:

“Ты сегодня самый лучший)).”

Я замерла на секунду. Буквально миг – но в этот момент сердце пропустило удар. Женщина. Кто ещё мог отправить такое сообщение?

Адам быстро схватил телефон и нажал на экран, чтобы сообщение исчезло. Его лицо оставалось спокойным, даже равнодушным, но я заметила, как он чуть отвёл глаза в сторону.

– Это кто? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– По работе, – коротко ответил он, не поднимая головы.