Очерки из жизни советского офицера

Следует сказать, что в мои школьные годы весь город был условно разбит на районы, где орудовали молодежные группировки. Их целью были не грабеж или разбой, а банально – раздел территории и доминирование. Если ты, относя себя, к какой то группировке, попал не на свою территорию, то добра не жди, особенно если ты известная фигура. Массовые драки (выяснение отношений) между группировками обычно происходили в городском парке, по субботам, когда там были танцы. Наш двор тоже входил в группировку, которая назвалась «Станция», но она была не большой и не активной. Поэтому я мог в различное время, относительно безопасно находиться в любых местах нашего города.

С Володей Шокелем, так же как и с Володей Бодулевым, судьба свела меня вновь в Рязанском военном училище. Только Шокель попал в 6-ю роту (а я был в 4-й), и мы виделись очень редко. Он рано оставил службу и, когда я вернулся в родной город, он там таксовал. Судьбе было угодно, чтобы мы встретились с ним еще раз, и при довольно интересных обстоятельствах. Первым моим место работы после увольнения из армии, была районная администрация, а именно комиссия по делам несовершеннолетних. Иногда, вместе с сотрудниками милиции, мы проводили рейды по проблемным местам. И вот, во время одного из таких рейдов, к нам поступает сигнал, что в одном из домов, муж при детях избивает жену. Мы быстро прибыли на место, и!!! Этим хулиганом оказался Володя Шокель. С большим трудом мне удалось уговорить коллег не составлять протокол. С тех пор я не ищу встречи с ним.

Валера Ефимов, с нами не с первого класса. Он пришел к нам во втором или третьем классе. Холеный, полный, веселый мальчик. Он мне запомнился тем, что особым, только ему доступным образом, открывал классную дверь. Выглядело это так. Он выдохом подбирал живот и подходил вплотную к двери. Затем живот отпускал, и кинетической энергии высвобождения его массы хватало на то, чтобы дверь открывалась. Вновь встретил Валеру, когда вернулся из армии. Слышал, что он служил прапорщиком. У него свой дом на улице Революции. Иногда вижу его, когда он, загруженный веслами и снастями, проходит в сторону озера.

Саша Куприянов, ничем особым не выделялся. Учился он средне, ни шатко, ни валко. Да и я, честно скажу, тоже в начальных классах был троечником. Учиться хорошо я стал гораздо позже, когда меня посетила первая любовь. В компании с Сашей у меня случился курьезный случай. В период подготовки к выпускным экзаменам, мы находились и готовились дома. И именно в этот период, непонятно с какой стати, мы решили с ним сходить в баню. Все было бы хорошо, если бы Саша не прихватил с собой бутылку красного вина. Это было крепленое вино, или кагор или вермут, я сейчас уже и не скажу. К тому времени я крепленого вина не знал. Раз или два, на днях рождения, куда меня приглашали одноклассники, мне удавалось попробовать сухое вино. К вину я, в то время, имел очень специфическое и негативное отношение, так как отец у меня пил, как, впрочем, и все отцы моих друзей. Так вот, мы выпили эту бутылку из горлышка, на двоих. Я не помню, как я после этого себя чувствовал, но в бане мне стало плохо. Причина этого кроется не только в спиртном. Готовясь к экзаменам, я целый день был голодный, а в этом возрасте организм быстро растет, и ему требуется много жиров, белков и углеводов. Опишу сам момент приступа. В бане были вмонтированы в пол на железных ножках столы из камня (возможно, какие то прессованные плиты из каменной крошки, потому что внутри просматривались отдельные камушки, черные, белые и т.п.). Чтобы разместиться на таком столе, необходимо было сначала окатить его кипятком, чтобы очистить. На столбах, по центру зала, были выведены по два крана на каждом, для горячей и холодной воды. У дальней стены, рядом с входной дверью, стоял ряд открытых кабин с душем. И у кранов и у душевых кабин выстраивались очереди, так как народу в тот день было много. Итак, сижу я на таком столе, рядом тазик с водой, мыло, мочалка. Вдруг перед глазами все стало темнеть, не хватало кислороду. Спасеньем виделся холодный душ, и я быстро пошел туда. У душа стояла очередь, и я пристроился к ней. Наконец, стою у душа первым, а там моется молодой мужчина, старше меня. Он смотрит на меня и, глядя как я учащенно дышу, спрашивает: «Парень, ты что спортсмен?». Это были последние слова, которые я услышал. Я упал в душ, к нему на руки. Накажите своим детям-подросткам, не надо пить перед экзаменом натощак! Саша Куприянов прожил не долго, он умер вторым, после Коли Кадыкова.

Валера Гурылев. Он был и остается моим большим другом. В классе он сидел обычно на «камчатке» и плохо слушал преподавателей. В спортзале он выглядел нелепо и смешно. При игре в баскетбол, он бил мяч, как палками, своими прямыми, негнущимися руками и это вызывало смех. На уроках, в его тетрадях и на обрывках бумаги, которые в изобилии плодились вокруг него, мы находили карикатуры на нас и на учителей. Так, незаметно, на школьной скамье, рождалась творческая натура. Кроме того, мы с Валерой были немножко хулиганы. Как то он принес в школу капсюли от охотничьих патронов. Я не знаю, откуда это было у него, может отец был охотником. И мы, используя эти капсюли, провели большую творческую работу по изготовлению бомб. Этих бомб было не одна и не две.

Не для детей, раскрою сам процесс изготовления. Капсюль, с помощью маленького пластилинового шарика соединялся с острым концом гвоздя (сотки). Далее этот детонатор помещался в пластилиновую ванночку, наполненную чернилами. Ванночка сверху закупоривалась так, чтобы снаружи оставалась часть гвоздя со шляпкой. Все, снаряд готов. Запуск его производился следующим образом: проходя по лестнице на втором этаже, мы опускали его в лестничный проем, и он взрывался где то внизу. Последствий мы видеть, естественно, не могли, но обычно слышали реакцию, которую не могу передать вам цензурными словами.

Валера, впоследствии закончил Федоскинскую школу миниатюрной живописи (под Москвой) и стал художником. Он долго работал на местной художественной фабрике «Финифть», а в настоящее время пишет иконы. В мои курсантские годы, когда я в отпуске проезжал через Москву, то посещал и школу живописи и воинскую часть, в которой ему пришлось служить. Эта была пожарная часть в самой Москве. Ее командир, старший лейтенант, принял меня, курсанта, очень тепло. Первое, что он сделал, это отвел меня в столовую, которая больше походила на домашнюю: маленькие столы на четверых, по стенам картины, и накормил меня прекрасным обедом. В память очень запала каша, которая плавала в сливочном масле. Затем командир отпустил Валеру на целый день в увольнение, так что он смог проводить меня на поезд. Про Валеру мой рассказ не закончен, я продолжу его в следующих главах.

Наташа Мальгина. Была девочкой тихой и прилежной. Она переехала из нашего города в Рязань где то в классе восьмом или девятом. Но ее связь с нашим классом не прерывалась. Наверное, мы писали друг другу письма. Иначе откуда я узнал ее рязанский адрес. А он мне пригодился. Уже находясь в военном училище, видимо на первом курсе, мы с моим однокашником, Лешей Грабаревым, зашли к ней в гости. Помню, мы сидели за столом. Не знаю, откуда там взялась бутылка мадеры (или крымского хереса). К концу нашей встречи на столе уже все было съедено и бутылка выпита. Леша спросил меня, сколько капель осталось в бутылке? Я не знал. Он утверждал, что более 100. Далее в течение получаса он выкапывал из этой бутылки по капле все эти 100 капель, и выиграл.

Сейчас он живет в Калининграде. Чувствует себя не очень (сердце). А Наташа уже и не Мальгина, и не знаю где она теперь. Здоровья ей.

Люда Ошанова. Это была собранная и волевая девочка, отличница с большим запасом. Все ей удавалось и все у нее получалось. Она заплетала свои шикарные волосы соломенного цвета в большую толстую косу. Если бы я тогда понимал что-нибудь в женщинах, это бы меня сразило наповал, но, увы. Мама ее тоже работала в нашей школе учителем. Какое то время я сидел с ней за одной партой, и, честно скажу, мне доставалось. Но это был как раз такой случай, когда хороший старт не подразумевал хорошего конца. После школы Люда вышла замуж за Игоря Грудцына. Это был крупный парень из параллельного класса. Он рано умер. После этого, через какое-то время, умер ее ребенок. И Люда сломалась. Она работала в это время завхозом в сельскохозяйственном техникуме. Она стала пить и быстро встретилась со своими близкими.

Оля Земскова. Это была самая красивая и самая спортивная девочка не только в классе, но и, пожалуй, в параллели. Она, кроме всего прочего, посещала спортивную школу, отчего ее фигура, раньше, чем у других девочек стала приобретать привлекательные формы. В спортзале она творила чудеса. Не скажу, крутила ли она «солнце» на турнике, но точно легко и с блеском выполняла любое упражнение. И Оля знала себе цену. Просто так к ней «на хромой кобыле» было не подъехать. Она была замужем. Долго работала тренером в спортшколе. Сейчас работает учителем физкультуры в колледже отраслевых технологий, где до недавнего времени работал и я. Из школы, она пронесла по жизни свой железный характер и бескомпромиссную требовательность. Может это и помешало ей быть счастливой в браке.

Надя Секиотова. Это была тоненькая, хрупкая и смазливая девочка. Она первая из девочек, на кого я обратил свое внимание. На школьном бале, который устроили нам по окончании начальной школы, я захотел пригласить ее на танец. Меня отговорила мама, сказала, что эта девочка плакса (родители на этом балу тоже присутствовали с нами). Видимо мама знала нечто большее, чем могла мне сказать. Скорее всего, у этой девочки была плохая генетика по родителям, так как через некоторое время после школы она загуляла и спилась, затем ослепла. Незадолго до ее смерти, я последний раз видел ее, проходя мимо с работы. Она сидела на пороге своего дома и смотрела потухшими глазами на солнце. Пусть земля ей будет пухом.

Люда Шепугина. Эта девочка заняла в моей жизни важное место. Она была стройна, красива. Лицо ее своими правильными чертами напоминало деву Марию, что на иконе. Пройти мимо такого сокровища было невозможно, поэтому я начал ухаживать за ней, писать ей записки, на что она иногда отвечала взаимностью. Но был у меня очень сильный соперник в этой борьбе за даму. Это Саша Шумяцкий. О нем я более подробно расскажу ниже. Он был умница, круглый отличник. Я же троечник. Тем не менее девочка не отдавала предпочтение кому то из нас, обоих приглашала к себе на дни рождения, и держалась с нами ровно. Мы были для нее просто друзьями. Не знаю, чем бы закончилась эта дружба, но в шестом классе я влюбился, и Люда перестала для меня существовать. После школы она еще где-то училась, не знаю. Потом вышла замуж за военного и с ним ездила по стране, пока не вернулась на родину. У них много детей, и они уже взрослые. С мужем они живут в том же самом месте, кое в школьные годы посещали и мы с Сашей. Она любит и выращивает цветы. Ее мама тоже, пока была жива, торговала цветами.

Саша Шумяцкий. Наверное, самый способный ученик из класса. Получал только отличные оценки и заслуженно. Мама его работал в нашей школе, преподавала английский и была классным руководителем у моей сестры. Физической силой он не выделялся, да она ему оказалась и не нужна. После школы и дальнейшей учебы, он осел где то в Москве, в научных кругах. Ну что же, по его уму и результат. В своем соперничестве со мной относительно Люды, он брал авторитетом, а я был более развит и сильнее. Но до рукоприкладства дело у нас не доходило, мы учились толерантности через терпение. И первым, не вытерпел я. У меня случилась любовь, которая изменила всю мою жизнь.

Ольга Дмитриева. Светлая девочка, и по цвету волос и по лицу. Училась она хорошо. Была ненавязчива и доброжелательна, не лезла в лидеры. Кто-то мне потом говорил, что я ей нравился. Но я этого уже не замечал, так как сгорал от любви к другой. После школы и окончания медицинского, она работала в районной больнице. Была замужем за Володей Козловым, работником прокуратуры. Угасала тихо от онкологии. Когда хоронили нашу последнюю классную, Капитолину Петровну, Оля сказала «Следующая буду я» и не ошиблась.

Я, конечно, перечислил не всех ребят, с кем свели меня школьные годы. Остались за кадром Вера Машинина, Надя Нестерова, Вера Путина, Надя Хрунова, Ира Куликова, Валера Тяготин, Ира Виноградова и многие другие девчонки и мальчишки. Все они добрые друзья и достойные люди. Но никаких интересных историй, связанных с ними, я в настоящий момент вспомнить не могу, а придумывать небылицы не желаю.

Нашим первым классным руководителем и второй мамой по совместительству была очаровательная молодая женщина, Шубина Екатерина Васильевна. Мы были очень привязаны к ней. Екатерина Васильевна доучила нас до пятого класса и, выпустив, уехала в город Читу. Возможно, она была замужем за военным, и их туда направили к новому месту службы. О ее теплых отношениях с классом свидетельствуют письма, которые она писала нам. Я запомнил обратный адрес, который был на одном из конвертов: Чита 7, Озерная 3.

Спасибо тебе, Екатерина Васильевна!

Капа Ягодка

Все, наконец я перешагнул порог начальной школы. Теперь уроки ведут разные учителя. У нас много параллельных классов от А до Е., и новая классная, Гуськова Капитолина Петровна. Она показалась очень строгой, но очень скоро мы поняли, что это добрейшей души человек. Учителями не становятся, ими рождаются. Она знала подноготную каждого из нас, и к каждому находила свой подход. Поэтому в классе врагов у нее было, ее любили все, без исключения, и отличники и хулиганы. Как то, она совершила косметическую ошибку – неудачно окрасилась, и, поскольку, на работу, по определению, она опоздать не могла, произошло ее явление в прическе красно-розового цвета. Видимо тогда, кто-то и подметил этот шедевр острым словцом «Капа Ягодка». И это приклеилось к ней на всю жизнь. Так мы ее, конечно, назвали за глаза. Она сумела сделать из нас команду. В классе не было неправильных (как говорят в армии, неуставных) взаимоотношений. Мы все дружили и были у нас общие дела, например хоккейные чемпионаты. Так же, мы были сильно заточены на победу в школьном турнире КВЛ (клуб веселых и любознательных, аналог КВН).

Не могу здесь не упомянуть, что Капа очень любила меня, и часто говорила обо мне лестные слова моей матери. Этим, может быть, она добавляла мне силы, чтобы идти дальше, преодолевая возникающие трудности. Так, у нас сформировался дружный коллектив класса, с Капой, конечно, во главе, и этот коллектив не распался после окончания школы. Каждый раз, на вечере встречи выпускников, и не только, мы собирались классом (кто был в городе), и она всегда была с нами. Она умерла, где то, в двухтысячных, когда мылась в ванной. Ее провожал весь класс, и, тогда еще живая, Ольга Дмитриева (Козлова).

Коммерсанты – неудачники

Как я уже писал, в классе у меня был хороший друг, Валера Гурылев. Дружба с ним не ограничивалась школьным временем. Порой мы гостили друг у друга дома, играли, вместе учили уроки. У Валеры с детства была коммерческая жилка и мы, посовещавшись, решили ее развивать дальше, используя имеющиеся у Валеры навыки и таланты. Как я уже писал ранее, ему хорошо удавалось воссоздавать различные образы. В то время, да и сейчас, наш город является одним из центров миниатюрной живописи. Наши художники пишут свои работы на финифти, закаляют их, и такие изделия становятся вечными. Нечто подобное решили изобразить и мы. Но, поскольку для производства финифти у нас ничего не было, мы использовали другой материал для написания миниатюр. Патефонная пластинка была распилена на ровные прямоугольнички, размером со спичечный коробок, которые были начищены до блеска, а края зашкурены. И над ними начал работать «большой мастер живописи». Масляные краски у Валеры были, как, впрочем, и кисти, видимо он раньше что то писал. На труды ушла неделя. Наконец, на одной из плашек Валера написал картину (кажется это был ангел), залачил, и мы решили, времени не тратя даром, ее продать. Местные художники обычно торгуют у кремля, где много туристов и шансы реализации выше. Туда мы и отправились. Рядом с художниками мы стоять не стали, стесняясь показывать наш шедевр, а отправились к противоположным воротам кремля, где людей меньше, но и меньше ненужного внимания. Безрезультатно потеряв там пару часов, мы впали в отчаяние, из которого нас вывел сторож, который прогнал нас. Как говорят, первый блин – комом.

Жизнь II. Всепоглощающая любовь (01.09.1967-31.07.1972)

Мальчишки нашего двора

Как я уже писал, наша семья получила квартиру на улице Спартаковской, в двухэтажном каменном доме. Это была небольшая двухкомнатная «хрущевка» на первом этаже (две комнаты: гостиная и спальня). Отапливалась квартира двумя угольными печами. Одна из них стояла на кухне, другая между комнатами, топка, при этом, была со стороны большой комнаты. Позднее, после того, как наша семья угорела от комнатной печи8, отец избавился от них, заменив водяным отоплением. Рядом с нашим домом стояло несколько таких же двухэтажных домов, которые, собственно, и составляли двор. На дворе, как и принято было тогда, сформировалась компания пацанов, которая входила в более крупную группировку, которая называлась «Станция» (из-за близости ж/д вокзала). Она была достаточно пассивной, и, если в каких то разборках и участвовала, то нас не привлекала. Наш двор жил своей спокойной жизнью. Летом мы играли в футбол на поле у школы, зимой в хоккей (без коньков – на проезжей дороге, с коньками – на пруду) и, конечно, слушали дядю Гошу, который жил в крайнем от дороги доме. Дядя Гоша когда то «мотал срок», и теперь охотно озвучивал мальчишкам шедевры тюремной эстрады, используя для этого свой хриплый (как у всех алкоголиков) голос и видавшую виды гитару. Обычно мы собирались на верхнем переходе двухэтажного деревянного сарая, что стоял напротив дома, и, сидя на хлипком дощатом полу, свешивали ноги вниз и слушали его песни. Гоша был любимцем двора до тех пор, пока случай не сделал его посмешищем. Однажды, он легкомысленно употребил неизвестный спиртосодержащий раствор (говорили, политуру) и почернел, как негр. С этого дня над ним стали больше шутить и тралить, чем слушать его песни. Так низвергаются авторитеты.

На дворе жило больше мальчишек, чем девочек. В моем подъезде, этажом выше, Валентин, мой ровесник. В другом подъезде Коля Романенко по уличке «Романэ», там же Женя Колобов («Колобок») и девочка, ровесница и подруга моей сестры, Наташа Иршонкова. Она часто приходила к нам в гости, и сестра как то, по большому секрету, выболтала, что Наташа была в меня влюблена. Только я в то время таких «сикух» не замечал. В соседнем доме, что в сторону вокзала, жил Юра Мальгин, по прозвищу «Сосиска». Такое обидное прозвище он получил за свой вечно красный нос, под которым поблескивали наливающиеся сопли, В доме с другой стороны, что к центру города, жил Саша Сорокин, по кличке «Панчик». Обычно, мы гуляли по вечерам вчетвером: Валентин, я, «Колобок» и «Панчик». В период моего обучения в военном училище «Панчик» умер. «Романэ» был старше нас, носил патлы а-ля Битлз, и как проводил время, я не знаю. Мы встречались только на футболе или хоккее. Когда я возвратился из армии, тоже не застал его в живых. Часто, когда мы играли на проезжей части дороги в хоккей, к нам присоединялся Валера Балмасов. Он был старше нас и жил в желтом двухэтажном доме, что напротив, сразу за дорогой. В более позднем возрасте Валера играл на ударнике в известном в городе ВИА «ЛАД», и в парке на танцах. Умер он 9 мая, где то в двухтысячных годах. Во время праздничной церемонии у него отказало сердце.

Валентин

Валентин, так же, как и Валерий, был моим большим и верным другом. Он жил, в нашем подъезде на втором этаже и мы проводили с ним много времени вместе. Если с Валерой мы общались по каким-то конкретным делам, то с Валентином меня связывала повседневная жизнь. Мы вместе ходили в школу, по вечерам – гуляли одной компанией. У него был друг, Коля Шишин, который тоже к нам иногда присоединялся. У Валентина была младшая сестра, Ира. Тихоня. По возрасту, она младше моей сестрёнки. Её не было видно. Где она бывает и чем занимается, мы не знали. Сейчас она замужем, имеет дочку и профессионально занимается животными. Валентин же, увлекался, птицами. У него была клетка-ловушка, и он ходил с ней на охоту, на территорию питомника, который был в паре кварталов о нас. Однажды, он поймал щегла и очень этим гордился. Вечерами, в свободное время, мы с Валентином любили слушать музыку, которую транслировали различные радиостанции (у него был хороший радиоприемник). Особенно, нас интересовал рок, который, в то время, иногда пробивался из-под сильных помех (западные радиостанции глушили). В целом, это была хорошая музыка, и она нам нравилась. Мы слушали такие радиостанции как, Голос Америки, Немецкая волна, Свобода. Мы не всегда понимали смысл их передач, но, всё равно, постепенно у нас, как и у других мальчишек и девчонок сформировался «светлый» образ западной демократии. Этот образ позволил много лет спустя, похоронить прекрасный и добрый, Советский Союз. Потом, на просторы страны прорвались Beatles . Мы доставали и коллекционировали их хиты. Особенной удачей было купить где-нибудь их оригинальный граммофонный диск. Больше всех из нас в этом коллекционировании преуспел Жене Колобов («Колобок»). У него было много дисков и магнитофонных плёнок с различными альбомами этой группы. Мы с Валентином часто приходили к нему слушать их. Помню, он крутил нам последний альбом, который ему удалось достать, он назывался Аbbey Road. Должное внимание мы с Валентином уделяли и своему физическому развитию. У нас были гантели, мы качали мышцы. Как то он достал боксёрские перчатки. Мы боксировали с ним на втором этаже двухэтажных каменных сараев. По силе мы с ним были, примерно, равны, но я считаю, что он был храбрее, так как, в многих случаях, он выручал меня, и стоял рядом во времена некоторых пацанских разборок, о которых я, возможно, напишу позднее. А еще, у всех у нас были аквариумы и рыбки. Опять же, у Жени Колобова, и аквариум был больше, и рыбки были разнообразнее. У него был мраморный гурами, много меченосцев, жёлтого и оранжевого цвета. У нас же, в основном, гупии. Лишь иногда в наши аквариумы попадали редкие дорогие рыбки. Дело в том, что семьи наши, жили не очень богато, и денег на это развлечение не тратили. Кроме того, как я уже писал, наши отцы пили. Как-то раз, зайдя к Валентину, я чуть не поймал головой тарелку, которую запустил в него отец. Так что в отношении отцов мы с Валентином были полностью солидарны. Отец его был крупным мужчиной и часто ходил в матросской тельняшке, наверное, когда-то служил во флоте. Мама же, маленькая и хрупкая женщина, с виду похожая на цыганку, прожила долго и умерла в 2023 году. С отцом она развелась еще в наши школьные годы. Будучи курсантом военного училища, я заезжал к Валентину в город Иваново, где он учился в школе гражданской авиации. Женился Валентин на своей однокласснице. У них родился сын, Михаил. Возможно, он получил своё имя в честь меня. К сожалению, их семейное счастье продлилось недолго. Жена Валентина умерла из-за травмы, которую получила однажды весной, поскользнувшись на льду. У неё опухла стопа, и она ушла на больничный. Когда опухоль спала, и она собралась выходить на работу, оторвался тромб. На его похоронах, на поминках я напился. Сейчас сын Валентина работает в Москве, он бизнесмен и хорошо зарабатывает. Валентин же, женился во второй раз. Он проживает в моём городе, и мы часто встречаемся. Он увлекается рыбалкой, зимой занимаются подлёдным ловом.

Наташа

Так получилось, что Валентин, сыграл в моей жизни, более значимую роль, чем даже сам смог предположить. В его в классе училась компания классных девчат. И в одну из них, Наташу, он был влюблён. В то же время, насколько я понял, отклика на свои чувства он не получал. Наташа никогда не встречалась с ним одна, а только в компании своих подруг. Девочки подтрунивали над ним. Он же, не находя слов ответить, впадал в ступор, так что не мог «промычать» ничего внятного. Девочек было четверо: двойняшки Наташа и Галя Грамматиковы, Люда Корзова и Нина Котова. Особенно вредной и ехидной была Нина (Сейчас она за мужем, и от нее страдает Коля Горнич). Нина, буквально, доводила парня до истерики. Однажды Валентину пришла идея, взять с собой меня. Может быть, я, с его точки зрения, выглядел более красноречивым, и смог бы ему помочь. Это была ошибка, так как в итоге, я оказался в этой «крепости» «Троянским конем».

Поначалу все шло, как Валентин и задумал. Я взял на себя нейтрализацию острой на язык Нины, а он старался быть ближе к своей любимой. Но что-то пошло не так. Однажды девочки позвонили мне и сказали, чтобы я приходил гулять один, без Валентина, и что Наташа хочет дружить именно со мной. Скрыть такое от него я не мог, и все рассказал. Он, конечно, был не в восторге, но, судя по его дальнейшей реакции, что-то такое он, видимо, предполагал. И Валентин поступил как настоящий Дон Кихот, он сказал: «Пусть будет по-твоему, но если ты ее бросишь, я набью тебе морду». Забегая вперед скажу, что бить мне морду ему не пришлось, так как очень быстро я так полюбил эту девочку, что она оставалась в моем сердце, пока не бросила меня. А это случилось не скоро, через десять лет после нашего знакомства. Я тогда учился на втором курсе военного училища, а она в Московском институте инженеров транспорта. И она прислала мне письмо, в котором, среди прочего, написала, что у нее появился хороший друг (из числа мальчиков-студентов). Это был намек. Я старался отмахнуться от очевидного, и, в течение двух лет, убеждал себя в том, что ничего страшного не произошло. Но случилось так, как случилось. В отпуск (по окончании института) она привезла этого парня в дом к родителям. Это был конец. Я старался увидеть ее, но она меня старательно избегала.