Ненависть

– Откуда вы знаете Сергея?

– Наши семьи живут тут очень давно. Наши родители получили тут квартиры в 50-х годах, правда, от разных ведомств. Я с детства знала маму Сергея Евгению Никитичну. Она была чуть постарше меня, поэтому мы не дружили. В детстве разница в три года, как в тридцать, а у нас разница была 7 лет. Мы стали приятельствовать много позже, когда гуляли с колясками во дворе.

– Ваш ребенок одного возраста с Романовским? – удивился Арсений Петрович. Тамара Михайловна выглядела моложавой женщиной лет 65.

– Нет, – засмеялась Тамара Михайловна и даже махнула рукой на Арсения Петровича, так развеселило ее это предположение. – Мой сын одного возраста с младшим сыном Евгении Никитичны и Анатолия Афанасьевича – Павликом.

– У Сергея Анатольевича есть родной брат?

– Был. Младше его на пять лет. Такой чудесный ребенок. Ничего не могу сказать плохого про Сережу, но он был немного угрюмым всегда, молчуном, а Павлик был хохотун, шалопай, но какой-то очень легкий, добрый и ласковый. На него нельзя было злиться и он был очень красивым, не очаровательным, а красивым. Он умер от лейкемии, когда ему было пятнадцать. И, знаете, умирал как святой без жалоб, злобы, всех успокаивал. Вот всего пятнадцать ему было, а, наверное, более достойного и светлого человека мне и не пришлось встретить в жизни. Мой Лев был безутешен, они как близнецы были, не разлей вода с колясок, все время вместе. Ох, что нам всем пришлось тогда пережить. А Евгения Никитична и не пережила, тоже умерла от рака через два года.

– Кошмар какой, – искренне сказал Арсений Петрович. – А Сергей что?

– Сергей женился в 19 и рано ушел из дому, но общался с родными, поддерживал их. Когда Евгения Никитична умерла, у него сын только родился. Он как-то отстраненно на все это смотрел. Павлика он не очень любил и не удивительно. В семье был культ Павлика, на Сережу особо внимания и не обращали, хотя он очень хороший парень был, просто не такой яркий и харизматичный. Анатолий Афанасьевич женился через 1,5 года после смерти Евгении Никитичны и с Сергеем они как-то перестали общаться, хотя у них конфликтов не было, просто оказались чужими людьми. У мужчин часто так бывает с детьми. Но квартиру Анатолий Афанасьевич оставил сыну, это все-таки квартира родителей жены, то есть как честный человек поступил. Сережа, конечно, не хотел возвращаться туда да и с маленьким ребенком в центре не очень комфортно и он ее много лет сдавал, а я присматривала по его просьбе за жильцами, за квартирой, убиралась там, если нужно было. Ну а когда он сам несколько лет назад развелся, то все-таки вернулся. Я не суеверная, но вот несчастливая эта квартира для них.

– У вас есть же ключи от квартиры.

– Да, много лет.

– А у кого еще были ключи?

– У дочери Сергея, у бывшей жены и у его подруги Татьяны.

– Расскажите про них.

– Дочка Соня очень хорошая девочка, у них прекрасные отношения были. Мне кажется, она самый близкий человек его. Она приходила к нему иногда после школы, могла на выходные остаться. Очень хорошие отношения у них были. С бывшей женой Еленой отношения были очень ровные. Я же говорила, что они поженились рано. Их отношения умерли естественной смертью, как говорится. Они легко расстались, хотя казалось бы, что ты уже врос в человека, но у них не было, по-моему, ни одной конфликтной ситуации при разводе. Могу точно сказать, что Сергей не переживал развод, а даже как-то наоборот воодушевленно к нему отнесся. И Лена как-то по-философски его пережила. Они были так близки, что превратились в какую-то замкнутую систему в вакууме и начали задыхаться вдвоем.

– А что его новая женщина?

– Знаете, она вроде не плохая, но простоватая. Мы тут, так сказать, новая старая московская интеллигенция. В третьем-четвертом поколении живем в Москве, все с высшим образованием, вокруг музеи, консерватории, выставочные залы, это накладывает определенный отпечаток, а Таня приехала из Ухты, из простой совсем семьи, ну и это видно очень.

– Сколько ей лет?

– Около 40.

– На ваш взгляд какие у них отношения?

– Мне трудно сказать. Он к ней хорошо относился. Для него такие свободные отношения были чем-то новым и интересным, а у нее, видимо, только такие отношения и были. И это я не в осуждение, и я не хочу сказать, что она легкомысленная. Такова судьба очень многих женщин в России. И это противоречие между ними было. Он, который дорвался до свободы, и она, которая была свободна всегда, наверное, ждали разного от отношений. Понимаете, я даже видела как ему в быту интересно что-то пробовать самому, он точно пока не хотел жениться или съезжаться.

– Тамара Михайловна, на ваш взгляд, это не могло быть причиной конфликта между ними?

– Могло и было, но уж точно не убийства, – резко сказала Тамара Михайловна. – Таня порядочный человек, она рабочая пчелка, она не нуждалась в деньгах, квартире, она просто хотела надежного человека рядом.

– А вы знаете кого-нибудь из его коллег? – переменил тему Гуляшов. Если с Таней что-то и связано, то сейчас этого не узнать.

– Нет, никого не знаю.

– А что вы вообще знаете про его работу?

– Он инженер, заканчивал Институт путей сообщения в свое время, работал долго в системе метрополитена, потом какую-то свою фирму организовал по продаже каких-то станков. Он далеко не бедствует, но, конечно, не олигарх. Наверное, это классический средний класс.

– Вы любили его? – неожиданно спросил Гуляшов. Тамара Михайловна опешила от такого вопроса. – Я с кем не поговорю, у меня впечатление, что его никто не любил. От чего так?

– А многих из нас любят? – ответила вопросом на вопрос Тамара Михайловна. – Я уверена, что его любила дочь. Мы же как радиоприемники, мы должны быть включены и принимать эти волны. Я вам весь наш разговор говорю о том, что его не включили в свое время. Я его столько лет знаю, и вроде мы и разговаривали много и виделись почти каждый день, но у нас не было человеческого контакта. Мне еще поэтому странно, что его убили. Я не могу поверить, что он мог вызвать у кого-то такие сильные эмоции.

– Ну тут могут быть не эмоции, просто мотив.

– Я не верю и в мотив. Если только он вдруг оказался неожиданно наследником гигантского состояния, а другой наследник его убил. Для других мотивов нужны какие-то действия, которые могли породить такие ужасные противодействия.

– Тамара Михайловна, поверье мне, что людям нужно очень немного для таких действий, к сожалению. За велосипед могут убить. Расскажите, как вы обнаружили тело.

– Я пришла, как всегда. Ему нравилось уходить из дома, когда в нем кто-то оставался. Я позвонила в дверь, подождала.

– Вы ни с кем не столкнулись на лестнице или в лифте?

– Нет, дом малоквартирный, не все квартиры заселены, я вообще редко кого-то там вижу. Сергей иногда уходил раньше, так что я не удивилась, что он мне не открыл. Я достала ключ и открыла дверь.

– Ничего не было странного? Например, ключ не поворачивался или, наоборот, легко повернулся?

– Нет, был закрыт нижний замок на два поворота, как мы всегда закрываем. Я вошла в квартиру и даже там сначала ничего не заметила. Только когда зашла в гостиную увидела, что он лежит лицом вниз. Я сначала бросилась к нему, подумала, что ему плохо, а потом увидела эти раны на голове и кровь. Сначала на ковре и темном костюме я их не увидела, ну я тут же вышла на лестничную площадку и позвонила сначала в полицию, а потом его бывшей жене. Потом я уже туда зашла со следователем.

– Его подруге Татьяне вы не звонили?

– Я ей позвонила позже, уже отсюда.

– Как она отреагировала?

– Заплакала и повесила трубку.

– А жена как отреагировала?

– Она сначала не поверила, сказала, что за дурацкий розыгрыш. Потом стала приговаривать Боже мой, боже мой, и сказала, что позже мне перезвонит.

Гуляшов постукивал давно пустой чашкой из под чая по столу и невольно хмурился. Тамара Михайловна совершенно не волновалась, все очень складно и четко рассказывала, как по написанному. Это было подозрительно.

– Кто вы по профессии? – спросил Гуляшов.

– Я экономист, всю жизнь проработала в научно-исследовательском институте, даже после пенсии там работала. Денег, конечно, не хватало, но я в 90-е стала заниматься уборкой квартир. Тут в центре многие нувориши квартир понакупали, я у них убиралась, всякого понасмотрелась. Да у нас тут на Арбате, что на новом, что на обычном одно время каждый день кого-то убивали чуть ли не средь бела дня, а в 1993 году тут просто настоящая война была несколько дней. У меня подруга в одной из 24 этажных башен живет, так им весь этаж разнесли пулями. Они в ванной прятались. Так что, живя в самом центре Москвы, я всякого насмотрелась. И, знаете, кто-то с возрастом становится сентиментальнее, а я наоборот. Так что не удивляйтесь, что я так вам все четко и спокойно рассказала, – улыбнулась Тамара Михайловна. – Еще чаю?

Глава 5

В целом люди в жизни