Королева обмана

– Нет, всё верно, – отвечает она деловито и собирается добавить что-то ещё, но я не позволяю.

– Ты спятила? Ты продала Гейтсу не наш объект?

– Послушай, мы…

– Нет, это ты послушай! Каким ветром вас занесло на Кони-Айленд? Тебя отправляли на конкретную площадку в другом конце города!

– Только потому, что эта площадка принадлежит тоже твоему клиенту? – ухмыляется Элиза, ни капли не робея.

Я мгновенно вскипаю, поражаясь, почему вовремя не распознал в ней стерву.

– Решила учить меня вести бизнес? Это называется «двойная выгода»! И давай-ка суммируем. – Спящий гейзер моей сдержанности принимается толчками выбрасывать горячий пар. Ненавижу это бесконтрольное чувство. Врубаю кондиционер и, закатав рукава рубашки, начинаю загибать пальцы левой руки. – Ты нарушила указание руководства – раз. Ты нарушила указание в первый рабочий день – два. Ты не спрашивала согласия руководства – три. Ты вышла на сделку, от которой компания получит прибыль меньше ожидаемой – четыре.

Незагнутый большой палец остаётся торчать в жесте «класс», потому что пятый аргумент будет чересчур грубым. Напомнив себе, что на личности мы не переходим ни при каких обстоятельствах, откидываюсь на спинку кресла, потирая брови.

– Я заключила более выгодную сделку – пять, – с царственным видом объявляет Элиза. – Спросить согласия хотела, но мой телефон разрядился, а на звонки мистера Гейтса ты не отвечал. Пришлось довериться шестому чувству.

Задать вопрос не успеваю из-за раздавшейся мелодии входящего звонка. Юрист.

Выставив указательный палец в знаке «жди», принимаю вызов:

– Да, Меган.

– Мэтт, тут такое дело. К нам пришёл представитель мэрии. Это вторая сторона контракта по парку аттракционов. Он принёс необходимые документы. Ты сидишь или стоишь?

– Ты не при нём треплешься, надеюсь? – Приосаниваюсь, снова взяв лист контракта в руку. Орать на Элизу я начал раньше, чем дошёл до пункта «Стороны контракта». Действительно: мэрия. Чтоб меня…

– Конечно, не при нём. Я же не дура. Хотела предупредить, чтобы ты с порога не пошёл в отказ, а то мы тебя знаем.

– О чём предупредить?

– Они уже и благодарственное письмо наваяли в рамочке с печатями, гербом и подписью мэра. Наверное, боятся, что сольёшь сделку и переубедишь клиента.

– За что благодарят? – спрашиваю, кажется, окончательно усмирив гнев. Вместо него приходит нечто похожее на раскаяние.

– За содействие развитию инфраструктуры Кони-Айленда.

– Вот как.

– Не вздумай идти на попятную! – шипит она в трубку. – Надеюсь, ты в курсе, какие бонусы ждут фирму? Если такое встанет на поток, у нас будет кредит доверия. Клиенты потекут рекой!

– Меган, не беги впереди паровоза. И я сам решу, куда мне идти.

– Хорошо, извини. Просто взбудоражена событием. В общем, поздравляю тебя с новой ассистенткой. Она – огонь!

Завершив вызов, перевожу взгляд на спутницу, не изменившую положения. Она внимательно изучает меня, наверняка рассуждая, какой я высокомерный олень. Несмотря на отсутствующую мимику улавливаю в её глазах тщательно маскируемую обиду. Выдержка, конечно, на сто баллов. И сейчас она мне нравится ещё сильнее, чёрт бы её побрал.

Я ведь так и не выяснил подробностей. С ходу начал показывать, кто тут главный, вместо того, чтобы выслушать.

– Почему Кони-Айленд?

– Мы съездили на указанную площадку, и она Дюку не понравилась. В этом я его поддерживаю. – Элиза пожимает плечами. – Каким бы первоклассным ни был парк аттракционов, важно его окружение. Предложенный тобой объект находится на окраине не самого благополучного района, а на Кони-Айленде подогретая клиентура. Знаю не понаслышке, так как живу недалеко. Горожане приезжают на пляж за отдыхом, весельем, развлечениями. Достаточно широкая береговая линия вполне подходила под наши параметры.

– И что, вы приехали на пляж, и вам его сразу продали? – пасмурно смеюсь я, не до конца веря в происходящее. Эта малявка в открытую утирает мне нос. Уму непостижимо.

– Не совсем. Слухи о том, что огромный кусок пляжа хотят продать под бизнес, бродили в округе давно. Многие жители возмущались и неоднократно организовывали протесты. Я решила попытать удачу и дозвонилась до местной администрации. Узнав о таком масштабном проекте, они пригласили к себе. Предоставили нам чертежи. Признались, что давно хотели устроить на Кони-Айленде нечто подобное, а не заполонять природную зону многочисленными питейными заведениями. Плюс мистер Гейтс у них на хорошем счету. Его многие знают как крупного бизнесмена и инвестора.

Элиза пересказывает вчерашний день с горящими глазами, и я внимаю каждому её слову, будто подчинённый из нас двоих – я. Мозг – последнее, на что я смотрел во время секса с ней, а зря. Умные женщины – опасные существа. Они всегда знают, когда включать режим глупышки.

Разве не таких специалистов я ищу? Именно таких. С коммерческой жилкой и способных обаять заказчиков. Подумаешь, сексом занимались. Это было до заключения договора, поэтому нарушением не считается.

– Что ж. Похвально, – нехотя отзываюсь я. – И как тебя увольнять?

– Если после моего увольнения сможешь спать спокойно, то легко, – бравирует она с самовлюблённой улыбкой.

С этого дня я вряд ли смогу спать спокойно.

– А ты так сильно хочешь здесь работать? – не могу не спросить.

Элиза задумывается лишь на миг, за который я успеваю представить, что будет, если она покинет офис.

– Хочу, но не сильно. Думаю, без работы я не останусь.

Посмотрите-ка, какая важная, а!

– Ладно. – Нацепляю на себя снисходительную маску, чтобы Смуглянка не насочиняла лишнего и не надела императорскую корону. – Разбрасываться такими сотрудниками опрометчиво, не скрою, поэтому предлагаю тебе сделку.

– Какую?

– Мы оба забудем о том, что у нас было, и начнём отношения с чистого листа. Сугубо деловые отношения. У тебя получится?

– А что у нас было? – схватывает Элиза на лету.

Рад услышать именно этот вопрос, а не встречный, поскольку я с каждой секундой всё больше сомневаюсь, что получится у меня. Но дать девушке пинок под зад в нынешних условиях не позволяют ни совесть, ни маячащие перспективы.

В бесконечной глубине её глаз мелькает едва уловимый азарт, а я на повторе прогоняю через себя мысль о том, что Аманда и Блэйк были не так далеки от истины. Эсмеральда молниеносно вписалась в мой кабинет, инфицировав своими чарами все видимые и невидимые поверхности. А я, дурак, случайно прикоснулся и подцепил заразу. Как там говорят? Для выработки иммунитета нужно переболеть. Что ж. Приступим…

Решительно встаю с кресла и протягиваю новой ассистентке ладонь:

– Отлично. Ты мне подходишь.

Глава 6 Нина

Элиза

– Детка, я тобой горжусь! Я знала! Знала, что ты птица высокого полёта! – нахваливает Келли, подводя итог моему рассказу о первом рабочем дне и Мэттью Кинге, выдававшем себя за Блэйка.

– Так и есть. Чувствую себя голубем, чьи фекалии приземлились прямиком на голову Мэтта.

– Если верить суевериям, это Божественное послание, – её смех по громкой связи отскакивает от стен помещения. – Слушай, это точно судьба. Надо же… Натолкнуться друг на друга в городе-миллионнике! Про вас надо роман писать.

– Нет у нас никакого романа, и не будет, – бурчу я, сортируя банки с сахарными пастами.

Я только что приняла доставку в салоне и перебазировалась, таким образом, с одной работы на другую. Ноги отекли от усталости, голова идёт кругом от свалившихся событий, и единственное моё желание в данный момент – принять ванну и обняться с подушкой, а не рассуждать о сентиментальных бреднях.

– Я бы не была такой категоричной, – никак не угомонится эта сводница.

– Ты забыла, зачем мы всё затеяли? Я и так чуть не сорвалась с места, поняв, кто передо мной. Знаешь, как он смотрел?

– Кааак? – Келли томно тянет гласную, предвкушая нечто возвышенное.

– Как на голубиную фекалию, вот как.

– Тебе показалось. Не верю. Я же видела, каким взглядом он тебя пожирал в баре!

Устав спорить, возвожу глаза к потолку, вспоминая ярость Мэтта на моё самоуправство с крупным клиентом. Понять его можно, хотя и было немного обидно. Я целый день удобряла Гейтса своими стараниями, добилась нехилого «урожая», а в ответ получила слабый комплимент: «Что ж, похвально». От гордого хлопка дверью меня удерживали лишь угрызения совести из-за обманного проникновения в компанию. Но и те почти исчезли, когда я как следует пораскинула мозгами. Помимо основной цели я зацепилась за новые причины закрепиться в «Паблик Билдингс».

За прошедший день я настолько поверила в собственные силы и окрылилась, что не могла себе позволить отступить после гигантского шага вперёд. Вдобавок Мэтт также оказался обманщиком, и это сравняло наш счёт. А в довершение всего… Кинг мне понравился с первого взгляда, не разонравился и со второго. Так что не стану кривить душой: чисто по-женски я хочу реабилитироваться в глазах этого мужчины и доказать, что я не слабохарактерная подстилка. Что меня есть, за что уважать.

И, не в последнюю очередь, я должна отстоять честь женского населения планеты, которым воспользовались вот такие Мэтты, чтобы скоротать ночку. Правильно твердила Келли: это я подцепила красавчика, а не он меня! Я захотела мужское тело высшей пробы и получила его. Точка.

Пообещав держать неугомонную подружку в курсе дела, прощаюсь. Заканчиваю с раскладкой и, заперев дверь, неторопливо двигаю в сторону дома пешком, размышляя о том, какой Мэттью Кинг разный на работе и в неформальной обстановке. В баре и у себя дома он был игривым, сексуальным, чертовски возбуждающим. В офисе парень тоже, как назло, был возбуждающим в своём властном облике, но он отчитывал так, словно между нами не было интимной близости и ласк, умопомрачительных поцелуев, смеха и болтовни. Словно он обо всём забыл.

Господи, я в своём уме? Конечно, забыл! У нас была всего ночь, а не месяц. В списке его побед я, вероятно, стою на пару позиций выше несчастной Бренды. Невольно хихикаю, вспомнив её рисунок. Два дюйма… Это никак не про Мэтта. Но реакция Кинга выше всяких похвал. Уважаю людей, которым плевать на общественное мнение.

А мне должно быть плевать на его половые органы!

Важно помнить, для чего я в «Паблик Билдингс». Завтра же разведаю, кто из агентов занимается проектом в Брайтон-бич и есть ли шанс переманить покупателя к себе.

На улице стемнело и, подойдя к своему подъезду, по привычке задираю голову, чтобы полюбоваться звёздами. Я живу недалеко от набережной на улице, где в основной массе расположились девяти- или десятиэтажные дома, но это отличие от того же Мидтауна позволяет охватить взглядом больше неба.

В детстве у нас с папой была традиция прогуливаться по вечерам на пляж, пока мама проверяла стопки тетрадок своих учеников. Мы играли в карты на расстеленном покрывале, а после нескольких раундов лежали под покровом ночи и болтали о всякой всячине. Я делилась успехами или неуспехами в школе, а он обводил в воздухе контуры созвездий и знакомил с необычными фактами о небесных светилах. Папа трудился учёным-астрономом в местной обсерватории.

– Лиза? Это ты? – из тоскливого забвения меня выводит женский оклик на русском.

Повернув голову в сторону голоса, встречаюсь взглядом с девушкой, о которой я так часто нелестно отзывалась, пусть и в мыслях. Это Нина Журавлёва. Она родилась в России, поэтому в её фамилии присутствует женское окончание в отличие от моего. Мы не пересекались года четыре, но она мало изменилась с того времени.  Всё такая же красавица: высокая и фигуристая. Мелированные волосы до плеч в свете лампы, висящей на крыше крыльца, отливают здоровым блеском. Вот только лицо искажено печальной гримасой, а в глазах застыла влага.

Подхожу вплотную, ибо некрасиво тупо стоять в нескольких шагах и безмолвно наблюдать, как плачет человек. Даже если этот человек – проститутка.

– Привет, Нин. Давно не виделись. Ты к родителям?

Она кивает, растирая плечи. Вечерний осенний ветер пробирает до костей, но я хотя бы в костюме с укороченным жакетом, а Нинка в вечернем платье с декольте до пупка.

– А почему стоишь здесь?

– Родителей нет дома, телефоны у обоих недоступны, а ключи я не взяла. Не знаешь, где они? – беспокоится бывшая подруга дрожащим голосом.

– Не знаю. Может, в гостях?

– М-может. Ну ладно, в машине подожду. – Она подбородком показывает на стоящий рядом белый Range Rover, но продолжает переминаться с ноги на ногу, жалостливо поглядывая в мою сторону.

Вид побитой собаки перевешивает ту чашу весов, на которой манила ванна с розовой пеной, поэтому озвучиваю приглашение, надеясь, что она его отклонит:

– Ты можешь подождать у меня, если хочешь.

– Правда? – оживляется Нина. – Буду рада пообщаться с тобой.

– Я тоже, – вру я, поскольку больше не представляю, о чём с ней говорить.

Когда-то мы были не только одноклассницами, но и закадычными подружками. Секретничали, утешали друг друга в моменты грусти, вместе ходили на дискотеки и пробовали свои первые сигареты. Однако с окончанием школы что-то пошло не так. Сначала разошлись наши интересы, а вскоре и мы сами.

– Ух-ты! Как у вас всё изменилось! – восклицает Журавлёва, пройдя в мою двухкомнатную квартиру, идентичную её родительской прямо над нами.

– Да, я сделала перепланировку вскоре… когда осталась одна, – запинаюсь я, снимая наконец туфли, натёршие мозоли на пятках. Чёрт, в чём завтра идти на работу? В кроссовках?

Опомнившись возле входа в расширенную кухню, Нина возвращается к порогу и, следуя моему примеру, разувается со смущённой улыбкой:

– Извини. Приобретённая привычка.

– Ничего страшного, – опять лгу я, в мыслях ругнувшись матом.

Намывать полы на ночь глядя не входило в планы моего вечернего отдыха. Американцы, пользующиеся услугами клининга и домработниц, могут себе позволить расхаживать в ботинках по дому, но я сама себе клинер, так что «сорри, это не моя стори». Судя по всему, русский менталитет входит в мои заводские настройки, потому что, положа руку на сердце, никогда не понимала этой манеры. Неужели после обувного заточения не хочется дать стопам подышать? Клянусь, стану богатой и важной цацей, и всё равно буду оставлять обувь у входа. Из принципа. Я и у Блэйка-Мэтта так поступила. Свои туфли обнаружила не возле кровати, а у входной двери. Правда, я там нашла и остальные наши вещи, но не суть.

Не вписывающаяся в интерьер наряженная Нинка садится на стул ближе к окну и с восторгом следит, как перед ней материализуется «скатерть-самобранка». Водружаю на стол подогретую в микроволновке курицу, запечённую с картофелем. Решив не заморачиваться с салатом, быстренько нарезаю помидоры и огурцы аккуратными ломтиками, ставлю тарелку с сыром и колбасой и разливаю по бокалам апельсиновый сок из коробки.

– Вина нет, – с улыбкой салютую своим соком. – За встречу?

– За встречу, – Нина с грустью смотрит мне в глаза и делает небольшой глоток.

Накидываюсь на еду, точно приговорённый перед смертной казнью. Последний приём пищи состоялся в обед с мистером Гейтсом в ресторане авторской кухни со звездой Мишлен. В целях экономии я заказала самую дешёвую позицию, коей оказался лёгкий крем-суп из чечевицы, главной фишкой которого были кусочки хамона, каперсы и фуа-гра. Мишленовские микродозы рассчитаны на хоббитов, поэтому через час мой желудок затребовал нормальной человеческой еды и в привычном объёме. Если бы клиент предупредил, что угощает, была бы посмелее. Вкусно поесть я люблю. Это святое.

Гостья ковыряет вилкой кусок курицы, вздыхая каждые пять секунд. Не нравится эта черта в людях. Если хочешь что-то сказать, скажи! Зачем использовать глупые манипуляции? Не ведусь на них. Мы окончательно перестали быть подругами с тех пор, как она предпочла отдых на Гавайях вместо того, чтобы поддержать меня на похоронах моих родителей. Я не из тех, кто подставляет вторую щеку, схлопотав по первой.

– Лиз, – она завязывает беседу, без аппетита швыряясь теперь в картошке. – Почему мы прекратили общаться?

Запив соком проглоченную еду, отвечаю как есть:

– Думаю, этот вопрос ты должна задать себе, Нин.

– Прости, что не приехала, когда погибли твои родители. Я была на Гавайях.

– Четыре года?

– Н-нет, – теряется она. – Две недели.

– Вот и ответ нашёлся, – иронически хохотнув, я снова занимаю рот едой.

– А цветы? Ты получала цветы? Я просила родителей передать.

– Ты думаешь, в день похорон я изучала этикетки на букетах?

– Нет, конечно, нет. Прости.

– Нин, брось. Сейчас ни к чему это всё. Так бывает. Это жизнь, – констатирую я, облокотившись о стол. – В юности дружили другие Лиза и Нина, понимаешь? Поначалу у тебя новый круг общения, затем новые подруги, в итоге новой становишься и ты сама.

– Нет у меня подруг, – горькая усмешка омрачает красивое кукольное лицо. Профессиональный макияж не поплыл из-за слёз. Кстати, почему она плакала? Я и не спросила. Видно, обида на неё не перегорела.

– А как же та Эрика, которая пристроила тебя в модельное агентство после школы?

– Я по глупости перепутала понятия дружбы и компании для тусовки. Жаль, что поняла это спустя годы.

– Чем же она насолила? – любопытничаю я.

– Трахалась с моим мужиком, прикинь? Сегодня застукала их. – Глаза Нины начинают вновь поблёскивать.

– Всё к лучшему, – убеждаю я. – Значит, ни он, ни она не были твоими близкими по-настоящему. Ты поэтому приехала сюда?

– Да. – Выдохнув, она встряхивает волосы ладонями. – Мама и папа – единственные, кто всегда за меня горой. Даже несмотря на слухи.

– Какие слухи? – подбираюсь я, сделав вид, что не понимаю, о чём она толкует.

Взгляд помимо воли падает на аккуратные груди, возвышающиеся над верхней кромкой платья. Вряд ли её привычная единичка отросла до добротной четвёрки благодаря поеданию капусты.

Передо мной сидит абсолютно чужой человек как внутри, так и снаружи, но декольте красивое, к чему лукавить. Нина исполнила детскую мечту и многое переделала в своём фасаде: нос стал более узким и вздёрнутым, скулы более выраженными, губы тоже. И я бы порадовалась этому преображению, если бы видела, что оно сделало её счастливой. Судя по тому, куда плавно перетекает наше общение, старая подруга бегала за призрачными идеалами.

– Лиз, – смеётся она без веселья. – Не придуряйся. Они передавали, о чём судачит весь дом. Я не шлюха.

– М-м-м, – запиваю мычание соком, не зная, что сказать. – Хорошо.

– Я вебкам-модель.

– Вау, – выдаю односложный возглас. Мои познания в этом довольно ограничены. Слышала, что участники раздеваются на камеру и получают за это деньги. – И как оно?

– Иногда весело, – её губ касается лёгкая улыбка. – Красуешься, будто перед зеркалом, и получаешь за это баксы.

Если судить по брендовой обуви и одежде, доходы у Нины нехилые. Да и тачка не из дешёвых. По крайней мере моя поддержанная Toyota Camry сильно ей проигрывает. Что за несправедливость? Пока кто-то зарабатывает состояние на красивом теле, я зарабатываю сколиоз и варикоз, делая красивее других. Скорее всего, я альтруистка. Вот и сейчас становится теплее на душе, стоит подумать о любимом занятии.

Ладно… Все профессии нужны, все профессии важны. И вебкам-модели в том числе.

«Интересно, а я смогла бы?» – лезет непрошенный вопрос.

«Конечно, нет! Ты умнее Нины». – В мыслях шлёпаю себя по губам.

Может, у меня гормональный сбой? Почему в последнее время все мои сумасбродные помыслы сводятся к сексу? Сперва Мэтта захотела ни с того ни с сего, теперь и вовсе допускаю мысль о том, как сотни или тысячи мужчин (а то и женщин) онанируют, глядя на мои заигрывания через экран.

– То есть ты не встречаешься с клиентами за деньги? – задаю прямой вопрос, раз пошла такая пьянка. Если честно, я испытала облегчение от того, что Нина не проститутка.

– По желанию, конечно, можно и на встречи договориться в приват-чате, но я подобным не занимаюсь. Я люблю… любила Джейка и была верна ему.

На миллисекунду в мимике Нины проскальзывает моя прежняя подруга, но не думаю, что этот откровенный диалог что-либо изменит. В данный момент в ней говорит потребность излить душу. Её жизнь утрясётся, и она исчезнет из моей так же непредвиденно, как появилась.

– А он был не против твоей… сферы деятельности?

– Джейк и привёл меня к этому. Его лучший друг – владелец платформы.

– А если кто-то из знакомых зависает на таких сайтах и узнает тебя?

– Это их проблемы. Я не стесняюсь, – хихикает Нинка. – Но знакома с девочками, которые надевают разные маски. Правда, они и зарабатывают меньше.

– Как интересно, – ляпаю я и начинаю хрустеть огурцом, дабы занять рот.

– Что мы всё обо мне, да обо мне? – оживляется она. – Расскажи, как ты поживаешь? Бизнес процветает?

– В целом, всем довольна, – отвечаю уклончиво.

– Мне так стыдно за свои поступки, Лиз. Прости меня, – Нина тянется через стол, чтобы взяться за мою ладонь. – Помнишь, я смеялась над носками из посылки от твоей бабушки? – Слёзы раскаяния, начавшие струиться из её глаз тонкими ручейками, дают ощутимую трещину в моих глупых обидах.

– Помню, – киваю я, сглотнув липкий ком горечи.

– Ты, наверное, думала, что я завидовала. На самом деле я радовалась, что не одна буду ходить зимой в дурацких носках. Моя мама навязала полный ящик похожих, и я безумно стыдилась этого. Наш район и так считался гетто для советских нищебродов, а у вас была интеллигентная семья учёных. Королёвы. Ты всегда была для меня примером. Тебя так красиво одевали! Не в Сэконд-хенде, а в чёртовом Gap.

Мы обе прыскаем сквозь слёзы, не расцепляя ладоней. Надо же, какое разное восприятие у нас было. Стольких надуманных проблем можно избежать, если вовремя поговорить.

На меня внезапно снисходит озарение, почему мы с Журавлёвой разбежались. Дело не в отсутствии Нины на похоронах, а в моём осуждении её образа жизни. Я первая отдалилась от неё, возвысив себя над ней. Первая…

– Нин, ну ты даёшь! Разве в носках счастье? – журю я.

– В них! Вот именно – в них. Пока жив тот, кто создаёт для тебя что-то с любовью, ты счастливый человек.

– Согласна. – Потупив взгляд, решаю сегодня же отыскать что-нибудь связанное мамой. Тягу к рукоделию она унаследовала от моей бабушки.

– А как у тебя на личном? В поиске своего Короля? – собеседница добродушно подмигивает, а я давлюсь слюной, вспомнив, как лет в тринадцать зачитывала Нине сочинённую мной сказку о Королеве Елизавете и Короле Артуре. А ведь короля я встретила! Почти…

Любопытно, чем занят Мэтт? Подцепил очередную девицу? Почему-то эта мысль люто злит.

Нина хлопает меня по спине, помогая откашляться.

– Я вся в работе. Не до личной жизни, – изворачиваюсь, в принципе, не солгав. Я действительно свободна.

Отчётливый топот в квартире сверху переключает внимание Нины на потолок.

– Кажется, мои пришли. Мы ещё увидимся? – спрашивает она с надеждой в голосе. – Я некоторое время поживу у родителей. Мы с тобой будем рядышком, как прежде.

Мне становится так жалко Журавлёву. Может, в этот раз не будет никакой моральной оплеухи, если я подставлю вторую щеку? Может, причина крылась в моей гордыне, а не в Нинином пофигизме? Вдруг она не решалась пробить выстроенную мной стену, посчитав, что не справится?

Недолго думая, беру смартфон в руку.

– Конечно. Диктуй номер, я сделаю тебе дозвон.

Обменявшись телефонами, мы обнимаемся на прощание, и я закрываю за Ниной дверь. Устало развернувшись, припадаю к ней затылком и закрываю глаза. Какой насыщенный день…

Вибрация гаджета в руке намекает на то, что это не всё. С ухмылкой открываю мессенджер, прочитав во всплывающем окошке имя отправителя.

King: «Я тебе на почту отправил список всех текущих проектов. Изучи их в ближайшие дни».

Лыблюсь так, словно это сообщение о пополнении моей банковской карты. Тот факт, что Мэтт сейчас, хоть и косвенно, думал обо мне, услаждает мою внутреннюю девочку. Вряд ли он писал SMS во время минета.

Топая в спальню, печатаю ответ.

Queen: «Спасибо. А то я стою и думаю, что бы такое интересненькое почитать на ночь».

King: «Умею читать мысли».

Посчитав раскручивание переписки не самым умным способом поддержания деловых отношений, отключаю звук и, заведя будильник, убираю телефон под подушку.

Надеясь, что за эти полтора месяца я не сойду с ума от усталости, не сяду в тюрьму из-за лжи или хотя бы не влюблюсь в своего босса, отправляюсь в ванную.

Глава 7 Трудовые будни

Мэтт

Отголоски заливистого смеха доносятся вплоть до лифта, и я достоверно знаю, кому он принадлежит. Недели не прошло, а Элиза не только продвинулась в рейтинге сотрудников до четвёртого места, но и ухитрилась влиться в коллектив так, словно была в нём с первого дня. Мне бы радоваться, но нет. С её появлением в компании многое изменилось, а я терпеть не могу изменения, источником которых являюсь не я.