Аванпост Шиге Проникновение Ксеносов

Alex Coder

Аванпост Шиге Проникновение Ксеносов

Глава 1: Эхо Пустоты

Адамантиевые переборки Аванпоста Сигма-9 стонали под неумолимым давлением пустоты. Не под физическим давлением гравитационного колодца звезды или сокрушительной силой атмосферы планеты, а под метафизическим весом Варпа, бурлящего моря психической энергии, которое грозило в любой момент прорвать тонкую завесу реальности. Сигма-9 была одинокой точкой, укрепленным островом, цепляющимся за край нанесенного на карту пространства, охраняющим границу Империи Человечества от ужасов, таящихся во тьме между звездами. Ее цель была единственной: следить за заброшенным сектором Тенебрис, областью космоса, задыхающейся от космической пыли и преследуемой шепотом забытых империй ксеносов.

Капитан Клавдий Валерий, командир Аванпоста Сигма-9, провел мозолистой рукой по своим коротко подстриженным седеющим волосам. Пятьдесят лет службы Императору оставили на его лице глубокие морщины, которые не сможет нарисовать ни один картограф. Он видел бесчисленное множество сражений, смотрел на орков, эльфов и на вещи похуже, но именно монотонность, удушающая рутина дежурства на аванпосте медленно изматывали его. Бесконечные смены, переработанный воздух, пресная питательная паста, оглушающая тишина, нарушаемая лишь гулом машин и случайными статическими всплесками из дальнего вокса – это была живая смерть, чистилище для избранных Императором.

Сегодня, как и в любой другой день, Валериус начал свою смену с просмотра журналов сенсора. Техник-адепт Ро-17, чье сгорбленное тело представляло собой сплав плоти и металла, стоял рядом с ним, его многочисленные оптические линзы светились слабым голубым светом. Голос Ро-17, когда он заговорил, был синтезированным монотонным, лишенным эмоций, резко контрастирующим с ритмичным жужжанием и щелчками его серво-рук. «Сканирование сектора остается в пределах приемлемых параметров, капитан. Контактов не обнаружено в радиусе 10 астрономических единиц. Автоматические патрульные беспилотники не сообщают об аномалиях».

Валериус хмыкнул, его взгляд был прикован к мерцающим гололитическим дисплеям. «Приемлемые параметры». Слова были привкусом пепла во рту. Здесь «приемлемые» часто означало один неверный шаг от катастрофы. Он давно усвоил, что вселенная редко телеграфирует свои удары. Она наносит быстрый, бесшумный удар из тени. Внезапное, резкое падение на один миллипаскаль поначалу не является предупреждением, а началом катастрофы.

Его прервал писк его личной вокс-бусины. «Капитан, это сержант Максим на основной станции мониторинга. У нас небольшая системная неисправность на Уровне 4, Подсекция Гамма. Диагностика показывает колебания мощности в Коридоре 7. Ничего серьезного, но я подумал, что вам следует знать».

Валериус вздохнул. Еще один день, еще одна неисправность. Аванпост был старым, его системы были залатанными за столетия использования. Сбои были обычным явлением. Тем не менее, в нем шевельнулась вспышка беспокойства. В последнее время частота этих «незначительных» проблем увеличивалась. Мерцающий свет здесь, странный шум там, кратковременный скачок напряжения, смещенный когитатор… по отдельности незначительные, но в целом тревожные.

В молодые, зеленые годы Валериус служил под началом инквизитора Гидеона. Жесткий человек с горящим ненавистью во взгляде, который научил его видеть. Всегда подозревать больше, искать под слоем, потому что то, что казалось случайным, наверняка было чем-то неизвестным. Урок прилип к нему, как клей, и Валериус продолжал жить на грани того, что реально, а что всего лишь подозрение.

Он поправил свою фуражку, вышитую Аквилу спереди, гордый символ имперской власти. «Залатай ее, Максим. Но следи за ней. Записывай любые дальнейшие колебания, какими бы малыми они ни были». Он знал, что был слишком осторожен, но что-то было не так. Это был первобытный инстинкт, отточенный годами службы, шестое чувство, нашептывавшее о невидимой опасности. Когда он покинул командную палубу и направился в столовую, слабый, почти неуловимый вой отказавшего серводвигателя в соседнем коридоре, казалось, отражал растущее беспокойство в его душе. Казалось, что тишина пустоты больше не была просто безмолвной. Она слушала. И ждала. Где-то там, в бесконечной черноте, что-то изменилось. Эхо пустоты меняло мелодию, и Валериус не мог избавиться от ощущения, что монотонный ритм жизни аванпоста вот-вот будет нарушен. Что-то приближается, подумал капитан, и, к гневу Императора, ему лучше подготовиться. Он пробирался дальше в сердце комплекса, думая о тех, чье время еще не пришло встретить свою судьбу.

Глава 2: Пропавший служитель

Приторная сладость переработанного воздуха тяжело висела в коридорах Аванпоста Сигма-9. Вездесущий гул машин, симфония жужжащих шестеренок, ритмичные лязги и шипение пневматики были сердцебиением станции. Это был звуковой ландшафт, который стал таким же привычным для гарнизона, как их собственное дыхание, поэтому любое отклонение, каким бы тонким оно ни было, было немедленно заметно. Сегодня диссонансом было отсутствие привычного ритма – ритмичного стука и жужжания Специального рабочего отряда 734, служитель, которому было поручено утилизация отходов в Подотделе Гамма.

Служители. Лоботомированные киборги, когда-то люди, но теперь не более чем органические машины, они были неутомимой рабочей силой Империи, выполняя задачи слишком черные, слишком опасные или слишком душераздирающе повторяющиеся даже для самого низшего гвардейца. 734, как и все его сородичи, был громадным зверем, его плоть бледная и болезненная там, где ее не заменила грубая бионика. Его движения были судорожными, глаза пустыми, но он выполнял свои обязанности с неутомимой, хотя и бессмысленной, эффективностью в течение последнего десятилетия. Поэтому его исчезновение было не просто необычным; оно было статистически маловероятным.

"Пропал, говоришь?" Голос капитана Валериуса был ровным, его взгляд был устремлен на техник-адепта Сигма-Мю-12, который сообщил об аномалии. Адепт, моложе и менее опытный, чем Ро-17, нервно пошевелился, его механодендриты подергивались.

"Подтверждаю, капитан. Трудовой отряд 734 не явился на запланированный цикл переработки отходов в 04:00. Его назначенный маршрут лишен его присутствия. Все попытки установить контакт по его внутренней вокс-связи оказались безуспешными".

Валериус потер подбородок, его разум просеивал возможности. Неисправности служителей были достаточно распространены, но обычно они приводили к тому, что устройство просто отключалось или становилось нестабильным. Полностью исчезнуть, не оставив следов… это было нечто совершенно иное. Это предполагало уровень обдуманности, намерения, которым служитель по своей природе не должен обладать. Те из его подчиненных, которые быстро реагировали, немедленно предлагали отправить другого для этой цели. Это было настолько распространено, что даже служитель, вышедший из строя, имел целый алгоритм замены. Как еще эта бесконечная, постоянная и в основном скучная работа гарнизона сектора может быть когда-либо выполнена?

"Проведите диагностику всех служителей в этом секторе", – приказал Валериус. "Проверьте любые признаки взлома или необычной активности. И Сигма-Мю-12, просмотрите пикт-потоки безопасности за последние 24 часа. Я хочу знать все, что произошло в Подотделе Гамма".

Адепт поклонился, его оптические линзы сверкнули. "По вашему приказу, капитан".

Когда Сигма-Мю-12 ушел, Валериус повернулся к Ро-17, который молча наблюдал за обменом. «Какова твоя оценка, старый друг?» – спросил он тоном, предназначенным для ветерана-техника-адепта.

Синтезированный голос Ро-17, как всегда, был лишен эмоций. «Вероятность того, что служитель спонтанно переместится без проявления признаков неисправности, минимальна. Событие требует дальнейшего расследования. Однако есть также вероятность того, что такое произойдет само по себе из-за длительного использования и без надлежащего надзора техник-адепт».

«Точно мои мысли», – пробормотал Валериус. Он не мог избавиться от ощущения, что это было больше, чем просто неисправность. Это было слишком чисто, слишком эффективно. Это казалось… запланированным.

Нужно было знать, что этот «план», о котором говорил капитан, все еще разрабатывался им, чтобы обеспечить безопасность объекта, и при этом не вызывать никаких помех. С этой целью в голове мужчина отправил своего ближайшего офицера на задание. В такие моменты его опыт воина Имперской гвардии оказался полезным для выявления подозрительных людей и приведения их к нему для последующего допроса.

Остаток дня был проведен в погружении в рутинные обязанности, но пропавший служитель задержался в сознании Валериуса, как диссонирующая нота. Пикт-трансляции безопасности не показали ничего необычного. Подсекция Гамма была тихой зоной, использовавшейся в основном для хранения. Единственной активностью за последние 24 часа были обычные патрули и регулярные перемещения служителей, включая сам 734, выполняющих свои назначенные задачи. Никто не задавал вопросов служителю, отчасти из-за его огромной силы. После некоторых сообщений о таких существах, демонстрирующих нервирующую ловкость, любые вопросы к этим существам могли означать потерю одного или двух солдат.

Только во время вечерней смены стала ясна истинная тревожная природа инцидента. Сержант Максим, бледный и измученный, подошел к Валериусу в командном центре.

«Сэр, мы завершили диагностику служителя», – доложил Максим, его голос был напряженным от едва сдерживаемого беспокойства. «Нет никаких признаков вмешательства, но… мы обнаружили кое-что еще. Рабочий отряд 734 был не единственным служителем, работавшим в этом секторе. Был еще один, назначенный рабочий отряд 801, назначенный на уборку».

«И?» Валериус спросил, наклонившись вперед.

"Последняя запись в журнале 801 была в 03:55", – продолжил Максим. "Он сообщил, что выполнил свою задачу и вернулся на зарядную станцию. Но сэр… его зарядная станция находится на другой стороне Подраздела Гамма. Он должен был пройти прямо мимо 734".

Это вызвало еще больше вопросов у командного состава. Даже их командир не осмелился рискнуть рассказать, что там произошло, поэтому были даны только некоторые простые планы и приготовления для поимки этого ренегатского служителя. На этом все не закончилось, поскольку еще одна деталь прибыла раньше, чем это было необходимо.

Максим тяжело сглотнул. "Сэр, подтверждено, что подразделение 801 все еще подключено. Однако оно не разговаривает, и никаких сообщений о его движении также не поступало. Существо, хотя и физически подключенное, отказалось выполнять приказы. Его головная бионика, казалось, была уничтожена, как будто расплавлена изнутри".

Валериус почувствовал, как холод пробежал по его позвоночнику. Служитель не мог просто игнорировать чужое отсутствие. Они были запрограммированы сообщать об аномалиях, поддерживать бесперебойную работу аванпоста. Если 801 что-то видел, почему он ничего не сообщал? А если он ничего не видел… как служитель, существо, специально созданное для труда, мог просто исчезнуть без следа? И если схемы этого существа не были уничтожены в какой-то драке, где оно прячется? Или неисправность просто произошла спонтанно? Это дело начало приобретать все больше и больше вопросов, некоторые из них все еще находились далеко за пределами любого логического мышления, в области паранормального. Единственное, в чем можно было быть уверенным, было то, что что-то охотилось во тьме Сигмы-9. И чем бы это ни было, оно было эффективным, оно было тихим, и оно начало давать о себе знать, оставляя после себя лишь пустую оболочку. И на его губах остался слабый металлический привкус, как будто Валериус вдыхал большую кучу старого хлама. Или это было потому, что пропавший служитель работал на сборе мусора, напомнил он себе, все еще пытаясь найти во всем этом логический ответ. Он не зашел бы так далеко в неизвестные силы, его годы в охране оказались все еще полезными. Он предпочел бы остаться в живых, чтобы принимать решения, чем пожертвовать собой ради неизвестного дела и погибнуть.

Глава 3: Тени на Фабрике

Фабрика был промышленным сердцем Аванпоста Сигма-9, пещерным комплексом возвышающихся машин, шипящих паровых труб и ритмичного лязга автоматизированных молотов. Здесь сырье превращалось в инструменты выживания и войны, питая ненасытный голод Империи. Это было место неустанной, целенаправленной деятельности, где даже ночная смена пульсировала пульсом промышленности. Но сегодня ночью тревожное скрытое течение страха начало распространяться по рабочей силе, нарушая привычную симфонию труда.

Все началось с шепота, нервного бормотания младшего техно-адепта по имени Омикрон-7-Каппа, работавшего в последнюю смену на основной сборочной линии Фабрики. Он сообщил, что видел что-то… необычное. «Мимолетные фигуры», – пробормотал он, его оптические линзы нервно мерцали, – «движутся в тенях, прямо за пределами досягаемости люменов. Слишком быстрые, слишком проворные, чтобы быть служителем. И бесшумные. Они не издавали ни звука, хотя находились прямо там». Однако его подчиненные-люди не смогли обнаружить ничего необычного, добавив еще один вопрос об этой смене.

Поначалу его заявления были отклонены. Работники ночной смены были склонны к галлюцинациям, вызванным усталостью, особенно в тускло освещенных, пещеристых помещениях Фабрики. Мерцающие люмены, постоянное движение машин и гулкий лязг металла могли легко сыграть с разумом шутку. Кроме того, тот факт, что он был единственным свидетелем из семи на этой станции, не добавлял никакой ясности, оставляя его в замешательстве от увиденного. Но Омикрон-7-Каппа был настойчив. Он был молодым адептом, жаждущим проявить себя и не склонным к полетам фантазии. И он был не единственным, кто видел эти мимолетные тени.

Молва о наблюдении Омикрона распространилась по аванпосту, словно вирус. Уже возросшая тревога из-за инцидента с пропавшим служителем усилила страх. Шепот становился громче, подпитываемый домыслами и паранойей. Гвардейцы на патрулировании сообщали о растущем чувстве беспокойства, ощущении, что за ними наблюдают, что невидимые глаза следят за каждым их шагом. Ритмичный лязг Фабрики, когда-то звучавший успокаивающе, теперь, казалось, нес зловещий оттенок, словно размеренные шаги чего-то неизвестного, преследующего свою жертву.

Капитан Валериус, все больше обеспокоенный растущим беспокойством, решил убедиться сам. Он спустился в Фабрика в сопровождении сержанта Максима и отряда тяжело вооруженных гвардейцев. Воздух был густым от запаха озона и машинного масла, жар от печей ощущался ощутимо. Огромное пространство представляло собой лабиринт возвышающихся машин, соединенных между собой сетью переходов и туннелей технического обслуживания. Тени танцевали в мерцающих люменах, создавая тревожную игру света и тьмы.

По мере того, как они продвигались вглубь Фабрики, Валериус чувствовал напряжение в воздухе. Рабочие, обычно сосредоточенные на своих задачах, продолжали нервно поглядывать в тени. Их движения были нерешительными, глаза широко раскрыты от смеси страха и предвкушения. Гвардейцы, руки которых никогда не отрывались от лазганов, сканировали темноту с мрачной решимостью. Однако ничего необычного не было замечено. Даже те ксеносы, которые жили в комплексе, не заметили ничего подозрительного, продолжая выполнять свои рабочие задачи.

– Есть что сообщить, сержант? – спросил Валериус тихим голосом.

Максим покачал головой. «Ничего конкретного, сэр. Но люди на взводе. Они тоже это чувствуют. Что-то не так».

Они достигли секции, где Омикрон-7-Каппа сообщил о своем наблюдении. Машины здесь были особенно плотными, запутанная сеть труб, конвейеров и роботизированных рук. Тени были глубокими, мерцающие люмены отбрасывали длинные, искаженные формы, которые, казалось, извивались и двигались, живя собственной жизнью. Валериус мог видеть, как легко разум мог вызывать фантомы в таком месте. Но предыдущее наблюдение Омикрона и предыдущий случай исчезновения служителя уже нарисовали ужасную картину в глазах командующего офицера. Это, в сочетании с постоянным отсутствием зацепок, также начало его нервировать.

«Омикрон-7-Каппа», – обратился Валериус к молодому технику-адепту, который нервно стоял у своего рабочего места, – «покажи мне, где именно ты видел эти… фигуры».

Адепт слегка дрожащим голосом указал на затемненную область между двумя массивными ковочными прессами. «Вот, капитан. Они двигались по мостику для технического обслуживания, прямо над основной конвейерной лентой. Они были… быстрыми. Как тени, обретшие форму».

Валериус уставился в темноту, прищурив глаза. Он не мог видеть ничего, кроме громоздких форм машин и мерцающих теней. Но он также понимал, что темнота на объекте имеет некоторый уровень плотности. Существо, достаточно развитое, может легко спрятаться и остаться невидимым даже для самых дотошных солдат.

Внезапно с указанного Омикроном направления раздался металлический лязг. Это был резкий, отчетливый звук, отличный от ритмичного клацанья машин. Это было похоже на… что-то падающее. Или что-то роняемое.

Гвардейцы мгновенно подняли свои лазганы, их движения были точными и отработанными. Валериус поднял руку, давая им знак прекратить огонь. «Стоять», – приказал он, его голос был тихим и напряженным. «Давайте не будем стрелять по теням». Хотя эта темнота не скрывала случайного врага, возможно, достаточно сильного, чтобы справиться с несколькими людьми, он не позволил бы своим людям так легко погибнуть. Особенно на такой неизведанной территории.

Они ждали, их чувства были настороже, тишина нарушалась только шипением пара и гулом машин. Напряжение было ощутимым, достаточно сильным, чтобы задохнуться. Затем их ушей достиг слабый царапающий звук, доносившийся с той же стороны, что и лязг. Это был тонкий звук, легко пропущенный среди шума Фабрики, но для натренированных ушей Валериуса он был таким же громким, как клаксон. Что-то приближается к ним, на этот раз, возможно, готовясь напасть на людей. Это было движение, скрытное и преднамеренное. Что бы там ни было, это не было плодом чрезмерно активного воображения. Это было реально, это было близко, и это знало об их присутствии.

Валериус почувствовал, как холодный ужас закрался в его сердце. Тени на Фабрике больше не были просто тенями. Они что-то скрывали. Что-то, что могло заставить служителя исчезнуть без следа, что-то, что могло двигаться невидимо через сердце аванпоста, что-то, что теперь играло с ними, проверяя их защиту. Он обменялся мрачным взглядом с Максимом. Охота началась, и они не были охотниками. Тонкая игра достигла кульминации, оставив многих людей мертвыми и напуганными, шепчущими, но шепчущими только одно единственное слово: «гибель». И эти тени наверняка могли представить себя как ее воплощение. Он снова поднял руку и заговорил тихим голосом, убедившись, что все его подчиненные могут его услышать. «Приготовьте фонарики, теперь охота действительно началась. Пусть Император защитит наши души и позаботится о том, чтобы мы увидели завтрашний день». Его подчиненные тут же ответили с таким же рвением и громким криком: «За Императора и Империю! Смерть всем врагам, которые противятся его Божественной воле!»

Глава 4: Шепоты в коридорах

Инцидент на Фабрике разжег огонь страха, который теперь бушевал на Аванпосте Сигма-9. Тени, когда-то бывшие источником комфорта и привычности, стали угрожающими, таящими в себе невидимые угрозы. Сон стал роскошью, преследуемой тревожными снами и постоянным, грызущим страхом неизвестности. Но именно шепоты действительно начали подрывать моральный дух гарнизона.

Они начались незаметно, слабый, почти незаметный шорох, который, казалось, исходил из вентиляционных шахт и туннелей технического обслуживания, которые змеились через аванпост, словно вены какого-то огромного спящего зверя. Сначала их игнорировали как обычные скрипы и стоны стареющей конструкции, шипение давления воздуха или гул отдаленных машин. В конце концов, у таких типов зданий есть такие тенденции, которые пугают многих, живущих в них.

Но затем шепоты стали более отчетливыми. Персонал сообщал о слабых, шипящих звуках, похожих на голоса, бормочущие за порогом понимания. Слова, почти доступные пониманию, проскальзывали через вентиляционные отверстия, неся скрытый поток чего-то древнего, чего-то чуждого, чего-то глубоко тревожащего. Эти звуки не были естественны для сектора. Эти шепоты не говорили ни на каком существующем языке, это был даже не язык, они говорили напрямую с умами, с подсознанием. Они, по своей сути, развращали и заставляли многих терять рассудок.

Гвардеец первого класса Лукас, ветеран бесчисленных патрулей по заброшенным коридорам, был одним из первых, кто сообщил об этом явлении сержанту Максиму. «Это как… как будто кто-то шепчет мое имя, сержант», – сказал он, его обычно стоическое лицо было запечатлено первобытным страхом. «Но не только мое имя. И другие вещи тоже. То, чего я не понимаю. Это идет из вентиляционных отверстий, клянусь. Но и в моем сознании тоже». Он также был известен как человек, который постоянно всего боится, поэтому большинство людей, которые слышали, как он говорит, принимали это за его внутренние страхи.

Максим, изначально настроенный скептически, терпеливо слушал. Но по мере того, как поступали все новые и новые сообщения из разных частей аванпоста, от разного персонала, он больше не мог игнорировать их как просто чрезмерно активные фантазии. Шепот описывался с леденящей последовательностью: слабые, неразборчивые бормотания, казалось, исходящие из самих стен, но имеющие легкое эхо, предполагающее, что они исходят извне. Они говорили о вещах, которые ни один человек не должен знать, о секретах, скрытых в самых глубоких, самых темных уголках галактики. О чем-то ужасном, что должно было появиться. И, для каждого живого существа на аванпосте, о его гибели и падении.

Эффект для гарнизона был мгновенным и глубоким. И без того напряженный моральный дух резко упал. Страх, как заразная болезнь, распространился по рядам. Люди набрасывались на тени, их нервы были на пределе. Шепот проникал в их разум, играя на их самых глубоких страхах, их скрытых сомнениях. Сон не давал передышки, поскольку шепот следовал за ними в их сны, превращая знакомые лица в чудовищные образы, превращая успокаивающий гул аванпоста в хор издевательского смеха. Многие были готовы начать стрелять во все на своем пути, некоторые в панике стреляли в своих союзников, не зная, кто и где находится враг. Даже такие инциденты стали свирепыми в последнее время.

Валерий, борясь с обостряющимся кризисом, приказал провести тщательную проверку систем вентиляции и обслуживания. Техники в сопровождении тяжело вооруженных гвардейцев ползли по тесным, вызывающим клаустрофобию туннелям, их оптические линзы сканировали их на предмет любых признаков вторжения или неисправности. Они ничего не нашли. Никаких скрытых динамиков, никаких несанкционированных точек доступа, никаких свидетельств саботажа. Шепот, казалось, был фантомом, явлением без видимого источника, однако его влияние продолжало расти, влияя даже на самых сильных членов экипажа. Похоже, что только самые верные могли противостоять этому явлению и не поддаваться влиянию, хотя напряжение было очевидно во всех.

«Как будто сама станция шепчет нам», – пробормотал сержант Максим, его лицо было мрачным, когда он докладывал Валериусу о результатах. «Или что-то внутри нее. Что бы ни случилось с этим пропавшим служителем, он не просто сошёл с ума и не сбежал в вентиляционную систему. Может быть, он был испорчен, как испорченный дух машины, с которым мы обычно сталкиваемся в наше время».

Валериус обдумал слова сержанта, задумчиво поглаживая подбородок. Они оба рассматривали множество вариантов того, как эти вещи происходили в таком упорядоченном порядке. От простого присутствия ксено до деятельности культа хаоса на аванпосте – в нынешних обстоятельствах всё казалось вероятным. Даже Уничтожение на этой самой станции казался им обоим логичным. Идея о развращенном машинном духе не была такой уж нереальной, как казалось. Аванпост был древним, его системы собирались вместе на протяжении столетий. Кто знает, какие секреты, какие забытые технологии скрываются в его глубинах? Это было вполне возможно, что некий спящий разум, некий фрагмент темного века, пробудился, его шепот просочился в умы экипажа через собственные системы станции. Однако даже эти мысли, хотя и логичные для командного состава, не объясняли, как действовало явление.

Но по мере того, как дни переходили в ночи, шепот становился сильнее, настойчивее. Он начал приобретать злобный тон, пронизанный тонкой, коварной силой, которая подрывала рассудок даже самых закаленных ветеранов. Некоторые люди утверждали, что понимают шепот, слышат обещания силы, запретного знания. Другие говорили о видениях, о гротескных существах, скрывающихся прямо за завесой реальности, их шепот обещал освобождение и вознесение за их согласие или пытки, далеко выходящие за пределы человеческих возможностей, в случае отказа. Было замечено, как несколько участников что-то бормотали, держа что-то в руках. Что-то, о чем они говорили с таким почтением, что некоторые начали даже предлагать очистить этих членов экипажа, просто на всякий случай. Это дело подтверждается лишь несколькими странными рунами, которые эти люди начали наносить на себя, на кожу, доспехи или другое снаряжение. Эти знаки были неизвестны всем остальным. Казалось, они принадлежали какому-то темному культу, который мог изначально стать причиной проблемы станции.