И тогда мечты сбудутся

«Я мечтал» – а она уже и не мечтала! Не только о сексе: обо всем. Бежала по жизни, как белка в колесе, думая в основном о выживании. И как бы там дальше ни сложилось, она будет вечно благодарна Роберто за то, что он снова подарил ей жизнь. Мечты и Надежды. Веру и Любовь.

И все же Эля боялась, что итальянец догадается о ее чувствах: что он нужен ей совсем не как отец. Сколько после этого она сможет рядом с ним продержаться? А потом прощай, надоевшая живая игрушка!

Но почему она решила, что он ее бросит, выгонит – он же ее мужчина! А она – его женщина. Они были созданы друг для друга! Кстати, про секс: раз Роберто – ее половинка, значит, он примет Элю в любом виде. Да? Она не знала, как быть: открыться или затаиться. Старшие подруги вечно советовали последнее, так как мужчинам все очень быстро надоедает: они – охотники по природе, им интересна лишь непойманная добыча. Словно в подтверждение этих слов, после начала постельных отношений Элины отношения в целом шли на спад. Как будто то, что мужчина получил женское тело, автоматически означало, что он получил ее душу. Но было ли им вообще важно, где ее душа, с ним ли? Бог их знает, но только чисто по-человечески Элины эксы вели себя все более хамски. Короче, народная мудрость права. Она проверена тысячелетиями! То же и психологи говорят: недоступная и самодостаточная женщина плюс воздержание в начале отношений превращают страсть во влюбленность, а ту в настоящую любовь! Но ведь из каждого правила бывают исключения. Вспомнить мировые шедевры: «Джейн Эйр», и что там еще? Больше ничего. Но это неважно, важно, что Эля помнит: после того, как героиня первой призналась в любви, все было хорошо: никто не стал над ней смеяться или садиться на шею. Хотя в «Унесенных ветром» и в «Поющих в терновнике» все было наоборот. Но ведь это только литература…

Да, вся ее жизнь тоже учила, что надо действовать по правилам: никогда не показывать своих чувств, тем более первой. Мужчина должен проявлять инициативу. Мужики по-хорошему не понимают и распускаются. И тд. Но что если попробовать сойти с проторенной дорожки? Она уже женщина с опытом и знает все ходы. И это так скучно! А что если нарушить правила игры – и вообще все мыслимые правила? Эле никогда не нравилось изображать стервозу, хотя без этого мужчины в самом деле хамели и теряли интерес просто на глазах. Но Роберто – он ведь совсем другой! Он такой умный, тонкий, чуткий. Он сам столько страдал! Наверняка стервозность Донны ему уже в печенках сидит и он оценит хорошее отношение. Точно! Она отогреет Роберто своей любовью – точно так же, как он спас ее своей заботой. Он будет не только для Джоша, а начнет жить и для себя наконец! Эля положит конец этой тупой и никчемной войне между полами!

Но только пусть он все-таки скажет первый. И она с радостью признается в ответ. А пока будет делать все возможное для него без признаний.

Что случилось с его бывшей?

Итальянец поинтересовался, как продвигается поиск работы. И ободрил: – Ничего, ты обязательно ее найдешь! Помню, когда я первый раз приехал в Лондон, мне тогда было 19, я обошел кучу кафе и ресторанов, прежде чем смог устроиться в забегаловку, хозяином которой был настоящий итальянский мафиозо. Каждый вечер он сидел в обнимку с двумя шлюхами. Никогда в жизни я не видел более грязного заведения! Даже когда потом мыл сортиры в больнице как уборщик. Я тогда почти ни слова не говорил по-английски, и это, конечно, совсем не облегчало поиски работы… и сказалось на ее качестве.

– Я помню, ты мне писал: тебе приходилось в ту пору жить в заброшенном доме без света и воды. Это должно быть трудно!

– О, вовсе нет! Трудно было только первые несколько дней. В ту пору сквот – самовольный захват пустующих домов был очень популярен. Многие молодые люди, не имеющие денег на аренду, поступали так. Власти смотрели на это сквозь пальцы. Мы с моей подругой в первый же день приезда в Лондон нашли большой дом, там не было ничего, только крыша над головой. Но уже спустя несколько дней я нашел на помойке холодильник и его починил. Днем я работал в итальянском ресторане, вечером в больнице, а по ночам мы рыли землю, чтобы нелегально подключиться к сетям в соседних домах. Спустя несколько дней у нас уже было все, что нужно для жизни: газ, свет, вода, канализация.

– И ты все это сделал сам! – Эля смотрела на Роберто восхищенно. – Ты сказал, что приехал не один. Кто была эта девушка?

– Ее звали Мэри. Вообще ее имя Мария, но родители, они были хиппи, стали звать ее Мэри. В Италии мы не могли найти работу. У меня в ту пору тяжело болел отец, у Мэри в семье тоже были проблемы и мы не хотели докучать своим родным. Поэтому решили податься за границу за деньгами и славой. Мэри очень хотела поехать в Голландию к своему отцу, но я настоял на Англии, потому что тогда здесь были очень прогрессивные музыканты, а у меня была мечта зарекомендовать себя на этом поприще.

– Мэри совсем не говорила по-английски, как и ты?

– Как раз она говорила свободно, поэтому первая нашла работу. Сперва уборщицей, но вскоре устроилась в стриптиз-клуб танцовщицей. У нее было балетное образование. – теперь Эля поняла, почему Роберто так недавно окрысился.

– И ты не ревновал?!

– Почему я должен был ревновать? Мы доверяли друг другу!

– Ты что, не знаешь, чем там девушки подрабатывают по своей инициативе – или их хозяева заставляют?

– Не говори о том, чего не знаешь! Это была обычная работа. Это гораздо легче, чем мыть грязные сортиры, и платят намного больше.

Эля не стала разубеждать Роберто. Как же эта Мэри, должно быть, его любила и как берегла, раз скрывала правду о том, как добывает для них деньги! А вот он навряд ли был привязан к той девушке так же сильно, иначе бы он поехал за ней. А не наоборот. Кто-то умный верно сказал: любовь, как и красота, требует жертв. Если любишь, всегда идешь на компромиссы. А не любишь, не идешь.

– Сколько вы тогда прожили в Англии?

– Год. Чем я только не занимался! Был продавцом, водителем, строителем, фотографом. Короче, делал все виды безумных вещей, какие только возможны, с самыми безумными из людей. Но меня это многому научило. Потом мы с Мэри решили вернуться в Италию и получить образование, потому что поняли: без этого приличной работы не найти. А от случайных заработков мы устали.

– Кем теперь работает Мэри?

– Она ассистент режиссера на киностудии в Риме.

– Почему вы расстались?

– Мы прожили вместе 10 лет, и слишком долгое время были в очень тесном соприкосновении. Так, что устали и мешали друг другу развиваться дальше. Но мы остались друзьями, видимся раз в несколько лет. Со всеми своими бывшими подругами я в добрых отношениях, иногда мы вместе отдыхаем, семьями с детьми.

– Почему, если вместе вам было плохо и вы решили расстаться, вы продолжаете общаться? – Эле было неприятно встречать своих «эксов», потому что они успели слишком ее обидеть.

– Потому что жизнь трудная штука! – Роберто усмехнулся, и ей вдруг не понравилась его ухмылка. Она была какая-то очень расчетливая. Если бы он сказал, что остались воспоминания о былой любви, уважение, доверие, Эля бы поняла. А так…

– Мэри была твоей первой любовью?

– Мы познакомились, когда нам было по 15, но она не оказалась первой симпатией. До нее мне очень нравилась девочка Сандра.

– Мэри стала твоей первой женщиной?

– Нет. Я впервые сделал это в 17, а она в 14.

– Рано!

– Все мои женщины, по их словам, сделали это впервые в 14, – Роберто пожал плечами. Эля хотела сказать, что к ним не относится – ее первый секс случился в 18, но она промолчала. Может, ему не понравится ее излишняя скромность, раз он со стриптизерками общался!

–Как вы с Мэри сошлись?

– О, она была очень доставучей! У нас были общие знакомые, и она сразу стала оказывать мне внимание, приставать с вопросами. Но довольно долгое время мы были просто друзьями. Жить вместе стали только с 18 лет.

– Кто был самой большой любовью в твоей жизни? Мэри? Донна? Другая?

– Не знаю. Мне иногда кажется, что ни одну из своих женщин я по-настоящему не любил. Многие мои подруги говорили мне, что я слишком сух и холоден… Элли, почему ты задаешь столько вопросов?

– Потому что мне интересно! Я хочу лучше знать твою жизнь, ведь ты мой друг. И я, например, совсем не считаю, что ты холодный и бесчувственный, наоборот! А кроме Донны, у тебя была еще любовь с первого взгляда?

– Обычно я всегда сходился с женщиной только после того, как мы стали хорошими друзьями. Любовь возникала постепенно. С Донной было иначе. Но это не была любовь с первого взгляда, просто она сразу обратила на себя мое внимание. Можно сказать, она мне сразу очень понравилась. Но это не была любовь-вспышка. Тем не менее, некая магия во всем этом была. И что толку? Это были абсолютно неправильные отношения. Что бы я ни делал, это не срабатывало! – Роберто нахмурился. Эля отчетливо помнила, что в каком-то из своих писем он говорил о Донне именно как о своей самой большой любви и о том, что это была любовь с первого взгляда. Интересно, он поменял отношение к своим же чувствам или просто не хотел откровенничать, глядя ей в лицо? Проще признаваться в чем-то виртуальному другу за тридевять земель.

– А во второй раз ты когда приехал в Англию? Кем смог устроиться уже с языком и с высшим образованием? – Эля сменила тему, чтобы развеять Робертово настроение.

– Мне было 28. Какое-то время я жил в кантрисайд (сельской местности), сошелся с одной очень милой женщиной, она была на насколько лет старше, у нее был сын возраста как Джошуа сейчас. Мы с ним, кстати, дружим до сих пор, его зовут Финн, он со своими детьми приедет на день рождения Джоша. Я всю жизнь скитался по разным местам и странам, а Финн так всю жизнь и прожил в этой деревне. Ему уже 32! Удивительно, как летит время. Потом я наконец нашел работу в Лондоне, устроился помощником преподавателя в колледж. Там и встретил Донну, она была студенткой.

– Сколько ей тогда было?

– 16.

– Все-таки, у вас были довольно долгие отношения – 13 лет!

– Это смотря с чем сравнивать. 4 года мы то сходились, то расходились. Потом я решил вернуться в Италию, а Донна предпочла остаться в Англии. Спустя 3 года она приехала ко мне провести лето, я ее пригласил. Потом она забеременела, мы решили пожениться. Сейчас я тебе покажу, – Роберто достал альбом с фотографиями. – Вот это самое первое фото Джоша, здесь он только что родился. Я принял его на свои руки!

– Ты присутствовал при родах?

– Конечно! Как я мог в такой важный момент быть вдали от жены и ребенка, которого я так ждал?

Похоже, отношения у Роберто и Донны были весьма запутанными и противоречивыми. Может, она все-таки любила его? Насколько может 16-летняя девчонка с ветром в голове, с претензиями и амбициями, за которой ухаживает «старый» 30-летний, говорящий с акцентом «хачик» без особых деньжат в кармане и с эмигрантской тоской в глазах. Должно быть, она привязалась к нему по-своему, эдак снисходительно. Мол, пускай бегает за мной, если ему так уж надо! А потом он пригласил ее к себе, и все переменилось: теперь уже она была одна в чужой стране, целиком зависящая от Роберто, ни слова не понимающая из того, что говорят вокруг. Ей было не с кем общаться, одиноко. А рядом был взрослый, уверенно ориентирующийся в этом непонятном хаосе Роберто. И вот тогда Донна его впервые по-настоящему оценила. Да еще залетела… Роберто все верно рассчитал.

– Вот это Сандра, моя первая любовь! – оживился Роберто, листая альбом дальше. Сандры на фото было почти не было видно из-за тени от пляжного зонта и больших темных очков.

– А это ее дочка Вивиана – она, представь себе, ровесница Джоша! Она очень похожа на мать в ее возрасте, у нее такая очаровательная улыбка! – Роберто показал на фото длинноногой худенькой девочки. Чарующе она здесь не улыбалась, и вообще никак не улыбалась, зато на нее с огромным интересом смотрел стоящий рядом Джош.

– Девочка явно нравится твоему сыну, – заметила Эля, – Может, когда они подрастут, родится новая прекрасная история первой любви?

– Может быть, – мечтательно протянул Роберто.

– А вот это мама Джоша, – он показал на фото молоденькой девушки со злыми недоверчивыми глазами. Много лет назад Донна была более упитанной. Но даже тогда она не была хорошенькой. Зато ее заметно красила копна химических кудряшек.

– Ты же сказал, у вас плохие отношения. Почему ты хранишь ее фото?

– Ну и что, мне просто нравится эта фотография! – Роберто поспешно перелистнул страницу. – А вот это Мэри.

Мэри на фото («здесь ей 17», – пояснил Роберто) была похожа на странный гибрид мечтательной Тургеневской девушки с длинной густой косой и американских искательниц приключений с авантюрным огоньком в глазах. Казалось, она вся в ожидании прекрасных чудес, которые для нее заготовила жизнь.

– Очень интересное, живое лицо. Мэри кажется обаятельным человеком.

– Да, она хорошая, – согласился Роберто.

На фото дальше на Мэри была только мужская сорочка, накинутая на голое тело. Явно только что после секса, потому что она вся излучала истому и блаженство. А такой откровенной огромной любви, что в ее глазах, Эля ни у кого никогда не видела. Значит, ей было очень хорошо с Роберто. И она его очень любила.

– Это тоже Мэри? – Эля даже испугалась: с фото на следующей странице смотрела сущая карга с потухшими, безумными глазами, спутанными волосами, морщинами, густо избороздившими лицо. Она была в какой-то несвежей, большой ей мужской майке. Рядом стояла початая бутылка и грязный стакан.

– Да. Здесь ей 25.

– Всего?! А выглядит на сорок… Что ты сделал с Мэри, Роберто? Она тут выглядит, как полностью выжатый человек!

– При чем здесь я? Мы иногда баловались наркотиками, иногда злоупотребляли спиртным, но дело не только в этом. Просто у нас в целом была трудная жизнь. Мы часто голодали, – пожал плечами Роберто. И ушел на кухню. А Эля думала: как Мэри смотрела на него, с таким счастьем! Она умела любить. И щедро делиться – отдавать больше, чем получаешь, и не считать, сколько тебе вернули. Мэри ей нравилась, потому что была живая и настоящая. Была…

Еще: где Эля видела похожее лицо? Точно где-то видела! Она закрыла альбом, машинально подошла к зеркалу… наверное, так на свое отражение реагировали дикари, впервые его увидевшие. Эля созерцала не себя, привычную – с той стороны на нее смотрела Мэри. С тем же прямым пробором в длинных русых волосах, губами, сложенными как для поцелуя или улыбки – но только это их естественная форма, тем же рисунком бровей. Эля зажмурилась и открыла глаза, но Мэри никуда не делась. Интересно, а Роберто понял, как они похожи? Может, поэтому он и захотел с Элей познакомиться, потому что о Мэри у него остались приятные воспоминания? В отличие от Донны. Ладно, хорошо хоть она на его экс-супругу непохожа!

Еще одна его бывшая. Правда бывшая?

Эля пошла вслед за Роберто на кухню.

– Не трать время на готовку, лучше иди закончи свой проект! Я приготовлю тебе dinner.

– Нужно поторопиться: к нам через час приедет моя подруга Даниэла, голодная.

– Что ж ты молчал!

Они стали орудовать сообща: Эля жарила треску и готовила салаты, Роберто заполнил порезанным картофелем противень и отправил в духовку.

– Даниэла – одна из моих верных старых друзей, – меж тем рассказывал Роберто. – Мы познакомились в Риме, когда нам было по 26. Потом я уехал в Англию, мы почти год переписывались, затем она приехала ко мне.

– Она была твоей девушкой? – проницательно уточнила Эля.

– Очень короткое время! – Роберто махнул рукой, словно речь шла о ничего не значащем забавном пустяке. – Когда мы общались в Риме и потом переписывались, все было прекрасно. Но когда стали жить вместе, постоянно ссорились. Потом мы довольно долгое время не общались. А когда встретились вновь, решили остаться друзьями. Семья Даниэлы одна из самых счастливых семей, что я знаю. У нее прекрасные отношения с мужем и чудесная дочка, – он достал из тумбы фото спящей белокурой малышки. Во взгляде Роберто на дочку «просто подруги» сквозила явная грусть. Потому что эта девочка – дочь Даниэлы от другого? Так: они познакомились в пору заката отношений с Мэри. И до начала отношений с Донной. Затем Донна сбежала, бросив Роберто с малышом. И тогда он, чувствуя, что задыхается от проблем, решил вспомнить старых друзей (а главное подруг), возобновить обрубленные прежде отношения. Но только люди не ждали его законсервированными в вакууме…

То, что Даниэла акробатка, было очевидно: ее тело даже под мешковатым джемпером и джинсами казалось упругим, как пружина. Нос слишком вздернут и широк, подбородок выступающе-волевой – не красавица, но обаяние в рыжеволосой гостье было.

– Познакомьтесь, это Даниэла, режиссер Акробатик-театра. А это Элли…

– Здесь с моим английским выступаю в качестве клоуна, – пошутила Эля.

Даниэла понимающе улыбнулась: ее Инглиш, когда она сюда приехала, был даже хуже. Итальянка изучающе уставилась на Элю – и та, с по звериному обострившимся на чужбине чутьем, заменяющим ей язык, поняла: эта гостья не просто подруга, хотя в дружбу между мужчинами и женщинами Эля верила. Только здесь еще не все заросло. Как с той, так и с другой стороны. Это было видно по тому, как Роберто смотрел на Даниэлу, а она на него. И на Элю – как на соперницу. Настороженно и неприязненно – и последнее не могла скрыть даже ее сладкая актерская улыбка.

– Очень вкусно, – Даниэла уплетала с аппетитом. – Кто это готовил?

– Мы вместе, – ответила Эля. Даниэле это вместе явно очень не понравилось.

– На самом деле почти все сделала одна Элли, – заметил Роберто.

– Вы любите готовить? – вроде обычный вопрос, но его тон звучал так, что как бы Эля ни ответила, все равно должна проиграть. Либо она окажется белоручкой (ага, Роберто – я открыла тебе на нее глаза!), либо прирожденной кухаркой – и не больше.

– Не все время, – осторожно ответила Эля. При любых обстоятельствах она старалась не врать.

– Здесь ты готовишь все время! – возразил Роберто и принялся смахивать с Элиной обнаженной руки ползущего по ней муравья. Муравья там уже не было, но Роберто все продолжал нежно гладить руку. Эле было бы приятно, если бы не пристальный взгляд Даниэлы на это, стекленеющий все больше.

– Роберто, посмотри: ты немножко испачкался, – озабоченно заметила Эля, показав на свои губы – у ее любимого в уголке рта осталось пятнышко от соуса.

– О! – извиняясь, воскликнул Роберто и унесся на кухню за бумажными салфетками. Даниэла взирала на этот обмен любезностями как на личное оскорбление.

Роберто меж тем наложил себе один из салатов – тот, что Эля приготовила для гостьи и себя.

– Тебе этого нельзя есть, здесь огурец! – Роберто тут же выплюнул порцию салата, которую он уже начал жевать, посмотрел на овощи так, будто обнаружил в них живую гадюку и поспешно спихнул салат в общую миску грязной вилкой с грязной же тарелки (со своими объедками и остатками соуса, который Эля не любила). Кое-чего из того, что проделывал Роберто, с лихвой хватило бы, чтоб Эля давно сбежала от кого-нибудь другого – но когда это делал он, у нее это вызывало лишь умиление. Например, когда итальянец часто сморкался, причем не в ванной, а прямо при ней. Потому что была пора цветения, а у Роберто широко распространенная сенная лихорадка. Эле это в нем даже нравилось – может, благодаря своей проблеме он лучше поймет ее с аллергией на цитрусовые и грибы. Еще она заметила, что Роберто иногда пукает – вернее, довольно регулярно. Что совсем неудивительно при его любимой диете, с ежедневными горохом и фасолью. Но в принципе, это тоже ведь пустяк! С этим пожеванным салатом и прочими объедками, сброшенными обратно в общую миску, тоже ведь мелочь. Но на сей раз Элю все-таки покоробило: оказывается, когда Роберто расслабится, то совсем не думает о других! Даже о дорогих ему людях. Сам небось не стал бы есть то, что кто-то выплюнул! А ей так хотелось этого салата! Тем более что приходилось покупать любимые огурцы на свои.

– Что такое? – Даниэла тоже была шокирована.

– У Роберто аллергия на огурцы, – пояснила Эля. И удивилась: старый друг, даже больше – бывшая подружка, они жили вместе. И, тем не менее, таких вещей о нем не знает! Эля видела: Даниэле неприятно, что она успела за неделю в чем-то стать Роберто ближе, чем акробатка за 20 лет.

За трапезой Роберто расхваливал Даниэлу и ее театр: какие они прогрессивные, неординарные и талантливые.

– Будет очень интересно посмотреть ваше новое представление! – заметила Эля. Ей в самом деле было любопытно. Кроме того, может, до Даниэлы при дальнейшем общении дойдет, что нельзя людей воспринимать так негативно, совсем их не зная. Надо попытаться с ней подружиться, ради Роберто. А он меж тем блаженно улыбался: новая и старая любовницы понравились друг другу и готовы жить под лозунгом «мир и дружба». Как все-таки мужчины порой наивны – как дети! Но Элю приторная улыбка Даниэлы обмануть не могла. Было ясно: итальянка постарается сделать все, чтобы русской поскорее не стало. Рядом с Роберто.

– Я еще не была в этом твоем новом доме, – меж тем заметила гостья, – что это у тебя там такое на книжных полках, Роберто? Черепа?!

– Да, ягненка и еще какого-то животного, мы с Джошуа нашли их вблизи фермы на юге Франции.

– И вы специально везли их сюда? – Даниэла была явно ошарашена.

– Да! – гордо сообщил Роберто.

– Мужчины иногда очень странные существа, – заметила Эля.

– О, да! – кажется, гостья впервые посмотрела на нее понимающе.

– Вот так однажды кто-то найдет и наши черепа. И будем мы лежать рядышком: череп Роберто, череп Даниэлы… и Элли… – поспешно спохватилась вежливая итальянка. Хотя было очевидно, что ей будет неприятно лежать с Элей рядышком. Даже в качестве черепа.

– Коряги, статуэтки, ракушки, камни – это действительно красиво. Но черепа! – Даниэла смотрела на Элю одобрительно: давай-давай, выкладывай побольше того, за что я смогу зацепиться, чтобы потом уесть тебя в глазах Роберто! Вот это, например, отличный козырь: русская уже начала распоряжаться в твоем доме и твоей жизнью, указывать, что можно, а что нельзя. «Молчи, молчи! Это не та ситуация и не тот человек, с которым можно быть нараспашку».

Эля понесла тарелки со стола на кухню. Услышав, как Даниэла осторожно спрашивает Роберто: – Элли года 22?

– 29, – гордо сообщил итальянец. Вот, мол, как я крут, такую телку отхватил! Сочную, в самом расцвете сил. Причем выглядит эта златовласка моложе своего и так не старого возраста.

– Она – копия Мэри! – пораженно заметила гостья.

– Только ее лицо, поведение нет. – он начал говорить тише, стало невозможно разобрать за шумом воды. И вдруг Эля отчетливо услышала, как Роберто грустно спрашивает: – Fat?

– Fat! – радостно подтвердила Даниэла. «Fat» на английском значит «жирный». Может, это все же было что-то на их родном? Но Роберто с Даниэлой, давно живущие в UK, говорили именно на English. Итак, Эля для Роберто слишком толстая. Ну да, все его прежние подружки были очень худыми. Все еще не постройневшая до своей нормы Эля на этом фоне – просто тяжеловоз. «Хотя, на себя бы посмотрел, лысеющий синьор Пердуно! – вдруг рассердилась она. –Тоже мне, мистер Вселенная. Почему я не вижу твоих недостатков или они мне даже дороги? Потому что я люблю по-настоящему – а вот он меня, видно, нет, раз не может принять несколько лишних кг. Разве стал бы так говорить мой мужчина, my soulmate? Пока ты не поняла до конца, что он за человек, ни в коем случае не влюбляйся сильнее, чем ты уже влипла». Хотя влюбиться сильнее вряд ли было возможно.

Что нас не убивает – делает сильней

Утром все мысли Эли были поглощены предстоящей встречей с нормальными русскими. Наконец-то! Наверняка в церковь приличные люди ходят. Ей так нужны новые друзья, чтобы объективно воспринимать мир! И себя. Чтобы не зависеть целиком от Роберто и колебаний его настроения.

В церкви оказалось многолюдно, хотя служба уже закончилась. Пытаясь найти Веронику, Эля озиралась по сторонам, ища блондинку с сыном. Вот они!

– Вероника? – радостно воскликнула Эля.

– Вероника, – женщина улыбнулась.

– А я Эля по объявлению.

– Я никаких объявлений не давала.

– Извините! Наверно, это просто совпадение…

– Постой! – Вероника внезапно перешла на «ты». – А о чем было объявление?

– «Ищу друзей».

– Нет, я такого объявления дать точно не могла! Но, если хочешь, можешь общаться со мной.

– Ты здесь давно?

– 12 лет. Я по первому образованию врач-психотерапевт, сюда приехала на курсы повышать квалификацию. Оставаться здесь не собиралась, но вышло так, что оказалась замужем за англичанином – по любви. Однако с мужем не сложилось, и я осталась без денег с грудным младенцем. Как ты понимаешь, было нелегко: я работала, училась, растила ребенка. Хорошо хоть, проблем с работой не было, так как у меня были все документы.