Тэтрум. Книга 1

– За нападением стоит мой дядя Ши Вей? Он нанял людей с магическими способностями? Я видела на вражеском дирижабле женщину-мага, она на меня напала. И там еще был молодой мужчина, которого она назвала братом.

– К сожалению, все гораздо сложнее. Ваш дядя решился на захват «Золотой цапли» и все последующие действия потому, что он вступил в сговор с магическим орденом. Он носит название Лаэт, орден свободы воли. И его создатель, Магистр этого ордена, решил, что пришла пора действовать. Не думаю, что он отдавал прямые приказы убить вас или ваших родителей, но его опрометчивая фраза о том, что вас нужно захватить любой ценой, чуть не стоила вам жизни. Вы не представляете, как я испугалась, когда узнала обо всем этом! – Кайла сцепила ладони на груди, чтобы справится с волнением, и золотая энергия Потока окружила ее эфирное тело.

Мэйлинь внимательно ее слушала, ловя каждое слово. Да, у нее было ощущение того, что за всеми этими событиями стоит еще что-то, ей неведомое. Но все развивалось так быстро, что она не успевала все это обдумать. А эта женщина явно могла рассказать ей то, что дополнит картинку.

– Что этому ордену и Магистру нужно от меня и моей семьи?

– О, это важный и непростой вопрос. Я сама в этом еще до конца не разобралась. Надеюсь, я не напугаю вас своими словами, но, понимаете ли, так случилось, что ваша судьба и судьбы еще нескольких людей плотно связаны с происходящим Переходом. Вы знаете, что такое Переход?

– Да, мой учитель мне говорил. Настают новые времена, и человечество находится на рубеже перехода на новый уровень. Поэтому то, что раньше было скрыто от обычных людей, – магия, эфирные и астральные духи, мистические энергии, становится более доступным. А правда, что сам Переход произошел почти двадцать лет назад?

– Да, даже чуть больше, чем двадцать лет. Но давайте не будем сейчас об этом. Это, как я уже говорила, длинная история. Ну так вот… вы древняя душа, пришедшая в этот мир, чтобы помочь этому переходу. Но вы пока молоды и не осознаете свой Путь. Всему свое время. Вам сейчас двадцать два года, скоро уже двадцать три, и это особый период в жизни древней души. Поэтому, не дожидаясь вашего двадцатитрехлетия, Магистр начал действовать, чтобы успеть повлиять на вас и ваше мировоззрение еще до того, как вы вступите в новый этап своей жизни…

Говоря, Кайла внимательно смотрела на Мэйлинь. Ей было важно, чтобы та действительно понимала всю важность происходящего. Мэйлинь тонко чувствовала возникший между ними контакт и старалась всем своим видом показать, что понимает то, о чем говорит Кайла. Ей были знакомы темы цикличных возрастов, и она сама внутренне готовилась к новому этапу. Она с улыбкой вспомнила, как гадала на Книге Перемен, стараясь понять то, к чему ведет ее судьба.

– Давайте все же перенесем продолжение нашей беседы, а сейчас я хочу вам кое-что показать, – Кайла сложила ладони лодочкой, наклонилась к ним, выдохнула – и в ладонях у нее загорелось пламя. Поместив его перед сидящей на коленях Мэйлинь, она попросила: – Внимательно посмотрите в огонь – и смотрите неотрывно, пока не увидите картинку.

Языки пламени завораживали, танцевали, ежесекундно менялись – и вдруг из пламени стала проявляться обстановка комнаты: стол, резные деревянные панели на стенах, стоящие люди. Она очень хорошо знала эту комнату – это был рабочий кабинет ее мамы. А вот и она, стоит за столом. Изображение поворачивалось из стороны в сторону, и Мэйлинь поняла, что видит это глазами какого-то человека. Двое мужчин в черном стоят напротив стола слева от наблюдателя. Раскрытые в криках рты, размахивание руками. В этот момент один из них выхватывает револьвер и стреляет. Мама оседает в свое кресло. Мэйлинь закусила в безмолвном крике кулак. В этот момент распахивается дверь и в комнату вбегает отец. В его руках меч. Он мельком бросает взгляд на жену, его лицо мертвеет, и катана в руках оживает в своем смертельном танце. Первый замах наискось снизу отбрасывает стрелка в сторону, отец прыгает вперед, высверк стали сбоку, и картинка, вращаясь, начинает тускнеть и исчезает на фоне языков пламени.

– Смотрите дальше, – услышала Мэйлинь шепот Кайлы.

Вторая картинка. Какая-то темная подворотня. Отец медленно бредет, рядом с ним неестественно бледная мама, ее рука закинута на плечо мужа, он поддерживает ее и практически несет на своем плече.

Изображение опять меняется. Маленькая комнатка с круглым окном иллюминатора, за которым видно покачивающееся море. На кровати лежит мама, видны бинты с темными пятнами потеков. Рядом с кроватью на полу на пятках сидит отец, у его левого колена лежит меч в ножнах.

– Ваш отец самурай?

– Ронин. Он потерял звание, когда выбрал быть с мамой.

– Они плывут в Нагасаки. Мама ранена, но жива. Судя по всему, ваш отец считает, что в Японии для них будет безопаснее всего.

– Спасибо!.. – с чувством прошептала Мэйлинь.

– Я вижу, что вы очень устали. Предлагаю встретиться еще раз через несколько дней.

– Спасибо, я буду рада нашей встрече.

После этих слов Кайла исчезла, исчез и зажженный ею огонь. Сильфида, которая все это время была рядом и, казалось, внимательно слушала, помахала ободряюще рукой и тоже быстро улетела, заложив красивый вираж в темном ночном воздухе…

Мэйлинь открыла глаза. Встала, что-то невнятное махнула рулевому и, шатаясь, добралась до своей каюты. Войдя в нее, упала в кровать и мгновенно провалилась в мягкие объятия сна.

Спала она долго. На минутку проснувшись, увидела на столике в изголовье поднос с остывшим завтраком и опять провалилась в сон. Проснувшись днем от шороха открывающейся двери, увидела вестового с очередным подносом. За окном проплывали вершины гор.

– Мы где сейчас?

– Уже летим над Алтаем, завтра утром должны быть на месте.

– Замечательно. У нас получается.

– Так точно, мастер Мэйлинь, – поклонился вестовой.

Окончательно проснувшись, Мэйлинь отправилась на поиски капитана. Ночной разговор с призрачной гостьей, образы, увиденные в огне, никак не давали ей покоя. Капитана она нашла на мостике. В рубке царила деловитая атмосфера с редкими командами и спокойным их исполнением.

Увидев вошедшую Мэйлинь, Штейнберг поднялся из своего кресла и с улыбкой спросил:

– Как вы себя чувствуете? Получилось выспаться?

– Да, спасибо.

– Я хочу поблагодарить вас за ночную работу. Вы сэкономили нам массу времени и сил.

– Пожалуйста. Я рада, что смогла оказаться полезной. Капитан, я могу с вами посоветоваться?

– Конечно, – он внимательно посмотрел на встревоженную Мэйлинь и предложил перейти в его каюту, после чего обратился к навигатору: – Мастер Бао, примите командование.

– Слушаюсь, капитан.

Каюта капитана была небольшой: простая, по-армейски заправленная кровать, диванчик около стены с круглым иллюминатором, рабочий стол. Войдя, капитан сразу превратился в радушного хозяина, отошел к угловому буфету и стал что-то собирать на стол из угощения.

– Вам чай сделать или что-то покрепче хотите? – спросил он через плечо.

– Чай. Я не голодная, совсем недавно поела.

– Хорошо, – он поставил на стол перед Мэйлинь корзинку с печеньем, тарелку с сухофруктами и сам сел напротив. – Чайник скоро вскипит. О чем вы хотите поговорить? О маме?

– О маме тоже. Вчера было так много событий, столько произошло, что я не смогла до конца осознать, что случилось… – она запнулась. – Возможно, это и к лучшему.

– Почему?

– Не успела в это погрузиться. А вечером пришли еще новости про маму: она жива. И папа тоже.

– Очень интересно. Я весь внимание.

– Во время вчерашнего ремонта, когда мы заканчивали поиск пробоин, я встретилась с одной женщиной…

– Где?

– Вы не поверите – внутри девятого отсека. – Мэйлинь увидела удивленно взлетевшие брови капитана и поспешила объяснить: – Это было в эфирном плане. После того, как мы закончили с ремонтом, я с ней поговорила.

– Теперь понятно. А мы думали, что вы устали и уснули прямо в кресле. Ходили на цыпочках, говорили шепотом, не хотели будить.

Мэйлинь смущенно улыбнулась:

– Спасибо за заботу. Я очень тронута, – сказала она с признательностью, потом помолчала и вернулась к разговору. – Так вот, эта женщина, ее зовут Кайла и она из Ирландии, она немного рассказала про меня и в качестве жеста поддержки, как она выразилась, показала, что происходило в кабинете мамы во время нападения.

– Прошу прощения, что перебиваю. Вы ей доверяете?

– Я ее до этого не видела. Однако то, что она показала, это реальность. Я видела и папу, и маму, видела ее кабинет. Был конфликт, несколько человек угрожали маме, потом один в нее выстрелил и ранил. На звук выстрела вбежал папа и мечом зарубил нападавших. После он увел раненую маму в порт, и теперь они плывут в Нагасаки.

– Это хорошие новости. Ваши родители живы. А вы знаете, почему Нагасаки?

– Мой папа из Японии. Они с мамой там познакомились, в нашей торговой фактории, и переехали в Китай. Он иногда в шутку предлагал туда вернуться, когда успокаивал маму в сложные времена.

– Япония непростая страна. Их политика самоизоляции, которая, кажется, называется сакоку, препятствует любым внешним контактам. Они очень негативно относятся к иностранцам. До сих пор только в двух городах разрешили основать фактории, через которые мы можем с ними торговать, одну китайскую, другую американскую. С другой стороны, если ваши родители планируют выйти за пределы фактории, то там их никто найти не сможет. Судя по всему, ваш отец увидел большую опасность, если не обратился в полицию и бежал под защиту сегуна.

– Я очень волнуюсь за них. Неужели никак нельзя передать весточку?

– К сожалению, никак. Скоро закончат прокладывать телеграфный кабель в Нагасаки, но это поможет только для связи с факторией. За ее пределы можно передавать письма только чиновникам сегуна и исключительно деловые. Так что… если только у вас есть способ связаться через тонкие планы.

– У меня нет таких способов. И что же делать?

Штейнберг погладил бороду, задумавшись.

– Знаете, как было раньше? Корабли тогда были деревянные, парусные и куда как менее надежные, чем сейчас. Моряк уходил в море, и его близкие не имели никакой возможности узнать, что с ним и вернется ли он. И для того, чтобы не выгорать в ожидании, они концентрировались на своих делах, на том, что нужно делать тут, на земле, пока муж или отец находится в плавании. Я бы на вашем месте все внимание посвятил бы своим делам, полету в Москву, нахождению тех союзников, о которых вы говорили. Если я правильно вас понял, ваш отец сделает все, а может он многое, для того, чтобы с вашей мамой все стало хорошо. Потому сконцентрируйтесь на том, что они живы и просто уехали в путешествие в Японию. А когда вы доделаете свои дела, то или они вернутся к вам, или вы сможете там их найти.

Мэйлинь посидела некоторое время молча, обдумывая сказанное:

– Спасибо, капитан. Я сделаю так, как вы советуете. А можно я у вас спрошу?

– Конечно.

– Почему вы мне помогаете? Точнее, то, – она запуталась, пытаясь подобрать слова, – как вы помогаете. Я чувствую, что это не формальное отношение ко мне как к странному пассажиру с золотой пайцзой.

– Я вас понял. Сегодня утром я тоже много думал, вспоминая вчерашний день. Изменения маршрута, вы с этой пайцзой, команда, готовая взбунтоваться, следуя традиции вашего народа. А потом нападение. И ваше активное участие в ремонте. – Он наклонился и долил чай в чашку Мэйлинь. – Я увидел, что против вас действуют силы, готовые не просто вас убить, но и наплевать на все сопутствующие жертвы. А раз так, то это уже стало и моим личным делом. Я буду рад, если на какое-то время наш корабль станет для вас домом.

Мэйлинь почувствовала, что у нее на глаза наворачиваются слезы. Капитан одобряюще улыбнулся:

– Еще чаю?

– Нет, спасибо! Я очень благодарна вам за все, что вы для меня делаете! – и Мэйлинь торопливо встала и распрощалась. Ей хотелось поскорей остаться в одиночестве, чтобы не расплакаться при капитане.

* * *

Дирижабль неподвижно висел над облаками. Облачность была сплошная, без разрывов.

Навигатор подошел к своему столику с лежащей на нем развернутой картой, положил секстант, еще раз пробежался глазами по своему блокноту, плотно исписанному цифрами вычислений, после чего повернулся к Штейнбергу:

– Капитан, я практически на сто процентов уверен, что мы над Томском.

– Это хорошо. Жаль, ваши приборы не могут показать, где там, – он ткнул пальцем вниз, – кончаются облака.

– А давайте я посмотрю, – предложила Мэйлинь.

– Хорошо. Попробуйте.

Выйдя в эфирный план, Мэйлинь стала спускаться вертикально вниз. Пройдя сквозь облака, она зависла у их нижнего края и стала осматриваться. Город был совсем недалеко, а главное, он находился на берегу широкой реки, что точно могло дать требуемый запас по высоте. Отлетев к самому берегу реки, она поднялась вертикально, прошла сквозь облака и высмотрела висящий над ними «Юньшань». После чего вернулась на мостик.

– Капитан, мы рядом с городом. Парой километров левее от нас протекает река, она достаточно широкая. Город на ближнем к нам берегу. Нижний край облаков где-то на трехстах метрах заканчивается. В городе много заводских труб, прикинула по дыму, а в центре еще большой храм, облака начинаются заметно выше него.

– Фройляйн, – капитан расцвел в улыбке, – я не знаю, какие ваши планы на отдаленное будущее, но в составе команды нашего корабля для вас всегда будет место!

После чего он нажал несколько кнопок на пульте управления. Раздались звонки, стали мигать лампочки. Он перевел рычаги механического телеграфа, передающего сигналы в машинное отделение:

– Все по местам! Идем на посадку! Лево руля на тридцать, малый ход! Снижаемся медленно. Как только пройдем облака, спуск сразу прекратить.

Облака плавно стали приближаться, и скоро все пространство вокруг затянуло молочной пеленой. В рубке повисла напряженная тишина. Через некоторое время прозвучал голос наблюдателя:

– Вижу землю!

За окнами стало понемногу светлеть, видимость на глазах улучшалась, и перед ними открылся пейзаж сибирского города.

– Зафиксировать высоту! Машины стоп.

Юэнь Бао оторвался от своих приборов:

– Высота триста семьдесят. Сейчас внесу поправки в высотомер.

– Капитан, курс триста тридцать, вижу причальную мачту. Нас тоже заметили. Запрашивают опознавание.

– Отвечай. Дирижабль «Облачная гора», держим курс на Москву с грузом чая. Отклонились от маршрута из-за аварии. Требуется ремонт и восполнение запасов.

– Капитан, – Мэйлинь вдруг заинтересовалась, – а на каком языке вы передаете сообщение в русскую диспетчерскую?

– Разумеется, на немецком! – Ганс Штейнберг гордо выпятил вперед бороду: – После графа Цеппелина это международный язык в воздухе.

– Разрешили швартовку, но с ограничением. Если ветер будет сильнее пятнадцати метров, нас отцепят.

– Разумно. Мы согласны.

– Почему такое ограничение, капитан? – спросила Мэйлинь.

– «Юньшань» слишком большой и тяжелый для этой башенки. При сильном ветре нас сдует, и мы улетим вместе с ней.

Внезапное появление огромного дирижабля вызвало фурор. Казалось, что все работы в городе остановились – люди высыпали на улицы и смотрели, задрав головы, на плавное маневрирование небесного корабля. Когда Мэйлинь с сопровождающими сошла на землю, их уже встречала целая делегация. Тут на первый план выдвинулся суперкарго Селим, который сходу перешел на достаточно неплохой русский язык:

– Здравствуйте, добрые люди. Как поживаете в земле сибирской?

Началась приветственная суета, знакомства, рукопожатия. Помощник губернатора, казачий полковник с огромными усами, митрополит, купцы разных гильдий, журналист местной газеты… Мэйлинь начала уже путаться в круговерти лиц и слов. Улучив минутку, выбралась из группы встречающих, которые плотным кольцом окружили капитана, и отошла в сторонку. Увидела, как за углом ближайшего здания воздушного порта на скамейке сидит Селим и с явным наслаждением раскуривает небольшую трубку. Увидев ее, он встал и предложил присесть рядом.

– Это моя традиция – трубка при посадке. На борту курить не люблю. На водородных дирижаблях строжайший запрет на курение, и я как-то привык. У нас можно, но мне уже не нравится курить на высоте.

– Вы так хорошо русский знаете.

– Я так понимаю, вы тоже можете на нем говорить.

– Да, но с трудом, не так, как вы.

– Это моя работа. Я суперкарго, отвечаю за груз, таможню, торговлю. Надо очень хорошо понимать, что тебе говорят. Вот я и выучил все основные языки крупных держав.

– И сколько вы знаете?

– Арабский мой родной, китайский, русский, немецкий, английский, испанский, персидский, язык зулу понимаю и немного могу говорить, но с этим хуже всего.

– Ого!

– Я так понимаю, встреча завершается, капитан сейчас закончит все необходимые формальности и вернется на борт. Я встречу инженера, которого к нам сейчас пришлют по вопросу ремонта, и до вечера мы свободны. А вечером надо быть на официальном приеме в доме губернатора. Я буду страшно рад, если вы украсите своим присутствием нашу сугубо мужскую компанию.

Инженер внимательно осмотрел помятую кормовую оконечность «Юньшань», затем, высунувшись за ограждение кормовой площадки, осмотрел ступицу винта. После помрачнел и, подняв голову, стал разглядывать хвостовое оперение.

– Скажите, – в его голосе зазвучало сомнение, – а как это произошло?

Селим закатил глаза и начал рассказывать загадочным голосом:

– Представляете, попали в стаю птиц. Птицы были большие, летели быстро – и как влетели в винт всей стаей, так вот лопасти и поломались!

– А вот эти балки как согнулись? Они вниз выгнуты, как будто что-то большое свалилось сверху.

Селим стал размахивать руками:

– А это была огромная птица, Гаруда, не меньше. Упала сверху, вцепилась когтями вон там и там. Затем потянулась, чтобы сожрать нашего механика, вот тут ей голову винтом и отрубило. Голова вон туда откатилась. Мы хотели ее привезти, но она моментально гнить начала и вонять так страшно, что мы были вынуждены выкинуть ее.

– А по правде-то что было?

– А правда перед вами, – басом вмешался старший механик. – Она в том, что нам нужен новый винт, то есть четыре лопасти. Нужно также заменить вот эти балки. Чертежей нет, размеры снимете по месту. Профиль лопастей можно взять с обломков, мы сохранили те, что остались. Беретесь за такую работу?

– Ладно, это не мое дело, – инженер, отступив на шаг, поднял руки. – Да, сделать сможем. Что с валом?

– Гремлин удержал. Опора и ступица винта целые, но проверить на вибрацию не помешает.

– Думаю, за неделю сможем справиться, это если по металлическим работам. С лопастями пока не ручаюсь, материал еще поискать надо. Стоимость работ передам вам ближе к вечеру.

– Мы будем ждать.

Вечерний прием был достаточно скромным. Губернатор сказал приветственную речь, наполненную казенными фразами про дружбу народов и усиление связей между державами. Дальше был фуршет, где все разошлись по небольшим группкам. Мэйлинь, которой очень не нравился подобный официоз, старалась с отсутствующим видом держаться рядом со Штейнбергом. Проходя по залу, она услышала, как Селим, одетый уже в свой любимый белый халат тоба, рассказывал окружившей его группе молодых людей:

– И вот летели мы, огибая вершины высоких гор. Холодно было, скажу я вам, как в зиндане царя демонов аль Ахмара. Шел снег, сильнейший ветер намораживал лед на всей поверхности корабля. Больше всего не повезло винту, он же быстро вращается и много снега и льда на себя намотал. И вот на самой большой высоте слышим мы грохот с кормы, я выбегаю наружу и вижу, как разлетаются, вращаясь в свете луны, обломки обледеневших лопастей.

Мэйлинь хихикнула. В этот момент к ним быстро подошел невысокий крепкий мужчина и затараторил на английском:

– Капитан, вы посланы мне небом! – возбужденный мужчина схватил капитана за рукав кителя.

– Мы прилетели по небу, – капитан нахмурился и отцепил руку мужчины от рукава. – А посланы мы технической необходимостью.

– Какая грузоподъемность вашего корабля?

– Так… Стоп. Давайте спокойно и по фактам. Кто вы и что у вас за забота?

– Прошу прощения за мою бестактность, – мужчина отступил на шаг и представился: – Меня зовут Илья Петрович Максимов. Я промышленник. У меня строительство на левом берегу реки Томь. Пока мост не доделали, перевозим грузы паромом. Только он небольшой, а мне нужно на тот берег переправить паровоз и стопоход. Их имеющийся паром не выдержит. Вагоны можно, тендер паровоза можно, а сам паровоз нет. Я нанял большего размера паром, но пару дней назад получил сообщение, что у них машина сломалась и требуется минимум месяц на починку, плюсом время на переход в Томск. Что-то серьезное, видимо. А у меня работа стоит, и через месяц мы уже не сможем войти в график и доделать до наступления зимы. То есть я потеряю практически год, а если ждать завершения моста, то и все два. У вас большой дирижабль, вы сможете перенести оба моих груза. Причем оплата ваших работ, которую я вам предлагаю, явно перекроет все ваши затраты на ремонт и еще останется. Да, и это можно будет сделать, пока вам изготавливают запасные части, и вы не потеряете дополнительного времени.

– Я вас понял, нам надо посоветоваться, – Штейнберг подхватил под локоток Мэйлинь, отвел в сторону и на всякий случай заговорил тихо и на китайском: – Что скажете, фройляйн?

– Это очень хорошая возможность, если мы сможем это сделать. Я несколько опасаюсь телеграфировать в представительство нашего торгового дома и запрашивать деньги для оплаты ремонта. Могут быть неприятные для нас последствия.

– Вот я тоже так подумал, – после чего капитан вернулся к промышленнику: – Какой вес груза?

– Паровоз серии «О», сорок семь тонн. Стопоход «Витязь» завода Чебышева – сорок три.

– Это два рейса. При этом нам потребуется большая ровная поверхность, где мы сможем спуститься и выгрузить наш чай. Выгрузить нужно весь, для перевозки на внешней подвеске нам требуется полный запас по грузоподъемности. То есть нужно место, люди на грузовые работы, охрана груза и как минимум навес для него. Да, и организация этого как временный таможенный склад, чтобы у нас в Москве потом не было проблем с грузом.

– Предлагаю реку. Выставим в два ряда шесть барж на якорях, вы на них спуститесь, подгоним паром и еще одну баржу – и вас разгрузим. По осадке барж сможем достаточно точно отслеживать нагрузку на корпус вашего корабля. День на разгрузку, день на перенос моего груза и день на загрузку. Людей и склад я обеспечу.

– По рукам. Отправляйте оплату за наш ремонт в «Кузнечные мастерские Селиванова», и можем начинать.

* * *

На следующий день погода стала портиться. Стал подниматься ветер. Мэйлинь нашла капитана в кают-компании, где он расслабленно сидел в кресле, вытянув ноги.

– А разве мы не сегодня начнем с разгрузкой груза?

– Нет, фройляйн, тут спешка не нужна. У нас сегодня целая бригада инженеров снимает размеры деталей, что под замену, Селим осматривает склад, который нам предоставляет герр Максимофф. Я с ним уже виделся, он приехал практически на рассвете. У них тоже подготовка в самом разгаре, они делают на своих баржах настилы, чтобы верхняя поверхность стала ровной. Нам это важно для посадки. Но вся эта подготовка может оказаться бессмысленной. Погода портится. Если ветер еще усилится, то вся наша затея будет отложена на непредсказуемое время. Навигатор попробует поколдовать с погодой. Вы со своими возможностями сможете помочь?

– Да, сделаю, что смогу.

Мэйлинь нашла навигатора на верхнем мостике, на том самом, с которого капитан командовал во время атаки вражеского дирижабля. Навигатор сидел с закрытыми глазами, сложив руки перед грудью в замысловатом жесте, а перед ним стояло несколько дымящихся ароматических палочек. Судя по неподвижной позе и поверхностному дыханию, Юэнь Бао находился в глубоком трансе. Мэйлинь подошла на цыпочках, стараясь не шуметь, и присела рядом. Настроив сознание, она вышла из тела. Диспозиция изменилась: в эфирном плане навигатор стал в полтора раза больше. Большая туманная фигура сидела на мостике, рядом яркими огнями горели ароматические палочки, а напротив него висели три духа воздуха: две девы, сильфиды, и мужской дух – сильван. Очень интересно, сильваны обладают большой силой, но, в отличие от сильфид, не любопытны и избегают контактов с людьми. Мэйлинь замерла, наблюдая. Дым от ароматических палочек перед Юэнь Бао менял свою форму, перетекал из одного изображения в другое. Появился дирижабль, стал двигаться над дымной рекой, передвигался от одного берега к другому, потом появилось изображение висящего под ним паровоза, а после подул ветер, дирижабль перевернулся и разломился. Затем картинка повторилась, но вокруг дирижабля появился круг из несколько маленьких дымных фигурок летящих сильфид, поток дыма облетел их, и дирижабль добрался до другого берега. Сильван приблизился, протянул руку, и поток дыма сформировался в очень четкое изображение «Юньшаня», который быстро полетел в сторону. Навигатор покачал головой, и появилась целая группа последовательных изображений: перелетающий через реку паровоз, от него отлетающие круглые диски, которые превращаются в кормовой винт. Винт подлетел к корме дирижабля и встал на свое место. Сильван заинтересовался – и один из маленьких дисков увеличился в размере, замерев перед навигатором. Тот кивнул, после чего его эфирная фигура стала уменьшаться и втянулась в физическое тело. Он повел затекшими плечами и открыл глаза, затем степенно встал и поклонился сильфидам, прощаясь.