Желание тьмы. О потерянном и обретённом

Алина Князева

Желание тьмы. О потерянном и обретённом

Не надо нам земли чужой,

Свою мы создаём, –

И одарил её водой

Могучий водоём.

Не засуху, не недород,

Не раскалённый прах –

Благоухание несёт

Здесь ветер на крылах.

Не будет больше чёрных бурь,

Губящих как самум,

Увидит снежную лазурь

Пустыня Кара-Кум.

И дети, ясным вечерком

В тени гоня овец,

Уже не ведают, о чём

Печально пел отец…

Но что в моей стране труда

Теперь произошло,

То лучезарным навсегда

В историю вошло.

Анна Ахматова, «Так будет!»

Глава 1.

Пускай толпа клеймит презреньем

Наш неразгаданный союз,

Пускай людским предубежденьем

Ты лишена семейных уз .Но перед идолами света

Не гну колени я мои;

Как ты, не знаю в нем предмета

Ни сильной злобы, ни любви. Как ты, кружусь в веселье шумном,

Не отличая никого:

Делюся с умным и безумным,

Живу для сердца своего. Земного счастья мы не ценим,

Людей привыкли мы ценить;

Себе мы оба не изменим,

А нам не могут изменить. В толпе друг друга мы узнали,

Сошлись и разойдемся вновь.

Была без радостей любовь,

Разлука будет без печали.

Михаил Лермонтов, «Договор»

По щекам стекают слёзы. Перед ним стоят странные незнакомые люди. Они одеты не в привычные длинные мантии, как его семья, а в какие-то странные костюмы, практически не скрывающие фигуру. Интуиция подсказывает: маглы. Мама с папой рассказывали о них, но он толком ничего не запомнил. За свою жизнь, живя в загородном доме, он ни разу не видел таких людей вживую. Да и вообще практически не выходил из дома. Родители всегда говорили, что они ничем не отличаются от них, волшебников. Разве что, не владеют магией. Какой-то бред. Разве можно просто не уметь делать таких элементарных вещей. Это же как не уметь дышать…

Но теперь они здесь. Так много людей. Жалко, он не может посчитать, не умеет. Один, два, три… много людей. Оцепенение. Громкий крик… Мама? Что они делают? Мальчик поворачивает голову. Один из людей, наверное, главный, заносит год головой женщины нож. Слёзы становятся сильнее. Мальчик зажмуривается, не желая видеть эту картину. Внезапно, крик прекращается.

– Сдохни, ведьма! – произносит тот человек без капли сострадания в голосе.

Откуда столько злобы? Ну да, мама ведьма, а что в этом такого? Мальчик открывает глаза. Люди заслонили маму от него. Внезапно, мысли меняются. Если мама здесь… Где папа?

Мальчик снова крутит головой, пытается его увидеть. Тут, совсем рядом, он видит лежащее на полу тело в луже собственной крови. Папочка… не может быть… Люди подходят к нему, он невидящим взглядом смотрит на них. Только тёмные фигуры без малейшей человечности.

– Ну чё, мелкого тоже? – слышит он хриплый голос.

– Нет, мы чё, совсем звери по-твоему? – отзывается главный с усмешкой в голосе. – Отвезём его в приют, пусть там решают, что с ним делать.

– А если он тоже из этих? – голос звучит испуганно. Они боятся его?

– Не, ты ж видел, он ещё мелкий совсем, – главный переводит взгляд на испуганно вжавшегося в стену мальчика. – Да, не повезло тебе, пацан. Но такова судьба. Рождённому отбросом такая же участь. Пусть в следующий раз думают перед тем, как использовать свои силы.

Он слышит смех. Грубый смех, похожий на лай собаки. Почему он? За что? Что папочка и мамочка им сделали? Неужели этим маглам вовсе не нужна причина?

Или же дело в том, что его семья, волшебники, так сильно отличались от них? Но ведь им нельзя было убивать маглов… А почему тогда маглам волшебников можно? Неужели это всё происходит на самом деле? Слёзы становятся сильнее. Мальчик теряет сознание.

Джек Линктон открыл глаза. В одной комнате с ним находилось всего два человека. Мракоборцы. Один из них только что отвёл свою волшебную палочку, прежде направленную ему в затылок, прекращая поток воспоминаний. Переживать всё это заново – настоящая пытка.

– Ничего не нашёл, Эд?

– Какая-то мутотень пока. Ничего, скоро должны пойти нормальные воспоминания. Большая удача, что мы смогли захватить хоть одного из них.

В голове слышался странный гул. Голоса точно расплывались, чётко расслышать слова не получалось. И так всё время. Пытки воспоминаниями сменялись кратким приходом в себя на несколько минут, а после этого снова беспамятство. Наверное, у него поднялась температура. Но сказать с уверенностью он бы не смог.

Мысли путались. Но одно оставалось неизменным. Перед глазами стояло ухмыляющееся лицо той странной девчонки, Кейтлин. Подумать только, а ведь он даже к ней привязался. Никогда раньше Джек и помыслить не мог о том, чтобы ему понравилась какая-то девчонка. Всю жизнь прожил под маской, примеряя на себя разные роли, загнав настоящее "я" глубоко на задворки сознания. И, наверное, первый раз в жизни он понял, каково это, терять контроль, только когда общался с ней.

Интересно, она это знала? Скорее всего. Чёртова манипуляторша! Ни слова не говорила против, а потом не дрогнула, когда засадила его за решётку! Как он мог раскрыть себя настолько?

Мракоборцы вышли из комнаты. Подумать только, а ведь раньше он ни разу этого не видел. Всегда проваливался в беспамятство. А ведь уже через пару дней они, если продолжат в таком духе, доберутся до по-настоящему важных воспоминаний.

А что, если тогда они выйдут на след? Хозяин просил быть осторожным, а он… в решающий, последний год… Теперь же не просто работа на смарку, ещё и информация могла попасть к мракоборцам. Но что он мог? Сидел сейчас здесь, в клетке, как животное. Не первый раз. О, далеко не в первый… Но никогда ещё он не чувствовал себя таким беспомощным. Ничтожество…

В глазах парня зажёгся яростный огонь. Он точно превратился в дикого зверя. Хотелось кричать, рвать цепи. Хотелось сбежать. Но разум одержал верх. Поднимать шум было нельзя. Отчаяние. Он был уверен, что за ним не придут. Не настолько он был ценным членом организации. А сам он сбежать бы не смог.

В его голове прозвучал такой близкий, такой родной голос. Последние десять лет только он и заставлял его жить.

– Мы создадим новый порядок, при котором больше не будет несправедливости. Сильные будут править. Как и заложено природой. Рождённый ползать летать не может.

Джек неосознанно закивал, соглашаясь со словами отсутствующего в комнате оратора.

– Но, чтобы этого добиться нам нужно только сделать рывок. Ты помнишь, что ты должен сделать?

Дыхание участилось. На него возлагались надежды, но он проиграл. Словно издеваясь, в голове зазвучали слова:

– А что ты сделаешь в случае неудачи? Ты помнишь?

Глаза Джека расширились от страха. Он помнил. Но не мог. Почему судьба распорядилась с ним так жестоко? Взгляд переместился на запястье, плотно прикованное цепью к подлокотнику кресла. В подкладке мантии он почувствовал металл. Небольшое лезвие, которое даже ножом нельзя было назвать, было вшито в оба его рукава. На всякий случай. Волшебников никогда не обыскивали. Привычка, что их оружием может быть только волшебная палочка. А уж тем более никто бы не заметил вшитое в подкладку лезвие.

Да, он знал, что нужно было делать. Но почему же не решался? Никогда не верил, что когда-нибудь придётся воспользоваться этим оружием.

Мысленное лицо Хозяина незаметно для него сменилось на столь похожее на него лицо Элайны Кейтлин. Нет, похожи были не сами черты лиц, а, скорее, их выражение. Подумать только, а ведь они и правда были очень похожи. Да, похоже, он в ней не ошибся. Хозяин будет доволен.

Единственным в сознании Линктона отличием между ними было то, что Хозяином он восхищался, а эту странную девчонку ненавидел всей душой. Ненавидел её… за то, что привязался к ней, что был слаб и безволен.

В голове Джека зазвучал до боли знакомый голос Элайны Кейтлин.

– Ты жалок, Линктон, я была о тебе лучшего мнения.

***

Стояла глубокая ночь. Мракоборцы, оставшиеся в офисе допоздна, чтобы закончить работу, а также дежурные, чьей задачей было охранять пленного, пили кофе и расслабленно зевали. Никому не хотелось нарушать приятной тишины ночи. Неожиданно воздух прорезал громкий надорванный крик, напоминающий последний рёв дикого зверя. А, спустя миг, всё стихло.

Дверь в комнату, в которой находился пленный, распахнулась. Вошедшие увидели парня, из шеи которого торчало металлическое лезвие. Парень был мёртв.

Глава 2.

Весь день она лежала в забытьи,

И всю ее уж тени покрывали —

Лил теплый летний дождь – его струи

По листьям весело звучали.

И медленно опомнилась она,

И начала прислушиваться к шуму,

И долго слушала – увлечена,

Погружена в сознательную думу…

И вот, как бы беседуя с собой,

Сознательно она проговорила

(Я был при ней, убитый, но живой):

«О, как все это я любила!..»

Любила ты, и так, как ты, любить —

Нет, никому еще не удавалось —

О Господи!.. и это пережить…

И сердце на клочки не разорвалось…

Фёдор Тютчев

– Элайна, Элайна! – голос Майкла разбудил девушку, задремавшую в машине после бессонной ночи. Она открыла глаза и, зевнув, вопросительно посмотрела на друга.

– Мы приехали. Просыпайся.

Девушка посмотрела по сторонам. Машина, вызванная Майклом сразу после того, как они вышли из Хогвартс-экспресса, стояла в красивом лесу без какого-либо намёка на цивилизацию. Ребята вышли на улицу и забрали из багажника свои чемоданы.

– Ещё увидимся, Майкл, – сказал водитель с широкой улыбкой. – Хороших вам каникул.

– Спасибо, мистер Аддерли, до свидания.

Водитель закрыл за собой дверь машины и, машина исчезла прямо на глазах.

– Водитель – волшебник из министерства магии, – пояснил парень удивлённой Элайне. – Обычно родители нанимают его, чтобы отвезти меня куда-нибудь.

"Личный водитель, да ещё и из министерства магии… Это же, наверное, стоит кучу денег", – подумала Элайна, тактично не сказав ничего вслух.

– Значит вы живёте здесь? – спросила девушка, оглядываясь. Нет, определённо, никакого намёка на жильё не было.

– Ага. Подожди секунду.

Майкл сделал рукой непонятное движение и, неожиданно, точно из воздуха перед ними возник огромных размеров замок, напомнивший Элайне старые дома аристократов и людей королевской крови. Вокруг этого замка стоял старинный забор и сад с оранжереей, фонтаном и даже небольшим зоопарком. Видимо, там и жили звери, о которых рассказывал Майкл.

Сказать, что подобный дом выглядел странно в современном мире – не сказать ничего. Он точно прибыл из средневековья, хоть и обзавёлся некоторыми, практически незаметными, новыми деталями.

– Это заклятие Доверия, – сказал Майкл с виноватой улыбкой. – Родители не любят непрошеных гостей.

До этого друг практически ничего не рассказывал про своих родителей. Элайна знала только то, что они были чистокровными волшебниками и оба работали в министерстве. Поэтому сейчас она с любопытством смотрела по сторонам, удивляясь тому, в какой обстановке жил её друг. Всё вокруг выглядело очень строго и аккуратно, совсем не так, как в Хогвартсе. Почему-то прежде девушке всегда казалось, что все волшебники жили гораздо более хаотично. Возможно, как раз из-за непонимания того, чего ожидать от этих людей, сердце Элайны бешено колотилось, когда она вслед за Майклом зашла в дом и, последовав его примеру, оставила вещи рядом с дверью.

Внутри всё было очень чисто, красиво. Точно девушка оказалась не в доме своего друга, а в каком-нибудь музее. На стенах висели картины, изображающие великих волшебников. Под каждой из картин было написано, кто на ней изображён. В отличие от хогвартских картин, которые всегда были полны жизни, люди на них двигались точно заторможено и даже, как будто, выполняли одни и те же зацикленные действия. Массивная мебель, преимущественно из дерева, зеркала практически от пола до потолка, полное отсутствие окон. Интересное место, впечатляющее. Но неуютное. Не успела Элайна пробыть в этом замке и нескольких минут, как почувствовала, что ей очень не по себе. Подумать только, как Майкл провёл здесь всю жизнь.

Тем временем парень подошёл к одной из дверей и постучал три раза.

– Входите, – услышали ребята приветливый женский голос.

Майкл открыл дверь и придержал её, чтобы Элайна могла войти. Они оказались на кухне. За столом сидела женщина в очках-половинках с собранными каштановыми волосами, что-то быстро записывающая на листе пергамента. Скорее всего, мать Майкла.

– Здравствуйте, – голос Элайны звучал спокойно и приветливо. Сходу сказать что-то конкретное об этом человеке у девушки не получилось, поэтому она выбрала стандартное вежливое обращение.

– Здравствуй, – сказала женщина, приветливо улыбнувшись, тут же отложив свою работу. – Ты Элайна, да? Майкл рассказывал о тебе в письме.

– Да, всё верно. Спасибо за приглашение.

– Нам это только в радость. Знаешь, мы были так счастливы, когда узнали, что у Майкла появился настоящий друг. Он раньше плохо сходился с людьми.

Майкл покраснел и отвёл глаза. Казалось, ему было физически больно от этого разговора.

– Мама, – сказал он. – Можно я отойду? Разберусь с эльфами и покормлю животных.

– Конечно, – мама Майкла кивнула и улыбнулась сыну. – Спасибо за помощь. Я тебя позову, когда будем ужинать.

– Хорошо, спасибо, – Майкл поспешил выйти из кухни, оставляя Элайну наедине с мамой.

–Да ты садись, – миссис Джоурней встала и отодвинула девушке стул. – Прости, я что-то заболталась. Будешь кофе?

– Да, большое спасибо, – Элайна улыбнулась.

Волшебница взмахнула палочкой и на столе перед гостьей точно из воздуха появилась чашка. Ещё один взмах, и она наполнились горячим напитком.

– Вы хорошо колдуете, – Элайна восхищённо смотрела на чашку. – Это же заклинание телепортации? Сначала вы переместили сюда чашки, а потом кофе?

– Да, всё верно. В Хогвартсе не учат этому заклинанию, но, на самом деле, оно не очень сложное. Нужно делать примерно то же, что и при трансгрессии. Если хочешь, могу научить.

– Хочу, – кивнула Элайна. – Но ведь на каникулах нельзя использовать магию.

– Всё верно, – женщина улыбнулась. – Министерство дало запрет на магию для несовершеннолетних, чтобы они случайно не выдали себя перед маглами. Но детям из семей волшебников это не грозит. Наоборот, министерство даже поощряет самостоятельные занятия учеников вне Хогвартса. Если это, конечно, не нарушает статут о секретности.

"Интересно… То есть министерство поддерживает то, что некоторые из учеников будут знать больше остальных? Больше практики – сильнее волшебник. Неудивительно, что в министерстве так мало грязнокровок. Глупый статут о секретности. Интересно, зачем его вообще ввели?" – подумала Элайна, вслух, правда, ничего не сказала. Она понимала, что чистокровная волшебница, ещё и служащая министерства, вряд ли могла поддержать её размышления.

– Спасибо. Было бы здорово научиться на каникулах чему-то новому, – продолжила Элайна разговор.

Мама Майкла кивнула ей с долей уважения.

– Понимаю тебя. Когда я училась в Хогвартсе, тоже старалась тратить много времени на саморазвитие. Хотелось стать успешной, чтобы меня заметили. Хотя тут, конечно, важен и талант, и удача.

– А кем вы сейчас работаете?

– Я мракоборец. Решила пойти на эту профессию ещё в школе. А мой муж – невыразимец, работает в отделе тайн.

– Интересно… – Элайна посмотрела на эту хрупкую женщину, так по-доброму ей улыбающуюся, совсем другими глазами.

– А ты, Элайна, не думала кем хочешь стать?

Подобный вопрос явился для девушки настоящим шоком. Она впала в ступор на пару секунд. Нет, она была готова сейчас говорить на любые темы, но только не об этом.

– Нет, не думала, – честно призналась она и, взяв себя в руки, мило улыбнулась. – Майкл вам, скорее всего, рассказывал, я проучилась в Хогвартсе только год. Всё ещё стараюсь привыкнуть к новой обстановке, так что мысли о будущем не заходили.

– Да, всё верно, – женщина кивнула. – Я понимаю тебя. Но всё равно, постарайся как-то решить. Всё-таки пятый курс. В этом году уже лучше определиться с профессией, чтобы решить к каким предметам готовишься.

"Привязалась. Какое ей вообще дело?" – подумала Элайна, вслух сказав только:

– Конечно, я подумаю. Спасибо вам за заботу, – и одарила собеседницу милой улыбкой, ничем не выдав своего раздражения.

Тут на кухню вошёл Майкл, прерывая их разговор. Миссис Джоурней перевела взгляд на него.

– Майкл, ты закончил? Может быть, присоединишься к нашему разговору? Мы как раз говорили о предметах, которые помогут для будущей профессии. Знаешь, Элайна, Майкл говорил, что уже определился. – Взгляд хозяйки дома вновь переместился на гостью. – Говорит, что хочет стать магозоологом. Вон сколько животных завёл. Постоянно сидит с ними. Думаю, у него есть потенциал. Никогда не видела, чтобы кто-то с большим фанатизмом говорил о чём-то.

– Мама, – сказал парень, как только она говорила. – Мы с Элайной, наверное, пойдём. Нужно ведь ещё вещи разложить.

– О, конечно. Тогда не буду вас задерживать. Элайна, чувствуй себя как дома.

– Спасибо вам, миссис Джоурней, – сказала Элайна, вставая со стула.

– Майкл, поухаживай за гостьей. И не забывайте про ужин.

– Хорошо, – парень кивнул и открыл дверь для Элайны, после чего сам вышел из кухни.

Всю дорогу до комнаты молчали. Элайна думала о недавнем разговоре. Только сейчас, когда он уже закончился, девушка поняла, что миссис Джоурней так ни разу за всё время не рассказала ей о себе ничего личного. Но в ней всё-таки было что-то такое, что заинтересовала девушку. Элайне, привыкшей читать каждого человека, как открытую книгу, тяжело было поверить в то, что в мире существует кто-то, о ком не так уж и просто составить первое впечатление.

Через пару минут ребята дошли до комнаты.

– Располагайся, Элли, – Майкл улыбнулся, но девушке показалось, что эта улыбка, как и последующие слова, далась ему с трудом. – Твои вещи уже в комнате. Если что-то понадобиться, звони в колокольчик над столом. К тебе придёт кто-то из наших эльфов. Надеюсь, тебе у нас понравится. Через пару часов я позову тебя ужинать.

– Спасибо. Тогда до встречи.

Парень кивнул. Казалось, он её практически не слышал, настолько был погружён в свои мысли. Решив не докучать ему, Элайна закрыла за собой дверь и осмотрелась.

Её комната, находившаяся практически под самой крышей, оказалась небольшой, но очень светлой. Дорогая красивая мебель: книжный шкаф, шкаф для одежды, кровать, бежевого цвета ковёр на полу, стол со стоявшей на нём лампой. Элайну поразило, что лампа на столе была обычная, магловская. Заинтересовавшись, девушка подняла голову и поняла, что люстра на потолке тоже явно работала на электричестве. А под столом и рядом с кроватью даже обнаружились розетки.

"Ничего себе, чистокровные волшебники…" – подумала девушка.

До этого она была уверена, что волшебники старались не использовать никаких магловских изобретений в жизни. Или, по крайней мере, делали это по минимуму, презирая любые их нововведения. Сама Элайна, всю жизнь прожившая в магловской семье, считала подобное глупым, но это была, как ей казалось, неотъемлемая часть волшебного мира. Здесь же… Похоже, в этом доме было проведено отопление, электричество… Как бы странно это всё не звучало.

Решив при первой возможности расспросить об этом Майкла, Элайна подошла к своему чемодану, в её отсутствие поставленному у кровати, и начала разбирать свои вещи. На это у неё ушло минут двадцать. Потом Майкл позвал её ужинать. Ела семья Джоурней поздно, часов в десять-одиннадцать вечера. Но даже к этому времени отец Майкла так и не пришёл домой. Миссис Джоурней говорила, что у него накопилось много работы, сути которой она, правда, не раскрыла, хотя, скорее всего, всё знала. Министерство, а в особенности отдел тайн, тщательно оберегало все свои секреты от посторонних.

После ужина Элайна, пожелав Майклу и его маме спокойной ночи, вернулась в свою комнату.

За окном было темно. Девушка подошла к нему и посмотрела на небо. На нём сгустились тучи, с которых на землю падали капли дождя. Внезапно появилось желание подняться на крышу. Девушка и сама не смогла бы сказать, из-за чего, но мысли о том, чтобы подняться на самый верх и посмотреть оттуда на окрестности, стали её навязчивой идеей. Не задумываясь о том, что ходить по чужому дому среди ночи, по меньшей мере невежливо, девушка открыла дверь и вышла из комнаты.

Она уверенно и быстро шла по коридору, подсвечивая себе дорогу волшебной палочкой. Подошла к лестнице, по которой её вёл Майкл, начала подниматься. Благо, её комната находилась на самом верхнем этаже. Над ним находился только чердак, на котором лежали какие-то вещи, рассмотреть которые в темноте было практически невозможно. Да она и не старалась. Главное она уже заметила: лестница на крышу. Осторожно поднялась по ней, толкнула незапертый люк. Вышла. Закрыла его за собой.

Только тогда Элайна смогла оглядеться. Никогда раньше она ещё не стояла на крыше. Она была покатой, большой. Сильный ветер ударил в лицо, но Элайне было всё равно. Главное – что сейчас она стояла здесь, точно находясь над всем миром. Точно он весь лежал у её ног. Девушка подошла к краю. Села, облокотившись спиной о мокрую черепицу. Теперь капли дождя падали ей на лицо.

Погода точно отражала настроение девушки. Мысли были спутаны так, что не получалось сконцентрироваться ни на одной. На Элайну нахлынула апатия, бывшая раньше неотъемлемой частью её жизни, но недавно казавшаяся ей оставшейся в прошлом. Похоже, ошибалась. Не хотелось ничего делать: вставать, идти обратно в комнату, просыпаться завтра, снова читать книги по магии, учить заклинания, говорить с людьми. Все эти обыденные вещи казались ей в тот момент чуждыми и невероятными. Хотелось только одного: чтобы эта ночь длилась вечно. Чтобы она могла никогда больше не вставать с крыши. Сидеть так всю оставшуюся жизнь, не возвращаясь в обычный мир с его потерями, трудностями, плохими новостями. В тот момент она бы отдала всё что угодно, чтобы только никогда больше ничего не делать, ничего не решать.

Но жизнь несправедлива. Перед глазами вновь возникли лица. Лица людей, которых она бы предпочла никогда больше не вспоминать. Лица родителей, брата, Джека…

Элайна порывисто встала. Вытерла рукавом мантии мокрое от капель дождя лицо. Подумать только, а ведь она и не заметила этих капель. Вернулась в комнату. За окном уже забрезжил рассвет. Неужели она и правде так долго была на крыше. Не щурясь, Элайна смотрела на неяркое солнце. В молитвенном жесте, повторяемом ей прежде так часто, воздела руки к небу и встала на колени. В тот момент она могла бы сойти за сумасшедшую.

"Пожалуйста, Господи, подскажи мне, что делать теперь? – шептала девушка. – Почему такой гений как я не может просто жить и наслаждаться жизнью. Недавно меня предал близкий человек и я… я не могу отпустить его. Почему люди вынуждены терять что-то? И почему, почему я не могу забыть о них? Им всем было наплевать на меня, а мне?"

Мысли сменяли одна другую. Она не могла их остановить. Да и не хотела. Слова, заученные наизусть за столько лет жизни, вспыхнули в её памяти, а губы снова зашевелились, повторяя их. Да, если жить по этим принципам, то она справится со всем. В этом у Элайны не было никаких сомнений.

"Я не испытываю эмоций. Я веду себя вежливо со всеми. Меня все любят. Я – гений. Любое дело, за которое я возьмусь, я обязана исполнить лучше всех. Все гордятся мной и завидуют. Я – идеальная дочь своих родителей. Такая, о которой мечтал бы любой."

На последних словах Элайна запнулась, внезапно поняв, что это всё осталось в прошлом. У неё больше не было родителей. Не было близких родственников. Она осталась одна. Совсем одна в этом огромном мире. Маленькая и бесполезная, как и все люди, кроме самых великих.

"Так я стану такой "самой великой", – на губах Элайны вдруг заиграла холодная, жёсткая усмешка. – Неужели Я, Элайна Кейтлин, чем-то хуже Минервы МакГонагалл? Хуже министров магии? Хуже всех тех, кто когда-либо стоял на верхушке? В этом заблуждение каждого человека: мы все считаем, что те, кто были до нас – какие-то сверхсущества, что мы все их недостойны по определению. Но ведь если бы это было так, то никаких великих личностей не было бы. Эти люди просто шли вперёд к своей цели, не обращая внимания на всех остальных. Скорее всего, они тоже не думали, что войдут в историю, но они вошли. А у нас всегда возникает желание возложить корону на голову кого-то другого и сказать, что нам всё это не под силу. Забыв, что все те, кого мы считаем чуть ли не богами, такие же люди как мы. А значит и мы, точнее, самые лучшие из нас могут стать такими же великими."