Пороки искусства

Кирилл Блинов

Пороки искусства

Глава 1. Ложный след.

Токийский вечер был окрашен в серо-синие тона, как будто само небо решило стать непрозрачным занавесом, скрывающим от чужих глаз всё, что происходит на улицах. Ито сидел за столом в углу маленького кафе, ожидая Аяко. Вокруг него мерцали неоновые огни вывесок и фар, создавая гипнотическую атмосферу, а прохожие за окном казались тенями, быстро исчезающими в ритме большого города. Ито выглядел, как человек, которому место на обложке модного журнала. Его молодое лицо сочетало в себе утончённые черты европейской и азиатской внешности: высокие скулы, прямой нос, выразительные миндалевидные глаза с тёмным оттенком, который мог быть одновременно мягким и строгим. Его волосы, гладко зачёсанные назад, аккуратно подчёркивали ухоженный внешний вид. На нём была строгая рубашка глубокого серого оттенка, сидящая по фигуре, подчёркивая подтянутость и уверенность. Поверх неё было накинуто лёгкое пальто, которое сейчас висело на спинке стула, как свидетельство стиля и заботы о деталях. Низ его образа завершали строгие тёмные брюки с идеально выглаженными стрелками и кожаные ботинки, блеск которых отражал свет неоновых вывесок. Его манера одеваться говорила о хорошем вкусе и самоуверенности. В этом облике сочетались строгость и ненавязчивый шарм, который мог как привлекать внимание, так и заставлять окружающих чувствовать в нём скрытую загадку. Он был погружён в свои мысли, вспоминая недавние события, когда вдруг почувствовал чьё-то присутствие рядом. Подняв взгляд, он увидел Аяко, которая уже стояла перед ним, держа в руках папку с документами. Она была ослепительно красива, её внешность словно притягивала взгляд, но не броско, а мягко, с едва уловимым шармом. Её лицо имело идеальные черты: гладкая фарфоровая кожа, чуть раскосые глаза с длинными ресницами, которые подчёркивали её утончённый взгляд. Губы, слегка тронутые нюдовой помадой, были идеально очерчены, придавая её образу одновременно нежность и уверенность. Тёмные волосы, собранные в элегантный хвост, струились мягкими волнами по плечам, придавая её образу легкость и изящество. На ней было бежевое пальто, подчёркивающее её стройную фигуру, с поясом, завязанным на талии. Под пальто виднелась белоснежная блузка с аккуратным воротником и чёрная юбка-карандаш, которая завершала её образ строгости и профессионализма. Чёрные колготки и кожаные лодочки на невысоком каблуке придавали её образу утончённости и женственности, создавая идеальное сочетание строгости и изящества. Она смотрела на Ито с лёгкой улыбкой, а в её глазах отражалась энергия, свойственная людям, готовым к действиям. Её присутствие, как всегда, наполнило пространство вокруг теплом и уверенностью.

– Извини, задержалась, – сказала она, чуть улыбнувшись, но в её глазах промелькнуло напряжение. – Новое дело. Пропала молодая женщина, и всё указывает на то, что это не просто случайная потеря.

Ито кивнул, жестом приглашая её сесть.

– Расскажи всё, что успела узнать, – произнёс он спокойно, но взгляд его потемнел, предвкушая начало нового расследования. Аяко аккуратно положила папку на стол и открыла её, доставая несколько фотографий и листов с отчётами.

– Пропавшую зовут Мидзуки Окамото, двадцать четыре года. Работала в одном из крупных рекламных агентств. Родные утверждают, что она была очень ответственной и никогда раньше не исчезала без предупреждения. Её последнее сообщение было три дня назад, отправлено другу, который так и не получил ответа на свою просьбу о встрече. На работе тоже не знают, где она, и никаких особых конфликтов с коллегами не зафиксировано, – начала Аяко, показывая Ито фото девушки.

Ито внимательно смотрел на фотографию. Мидзуки была симпатичной девушкой с тёплым взглядом и открытой улыбкой. Но, как всегда, в голове Ито сразу начали выстраиваться вопросы и теории.

– Есть ли что-то, что выделяет её? Что могло бы привлечь к ней внимание? – спросил он, чуть нахмурившись.

Аяко достала ещё один документ.

– Вот тут начинается самое странное, – продолжила она, глядя ему в глаза. – За два дня до исчезновения она жаловалась родным и друзьям, что её кто-то преследует. Но не называла конкретных людей, просто говорила о "непонятном ощущении".

Ито задумчиво посмотрел в окно. Слишком много дел начиналось так – с одного неясного предчувствия, о котором многие забывают, пока не станет поздно. Он вспомнил их прошлое расследование и чувство, что снова погружается в ту же темную, бесконечную глубину.

– Что ещё? – уточнил он, оторвав взгляд от ночных огней за окном.

– Полиция осмотрела её квартиру, но, по словам криминалистов, ничего необычного там не нашли, – ответила Аяко. – Даже следов борьбы. Всё выглядит так, будто она просто ушла. Но есть одна деталь. В её квартире нашли странный символ на зеркале в ванной. Что-то вроде знака, как будто нарисованного пальцем.

Ито резко поднял брови.

– Символ? – Он потянулся к фотографии, которую Аяко аккуратно извлекла из папки и положила перед ним.

На стекле была отчётливо видна неровная фигура, напоминающая иероглиф или эмблему, что-то, что сразу бросалось в глаза и заставляло задуматься.

– Похоже на ритуал или послание, – сказал Ито, разглядывая изображение. – Возможно, это что-то значимое, если только не случайный рисунок. Есть идеи, что это может означать?

Аяко покачала головой.

– Ещё нет. Мы проверили символ по нашим базам, но ничего похожего не нашли. Но я связалась с экспертом по символике и жду от него ответ.

Ито откинулся на спинку стула, понимая, что это дело не будет простым.

– Значит, у нас исчезновение, странный символ, и, возможно, преследователь, о котором никто не знает, – подвел он итог, бросая взгляд на Аяко. – Нам придётся копнуть глубже. С этого момента нужно узнать всё о её жизни и окружении. Я не думаю, что это случайность.

Аяко кивнула, её глаза загорелись знакомым огоньком.

– С чего начнем? – спросила она, готовая идти до конца.

Ито бросил взгляд на часы, затем на улицу, на которой уже сгустилась ночь.

– С её квартиры. Проверим всё ещё раз и, может быть, увидим то, что упустили другие.

Ито и Аяко добрались до квартиры Мидзуки чуть позже полуночи. Полиция уже закончила осмотр, поэтому квартира была опечатана, но у Аяко был ключ – временный пропуск, который оно, возможно, уже привыкла получать для таких расследований. Как только они вошли, их окутала тишина и холодное спокойствие. Квартира выглядела так, словно хозяйка собиралась вернуться буквально через минуту. На столе в кухне осталась нетронутой чашка с остывшим чаем, рядом с ней лежала открытая книга с закладкой на последней прочитанной странице.

– Странное чувство, правда? – прошептала Аяко, медленно осматриваясь. – Словно она просто… растворилась.

– Именно, – отозвался Ито, сосредоточенно оглядывая комнату. – Обычно в таких случаях остаются мелкие зацепки, но здесь всё слишком аккуратно.

Они прошли в ванную, где на зеркале всё ещё был виден символ, нарисованный невидимой рукой, покрывшейся легким налётом конденсата. Ито достал телефон и сделал несколько снимков, тщательно фиксируя каждую деталь. Это был необычный символ, и его смысл оставался для них загадкой.

– Ты думаешь, это что-то вроде предупреждения? Или, может, попытка её самой оставить след? – спросила Аяко, приглядываясь к знаку.

Ито на секунду задумался.

– Возможно, она пыталась намекнуть на что-то. Сама она это сделала или кто-то другой – пока не ясно. Но если символ ничего не значит, зачем его вообще оставлять?

Аяко провела пальцем по зеркалу, пытаясь уловить следы чужого прикосновения, но стекло было абсолютно чистым, как будто его вымыли и оставили специально, чтобы он проступил именно таким образом.

– Нам нужно больше узнать о её жизни, её привычках, друзьях, – продолжил Ито, оглядываясь вокруг. – Если она действительно подозревала, что за ней следят, то, возможно, делала это не без причины.

– Может, её преследователь – кто-то, кто близко знал её? Кто-то, кому она доверяла, но кто, в итоге, воспользовался этим? – Предположила Аяко.

Ито задумался, пробегая взглядом по комнате.

– Нельзя исключать ни одну версию. Если она действительно боялась, это значит, что кто-то, возможно, пытался создать вокруг неё атмосферу паранойи, – произнёс он. – Так, чтобы в нужный момент её страхи могли сыграть против неё самой.

– Но зачем? – спросила Аяко, её взгляд был полон смеси недоумения и тревоги.

– Это и предстоит выяснить, – отозвался Ито, его голос звучал хладнокровно и уверенно, словно он уже наполовину знал ответ.

Ито медленно обошел просторный гардероб Мидзуки, в котором, казалось, царила идеальная симметрия. Каждая вещь имела своё строго отведенное место, создавая впечатление удивительной аккуратности. Платья были развешаны по цветам и длине, рубашки висели одна к одной, без единой складки. Полки вдоль стен были уставлены аккуратно сложенными свитерами, а внизу, в рядах изящно выставленной обуви, туфли и сапоги образовывали ровные ряды, как в дорогом бутике. Но что-то здесь сразу не укладывалось в привычный порядок. Ито заметил пустое место – как будто несколько пар туфель исчезли из этого идеального ряда. Их отсутствие бросалось в глаза на фоне идеальной симметрии. Пропали именно туфли на высоком каблуке, те, которые, судя по всему, Мидзуки носила в особых случаях. Рядом с обувью Ито ожидал найти купальники – они всегда указывают на стремление хозяина гардероба к путешествиям или пляжному отдыху. Однако часть купальников также отсутствовала, словно их намеренно забрали с собой. И наконец, его взгляд остановился на уголке, где должны были лежать чемоданы. Там, где должен был стоять вместительный чемодан для багажа, осталась только небольшая сумка. Ито прищурился, задумавшись: отсутствие чемодана словно добавляло штрих к невидимой картине. Мидзуки не просто исчезла – она покинула это место целенаправленно, словно оставляя за собой лишь едва уловимый след, исчезающий в хаосе загадок её жизни.

Ито повернулся к Аяко, нахмурив брови.

– Аяко, спустись к посту охраны и проверь записи с камер наблюдения. Мне нужно знать, когда Мидзуки в последний раз покидала квартиру, – сказал он твёрдо.

Аяко кивнула и направилась к двери, быстро уходя выполнять поручение.

Ито посмотрел ей вслед и произнес, как бы размышляя вслух:

– Если мои предположения верны, то она покинула квартиру по собственному желанию и, вероятно, сейчас в безопасности.

Как только Аяко ушла, Ито ещё раз оглядел комнату, цепляясь за каждую мелочь, которая могла бы раскрыть ему ещё одну деталь её внезапного исчезновения. Ито долго стоял перед зеркалом, всматриваясь в символ, словно пытаясь угадать его значение. Он наклонился ближе, его пальцы осторожно провели вдоль резких линий на поверхности, пока в голове не вспыхнула догадка.

– Странно, это же… – тихо проговорил он, задумчиво касаясь подбородка.

Ито резко обернулся и направился к гардеробу. Ещё раз окинув взглядом манекен в углу, он заметил платье с таким же символом на подоле, вышитым изящной, почти незаметной нитью. Резкие линии и узоры с зеркала были воплощены в ткани – тот же замысловатый узор, который он видел на зеркале. Пока Ито ожидал возвращения Аяко, он обошёл кухню и решил немного похозяйничать в квартире Мидзуки. Открыв шкафчики, он нашёл пакет свежемолотого кофе и заварил себе чашку, наслаждаясь ароматом, наполнившим просторную кухню. Когда входная дверь скрипнула, и в комнату вошла Аяко, он, не оборачиваясь, крикнул:

– Аяко, кофе хочешь?

Аяко застыла на пороге, слегка удивлённая его непринуждённостью, но тут же ответила с лёгкой улыбкой:

– Почему бы и нет. Пока ты тут устроился, словно дома.

– Аяко, – позвал он, едва та успела зайти на кухню. – Этот символ… это не что-то из мистических знаков. Это логотип бренда одежды.

Аяко удивлённо приподняла бровь.

– Ты думаешь, это просто новый бренд?

– Да, и думаю, это личный бренд Мидзуки. Возможно, он был настолько эксклюзивной, что его ещё нигде не видели. Отсюда и наша ошибка – в интернете информации нет, потому что он ещё не поступил в продажу, – заключил Ито, с легким облегчением.

Аяко кивнула, понимая, как много это меняет.

Ито, стоя у кофейной машины, заваривал себе очередную чашку кофе. Он не торопился, позволив себе насладиться процессом, но мысли его уже были заняты разгадкой тайны, стоящей перед ним.

– Ну что, Аяко, что тебе удалось узнать о Мидзуки?

Аяко, немного вздохнув, подошла к столу, посмотрела на Ито и ответила:

– На камерах видно, как Мидзуки покидает дом. Она садится в машину с чемоданом. Это всё.

Ито медленно отставил чашку, её тёплая поверхность оставила отпечаток на столе. Он задумчиво посмотрел в окно, складывая всё в своей голове.

– Так значит, её не похищали, – тихо сказал он, – она просто уехала. Наверное, отдыхать.

Аяко внимательно посмотрела на него, но на её лице отразился скепсис.

– Ты уверен? Если она просто уехала, почему не оставила ни записки, ни звонка?

Ито посмотрел на неё, слегка улыбнувшись, и вдруг прервал её мысли.

– Я уверен, – сказал он, – потому что если бы её похитили, то скорее всего в доме был бы беспорядок. А так – всё на своих местах. Она просто покинула дом по собственной воле. И если учесть её стиль жизни, то, вероятно, она улетела.

Аяко нахмурилась, но её внимание уже привлекло что-то в его словах. Она подошла к нему ближе.

– Улетела? Куда?

Ито повернулся к ней, опираясь на стол, и тихо сказал:

– Проверить нужно все частные рейсы, особенно те, что идут в страны Ближнего Востока. Скорее всего, она улетела с каким-нибудь богатым принцем или миллионером.

Аяко остановилась, обдумывая его слова, а затем с любопытством спросила:

– Откуда ты это знаешь? Почему так уверен?

Ито усмехнулся и, посмотрев на неё, ответил:

– На этой неделе в Токио проходил международный показ мод. И если ты не знала, то многие богатые люди приезжают на такие мероприятия не только для того, чтобы купить новые коллекции, но и чтобы "подснять" себе красивых моделей. Мидзуки – не последняя модель на подиуме. Скорее всего она привлекла к себе чьё-то внимание.

Аяко молчала несколько секунд, переваривая его слова. Потом поняла, что, возможно, Ито прав. Это вполне вписывалось в образ Мидзуки – всегда стремящейся быть в центре внимания, всегда готовой воспользоваться своим внешним видом для достижения своих целей.

– И что ты предлагаешь? – спросила она, уставившись на него.

Ито в ответ лишь загадочно улыбнулся.

– Ничего. Закрываем дело это не наш случай.

Аяко с раздражением посмотрела на Ито, её пальцы безжизненно касались края стола, а взгляд был устремлён в сторону, как будто пытаясь найти ответы на вопросы, которые не давали покоя.

– Опять ни одной зацепки… – произнесла она с тяжелым вздохом, закатывая глаза. – Мы снова застряли в тупике.

Глава 2.

Памятник боли.

Ито и Аяко в данный момент расследовали дело Юми Накахары, которую нашли мертвой в парке Ёёги ранее. Они думали, что пропажа Мидзуки может быть связана с этим делом. В парке Ёёги, где ранним утром обычно царила тишина, в этот раз воздух был тяжёлым от таинственной, невидимой угрозы. Примерно в том месте, где когда-то росли вишнёвые деревья, нашли тело. Это была женщина, чьё имя было теперь записано в отчётах как Юми Накахара – модель, известная своей хрупкой красотой и ещё более хрупкой репутацией. Её тело, найденное среди утренней росы, было не похоже на обычное убийство. Она лежала, абсолютно голая, на белоснежной простыне, как будто кто-то расстилал её на том месте, чтобы оставить на память. Внешне её поза напоминала не насилие, а скорее какой-то странный ритуал. Голова, с аккуратно распущенными волосами, покоилась на большой красной подушке, что контрастировала с бледной кожей женщины. Это не была поза жертвы, а поза того, кто погружён в глубокий, бесконечно спокойный сон. Одна её рука была сложена на груди, прикрывая интимное место, в то время как другая была изящно заведена за голову. Такое положение могло бы показаться эротичным, если бы не было окружено смертью. Женщина выглядела так, словно она просто уснула, причём на её теле не было ни малейшего следа насилия. Нет синяков, нет следов борьбы, нет никаких признаков того, что её убили. Всё было тихо, словно тело стало частью этого места, частью самого парка. Ни крови на простыне, ни следов борьбы – казалось, она не сопротивлялась, словно знала, что её смерть была неизбежна. Вскрытие не обнаружило ни ран, ни повреждений, а органы были без признаков травм. Но ощущение, что с её смертью было связано нечто большее, не оставляло Ито и Аяко в покое. Этот странный образ смерти – идеально подобранная поза, идеальный фон, идеально белая простыня, почти мистическая тишина вокруг – все это заставляло сомневаться в том, что смерть была случайной. Но что именно произошло на самом деле, оставалось загадкой.

Ито и Аяко сидели за столом, погруженные в размышления, внимательно изучая материалы, которые вели их по следу странного убийства, найденного в парке Ёёги. Это дело было их последним расследованием, и с каждым новым моментом оно становилось всё более запутанным.

– Мы что-то упускаем, – сказала Аяко, сдвигая со стола папки с документами и взглянув на Ито. – Никаких следов насилия, никаких улик. Она словно спала. Но её убийство – это явно не случайность.

Ито молча кивнул, затем достал свой блокнот и прочитал ещё раз показания свидетелей и результаты вскрытия. Его взгляд был сосредоточен, как всегда, когда он пытался найти хоть малейший намёк на то, что могло бы раскрыть это дело.

– Нет, это не случайность, – тихо сказал Ито, подчеркивая каждое слово. – Всё здесь слишком тщательно устроено. Тело, поза… Это не просто убийство. Это какая-то особая сцена, поставленная с намерением. Мы ещё не понимаем, что за послание за этим стоит, но оно есть. И это не убийца в традиционном понимании.

Аяко задумалась, её глаза на мгновение потускнели от усталости. Это дело забирало у неё силы и нервы.

– Она была найдена без одежды, в какой-то странной позе… Может, это что-то символическое? Что-то связанное с её жизнью? – предположила она, и в её голосе проскользнуло сомнение.

Ито продолжал листать бумаги, но его мысли были унесены в сторону. Это было не просто убийство – это было как будто послание. И, как бы они ни пытались разгадать эту загадку, все пути, на которые они попадали, вели в ещё большую туманность. Ито задумался, когда внезапно зазвонил его телефон. На экране высветилось имя дежурного полицейского – Такахиро Ямамото.

– Ито-сан, – раздался знакомый голос. – В строящемся доме нашли ещё одно тело. Похоже, смерть настала при схожих обстоятельствах. Вам нужно приехать, адрес – район Сумида, недалеко от моста.

Ито переглянулся с Аяко.

– Понял, выезжаем, – ответил он и отключил телефон.

Когда Ито завершил разговор и убрал телефон, он обернулся к Аяко:

– Кажется, у нас новое место преступления, – сказал он. – Такахиро сообщил, что тело обнаружено в строящемся многоэтажном доме.

– В строящемся доме? – удивилась Аяко. – Необычное место для убийства.

– Согласен. Особенно если убийца пытается скрыть следы. Похоже, ему больше не удается оставаться в тени.

По пути к стройке Ито не мог избавиться от чувства, что новое убийство как-то связано с Юми Накахарой. Хотя доказательств не было, его интуиция подсказывала, что это не случайность. Когда они прибыли на место, мрачная картина предстала перед их глазами. Высокий недостроенный дом возвышался, окружённый строительными лесами и мусором. На месте их уже ждал Такахиро Ямамото, который выглядел явно взволнованным. Такахиро был полицейским с многолетним стажем, что можно было сразу заметить по его осанке и уверенности в движениях. Коротко остриженные волосы придавали его облику строгость, а выразительное лицо, с резкими чертами и лёгкими морщинами на лбу, говорило о напряжённой работе, которая оставила свой след. Его тёмные глаза, обычно спокойные и проницательные, сейчас были слегка тревожными, выдавая внутреннее напряжение. На нём была стандартная полицейская форма, идеально выглаженная, с блестящими пуговицами и значком. Его туфли, хотя и немного покрытые строительной пылью, сохраняли свой блеск, показывая, что Такахиро следит за своим внешним видом даже в сложных условиях.

– Ито-сан, – поздоровался он, кивнув Аяко. – Я знал, что вы захотите увидеть это лично. Тело найдено на четвертом этаже, рядом с лифтовой шахтой. Похоже, что оно находится там какое-то время.

Ито и Аяко переглянулись, осознавая, что это может быть их убийца.

Пока они поднимались на четвертый этаж по скрипучей лестнице, Такахиро рассказывал детали, которые удалось собрать на месте.

– Погибшую звали Сакура Миядзаки, – сказал он, держа фонарь, чтобы лучше освещать путь. – Её нашли рабочие, которые пришли проверять заливку бетона. Поначалу они даже не поняли, что это тело…

Когда они добрались до четвертого этажа, перед ними открылась сцена, от которой стало не по себе даже закаленному Ито. В полутемном помещении стройки, едва освещённом пробивающемуся сквозь пустые оконные проёмы свету луны, стояло тело девушки, словно запечатанное в бетонный саркофаг. Бетонный столб был грубо отлит и доходил ей до пояса, создавая странное впечатление, будто её заключили в каменную ловушку. Столб был прямоугольный, с неаккуратными выступами и неровностями, как будто его лили в спешке, не заботясь о точности. Само тело представляло собой мрачное зрелище. Одна её рука была жестоко отрезана прямо у плеча, другая – чуть выше локтя. Одежда была оборвана, её остатки, впитавшиеся в свежий бетон, создавали жуткий контраст с холодной серостью камня. Однако, самым странным было её лицо: голова девушки неестественно держалась прямо и смотрела вперёд с застывшим, лишённым выражения взглядом. У Ито возникло ощущение, будто она сама смотрит на него, словно молчаливо требуя разоблачения этой кошмарной мистерии. Подойдя ближе, Ито прищурился и заметил нечто, что не могло не вызвать тревоги. За головой девушки тянулись едва заметные лески, как тонкие паутины, уходящие вниз и исчезающие в глубине её спины, прямо у нижнего позвонка. Он сделал шаг назад, осознавая, что это не просто случайный объект – кто-то продумал каждую деталь, словно создавая мрачную скульптуру. Но больше всего его поразило отсутствие крови. Тело казалось абсолютно чистым, без малейшего следа жестокости, которая обычно сопутствовала подобным преступлениям. Ни одного пятна, ни одной капли. Словно её нарочно превратили в холодный памятник боли и безмолвия. Ито, хмурясь и оценивая жуткую сцену, повернулся к Аяко, которая всё ещё стояла, ошеломлённая увиденным. На мгновение она не могла отвести взгляда от безжизненного тела, застывшего в бетонной ловушке, но, собравшись с мыслями, наконец заговорила.

– Это точно наш убийца, – тихо прошептала Аяко, и голос её дрогнул, отражая смесь ужаса и признания.

Ито кивнул, продолжая смотреть на девушку, застывшую как извращённая скульптура. Он хотел услышать её мнение и спросил:

– Что ты думаешь о том, что перед нами?

Аяко, пытаясь подобрать слова, обвела глазами картину перед ними.

– Это просто… ужас, – с трудом произнесла она. – Но… не могу избавиться от ощущения, что она напоминает что-то знакомое.

Ито смотрел на неё, понимая, куда могут вести её мысли, и спросил:

– Ничего тебе не напоминает?

Аяко задумалась, её взгляд на мгновение смягчился, и она, нахмурившись, всматривалась в застывшую фигуру.

– Она… она похожа на одну из статуй, которые мы изучали в школе, в учебниках по истории… – сказала она, словно пытаясь вспомнить что-то, что ускользало от неё. – Только не могу вспомнить, как её звали.

Ито скрестил руки и, внимательно глядя на фигуру, проговорил:

– Венера Милосская.

Аяко взглянула на него с удивлением и, взглянув на «скульптуру» перед ними, поняла, что Ито прав. Умершая девушка, как ни жутко это ни звучало, была обращена в неподвижную копию знаменитой статуи. Точно так же, как у Венеры Милосской, у неё не было рук. Неровный бетонный постамент напоминал те античные пьедесталы, на которых когда-то стояли великие произведения искусства. Её голова, слегка наклонённая и подвязанная лесками, будто бы подчёркивала царственное спокойствие, но одновременно странное, зловещее спокойствие безжизненности. В этом молчаливом сходстве было что-то настолько чуждое и пугающее, что Аяко невольно передёрнуло.

– Как будто кто-то… сделал её частью своей жуткой галереи, – прошептала она, наконец признавая, что их убийца с ужасной точностью воссоздал классический образ красоты, изуродовав его до неузнаваемости.

Ито понимал, что это было не просто убийство – это была холодная, тщательно продуманная попытка превратить жизнь в статую, лишённую не только движения, но и всего человеческого. Ито и Аяко обошли всё пространство вокруг бетонного «пьедестала» в тщетной попытке обнаружить хоть малейшую зацепку. Однако чем больше они всматривались, тем явственнее ощущали странное, противоестественное ощущение чистоты, которое совсем не соответствовало ожидаемому беспорядку стройки. Никакой строительной пыли, никаких пятен или отпечатков, даже осколков стекла или камней, которые могли бы случайно попасть под ноги. Здесь было так аккуратно, будто кто-то специально вымыл и вычистил всё до блеска. Аяко замерла на мгновение, и у неё сложилось впечатление, что они уже не на холодной и серой стройке, а в настоящем музее, где стены и пространство будто пропитаны ощущением статичного величия, мрачного и неуместного в этом месте.