Дочь меабитов. Книга 2. Сквозь огонь

– Дерна, что вы творите?! —рявкнул он, – Объяснитесь немедленно!

– Господин Амир, эта девка опоздала на работы на десять минут. Пошла кормить своего ублюдка и забыла о времени, – надзирательница злобно ткнула в сторону Би пальцем.– А недоноска своего она от всех скрывает. У меня нет отметок или справок от Лоры, подтверждающих ее материнство. Но ребенок у нее точно есть. Я видела.

Глаза королевы потемнели от желания свернуть шею этой кошмарной женщине.

На Сулема тоже было страшно смотреть.Губы превратились в тонкую линию, меж бровей пролегла морщина.  Казалось, он сейчас сам задушит свою подчиненную на глазах у всех. Но Амир, взяв себя в руки, тихо, угрожающим тоном, сказал:

– Дерна, я запрещаю применять вам физические методы наказания к любой из заключенных. Завтра ровно в семь утра я жду всех надзирателей у себя в кабинете на совещание. Вы лично отвечаете за стопроцентную явку. Можете идти.

Женщина угрюмо кивнула, и, не посмев перечить, пошла в сторону бараков. Вокруг уже толпились любопытствующие: несколько надзирательниц, свободные от нарядов лагерные и один конвойный. Сулем окликнул последнего и передал ему повод. «Отведи пожалуйста Ворона на конюшню и вели чтобы расседлали».

Затем повернулся к Би:

– 320-я за мной!

А потом уже совсем тихо спросил: «Ты можешь идти?»

Габриэлла за это время успела отдышаться и взять себя в руки. Поэтому молча кивнула в ответ и медленно пошла за ним к административному зданию. Сулем привел Би в кабинет. Сразу же опустив жалюзи на окнах, он обнял ее.

– Если еще раз кто- то посмеет прикоснуться к тебе, я застрелю на месте. Садись, – он кивнул на обитый темно-зеленой кожей небольшой диван. Би осторожно села, прислушиваясь к своему телу. Каждое движение отзывалось тупой болью в животе. Но по ощущениям, это был просто ушиб.

Сулем куда-то звонил по внутренней связи. «Алло, Лора, привет. Пришлите мне в кабинет с кем-нибудь из конвойных лед. Да, прямо сейчас».

– А теперь скажи мне, почему я до сих пор не знаю, что у тебя есть ребенок? – Амир отложил телефон и скрестив руки на груди хмуро посмотрел на нее.

Би вытянулась струной. Когда-то это должно было произойти, но она хотела подготовиться и подобрать удачный момент, чтобы рассказать ему об Илиасе. А сейчас  от страха не смогла ничего сообразить лучше, чем прикинуться дурочкой.

– Ты разве не знаешь?

– Как интересно я мог узнать? В деле у тебя отметки нет. Сама ты молчишь. На планерках спрашивают только о тебе…

– Спрашивают обо мне?! Кто спрашивает?

В дверь постучали. Вошел конвойный  и отдал Сулему сверток. В нем оказалась медицинская перчатка со льдом. Отпустив парня, Сулем присел перед Би и аккуратно приложил смешно раздутую резиновую ладонь к ее разбитой скуле. И без того бледное лицо Габриэллы стало совсем бескровным. Губы дрожали, глаза набухли слезами.Он погладил ее по плечу.

– Больно, да? Малышка, потерпи немного, а то гематома на пол-лица разойдется.

Би внимательно посмотрела ему в глаза:

– Кому и что ты докладываешь обо мне? – спросила она срывающимся шепотом.

– Каждую пятницу у меня расширенная планерка с шефом Лиги наказаний. В конце доклада я всегда говорю, что объект ЗЕРО на месте, без изменений. Ты чего так всполошилась? Каждый раз одна и та же дежурная фраза.

– Это протокол для всех, у кого гриф «ЗЕРО»?

– Наверное. Я не уточнял таких деталей. Мне когда Курум сдавал дела, объяснил, что о тебе надо отчитываться отдельно. И всё.

Габриэлла положила свою ладонь ему на запястье.

– Сулем… –  тихо, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться от страха, начала она. – Прошу… Не рассказывай ничего о моем ребенке. Пожалуйста…

Не выдержав, она заплакала. Сулем сел рядом с ней на диван. И продолжая держать осторожно лед, обнял за плечи.

– Успокойся. Конечно, я ничего не скажу, если это так важно для тебя. Но буду рад, если ты хоть  объяснишь, чего или кого  боишься.

– Я не могу, – она отстранилась от ледяной перчатки и уткнулась лицом в его плечо.

– Би, – Сулем покрепче обнял ее и осторожно спросил. – У тебя ребенок от кого-то из лагеря? От Курума?

Она замотала головой.

– Малышка, я уже не знаю что и подумать…

Габриэлла не могла заставить себя говорить. Ее накрыл ужас от осознания, насколько при Куруме жизнь ее сына висела на волоске. Если бы он узнал, то сразу сделал бы донесение. И тогда… «Боги! Спасибо, спасибо, что не допустили этого».

Она сделала усилие над собой и выпрямилась. Сулем разомкнул руки и внимательно посмотрел в заплаканные серые глаза.

– Я попала в лагерь уже в положении. Ты даже не представляешь насколько сильно я хотела бы рассказать все тебе, но я правда не могу… И мне очень важно сейчас спрятать моего сына …

– Кто его отец?

– Мой муж. Я замужем. Во всяком случае была полтора года назад…

– Твоя семья знает где ты?

Губы Би вновь задрожали.

– Прости, я не могу сказать ничего больше … – она подалась вперед и обняла Сулема. – Обещай сохранить мой секрет, пожалуйста.

Амир снял ее руки со своей шеи и мягко сжал узкие ладошки.

– Обещаю. Доверяй мне. Я тебя люблю.

– Меня нельзя любить. Никому, – грустно, без тени улыбки ответила Габриэлла.

– Мне можно.

– Почему ты так решил?

– Потому что мне не нужны ничьи разрешения, чтобы тебя любить.

–Ты не представляешь, о чем говоришь.

Она высвободила ладони и встала, невольно поморщившись от боли.

– Спасибо, что спас меня сегодня от этой кошмарной Дерны. Но мне надо вернуться на работы, мои нормы за меня никто не сделает.

– Какие работы, ты без боли не смогла с дивана встать. Иди в медпункт. Лора тебе выпишет на сегодня больничный.

– Вы слишком добры ко мне, сир Амир. Все догадаются, что это неспроста.

– Пусть катятся к богу тьмы со своими догадками, – Сулем встал рядом и осторожно поцеловал Би в разбитую холодную щеку. – Иди, я предупрежу медсестру. Кстати, Лора ведь знает о ребенке?

– Да, она помогала мне с первого дня здесь. Не будешь ее отчитывать за это?

– Нет… Пожалуй выбью ей прибавку к зарплате, –  и он улыбнулся так, как с недавних пор улыбался только рядом с ней.

***

Увидев на пороге Би, медсестра всплеснула руками.

– Опять ты. Не живется тебе спокойно, – она подошла ближе и уставилась на женщину проницательными карими глазами. – Эх, новый начальничек тоже начал руки распускать? А с виду казался таким нормальным.

– Ну что вы, это не он, – возмутилась Габриэлла.

– А, хорошо. Не лезу с домыслами. Рассказывай сама, чего случилось. Надо же понимать почему я должна тебя на сутки уложить на больничную койку.

– На сутки???

– Ну да. До завтрашнего утра. Велено было тебя в медблок уложить. Мало того, еще велено справку для надзирателя выписать, что тебе положены три посещения «домика» в день. Я же сначала не поняла, что это ты. Думала кто-то из мамаш опомнился и попросился на свидания к ребенку. Так выходит Амир в курсе?

– Дерна прознала про Илиаса и рассказала интенданту.

Лора приложила надзирательницу грязным словцом.

– Это ее художества у тебя на лице?

Би кивнула.

– А он что?

Габриэлла медлила с ответом. Лора, конечно, надежный человек. И все же…

– Я сказала ему примерно то же, что и вам. И он пообещал не вносить новые данные в мое дело.

Медсестра удивленно округлила глаза, отчего ее ястребиный нос стал выглядеть и вовсе комично.

– Дерна ударила меня ногой в живот, – поспешила перевести тему Габриэлла. Та в ответ опять разразилась ругательствами.Осмотрев ее, и кроя на чем свет стоит всех, кому не терпится ей, Лоре, найти лишнюю работу, она завела ее в медблок. В комнате на восемь коек никого не было.

– Вот, выбирай любую. И спи. Когда еще такая возможность будет.

Габриэлла мечтала выспаться целую вечность, поэтому ее долго уговаривать не пришлось. Она села на кровать напротив окна и окликнула медсестру, уже выходившую за дверь:

– Лора, спасибо вам.

– Да мне-то за что, – усмехнулась женщина, – Амиру скажи спасибо. Кстати, он на тебя явно смотрит определенным образом…Слишком добренький. Будь осторожна…

«Ах, Лора, слишком поздно…», – подумала Би, но в ответ просто кивнула с улыбкой:

–Буду.

–Ложись уже. Я разбужу тебя, когда пора будет в «Домик» идти.

***

Ночь опустилась звенящей холодной  звездностью. На острове даже летом к вечеру порой вымерзала земля. Луна казалась гораздо ближе. Ярким безучастным прожектором она освещала это пристанище боли и растоптанных человеческих надежд. Би проснулась и лежа смотрела на кусочек неба в высоком решетчатом окне.

«Вот бы сейчас сюда мой шаттл. Подняться как можно выше и по северной звезде взять курс прямо на Мёбиус. К дому», – тоскливо подумала она.Тяжелые мысли не отступали.  Ищут ли ее отец и муж? По чьей злой воле она оказалась здесь? А самое главное есть ли шанс отсюда выбраться? Учитывая ее статус и наличие чипа – самостоятельно пока никаких.

За спиной послышалось тихое бряцание ключей и чьи-то шаги.Она вздрогнула от неожиданности и настороженно замерла. В  дверь постучали.

–Кто там? – тихо спросила Би. Но в пустой палате ее вопрос показался чересчур громким.

Дверь открылась. На пороге стоял Сулем. В темно-зеленом плаще-палатке на фоне слабого света, пробивающегося из коридора, он напоминал фантастического героя из ее детских книг.

– Привет. Не спится?

– Да я спала почти весь день, – Би шагнула ему навстречу. – Спасибо тебе за такой чудесный подарок.

Она подошла к нему и, обняв, положила голову на плечо

– Я давно так не высыпалась. И за «домик» тоже большое спасибо. Ты даже не представляешь, что это значит для меня.

Он обнял ее в ответ:

– Я рад.

– Останешься со мной?

Сулем чуть отодвинул от себя Габриэллу и, лукаво посмотрев, набросил на нее полу своего широченного плаща.

–Лучше, малышка. Я похищаю тебя.

– А как же Лора? Она узнает.

–Я верну тебя к утру. Никто ничего и не заметит. Ну что? Согласна?

Би счастливо кивнула и прижалась под плащом к Амиру.

Глава VI. Счастье в аду

В маленьком камине уютно потрескивали ароматные дрова. «Как я не заметила его в прошлый раз», – мысленно удивлялась Би. Камин напоминал ей детство и старую няню, которая вечерами садилась прямо на пол и вытягивала ступни поближе к огню… Проваливаться в воспоминания не хотелось. Слишком больно… Пришлось  силой вернуть себя в настоящий момент.

Она уже успела согреться под горячими струями душа, и теперь, вновь укутавшись в синий халат Сулема, смотрела, как тот возится с чем-то на кухне. Он снял китель и остался в простой белой футболке. Ткань натянулась на атлетической фигуре и  еще больше оттеняла его смуглую кожу. По его в меру накаченным рукам красиво разбегались бороздки вен. Почувствовав ее взгляд, Амир обернулся.

– И давно ты так сидишь?

– Только пришла. А что это так вкусно пахнет?

Сулем довольно хмыкнул.

– Готовьтесь, леди! Сейчас я поражу вас кулинарными изысками, которые не оставят равнодушной даже самую избалованную принцессу.

Габриэлла не удержалась и расхохоталась.

– Что я слышу? Смех недоверия?

Сулем поставил на стол ароматный салат из свежих овощей, затем, с видом победителя, блюдо с рисом в сладком соусе.

– Ого!

– Нет, нет! Ого – это про следующее, – Сулем водрузил на стол доску с дымящимся блестящим свертком. Разрезав фольгу ножом, он довольно ткнул в него пальцем и отчеканил. – Свежезапеченная форель!

– С ума сойти, – Би по-детски захлопала в ладоши. – Даже если сюда придет целая толпа голодных принцесс, я не дам ни кусочка. Все сама съем. Что? Что ты так смотришь? – она поймала странно изменившийся взгляд Сулема.

– Мой халат…

– А что халат? Очень удобный, кстати, – Би скосила глаза и поняла наконец в чем дело.  Она и не заметила как ворот распахнулся, демонстрируя ее грудь.

Сулем обошел стол, взял Би за руку и мягко потянул на себя.

– Знаешь, я, кажется, перестарался. Вся еда такая горячая… Нужно дать ей время остыть.

– Кажется горячая здесь не только еда, – она ответила на эту игру, встала и сбросила с себя лишнюю одежду. Но почти сразу пожалела об этом. Сулем выругался и отошел на пару шагов.

– Завтра прямо на совещании я оторву этой ведьме голову, – со злостью процедил он.

Би не сразу поняла, о чем он. А потом вспомнила, что нога Дерны оставила на ее животе большой сине-черный кровоподтек. Быстро отвернувшись, она в замешательстве застыла. «Что делать? Одеться? Уйти или остаться?». Но долго размышлять не пришлось. Теплая рука Сулема накрыла низ ее живота. С облегчением она прижалась к нему спиной. Они стояли чуть покачиваясь, будто настраивались на волны друг друга.

– Прости, я не хотел тебя испугать, – прошептал наконец он.

– Я соскучилась по тебе.

Сулем мягко развернул ее к себе лицом. Наклонившись, он поднял халат и закутал ее в него.

– Давай побережем тебя немножко, ладно? Пойдем ужинать и спать.

Она положила свои ладони ему на плечи:

– Я выспалась за день. И очень, очень соскучилась по тебе…Не отталкивай меня, – попросила она.

Он осторожно поцеловал ее посиневшую скулу и сдался.

– Обещай, что если тебе будет больно, ты сразу скажешь… И мы остановимся. Да?

– Да, – жарко выдохнула Би, обвивая его шею руками.

Сулем взял Габриэллу на руки и понес к кровати,  неприлично огромной по сравнению с койками в бараке.

Когда на ласки и наслаждения совсем не осталось сил, Би капризно заявила:

– Кто-то обещал накормить меня как принцессу. А вместо этого!

– Простите ваша светлость. Я сейчас исправлюсь, – улыбаясь, Сулем стянул полотенце со спинки стула и, обернув его вокруг бедер, жестом пригласил Би за стол.

– Правильно говорить: «Ваше Высочество». Но, в целом, вы очень вовремя. Любовные утехи, знаете ли, отлично нагоняют аппетит. – И оба покатились со смеху. Она натянула его футболку и грациозно вышагивая, пошла к столу.

– Когда только ты успел столько всего приготовить? – спросила Би, сыто откинувшись на спинку стула.

– Если честно, сам я приготовил только салат. Все остальное заказал к сегодняшнему вечеру еще вчера.

–Заказал еду??? Сюда? – она удивленно уставилась на него.

–Да, в таверне, в поселке у подножья. Только видишь, заказ надо делать за сутки. Я так и планировал позвать тебя в гости.

Би хмыкнула.

– В гости! Звучит так, как будто мы с тобой не на «Инносе», а на отдыхе в горах.

Она обошла стол, и, встав за спинкой стула, обняла Сулема за шею.

– Спасибо тебе! Это лучшая ночь за последние полтора года моей жизни.

Он повернулся к ней, улыбаясь так, будто все это, включая саму ночь, он лично только что изобрел. Посадив Би к себе на колени, Амир покачивал ее как маленькую.

– Значит, внизу есть местные свободные поселения? – осторожно спросила Би.

– Да, несколько. Два маленьких и одно крупное, там даже порт есть.

– Порт… Это интересно. Военный или есть сообщение с большой землей для обычных людей?

– Есть. Паром приходит несколько раз в неделю. А ты с какой целью интересуешься? Хочешь сбежать? – Сулем с улыбкой посмотрел на Би.

– Хочу, – тихо сказала она. – Безумно хочу.

Она спрыгнула с колен и отошла к небольшому окну. Вся радость вдруг потухла внутри, как перегоревшая лампочка. Вдали небо уже светлело, а значит, сказка заканчивалась. Пора уходить.

Сулем приблизился к ней и нежно взял ее лицо в свои ладони.

– Я сделал больно тебе своими словами. Прости. Возможно, если откроешься мне и скажешь кто ты, я подумаю как можно помочь тебе…

Би убрала его руки и отошла.

– Я говорила, что не могу сказать. Нельзя, – собрав свои вещи, разложенные на стуле, она ушла в ванную одеваться.  Сулем остался один на один со своим внутренним голосом, обругавшем его за глупость и длинный язык.

Выйдя полностью одетая, Би попросила:

– Отведи меня пожалуйста обратно. Уже почти пять.

– Конечно, —Сулем уже тоже оделся. Накинув один на двоих плащ, они вышли в обжигающую прохладу утра. До медпункта прокрались очень тихо, не разговаривая. Открыв дверь запасными ключами, Сулем запустил Би в медблок и обнял на прощание. Больше всего на свете ему хотелось схватить эту маленькую женщину, унести обратно к себе и заснуть рядом с ней. Вместо этого он тихо спросил:

– Малышка, ты  в порядке?

– Да, да. Все нормально. Прости, я просто не справилась с эмоциями. Будь осторожен и не убей никого на совещании, – она улыбнулась и поцеловала его в чуть колючую с утра щеку. – А главное, не проспи!

***

Отряды темнели ровными квадратами  в хмуром туманном утре. Под стать погоде были и лица надзирателей. Молча, в большинстве своем с недовольными физиономиями, они стояли на своих постах, ожидая переклички и распределения работы на предстоящий день.

Начальник женского лагеря тоже пребывал не в лучшем расположении духа. Глубокая вертикальная складка залегла меж бровей, а колючий, даже угрожающий взгляд скользил по подчиненным. «Нелегкий видимо получился у него разговор», – подумала проницательная Габриэлла.

Перекличка кончилась, но Амир поднял руку, предостерегая конвой. Встряхнув какую-то бумагу, он обратился к женщинам:

«У меня срочное распоряжение из центра. Вчера командование Исправительной лиги вынесло постановление, что все арестантки, имеющие детей, получают возможность три раза в неделю заступать на суточное дежурство в детское отделение под руководством администрации на местах. Не желающие дежурить в детском доме, могут продолжить работать по прежнему распорядку. Все, кто хочет воспользоваться новой возможностью, должны сегодня зайти ко мне и написать соответствующее заявления.  А сейчас – разойтись по нарядам».

Над лагерем прокатился рокот тихих и не очень голосов. Женщины вели себя по-разному. Кто-то счастливо улыбался, кто-то возмущенно морщился. Горбатая Элоиз грубо сплюнула: «Нужны мне эти ублюдки. Я на своего даже не взглянула, как окотилась. Ясно дело, отцовская морда. Лучше уж кирпичи ворочать».

А Би стояла посреди шума совершенно оглохшая и одеревеневшая от счастья. Три раза в неделю на целые сутки получить возможность быть рядом с ребенком! Как тут не обомлеть! Ей хотелось броситься на шею Сулему прямо сейчас при всех. Но вместо этого она просто стояла и смотрела на него. Он поймал ее взгляд и, лукаво подмигнув в ответ, отправился к себе.

Продолжая обсуждать новость, женщины стали вереницами расходиться по рабочим объектам. Габриэлла очнулась и тоже засобиралась согласно разнарядке на конюшню. Дерна медленно прошла мимо нее, смерив ледяным взглядом, от которого королеве стало не по себе.

«Ох и нажила я себе врага», – подумала она. Но даже эта мысль не омрачила ощущения счастья, звенящего в ней как маленький хрустальный колокольчик.

***

Габриэлла воспользовалась свободной минуткой после обеда и побежала в административный корпус, к Сулему. Ей не терпелось узнать, как он смог добиться такого решения. Увидев Би в дверях, Амир просиял и приглашающим жестом поманил ее внутрь. Сам он при этом говорил по телефону. Она вошла и с любопытством стала разглядывать бумаги, разложенные по всему столу. Все они походили на экзаменационные тесты. Поверх них лежал огромный анатомический атлас. У нее был точно такой же во время учебы. Габриэлла не удержалась и стала перелистывать страницы, вполуха при этом слушая, о чем говорит Сулем. Но тот отвечал односложно и почти сразу повесил трубку.

– Не боишься страшных картинок? – спросил он шутя.

– Повторяешь патологическую анатомию? – ответила ему в тон Би.

Он удивленно приподнял бровь:

– Училась в Медицине?

– Да нет, конечно, прочла умные слова в твоей зверской книжке, – она подошла и села на стол перед ним. – Я на пять минут. Ты расскажешь мне, как добился такого послабления для женщин с детьми? Или ты все придумал про указ сверху?

– Распоряжение самое настоящее. Я вчера сделал несколько звонков, пока ты спала, – он помедлил. Не хотелось показаться излишне самонадеянным хвастуном, рассказывая как он вытряс все свои военные связи, добиваясь нужного решения. Да и вышло не так, как хотелось. Просил ведь совсем их перевести на работу с детьми. – Не забивай себе голову мыслями «как», думай «для чего».

– И для чего?

– Для того, чтобы моя девочка радовалась, – он поднялся со стула и, обняв ее, чмокнул в нос. – Иди, все. У меня еще гора работы. И занятий. Не заснуть бы за всем за этим. Ночью я принимал одну знатную капризную особу и совершенно не выспался.

– Мне ведь не нужно писать никаких официальных заявлений на работу в «домике»? – на всякий случай уточнила она.

– Нет, конечно. Я просто внесу тебя во внутренний список. В нюансы никто вдаваться не будет. Если честно, не так много желающих.

– Кто отказался?

– Из 25 отказались 12 человек.

– Ну вот и хорошо. Они даже не вспоминают про своих детей.

– Посмотрим, хорошо или нет. Главное, чтобы среди согласившихся не оказалось маньячек, которым нравится обижать беззащитных, – Сулем устало потянулся и только потом заметил, какой эффект на Би произвели его слова. Женщина побледнела и как-то вся сжалась.

Он снова утянул ее в свои объятия.

– Ну что ты разволновалась? Я лично буду держать руку на пульсе. И поговорю с персоналом домика. Никому не позволю там бесчинствовать.

Би кивнула. Его теплые губы коснулись ее – прохладных, чуть подрагивающих И мысли спутались, проваливаясь в тугую воронку внизу живота.

С трудом заставив себя отодвинуться от Сулема, она спросила,

– А что у тебя за занятия?

– Я  опять готовлюсь к поступлению на высший медицин. Тесты, тесты, мышцы, кости, – засмеялся он.

– Когда у тебя экзамены?

– Первый поток через месяц, но я в него, наверное, не успею уже. А вот в следующий, еще через два месяца, попробую.

Габриэлле стало не по себе. С каждым днем она все больше привязывалась к Амиру. Мысль о том, что однажды он просто соберет вещи и уедет, теперь страшила до тошноты. Пытаясь скрыть свое смятение, она обошла стол и попятилась к выходу.

– Мне пора…

***

Весь следующий день Сулем разгребал дела. Предшественник оставил ему в наследство гору проблем. Сейчас дошли руки до лет десять не пополнявшегося склада одежды арестанток и сырых плесневелых бараков. Он отправил уже несколько прошений и смет начальству, провел пару сложных разговоров и теперь просто ждал решения шефа.

Напряжение последних дней и недосып накопились в теле, и появилось почти забытое желание покурить. Амир покосился на нижний ящик, где лежала его верная спутница вот уже года два – нераспечатанная пачка тонких коричневых сигарет.

«Ладно, столько лежала, еще полежит», – усилием воли он вернул свои мысли в работу. Закончив отчет и отправив его по внутреннему каналу связи, вышел на крыльцо.

Вечерело, и влажная прохлада растекалась по всем уголкам острова, предвещая очередную ночную грозу. Сулем прошел плац, длинный ряд прачечных, швейных мастерских и оранжерей. За ними в углу, под жидкой кроной дуба-недоростка белел небольшой домик, в котором жили дети заключенных.  Подойдя ближе, он неожиданно для себя, не вошел внутрь, а обойдя постройку, заглянул в большое окно.

Посреди комнаты прямо на полу, скрестив ноги, сидела Би. Смуглый малыш с пухлыми розовыми губами млел у нее на коленях. А вокруг как цыплята к наседке, жались к ней другие ребята. Би держала в руках свернутых из салфеток кукол. То хмурясь, то улыбаясь, она выставляла попеременно левую и правую руку вперед, что-то говоря за воображаемых героев. А дети заливисто смеялись. Сама Би раскраснелась, глаза ее блестели. И вообще она как будто вся светилась изнутри.

В конце ее спектакля две куклы будто обнялись и закружились в танце. Дети что-то кричали, а Би смеялась легко и открыто, запрокинув голову и раскинув руки для объятий, в которые тут же попадала довольная малышня. Звонкая куча-мала совершенно не заметила еще одного зрителя.

Сулем отстранился от окна. Никогда еще чужая радость не вызывала в нем самом такого пьянящего восторга, как сейчас.  Ради того, чтобы странная космическая женщина, встретившаяся ему, казалось бы, не в том месте и совершенно не ко времени, вот так смеялась, он готов был сделать все, что угодно. Ему почему-то вспомнилось далекое летнее утро, когда в мамин день рождения отец крался в спальню с огромным букетом бело-розовых тюльпанов. Где ему удавалось среди июльской жары находить каждый год ее любимые цветы, которые и весной-то редкость, всегда оставалось его тайной. Мама зарывалась лицом в эту охапку, обнимала отца, целовала сына. «Быть мужчиной в любви – это просто делать так, чтобы твоя женщина могла чаще смеяться от счастья», – подумал Амир.

Он бы мог стоять и подглядывать за Би вечно. Но чувство такта взяло верх. Сулем пошел к себе, не желая мешать ей, наконец-то без оглядки на время, гладить, обнимать, нюхать и баюкать свое дитя.