На Вулкане

Доу смотрел на меня задумчиво, явно перебирая в голове некие варианты дальнейших действий.

– Слушай, журналист, а это свечение может быть      радиоактивным? Ну, в смысле, как в реакторе? Идея с «растворением» живого человека совсем не радует.

– Все может быть, конечно, без счетчика Гейгера про радиацию я ничего толком не скажу, но предположить могу. Если эти засранцы бегали со своими цацками больше недели, то свечение к радиации напрямую не относится, иначе они бы все лысые были.

Доу слегка оскалился, должно быть так обозначил улыбку.

– Понятно, как думаешь, забирать это барахло имеет смысл?

Я кивнул.

– Однозначно.

– А не бахнет потом на базе?

– Хрен его знает, твоя граната в теории тоже «бахнуть» может. Так и что?

– Ну да. Как думаешь, забирать останки, ну чтобы похоронить, не опасно?

– Ноги точно можно, и остальных. А вот это…

Я указал на темный силуэт.

– Я бы вообще трогать не стал. Лучше бы сжечь, костер развести, так сказать, огненное погребение, и автомат по итогу прикопать. Очень мне эта «клякса» не нравится, до сих пор «светится» сильно.

– Да кому же она понравиться может.

Робин поднялся во весь рост.

– Хорошо, мои ребята вас до пристани проводят, а там уж как-нибудь порешаем.

– Ну, давай, до встречи.

Мы с Робом пожали друг дугу руки, и небольшой компанией, из нас четверых и двух отряженных с нами наемников, двинулись вниз, к морю.

День хлопот

Утро начинается не с кофе, со стакана воды оно начинается. Желательно холодной, а так, любая пойдет. Особенно хорошо, когда вода газированная, Боржоми, ну, или Трускавец какой-нибудь, не особо лечебный, типа четверочки. Тут уже на любителя. Ох не завидую я сейчас особисту славного фрегата ВМС России, на котором сейчас пребываю, вписанный в судовую “роль”, как временно исполняющий обязанности военного корреспондента, при взводе морской пехоты, неполном, правда, но нам с того какая печаль. Ввиду неясности сложившихся обстоятельств, корабль наш…, а что, теперь наш.

Мы, когда за вещами моими с народом на “Жемчужину” подошли, все честь по чести, на шлюпке. По всей выкладке, как с гор спустились, так, не заходя на “Невский”, чтобы время сэкономить, и отправились. Там решили, что мы по их души. Мало их ребята Робина застращали, так еще и мы в “брониках” с автоматами. Долго пришлось объяснять попрятавшимся матросам, что “пассажир желает забрать личные вещи”. Когда докричались до корабельного начальства, вещи отдали, затребовали расписку о погашении страховки. Кому что, а этим бюрократия. Исчезнувшие навигационные сигналы, а с ними спутники и радиосвязь, капитана «Жемчужины» не напугали. Хотелось бы взглянуть на его инструкции, из конверта “открыть в случае…”. Но, слава Богу, это теперь дело не мое. Этот типус с Танаки связывался, как раз когда мне документ на подпись давали, о снятии ответственности. Вот пусть старый самурай этому океаническому “бухгалтеру” мозги и лечит. А мы пойдем другим путем.

Когда на “Невский” поднялись, тут и началось. Хорошо хоть, что я, по древней привычке, сканы всех своих документов на своей «звонилке» в хитром архиве держал. После того, как я под запись свою историю, начиная с прибытия на остров и заканчивая недавним скандалом с офицерьём на “Жемчужине”, изложил, капитан «Невского» Геннадий Павлович Артющенко пошел Артема с Серегой пытать, в свете вышеизложенного за меня Димский взялся. Мне устроили настоящий допрос. Семен Семеныч, в рот бы ему ноги, я понимаю, что работа такая, но он, не иначе как от скуки в походе, совсем озверел. С двумя подручными устроили мне «шоу, расколи шпиона». Усадили в жесткое кресло и понеслась. Разве что лампой в глаза не светили, и горячий чай на штаны не проливали, “случайно”. Вот тут-то мне сканы документов и пригодились. Затесалось среди них и фото “военника” со всеми нужными страницами. Димский, когда по своим базам номер пробил, я даже не знал, что такие существуют, пометки в деле углядел, не иначе. Не думаю, что в подобных архивах полностью личные дела хранятся. Уже с другого бока заходить начал. Колись, говорит, смежник, что вы так далеко от Родины ищете. Какой я ему смежник. Дела давно минувших дней. Да и “кухню” Танаки, случайно ставшую мне известной, ему сдавать не хотелось. Просто из вредности. Сейчас-то уже без разницы. Ценности с такой информации нам ноль целых шиш десятых, но вот выходит, сам того не желая, втерся в доверие и таки вынюхал. Спас меня, опять же, кэп Геннадий Палыч, золотой человек. А то я уже думал, не сдюжу, и таки кинусь на этого “берию” недоделанного. Как клещ вцепился, видать почуял, что есть секретик.

Оказывается, Док рассказал Артющенко, капитану нашему, про мой “мутный свет”, характеристику медицинскую давал, не иначе. А я ведь в докладе под запись, и про светившиеся вещицы пришельцев, указал. Говорили мы с Робом по аглицки. Но то, что Серега инглиша не знает, не гарантирует того же про Митяя и Семенова. Могли и понять, о чем мы с Робом общались, а уж целиком доложиться по итогам разведки им сам Бог велит. Так что, правда-лучшая политика. И по новому кругу закрутилось и про молнию, и про то, как бинты снимал, и как “светотень” эту углядел. И как потом на руку смотрел и вспышку увидел. И тут Димский, змий искуситель алкогольный, закинул кэпу “удочку”. Дескать, время уже позднее, товарищ журналист, рискуя жизнью, оказал неоценимую услугу экипажу, и, поскольку, вахту нести ему нужды нет, можно его премировать, и, заодно, гостя от союзников угостить. Тут я узнал, что у нас на борту “пассажир”, и не я, а вьетнамец из Джеевских спасателей, который по-русски разумеет. Для связи с берегом, так сказать. Он тоже был народу представлен, как представитель союзной группировки. Семен Семеныч предложил Кэпу вопросы, касающиеся неизвестных науке способностей, открывшихся у нового члена экипажа после попадания в него молнии, обсуждать уже не на сухую, с дозволения высшего начальства, а он, мол, проконтролирует. Он свое дело сделал, я перед Родиной чист и к службе годен. И, стало быть, можно в узком кругу и “усугубить”. Расчет этого жучары был прост и понятен. Все вымотались, как черти, сейчас “заложим за воротник” граммов по сто пятьдесят-двести, и язычок-то у смежника, у меня, стало быть, и развяжется. А там, глядишь, и вербануть получится. Но вышло иначе, интересно вышло. И не помогла Димскому его “гэбэшная” химия, будто я не видел, как он таблеточку глотал, и водой из графина осаживал. Я объяснил присутствующим, как с закрытыми глазами свою “подсвеченную” руку вижу. Старпом Михалыч, тут же усомнился, мол, сам рукой водишь, сам видишь, вот бы доказательство независимое получить. Ну, я и предложил связаться с Робином, и попросить у него для экспертизы одно из светящихся серебром колечек. Тут бы и проверили. С хохотом, старпому, как инициатору, предложили за колечком лично сплавать. Понятно, никто никуда не поплыл. Поскольку “принимали на грудь” только мы с вьетнамцем да Семеныч, излишняя лихость собравшимися не овладела, оно и к лучшему. Но чем такое колечко заменить, задумались. Сначала пробовали руками водить. У меня же “светится”, вдруг и у кого другого тоже. Не вышло. Потом разными кольцами и перстнями перед моим “альтернативно зрячим” ликом водили, ничего. А вот когда заинтересовавшийся процессом выявления “неопознанного света” вьетнамец Бао предложил для исследования свой “амулет на удачу”, дело сдвинулось с мертвой точки. Небольшая, сантиметра три, с виду древняя медная монетка, с квадратным отверстием посередине, парой иероглифов и стилизованным дракончиком на обеих сторонах, в белесой “светотени”, буду эту мутную пелену теперь так называть, все равно как то назвать придется, виделась как вполне заметный золотистый росчерк. Попросил положить на стол перед собой. Малюсенькая точка золотого света, забавно. Каждый присутствующий, простых матросов в кают-компании, понятное дело, сейчас не наблюдалось, посчитал своим долгом проверить, а действительно ли “вижу”. Мне надели повязку на глаза, меня крутили как в детской игре, перепрятывали монетку в разные места. Выяснилась интересная закономерность. Никакие преграды, из тех, что мы догадались использовать, “видению” не мешали. Но, если отойти достаточно далеко, то я терял золотую искорку из виду. Ну и, конечно, самым востребованным “аттракционом” стал вариант, как при жеребьевке перед шахматной партией, когда протягивают два кулака, в одном из которых фигура. Я неизменно показывал нужную руку, или указывал направление, в котором ушлый “проверяющий” выкладывал монетку, протягивая мне оба пустых кулака. В процессе этих «веселых тестов», хитрый Семеныч не забывал подливать в рюмку и завершал каждую успешную проверку небольшим тостом. Товарищ майор контрразведки, или как правильно назвать его на корабле, капитан третьего ранга Димский, забыл принять очередную “хитрую пилюлю”, и его свалил кумулятивный эффект. Облезет и неровно обрастет. Ишь, честного журналиста споить захотел. Вверив тело “безопасника” его “оруженосцам”, мы еще какое-то время продолжали развлекаться, а затем расползались по каютам. У нас с Бао она была одна на двоих.

Утро на военном корабле. Кто бы мог подумать. Я влипал в массу разных, веселых и не очень приключений. Род занятий способствовал. Но вот оказаться на борту военного крейсера, да еще и не как гость, а как член команды, пусть и временный…

Бао хорошо, его если не будить, то до обеда мы его вряд ли увидим, отсыпается. Мой организм, восприняв вечернее завершение длинного дня, как закономерный итог, выспался и жаждет новых приключений на пятую точку опоры. Надеюсь, Димский не обладает подобным природным метаболизмом, и, как любой нормальный человек после вчерашнего, сейчас отсыпается или мается головной болью. А стало быть, достаточно занят своими проблемами, чтобы не портить жизнь мне. Посетив гальюн, корабельный туалет, умывшись, побрившись, почистив зубы, приведя себя в условно нормальный вид, направляюсь на поиски начальства. В моем случае, старшего лейтенанта Фадеева Артема Игнатьевича, являющегося моим непосредственным командиром. Не люблю я армейские порядки. Вольной птице любой начальник не в радость. От того и не приживался я во всяких редакциях, журналах, и даже крайне демократичных сетевых медиа. Но здесь не тот случай. На военный корабль попасть иным путем не выйдет. Разве что при прямой угрозе жизни, как беженец. А какая у меня «прямая угроза»? Сам от комфортабельной каюты на «Жемчужине» отказался. Другое дело, что на той Жемчужине скоро начнется. Нам бы вообще понять, что теперь дальше делать. Пробегающий мимо меня матрос в синей застиранной робе сориентировал меня в окружающем пространстве. Стало быть, мы на «офицерской палубе». И буквально через пару поворотов я смогу найти кают-компанию, где мне более точно укажут дальнейший маршрут. Как люди по полгода, а кто и дольше, живут внутри такой «консервной банки»? Морская романтика, все такое. Но на том же лайнере, ты если в иллюминатор не посмотришь, то и не вспомнишь, что вокруг море, кругом ковры, пластиковые, а где и деревянные панели, ощущение отеля на богатом курорте. А здесь крашеный или полированный металл в разных видах и формах. Нашел нужную дверь, или, как её мне теперь называть, клинкет? К дьяволу, из меня такой «моряк с печки бряк», что уж лучше и не пытаться. Оно или само придет, или ну его в пень. В «водоплавающих» все эти «премудрости», поди, еще в учебке вбивают. Так что не будем заморачиваться сверх необходимого. Недолгая борьба с дверью, этим самым герметичным клинкетом и его «запорным устройством», ручка у них, понимаешь ли, дверная туго идет, оказываюсь внутри. Ну, здесь-то я вчера был. Никаких следов импровизированного застолья, все чинно благородно. Компрометирующие детали сервировки спрятаны в сервант с креплениями. Как забавно у них здесь все устроено. Рюмкам и бокалам в аккуратных зажимчиках никакая качка не страшна. Бокалы винные, или все же коньячные? Винные должны быть подлиннее, кажется. А вот, собственно, и бар. Интересно, у них только облицовка из красного дерева, или он целиком весь такой полированный? Открываю, на легкий скрип дверцы бара открывается дверь внутренней кладовой кают-компании.

– Здоровьечко с самого утра поправляем, товарищ репортер?

Узнаю по голосу Виктора Михайловича Горемыкина, старшего помощника капитана, или, проще, старпома Михалыча.

– Никак нет, товарищ старший помощник капитана, произвожу осмотр оборудования кают компании с целью получения эстетического удовольствия.

На одном дыхании выдал. Старпом стоит, глаза вытаращив, осознает. Бар и вправду очень хорош, под винтаж сделан. Новодел, но стиль чувствуется.

– Да ты это, не парься. Хочешь дернуть, так и наливай, тебе же не на вахту. Только не особо налегай. Кэп, пока сам не причастится, очень выпимших не любит.

– Виктор Михайлович, не извольте беспокоиться. Мне для поднятия боевого духа вполне хватило бутылочки «ессентуков», что на столике в каюте стояли. Заботу вполне оценил. А устраивать «продолжение банкета», это если повод какой внезапно появится. И то, надеюсь, не с самого утра. Лучше подскажите, где Фадеева отыскать?

– А на кой тебе Тёма?

– Так я же теперь к его взводу приписан, «для фиксирования оперативной информации и написания тематических статей».

– А-то как же, для написания. Как только эту аномалию магнитную пройдем, спишем тебя на берег с соответствующей благодарностью. Я слышал, как Тёма Кэпу о твоих подвигах докладывал.

– Ну и спишите, я только рад буду, не военный я человек, и уж тем более не военно-морской. Но отчего магнитная-то аномалия?

– Ну как… Радио не пашет, связи нет. Стало быть, магнитный полюс сместился. Я когда еще…

Михалыч внимательно на меня глянул.

– Не важно, вобщем, на чем, магнитный полюс пересекал, связь еще и не так колбасило. Да и вообще, есть в море интересные местечки.

Пред видом начальства надо демонстрировать лихость и легкую придурковатость, дабы своим разумением оное начальство не смущать. Может и не совсем, как в петровском указе, но к ситуации подходит идеально.

– Как скажете, так и будет. Магнитная аномалия разбушевалась, стало быть. Но пока я формально приписан, как репортер, к досмотровой группе, подскажите, где мне старшего лейтенанта Фадеева разыскать.

Старпом неодобрительно на меня глянул.

– Вот ведь упрямый какой, лучше бы беленькой дерябнул, и обратно на боковую, пока работу какую не придумали. На мостике твой Фадеев, умничает, в растраты нас вводит.

– А не подскажете, как туда попасть?

Ворчащий Михалыч указал путь на капитанский мостик. И при этом сам идти не захотел. Корабль, напоминающий огромное здание с множеством этажей и переходов, жил своей жизнью. Пробежавший мимо меня матрос, разглядывая мою персону, чуть не промахнулся мимо трапика, ступенек корабельных. Не часто у них журналисты по палубе гуляют. Дойдя до нужной герметичной двери с хитрым морским именем, увидел рядом вооруженного матроса. Матрос, радостно заулыбался, и я узнал в нем Виталя, с которым за вчерашний день успел немало пройти. Ошибка, не матрос, а морской пехотинец, тем лучше.

– Старшой здесь?

– Проходи, Сенкевич, там они.

Виталь открыл дверь, и я шагнул в большой заполненный оборудованием зал. Артем, оторвавшись от созерцания разложенной на какой-то панели с приборами карты, помахал мне рукой.

– Явился, не запылился. Давай к нам, акула пера, думу думать будем.

Вокруг импровизированного «стола» собрались еще четверо, из которых я узнал Кэпа, и еще одного офицера, звать вроде бы Костей, молчаливый вчера был. Еще двух не видел до этого.

– Андрей Константинович, вы как раз вовремя. Мы сейчас обсуждали интересное предложение моего второго помощника Игоря Карловича.

Игорь Карлович, седой немолодой мужик в идеально сидящей форме, коротко мне кивнул в знак знакомства, ну и я ему тоже.

– Он у нас штабист, человек крайне консервативных взглядов. К слову, жаждет лично удостовериться в вашей, как вы эту способность назвали?

– Светотень, Геннадий Павлович.

– Вот, в этой светотени. Не верит ни в Бога, ни в дьявола. Но все, что касается тактических решений, здесь он без сомнения лучший. Игорь Карлович предлагает нанести ответный визит «пришельцам». Я понимаю, что название не совсем отражает истинное положение дел. Скорее, мы здесь пришельцы. Но пока назовем вероятного противника именно так.

Киваю капитану, ну что же, значит штабист, стратег или тактик, спец по планированию, отлично.

– Идея мне очень нравится, навязывая свою инициативу противнику, мы оставляем за собой поле для маневра. Но как мы узнаем, куда именно нам нужно попасть?

Игорь Карлович посмотрел на меня с легким интересом. А что, мы и не так могём. Основы тактики и стратегии мне конечно не преподавали. Но, если любишь много читать, раньше или позже нахватаешься непригодных, на первый взгляд, знаний и формулировок на любую тему. Главное, вглубь не копать, а то еще примет за коллегу, и начнет тактические карты рисовать и интересоваться моим мнением по поводу своих гениальных планов.

– Думаю, с этим вопросов не будет. Если принять как вводную предположение, что остров является именно тем, к которому мы подошли чуть менее суток назад, то на нем всего одно место, где можно обустроить поселение. Если, конечно, пользоваться известными нам способами возведения инженерных коммуникаций и логистикой.

– Вы имеете в виду строительство зданий и доставку необходимых ресурсов?

– Можно и так сказать. Если это не какая-нибудь база космических пришельцев или портал темных эльфов, это я сейчас иронизирую.

Посмотрел на мужика с уважением и сочувствием. Слегка подвисший Кэп и неизвестный мне пожилой офицер, слегка улыбнулись, делая вид, что поняли шутку. Артем и вовсе не отметил образности, восприняв описательный момент как норму. Костя кивал, явно поддерживая мнение штабиста. Весело тут у них со взаимопониманием. Слава Богу, Семен Семеныча нет, и чем дольше, тем лучше.

– Короче, нужно подойти вот сюда.

Второй помощник указал на пустой квадрат на карте недалеко от острова.

– И выслать разведгруппу. В случае необходимости, сможем поддержать огнем.

– Или сравняем побережье в пыль.

Столь кровожадное заявление пожилого офицера вызвало в памяти обрывок старого, но очень яркого для своего времени, фильма, и фразочку из него, «весь мир в труху, но потом». Они даже чем-то похожи с тем прапором, из кино.

– Кирилл Янович, а на меньшее вы не согласны?

Пожилой офицер явно не уловил намека в голосе капитана, или сделал вид, что не уловил.

– Отчего же, можно конечно и термобарической вдарить, но это уже по точным координатам. А так-то, по площади накроем, а там уже Тёма на месте определится, есть ли нужда в доразведке.

Тут уже Артем не выдержал.

– Кирилл Янович, вам в прошлый раз не хватило?

Высказавшись, Фадеев глянул на меня, видимо, пожалев о несвоевременном приступе красноречия. Ему на выручку пришел Кэп.

– Андрей Константинович, не обращайте внимания. У нас тут есть некоторые внутренние дискуссии. Кирилл Янович заведует нашей ракетной системой. И порой излишне прямолинеен в выборе методов для решения поставленной задачи.

Кэп слегка осуждающе посмотрел на кровожадного ракетчика.

– Кирилл Янович, не пугайте прессу. Наш временный член команды не должен оказаться в плену у стереотипов «про военных, которым лишь бы стрелять». Поверьте, если ситуация будет складываться не лучшим образом, обязательно «жахнем».

– Палыч, если он и вправду НАШ, как тут Темка расписывал, так и на кой тень на плетень наводить?

Ого, а этот зверь-ракетчик, при всех, да еще и при условно постороннем мну, Кэпа по-простому Палычем называет… Самый старый офицер, или еще какая флотская загогулина? Кэпа или «товарищ капитан», или по имени-отчеству, иначе пока никто при мне не называл. Странно у них с чиноподчинением, хотя того же Фадеева все за глаза Темой называют, интересно, однако.

– Кирилл Янович, Артем Игнатьевич за Андрея поручился. Да и Димский его два часа тряс. Вроде бы как удовлетворился, только доклад пока не принес.

– Я Темкиному чутью верю куда больше, чем бредням Семена. Ты, конечно, извини, но в его случае про «инициативного дурака», оно в самую точку. Ему бы на базе остаться, да пацанов из самохода под забором ловить. Самый его уровень. И то, что тебе его «в нагрузку» впарили, это его профи не делает. Мало ли у кого боевого выхода для следующей звездочки не хватает.

– Кирилл, у нас не посиделки в «Крабе», с обсуждением решений начсостава. У нас решение тактической задачи. Причем здесь это?

– Гена, это при том, что если ты кого в рубку пустил, то «институтку» изображать поздно. Если молодой человек…

Фигасе, сколько же этому «дедушке» лет, если я для него «молодой человек»?

– Артему глянулся. И глянулся настолько, что он его в досмотровую группу сватает, то и относись к нему соответственно. Андрей Константинович, к сожалению, мы вчера заняты были, не смогли посетить ваш сеанс престидижитации. Выскажите, пожалуйста, свое мнение, как младший из…

Пожилой ракетчик на мгновение замешкался и тут же нашелся.

– Присутствующих по званию, какую бы вы выбрали стратегию действий. Текущая обстановка, как я слышал, вам известна.

Ну конечно, старая флотская традиция, на офицерском собрании первым высказывает свое мнение самый младший по чину офицер, чтобы не давить на остальных авторитетом.

– Благодарю за честь.

Я оглядел собравшихся и, слегка упёршись правой рукой на тумбу с картой, начал вещать.

– Общее положение дел вряд ли сильно поменялось за ночь. Мы не так далеко от берега, и, начнись что в отеле или вокруг, услышали бы. Не верится, чтобы всех людей Робина удалось взять без единого выстрела. На связь пока не вызывают. А, стало быть, кем бы ни были пришельцы, мстить прямо сейчас за их гибель их вероятные друзья не собираются. Если верны предположения Игоря Карловича о месте базирования условного неприятеля, идти туда и обратно, даже по густому лесу, не более десяти часов, в соответствующей одежде, разумеется. К слову, в нашей версии острова, там был поселок местных рыбаков, мы видели его, когда спускались с вулкана. Мое предложение, не заходить с моря. И вдоль берега по суше не стоит. Можно нарваться на отряд пришельцев, идущих навстречу. Их спец вооружение, я пока назову это так, чтобы избежать умножения сущностей сверх необходимого, нам пока не известно, ни способом действия, ни возможностями к применению. Мы наблюдали лишь последствия. То, что я видел, меня очень сильно настораживает. Энергетическое воздействие равное лазерному лучу по произведенному эффекту, и при этом орудие носится на пальце в виде перстня. Про второй случай я, честно, даже не знаю с чего начинать анализ. Известных аналогов нет. Человек сгнил заживо в течение пары секунд. Думаю, кричал именно он. Там еще много о чем стоит подумать отдельно. Но все это ерунда, по сравнению с летающим ковром. У меня достаточно мощный профессиональный прибор, позволяющий серьезную детализацию при видеосъемке. Я поработал с полученным материалом и, честно сказать, пребываю в замешательстве. Здесь мы имеем частный случай нарушения базовых физических законов. Возможно, в этом мире они имеют некие другие значения. Или же перед нами технология, не имеющая ничего общего с нашим пониманием физических процессов. Мужик на ковре, я условно назвал его «Хоттабыч», аналогия, я думаю, всем понятна…

Кэп вежливо улыбнулся, остальные не сочли нужным отреагировать на моё «уточнение».

– Пилотировал свое чудо без применения физических усилий. И, если верить увиденному, толщина летающего ковра не более пары сантиметров. Учитывая все вышеизложенное, лезть на рожон, не имея достоверной информации о противнике, не следует. А разведку можно произвести, поднявшись на склон вулкана со стороны отеля. Корабль в случае необходимости сможет прикрыть группу огнем. Добравшись до вершины, можно произвести наблюдения оттуда. К слову, у Нэо Танаки есть сильный оптический телескоп, если что. С его помощью с вершины можно будет тщательно осмотреть побережье в интересующем нас квадрате. И продумать дальнейшие действия. По возможности, хотелось бы наладить с пришельцами диалог.

Есть предположение, основанное на виде и состоянии одежды и оружия, что убитые пришельцы не являются частью местной регулярной военной группировки. Если таковая вообще существует. У меня всё.

Смотревшие на меня офицеры отреагировали по-разному. Кэп и Кирилл Янович степенно кивнули, принимая доклад. Костя будто бы и не заметил, смотря сквозь меня, явно размышляя о чем-то своем. Игорь Карлович внимательно слушал, помечая что-то в блокноте. Артем изучал карту, видимо прокладывая курс будущей вылазки.

– Костя, а ты что скажешь? То, что связи нет ни с кем, кроме отеля и «Жемчужины», мы и так в курсе. Что предложишь, товарищ связист?

– Геннадий Павлович, я пока не готов высказываться. Связь группе обеспечим и в лесу и на склоне. Главное, чтобы на другую сторону вулкана не ушли, но это тоже решается, если будет нужно. Я в вылазке участвовать все равно не буду, и поэтому оставляю это дело тем, кто в этом разбирается. Меня тревожит приближающийся шторм.