Марун

Елена Лебедева

Марун

Находка

По дороге, поднимая клубы пыли, мчал старенький грузовик. В кабине сидело двое. Водитель мычал какой-то незатейливый мотив, очень знакомый, но слова никак не хотели ложиться на мелодию. Ни дня не прошло, чтобы этот грузовик не колесил по дорогам. «Вернусь домой – пойду к деду на ферму работать. Хватит с меня пыль глотать, – думал водитель, – ещё и попутчик скучный – сидит, молчит всю дорогу». Пассажир и правда только безучастно смотрел в окно на однообразный пейзаж: поля, заросшие травой, заброшенные постройки. Всё как будто опустело, вымерло. Кругом ни души.

Не так давно закончилась война. По обочинам то и дело попадалась раскорёженная военная техника. Как призрак из прошлого, напоминание о последствиях человеческих ошибок.

Война длилась долго. Сначала была борьба за власть, и все старались обогатиться любым способом. Постепенно она становилась всё более изощрённой и жестокой. В городах население разделилось на районы, каждый из которых охраняли банды. Часто происходили разборки, на которых гибли люди. Из городов эта война расползлась по всей стране, а дальше – по всему миру, словно неизвестная болезнь охватив всё человечество, неся разруху и смерть.

Время шло. В какой-то момент люди вдруг очнулись и посмотрели вокруг: на разрушенные города, на нищету, на что они обрекли сами себя. Вскоре враждующие государства опять объединились, стали помогать друг другу. В небольших городах и посёлках люди начали поднимать сельское хозяйство. Появились фермы, а на полях – овощи и зерновые. Ими можно было торговать на больших городских рынках, получая живые деньги на развитие посёлков.

В одном из таких и проживал пассажир грузовика, Пётр. Пять лет назад его призвали на границу – отбивать набеги оставшихся банд. Обещали, что уже через год он будет дома, но возвращение затянулось. Месяц назад ему выдали бумагу, освободившую его от военной службы и наконец отпустили на все четыре стороны. И вот теперь он трясся в старом грузовике, который ему посчастливилось поймать на глухой дороге. Неожиданно его внимание привлекло движение на обочине. В ста метрах от дороги шевелилось что-то тёмное, небольшое, по размерам не больше щенка.

«Шеф, притормози, посмотрю что там», – пассажир со скрипом открыл дверь, выпрыгнул из машины и пошёл в сторону непонятного комочка. Подойдя поближе, он смог расслышать тоненькое поскуливание. Что-то живое было запутано то ли в тряпку, то ли в сетку, а из-под неё торчал чёрный нос и маленькие чёрные глаза. Он снял с шеи шарф и намотал на руку, чтобы животное со страху не покусало его.

«Тихо-тихо, малыш! Сейчас я тебя освобожу. Ты только не кусай меня, пожалуйста».

Откинув последние верёвки, мужчина смог рассмотреть зверя. Перед ним сидел лисёнок, абсолютно чёрный. Он был очень истощён, из-под кожи торчали кости, шерсть свалялась колтунами, обнажая кожу. Нос бедняги был изодран, кровь запеклась. Возможно, он пытался вырваться и поранился обо что-то острое. Глядя на человека диким взглядом, лисёнок сжался и обнажил в оскале мелкие зубы. Но сил на сопротивление у него не было. Когда человек поднял его, тот даже не смог вырваться. Мужчина завернул животное в свою старую куртку. Лисёнок почти ничего не весил. Сколько времени он находился там, было неизвестно. И если бы не грузовик, то малыш просто бы погиб от жажды и палящего солнца.

«Смотри, какой зверь! – Пётр залез обратно в кабину, довольно улыбаясь водителю. – Дочке отвезу, пусть потешится. Здесь его нельзя оставлять – сдохнет, бедолага».

Водитель только хмыкнул в ответ, мол, твоё дело, и грузовик покатил дальше. Когда солнце почти село за горизонт, но последние его лучи ещё касались земли, машина въехала в посёлок. Показались аккуратные домики, тротуары с ровными рядами яблонь, на которых уже виднелись зелёные плоды. Несколько жителей сидели на скамейках возле маленького фонтана и глазели налево и направо.

«Чистенький городок, – подумал водитель. – Интересно, а гостиница здесь есть?».

Ни о чём, кроме отдыха, он сейчас думать не мог.

«Двое суток трястись по просёлочным дорогам. Хорошо, что попутчика подобрал, хоть и странный тип, молчаливый».

Он покосился на соседа:

– Друг, а здесь есть где переночевать? Ты ведь из этих мест?

– Здесь раньше был гостевой дом, пироги там были обалденные. Может ещё и работает. Давай на следующем повороте направо. Хозяин там – душевный мужик был, Борисом звали. А мы пацанами на улице кричали, пироги просили.

Грузовик свернул направо и остановился у старенькой калитки с выцветшей вывеской «Отель Отличный». От чего именно он был отличным, никто никогда не спрашивал, но еда там была превосходная: настоящая, домашняя. Особенно пироги по воскресеньям, которые пекла супруга владельца, Леди Мэри. Она была очаровательной женщиной. Полной, с милыми ямочками на щеках и громким командным голосом. Посетители кафе с первого этажа прекрасно слышали, когда Мэри отчитывала на кухне свою помощницу.

Но сейчас отель выглядел неприветливо. Мужчины постучали в дверь. Сначала долго никто не открывал. Потом где-то в глубине дома послышались шаги и старческое ворчание. В замке повернулся ключ, дверь открылась, показалось недовольное лицо старика:

– Чего надо? Отель закрыт!

– Дядя Борис, помните меня? – пассажир приветливо улыбнулся. – Это я, Пётр. Помните? Мы с семьёй на окраине жили.

– Пётр!? Погоди минутку, – старик хмурил лоб, пытаясь вспомнить. – А, ну конечно. Пётр, ты вернулся! И где тебя так долго носило? Столько воды утекло… А с тобой это кто?

– Дядя Борис, не могли бы вы приютить на ночь моего товарища? Мы двое суток в дороге. Ему только переночевать, и он уедет. А где, кстати, Леди Мэри, как она поживает?

Хозяин сглотнул подступивший к горлу ком:

– Отжила своё моя Мэри, год уже прошёл. Я и отель сразу закрыл, зачем он мне без неё. Ну да ладно… Как, говоришь, друга зовут?

– Я – Макс, – представился водитель, – не переживайте, я рано утром уеду. А где здесь можно перекусить?

– Да покормлю я тебя, заходи уже. А ты, Пётр, до дома или тоже зайдёшь? – старый Борис выжидательно посмотрел на Петра. Тот замялся, махнул рукой на прощание и зашагал по улице, прижимая к груди тёплый свёрток.

К тому времени, как он добрался до дома, уже совсем стемнело. У знакомого забора он замедлил шаг. В родном доме горел свет. Фрэнк, старый пёс, тихо зарычал, почуяв присутствие человека.

– Фрэнк, дружище, это я, – прошептал мужчина, открывая калитку. Пёс недоверчиво повёл носом и вылез из будки. Его хвост затанцевал из стороны в сторону, мокрый нос уткнулся в ладони хозяина. Пёс скулил от радости, как щенок.

– Фрэнк? – из дома послышались шаги, – Фрэнк, кто там? – произнёс женский голос, от звука которого у Петра защипало в глазах. – Кто… – женщина замерла на крыльце, прижав ладони к груди, – Господи, Петя… – казалось, она сейчас упадёт в обморок.

Мужчина в два шага подлетел к жене и сжал её в объятиях.

– Я дома, Кэтти, наконец-то дома… – он покрывал поцелуями ее щёки, мокрые от слёз.

Пять долгих лет он не обнимал её, не видел её прекрасные голубые глаза. Как он скучал по её нежным рукам! И вот он дома.

– Пойдём, пойдём скорее. Где моя малышка? Уже большая, я так давно не видел её, – голос мужчины дрожал от волнения и радости. – Энджи, доченька!

Из комнаты раздался детский возглас: «Папочка!». Девочка лет семи прыгнула на руки к отцу. Пётр прижал белокурую головку к груди, целуя дочь в макушку и не желая больше выпускать её из объятий.

Когда первые минуты радостной встречи остались позади, он прошёл в комнату, осматриваясь и поначалу чувствуя себя гостем. Но вся обстановка в доме осталась прежней. Всё выглядело как и десять лет назад, когда они купили этот дом. Он состоял из трёх комнат на первом этаже и двухкомнатной жилой мансарды. Кэтти была идеальной хозяйкой – кругом всё сияло чистотой. В доме было уютно и по–домашнему вкусно пахло едой. Она всегда тщательно следила за порядком. И не поздоровится тому, кто нарушит его. Это было её царство.

Пока жена суетилась на кухне, Пётр принёс с крыльца маленький свёрток.

– Энджи, смотри, кого я тебе привёз, – он открыл свою куртку, из неё показался чёрный, ободранный нос. Животное дрожало и почти не двигалось.

– Ой, папочка, а это кто? – девочка села на корточки, сложив руки на груди и опасаясь зверя. – Он такой маленький, бедненький…

– Не бойся, видишь, он сам тебя боится. Принеси коробку из кладовки и захвати старое одеяло, мы сделаем ему уютный домик.

Девочка быстро побежала в коридор, где находилась кладовка, и с громким пыхтением приволокла оттуда большую коробку, держа в другой руке старое одеяло.

– Вот! – она с грохотом бросила всё это на пол рядом с лисёнком, отчего он вздрогнул и спрятал нос в рукаве куртки. Положив одеяло в коробку, Пётр поднял животное и положил на дно нового жилища.

– А теперь надо его покормить. Видишь, какой он худой.

Девочка послушно кивнула. Принесла с кухни миску с водой и тарелку с остатками каши. Лисёнок никак не отреагировал на еду, но начал водить носом, улавливая вкусные запахи, исходившие от тарелки.

– Надо оставить его одного, – сказал отец, – он привыкнет и поест.

Энджи согласилась с отцом, и они за руку пошли на кухню. Впервые за пять лет вся семья была в сборе.

Утро Энджи всегда начиналось одинаково. Она вскакивала с кровати, умывалась ледяной водой (старенький нагреватель отключали на ночь, и вода в нём очень быстро остывала). Потом она бежала на кухню, хватала миску Фрэнка с похлёбкой и шла во двор – кормить своего лохматого старого друга. Матери в это время дома уже не было, она уходила на работу. Кэтти работала в магазинчике своей подруги продавцом. Зарплата была мизерная, её хватало только на оплату счетов и еду. Но женщина не отчаивалась. Дома она мастерила всякие полезные вещицы для дома: коврики, салфетки, прихватки – то, что всегда должно быть под рукой у хорошей хозяйки. Люси, владелица магазина, разрешала Кэтти продавать свои поделки на работе, и местные с удовольствием покупали красивые поделки и даже делали заказы, когда они заканчивались.

По вечерам, управившись с домашними хлопотами, Кэтти садилась в своё любимое кресло, ставила рядом корзинку с лоскутками и нитками и начинала мастерить.

Сегодня, как всегда оставшись одна, Энджи выскочила во двор покормить Фрэнка. Пока пёс жадно поглощал кашу, девочка сидела рядом и почёсывала у него за ухом:

«Ешь, мой хороший, – приговаривала она, и вдруг вскочила, как ошпаренная, – лисёнок! Вот дурында, как я могла забыть?».

Она с разбегу перепрыгнула через ступеньки крыльца. Оказавшись дома, девочка подошла к коробке и заглянула внутрь. Тёмный комочек спал в углу, тарелка была пуста. Малыш поел ночью. Энджи бесшумно забрала блюдце и пошла на кухню за новой порцией. Там уже сидел отец. Забыв, что в доме ещё кто-то есть, девочка испугалась и выронила тарелку из рук. А Пётр от неожиданности опрокинул на себя кофе и пробурчал несколько непонятных ругательств, которые Энджи иногда слышала от рабочих, приходящих к ним помочь по хозяйству.

– Извини, папочка…

Ребёнок пять лет не видел отца, и ей ещё предстояло привыкнуть к его присутствию в доме.

– Ничего, родная. Это ты извини, что напугал тебя. Как там наш лисёнок?

– Он поел, съел всю кашу. Сейчас ещё ему положу, пусть поправляется, – наполнив тарелку доверху, Энджи повернулась к отцу, – а ты тоже сейчас на работу уйдёшь?

Отец допил кофе и поставил чашку на стол:

– Сегодня я проведу целый день с тобой. Ты мне покажешь хозяйство. Починю забор.

– А крышу? – дочь восхищённо смотрела на него.

– И крышу тоже, – улыбнулся Пётр, – а завтра пойду узнаю насчёт работы.

– Ой, как хорошо, что я не буду одна сегодня! – и, довольная, она понесла кашу своему новому питомцу.

Лисёнок уже открыл глаза и смотрел вокруг. При виде еды он облизнулся и привстал на передних лапах. Энджи сидела рядом и наблюдала за ним. Когда малыш начал есть, она протянула руку и погладила зверя по голове. Лисёнок напрягся, но есть не перестал.

– Мы с тобой подружимся, – прошептала девочка, – ты вырастешь большим и красивым. Я назову тебя Марун.

2.Макс

Макс отлично выспался. Гостиница, хоть и давно никого не принимала, была очень уютной. Везде были чистота и порядок. Мебель была старенькой, но крепкой. Хозяин старался поддерживать всё в таком же виде, как и при жене.

Накануне он накормил гостя прекрасным ужином и угостил своим вином. За бокалом язык старого Бориса развязался, и Макс узнал много интересного об истории городка, о его жителях, и много смешных случаев из жизни самого Бориса, когда он был помоложе. Не желая обидеть старика, Макс терпеливо слушал, иногда кивал головой и улыбался. Когда Борис начал клевать носом, мужчина тихо поднялся в свою комнату. На стенах висело много фотографий хозяина на природе. Было видно, что он любил походы и рыбалку. На одном снимке Макса заинтересовал пейзаж за спиной жены Бориса. Чёрный лес стеной возвышался над двумя людьми. Фигура жены, видимо от вспышки, была в некоем ореоле из света. Её лицо было обращено к мужу, но она не улыбалась ему. Макс видел оскал, схожий со звериным. Чёрные глаза смотрели с ненавистью.

«Пора спать, – пробормотал гость, потирая глаза – уже мерещится всякая чушь». Он бросил клетчатую рубаху на стул, джинсы аккуратно свернул и положил на край кровати. Она скрипела, но мужчина так устал, что ему было всё равно. Он положил голову на подушку и сразу же уснул.

Макс думал, что завтра навсегда покинет дружелюбного хозяина гостиницы и этот милый городок.

Но до дома Макс так и не доехал.

Колёса старого грузовика висели в воздухе, продолжая крутиться. Большое поваленное дерево образовало мост через лесной ручей. Фары светили в тёмный лес. Как он оказался в такой глуши, было непонятно – трасса проходила далеко от этого места. Грузовик словно подняли, как игрушку, и бросили. От удара машину разорвало надвое. Кабина лежала в ручье, кузов висел на дереве, готовый в любой момент рухнуть вниз. Следов водителя нигде не было.

Макс открыл глаза, над его головой шелестел лес. Тупая боль пронзила висок. Он застонал, потрогал рану на голове. Под пальцами было что-то вязкое и тёплое.

«Кровь», – пронеслось в его голове.

Мужчина попытался встать, но в глазах потемнело, и он снова опустился на землю.

«Ну ты и влип, приятель!» – пробормотал Макс, осматриваясь по сторонам.

Последнее, что он помнил: у дороги стояла женщина, которую невозможно было рассмотреть, так как её фигуру закрывала тень дерева. Он притормозил, и его ослепила яркая вспышка. Раздался удар, машину подняло в воздух и закрутило, как будто она оказалась в центре смерча. Водителя швыряло по кабине, как мячик. Он отлетел к противоположной двери и ударился головой о стекло, потеряв сознание.

Очнулся он уже в лесу. Кое-как поднявшись на ноги, борясь с приступами тошноты (видимо, от сотрясения), он, хромая, пошёл вдоль ручья. Мужчина помнил, что ручей протекает рядом с посёлком, а значит, у него есть шанс выйти к населённому пункту. Он молил Бога, чтобы тот показал ему нужное направление. Но Бог не слышал его. Макс уверенно шёл навстречу своей смерти.

По его подсчётам, он был в пути уже больше двух часов. Голова нестерпимо болела и кружилась.

«Как я забыл про аптечку, – ругал он сам себя. – Посёлок уже должен быть неподалёку».

Но лес всё не заканчивался. Макс перелезал через упавшие деревья и шёл дальше. Уже стемнело, на небе появились первые звезды. Становилось прохладно, от ручья поднимался туман. В темноте было трудно идти, несколько раз он спотыкался и падал на колени, но заставлял себя вставать и идти дальше.

Где-то справа он заметил огонёк, похожий на костёр.

«Неужели люди?» – в голосе мужчины появилась надежда на спасение. Макс забрался на обрывистый берег ручья, чтобы получше рассмотреть, куда идти, а потом прибавил шаг, боясь потерять огонь из виду. Он не обращал внимания на царапающие шею кусты. Придерживая ветки руками, он двигался к свету, пока наконец не вышел на поляну.

Посреди неё горел костёр. Рядом сидела женщина. Её седые волосы были собраны в пучок. Она держала в руках длинную ветку и ворошила ей угли. Когда Макс вышел на поляну, она не удивилась, будто ждала его.

– Проходи, проходи, мил человек, – голос был приятным, – погрейся.

Мужчина обошёл костёр, сел напротив женщины. На вид ей было за 80: полное лицо, живые добрые глаза. Его не покидало чувство, что он её уже встречал, но не мог вспомнить, где.

– Вы извините, я, кажется, заблудился, – сказал он, – вы знаете, в какой стороне посёлок? – Макс протянул ладони к огню, согреваясь. Его била дрожь – видимо, у него начинался жар.

– Конечно, знаю, – она махнула рукой, указав за его спину, – туда тебе надо. Но ты не торопись…

Последнее слово она произнесла скрипучим голосом, отчего мужчина настороженно посмотрел на старуху. Её внешность резко изменилась: на одежде он заметил грязь, волосы выбились из пучка и свисали паклями вдоль лица. Почему он сразу не заметил, что одно её веко опустилось на глаз, частично прикрыв его.

«Может, я бредить начинаю», – подумал он и потёр глаза.

– Что-то мне не очень хорошо. Я, пожалуй, пойду, – он шатающейся походкой стал пятиться к лесу.

Старуха сидела неподвижно, но тут до него долетел её тихий смех и бормотание, похожее на заклинания: «Иди, мил человек, иди…».

Макс собрал все свои силы и быстрыми шагами пошёл, куда показала странная женщина. Но каждый раз, поворачивая, он снова оказывался около костра с сидящей на бревне старухой. Вконец выбившись из сил, он упал на траву и расплакался. Его волосы зашевелились от тёплого воздуха, тепло превращалось в жару, тело сковало. Он не мог пошевелиться. Макс чувствовал, как его вдавливает в землю. Под ним всё провалилось, образовалась яма. Он не мог кричать, язык во рту распух. Голова раскалывалась от боли. Он приподнялся над землёй, и у своего лица увидел пустые глаза старухи. И тут Макс вспомнил, где же он видел её. На фото в гостинице старого Бориса, с таким же жутким оскалом и мёртвыми глазами. Это была Леди Мэри.

Макс закричал, но ведьма схватила его голову своими костлявыми руками и резко развернула её на 180°. Над поляной разнёсся хруст переломанных шейных позвонков. Руки старой Мэри крепко держали голову бедняги. По ним, покидая её немощное тело, в новый сосуд стекала энергия. Проклятое существо из старой легенды достигло своей цели.

3. Первая встреча

Прошло три года. Всё вокруг преображалось. Город отстраивался. Приезжали новые люди. Дом Петра тоже изменился – было видно, что в нём теперь есть хозяин. Новые окна с белыми рамами радовали глаз. Рядом с домом пристраивалась терраса, по поводу которой было много споров. На этом месте располагалась любимая клумба Кэтти с её розами. Она тряслась над ними круглый год: то спасала их от жары, то укрывала от зимних морозов. Пётр привёл много доводов в пользу именно этого места и Кэтти согласилась, но с условием, что он перенесёт розы на новое место.

Энджи ходила во второй класс, но учиться не любила. После уроков она бежала домой, где её ждал Марун. Он стал красивым чёрно-бурым лисом с ярким красным подшёрстком, который при каждом движении животного вспыхивал, как языки пламени. От истощённого щенка не осталось и следа. Он признавал только свою маленькую хозяйку. В её отсутствие они сидел на кухне у окна и не сводил глаз с калитки. Едва Энджи показывалась на тропинке у дома, он быстро бежал на крыльцо, тявкая и поскуливая, а потом ставил передние лапы девочке на плечи и лизал ей лицо – так он выражал свою любовь. Она бросала сумку с учебниками и, сделав бутерброд, через огород шла к ручью. Он протекал рядом с домом, а на другом берегу возвышался лес. Молодые деревья росли не густо, и в солнечный день лес хорошо просматривался. Энджи боялась ходить на ту сторону одна. За рощей возвышались старые сосны, которые выглядели мрачно и чёрной изгородью преграждали путь. Они ходили в самую чащу только вместе с отцом, собирали грибы и ягоды. Пётр любил охоту, поэтому старался научить дочь основам выживания в лесу, в том числе стрельбе и обращению с ножом. Мать всегда ругалась, считая дочь ещё слишком маленькой для настоящего оружия, но Энджи очень ответственно относилась ко всему, чему учил её отец. Времена были беспокойные, и такие навыки могли спасти жизнь.

На берегу ручья Пётр смастерил шалаш с настилом над водой. Часто они просто сидели, опустив ноги в воду, и любовались природой или рыбачили.

Сегодня Энджи сидела в шалаше вместе с лисом и читала вслух книгу. Лис внимательно слушал, положив голову ей на колени. Иногда он водил ушами в сторону леса, улавливая посторонние звуки. Неожиданно всё стихло. Девочка продолжала читать. Вдруг Марун вскочил и стал беспокойно принюхиваться, смотря через ручей. Энджи отложила книгу и тоже посмотрела на соседний берег. Ей показалось, что там мелькнула тень. Но лесные звери часто подходили близко к их дому, и все к этому уже привыкли. На лисе шерсть поднялась дыбом, морда приобрела страшный оскал.

– Марун, тихо. Что ты видишь? – прошептала девочка. – Что там?

Деревья зашумели, и из леса вылетел большой чёрный ворон. Энджи в ужасе закричала и, не оборачиваясь, побежала в сторону дома.

– Марун, Марун! – она кричала, надеясь, что лис бежит следом, но когда добежала до изгороди, то увидела, что стоит одна. Маруна не было. Энджи зашла домой и долго не могла успокоиться. Она ходила из угла в угол, её не беспокоил ворон, хоть он её и напугал. Девочка переживала за лиса. Он никогда ещё не убегал. Идти к ручью одна она боялась, а родители придут ещё не скоро. «А вдруг он попал в беду, а если ворон напал на него?» – в голове девочки всплывали картины одна страшнее другой.

«Я должна что-нибудь сделать», – решила Энджи. Она достала отцовский охотничий нож, спички и быстрое горючее. Закинула в рюкзак пару яблок, хлеб, и, сняв со стены фонарик, вышла из дома.

***

Пётр всегда заходил за Кэтти в магазин после работы, но сегодня хозяйка отпустила её домой пораньше, и мужчина брёл по дороге один. Солнце окрасило небо багряными красками. «К дождю», – подумал он. На душе было тревожно, он прибавил шаг. Издали он заметил фигуру жены у калитки и помахал ей рукой. Но женщина не ответила, а сразу побежала к нему навстречу.

– Энджи пропала! – крикнула она, подбегая к мужу. – Я пришла, а её нет нигде, и Марун исчез. Где они могут быть?

– Для начала успокойся, – Пётр приобнял жену за плечи. – В доме ничего больше не пропало? Ты посмотрела?

– Не знаю, – Кэтти пожала плечами, – я не проверяла.

– Пойдём посмотрим, не исчезло ли ещё что-нибудь.

Первым делом Пётр посмотрел, на месте ли ружьё – оно висело там же, где обычно. А вот охотничий нож пропал. Но чтобы не волновать Кэтти, он об этом промолчал.

– Милая, ты останься дома, на случай, если она вернётся. А я пойду к ручью, проверю шалаш. Может, Энджи уснула там. В любом случае, наша дочь всегда осторожна и может себя защитить. Поэтому не будем поддаваться панике. Я верю, что с ней всё хорошо.

Кэтти кивнула, переминаясь с ноги на ногу:

– Конечно, я буду ждать вас. Найди её, пожалуйста!

Пётр вышел из дома, взяв ружьё и фонарик. Он сразу повернул к ручью, где несколько часов назад была Энджи.

***

Было ещё светло, когда Энджи вернулась к ручью. Тонкие доски были перекинуты на противоположную сторону. Девочка осторожно ступила на них

– Марун! – позвала она.

Но никто не отозвался. В лесу было тихо, деревья стояли мрачной стеной. Девочка растерянно смотрела на них , не понимая, куда идти дальше. От страха она прикусила губу. Возможно, кто-то другой и повернул бы обратно, но только не она. Энджи стала пробираться в чащу. Ножом она делала зарубки на деревьях, чтобы не заблудиться на обратном пути. Лес погружался в сумерки, становилось прохладно. От земли поднимался пар. Девочка достала из рюкзака старый свитер и надела его. Она шла уже больше часа, когда увидела впереди вспышку света, и прибавила шаг. Лес расступился, и девочка оказалась на поляне. Напротив был небольшой холм с чёрной дырой. Энджи подумала, что это может быть берлога медведя. Но медведей уже давно не видели в местных лесах.

– Марун! – опять позвала девочка. В глубине норы послышался шорох. Блеснули два глаза. Девочка сжала кулаки. Она не знала, что ей предстоит, бежать или защищать свою жизнь. Но из норы показался лисий нос, а затем на поляну вышел и его обладатель.

– Марун! – вскрикнула Энджи. – Слава богу! Это ты! Почему ты спрятался? – она подошла к нему. Его шерсть стояла дыбом. Девочка протянула руку и погладила животное, пытаясь его успокоить. Что-то было не так. Он не встретил хозяйку радостно, не прыгал и не тявкал, как обычно. Его глаза странно блестели, в нём проснулся хищник. Но девочке это было неважно, она доверяла своему пушистому другу. И просто была счастлива, что он нашёлся.