Лелёка и голубая пуля

– Чего тебе? У меня нет денег, я же на довольствии в гвардии, – сказала она, решив, что перед ней бездомный, выпрашивающий милостыню.

В тот момент она даже не отследила, что до сих пор ни разу не встречала бездомных, выпрашивающих подачки. Их в Ниде попросту не было. Или же она до сих пор не попадала в те районы городе, где они обитали.

– Передай это Бориусу Глелу, – заговорил мальчик низким, но всё же женским голосом.

Лелёка присмотрелась и поняла, что то, что она приняла за нежные детские черты мальчика оказалось женскими. Похоже дама специально вырядилась в такую одежду, чтобы её приняли за мальчика.

Пока Лелёка рассматривала её, та произвела какие-то манипуляции с маленьким предметом, которым прикоснулась к пальцу девушки. Сунула его в коробочку. Той в свою очередь тоже прикоснулась к пальцу девушки.

Эта странная дама каким-то непостижимым образом вызывала доверие и вовсе не вызывала беспокойства. Наверно поэтому Лелёка позволила той произвести все эти манипуляции, в итоге которых в её руке оказалась небольшая коробочка. Женщина же испарилась, будто её и не было, мгновенно растворившись в толпе зевак перед дворцом.

Лелёка с трудом запоминала имена ниделийцев, однако имя Бориуса Глела забыть было сложно – это был Советник королевы. За время службы во дворце девушка наслушалась достаточно сплетен про него. Что из этого было правдой, а что выдумкой, судить было очень сложно. То, что королева не принимала без совета с ним ни одного серьёзного решения скорее всего было правдой. Но вот следовала ли она его советам или лишь выслушивала их – никто не знал. Все их важные разговоры проходили с глазу на глаз. Даже компаньонки королевы, самые приближённые из придворных, те, кому было полное доверие, выпроваживались. Ещё говорили, что он был не только Советником, но и фаворитом королевы. А вот в это Лелёка не верила. Она видела, как королева и Советник смотрели друг на друга. В их взглядах не было любви. Доверие, уважение, искренняя забота, даже восхищение – что угодно, но не любовь.

Возможно когда-то, очень давно, во времена молодости они может и были любовниками, но это давно прошло. Так думала Лелёка, слушая сплетни, пока не узнала, что он стал Советником всего десять лет назад. До этого он пятнадцать лет был послом в Годарионе. До назначения на пост служил около пяти лет в посольстве. То есть никакой совместной молодости у королевы с ним быть не могло. Когда он в двадцать пять лет отправился в Годарион, её величеству было пятнадцать лет.

Ещё поговаривали, что он самый богатый вельможа в Ниделии, даже богаче королевы. «Что ж такое возможно», – подумала Лелёка, которую мало заботило чужое богатство. Её и её собственное, неожиданно свалившееся на неё богатство мало волновало. Хотя если быть справедливым и честным до конца это было не совсем её богатство.

На тот момент она должно быть прослужила месяц в гвардии, когда её попросил об аудиенции королевский адвокат. Немало удивившись, Лелёка направилась к нему. Адвокаты королевского двора имели при дворце кабинет, где дежурил один из представителей компании. Здесь с ними могли встречаться вельможи, живущие при дворце. На этот раз такой милости удостоилась Лелёка.

– Сударыня Лилейка Сидла? – поинтересовался невысокий стройный мужчина средних лет, после приветствия.

– Как вы догадались?

– На сегодня у меня только одна встреча с гвардейцем, – пояснил он.

– А -а-а, – протянула Лелёка, – чем обязана приглашению?

– Алексиус Якола, – представился адвокат и продолжил, махнул на кресло для посетителей, – присаживайтесь.

Сам же отправился за письменный стол, на своё рабочее место. Которое покинул, чтобы поприветствовать девушку.

– Ваш дед по линии матери, Эдрус Фрола, оставил после себя наследство. У него было трое детей. Вашей матери причиталась некоторая сумма, при условии, что она вернётся в столицу и будет жить как добропорядочных барл. Если же в течение своей жизни она так и не одумается, то наследство переходит к её детям.

Адвокат сделал паузу. Лелёка пока ещё не очень понимала к чему он клонит.

– Так как вы вернулись в столицу, поступили в гвардию, то есть ведёте благопристойный образ жизни барла, то можно считать, что вы выполнили условия завещания вашего дедушки.

– Но я о нём ничего не знала, – проговорила Лелёка, чувствуя себя очень неловко оттого, что прикарманит чужое наследство.

– Это является дополнительным плюсом, что, не зная об условиях наследования, вы выполнили их, руководствуясь велению сердца.

Сделав паузу, видимо, чтобы придать моменту больше торжественности. Алексиус продолжил:

– Я должен вручить вам наследство, – максимально пафосно заявил он и пояснил более нормальным голосов, – верней сообщить номер счёта в банке.

Девушка не знала, что ответить, лишь пожала плечами. Расценив это, как вопрос, адвокат продолжил:

– Вы богатая наследница, сударыня. Теперь вы можете купить апартаменты в столице или даже дом, как пожелаете, и у вас останутся средства для безбедной жизни, вам не нужно больше служить в гвардии.

Лелёка никак не реагировала. Они сразу же решила, что не станет тратить чужие деньги. Ведь настоящую Лилейку Сидла не нашли. Возможно, что она жива. Это её деньги, независимо от того, выполнила она условия завещания деда или нет. Расценив безэмоциональность девушки как шок от услышанного, адвокат продолжил более мягко:

– Вы можете прямо сейчас не принимать никаких решений. Помимо юристов у нас в штате есть финансисты. Средства, выделенные на наследство вашей матери, не лежали в банке просто мёртвым грузом. Они были распределены по нескольким инвестиционным фондам. За пять лет, что средства находились в ведении нашей компании, сумма увеличилась на восемьдесят шесть процентов.

Он хотел ещё что-то сказать, но Лелёка наконец заговорила:

– То есть в настоящий момент средств на счёте в банке нет?

– Есть часть, и мы готовы в любой момент перевести всё остальное, если пожелаете.

– Наверно я пожелаю следующее… – начала она и тут же перебила саму себя вопросом, адресованным адвокату, – те средства, что лежат в банке…

Лелёка запнулась, она хотела спросить про проценты, но поняла, что не знает, как здесь устроена банковская система.

– Простите, я или не знаю, или забыла, – нашлась девушка, – та сумма, что осталась в банке, она не меняется? В смысле постоянна? Увеличиваются только средства в инвестиционных фондах?

Она наконец смогла выразить свою мысль.

– О! Вот вы про что… На средства в банке начисляется процент за хранение. Он правда незначительный. Но чем дольше вы не пользуетесь этими средствами, тем больше увеличивается процент.

– Отлично! – обрадованно ответила Лелёка, – тогда я хочу, чтобы на счёте в банке лежала первоначальная сумма.

Увидев непонимающий взгляд, она пояснила:

– Та, что была указана в завещании. Вы сказали, что первоначальная сумма увеличилась на восемьдесят шесть процентов. Так вот, сумма, указанная в завещании дедушки пусть лежит в банке и на неё начисляются проценты. А те восемьдесят шесть процентов, на которые за пять лет увеличилось наследство пусть будут распределены по инвестиционным фондам.

– Да, но это не совсем разумно.

– Сделайте, пожалуйста, так, – твёрдо сказала девушка.

Она отдавала себе отчёт в том, что это не совсем разумно, что прирост в инвестициях будет больше. Однако, основываясь на своём земном опыте, подумала, что инвестиции более рискованное вложение, чем счёт в банке. Вдруг появится настоящая наследница и потребует свои деньги. Где гарантия, что инвестиции по-прежнему будут приносить хороших доход? Счёт более надёжен, да и отдать его наследнице будет проще. Разумеется, объяснить всё это Алексису она не собиралась.

– Как скажете, – неохотно согласился адвокат.

После этой встречи Лелёка думать забыла про наследство, хотя адвокатская контора ежемесячно присылала ей отчёты о так называемых «её средствах».

Итак, Лелёку не интересовали её средства и уж тем более состоянии Бориуса Глела.

Что ещё говорили про Советника? Сплетничали, что он со свету сжил свою жену, когда был послом. Вроде как они долго хотели детей, но ничего не получалось. В конце концов, спустя десять лет совместной жизни, как раз когда они находились в зарубежной командировке, жена наконец забеременела. Злые языки говорили, что это был ребёнок не от Советника, верней тогда дипломата Бориуса Глелы. И что вроде бы именно поэтому он запретил супруге возвращаться в Ниделию, заставив рожать в Годарионе. А дальше мнения расходились. Кто-то говорил, что и мать, и ребёнок погибли из-за врачебной ошибки. Кто-то утверждал, что Бориус специально подкупил врачей. Однажды Лелёка слышала, что будущий отец не выпустил жену из посольства, роды принимал врач-ниделиец, который работал в посольстве, а он не был спецом в акушерстве. Когда что-то пошло не так и вызвали бригаду из ближайшей больницы, стало уже поздно. Приехавшая команда не смогла спасти ни мать, ни ребёнка.

Была ли хоть толика правды в этой сплетне, Лелёка не знала. Однако точно знала, что Глела больше не женился, хотя был выгодной партией. Ни на одном приме он не оставался один. Женщины буквально атаковали его, начиная от ровесниц и заканчивая совершенно молоденькими особами, которым он скорее в отцы годился.

В гвардии персону Советника обсуждали не так бурно, как среди придворных. Иногда гвардейцам приходилось защищать и его, как правило во время иностранных приёмов. Тогда дежурил усиленный состав гвардейцев. Кто-то выполнял прямые обязанности по защите королевы. Другие охраняли Советника. Как-то Лелёка краем уха слышала, что королева пеняла Бориусу, что он не хочет завести личную стражу.

– Я полностью доверяю вашим гвардейцам, ваше величество, – шутливо ответил он.

– Если ты не заведёшь собственную охрану, мне придётся увеличить штат своих гвардейцев, чтобы обеспечить тебя постоянной охраной.

– Ох, уж увольте! Постоянная охрана, да вы что! Как же я буду выполнять свои непосредственные обязанности, – он рассмеялся.

Королева же стала озираться по сторонам, чтобы понять, услышал ли кто его или нет.

– Не стоит так шутить, когда мы не один, – сделала она ему замечание.

Вот тогда Лелёка заподозрила, что Бориус не просто Советник. После того, как нищенка передала ей коробочку для него девушка не на шутку испугалась. «Что это? – рассуждала она, – послание или микро бомба, чтобы убить Советника?»

Она долго крутила коробочку в руках, когда оказалась в своей комнате. В конце концов заметила едва различимую отметку отпечатка. Приложила большой палец. Линии папиллярного рисунка едва заметно засветились голубым, а следом раздался едва слышный щелчок. Коробочка распахнулась. Внутри она была выложена шёлком, покрывавшем что-то мягкое. В центре на подушечке, погрузившись в неё, лежала пуля из какого-то странного материала, вроде и похожего на металл, и в то же время нет. Рассматривая пулю, девушка решила пойти к Советнику и рассказать, что произошло. При этом коробочку со странной пулей ему не относить. Пусть он сам решит, как поступить. Отдать коробочку с содержимым она всегда успеет.

В этот момент в дверь её комнаты постучали. В коридоре раздавался шум, шаги гвардейцев и крик: «Срочный вызов!» Лелёка так была погружена в изучение коробочки, что не обратила внимания на активность за дверью, пока не раздался стук в её дверь. Следовало незамедлительно явится в зал построения гвардии. Скорее всего это была учебная тревога. В последнее время такие проверки участились. Иногда срабатывала сирена, но аще дежурный собирал всех.

Девушка, как ей показалось, захлопнула коробочку, поставила на полку, и поспешила в зал гвардии. Как она и предполагала, тревога была учебной. В последний месяц Сигрус слишком часто дёргал гвардейцев. Как пояснял начальник, гвардейцы всегда должны быть наготове.

Спустя первые три вызова гвардейцы начали роптать, в чём необходимость таких частых репетиций. Спустя полмесяца возмущения стали громче, правда пока никто не высказывал их начальнику. Однако он был в курсе. И тогда на одну из таких тревог пришёл Советник и сделал заявление. Лелёка знала, что именно он потребовал от Сигруса проводить эти проверки. Гвардейцы же наконец получили объяснения.

– Вы должно быть в курсе господа, что в Болиарде произошёл переворот.

Советник сделал паузу. В зале была гробовая тишина.

– Болиард давно заявлял, что у Ниделии слишком большая территория. Однако пока у них был король, это оставалось лишь заявлениями оппозиции. Сейчас, когда короля больше нет, к власти пришла та самая оппозиции. Поднять народ на восстание, в результате которого произошёл переворот, они смогли, пообещав всем желающим землю. У них давно перенаселение. Им неоткуда взять землю, кроме как отнять у других стран.

По строю гвардейцев прокатился гул.

– Думаю очевидно, что нам надо готовиться к войне. Армия уже давно приведена в боевую готовность. Те, кто сейчас у власти в Болиарде это знают. Шпионов других государств в нашей стране предостаточно. Впрочем, как и наших в их странах.

Бориус иронизировал, несмотря на всё серьёзность происходящего.

– Вряд ли наши враги станут действовать в лоб, раз уж мы к этому готовы. Скорее всего они пойдут обходными манёврами.

То, что Советник сказал дальше порядком шокировало Лелёку:

– Если бы я был на их месте, я бы убил королеву. На какое-то время это дезорганизовало бы страну, а значит я смог бы захватить ближайшие острова. Всё! Цель достигнута.

Похоже эти слова вызвали шок не только у девушки.

– Поэтому ваша работа, ваша служба сейчас важна как никогда. Вы та армия, что стоит на пути врага. Вы сейчас не только защита королевы, вы защита всего нашего государства, всей нашей земли. Несмотря на то, что вы находитесь в столице, вы оказались на передовой.

Он продолжал:

– Знаю, что эти учебные тревоги не всем нравятся и даже раздражают кого-то, но поверьте, в тот момент, когда потребуется действовать и защищать королеву, а значит и нашу страну, каждая минута будет на счету. Поэтому призываю вас, не роптать, а наоборот стремиться выполнять ваши обязанности с максимальной отдачей. Сейчас не время расслабляться.

После этого заявления гвардейцы действительно стали собираться после тревоги значительно быстрее. Но Сигрусу этого было мало. Он хотел максимально выдрессировать свою команду.

Следом, неизвестно откуда появилась информация, что шпион проник во дворец. Возможно, этим слухам способствовали вызовы во внутреннюю разведку. Почти всех гвардейцев вызывали для беседы. И не только гвардейцев. Поговаривали, что кого-то из чорлов даже уволили после таких бесед. Ходили слухи, что и из дворцовой стражи уволили двух барлов, посчитав видимо ненадёжными.

Лелёка удивилась, что её не выставили ещё до беседы. И уж тем более после. Она сама себя считала абсолютно неблагонадёжной, учитывая, что она знала, кто она. Но беседа в разведывательном управлении никак не повлияла на её службу в гвардии. Вызвали её одной из первых, видимо всё-таки считали подозрительной, но оставили служить.

Теперь же у неё в комнате лежала коробочка со странной пулей, которую надо передать Советнику. Решив не откладывать в долгий ящик, сразу после учебной тревоги Лелёка отправилась в апартаменты, служившие Бориусу Глелу рабочей зоной. Ему принадлежало пол-этажа в верхней части дворца, на три этажа ниже покоев королевы. Эта половина была разделена коридором на две равные части. Восточная была личными покоями, куда путь был закрыт. Лелёка сомневалась, что хоть кто-нибудь получал приглашение в эту часть дворца.

Западное крыло было рабочей зоной. Здесь была приёмная, личный кабинет, а также большая рабочая зона для сотрудников Советника. На земле такие зоны называются опен спейс, здесь, на Элионоре, Лелёка ни разу не слышала, чтобы употребляли какое-то специальное слово. От приёмной рабочая зона отделялась стеклянной перегородкой с дверью, за которой стоял рабочий гул. Рабочие места разделялись перегородками, чтобы хоть как-то создать иллюзию приватности. Приёмная тоже была вся открыта, даже стена в коридор была стеклянной, как и стена рабочей зоны. И лишь кабинет Советника был полностью закрыт от посторонних.

Войти от центрального лифта в помещения Советника Лелёка смогла благодаря своему пропуску гвардейца. Она шла мимо стеклянной стены рабочей зоны и видела сотрудников Советника. Кто-то говорил по переговорному устройству, кто-то беседовал друг с другом. Несколько человек стояли около интерактивной карты и что-то обсуждали. Карта была расположена так, видимо специально, что из коридора нельзя было понять, что именно на ней изображено.

Вроде бы все были заняты обычным рабочим процессом, но каким-то образом угадывался аврал. Возможно, по резким, нетерпеливым жестам сотрудников, по тому, что они буквально бегом передвигались между столами. А вот кто-то вскочил, выбежал в приёмную и тут же вбежал в кабинет шефа.

Лелёка вошла в приёмную из общего коридора. Здесь уже были несколько человек, которые требовали от личного помощника, чтобы тот пропустил их к шефу.

– О вас доложено. Советник знает, что вы ожидаете аудиенции. Как только он освободится, он примет вас, – спокойно увещевал разгневанных посетителей молодой человек, бывший личным помощником Бориуса Глела.

Когда подошла Лелёка, он посмотрел на неё поверх голов посетителей и слегка кивнул, как бы приглашая к диалогу.

– Моё имя Лелёка. Мне бы тоже повидать Советника.

Приподняв одну бровь Сергус Макла, так звали личного помощника Советника, изобразил лицом гримасу нечто среднее между «не ты одна этого хочешь» и «в порядке общей очереди». Вслух же он сказал:

– Я сообщу Советнику, что вы желаете аудиенции.

Но делать этого не пришлось, потому что распахнулась дверь кабинета, и Советник стремительно вышел в приёмную. Получилось так, что Лелёка, которая стояла позади посетителей, оказалась как раз на пути Советника.

– Бориус, – начала было девушка, следом за ней заголосил кто-то из посетителей, её почти тут же отпихнули.

– Не сейчас, – грозно сказал Советник.

Он даже не повысил голос, но прозвучало это так, что моментально охладило пыл жаждущих общения с ним.

– Я улетаю, когда вернусь не знаю, – громко, чётко и при этом быстро проговорил Советник на пути из приёмной к коридору, – все встречи на завтра.

На его этаже была терраса, которую он использовал как взлётно-посадочную площадку.

Посетители, ворча, стали расходится. Лелёка стояла в растерянности и нерешительности. Она не была уверена, что стоило рассказывать помощнику о том, что привело её к Советнику.

– Повторите ваше имя, пожалуйста, – попросил Сергус, подойдя к ней.

– Лелёка.

– Простите…

– О! – она догадалась, что он стал набирать его в листинд, но в общей базе оно не появилось.

– Лилейка Сидла, – представилась она барловским именем, которое присвоила с лёгкой руки Маркеуса Лукшлы.

– Цель аудиенции?

– Даже не знаю, как объяснить. У меня сегодня выходной, я выходила в город, когда возвращалась, ко мне подошла женщина, которая просила передать Советнику какой-то предмет.

Помощник странно покосился на неё, а потом переспросил:

– Как вы сначала назвались?

– Лелёка.

– Не уходите из дворца. Мы свяжемся с вами, – сказал Сергус дежурную фразу, как подумала Лелёка.

– Хорошо, – ответила девушка и направилась на этаж гвардейцев.

Кое-что проясняется

В тот день с ней не связались. На следующий рано утром срочно вызвали на дежурство на замену. Не успела она приступить к дежурству, как Никеус отправил Лелёку с запиской к начальнику дворцовой стражи. Причём раз сто повторил, что передать записку надо из рук в руки.

Это было более чем странно. Почему не отправить записку не в бумажном виде, а сообщение на листинд. Но эта здравая мысль пришла в голову Лелёки лишь сейчас, когда она сидела в подвальной тюрьме. Тогда же она с радостью ушла, лишь бы не вступать в полемику с Никеусом и не выслушивать его нотации. Уж лучше выполнять глупые поручения, но как можно дальше от него.

Как правило дежурство гвардии начиналось с того, что они ожидали выхода королевы из покоев. Иногда весь день был напряжённый с самого утра: встречи, приёмы, деловые завтраки, а позже и обеды, и ужины, а между ними встречи с послами, дипломатами и тому подобное. В те дни, когда устраивались приёмы, могли вызвать и тех гвардейцев, кто был в этот день выходной. Вызывали иногда даже тех, кто только освободился после дежурства. Единственное, старались их занять не на весь день, как и тех, у кого завтра должна была быть смена.

В последнее время количество приёмов значительно снизили. Оставили только деловые встречи. Развлекательные, напоминающие балы, свели к нулю. Поэтому всё чаще дни у гвардии проходили более-менее спокойно, если не сказать скучно. Одна-две заранее запланированные встречи, трапезы в узком кругу приближённых. Бывали дни полного безделья, когда королева вообще не покидала своих покоев.

В такие дни дежурный офицер считал своим долгом развлекать подчинённых какими-нибудь глупыми заданиями, чтобы они не закисли с тоски. Отправить их в казарму было нельзя, вдруг королева внезапно решит куда-нибудь отправиться, или явится какой-нибудь незапланированный визитёр.

Как правило расписание королевы было известно заранее. Но её величество могла как отменить какие-нибудь незначительные встречи, так и назначить новые. Поэтому чаще всего ключевой состав дежурил в приёмной королевы.

В прежние времена начальники смены могли на своё усмотрение уменьшить число дежурных гвардейцев, если ничего не планировалось. Сейчас же, из-за угрозы нападения, каждый раз наготове был весь дежурный состав.

Решив, что раз Никеус стал раздавать задания, то скорее всего у королевы ничего не запланировано, Лелёка с радостью отправилась относить записку. Зная своего начальника и его предвзятое отношение к ней, с радостью убралась подальше от него.

В штабе начальника дворцовой стражи она не застала. Тот, как оказалось только что ушёл с проверкой караулов. Лелёка хотела было кинуться искать того, но дежурный в штабе стражи остановил её:

– С ума сошла? У нас помимо центрального входа и главных ворот ещё пять дополнительных ворот, чтобы попасть за крепостные стены, и около десятка дверей. Бог его знает куда именно он отправился. Ты целый день будешь все обходить – сама подумай, какие расстояния-то. Он-то территорию на транспорте объезжает. Проще уж здесь подождать. Если всё нормально, то минут через сорок-пятьдесят вернётся. Ну максимум час.

Рассудив, что лучше час ждать здесь, чем искать начальника стражи неизвестно где, Лелёка осталась в штабе. Ждать пришлось даже больше часа.

Начальник пришёл, прочитал записку, после чего попросил подождать и ушёл в свой кабинет. Пока Лелёка ждала, на листинд пришло сообщение от Никеуса срочно прийти в расположении гвардии. И не просто в расположение гвардии, а в её в личные покои, где её ожидают. Это было довольно странно: в рабочее время идти в спальную зону. И самое главное, кто её мог там ожидать. Неужели Бориус Глела? Почему не связались с ней напрямую, а через Никеусу.

Пока Лелёка размышляла над странностью происходящего, в кабинет начальника стражи проследовали несколько человек, которые довольно быстро куда-то отправились, видимо получив какое-то задание. После них вызвали Лелёку.

– Спасибо за сообщение, – презрительно заявил начальник стражи, – я вас больше не задерживаю.

Он махнул рукой, как бы говоря, что она может выметаться. Тогда девушка не обратила внимания ни на тон каким это было сказано, ни на этот жест. Её мысли занимало другое. Она торопилась к себе, решив, что там её ждёт Советник.

Как оказалось, ожидали её те самые стражники, которые перед ней заходили в кабинет начальника. Да не только они. Вместе с ними были представители внутренней разведки. Последние проводили обыск её комнаты. Они были в перчатках и очень аккуратно и методично переворачивали вверх дном её комнату. И хоть особо смотреть тут было нечего, всё равно выглядело так, как будто в комнате был погром.

Один из них держал в одной руке коробочку, а в другой пулю, которая сквозь имевшиеся в корпусе отверстия светилась красным. Совсем как Риглус, когда его брал в руки чужой.

– Сударыня, объясните, что это такое?

«Как он её открыл-то?» – некстати подумалось Лелёке. В тот момент ей даже в голову не пришло, что это она не захлопнула коробку, когда убегала по тревоге. После она ведь даже не трогала её. На вопрос разведчика она не ответила. Объяснять, как к ней попали эти предметы не хотела. А что это – она и сама не знала.

– Арестовать, – скомандовал во всей видимости главный группы.

На девушку одели наручники. Незваные гости продолжили обыск комнаты. Рвали её одежду и обувь, пытаясь найти скрытые предметы, даже зубную пасту выдавили, вдруг она туда что-то спрятала. Вылили шампунь и гель для душа, вдруг там что-то спрятано. В конце концов в её комнате не осталось ни единого целого предмета. Даже казённую мебель они изничтожили.