Лелёка и голубая пуля

Табло снова погасло, правда на этот раз всего на несколько секунд, после чего загорелось вновь с итоговыми оценками. Лелёка была на первом месте. Элемус Петла на втором, затем Элерика. Среди курсантов раздался гул от множества голосов сразу. Ребята стали обсуждать полученные результаты, но раздался шум в динамиках громкой связи, и все затихли.

– Во время стрельб произошло непредвиденное событие. Объяснения ему, кроме как злой умысел быть не может. В связи с этим результаты экзамена пока являются временными. Будет проведено расследование и по его итогам скорее всего будут изменены итоговые результаты. В связи с этим распределение курсантов откладывается до окончания расследования.

Голос начальника стрелковых курсов, изменённый динамиками затих, но был слышен шум, то есть он не отключил микрофон. Похоже, что он собирался сказать ещё что-то. Видимо с кем-то переговаривался, зажав микрофон рукой. Тишина, прерываемая шуршанием в динамиках, угнетала. Наконец раздались какие-то странные звуки, после которых снова заговорил начальник:

– Начальник личной гвардии королевы определился с выбором, он сегодня примет решение. Все остальные распределения по окончании расследования, как уже и было сказано.

Все удивлённо стали переглядываться. Самое престижное место было занято, но не озвучили кем.

Вернулся Мишиус. Но привёл с собой врача. Тот прямиком направился к Лелёке. Он осмотрел её рану и вынес свой вердикт:

– Надо бы зашить. Здесь не буду, темно. Пойдём ко мне в кабинет.

Лелёка поплелась за ним. Элемус хотел было идти с ней, но инструктор подхватил его под локоть и удержал.

– У меня для всех вас объявление, – заявил он своим бывшим курсантам.

Что за объявление Лелёка не услышала. Она подумала, что пропустит что-то важно. Тронула доктора:

– Может послушаем, а потом пойдём.

– О нет милочка, – ответил тот, – тебя это уж точно не касается.

Когда они вошли в кабинет там был Сигрус.

– Привет, – сказал он Лелёке, как старой знакомой.

– Привет, – удивившись ответила она.

– Нас знакомили, – начал было он.

– Я помню, – ответила девушка.

– Я следил за твоими успехами на протяжении учёбы, – перешёл он сразу к делу, разглядывая её.

– Правда? – ещё больше удивилась Лелёка.

– Конечно, – ответил он и улыбнулся, – а разве могло быть иначе? Я бы взял тебя в гвардию сразу после того, как ты проявила себя в участке стражи.

– Вы серьёзно, – спросила девушка, выглядывая из-под руки доктора, который уже начал зашивать её бровь.

– Конечно, – заверил мужчина, похоже флиртуя с ней, – вот только я не могу брать сотрудников без подготовки, поэтому и пришлось просить Маркеуса, чтобы он направил тебя на эти курсы.

– А если бы я тут не вышла в лидеры? – поинтересовалась Лелёка.

Сигрус пожал плечами.

– Я об этом не думал. Достаточно было бы и того, если бы ты вошла в пятёрку лучших.

Он сделал несколько шагов от Лелёки. Она даже подумала, что он внезапно решил уйти. Но развернулся и сделал снова несколько шагов к ней. Снова отступил назад.

– Ну не знаю, – он снова пожал, правда на этот раз одним плечом, – я бы всё равно взял тебя, даже если бы ты вошла в десятку.

Он снова дёрнул плечом.

– Я же не должен объяснять своё решение. Мне было достаточно того, что ты не растерялась тогда в критической ситуации и выстрелила, причём метко. Пока все эти стражники стояли в ступоре, ты действовала. Это-то мне и нужно.

Он улыбнулся обворожительно и смущённо одновременно, словно признался ей в любви, а не в том, что взял бы её в гвардию с любыми результатами.

«Если бы я это знала заранее, – подумала Лелёка, – я бы так не убивалась. Глядишь и вражды бы с Элерикой не было».

– Ну так что, ты готова к службе в гвардии?

– Конечно, – ответила Лелёка, сияя.

И только после этого задумалась, а действительно готова ли она.

– Завтра даю тебе день отдыха, а потом жду во дворце. Первый день будет ознакомительный: покажут казармы, дворец, расскажут про наши правила и условия службы. Скажи мне свой идентификационный номер, а тебе отправлю информацию куда тебе надо будет подойти.

– Я буду жить в казарме? – уточнила Лелёка.

– Да, гвардейцы живут при дворце. Так что со своими палатами можешь распрощаться. Ну, сударыня, номер, – неожиданно заторопил её Сигрус.

– 87 46 53 91 11 07, – продиктовала Лелёка.

Пока она диктовала он забивал его в своё устройство, напоминающее земной планшет.

– Всё отправил.

– Доктор, как рана? – поинтересовался он, уже отступая к двери.

– Царапина, – ответил тот, – к вечеру уже забудет о ней.

– Ну значит до встречи послезавтра, – сказал Сигрус, глядя на Лелёку, и улыбаясь.

– До свидания док, – сказал он, уже в дверях.

– Всего хорошего командир.

Когда за начальником гвардии закрылась дверь, доктор сказал:

– Внешне рана-то может и пустяковая, но голову надо бы проверить. Я тебе дам направление в клинику. Сходи, чтобы быть спокойной, и лучше прямо сейчас.

– Угу, – ответила Лелёка.

– Серьёзно сходи, – начал настаивать врач, заподозрив, что девушка никуда не пойдёт.

– Схожу док, обещаю, – ответила она.

Он закончил зашивать её бровь и сел за стол, где стоял миниатюрный компьютер. Быстро начал что-то набирать на бесшумной клавиатуре.

– Повтори-ка свой ИН, – попросил врач.

Лелёка снова назвала свой идентификационный номер.

– Где твой листинд? – поинтересовался врач.

– В сумке, – ответила девушка.

– А сумка где?

– В шкафчике, где мы личные вещи оставили.

– А…– протянул док, – значит надо за вещами идти.

– Ага, – ответила Лелёка, собираясь встать.

– Сиди, – ответил врач и снова его руки запорхали над клавишами.

Он перестал печатать и уставился на девушку:

– Голова не болит?

– Нет.

– Видишь хорошо?

– Да.

– В сон тянет?

– Нет.

– Голова кружится?

– Нет.

– В ушах звенит?

– Док, да нет у меня сотрясения мозга.

– Похоже, что нет, но всё равно лучше перестраховаться.

В то время как он это говорил в кабинет вошёл инструктор.

– Ну как ты? – адресовал он свой вопрос девушке.

– Отлично, – ответила Лелёка.

– Вот и хорошо, – удовлетворённо ответил он.

Он взял стул и сел так, чтобы видеть и Лелёку, сидящую на кушетке, и дока, сидящего за столом.

– Что-то случилось? – спросила девушка.

– Кроме того, что произошло на экзамене? – задал вопрос инструктор и сам же ответил, – Нет.

– Но мы думаем, – кивнул он в сторону доктора, как бы поясняя, кто мы, – что будет лучше тебе не встречаться с однокурсниками.

– Почему?

– Но ведь не просто так вам испортили оружие. Кто-то очень хотел попасть в гвардию.

Помолчав, он добавил:

– Подвинув вас с Элерикой.

Сделав ещё паузу, подытожил:

– Поэтому будет лучше перестраховаться.

– Вы думаете, что могут ещё что-то сделать?

– По мне так уже бесполезно, – ответил Мишиус, – но, если человек один раз совершил подлость, кто сказал, что он не способен на большее.

– Вы догадываетесь кто это?

– Если бы испортили только пистолет Элерики, я бы заподозрил тебя. Если бы только твой – то Элерику.

– Кто-то из парней, – вставил док.

– А может я испортила и пистолет Элерики, и свой, чтобы меня не заподозрили.

– Тебе это не нужно, – уверенно ответил инструктор, – ты, отстрелявшись даже с худшим своим результатом была бы первой.

– И это точно не Элерика, – добавил он, – иначе она бы не накинулась не тебя.

– Она решила, что это я испортила оружие? – спросила Лелёка, наконец догадавшись о причинах гнева соперницы.

– А ты её не заподозрила? – спросил Мишиус.

– Нет, я видела, что не стреляю я и ещё кто-то, – ответила девушка и пояснила, увидев непонимающий взгляд, – видела чистую мишень помимо своей.

– Как ты догадалась, что это Элерика?

– Это уже потом, когда увидела результаты. Я же слышала выстрел после сигнала. Хуже меня мог отстреляться только тот, кто выстрелил последним. Его последний выстрел не зачли.

– Умница, – воскликнул доктор.

– А сразу после стрельбы почему не накинулась на Элерику? – после некоторого молчания поинтересовался инструктор.

– Да мне, если честно, даже в голову не пришло кого-то обвинять. Я ещё в себя не пришла толком, – честно призналась Лелёка.

Помолчав, добавила:

– Переволновалась

– Переволновалась, – кивнул в её сторону Мишиус, глядя на дока, – а выбила девяносто четыре. На один балл меньше лидера. Элерика-то на восемьдесят девять сегодня отстрелялась.

– Ладно, говори номер ячейки и код, пойду за твоей сумкой.

– Номер ячейки пятнадцать, код один девять девять шесть.

– Док, вызови ей машину, – сказал Мишиус, уходя за вещами Лелёки.

Док заказывал подобие земного такси. Адрес отправления указал местоположение полигона, а вот конечный адрес назвал вовсе не палат «Сиргеника». Девушка хотела было возмутиться, но доктор поднял палец, призывая её молчать. После того, как отключил видеосвязь пояснил:

– Поедешь сразу в больницу. Это диагностический центр при королевском госпитале. Ты же теперь гвардеец, можешь пользоваться их услугами.

– Дорого? – поинтересовалась Лелёка.

– Думаю для тебя бесплатно. За гвардейцев платит работодатель, то есть королевский казначей.

– Но я же официально ещё… – начала девушка.

Док бесцеремонно перебил её:

– Голубушка, как только Сигрус Нимрла решил взять тебя в гвардию, так ты сразу же стала его подчинённой. Это вот те бедолаги, – доктор кивнул на дверь, подразумевая курсантов, что были в группе Лелёки, – теперь неизвестно когда получать документы об окончании и распределение. А ты…

Он не договорил, вернулся Мишиус, который не только нёс сумку Лелёки, но и тонкую золотую рамочку, в которой, как показалось девушке было что-то стеклянное.

– Поздравляю с успешным окончанием курсов стрелков, – пафосно заявил инструктор, пожал ей руку и вручил стекло в рамочке.

Оказалось, что это был такой диплом, должно быть жидкокристаллический. На его экране было что-то типа титульного листа, где были указаны номер диплома, название учебного заведения, изученный курс, имя обучающего и присвоенная квалификация. Как в планшете можно было перелистнуть главный экран и тогда открывался следующий, где были указаны изученные дисциплины и оценки по ним. На следующих листах были указаны все результаты практических занятий. На последнем листе были результаты итоговых экзаменов с набранными баллами.

– Круто! – невольно воскликнула Лелёка.

– Что? – почти хором спросили док и Мишиус.

– Диплом классный, в смысле я хотела сказать красивый.

Оба пожали плечами.

– Ох, молодёжь, – сказал док.

Девушка удивлённо уставилась на него. Она была уверена, что доктор старше её лет на пять, максиму семь.

– Ничего не понимают. Вот когда дипломы были на гербовой бумаге и писали их золотыми чернилами, вот были красивые дипломы.

– Да, – ностальгически протянул Мишиус.

Оба похоже задумались, вспоминая те времена.

«Интересно, когда отказались от бумажных дипломов? Почему такое пренебрежение к современным устройствам и преклонение перед бумажными документами?» – подумала девушка. Она уже хотела было задать свои вопросы вслух, но запищал видеокоммуникатор дока. Это был водитель машины, что приехала за Лелёкой.

– Пойдём я тебя провожу, – неожиданно став грозным, заявил инструктор.

Он взял Лелёку под руку, подхватил её сумку, которую до этого положил на кушетку рядом с ней.

– Да я сама дойду.

– Нет, я буду спокоен, когда увижу, как ты целой и невредимой уезжаешь отсюда.

Пока они шли к выходу с полигона длинными коридорами Лелёка задала мучающий её последние пять минут вопрос:

– Мишиус, что будет с моими одногруппниками?

– Ох, – тяжело вздохнул инструктор, – пока не выяснят, кто виноват – ничего не будет. Будут ждать итогов расследования.

– Долго?

– Не знаю. На моей практике за двадцать лет службы такое впервые.

«Надо же! – подумала девушка, – так ему за сорок, а я-то думала, что он, как и док старше меня на чуть-чуть. Ну максимум лет на десять, то есть тридцать шесть. Ему больше-то и не дашь».

– Я после войны устроился инструктором, после ранения из армии комиссовали.

– Долго вы в армии служили?

– Почти десять лет.

– Ух ты! – вслух сказала Лелёка, а про себя подумала, что инструктору должно быть и вовсе под пятьдесят, а то и больше.

– Честно говоря, за всю свою жизнь я с подобной подлостью вообще ни разу не сталкивался. Я ещё могу понять, когда шпион так себя ведёт. Но чтобы обычные люди, молодые, ради карьеры.

Мишиус покачал головой. После чего ещё больше нахмурился, отчего стал выглядеть на свои пятьдесят.

– Только с Элерикой вопрос решён.

– Её тоже куда-то сразу взяли?

– Нет, её сразу комиссовали.

– Как? Почему?

– Официально пока ещё не оформили, будет медицинская комиссия. Но решение уже принято. Комиссия будет формальностью. Просто официальный документ составят, что она не подходит для службы по психологическим и социальным параметрам.

– Я так и не поняла почему? – настаивала Лелёка.

– Как почему? – удивился инструктор, – за нападение на сокурсника. Она ни в чём не разобралась, а принялась выяснять отношения, да ещё силой. У неё же оружие в руках было. Хорошо, что не выстрелила, а то ведь убила бы.

– За то, что на меня напала? – сообразила Лелёка.

– Разумеется. Как можно служить, будучи такой несдержанной.

– Ещё неизвестно, только ли шрамом ты отделаешься, – продолжил он, – Хотя, можешь подать на неё жалобу с требование возмещения ущерба.

– Да не буду я.

– Твоё дело, – он снова тяжело вздохнул.

Помолчав немного, он добавил:

– Для стрелковых курсов-то, конечно, хорошо, если ты не подашь жалобы, а то ведь ещё и начальству достанется за этот инцидент. Проверками потом замучают.

– Ну вот видите.

– И так следственная группа будет работать, чтобы выяснить, кто испортил ваше оружие.

– Посмотри какая ерунда получается, – продолжил он, после некоторого молчания, – если бы ты, скажем, или Элерика не стали стрелять, а позвали меня или ещё кого-нибудь из наблюдателей и сообщили, что пистолет не сработал на отпечаток, то, скорее всего, можно было бы определить, кто его трогал. В памяти пистолета же был чей-то отпечаток. Но вы так стремились сдать экзамен, что не подумали о том, что уничтожаете улику.

– Из-за того, что я отключила пистолет и перезарядила, я обнулила память, – догадалась Лелёка.

– Да, – подтвердил Мишиус, – не знаю, удастся ли что-то достать из памяти или теперь или уже всё. Разве что найдутся следы на обойме или других частях пистолетов. Но вы их трогали, могли стереть всё.

– Мне в голову не пришло, что это так всё серьёзно и я уничтожаю улики.

– Не кори себя, думаю никому не пришло. Это сейчас, когда можно спокойно рассуждать, приходят умные мысли в голову. А на экзамене, от которого зависит твоя судьба, конечно же, будешь думать о том, как получше отстреляться, а не про улики. Вы же обе одинаково поступили. Ни одной из вас в голову не пришло, что это серьёзный проступок, подлежащий расследованию.

– Да уж, – теперь тяжело вздохнула Лелёка.

Оставшийся путь до выхода с полигона они прошли молча.

Уже перед машиной, отдавая девушке сумку Мишиус сказал:

– Ты позвони мне или напиши после того, как в больнице проверят твою голову.

– Хорошо, – пообещала Лелёка.

Советник

Однако позвонить инструктору в этот день она забыла. Вспомнила на следующий. И то лишь когда увидела пропущенный видеозвонок от него. Пришлось звонить и извиняться за свою забывчивость. Как оказалось, доктор уже по своим каналам всё выяснил и успокоил Мишиуса.

Поговорив с инструктором, Лелёка начала собирать вещи. С гостиницей, верней, палатами она договорилась, что оставит вещи у них в камере хранения. В первый день решила идти налегке. И правильно сделала.

Больше половины дня она под руководством выделенного ей наставника изучала дворец, верней основные помещения, которые могут понадобиться в процессе работы. Изрика, так звали девушку, что выделили в наставники Лелёке, отвела её в некое подобие отдела кадров – здесь от неё потребовались отпечатки пальцев и электронная подпись. После чего её сфотографировали и просили зайти часа через два за пропуском.

Экскурсию по дворцу закончили на этаже гвардии, верней там, где располагались спальные помещения. Здесь гвардейцы находились в свободное от дежурства время.

– Если покидаешь дворец, обязательно бери с собой листинд, чтобы с тобой можно было связаться. И лучше от дворца далеко не уходить.

– Получается всё время надо быть во дворце?

– А зачем тебе уходить из дворца?

– Ну не знаю… еда, одежда… – растерянно начала перечислять девушка.

– Еда – я тебе показывала кухню. В любое время суток приходишь и говоришь, что тебе надо. Даже ночью есть дежурный, который тебя обслужит. Гвардия в приоритете!

– Разумеется после королевы, – добавила Изрика, увидев изумлённый взгляд новенькой.

– Мы на привилегированном положении, – с гордостью добавила гвардейка.

– Круто.

– Что касается одежды. Во-первых, у тебя будет форма. Кстати, когда перевезёшь свои вещи из палат, сходим в ателье снять мерки. Во-вторых, во дворце ты ходишь в форме. За пределами дворца желательно тоже.

– А если я хочу поплавать в океане?

– Что ты хочешь? – изумилась Изрика.

Её лицо было настолько удивлённым, что Лелёка поняла, что сказала что-то не то. Было такое впечатление, что гвардейка действительно не поняла, что только что сказала новенькая. Верней какой смысл вкладывала девушка в свои слова.

– Могу же я в свободное время пойти к океану, позагорать, поплавать.

Изрика потрясла головой, словно пытаясь с себя что-то сбросить.

– Что такое «загорать»? И объясни, зачем плавать в океане, если есть бассейн во дворце?

– Загорать – лежать на солнце.

– Фу, это только чорлы всё время на солнце, поэтому кочемазые, – скривилась Изрика.

Потом выражение её лица сменилось на сочувствующее:

– Прости, я забыла, что ты потеряла память и жила с чорлами.

– Набралась от них, – театральным шёпотом добавила она, вроде как себе под нос, но Лелёка её прекрасно слышала.

Что-либо ответить она не решилась, боясь выдать себя.

– Загорать и плавать… Хм, – нахмурилась девушка, – мы не плаваем в океане, и вообще не загораем. Поплавать – это в бассейн. Опять-таки в любое свободное от службы время. Ну разве что он может быть закрыт для посетителей, если там её величество или кто-то из придворных хочет приватности. Хотя туда в принципе редко кто ходит.

– Покажу, после ателье, – махнула рукой Изрика.

– Ладно, дуй за вещами, через два часа встречаемся здесь.

Девушки находились в комнате, что выделили Лелёке. Помещение было довольно маленьким, особенно по сравнению с её апартаментами в палатах. Окошко, на стене противоположной входу, было широким во всю стену, но не высоким, почти под потолком. Светло, но ничего в него не видно. Лелёке надо было встать на цыпочки, чтобы хоть что-то увидеть.

У этой же стены, под окном, стояла кровать. Обычная, довольно узкая, рассчитанная явно на одного. Около кровати тумбочка с лампой. Дальше такой же небольшой, как и всё в этой комнате, столик, придвинутый к стене. Рядом стул, и почти сразу за ним начинается стена, отделяющая санузел. Видимо его делали значительно позже, поэтому он забирал площадь у комнаты. Всё необходимое в нём присутствовало, хоть и было тесновато.

За зоной, выделенной под санузел, была входная дверь, а следом, в узеньком промежутке до стены, стоял шкаф, торцом к этому самому промежутку. Открытые его дверцы перегородили бы вход в комнату. «Там должно быть только пару вещей и поместиться», – скептически подумала Лелёка. Она утрировала, её скромный гардероб туда легко поместился бы, да ещё и место останется.

На стене рядом со шкафом в шахматном порядке были две полки. Лелёка назвала бы их книжными, но книг на Элионоре она до сих пор пока ещё не видела – все пользовались индивидуальными устройствами связи. Проследив за взглядом девушки наставница пояснила:

– Это пережиток. Раньше были бумажные книги. Но сейчас все больше пользуются гаджетами. Их, – девушка кивнула на полки, – почти никто не использует, или не по назначению.

Лелёка перевезла свои вещи из палат, сходила в ателье, где не только сняли мерки, но и подобрали временный комплект формы, пока не сошьют её персональный. Как и обещала, Изрика показала ей, где находится бассейн. Это было кстати, девушка любила плавать. Она давно сходила к океану, но не увидела пляжей, лишь порт. Во время прогулок она прошла довольно много вдоль берега по набережной, но так и не увидела оборудованных пляжей, как, впрочем, и купающихся людей. Если набережная была благоустроена для прогулок, то береговая линия была не тронутой. Теперь она знала, что здесь это почему-то не принято. За всё время своего нахождения в Ниде она ни разу не встречала и магазинов с купальными принадлежностями. Правда она не так часто ходила здесь по магазинам – своих денег у неё всё равно не было, а тратить средства мецената на развлечения она считала недопустимым.

В бассейне девушка впервые увидела в чём плавают элионорцы.

– У меня вот этого нет, такой одежды – сказала она Изрике, кивнув головой на мужчин и женщин, что шли к спуску в воду.

– Плавательный комплект? Сегодня уже не успеем, завтра у нас дежурство, послезавтра сходим в магазин. Пойдёт?

– Пойдёт, – согласилась Лелёка.

«Ух ты! А ведь я уже почти год на Элионоре».

Вспоминая свою жизнь после перемещения, пока сидела в камере в подземелье дворца, она поняла, что до службы в гвардии она прожила здесь, на этой планете, пять месяцев, а то и больше. Пять – это то, что она точно смогла сейчас вспомнить.

«А в гвардии я шесть месяцев, – продолжила она вычисления, – через три дня как раз полгода».

«Да, ладно, может ещё три-то дня проживу», – пыталась подбодрить она саму себя.

Вспоминать то, что было за время её службы в гвардии не хотелось. Сейчас не хотелось. Слишком много было хорошего. Боялась, что, начав думать об этом, не выдержит и расплачется, а сейчас этого делать точно не следует. Скорее всего совсем скоро за ней придут.

«И что это я решила, что полгода назад меня уволили?» – спросила она сама себя.

«Как-то здесь быстро время летит, – попыталась она оправдаться перед самой собой, – да и время года здесь проходят иначе».

Да, погода в Ниделии соответствовала одному большому лету и маленькой, не больше трёх месяцев, дождливой осени. Причём не поздней, а скорее больше напоминающей бабье лето, но с дождями. Было такое впечатление, что есть май, который длиться пару месяцев, потом наступает июль месяцев на пять, затем пару месяцев длится август и три месяца сентябрь, а затем снова май, июль, август…

Потому должно быть Лелёке и казалось, что прошло куда меньше времени – не было привычной для неё смены времён года. Не было привычной зимы, а лишь три месяца менее жаркие, чем остальные и с дождями. Да и то, дожди шли не целыми сутками напролёт три месяца, а просто были, как привычной осенью в сентябре. Эти три месяца усиленных дождей слабо напоминали снежные и холодные зимы в России. Хотя именно зимой здесь и считались.

«Соскучилась по снегу», – неожиданно подумала Лелёка. Раньше она не любила зиму. «Никогда раньше не подумала бы, что соскучусь по снегу», – как-то грустно подумала девушка.

Похоже это была не реальная грусть, а скорее её стала охватывать паника. Она вдруг отчётливо поняла, что скорее всего никогда больше не увидит снега. И похоже, совсем скоро уже вообще ничего не увидит.

Сначала воспоминания хоть немного отвлекали её от неопределённого ожидания. Всё что было до гвардии, было вспоминать легко. То, что позже – затрагивало такие струны души, что становилось неуютно и даже болезненно. Воспоминания о гвардии напрямую связаны с Сигрусом. Думать о нём сейчас не хотелось. Она гнала от себя эти мысли. Вместо этого постаралась сосредоточиться на том, что произошло до того, как её схватили. Может быть тогда она поймёт в чём дело.

Началось-то всё не сегодня, и даже не пару дней назад, когда ей встретилась худая и какая-то замызганная женщина. Та была настолько маленькая, худенькая и какая-то угловатая, что поначалу она приняла её за мальчика-подростка. У девушки сложилось впечатление, что женщина целенаправленно её поджидала у дворца. А может ей это только показалось. Возможно, замарашка высматривала любого гвардейца, их же легко было распознать по форме.

Мальчик, как тогда думала Лелёка, схватил её за руки и заглянул в глаза. Девушка остановилась: