Афганский рубеж

Вышла увесистая сумка. Согласился на предложенный мне мужем Петровны вещмешок. Он с ним ещё против японцев на Дальнем Востоке воевал. Я обещал вернуть. Предлагали ещё каску СШ-40, но я решил отказаться.

По возвращении домой, обнаружил рядом с подъездом прыгающую с ноги на ногу Тосю. В руках опять две сумки, наполненные доверху, а выражение лица серьёзное.

– Ты где ходишь? Полчаса уже жду! Совсем замёрзла, – возмутилась она, поправляя меховую лисью шапку.

Такое ощущение, что смотрю на героиню «Иронии Судьбы». Только там актриса была не брюнетка.

– Работа у меня. Мы вроде в прошлый раз всё обговорили, – сказал я.

– А я не в гости. Принесла тебе поесть в дорогу. Иначе голодным будешь, с гастритом или язвой потом сляжешь…

– Спасибо! Но я тут уже собрал… – показал я на вещмешок Антонине.

Девушка фыркнула. Ничего не сказав, развернулась и ушла. Зачем Тося приходила, я так и не понял.

К подъезду подошёл Батыров с женой под руку. Рядом мальчуган в шапке, напоминающей шлем.

– Сашка, ты неисправим, – посмеялась женщина.

– Пап, а на прошлой неделе у дяди Саши эта девушка была или другая? – спросил мальчишка у Батырова.

Жена Димона посмеялась. Я и сам не удержался, чтоб не улыбнуться.

– Они как в наряде, меняются согласно графику, – ответил я и присел перед пацаном. – Тебя как зовут?

– Денис Дмитриевич. Вы что, дядь Саш, не проснулись? – спокойно спросил малец.

– А я тебе говорила, что нечего Клюковкина обсуждать при ребёнке.

– Света, ты же знаешь, что наш сосед – невыносимый человек.

– Да ладно. Я теперь другой. Мы уже с Димоном помирились, – сказал я Светлане.

Батыров зашёлся кашлем, а его жена засмеялась.

– Ну раз помирились, то заходи к нам на ужин. У нас сегодня мясо в горшочках…

– У него много дел. Вон сумок сколько, – прервал её Димон и потащил семью в подъезд.

Всё же никак он не отойдёт. Придётся есть, что осталось в холодильнике.

Вещи все собраны, одежду на утро подготовил. На плиту поставил чайник и сел за стол, доедать приготовленные вчера макароны по-флотски. А к чаю у меня был куплен днём торт «Сказка». Так захотелось сладкого, что готов съесть весь этот шедевр советской кулинарии.

Только я закончил есть и собрался налить себе чай, как в дверь квартиры постучались. Угадывать кто, не нужно было. Громкий женский голос я узнал. Опять пришла разговаривать Тося.

– Клюковкин, я тебя в покое не оставлю! – возмущалась Антонина.

Она весь подъезд на уши поднимет, если продолжит и дальше так голосить. Самой же потом будет стыдно. Поднимаюсь со стула и иду в коридор.

Только открыл дверь, как мне чуть глаз пальцем не выкололи.

– Ты… ты… – подбирала слова Тося, тыча в меня.

Я почувствовал её приятный запах. В этот раз духов она не пожалела. Цветочный аромат, смешанный с зеленью – интересное сочетание. Ещё и губы накрасила помадой алого цвета.

– А ну успокоилась! Если хочешь чаю, проходи, – сказал я, но Антонина только фыркнула.

Шуба на Тосе расстёгнута. На облегающей блузке не застёгнуты две верхние пуговицы, открывая вид на вздымающуюся от частого дыхания грудь. На бордовой юбке до колен, глубокий вырез чуть ли не до бедра, и видно, что он был создан впопыхах. Не пожалела Тося вещь, ради соблазнения.

– Чаю?! Горячего? – говорит Антонина, облизывает губы, щурится и начинает медленно наступать на меня, – Я бы не отказалась от горяченького.

Девушка скидывает с себя шубу. Лукаво улыбается и начинает раздеваться. Соблазнительно надо признать.

Сглатываю и кошусь на распахнутую дверь. За спиной Антонины я увидел, как в глазке квартиры Батырова потемнело.

– Так, Антонина, позвольте вас просветить на счёт чая. У нас понятия по чаепитию разнятся.

– Саша! Да что с тобой не так? Ведь всё же было у нас хорошо. Я не пойму, что с тобой случилось! – высказывается Тося и резко замирает. Её глаза расширяются. Ноздри трепещут. Она поджимает губы, а потом как заорёт: – или ты нашёл себе другую? Очередную? Чего молчишь? Я права, да?

Как же сложно порой с женщинами. И ведь правду ей не могу сказать. Уже всерьёз подумываю удовлетворить её потребности, успокоить и свалить в командировку.

– Ты всё не так поняла. Проблема не в тебе. Предлагаю сделать паузу в наших отношениях. Переосмыслить чувства на расстоянии.

Антонина схватилась рукой за комод, чтобы не упасть. Кожа на лице побагровела, и мне даже показалось, что она начала задыхаться.

– Зря ты так со мной! Теперь я всё выскажу! Я терпела и Вику Слабакову, и Галку Дыркину, и Маньку Гуляеву, и даже вытерпела твою интрижку с поварихой Леськой Выдриной.

Мда, ну и послужной список у Клюковкина! А с какими фамилиями девчонок-то выбирал. Прямо коллекционер!

Двери квартир на верхних этажах заскрипели. Послышались тихие шаги, а также звук зажигания спички. Кажется, соседи по подъезду решили быть ближе к эпицентру выступления. Внимание Тося привлекла очень большое.

– А про Верку Передкову я вообще молчу. Там же 100 килограмм живого веса. Ты с ней…

Ой, лучше бы я этого не слышал! Ещё и в таких подробностях рассказала Тося, что изобретательности Клюковкина могут позавидовать бывалые пикаперы.

– И вас ещё в буфете видела с Элкой Хорьковой – дочкой начальника штаба! Вечером! И не только я. Хорьков тоже видел! Я как дура тебя оправдывала перед ним. Говорила, что не всё так, как нам показалось. Что ты мой жених, что свадьба скоро, и ты не мог! А ты! Вот не зря Хорьков на тебя взъелся! Он тоже чувствовал, что ты бабник и скотина, – подытожила Антонина и убежала вниз.

Ну, теперь пазл сложился. Плохое отношение начальника штаба к Сашке понятно. Оказывается, не только в УАЗике было дело.

Между этажами стояли двое, прикурив сигареты. Слышали они всю речь Тоси.

– Богатырь! – показал мне поднятый вверх большой палец один из мужиков.

– Мужик! – оценил «достижения» Клюковкина другой.

Что тут скажешь, лучше бы так усердно летать учился. Но хоть на личном фронте у него жизнь «бурная».

Не прошло и десяти минут, как в дверь снова постучались. Это был Батыров.

– Чё делаешь? – спросил он.

– Собираюсь.

– На ужин приходи через полчаса.

– Приду, – спокойно ответил я.

В назначенное время, прибыл в квартиру Батыровых.

– Проходи, – завёл меня Димон и тут же свернул в кухню.

Из комнаты послышался топот детских ног и шарканье тапочек.

– Саша, проходи, – улыбчиво встретила меня Светлана Батырова.

Привлекательная женщина. Добрый взгляд карих глаз и широкая улыбка. Повезло Батырову с супругой!

– Дядь Саш, а к вам сейчас кто приходил? – спросил у меня Денис, пожимая протянутую руку.

– Знакомая, – улыбнулся я.

– Папа сказал, что она громче всех кричала ваших знакомых. Сюда ведь каждую неделю приходят.

Светлана быстро отправила Дениса мыть руки и извинилась за такую откровенность. Похоже, Клюковкин перед Афганистаном «сжёг все мосты», расставшись со всеми девушками.

Ужин был очень вкусный. Денису больше понравился принесённый мной торт «Сказка». К мясу он не притронулся.

– Спасибо, Светлана. Очень было вкусно, – поблагодарил я.

– Пожалуйста. Чаю сейчас налью.

Денис потянул отца в комнату. Что-то там нужно было помочь построить из металлического конструктора.

В этот момент Светлана развернулась и выронила из рук пустую чашку. Я успел поймать у самого пола. Подняв глаза, я увидел, как нервничает супруга Батырова.

– Простите, Саша. Из рук всё валится.

– Вы сядьте. А я сам налью. Не против? – спросил я, и Светлана села на стул, утерев слезу.

Я взял упаковку с чаем и насыпал его в заварник. Заметил, что на упаковке стояла надпись Чаеразвесочной фабрики Иркутска. Я даже и не подозревал, что когда-то была такая.

– Саша, я…

– Успокойтесь, Светлана. Расскажите, что в городке происходит интересного. Слышал за начпрода много интересного.

– Ой, что у него только не происходит, – отмахнулась супруга Димона.

Надо женщину отвлечь, чтобы она не думала о предстоящей командировке мужа. Пока Светлана рассказывала, какие слухи ходят в местном магазине, появился и Димон.

– Там начался фильм, – сказал Батыров, присаживаясь рядом.

– Точно! «Дождь в чужом городе». Интересная кинокартина. Не смотрите. Саша?

– Времени нет, – ответил я.

– Конечно. Столько гостей… – усмехнулся Димон, но его в бок толкнула Светлана.

– Да, парень я компанейский!

Света взяла чай и пошла в зал, где уже заиграла музыкальная заставка из фильма.

– Волнуешься? – спросил у меня Батыров, доставая пачку «БАМ» с железнодорожной символикой крылатого колеса.

– Любой будет волноваться. Но это наша работа.

Батыров кивнул и закурил.

– А я вот боюсь. Не верю в то, что там нам только борщи нужно будет развозить по заставам и постам.

Димона чуйка не подводит. Только раскисает он на глазах.

– Ты соберись. Мы не умирать туда едем, а служить.

– Но я боюсь…

– Это нормально. Важнее, чтобы ты мог страх преодолевать.

– Не за себя боюсь. У меня жена и сын. Кто потом о них позаботится?

Настрой у Батырова не самый оптимистичный. Мне рассуждать проще – я уже не первый раз буду участвовать в войне.

Но Афган, это не Чечня, не Африка и не Сирия. Хуже местности для армейской авиации не придумаешь. Опыта мне не занимать, но это нечто другое.

– Ты умирать собрался? – спросил я.

– Нет, конечно!

– Тогда и не бойся. Приедешь и позаботишься, – похлопал я его по плечу.

Батыров дёрнул плечом, чтобы сбросить мою руку.

– Ты-то откуда знаешь?!

– Я знаю, что только слаженная работа в экипаже и хладнокровные действия помогут выполнить задачу. И выжить. Тебе, кстати, этого и не хватило при посадке.

Димон задумался. Сделав пару затяжек, он затушил сигарету.

– Мне Енотаев сказал, что ставит тебя и Карима со мной в один экипаж. Мы будем слётываться в Мактаб. Потом и работать в Афганистане.

– Прекрасно. Опыт выхода из «жопных» ситуаций у нас есть, – ответил я.

В этот момент послышалось мягкое шорканье. Кажется, нас подслушивала Светлана. Димон это тоже заметил, повернув голову назад.

– Заходи, Светочка, – выдохнул Батыров.

Улыбающаяся супруга Димона медленно зашла на кухню, приглаживая волосы назад и поправляя водолазку.

– Я всё слышала. И скажу вам так, мальчики. Когда вы вдвоём, мне спокойнее.

– Это почему? – хором спросили я и Димон.

– Ну, Дмитрий у меня правильный, теоретик и паинька. А ты, Сашка – всё с точностью, да наоборот. Вы же дополняете друг друга.

Мы переглянулись с Димоном. Вряд ли Клюковкин был в дружеских отношениях с Батыровым. А тут, судьба нас свела. По взгляду Димона я понял, что не стоит расстраивать Светлану и согласиться с ней.

Может она и права. Скоро узнаю.

Утром в назначенное время я вышел из дома и направился к автобусу у дороги. Рядом уже стояли Бага и Мага, рассказывая о приключениях в прощальный вечер.

– Я женюсь. Вот тебе слово даю, Бага! Распишемся с ней, как приеду. Так ей и сказал, – бил себя в грудь Магомед, рассказывая о девушке, которая будет его ждать.

– Ай, ты не мне слово давай. Ей говори, что Мага слово дал.

– Сашка, а чего там Антонина кричала? Я своими ушами услышал от Баги. Клянусь, он мне так сказал, – обратился ко мне Мага.

– Любит она меня, но мы расстались. Так уж вышло.

Бага и Мага переглянулись, а потом поочерёдно пожали мне руку.

– Джигит! Вот он, Бага! Кремень! Камень! Сначала война, а потом свадьба. Как я прям.

– Эй, это я тебе дал хорошую идею потом жениться на твоей Передовой… то есть Передковой.

Тут я решил, что стоит отойти в сторонку. Нечего сейчас перед отлётом выяснять отношения с Магомедом. Как это он ещё не узнал, что Клюковкин был «гостем» у Верочки Передковой.

Закинули вещи в машину, дождались ещё нескольких человек и поехали на аэродром. Димон выглядел серьёзным и всю дорогу молчал.

Проехали КПП и ускорились. Через несколько минут въехали на стоянку вертолётов. Техники крайне много.

В 171 м полку целых 4 эскадрильи. Две эксплуатируют Ми-8, одна большие вертолёты Ми-6. И есть ещё одна, которая только формируется. Ей предстоит летать на Ми-24.

Стоянка ломилась от количества вертолётов. Огромные Ми-6 занимали большую часть, а Ми-24 и вовсе стояли крайне близко друг другу.

Мы свернули на перрон, за которым открывался вид на стоянку неиспользуемой техники. Старые, разобранные и занесённые снегом «дедушки» армейской авиации – Ми-1 и Ми-4.

Через минуту мы остановились и начали выгружаться. Обойдя машину, нашему вниманию предстала потрясающая картина.

Наши винтокрылые «рабочие лошадки» стояли без лопастей, редукторов и на спущенных пневматиках. Напротив них, открытые грузовые кабины нескольких транспортных самолётов Ил-76.

Погрузка уже идёт полным ходом. Техники заносят снятые лопасти, затягивают главный редуктор с помощью лебёдок.

А в это время первый самолёт уже загрузился и закрывает створки грузовой кабины. Скоро он отправится в Мактаб – аэродром в Узбекистане, вместе с передовой командой. Там нас ожидают две недели подготовки в условиях пустыни и гор.

– Строиться! – услышали мы команду от Енотаева.

Рядом с ещё одним исполином – Ан-22 начинает собираться технический состав. В один такой самолёт вся эскадрилья уместится спокойно.

Быстро выровнялись. Заместитель командира эскадрильи по инженерно-авиационной службе проверил техников и доложил Ефиму Петровичу, что все на местах.

– Лётный состав все? – спросил он у зама по лётной подготовке.

– Так точно.

На аэродроме усилился ветер. В морозном воздухе ощущался запах выхлопных газов машин и керосина, которым заправляли транспортные самолёты. Напряжение перед предстоящим перелётом нарастало.

– Добро! Что вам сказать, товарищи. Мы летим с вами на аэродром Мактаб. Это будет наша крайняя остановка перед местом нашей службы в Афганистане. Попрошу за те две недели, что нам отведено на подготовку, впитать в себя дух Средней Азии и знания от людей, знающих этот регион. Вопросы?

В строю все молчали. По лицу Енотаева было видно, насколько он сосредоточен. Тут к самолёту подъехал командирский УАЗ. Полковник Медведев вышел из машины, уже на ходу поправляя куртку и фуражку.

– Здравствуйте, товарищи! – поздоровался Геннадий Павлович, после доклада от комэска.

В ответ весь строй поприветствовал командира полка.

Медведев не сразу начал говорить. Минуту он ещё стоял и оглядывал строй, выдыхая пар.

– Тяжело подбирать слова. К сожалению, мой рапорт был отклонён и я не могу быть с вами в Афганистане. Сказать вам хочу, чтобы вы были верны присяге. До конца. Как бы ни было плохо. И ждём вас домой. Для меня честь служить с вами! – приложил он руку к голове и дал команду на начало погрузки.

Глава 6

Аэродром Мактаб, Узбекская ССР.

Звук реверса силовой установки разбудил меня окончательно. Не очень то и приятно было несколько часов ворочаться на ящиках с запасным имуществом и принадлежностями, но это лучше чем сидеть. Пора собираться на выход. Я оглядел своих товарищей. Все были задумчивые, помятые и заспанные.

Только Батыров сидел, как на совещании. За весь полёт он так и не снял демисезонную куртку.

– Димон, давай готовиться, – сказал я, слезая с ящика и начиная сворачивать тёплую куртку.

– Я готов. Не раздевался же.

Глянул ещё раз на него. На ногах у него высотные ботинки. В Средней Азии в таких не очень удобно ходить.

– Сними куртку и обуй кроссовки, – перекрикивал я шум в грузовой кабине.

– Совсем оборзел? За нарушение формы одежды, можно выговор получить, – возмутился Батыров.

Пока он цокал, высказывая недовольство, я уже успел надеть разношенные кроссовки «Цебо». Качество очень даже хорошее. Не знаю, насколько их хватит, но радует меня такая обувь.

– Сашка! Ай, дорогой, зачем «цебули» надеваешь? – возмутился Бага.

– Бага, брат! Удобно это! – ответил я ему.

– А чего мы не взяли с собой? – спросил у Баграта его земляк.

– Потому что у нас с тобой только кэды «Два мяча». А тут «цэбули». Надо было в райцентре купить, пока там ребята с БАМа торговали.

Наслышан я о таком феномене, как Байкало-Амурская магистраль. Вроде там даже дефицита в товарах не было. А советские актёры и музыканты ездили туда с гастролями. И не только советские.

Ил-76 зарулил на стоянку. Медленно развернувшись, экипаж приступил к выключению двигателей. Как только открылась рампа, сразу стало понятно, куда мы прилетели.

В грузовую кабину тут же ворвался тёплый воздух и яркий солнечный свет. Те, кто был в куртках и шапках, моментально начали снимать их и упаковывать.

– Ох, Сашка молодец! Как знал! – продолжал возмущаться Бага, спускаясь по рампе с двумя сумками.

Ступив на тёплый бетон аэродрома Мактаб, я сразу осмотрелся. Да, это не Афганистан, но воздух уже наполнен сухой пылью, которую несёт ветер с южного направления.

Слева и справа длинные стоянки вертолётов. Сейчас тут их очень мало. Видимо, основная часть полка в Афганистане. Здесь только несколько Ми-8 как модификации Т, так и МТ. Рядом с рулёжками отдельные площадки для размещения Ми-24. Некоторые из них сейчас обслуживают техники.

Видно, как вертолёт готовят к повторному вылету. Капоты открыты, топливозаправщик заканчивает заправку, а специалисты по вооружению снаряжают блоки неуправляемыми ракетами и пулемёт ЯкБ в носовой части.

Вокруг пустынная равнина. Ни одного дерева или растения. И земля кое-где покрыта коркой серовато-белого цвета.

– Саня, пошли. Енотаев зовёт, – крикнул мне Димон.

Рядом с Ил-76 комэска проводил построение личного состава, который летел вместе с ним. Встав в строй, мы стали ждать какого-то пламенного напутствия от Ефима Петровича. Но он только ходил вдоль строя, чесал бороду и смотрел на заруливающий Ил.

На нём летела вторая часть эскадрильи.

– Много для нашей эскадры самолётов. Целых два, – заметил Лёня Чкалов.

– Думаю, что разницы никакой. В одном имущество, в другом личный состав в два яруса. Чтобы так не делать, вот и распределили по двум бортам, – объяснил я пузатому коллеге.

– Клюковкин, ты начал думать? – усмехнулся Лёня.

– Постоянно. Тебе бы тоже не мешало, а то совсем как угол на 120.

– В смысле? – переспросил Чкалов.

– Тупой, – пояснил я.

Он меня задолбать решил. То я ему в классе не понравился. Пришлось осаживать. Теперь Чкалов удивляется моей способности думать.

– Итак, наши товарищи уже заруливают. Проведу пока беседу с вами. Мы очень близко к месту нашей службы. Там, дорога на Термез, – указал Ефим Петрович на юго-восток.

– А мы по дороге поедем? – спросил кто-то из строя.

– Нет. Побежите. Заодно физподготовку подтянете. А если такую глупость будете спрашивать, то и до Кундуза марш-бросок устрою, – ответил Енотаев.

Всё предельно ясно. Если перефразировать комэска, то он требует от нас не тупить.

К самолёту подъехал УАЗ-469. На переднем сиденье крупного телосложения офицер. Сомневаюсь, что этот человек по должности ниже командира или заместителя командира полка.

Когда он вышел, то сразу снял лётный шлем. Если мне не изменяет память, то это защитный шлем ЗШ-5Б. В 1980 году он только должен был быть принят на вооружение. Видимо, уже проходит опробование в Средней Азии.

Одет мужчина в лётный комбинезон голубоватого цвета. Шлем на голове уступил место пилотке. Бросилось в глаза, что он в кроссовках.

– Подполковник Петров, командир местного полка. Всем доброго дня! С прибытием, казаки! Или вы дальневосточники? – улыбнулся подполковник и пожал руку Ефиму Петровичу.

– Командир 2й вертолётной эскадрильи 171го полка подполковник Енотаев, – представился комэска.

– Приветствую всех! Как видите, только что с вертолёта, – улыбнулся Петров, снял пилотку и утёр рукавом взмокший лоб.

Комэска и Петров о чём-то шептались, пока осматривали строй. Затем командир полка вышел на середину и стал подбирать слова.

– Вы прибыли сюда для формирования нового подразделения для службы в Демократической Республике Афганистан. За две недели лётчики моего полка слетают с вами необходимые виды полётов и подготовят вас к службе в братской республике. Все вопросы тылового обеспечения тоже решать можно здесь. Необходимые распоряжения даны. Вопросы?

Обычно в такие моменты никто ничего не спрашивает. Но у нас есть парочка «кадров».

– Старший лейтенант Гураев. А город далеко? Есть что посмотреть, товарищ подполковник? – спросил Мага.

– Близко. Сразу видно, что вы готовитесь к длительной командировке, – посмеялся Петров, а Енотаев в это время пригрозил Магомеду кулаком. – Будьте аккуратны. В борьбе за сердца местных дам у вас есть соперники – десантники, которые как и вы через две недели отправятся «за речку».

Мага стойко принял информацию.

– Товарищ подполковник, старший лейтенант Шарипов. А кормить будут? – спросил Бага.

– Почему бы и нет. Лично вам разрешаю давать двойную порцию, – посмеялся Петров.

– Есть, двойная порция, – обрадовался Бага.

Подполковник посмеялся и продолжил.

– Сразу хочу нацелить, что времени очень мало. Здесь, в районе Мактаба мы многому вас не обучим. Своих задач достаточно, да и подготовленных лётчиков мало. Поэтому, Ефим Петрович, в первую очередь летаем с командирами звеньев и экипажей. Далее они сами пускай натаскивают своих праваков, – обозначил порядок работы Петров.

– Само собой. Где нам разместиться? – спросил Енотаев.

– Могу предложить только казарму.

Нам показали место для проживания. Обыкновенное большое казарменное расположение с кроватями в два яруса. Сразу же выдали постельное бельё, а вот с горячей водой возникли проблемы. Её не было.

– И чего делать? Я могу простыть, – причитал Чкалов, вернувшись из санузла.

Я укладывал мыльно-рыльные принадлежности в тумбочку и выставлял тапочки рядом с кроватью.

– Бардак! Никакой организации. Я вообще только в одном комбинезоне прилетел. Запасного не брал, – продолжал негодовать Лёня, заметив, как я вешаю на плечики свой запасной комбинезон.

Чкалов продолжал на меня смотреть, будто ждал, что я ему дам второй комплект лётного обмундирования.

– Ты чё скажешь, Клюковкин? – не выдержал Чкалов и направился ко мне. – Сам-то взял комбинезон. А нам не подсказал.

Я повернулся к нему и посмотрел в его «поросячие» глаза. Каждый раз смотрю на Лёню и мне смешно. Еле сдерживаю себя, чтоб не хрюкнуть, когда он о чём-то спрашивает.

– На командире местного полка голубой комбез. И нам что-то подобное дадут. Выдыхай, бобёр! – похлопал я его по плечу.

– В смысле, дадут? – удивился Лёня, но тут в расположении появился Енотаев.

– В прямом. Как бы это удивительно ни звучало, но Клюковкин прав. Или угадал. Одеваемся. У подъезда машина стоит. Едем на склад, – громко сказал комэска.

Через полчаса мы уже примеряли новые комбинезоны. Голубые нам не нашли. Или не захотели искать. Поэтому довольствовались светлыми хлопчатобумажными.

Первые пару дней пребывания в Мактабе всё было расписано по минутам. Подъём, завтрак, теоретические занятия и далее по своему плану. У каждого они были свои.

Большинство ускользало за забор в поисках острых ощущений. Я же решил сначала подготовиться, а потом уже гулять.

Как раз сегодня занялся склейкой карт и нанесением маршрутов на предстоящие полёты. Ленинская комната, которую в моё время именовали комнатой досуга, стала для меня классом подготовки.

– Санька, пошли! Тут целый дворец Эмира есть. Говорят рядом пруд, где когда-то русалки плавали, – предлагал мне экскурсию Мага, зайдя в комнату.

– Эх, и ты веришь в русалок? – улыбнулся я.

– Ай, не придирайся! Русалки, девки, пышногрудые гурии – я всех люблю.

Я помотал головой и вернулся к склеиванию карты.

– Не сегодня. Надо готовиться, учиться, расчётами заняться…

– Зачем?! Штурман эскадрильи на что? – удивился Бага, вошедший следом.

Я поднял голову и посмотрел в расположение. Штурман нашей эскадрильи в данную минуту тоже переодевался в повседневную форму, надевая галстук.

– Не будешь готов – долго не проживёшь. Понял?

– Ай, ладно Сашка! В следующий раз пойдём, – махнул рукой Мага, и двое кавказцев оставили меня одного.

Просмотрев карту, я сразу понял, что в Афганистане будет сложно ориентироваться на местности. Сомневаюсь, что наши карты там будут точными. Надо бы что-то придумать, как изучить местность получше.

– Чего задумался? – зашёл в комнату комэска, попивая из металлической кружки чай.

– Готовлюсь.

– Мда, Сашка. Удар головой тебе на пользу пошёл. Раньше, я бы только твои пятки видел. Первым бы за КПП свалил.

– Спасибо, но что-то не хочу подобную процедуру с головой повторять, – ответил я.