Сквозь тьму дафна плодоносит

С последних парт послышались шепотки. Виктория чётко услышала один из них: «Оп-а, мусора пришли».

Должно быть, это сказал Витя. Не любил он полицейских. То ли старался казаться крутым парнем «вне закона», то ли у него и в правду имелись проблемы с этим самым законом – светловолосая бы не удивилась такому раскладу, ведь чем старше тот становился, тем в более изощрённые превращались и его поступки. Хотя, Вика особо не интересовалась подобным.

Полиция к ним, не то, что совсем не наведывалась. Вот, в прошлом году так же, пришёл один сотрудник. В такой же тёмно-синей форме, с повязанным чёрным галстуком и с каким-то количеством звёздочек на манжетах (кажется, там было две звезды?).

На самом деле, чем старше они становились, чем чаще их посещали и полиция, и социальные сотрудники, и психологи. Рассказывали всякие лекции про вред наркотиков, курения и алкоголя. А также утверждали, что для всех желающих работает специальная линия скорой психологической помощи.

Многие в эту «помощь» верили слабо, и Вика входила в их число.

Ходил слушок, что стоило им позвонить, как этого идиота тут же отслеживали по номеру и записывали на учёт в психиатрическую больницу. А если не везло, то за беднягой посылали снаряд из дурки. Чух-чух.

Вика сомневалась насчёт последнего, но вела себя довольно настороженно насчёт первого. Если в её деле появится пометка «психически больная» ничего хорошего это в её будущее не принесёт. Так ещё и родители за этот проступок отхлестают по полной катушке.

Хотя, по правде говоря, школьница иногда ловила себя на мысли, что было бы забавно позвонить по номеру этой службы и пообщаться «по душам». Но потом сразу одёргивала себя. Часто же она о всяких глупостях думала. Возможно, кому-то и в правду нужна помощь, а она тут со своими приколами к рабочим людям суётся.

Неожиданно, светловолосая вздрогнула. Кто-то болезненно ткнул ей в бок своим локтем. Скосившись, девушка с укором и с некоторым непониманием взглянула на подругу. Но та смотрела вперёд.

Запоздало Виктория отметила, что в классе повисла звенящая тишина. Все взгляды были устремлены на неё.

Но взгляд мужчины полицейского, казалось, прожигал её сильнее всего. Когда он сделал шаг в её сторону, Вика еле заметно вздрогнула. Ну, что она умудрилась натворить на этот раз?

– Девочка, тебе что-то про это известно?

– Э, – Виктория сглотнула, и почти подавилась. Слюна чуть не ушла в дыхательные пути. Она закашлялась.

Весь класс смотрел. Ждал. Тихо наблюдал за тем, как она не может сделать вдоха. Перед глазами потемнело. Наконец, ей удалось перевести дух. Поднимать взгляд она уже боялась. – Из-.. извините… о ч-.. чём известно?

Кровь прилила к щекам. Ладони похолодели. Школьница сжала кулаки до появления на коже красных полумесяцев. Но боли не почувствовала.

– Какая милая девушка, а в голове пустота. – спустя пару минут красноречивого молчания произнёс мужчина. – Вы так пристально на меня смотрели, что я было подумал, что вам есть что сказать.

Казалось, что краснеть дальше некуда. Но, оказалось, что для Виктории это не было пределом.

Это.чёртова.привычка.смотреть.в.одну.точку.во.время.размышлений.

Теперь она смутно понимала, что, кажется, во время своих мыслей, целью взгляда на автопилоте стал большой полицейский дяденька, стоявший посреди кабинета. И он, естественно, всё заметил, и не так понял.

И что, и как ей теперь объясниться? Сказать: «Ой, прошу прощения, мистер, у меня есть привычка отключаться и пялиться на всех без разбору, я это нечаянно? И, да, вы правы, у меня ветер в голове, ничего не могу с этим поделать?»

– Простите, – она понурила взгляд. Поднимать его и видеть весь этот позор уже не было сил. Казалось, она наблюдала за собой из-за стороны. – Извините.

Вот за это Виктория и не любила выступления перед сценой. Из-за этого и старалась не отвечать на уроках, или выходить к доске. Это ощущение, когда на неё обращали внимание, и буквально пожирали заживо было до невозможности омерзительным до противного комка в горле. И стоило ей только заикнуться в знак протеста или в желании спасти своё положение, ситуация лишь усугублялась.

– Мистер полицейский, вы не обращайте на неё внимания. Она у нас всегда немного двинутой была. – выкрикивает с задних парт Миша. Ага, дружок Вити. Не сказать, что школьница такого не ожидала, но обидно всё равно было. Неприятно.

Она знала, что её в этом классе не уважали. «Королевская» компания не приняла её в свои ряды, а после того, как одна из них ополчилась на Вику, то и все остальные осклабили клыки.

А парни? А что о парнях говорить?

Как и мама с отцом говорили, у них в голове было одно. А если владелицы «этого одного» и не скрывали своего агрессивного отношения к отщепенке, то и их, юношей, отношение к ней становилось соответствующим.

Но Вика хотя бы была благодарна тому, что около неё были её друзья.

Да, «особым» положением среди «знати» могла похвастаться только она, но друзья, всё же, не отвернулись от неё, и продолжили общение. Возможно ли, потому, что компашка «прелестниц» пока давила только на саму Викторию? И, тем не менее, сдаваться она не желала. Мама всегда твердила ей, чтобы она никому не поддавалась, и никаких школьников не боялась.

Говорила, что они все наравне, и Вика даже по всем параметрам выше каких-то проходимок. А если её, Вику, кто-то попытается обидеть, то пусть она отвечает в ответ ещё более яростно.

И Вика отвечала. Не так яростно, наверно, как хотела бы этого мать, но отвечала.

Правда, чем старше они становились, тем в более яростные и изощрённые превращались и нападки одноклассников. Иногда они были настолько гнусными, что Виктория не находила слов, и была готова разрыдаться. Но сдерживалась. Естественно сдерживалась.

«Слёзы – это слабость, доченька. Никогда и никому их не показывай».

Сейчас тоже. Девушке было так отвратно на душе, что просто хотелось вылететь из класса и разрыдаться в какой-нибудь кабинке туалета. Но это было невозможно. Нет, не так. Это бы показало её слабость.

Поэтому она стояла и молчала. Упрямо сжав губы и до боли заломив руки за спиной.

– Помолчал бы, – будто через толщу воды послышался строгий голос полицейского. – На себя посмотри. Ну, кто так себя ведёт? Ещё и девочку обзывает. Стыд, и срам!

– С чего это, «стыд и срам»? – насмешливо уточнил Михаил. Ребята рядом загоготали. Другие затихли. Кажется, снова намечалось шоу.

Шоу, в котором Вика была центром представления.

– Всего-то правду глаголю, мистер! Это я ещё нормально выразился. Наша отбитая ведь реально сумасшедшая! Стойте, погодите. А может, это она всех нынче по углам чикает? Сержант, вот мы вам и преступника нашли! Где благодарность?

– Смирнов, а ну закрой рот! – вскрикнул Константин Иванович. – Пришли серьёзные люди, сделали замечание. Ты должен быть благодарен, и принять его к сведению!

– Что же вы, не напрягайтесь так, – после минуты тишины сказал мужчина. Женщина рядом всё это время стояла беззвучно. Видимо, ей не было особой нужды или желания вести диалог с детьми. – Мы, в принципе, закончили. Как я вижу, никто ничего не знает. Но, если уж вдруг, я вам свой номер оставил. Звоните по нему, при нужде.

Примечания к главе:

Питательная среда – это субстрат, предназначенный для культивирования, то есть выращивания и размножения микроорганизмов – некоторых вирусов, грибков, простейших, бактерий.

Сибирская язва – особо опасная инфекция, вызываемая бактерией Bacillus anthracis, характеризуется образованием специфических карбункулов на коже и слизистых оболочках или развитием воспалительно-геморрагических изменений в кишечнике и легких, протекает с явлениями тяжелой интоксикации.

Тринитротолуол (тротил) – это желтое твердое вещество без запаха, которое не встречается естественным образом в окружающей среде. Он является взрывчаткой, используемой в военных снарядах, бомбах и гранатах, в промышленных целях и под водой. Производство 2,4-тринитротолуола происходит исключительно в военных арсеналах.

Запоздалый мандраж

К счастью, после ухода полицейских, урок прошёл относительно спокойно.

Константин Иванович ещё раз отругал Мишу с Витей, задал на дом выучить новые параграфы, и отпустил с миром.

С Леной они попрощались на выходе из школы, около её ворот.

Подруге нужно было в другую сторону. Иногда они провожали друг друга, по очереди, чтобы поболтать, но сегодня у Лены возникли какие-то срочные дела дома, да и у самой Виктории не было особого настроения, чтобы о чём-то разговаривать.

Из головы не шёл тот унизительный инцидент в классе. И, конечно, кое-что другое. Как Ленка ей позже рассказала, полицейские приходили не просто для очередной лекции, а уже с конкретной целью.

– Не думаю, правда, что они что-то ожидали, – задумчиво говорила Лена, зашнуровывая свои кроссовки. Они у неё были красные, поношенные. А вообще, подруга берегла свои вещи, и часто не могла избавиться от старья. В этом они с Викой были похожи. – Так вот, не думаю, что они что-то бы у нас нарыли. По протоколу, наверное, просто надо было со всеми поговорить. Вот и поговорили.

– А о чём? Неужели, о недавних убийствах? – с интересом уточнила Виктория.

– А о чём же ещё, – игриво ответила ей подруга. – У нас в краях больше ничего интересного не происходило, в последние-то дни.

– «Интересного», скажешь то же, – хмыкнула светловолосая, застёгивая свою чёрную куртку. Пока пора была тёплая, поэтому она носила тоненькую курточку чуть выше колен. А вот с наступлением холодов ей уже придётся наряжаться в свой тулуп. – Страшновато, как-то, скорее.

– Да что тут страшного? Никто не действует, вот и буянит, урод! – выплюнула Лена, но притихла, стоило рядом пройти какому-то учителю. Неловко получилось. Они поспешили выйти на улицу. – В общем, это я к чему… надо нам всем его просто вместе подкараулить и прибить, одним прекрасным днём. Ладно, покедава, друг мой! Расскажешь мне потом свой фанфик.

– Да не вопрос. – засмеялась Вика. Но в этот раз её смех вышел немного наигранным. Но, она надеялась, что подруга этого не заметила. Однако, та уже развернулась и побежала в свою сторону.

Виктория же повернулась в свою сторону. Ей предстояло пройти через несколько дворов и улиц. Дорога должна была занять около тридцати минут, если бы она шла не торопясь.

И, тем не менее, школьница ускорилась. Недавняя беседа, телевидение, и страшные фотографии останков жертв убийцы не давали ей покоя.

Она наткнулась на них примерно неделю назад, почти случайно, пока смотрела новости в интернете. И к сегодняшнему дню почти всё позабыла. Но приход полицейских освежил воспоминания.

Этот убийца чаще всего нападал именно на девушек, и девочек. В список его жертв входила женщина тридцатисеми лет, и девочка, которой ещё не исполнилось и четырнадцати. А это значило, что в круг потенциальных жертв входила и Вика.

Около школы, стоило отойти от неё на метров пятнадцать-двадцать, стоял длинный забор, метров в тридцать примерно, в длину.

Говорили, что позади него велись какие-то работы, но по факту, там стоял лес, и как мама говорила, какой-то частный сектор.

И довольно часто, проходят мимо него, Вика слышала лай собак. Лай множества собак.

Порой звук был настолько громким и чётким, что школьница понимала, что свора шаркает совсем рядом с забором. Пытается выбраться на ту сторону.

В такие моменты девушка всегда ускорялась. Ведь рядом не было абсолютным счётом ничего, за чем можно было бы спрятаться. Только голая остановка, в шагах пятнадцати, множество кустарников, и супермаркет, открывающийся только в девятом часу.

А в семь часов утра тут почти никогда и никого не было. Только Вика, как обычно, пришедшая в школу раньше обычного, и забор.

Очень длинный и многовековой забор, за которым вилась целая свора огромных, злых и, наверняка, голодных собак. Школьница стала бы для них хороших перекусом, не так ли?

Стоило лишь подумать о том, что однажды этот хлипкий забор не выдержит, или в нём появится щель, внутри девушки всё переворачивалось.

Казалось, этот забор стоял здесь много, много лет. Когда Виктория только поступила в школу и училась в начальных классах, этот забор казался ей чуть новее. Выше. Крепче.

Возможно, тогда, в силу своего роста и возраста, ей просто казалось. А, возможно, забор действительно обветшал, спустя столько-то лет.

Но он был тут всегда, сколько себя помнила светловолосая. Длинный настолько, что ей приходилось шагать в сторону дома минут десять, чтобы его пройти. А с обратной стороны забор доходил даже до территории школы. И, кажется, длился дальше. Просто Виктория сама не интересовалась.

Сзади их школы был лес. Ну, как лес: кучку деревьев, поляну, площадью примерно в метров двадцать-тридцать от силы нельзя было назвать лесом, но младшие классы предпочитали кликать его так.

И Вика тоже. Само явление настоящего леса за школой казалось ей каким-то мистическим. Но ещё более интересно было на продлёнке, когда они выходили гулять вместе с остальными ребятами и учительницей.

«Лес» находился на территории школы, поэтому гулять там, по идее, разрешалось. И только школьникам этой школы, разумеется.

Правда, учителя всегда говорили им далеко от самой школы не отходить, и в «лес» не углубляться, но, естественно, никто не слушал.

Виктория помнила, как впервые дошла до самой окраины школьной территории. Лес продолжался и дальше, но от него детей ограждал тот самый белый забор, сколоченный из железных пластинок, за которыми ничего не было видно. И не перепрыгнуть, и не перелезть, ведь подходящих деревьев рядышком не было.

И, тем не менее, некоторые ребята, в том числе и она позже, залезали на дерево чуть дальше. Даже на нижней и толстой ветке этого дерева можно было разглядеть кусочек территории за забором.

И в самом деле, как и говорили взрослые, там находился частный сектор. Оттуда виднелся гораздо более густой лес, и два-три домишка, словно островки, сидевшие в этом море деревьев.

А если смотреть ещё дальше, то дома казались и вовсе рассыпанными, в разные стороны. Однако, сам ряд деревьев лишь густел. Дальше, наверняка, находился уже самый настоящий лес.

Что самое забавное, никто из ребят так и не побывал на той стороне. Но вот, прошло время, и интерес к лесу стих.

Да и Виктория уже не так рвалась на ту сторону. В детстве собаки её не особо пугали, даже когда она слышала от взрослых, что кого-то там опять загрызли насмерть.

Возможно, детский мозг просто не воспринимал столь разрушительную информацию. Просто принимал к сведению, но картинку дальше в воображении не развивал.

Сейчас же, когда интернет появился и широко распространился не только среди взрослых, но и школьников, им были доступны многие источники информации. В том числе и те, которые лучше бы так и оставались недоступными.

Так Виктория, в силу своей заинтересованности, однажды набрела на каналы «тру-крайма». Регистрироваться на них она не стала, но запомнила названия групп, и, против своей воли, но не превозмогая интереса, заглядывала в них.

После этого «визита» шарахалась любой тени минимум день-два, в зависимости, насколько живописные случаи в этих группах описывались.

Трупы, истерзанные сворой собак, девушка, к сожалению, или же к счастью, тоже видела. И поэтому, сейчас, в отличие от детства, её всякий раз пробирала дрожь. Её воображение тоже было не прочь подкинуть ей пару красочных картинок с непосредственным участием самой Вики.

Вот, наконец, забор кончился, и школьница вздохнула с облегчением. Дальше по дороге и людей становилось больше.

Она дошла до остановки. И пока проходила мимо киоска хлебобулочных изделий, невольно засмотрелась на витрину.

Школьница довольно часто замедлялась, а то и останавливалась, шагая мимо этого магазинчика. Всё-таки, сдобные булочки от третьего хлебозавода были слишком вкусными.

Даже сейчас, вспомнив неделю назад съеденную «Московскую плюшку» с сахаром, Вика невольно сглотнула слюнки. И, тем не менее, сжав кулачки, развернулась и прошла дальше. Как раз загорелся зелёный свет светофора.

Много выпечки кушать нельзя, ведь это вредно – такое она слышала от родителей почти ежедневно, сколько себя помнила. И, на самом деле, девушка была согласна. Толстеть, портить работу ЖКТ, или иметь проблемную кожу ей не хотелось. Лучше уж пускай в следующий раз возьмёт. Когда-нибудь. А пока и деньги при ней останутся.

Если чуть подкопит, то сможет позволить себе купить ещё один блокнот или книгу.

Её друзья и знакомые, слыша об этом, лишь, мягко говоря, крутили у виска. Вот Ленка, например, обожала всякие вкусности, и все свои карманные тратила на них. Подругу свою не понимала. Ну, серьёзно, как какая-то тетрадка может заменить этот ароматный глазированный сырок с варёной сгущёнкой или кусочек пирога с яблоками?

Виктория в эти моменты лишь пожимала плечами. Да, она и сама не знала. Сырки тоже любила, но не так велико было наслаждение ими, как восторг при покупке и держания в руках новенькой книги в твёрдом переплёте. Тем более сырка хватало на минуты-две максимум, а книгой можно было наслаждаться целую неделю и больше, в зависимости от её объёма и загруженности владельца в школе.

Когда она объясняла всё это Лене, та тоже пожимала плечами, и как-то манерно по-философски замечала:

– Что ж, ладно, я уважаю твоё неправильное мнение.

– И что, даже нежные сырники из шоу от Высоцкой тебе будут лучше моей тетрадки, которой хватит на полгода?

– Нет, ну с этими шедеврами кулинарной индустрии, по-моему, вообще никакая книжка, пусть даже коллекционная не сравнится!

– Ну да, ну да.

Но, по крайне мере, если и подруга крутила у виска, то делала это дружелюбно.

Миновав дорогу и светофор, школьница остановилась на перекрёстке. Справа был путь, по которому она шла обычно. А слева же – путь покороче. Намного короче, почти в два раза.

Тем не менее, ходила она всегда по первому пути, более людному. Так родители наказали, да и безопаснее было намного.

Второй путь пролегал через дворы, гаражи и частный сектор. Деревьев там, правда, не наблюдалось, но зато восседало довольно большое кладбище, аккурат между мечетью и церковью. Дальше снова были дворы, но частный сектор заменялся обычными многоэтажками. Недавно там даже построили супермаркет, в котором Вика иногда, втихаря от родителей, закупалась сухариками.

Вот и сегодня, подумав некоторое время, Виктория решила завернуть налево. Да, она бы могла дойти до того магазина и через длинный путь, но тогда бы её дорога заняла около часа. А так, быстрым шагом доберётся до магазина за минут одиннадцать-пятнадцать, а оттуда уже и до дома рукой подать. Сможет свернуть на более людную дорогу, только-то пройти мимо гаражей, и миновать церковь.

И, вместо того, чтобы пойти по привычному пути, вдоль оживлённых дорог и различных центров, Вика медленно протопала вниз, мимо восточного кафе «Золотая нива».

Строго говоря, говорить о «лево» и «право» тут было бы не совсем правильно. Скорее прямо и вниз, и по правой дуге.

Вот и сейчас, спустившись по небольшой лесенке, и пройдя мимо двух красивых многоэтажек, школьница пошла в сторону мечети.

К счастью, если и потеряешься в этом районе, путь обратно можно будет легко найти по верхушке этой мечети – виднелась она почти везде.

Но, а если вдруг попадёшь впросак в противоположной стороне, близкой к их школе, то ориентироваться нужно было уже по телевышке. Её то было видно точно везде, учитывая, что та переливалась всеми огнями радуги и различных флагов в праздничные дни.

Спустившись до ворот, отделявших территорию мечети, светловолосая взглянула на красную кирпичную стену здания, большие окна и красивые зелёные углы строения, и сверкающие в лучах закатного солнца. Засмотрелась на золотой полумесяц на макушке одной из крыш. Он так красиво отражал чуть красноватый свет солнечных лучей, что девушке захотелось зарисовать эту картинку.

Немного полюбовавшись, она повернула направо.

Дорога становилась немного шире. С левой стороны теперь простирался ряд гаражей, за которым находилась старое кладбище. Мама говорила, что там уже давно никого не хоронят, так как его территория переполнена.

Шарк. Шарк. Шарк.

Школьница обернулась. Никого не было. Напрягла слух. Звучавшие только что шаги затихли. Она была здесь одна.

Может, послышалось? С ней такое случалось довольно часто.

Шарк. Шарк. Шарк.

Виктория вздрогнула. Звуки доносились из-за гаражей, со стороны кладбища. Там ходил явно какой-то взрослый. Скорее всего, мужчина.

Судя по шагам, некто направлялся в ту же сторону, что и школьница. Но пока он был за гаражами, ведь, никакой опасности не представлял? Разве что, через шагов двадцать между гаражами был проём, через который без проблем мог бы протиснуться и небольшой мотоцикл.

«Да ладно, тебе, – подумала кареглазая. – Ну, серьёзно, ждёшь ото всего подвоха. Если подумать, что по-твоему получается, что маньяки и насильники составляют восемьдесят процентов населения!»

Но бешеный стук сердца не унимался. Шаги за забором, казалось, ускорились в такт её шагам.

Нет, ей кажется, ей просто кажется. Вот, сейчас она побежит, и вскоре достигнет супермаркета, а там уже можно забежать внутрь, где будут люди или, хотя бы, персонал.

Назад сдавать было уже поздно, она достигла середины своего пути. Позади – лишь ряд таких же гаражей, и ни единой живой души. Она побежала.

Рядом громыхнуло что-то железное. Будто лопата ударилась об металлическую стену. И когда девушка пробегала мимо проёма, то увидела силуэт мужчины, который надвигался прямо на неё.

Ноги предательски подогнулись, она будто замедлилась. Перед глазами поплыло. И её с силой повело назад.

Краем сознания школьница поняла, что неизвестный схватил её за край куртки. Ах, если бы она была немного короче!

– Нет, отпустите! – голос тоже её подвёл. Стал тише, будто бы кто-то невидимый схватил её за горло.

– Пошли со мной, девочка, – прохрипел мужчина, железной хваткой вцепившись уже в её руку, чуть ниже локтя. Его хватка была настолько крепкой, что напоминала тиски. Вика дёрнулась, но мужчина лишь влепил ей затрещину. – И не смей мне тут пищать!

От удара перед глазами потемнело. Вика всё продолжала дёргаться, сама не понимая, что делает. Она отчаянно отбивалась, пытаясь высвободить свою руку. Ноги путались, заплетались, поскальзывались на гниющих осенних листьях – неизвестный уже затащил её в расщелину меж гаражей, и продолжал вести в какую-то сторону.

– Отпустите, отпустите пожалуйста! – из последних сил закричала светловолосая. Голос, наконец, появился. Но, кажется, было уже поздно. Они отошли от частных домов слишком далеко. Да и не точно, что там кто-то вообще был сейчас.

За крик она получила ещё одну оплеуху. Намного сильнее и больнее предыдущей. Казалось, что тогда мужчина сдерживал свои силы.

Виктория упала. Голыми руками вцепилась в жухлые листья и свежую землю и попыталась встать, но неизвестный придавил её к земле своим весом.

– Я же сказал тебе заткнуться, мелкая дрянь!

Мужчина надавил ей на лопатки так резко, что на мгновение у Вики вышибло воздух из лёгких. Послышался шорох одежды. Кажется, ей задрали куртку. Незнакомая огромная рука коснулась её живота, о потянула наверх. Звякнула пряжка ремня.

Из глаз девушки потекли слёзы. Она всхлипнула. Но только и могла, что наблюдать за собой и мужчиной, нависшим сверху, будто со стороны.

– Н-не надо, пожалуйста. – попыталась ещё раз достучаться до незнакомца Виктория, но её лишь сильнее вдавили в землю. Рот забился гнилыми листьями и, кажется, чем-то ещё, но девушке это было не важно. Уже не важно. Главное, чтобы это всё поскорее закончилось, и оказалось страшным сном.

Нет же, этого не могло происходить с ней в реальности. Просто не могло. Наверняка, она спит, и видит очередной страшный сон. Да, точно, обычный страшный сон. Сон. Сон.

Рука незнакомца переместилась на шею школьницы, и тот, видимо поощряя внезапно успокоившуюся жертву, склонился к её уху. Его дыхание оказалось настолько зловонным, что Виктория чуть не задохнулась. И в комбинации со сдавленными лёгкими это было бы её фатальной ошибкой. Поэтому, она попыталась сдержаться.

– Вот так, молодец, стервочка моя.

А потом он как-то жалобно вздохнул, и со скулежом повалился прямо на неё. Шею отпустил.

А потом вес мужчины и вовсе исчез. Избавившись от давления, Вика встала на колени и отчаянно закашлялась, отплёвывая землю, листья и песок, что успели забиться в её рот.

– Да как ты, мразь, смеешь её трогать!? – послышался откуда-то сверху резкий женский крик.