Боги, магия, любовь. Книга первая

А вот ножны к солдатскому мечу были деревянные, и магическое умение Игната на них не распространялось. Подумав, что продать меч можно и без ножен, парень решил на этом остановиться в преобразованиях меча. Он проверил запор на двери, потом лёг рядом с матерью, обнял её, подгребая под себя, попутно осознав, что она очень худая. Женщина прижалась к нему, не просыпаясь, что-то забормотала во сне, из глаз её капали слёзы. Игната захлестнула волна жалости и сострадания к этой женщине. Он стал гладить её тело и говорить, что трудности позади, что теперь будет всё хорошо, что ей нужно отдохнуть. Они прижались друг к другу, пригрелись, и парень крепко уснул.

Проснулись они только на другой день утром. Матушка всполошилась, но Игнат удержал её от того, чтобы она куда-то сразу бежала. Потом они оба вышли из комнаты, умылись во дворе у колодца и пошли в обеденный зал. Игнат убедил мать, что нужно хорошо покушать, не жалея денег. В зале было несколько человек, по внешнему виду это были чьи-то дружинники или наёмники, которые что-то ковыряли в своих тарелках. Видимо, с похмелья у них не было аппетита, зато плохого настроения было в избытке. Видя, как наша парочка усиленно поглощает пищу, один из этих похмельных решил сорвать на них свою злость.

– Эй, пацан, что это у тебя в свёртке, наверняка, что-то украл. Ну-ка, покажи! – небритый мужик с убийственным запахом перегара изо рта навис над их столом, наклоняясь к лицу Игната.

Игнат не рискнул оставлять этот меч в комнате дешёвой гостиницы, где их уже один раз обокрали. За неимением нормальных ножен, он часть клинка засунул в ножны от солдатского меча, а поверх этого обмотал его своим старым камзолом.

– Если я разверну этот свёрток, то ты умрёшь.

– Что ты сказал? – говоря это, пьяница попытался схватить парня за одежду, но поймал только лезвие ножа.

Игнат выхватил кинжал и выставил его на пути руки этого громилы. Это было ещё одно из умений. Ему должны были вложить в сознание умение универсального боя любым холодным оружием, а так же рукопашного боя без всякого оружия. Ему самому оставалось наработать технику и выработать в мышцах навыки и мышечную память. А ещё, как сказала матушка, отец много тренировал юношу в обращении с оружием. Если навыки, заложенные отцом, и привнесённые умения сольются, то он очень быстро станет умелым бойцом.

Когда нападавший бугай сжал то, что поймал и попытался тащить на себя, его рука соскользнула с клинка ножа. Естественно, при этом он разрезал свою ладонь. Взревев, словно раненный медведь, этот здоровяк отшвырнул в сторону стол, за которым сидели мать с сыном, и ринулся на парня, насадившись на меч, который Игнат успел вытащить из свёртка и выставить перед собой. При этом на мужике был кожаный доспех, который ножом с одного раза не прорезать, и даже не всякая шпага его проткнёт. А этот меч прошёл через него, как острое шило, даже чуть выглянул из спины здоровяка. Сражённый агрессор застонал и рухнул на пол. Не желая даже на мгновение выпускать из рук столь прекрасное оружие, Игнат крепко держал меч в правой руке. Падая, тело нападавшего должно было вывернуть застрявший в теле меч из его руки. Вместо этого меч рассёк кожаный доспех, разрезая грудину вдоль рёбер, и на пол это тело упало с резаной раной на половину груди.

Собутыльники этого задиры вскочили из-за стола, но никто из них не решился нападать на столь ловкого мечника. А Игнат срезал с пояса трупа кошелёк и, не открывая его, швырнул трактирщику. Поскольку Измайловы уже почти закончили свой завтрак, они встали и вышли из зала.

– Мама, одеваемся в приличную одежду и уходим из этой гостиницы.

Так и сделали. За углом Игнат остановил проезжающую пролётку, помог матушке взойти в экипаж и сел рядом.

– В трактир или гостиницу, где собираются наёмники или ветераны армии. Мне нужна консультация по поводу продажи оружия.

– Вам, Ваше Благородие, может быть, лучше заехать в магазин гнома Топора. Лучше его мастеров оружейников нет. Он, конечно, жадный и торгуется за каждую медяшку, но никогда не обманывает.

– А где это?

– У него магазин возле гильдии наёмников.

– Ну, что же, поехали к этому Топору.

Матушка присмирела и только поглядывала на сына. Видимо, парень ведёт себя очень не типично для её сына. Ладно, этот вопрос они обсудят позже.

Магазин гнома Топора внушал. Во-первых, это было двухэтажное здание, во-вторых, над входом на цепях висел огромного размера боевой топор. В самом магазине, а торговля шла на первом этаже, было выставлено большое количество оружия. Оно стояло или лежало в открытых шкафах, но перед ними был установлен прилавок, так что взять в руки что-то было можно, лишь попросив приказчика, чтобы он эту вещь подал вам. Приказчиков было трое, но ни один из них на гнома не походил.

Игнат с матушкой одели свою лучшую одежду, но и в таком виде не производили впечатления богатых людей, поэтому на просьбу пригласить хозяина магазина приказчик лишь хмыкнул и заявил, что хозяину некогда.

– Уважаемый, я виконт Измайлов. Если ты не хочешь получить неприятности, вызови хозяина.

В ответ приказчик кивнул кому-то у парня за спиной, на что Игнат среагировал мгновенно. Спасибо покойному Глебу Измайлову, натренировал он парня отлично. Тот не только развернулся, но и скользящим шагом сместился к стене так, чтобы подойти к нему сзади уже никто не смог. А до этого за спиной у него стоял один из охранников магазина, который посмотрел на извлечённый из свёртка меч. Его глаза резко сузились, взгляд секунд десять изучал это оружие, потом он произнёс:

– Не нервничай парень, сейчас позову.

– Гони ты этого нищеброда! – завопил приказчик.

Однако охранник даже не посмотрел на него, а ушёл на второй этаж. Минут через пять в зал спустился удивительный персонаж. Глядя на него стало понятно, почему его прозвали гномом. Глядя на его руки и плечи становилось очевидным, что он кузнец. Они бугрились мышцами, а пальцы были почти чёрными, от въевшегося металла. При этом он был ниже среднего роста, не толстый, скорее, квадратный. Портрет дополняли густые чёрные волосы, покрывавшие не только голову, но и почти всё лицо. Но они не были длинными. На голове у этого персонажа была короткая стрижка, борода и усы также были аккуратно и довольно коротко пострижены. Оно и понятно, работая с раскалённым металлом, некогда думать о длинной бороде.

– Кто тут меня спрашивал? – голос у этого мощного квадратного мужчины оказался таким, что ему только с эстрады петь любовные песни.

Мягкий, бархатный, не очень низкий, голос производил впечатление полного несоответствия формы и содержания. Возникало подозрение, что говорит кто-то другой. Игнату с трудом удалось сбросить с себя оцепенение. Он повернулся к хозяину магазина, продолжая держать в руке оголённый меч. Теперь в оцепенение впал этот, так называемый, гном Топор. Он впился взглядом в это произведение Игната и лишь тянул к нему руки.

Молодой человек сделал пару шагов к этому мастеру, положив меч на раскрытые ладони разведённых рук. Торговец и кузнец в одном лице взял это оружие в руки и долго его осматривал, буквально обнюхивал, только что языком не полизал.

– Это древнее оружие?

– Нет, сделано не очень давно, но делал его не кузнец, а маг.

– Так на него наложена магия?

– Нет, его делали для воина без дара, оно просто укреплено магией.

– Я должен проверить!

– Сначала слово о честной сделке. Я хочу продать этот меч. Отец погиб, а мне нужны деньги, чтобы поехать в столицу. Слово сказано!

– Слово сказано! – не задумываясь, ответил кузнец.

Потом он начал проверять этот меч. Он его травил кислотой и щёлочью, проверял на остроту, на способность держать заточку, на изгиб, на излом. Стучал по нему разными своим штучками, слушая звук, потом попробовал сделать то, что делал Игнат, то есть ударил лезвием другого клинка и лезвием меча друг о друга. Долго изучал последствия этого удара, потом произнёс:

– Ножен, как я понимаю, нет? Тогда больше трёхсот пятидесяти золотых за него я не дам.

– Двадцать золотых монетами, пять золотых серебром, остальное банковским чеком.

Денежную систему мать «напомнила» сыну ещё по дороге сюда. Поэтому Игнат уже представлял себе, что получить всю сумму монетами, даже империалами, это будет жуткий геморрой.

А система денег в этом мире не очень сложная. Самая дорогая монета это золотой империал. В этой монете сорок грамм золота довольно высокой пробы. В одном империале пять золотых. Эта монета так и называется, «золотой», соответственно весит она восемь грамм и довольно небольшая по размеру, но триста пятьдесят золотых весили бы почти три килограмма. Носить их в кармане было бы очень неудобно. Далее идут серебряные монеты. Большая монета, это «серебряный», и мелкая серебряная монета, это «серебрушка». Размерами серебряный совпадает с империалом, в нём двадцать грамм серебра, но по стоимости империал равен пятидесяти серебряным, соответственно, один золотой равен десяти серебряным. Серебрушка в десять раз легче и дешевле серебряного. Ещё есть медные монеты: десять монет «медный» равны по стоимости одной серебрушке, а десять «медяшек» – одному «медному».

Судя по довольному виду гнома, он остался доволен сделкой и считал, что выгадал. А Игнат с трудом скрывал свою радость. Никак он не рассчитывал получить такую сумму. Но пока торжествовать было рано, поэтому он опять поймал пролётку и приказал отвести их в банк. Когда он выяснил, что у матушки есть счёт в банке, но на нём осталась минимальная сумма в один золотой, положил на её счёт сотню золотых. Далее он завёл счёт и чековую книжку на своё имя, и оставшиеся двести двадцать пять золотых положил на этот счёт.

– Матушка, сейчас мы едем в самый дорогой магазин готового платья, одеваемся, как аристократы, пусть и небогатые. После этого селимся в приличную гостиницу. А потом будем долго беседовать и выяснять всё о том, что со мной произошло. Хорошо?

Так они и сделали, но все эти дела заняли у них весь день, после позднего ужина сил на разговоры уже не осталось, и они оба уснули очень быстро. При этом спали они теперь в разных комнатах одних апартаментов, предварительно посетив моечную и переодевшись в чистое бельё. Спал Игнат, как говорят, мертвецким сном, а когда проснулся, то обнаружил, что мать сидит рядышком и гладит его по лицу, рукам.

– Матушка, давай, я умоюсь, мы позавтракаем, потом вернёмся в эту комнату и поговорим без свидетелей.

На завтраке никто к ним не лез, поэтому всё прошло спокойно. Вот они сидят в комнате снятых апартаментов, и парень мучительно раздумывает, как построить разговор с матерью. А женщина своим материнским сердцем всё почувствовала и спросила первая:

– Размышляешь, что бы соврать, чтобы меня не расстраивать?

– Почти так. Врать не хочу, но и расстраивать не хочу.

– Ты настолько сильно изменился, что я сомневаюсь, что ты мой сын. Так что говори правду, хуже уже не будет.

– Матушка, ты не сомневайся в том, что перед тобой сидит твой сын, которого ты родила и вырастила. А вот про душу его я так уверенно сказать не могу. Я совершенно не помню, что со мной было, как я рос, что делал. Ничего не помню. Мне очень жаль, что я не помню отца. Он столько сил в меня вложил, только благодаря ему и тому, чему он меня обучил, нас не ограбили ещё раз в той дешёвой гостинице. Но, что есть – то есть. При этом я говорю, читаю, могу писать, ориентируюсь, как вести себя с людьми. То есть какая-то память у меня есть… Перед тем, как прийти в сознание после отравления, я видел сон, как будто я говорил с двумя господами, мужчиной и женщиной. Они сказали, что я выживу благодаря их вмешательству, у меня проснётся магический дар, но за это я должен поступить в Академию в столице и там сойтись с одной дамой. Означает ли это, что они в это тело вселили другую душу, я не знаю. Про даму я буду думать потом, но в Академию мне нужно поступать в этом году, так как мне уже восемнадцать лет, это предельный возраст для поступления. Теперь, что касается нас с тобой. Как я сказал, я не помнил ничего, но я хочу считать тебя своей мамой. Клянусь, что постараюсь быть хорошим сыном и заботиться о тебе, как ты обо мне заботилась всю мою жизнь. И ещё, давай забудем тот факт, что мой биологический отец – граф. То, что он тебя насиловал, ещё не доказывает, что я его сын. И я не хочу считать его своим отцом. Кроме тебя этого сказать никто не может, а ты, я прошу тебя об этом, всегда говори, что у тебя ребёнок от мужа, от Глеба Измайлова.

Женщина упала на грудь молодого человека и залилась горькими слезами. Продолжалось это довольно долго. Игнат гладил её по спине, ждал и молчал, просто не знал, что ещё можно добавить. Можно продолжать говорить, что не бросит, что будет любить, но вся это уже сказано, дальше это будет попытка внушения, а внушение со временем проходит, сейчас может помочь, а в будущем приведёт к новым конфликтам. Нет! Необходимо, чтобы матушка услышала своё сердце и поступила так, как оно ей велит, а уж Игнат будет под это подстраиваться.

Через какое-то время женщина успокоилась.

– Кто бы ты ни был, это тело моего сына, и я всегда буду его любить. Значит, и о тебе буду переживать, заботиться, помнить и думать. Даже если я тебе надоем, или ещё какие-нибудь причины будут, ты тогда честно скажи, но не обманывай меня.

– Хорошо! Мамой я могу тебя называть?

– Лучше называй матушкой, как называл в начале твоего выздоровления. А я тебя буду называть по имени.

– Матушка, ты пару дней подумай, потом мы с тобой должны решить, поедешь ли ты со мной в столицу. Я очень не хочу оставлять тебя здесь одну, но в столице у тебя есть враг. Лучше всего было бы тебе выйти замуж и сменить фамилию. Давай, я попробую ещё денег заработать, мы тебя нарядим и оденем, как подобает аристократке. Начнём посещать балы и вечера, может быть ты ещё и влюбишься в кого-нибудь? У тебя есть хорошие знакомые в этом городе? Как только пошьёшь красивую одежду, можно будет их посетить.

– Смеёшься, Игнат, какая любовь? Чтобы прилично одеть аристократку ста золотых недостаточно.

– А сколько нужно?

– Не меньше тысячи. Конечно, это вместе с украшениями.

– Ты рассчитывай на то, что украшения у тебя будут. Этот вопрос мы решим отдельно.

Глава 3. Надо маму выдать замуж

Собственно говоря, для того, чтобы матушку сосватать нужно не так уж и много. Для любви, как и для войны нужны всего три вещи: деньги, деньги и деньги. Это шутка, и в каждой шутки есть доля шутки. А остальное…

Начать парень решил с посещения целителя. Почти насильно загнал мать к лучшему магу-целителю этого города. Тот осмотрел женщину и вышел к парню.

– Что вы от меня хотите, молодой человек?

– Матушке всего тридцать семь лет, а выглядит она на все пятьдесят. Я не прошу её омолодить, но привести организм в соответствие с возрастом вы можете? Кроме того, она долго сидела на вынужденной диете, нужно вернуть ей нормальные женские формы.

– Две недели процедур и девяносто золотых. Способны вы оплатить такое лечение? Ещё вашей матушке требуется усиленное питание.

– Делайте, Ваше Могущество!

Дальше Измайловы заехали в ближайшую оружейную лавку, и Игнат купил себе дешёвую шпагу. Выбирал по принципу самую дешёвую из тех, которые ему подходят по размерам. У разных шпаг, кроме разной длины, ещё может быть различный размер рукояти. Вот по форме и размеру рукояти парень и выбирал для себя оружие. У той шпаги, которая ему понравилась, оказался коротковатым клинок. Клинок он сам удлинит, это не страшно, но нужны ножны требуемой длины. За ножны с виконта взяли почти половину стоимости шпаги, а вся покупка обошлась ему в двадцать семь золотых.

Следующим шагом по пути обогащения Игнат стал объезжать все ювелирные лавки и мастерские. Матушка отказалась ездить по этим торговым точкам, поэтому он ездил один. Так ему было даже проще. Что парню делать в ювелирных лавках? А он искал дешёвый ювелирный лом. Это осколки, обломки драгоценных камней и очень мелкие камни и кристаллы. В одной из лавок ему отдали целую коробку осколков рубинов и сапфиров различной расцветки. Там были осколки синих сапфиров, считающихся самыми ценными, а также розовых, голубых, стоящих в несколько раз дешевле, чем синие. Были осколки даже зелёных сапфиров, встречающихся очень редко. Но все осколки были очень мелкие. Если их пытаться огранить, то получаться кристаллы менее пятой доли карата. Откуда купец взял этот лом Игнат не узнавал, его более чем устроило, что за коробку, в которой набралось этих мелких осколков почти на литр объема, ему продали всего за сто золотых. Продавец предлагал заглянуть к нему месяца через два, будут ещё осколки драгоценных камней, только чуть крупнее. Виконт обещал заглянуть, но сам надеялся к тому времени уже покинуть этот город.

В гостинице за вечер он подправил форму своей шпаги и удлинил её. Долго подгонял по руке форму рукояти, потом занялся гардой. Из простейшей крестообразной гарды он сделал чашевидную, вытянутую вдоль плоскости клинка. Потом добавил ещё дугу, закрывающую пальцы. Кроме того вывел два небольших боковых уса, направленных в сторону клинка. Это защита руки от вражеского клинка, скользящего вдоль клинка твоей шпаги. Гарда получилась изящной, хорошо защищала руку, но металл гарды стал очень тонким, следовательно, такая гарда была бы непрочной. Но это всё имело значение до момента, пока Игнат не укрепил своё изделие магией.

Потом он занялся клинком шпаги. В той же книге «Три шага до магии» описывался клинок имеющий сечение в виде ромба, у которого стороны вогнуты внутрь этой фигуры. Такую же форму клинка сделал и Игнат, потом укрепил клинок так же, как делал с первым своим мечом. Получилась шпага достаточно лёгкая, но клинок у неё был шире обычного, имел высокую жёсткость на изгиб, был очень острым и прочным. Вся шпага производила впечатление лёгкого меча. Теперь у него есть шпага серого цвета с матовым клинком. Парню захотелось назвать её Серая Молния, но он подумал, что, чтобы она стала «молнией», ему нужно стать мастером фехтования. Отец, видимо, хорошо учил Игната, и движения со шпагой у парня получались как бы автоматически, но этого мало, потому, что это набор простых движений. Из тех знаний о мечевом бое и фехтовании, что записали в его сознание инопланетные маги, он мог многое добавить к школе отца, но нужно всё это отработать до автоматизма. Поэтому пока шпага поживёт без личного имени. Из-за того, что клинок стал шире, он прорезал деревянные ножны, когда Игнат попытался засунуть его в эти ножны. Пока виконт скрепил эти ножны медными кольцами, но ножны нужны новые, не солидно виконту ходить с аварийными ножнами.

Свой боевой нож Игнат преобразовал в длинный тонкий кинжал, практически в стилет, называемый на планете Земля мизерикордией.

Когда он увлёкся этими преобразованиями оружия, вдруг почувствовал себя плохо. Молодой парень не обратил бы внимания, но сознание пожилого человека среагировало сразу. Игнат задумался, пытаясь понять, что происходит. Болезнь, вызванная его отравлением, уже ушла в прошлое, так что же происходит? Судя по всему, так проявилось то, что он истратил запас магической энергии в своём ядре. Ему обещали сильное ядро, но он ведь не знает, сколько энергии истратил на произведенные преобразования металлических изделий. Значит, нужно просто отдохнуть, и тогда организм накопит новую порцию этой энергии. Теперь парень стал целенаправленно следить за своими ощущениями при работе с магической энергией. Вскоре он выяснил, что его резерв полностью восстанавливается за сутки.

Проблему с ножнами для шпаги и стилета он решил в последующие три дня без проблем, заказав их изготовление у соответствующих мастеров, и далее выглядел, как и подобает аристократу: одет в соответствии со здешней модой, вооружён как дворянин.

Молодой человек, у которого на поясе были закреплены длинная шпага и узкий кинжал, похожий на короткую шпагу, даже у очень агрессивных личностей не вызывал желания к нему приставать. В укромном месте Игнат проверил свои навыки работать с холодным оружием двумя руками, одновременно шпагой и кинжалом, и ещё раз мысленно поблагодарил виконта Глеба Измайлова. Всяких бандитов ждал весьма неприятный сюрприз.

Продавать переделанное оружие парень остерегался, он ведь сказал гному Топору, что продаёт оружие отца. Прямо Игнат этой фразы не говорил, но как бы намекал на это, и купец его, наверняка, так и понял. Не могло ведь после отца остаться несколько таких великолепных мечей. Поэтому виконт решил заняться драгоценными камнями. При посещении ювелирных мастерских и лавок он смотрел, сравнивал, запоминал. Собранная информация сейчас ему пригодится.

Итак, при огранке драгоценного камня и изготовлении ювелирного изделия от природного кристалла отсекается от тридцати до пятидесяти процентов его объёма. Соответственно и вес его уменьшается на столько же. При этом Игнат не видел в продаже огранённых кристаллов весом больше тридцати карат, а необработанных драгоценных камней – более пятидесяти карат. Но это предельные значения, следовательно, ему нужно получать кристаллы вполовину или в две трети от этих величин, чтобы не вызывать ненужных вопросов и подозрений. Самым трудным оказалось из той кучи мелких камешков, почти песчинок, отобрать нужное количество одинаковых по цвету. Вот было бы здорово, если бы он мог перемешать все молекулы в одном сосуде, а потом вылепить из них нужный кристалл! Но этого нет.

Игнат пока набрал две кучки близких по цвету голубых осколков. Это не самые дорогие камни, но он пока только учится. Молодой человек довольно быстро сумел настроиться на использование нового умения, и вырастил из этих осколков два кристалла формой близких к ювелирным изделиям. При огранке таких заготовок ювелиру понадобится отсекать не более десяти процентов материала камня. Но при внимательном осмотре Игнат рассмотрел, что цвет камня в этих изделиях размещён не равномерно. Он долго думал, как это исправить, и придумал только один способ. Он взял эти два близких по цвету камня неравномерной окраски, и стал перегонять почти весь материал одного камня на второй камень. Потом перегонял почти весь большой камень на этот маленький остаток. После трёх таких «перекачиваний» туда и обратно Игнат не смог найти ни одного изъяна в расцветке камней. Мельчайшие частички камня перемешались в процессе перехода с одного камня на другой, ведь они каждый раз попадали в новую часть камня. После этой работы получились два голубых сапфира весом от двадцати до тридцати карат. Таким же образом он вырастил два розовых кристалла. Эти камни парень продал в виде необработанных крупных камней. Из-за того, что цвет у них был не самый популярный, за эти камни Игнат выручил всего сто сорок золотых.

На эти деньги он купил шесть мелких сапфиров синего цвета, то есть, ювелирной окраски. Причём парень выбрал камни одинакового цвета. После их слияния получились два красивых драгоценных камня по двадцать карат каждый. Их Игнат продал за триста золотых и решил пока остановиться. Дальше он попытался нарастить камень, придавая ему сразу форму огранённого кристалла. Получилось, может быть, не идеально, но вполне неплохо по сравнению с тем, что продаётся в ювелирных лавках. Тогда виконт пошёл дальше и попытался создать оправу из золота к этому камню. Когда и это у него получилось, он выращенные ранее сапфиры огранил своим способом и стал делать оправу к ним.

На оправу он пустил пару золотых монет, причём не стал делать оправу в виде монолитного куска золота, как принято в этом мире. Он сделал тонкое кольцо, от него отходили золотые проволочки с завитками, образуя определённый узор, при этом проволочки захватывали и удерживали кристалл драгоценного камня. Изделие получилось ажурное, изящное, подходящее для утончённой женщины. Для второго перстня наш маг-ювелир смог создать оправу в виде двух голов хищных кошек, вцепившихся в камень с противоположных сторон. По замыслу это должен был быть перстень для мужчины. Для продажи этих перстней Игнат попросил матушку поехать с ним вместе. Создавалось впечатление, что взрослая дворянка продаёт что-то из своих украшений. Парень при ней, видимо, сын, исполняющий роль охранника. Такая схема уменьшала возможности торговцев по сбиванию цены, так как дворянку обманывать не рекомендовалось. Цену сбить вполовину, это ещё можно, а вот провернуть какую-нибудь аферу, типа подмены изделия, это было недопустимо. А за цену уже Игнат торговался очень зло. Видя, за какую цену продаются подобные изделия, причём качество исполнения оправ было заметно хуже, он выставлял цену на десять процентов ниже и не желал опускать эту планку ниже, чем пятнадцать процентов. В первых трёх ювелирных лавках разговор не получился, так как купцы снижали цену за его изделия вполовину от реальной стоимости. А вот в четвёртом заведении, это была большая ювелирная мастерская, им за эти перстни заплатили шестьсот золотых. Ещё и уговаривали, если будут изделия того же мастера, нести только к ним.