Васька, пушистое ЧУДОвище

Но Пират и не пытался. Митька глянул на забор, там, напуганный, с вытаращенными глазами, сидел Вовка, однако и до него Пирату не было дела. Пёс что-то остервенело рвал зубами, рыча и совершая, казалось, миллион движений.

Только спустя несколько секунд Митька сообразил, что добыча в зубах собаки – Вовкина ветровка.

Гошка подбежал к своей собаке, попытался отнять ветровку, но пёс грозно зарычал на хозяина и сразу направился в свой вольер, унося трофей с собой. Гошке ничего не оставалось, как закрыть дверь вольера.

– Ну всё, пацаны. Пиши пропало. Куртку твою не спасти, – сообщил он. – Можете спускаться, я всё закрыл.

Они выстроились в ряд перед вольером. Митька с сочувствием смотрел на лучшего друга, который изо всех сил старался сдержать слёзы, которые неудержимыми ручьями лились по красным щекам.

От расстройства он не мог ничего сказать. Все трое понимали: Вовке здорово достанется от мамы. Да и ветровку жалко, мальчик её так мало успел поносить, для него она была практически новой вещью.

– Я потом её достану, когда Пират наиграется, – попытался обнадёжить Гоша. – Зашьёшь…

– Если от неё что-то останется, – заметил Митя.

Вовка всхлипывал, все его силы уходили на то, чтобы сдержаться.

И тут Митька ударил себя рукой по лбу:

– Ой, Вовка! Да у меня же для тебя кое-что есть! Побежали быстрее к моему дому! Я совсем забыл про подарок, который папа привёз тебе из Японии!

Вовка на секунду застыл, ещё не понимая, решит ли его проблему некий подарок дяди Серёжи.

– Пойдём-пойдём! – настаивал Митька. – Гош, пока! Нам надо бежать.

Уже через десять минут у подъезда панельной пятиэтажки Вовка примерял свои новые вещи. Глаза его сверкали и щёки пылали от радости.

– Спасибо твоему папе! – сказал он.

– Только маме моей не говори, что это папа тебе подарок передал, – предупредил Митька.

– Эй, Митька! Вовка! – донесся откуда-то девчачий голосок. – Привет! Не хотите со мной на болото сходить?

Мальчики обернулись. Недалеко от подъезда стояла девочка, в котрой они не сразу узнали Катю Сивакову.

Глава 3. Васька и Жизнь

Пушистик Васька появился на свет совсем недавно, но на его долю выпало уже немало испытаний. Родился он у кошечки, проживающей на окраине села в частном доме, у не слишком благополучных людей.

Его мама находила пропитание себе сама – ловила мышей, птиц. Иногда ей что-то перепадало с хозяйского стола. Но главное, в доме было тепло и безопасно, и мама-кошка заботилась о своем единственном котенке, пока тот не открыл глаза и не научился ходить.

Потом стало тяжелее. На улицу мама-кошка малыша почему-то не выводила. Возможно, там было опасно – судя по звукам, доносящимся извне, в окру́ге водились собаки. Маминого молока малышу теперь не хватало, а другой еды в доме для него не находилось. Максимум – крошки на полу, но ими не наешься.

Хозяева часто шумели, и котенок понял из поведения мамы, что на глаза им лучше не попадаться. Поэтому он обычно проводил время под диваном, а когда в доме становилось тихо, выбирался из укрытия и изучал свой маленький мир.

Однажды мама-кошка долго не возвращалась домой. Малыша некому было вылизать, сам он пока не умел этого делать. Хозяева никогда не мыли полы, наверное, поэтому котёнок что-то подхватил… У него начало щипать глазки. Но это ещё ничего, по сравнению с голодом.

В животе урчало, и котенок постоянно думал о еде. В один прекрасный момент, когда в доме, казалось, никого не было, и только старенький черно-белый телевизор издавал разные звуки, малыш почуял запах чего-то вкусного. Он выполз из-под дивана, аккуратно, оглядываясь по сторонам, подошел к стулу, запрыгнул на него, а затем – на кухонный стол.

Дальше Васька (тогда еще, конечно, не имеющий этой клички) не помнил себя. На столе стояла селёдка, источающая чудесный аромат! Рыча и пыхтя, котенок вцепился в кусок соленой рыбы, и в мгновенье разделался с ним!

Приступил было ко второму куску, но в этот момент чья-то большая рука схватила его и подняла над столом.

– Так вот кто пищал у нас тут! Муська котенка принесла! – прохрипел мужской неприятный голос. – Еще и по столу лазит, ууу, гадость!

После этого человек потряс котенком над столом, схватил валяющийся на полу черный полиэтиленовый пакет, сунул туда малыша и понёс на улицу.

– Муську мы еще держим, она мышей отпугивает. А второго кота куда нам? – бормотал мужчина. – По столам он лазит, ишь! Муська никогда по столам не лазила!

Это было невероятно, но котенок понимал каждое слово, произносимое этим человеком! Малыш пытался выбраться из пакета, жалобно кричал, звал маму, но никто на помощь не приходил.

– И ничего я не зверь, – мужчина вдруг начал сам перед собой оправдываться. – Меня самого, думаешь, жизнь любит? Ни фига! Жизнь вообще жестока. Особенно к тем, кто живет в этой стране! Развалили страну, ироды!

Последнюю фразу мужчина выкрикнул так громко, что котенок вздрогнул.

Они уже были на улице. Васька ощущал, как холодеет полиэтилен, слышал чужие незнакомые звуки…

– Всё! – пакет с котенком упал на землю. Затем мужчина с отчаяньем в голосе закричал куда-то в небо, – Слышь ты, Жизнь! На тебе! Держи ещё одного бедолагу! Ну, как ты с ним поступишь? Собакам скормишь? Или так в пакете и останется? Голодный и замерзший? Слышь ты, Жизнь, это не я его сгубил, это ты такая! Несправедливая!

Котёнок в пакете дрожал. Человек всё еще спорил с Жизнью, то обвиняя её, то оправдываясь за собственные промахи. Его голос становился всё дальше и дальше.

А малыш с ужасом думал: и правда, какую участь приготовила ему эта самая страшная Жизнь? Если сейчас так плохо, холодно и страшно, то что будет дальше?

Сдаваться он не собирался. Крича и царапаясь, малыш начал разрывать пакет. Наконец, дыра в полиэтилене позволила просунуть в нее голову. В нос ударили резкие запахи, такие, каких Васька не знал раньше, хотя многие показались ему знакомыми.

Малыш всё еще кричал и пытался выбраться, глаза щипало еще сильнее… И тут он услышал, как к нему подбегает Человек. Совсем другой человек, непохожий на того, который принёс сюда бедолагу!

– Кто ж тебя так, маленький? – добрым голосом спросил мужчина. – Ох, маленький! Нельзя тебе тут оставаться. Пойдём ко мне! Я тебя отмою, отогрею.

Котёнок дрожал. Мужчина расстегнул кожаную куртку, прижал малыша к груди. От Человека исходили, смешиваясь, разные запахи. Один – химический, аромат парфюма. Другой – запах дома и тепла. И третий – запах доброго порядочного Человека.

Новый хозяин ласково шептал что-то про сына Митю, про суровую, но добрую жену Лиду. Обещал вылечить и накормить малыша. Уставший и ослабевший Васька уснул на груди Человека, искренне веря, что Жизнь может быть не такой уж и страшной.

В доме, куда принесли Ваську, пахло едой, сиренью, уютом. Никогда раньше котёнок не был в таких хороших местах.

Он сразу познакомился и со строгой хозяйкой этого дома, и с мальчиком Митей, к которому у котёнка мгновенно в груди вспыхнули необъяснимо тёплые чувства. Оба ведь были детьми!

Новый дом Ваське нравился. Новые правила устраивали – в туалет ходить нужно было строго в лоточек с порванными на мелкие кусочки газетами, и малыш почти мгновенно усвоил это, поскольку был очень умным. Ещё нельзя было лазить по столу – к чему это может привести, котёнок понял еще в прежнем доме…

В течение дня и ближе к ночи малыш узнал о еще ряде правил. Например, нельзя было путаться у мамы Лиды под ногами, драть обои, грызть провода, и крайне нежелательно было «оказаться кошкой». Последнее Ваське было не очень понятно, но малыш ясно понял одно: будь он кошкой, вылетел бы из дома.

Глава 4. Происшествие на болоте

Митька и Вовка смотрели на Катю. Она немного подросла за то время, что они не виделись.

– Чего уставились? Не узнали? – усмехнулась девчонка, и её серые глаза заблестели. – На болото, говорю, пойдёте?

– А чего это ты Юльку и Маринку не зовёшь с собой? – Вова с подозрением смотрел на Катю. – Поругались?

Улыбка резко сошла с её лица.

– Хочу и не зову. Не дружим мы больше, – ответила она немного грубо.

Вовка хотел было еще что-то сказать, но Мите стало жалко девочку. Юльку и Маринку он недолюбливал, сам не зная почему. А к Кате сейчас вдруг испытал сочувствие.

– Да пошли на болото с ней, чё ты! – толкнул он друга в бок.

– Ладно, – Вовка с деловитым видом застегнул на себе новенькую ветровку, которую привез ему из Японии дядя Серёжа. – Возьмём тебя с собой. Только чур не ныть!

И они отправились втроём к окраине села. Болотом называли территорию, расположенную между частными домами и марью, куда местные жители периодически выбрасывали мусор. Изредка этот участок высыхал, но сейчас здесь было настоящее болото – вонючее, с зеленой тиной.

Часто в этой свалке дети делали необычные находки, о которых взрослым старались не сообщать. Но больше всего ребятню привлекала теплотрасса: трубы, окутанные утеплителем и плотным водонепроницаемым материалом, проходили в метре над водой, и опорами им служили большие бетонные плиты. По этим трубам и плитам местные дети частенько лазили, пока кто-то из взрослых не обнаруживал их и не прогонял.

– Чего с девчонками поругалась-то? – спросил по пути Вовка.

Катя немного помолчала. Митьке показалось, что она сдерживается, чтобы не заплакать.

– Им родители купили красивые цветные резиночки для волос, – наконец, сказала она. – И они решили, что раз у меня нет таких резинок, то им со мной неинтересно играть.

Митька взглянул на Катю. Волосы у нее были светло-русого цвета, прямые, жесткие, собранные в тугой хвост на затылке. Мальчик поймал себя на мысли, что темноволосые Маринка с Юлькой уступают Кате в красоте, и никакими резинками для волос и другими девчачьими штучками этого не изменить. Но вслух, конечно, говорить такое не стал.

– Бабы, – пожал плечами Вовка. И быстро добавил, – они бабы. И дуры. Найди себе других друзей, которые не предадут за резиночки.

– Зато у тебя куртка красивая, – Митя ничего умнее не придумал, чем поддержать приятельницу вот таким комплиментом.

Куртка у Кати была яркая, цветная. Она ей очень шла. Такими же яркими на девочке были штаны. Митя рассматривал попутчицу украдкой и ловил себя на все новых и новых ощущениях. Он еще не понимал, что Катя ему нравится, но чувствовал тепло в груди и желание сделать для этой девочки что-то хорошее.

– Интересно, как там мой Васька… – произнёс вслух он, конечно, желая заинтересовать свою попутчицу.

– А кто такой Васька? – поинтересовалась девочка.

– Это мой котёнок. Папа его спас. Хочешь, покажу? Потом…

– Хочу. У бабушки кот Барсик, толстый, ленивый, неласковый. С ним не поиграешь, – Катя пнула пластиковую бутылку, попавшую ей под ноги.

Они прошли какое-то время молча.

– Смотри-ка, Юль, серая мышь нашла себе достойную компанию! – донеслось вдруг до них.

Все трое обернулись и увидели Маринку с Юлькой, двух подружек, вредных и противных. У Марины Ивановой папа был коммерсантом – он держал в посёлке магазинчик, куда привозил из областного центра продукты и продавал их с большой наценкой. Магазинов здесь было всего четыре, так что выбирать местным особо не приходилось.

Так как родители Марины могли себе позволить одевать дочь во всё самое лучшее, девочка постоянно ходила в ярких новых вещах. Что касается Юльки, то у неё мать тоже крутилась как могла: работала на железной дороге посменно, и, поговаривают, еще где-то подрабатывала в выходные.

– Мить, не с теми ты водишься! – не успокаивалась Маринка. – Ой, гляди-ка, у Вовки какая-то яркая куртка. Новая, что ли? Украл?

– Дура! – выкрикнул Вовка.

– Митя, дружи с нормальными детьми! – поддакивала Юлька. – А не с этими несчастными голодранцами!

Митька почувствовал, как волна ярости начинает его душить. Это было еще одно новое чувство, обычно мальчик спокойнее реагировал на всё. Но сейчас оскорбляли его друга Вовку. И Катю. За неё тоже было обидно, даже больше, чем за Вовку.

Митя и сам не ожидал от себя такого: в следующую секунду он схватил первый попавшийся под руку камень и замахнулся им, пугая вредных девчонок.

– А-а-а-а, – те с визгом кинулись убегать.

Маринка с Юлькой бежали и кричали ругательства в адрес Мити, сокрушаясь, что считали его нормальным. Мальчик проследил за двумя удаляющимися силуэтами, и ему на секунду показалось, что одна из девочек споткнулась и упала. Но он не стал уделять этому внимание.

– Я же говорю, дуры какие-то, – пробухтел Вовка. – Пойдём уже, ну их!

Они добрались до места и тут же забыли о неприятной встрече с Маринкой и Юлькой.

От болота исходил неприятный запах, но разве такая мелочь заставит отказаться от развлечения? Дети подошли к плите, на которую можно было забраться с сухого участка земли.

– Помочь? – неожиданно даже для самого себя предложил Кате Митька.

Та в ответ одарила его высокомерным взглядом, в котором читалось что-то вроде: «Вот ещё! Я и сама прекрасно справлюсь!»

И девочка уверенно заскочила на бетонную плиту. Следом за ней туда же запрыгнули Митька и Вовка.

Труба теплотрассы была не слишком широкой, но ребенок вполне мог по ней пройти. Правда, всё равно приходилось ловить равновесие. И все трое шли, широко расставив руки и балансируя на трубе, словно канатоходцы.

– Кто-то пистолет выкинул, – рассмотрел торчащее дуло в зеленоватой жиже Вовка. – Слушайте, а вдруг это преступник избавился от улик?

– Вов, ты боевиков пересмотрел, – усмехнулась Катя. – Это сломанная игрушка. Наверное.

Они спрыгнули с трубы на бетонную плиту и начали присматриваться к находке.

– Давайте достанем? – предложила Катя.

На этих словах она неожиданно начала терять равновесие, махать руками, чтобы его поймать… И вдруг полетела вперёд, прямо в болото!

Митька и Вовка схватили ее за куртку, потянули к себе, но их сил оказалось неожиданно мало, чтобы вытянуть девочку. Еще несколько секунд всех троих болтало на краешке бетонной плиты. И в конце концов, всей свой небольшой компанией они свалились в зловонную жижу.

Благо болото было неглубоким – ребятам примерно по колени. Они поднялись, грязные, мокрые, брезгливо осматривая друг друга. Забрались обратно на плиту.

– Мне домой нельзя в таком виде, – сказала Катя.

– И мне, – в голос повторили мальчишки.

– Пошли к колонке, – предложила она.

Колонка, из которой набирали воду жители частного сектора, находилась на другом конце поселка. Но других вариантов у ребят не было, и они, выбирая не самые оживленные улицы и проулки, побежали в сторону заветной колонки.

Но добраться до неё не успели. К ужасу Вовки, их встретила его мама.

– Это что ещё такое! – воскликнула тётя Люба. – Бог ты мой, где вы так?..

Вовка весь сжался, Катя и Митя потупили взгляд.

– Ну-ка быстро по домам! – скомандовала она, но осеклась. – Митя, можешь у нас помыться. А то твоя мама в обморок упадёт, если увидит тебя в таком виде.

Тётя Люба знала Лиду, как и все друг друга знали в этом посёлке. Еще она знала, что дядя Серёжа привозит и передаёт Вове одежду, как лучшему другу своего сына. Наверняка она представляла, как влетит Мите от матери, появись он дома в таком виде, и решила выручить мальчика.

– А можно я тоже у вас помоюсь? – осмелела Катя.

Тётя Люба вздохнула.

– Да пошли уже быстрее, замёрзнете. Тебе, Кать, дальше всех домой бежать, так что действительно давай к нам.

Мельниковы жили в двухкомнатной квартире четырехэтажного дома. Не самый плохой вариант, ведь у них были и канализация, и водопровод, и центральное отопление, а этим могли похвастаться далеко не все жители посёлка.

Дома у них было чисто, но очень просто, можно сказать, бедно. Потертая старая мебель, местами сломанная, потрескавшийся линолеум…

Тётя Люба завела Катю в ванную, а мальчишек отправила в Вовкину комнату и велела им снять одежду там. Девочке она помогла помыться, грязную одежду сложила в пакет, дала ей чистые Вовкины штаны и теплую кофту. Старые, штопанные, но зато сухие и теплые. Ещё накинула на неё свою ветровку и попросила позже вернуть всё.

Девочка убежала домой.

Следом тётя Люба загнала в ванную Митьку и Вовку, затем обоих переодела, посадила пить горячий чай. Сама же постирала Митькину одежду и пыталась ее просушить – сначала выжимала с помощью большого банного полотенца, затем проглаживала утюгом. Она обратила внимание, что у Вовки новая куртка, просила Митю передать большое спасибо дяде Серёже.

К чаю у ребят были два кусочка белого хлеба – по одному на каждого. Митька сидел за столом, и ему в голову пришла странная мысль: его мама ни за что не посадила бы Вовку за свой стол, не стала бы ему помогать. А ведь дома у Мити и еды куда больше, и одежды…

А тётя Люба привела домой чужих детей, искупавшихся в болоте, отмыла их, дала сухую теплую одежду, а теперь ещё и пытается Митьку спасти: выстирала его вещи и сушит их…

Он ещё не понял, как относиться к этой новой возникшей в его голове мысли. И просто наслаждался горячим чаем и кусочком хлеба.

До конца высушить одежду у тёти Любы не получилось, поэтому пришлось Мите бежать домой в слегка влажной.

Дома его ждал очень неприятный сюрприз. Мама стояла с ремнём в руках, и ничего хорошего это не предвещало.

– Я тебя по всему посёлку искала! – начала она.

Папа стоял рядом с очень суровым видом.

– Ты совсем с ума сошёл девочек обижать? – она грубо схватила сына за плечо. – Это тебя Вовка надоумил?

– Ма, они первые начали! – Митька сообразил, что речь идёт о Юльке и Маринке. Видимо, девчонки нажаловались его родителям.

– Лид, погоди ты, – папа встал между сыном и женой. – Давай разберёмся, пусть расскажет, что у них там произошло. Потом уже наказывать будем.

– Они обзывались, – испуганно объяснял Митя. – Я замахнулся на них камнем, и они убежали!

– Ах, замахнулся! – мама нервничала и трясла ремнём перед Митькиным лицом. – Да у Маринки Ивановой все коленки разодраны! Ноги в синяках! Кем ты у нас вырастешь! Преступником?

– Да это она упала, когда убегала от нас! – в отчаянье крикнул Митька. – Честное слово, я…

Мама не хотела слушать, пыталась схватить Митьку за руку, но папа стоял между ними, не давая сына в обиду.

– Ну-ка тихо! – скомандовал он, и все замолчали. – Значит так. Сейчас мы пойдём к Ивановым. С тобой, Митя. И устроим вам с Мариной очную ставку.