Дотла. Книга первая

Ванесса показалась через секунду.

За столом сидел Андрей. Увидев ее, он удивился, подняв брови.

– Ты чего не спишь, Несса? Завтра выступление.

И в тот момент она поняла, что может поговорить с ним обо всем на свете. Даже об этом – опасениях касательно Арса. И Андрей ее поймет. Никогда не было иначе.

– А ты? – Ванесса опустилась на соседний стул, который Андрей выдвинул для нее. Он пил чай. Насыщенный аромат трав и фруктов наполнял небольшую кухню, и вдыхать его полной грудью было почти подарком. Она все еще помнила, как задыхалась некоторое время назад, не видя, не слыша, не чувствуя вообще ничего вокруг.

И как же прекрасно было жить без навязчивого страха умереть в следующий момент.

– Пью чай. Будешь? Я только заварил.

– С чем заварил?

Андрей нахмурился, вгляделся в свою кружку, как будто на ней был написан список ингредиентов, и ответил:

– Мята, мелисса, листья черной смородины, малина, яблоко, чабрец. Кажется, ничего не пропустил.

Вот поэтому запах был настолько насыщенным, что вымывал даже усталость, скопившуюся в кончиках пальцев и мышцах рук.

– По-моему, яблоко лишнее, – тихо рассмеялась Ванесса. – Но я буду.

Андрей улыбнулся и встал из-за стола, чтобы достать для нее кружку. У настенного шкафчика обернулся и мягко подмигнул, сказав:

– Сейчас поймешь, что не лишнее.

Поставил на чай пузатую кружку кирпичного цвета, из которой всегда пила Ванесса, и налил в нее чай из стеклянного чайника. В нем она действительно разглядела листья мяты и мелиссы, ягодки малины, а также кусочки яблок. Запах стал еще насыщеннее, когда кружка оказалась у нее в руках, и она вдохнула аромат глубже, прикрывая глаза, чувствуя, что расслабляется.

Рядом с Андреем было спокойно.

Андрею хотелось довериться. Рассказать о том, что тревожит. Раскрыть страхи, выпустив их из головы.

Не так как Арсу – это было иное чувство. Такое, словно сидишь рядом с отцом. Ванесса видела в Андрее отеческие заботу и понимание, мягкость, доброту, в которых купаешься, как в воде, теплой, как парное молоко.

Первый глоток – и горячий напиток согрел изнутри, прогоняя остатки тревоги. А яблоко действительно не было лишним.

– И правда вкусно, – улыбнулась Ванесса, поднимая глаза и глядя на Андрея, грея ладони о горячую кружку.

– А ты еще сомневалась?

– Яблоко меня смущало, признаюсь.

– Рассказывай, Несса. Что случилось?

– Что, так заметно, что что-то случилось?

Он улыбнулся так, что сразу стало понятно: действительно, заметно.

– Рассказывай, Несса. Ты можешь поделиться. Если хочешь, конечно. Я не давлю.

Да, он не давил. Готов был выслушать. Готов был просто находиться рядом, даже если она не захочет рассказывать. Именно поэтому с ним так хотелось поделиться. Спросить. Уточнить. Даже если он не успокоит ее, не развеет ее беспокойства – он хотя бы ее поддержит и выслушает. Она не будет вариться в этом затягивающем беспокойстве в одиночку.

– Фаербризинг – это же очень вредно. Да? Ты ведь знаешь, верно?

И, казалось, Андрей сразу понял, о ком между строчек говорила Ванесса. Он нахмурил брови – совсем немного: между ними залегла небольшая складка. И нехотя ответил:

– Верно, Несса. Это действительно очень вредно.

– Я раньше не особенно задумывалась. Нет, ну, задумывалась, конечно, но иногда… эти мысли очень навязчивые, – Ванесса покачала головой, опуская взгляд в чашку. На поверхности напитка отражался свет от светодиодной ленты, которая растянулась под навесными шкафами у противоположной стены.

– Не вини себя, Несса. Большинство не задумывается об этом, пока не начинает иметь с этим дело.

Эти слова – стрелой в грудь.

Потому что она действительно винила себя за незнание. За равнодушие. За беспечность. Она уже полгода была в команде, она уже так сблизилась с Арсом, и только сейчас она задумалась о том, как действительно влияет на него любимое дело.

– Сколько он занимается бризингом?

– Семь лет.

Она почти задохнулась.

– И что стало с его организмом за семь лет глотания топлива?

Ее вопрос – риторический, пожалуй.

Андрей даже не стал отвечать. Просто поджал губы. И стало все ясно.

– Несса, я понимаю твое беспокойство, – произнес он, когда она подняла взгляд и встретилась с ним глазами. – Но Арс – взрослый человек. Он осознает все риски. Если тебе станет легче от факта, то я уже говорил с ним об этом.

– И… что?

– Ничего, – Андрей пожал плечами. – Но я не могу ему запретить, Несса. Ты же понимаешь. Он не маленький мальчик. Он профессионал и все осознает.

– Конечно, я это понимаю, – она закусила щеку изнутри.

Взгляд потянулся влево от глаз Андрея и наткнулся на широкое окно за его спиной. С этой стороны дома луны было не видно. Только черный квадрат неба, и чернота эта будто постепенно проникала в дом, на кухню, даже в кружку чая, которую все еще сжимала ладонями Ванесса. В доме было тихо, и эта спокойная обстановка заползала в грудь, вытесняя то острое беспокойство, которое колючей проволокой обхватывало запястья и шею.

Андрей молчал, дожидаясь, что еще она скажет.

И Ванесса вернулась к его глазам.

– Я залезла в интернет, – призналась она. – Загуглила последствия. И мне стало так плохо, Андрей. Там их столько, что пальцев обеих рук не хватит, чтобы сосчитать. Почему люди занимаются этим, если это настолько опасно? Почему Арс занимается? – голос понизился до шепота и практически сорвался на последнем слове.

– Потому что азарт, любовь к своему делу, желание что-то обуздать, или приручить, или укротить может быть куда сильнее страха перед любыми последствиями. Даже смертью. Поэтому люди лезут в горы. Поэтому люди летят в космос. Поэтому люди занимаются экстремальными видами спорта вроде прыжков с парашютом. Поэтому люди научились поднимать самолет в воздух. И именно поэтому Арс и другие артисты занимаются фаербризингом.

И в словах Андрея было столько истины жизни и прозрачного, чистого реализма, что стало до жжения за ребрами обидно. Он прав. Он, конечно же, прав. А Арс продолжает губить себя, потому что любит то, чем занимается.

– Ты осталась без волос и со шрамом на руке почти год назад, Несса, потому что тоже любишь то, чем занимаешься. Ты можешь неудачно выполнить очередной трюк и покалечиться. И так же можешь умереть. И ты ведь продолжаешь.

– Но бризинг опаснее всего, как ни посмотри, – полушепотом возразила Ванесса.

– Да, Несса, – Андрей кивнул, делая глоток чая. – Безусловно да, ты права. Но опять же: это значит, что он готов идти на этот риск, чтобы продолжать заниматься тем, чем занимается. Если бы он не хотел, он был ушел. Причем давно. И он бы не рисковал. Но мы с тобой оба знаем, как он горит тем, что делает. И это по-своему прекрасно.

Ванесса закусила губу. Тянущее чувство внутри снова вернулось. Его хотелось выковырять, чтобы не чувствовать. Ноющее беспокойство. Зудящая безысходность, когда понимаешь, что ты ничего не сделаешь и не изменишь.

У тебя просто нет возможности, или сил, или полномочий.

– Я восхищаюсь им, – прошептала Ванесса. Перед глазами – его образ. Пои в руке, отточенные движения, быстрый хлебок горючего из пол-литровой бутылки, вскользь брошенная улыбка, пронзительный темный взгляд. – Но я так не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Я волнуюсь.

– Я тоже, Несса. Каждый из нас волнуется. Так же, как и он волнуется о тебе. Каждый раз, когда ты выходишь крутить огонь.

Сердце забилось чаще, и дыхание на секунду перехватило.

Ванесса снова опустила глаза в кружку и неосознанно погладила большими пальцами ее ободок. Жар на щеках – это же от горячего чая, верно?

– Ты не одна в своем беспокойстве. Помни об этом, ладно? – Андрей чуть наклонился вперед, заглядывая ей в глаза, поднимая брови. Ванесса улыбнулась в ответ. Каким же теплым и комфортным был этот человек! – И это нормально – что ты волнуешься. Он правда рискует, я не буду строить тебе воздушные замки и заверять, что все прекрасно. Нет, это не так. У нас есть повод переживать. Но это его выбор. И только его. Я говорю с ним время от времени. Если честно, то я уже несколько раз предлагал ему оставить бризинг и уйти в другую область. Я ведь знаю, что он с любым делом справится.

– И что он сказал? – надежда трепыхнулась в груди раненой птицей, но быстро замерла. Если бы Арс согласился, этого разговора бы не было, конечно же. Не было бы беспокойства Ванессы, поисков в интернете, страха умереть.

И чая этого, в котором едва-едва, но все же угадывался вкус яблока, тоже бы не было.

– Ничего. Но вот что я тебе скажу: просто будь рядом с ним. Продолжай поддерживать его. Сейчас, когда он травит себя, потому что выбирает бризинг. И потом, когда решит уйти, потому что ему будет очень тяжело, поверь мне. Ты не заставишь его уйти, если он не захочет сам. Никто не заставит. Он все понимает, Несса. Не забывай об этом. И не кори себя ни в коем случае. Ему нужна твоя поддержка, он нуждается в ней сильнее, чем ты думаешь.

Дыхание перехватило. И жар коснулся щек, медленно перетекая вниз, на шею. Она снова покраснела. Она краснела всегда чересчур быстро, когда смущалась, и никак не могла справиться с этим, отучить свой организм от этой реакции.

– У тебя трясутся руки, – голос Андрея вмиг приобрел ноты беспокойства. Внимательный взгляд приковался к ее рукам, которыми она тут же снова обхватила горячую кружку, сжав ее крепче.

– Да, – призналась Ванесса, чувствуя, что обжигает ладони, и посмотрела на Андрея, прямо в его глаза. – Мне было плохо. Я уже говорила, что испугалась, когда прочитала последствия бризинга. И что-то произошло… не знаю, что это было. Но мне стало так тревожно… я думала, что умру. Не могла дышать.

Андрей вздохнул. Нахмурил широкие брови и протянул руку, сжал тонкую ладонь Ванессы своей, крупной и тяжелой. Теплой. Нежной, несмотря ни на что.

– Если тебе снова когда-нибудь будет так же страшно, как сегодня, вспомни, что самое главное в такой ситуации – дышать. Глубоко и медленно. Даже если кажется, что не получается или что не хватает воздуха. Все в порядке, его хватает. В этот момент твои легкие как раз получают слишком много воздуха, происходит гипервентиляция, поэтому тебе кажется, что ты не можешь дышать. Но это не несет угрозу твоему здоровью. Не забывай об этом. Ничего опасного здесь нет, главное, пережить это состояние, оно пройдет через несколько минут. Дыши глубоко и медленно.

Глаза защипало, и лицо Андрея расплылось от нахлынувших слез. Ванесса опустила голову, прикрыла глаза, чувствуя теплую руку Андрея, которой он все еще сжимал ее ладонь, и горячую стенку кружки. Аромат трав, в котором слишком отчетливо выделялась мелисса. Влажную дорожку, скользнувшую по щеке. А когда снова подняла голову, то спросила:

– Где ты был раньше, Андрей?

– Сидел на кухне и ждал, пока ты придешь, милая.

Только потом Ванесса, повторно прошерстив интернет, узнала, что она столкнулась с первой в своей жизни панической атакой. Удивительно, что только сейчас. Год назад она едва не спалила себе голову, опалила руку до шрама, который так и не исчез, была вынуждена срезать все волосы, но даже тогда не столкнулась ни с чем подобным. И ни разу после этого, когда она вспоминала тот случай, ее не накрывала паника. Неприятное чувство – да. Но не паника.

Ее триггером стало не это. Вовсе нет.

Им стало осознание: Арс может умереть от того, что любит.

Ха! Как забавно.

Его сожжет дотла то, чем он горит сам, по своей собственной воле.

Ну не ирония ли в этих словах? Больная, грязная, неправильная, а оттого – отвратительная. И страшная.

С тех пор прошло много месяцев, а никто так и не узнал про этот разговор и про ее состояние, про нахлынувшую, стянувшую, перекрывшую доступ кислороду паническую атаку. Андрей выслушал ее, поддержал и сохранил секрет. Даже несмотря на то, что этот секрет напрямую касался Арса, Арс все еще не знал об этом разговоре.

И Ванесса не сомневалась: он не узнает никогда.

Глава седьмая

Ванесса

Аля вновь подожгла пои уже через три дня после происшествия.

У них в расписании вдруг появилось незапланированное выступление на конец недели, приуроченное к очередному городскому фестивалю, которых летом всегда было слишком много, и к выступлению нужно было подготовиться. Несмотря на то, что Андрей всячески отговаривал Алю и уверял, что она может не выступать в этот раз и пропустить фестиваль, чтобы прийти в себя, Аля собиралась на тренировку с большим энтузиазмом.

Ванесса невольно вспомнила себя и поняла, что у нее самой тоже прошло не так уж много времени, прежде чем она снова вернулась к огню после своего неудавшегося выступления полтора года назад: неполные три недели. Когда ожог окончательно зажил, оставив после себя только шрам, и больше не причинял боль при движениях.

Сегодня они тренировались у воды, на открытом пространстве нижнего яруса каменной набережной. Вблизи не было деревьев и киосков – только голый бетон, на который нестрашно уронить горящий реквизит. Отрабатывали элементы и просто крутили в свое удовольствие, импровизируя.

Они снова собрали целую толпу вокруг себя. Уже начало смеркаться, и огни в темнеющем воздухе казались живыми. Возможно, живыми они и становились. Огонь всегда горел красиво, но ночь подсвечивала его; будто позволяла дышать, давала разрешение разыграться сильнее, чем обычно, подстегивала, раззадоривала, и он сыпал искрами в небо, которое совсем скоро станет сплошной темнотой без звезд из-за нахлынувшей пасмурности.

Пои плели в сумерках узоры, очерчивали в воздухе пламенный купол. Сегодня «Феникс» играл – задорно, легко, почти несерьезно. Заигрывал с публикой, позволял себе вольности. Вит, подбрасывая стафф, ни разу его не уронил, и Арсу было не за что его подколоть, но он все равно нашел повод: сказал, что таких чистых выступлений у Вита по пальцам пересчитать. Тот снова отшутился про рост Арса. И понеслось.

«Феникс» ушел на небольшой перерыв, и Ванесса пила воду, посмеиваясь над перепалкой парней, когда вдруг случайно разглядела среди множества лиц знакомое. Зацепилась взглядом за глаза, которые смотрели прямиком на нее в плотной толпе.

Первые несколько секунд она даже не могла понять, кто это. Где она могла видеть раньше это лицо? Только когда парень зазывно кивнул ей головой в немом предложении подойти, в голове вспыхнул фрагмент их знакомства неделю назад.

Радмир.

Точно.

Ванесса вежливо улыбнулась и подошла, останавливаясь в нескольких шагах.

– И снова привет, – он широко улыбался ей.

– Привет, – ответила она.

Радмир стоял, сунув руки в карманы рваных черных джинсов, сверкая глазами в хитром прищуре – в их мраке отражались отблески пылающего за ее спиной огня. На голове нарочито небрежный беспорядок, будто Радмир зарылся туда пальцами, взъерошив волосы, и не потрудился их после этого причесать. Однако ему удивительно шло.

– Вы, как обычно, произвели фурор! Так круто за вами наблюдать.

– Спасибо. Приятно слышать, тем более от коллеги.

– Как дела у твоей подруги? Вижу, она вроде бы в порядке. Не сильно пострадала? – Радмир наклонил голову вбок. Между аккуратными бровями пролегло несколько складок – он нахмурился. На лице вмиг отразилось беспокойство.

Вопрос удивил; Ванесса невольно вскинула брови.

– Да, все хорошо. Откуда ты знаешь?

– Был на вашем выступлении, когда это произошло, – он закусил губу. – Не подошел к вам тогда, прости. Вы очень быстро уехали на скорой.

Радмир казался удивительно чутким и неравнодушным человеком. Он пусть, может, и не переживал, но все равно спросил про Алю, с которой даже не разговаривал никогда. Просто из банальной вежливости.

– Не извиняйся, – Ванесса помотала головой, глядя ему в глаза. Гипнотично-черные, цвета крепкого кофе, или угля, или ночной мглы без звезд. Ее губы тут же растянула благодарная улыбка. – Все нормально. Повреждений никаких не было, пострадали только волосы. Аля духом не упала и держится. Но спасибо, что ты спросил.

– Хорошо, что все хорошо, – он тут же улыбнулся в ответ. – Я действительно испугался за вас. Ужасно, когда кто-то из команды может пострадать на выступлении. Это на самом деле тяжело, причем для всей команды сразу, – Радмир бросил быстрый взгляд за ее спину, туда, где остались ребята из «Феникса», а затем снова вернулся к глазам, как-то загадочно улыбаясь. – Я понимаю, ты сейчас немного занята… но, может, прогуляемся чуть позже?

– Сегодня? – Ванесса снова вскинула брови. Радмир умел удивлять.

– Да, а почему нет? – он усмехнулся краешком рта, и вполне возможно, что эта ухмылка покорила не одно женское сердце тем, какой по-мальчишески дерзкой и одновременно смущенной была. – Мы могли бы подольше поговорить. Я бы с удовольствием послушал о тебе, о том, как ты пришла к огню, о вашей команде, о том, что сейчас в принципе происходит в области огненного шоу. В конце концов, я уже так далек от этого. Погрузиться в эту атмосферу снова будет круто. Я серьезно. Я бы хотел с тобой прогуляться и пообщаться, если, конечно, ты не против.

Он так легко предложил ей это.

Наверное, для человека, открытого к любому общению, раскрепощенного, искренне заинтересованного, это действительно не вызывало никаких трудностей. Радмир именно таким человеком и казался. Причем с каждой секундой – все сильнее.

Радмир был привлекательным парнем. А еще в нем была какая-то загадка, и Ванесса все не могла ее разгадать и даже уловить моментами. Она была призрачной, какой-то фантомной, туманной, словно ловишь дым ладонями, а он все ускользает сквозь пальцы, тает в воздухе, лишь серебрясь напоследок. А может, этой загадки и не было вовсе, и Ванессе только казалось – она не могла понять до конца.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

По́и – пара шаров, связанных веревкой или цепью, инвентарь для кручения и жонглирования. Они сделаны из специального керамического волокна для прочности и стойкости перед огнем. Во время выступления пои замачивают в керосине, часть стряхивают, поджигают – и начинают раскручивать.

2

Стафф (англ staff) или шест, посох – реквизит, используемый в огненном шоу, представляющий собой металлический (реже деревянный) шест с кевларовыми, асбестовыми или керамическими фитилями на концах, которые поджигаются на время выступления.

3

Бризинг (от английского breath – дышать) – выдувание огня. Бризеры – артисты, занимающиеся бризингом.

4

Спиннеры – от англ. to spin – крутить. Так называют артистов, которые крутят зажженный реквизит (пои, стаффы, веера и др.)

5

Кошма – войлочный ковер из овечьей или верблюжьей шерсти. Иначе ее называют противопожарным полотном – средством для тушения огня.

6

Американский актер, наиболее известный по роли Дэймона Сальваторе в телесериале «Дневники вампира».

7

Фаерщики – артисты театра огня.

8

Мощное приворотное зелье из серии книг о Гарри Поттере Джоан Роулинг. Имеет для каждого свой запах в зависимости от того, что человек любит больше всего.

9

Спаркли (или искро-пои) – пои, оставляющие за собой тучи искр за счет углей, прикованных к реквизиту, или пиротехники.